Телеграфный столб - это хорошо отредактированная елка (с) | socially awkward penguin (c)
Название: Лунная пыль
Автор: medb.
Бета: Marlek
Персонажи: Саске, Итачи, Обито
Жанр: джен, драма, экшен
Рейтинг: PG
Статус: закончен
Саммари: Самая простая и обычная на первый взгляд миссия может в итоге оказаться совсем не тем, чем кажется. Или правильней будет сказать, что так получается со всеми миссиями?
Примечание: AU
От автора: Написано на командный фест Битва Века.
Дисклеймер: Мир и персонажи принадлежат не мне.
Количество слов: 3 134
читатьМаски были знакомыми. Черная эластичная ткань плотно обтягивала лица, оставляя на виду только глаза, светлые и пустые, как стекла. Саске отскочил назад, уходя от стремительного удара кунаем, резко выдохнул и активировал Шаринган.
Мир вокруг вытянулся и замедлился, окрасился прозрачно-красным оттенком, словно поверх него натянули цветную пленку.
Гибкие и быстрые черные тени в черных масках напали внезапно, бесшумно выросли из ночной темноты окружающего леса. Но благодаря Шарингану не составляло труда предсказать любое движение противника, вовремя увернуться, парировать, зайти за спину. Саске быстро сложил печати, применяя технику замещения – и вражеский кунай вонзился в трухлявое бревно. Сосредоточить чакру в ступнях, отскочить, пробежать по стволу дерева, атаковать сверху. Снова увернуться, уйти скользящим движением, поймать чужую руку, вывернуть, ударить коленом в спину. Противников было много, но все они оказались сущими новичками, уровня генинов, не выше…
Саске застыл, услышав короткий, на выдохе, вскрик за спиной, и медленно обернулся.
Последний вражеский шиноби медленно покачнулся и рухнул лицом вниз. В его затылке холодным серебристым блеском сверкнул сюрикен.
Саске быстро осмотрелся – безликие черные тени усеяли поляну, как сломанные куклы. Синеватая в лунном свете трава волнами колыхалась на ветру.
Итачи тщательно вытер клинок об одежду одного из поверженных противников, убрал катану в ножны за спиной и внимательно посмотрел на брата, после чего негромко, но очень серьезно сказал:
- Нельзя полагаться только на глаза.
Саске нахмурился, отворачиваясь. Потом подобрал свои кунаи, старательно очистил их от крови и, пожав плечами, пробормотал:
- Извини. Ты же знаешь, я просто очень давно хотел отправиться на миссию вместе с тобой…
Итачи в ответ коротко кивнул, проверил крепление своей формы АНБУ и огляделся, вслушиваясь в призрачные шорохи ночного леса.
Саске пинком перевернул ближайшее тело, присел на корточки, разглядывая чужой протектор, и снова нахмурился:
- Откуда они могли взяться? Миссия же только началась, мы едва успели отойти от деревни...
- Значит, то, что мы должны доставить – по-настоящему важно, - невозмутимо заявил Итачи и чуть склонил голову набок, потом выжидающе повернулся в другую сторону.
Саске мгновенно насторожился, сильнее сжал в пальцах теплые рукояти кунаев:
- Сейчас снова нападут?
Но поза брата оставалась расслабленной и спокойной.
- Нет, - наконец ответил он. – Мы должны были встретиться здесь с третьим…
И в это мгновение, как по сигналу, вдруг громко зашуршали густые кусты можжевельника на краю поляны, и сквозь них резко прорвалась еще одна черная тень, кубарем покатившись по земле.
- Извините, опоздал! – воскликнул чуть хрипловатый незнакомый голос. – Моя старушка-соседка опять потеряла очки, перерыл ей всю квартиру, пока нашел, а потом еще и этот кот на дереве… ух…
Черноволосый парень с виду на несколько лет старше Итачи поднялся на ноги, повернулся, отряхиваясь от земли и сухих листьев, и с ухмылкой сообщил:
- Привет, я Обито, Учиха Обито – ну, это понятно! – он потянул за воротник куртки, на спине которой был изображен фамильный веер, и решительно кивнул. – Рад с вами работать!
Во время привала они не стали разжигать костер из опасения снова привлечь внимание вражеских шиноби. Просто устроились на больших камнях на берегу ручья, наполнили фляги свежей водой.
Итачи снял со спины кожаный футляр, чтобы проверить ремешки. Обито заинтересованно вытянул шею, пытаясь разглядеть в полумраке, и протянул:
- Значит, нам нужно отнести в Храм этот свиток? – дождавшись ответного кивка, он сосредоточенно поскреб в затылке. – А что там? Что может быть такого важного, что на подобную элементарную миссию отправили самых лучших? Тайны дайме или какая-то запретная техника? Или это свиток Призыва? Они редкие сейчас и считаются особенно ценными…
- Информация секретная, - холодно сообщил Саске, хмуро покосившись на внезапно болтливого родственника. – Нам нужно только доставить свиток, а не задавать лишние вопросы.
Лицо Обито удивленно вытянулось, он пару раз хлопнул глазами, потом воскликнул:
- Да ладно, неужели вам совсем не интересно?! И вообще, малыш Саске, нельзя постоянно быть таким серьезным, особенно в твоем возрасте!
Саске мгновенно ощерился, скрипнул зубами, но, бросив быстрый взгляд на невозмутимого Итачи, сдержался и холодно ответил:
- То, что я младше, не дает тебе право так меня называть.
- Ээ… - протянул Обито и вновь поскреб в затылке. – Вообще-то, дает…
Саске демонстративно повернулся к брату, который убрал свиток и вместе него достал из ножен катану, чтобы отполировать клинок, и уточнил:
- Пойдем, как договаривались? Я впереди, ты со свитком в центре, а в конце этот… Как там тебя зовут? – небрежно бросил он, не удержавшись.
Обито поперхнулся водой, которую не вовремя решил отхлебнуть из фляги, и возмущенно взмахнул руками:
- Обито! Я же уже три раза повторил! Ну неужели так трудно запомнить?! Я ведь всего лишь родился в том же клане, что и вы!
Саске высокомерно хмыкнул и резонно заметил:
- Клан Учиха нельзя назвать маленьким. Не стоит ожидать, что мы будем помнить по имени каждого дальнего кузена.
Итачи, весь облик которого буквально изучал спокойную прохладную отстраненность, не обращал внимания на их перепалку.
Обито шумно вздохнул, устало потер лицо и пробормотал:
- Да, вы здорово выросли с тех пор, как я видел вас последний раз… Да чтоб я снова согласился на долгосрочную посольскую миссию! – он скривился, а потом неожиданно улыбнулся и подмигнул. – А вы, ребята, молодцы! Слухи о гениальных наследниках клана Учиха даже в других деревнях ходят! Вообще все ваше поколение какое-то особенно талантливое, мы другими были… Я завидую. Вы оба младше меня, но уже столького достигли!
- Настоящий Учиха не может быть лентяем и неудачником, - заявил Саске, приняв похвалу как должное.
Потому что гордость клана – превыше всего.
Обито наконец замолчал и отвернулся.
Итачи закончил приводить в порядок свое оружие, поправил за спиной ножны и вдруг устремил внимательный взгляд на брата:
- Что-то не так?
Саске вздрогнул, потом кивнул на лежавший у него на коленях протектор, который он снял с одного из вражеских шиноби:
- Я не знаю, какому селению принадлежит этот символ.
Перевернутая восьмерка – знак бесконечности.
Черные тени в черных масках соскользнули с деревьев, окружили плотным кольцом.
Эластичная ткань плотно обтягивала лица, оставляя на виду только глаза, светлые и пустые, как стекла.
Саске отскочил назад, уходя от стремительного удара кунаем, выдохнул и активировал Шаринган.
Прозрачно-красный мир казался четким и резким, с гранями острыми, как лезвия. Увернуться, уйти скользящим движением, поймать чужую руку, вывернуть, ударить коленом в спину. Применить технику замещения, пробежаться вверх по могучему древесному стволу, атаковать. Пригнуться, предсказать чужое движение, парировать…
Саске резко обернулся, собираясь избавиться от противника за своей спиной – но тот уже рухнул лицом вниз. Только на сей раз в его затылке торчал не сюрикен Итачи, а кунай Обито.
Саске медленно выдохнул, с трудом разжал сведенные судорогой пальцы, обвел взглядом безликие черные тени, которые усеяли поляну, как сломанные куклы.
Синеватая в лунном свете трава волнами колыхалась на ветру.
Он моргнул, сжал пальцами виски.
И неуверенно спросил:
- Это ведь уже было?..
Итачи тщательно вытер клинок об одежду одного из поверженных противников, выпрямился и невозмутимо ответил:
- Пятый раз.
- Что? В смысле? О чем вы? – озадаченно переспросил Обито, непонимающе вертя головой по сторонам.
- Это повторяется уже в пятый раз, - со своей обычной бесстрастностью пояснил Итачи. – Мы попадаем в эту засаду в пятый раз. Одна и та же последовательность, одни и те же движения противников – для их предсказания даже не нужен Шаринган. Та же самая поляна. То же самое положение луны в небе.
Саске медленно опустился на колени, плотно обхватил голову руками и зажмурился.
Неверный серебристый свет сквозь ветви, шорох кустов можжевельника, черные маски, похожие на стекла пустые глаза, увернуться, атаковать, парировать чужой выпад, вонзить кунай, стереть с лезвия липкую темную кровь, пройти к ручью, привал, повторить снова…
Вокруг них ничего не менялось, только они сами могли как-то изменить свои действия, шагнуть в другую сторону или использовать вместо куная сюрикен, но память стиралась быстро, и произошедшее начинало казаться мороком, смутным дежа вю…
Замкнутый круг.
Или… символ бесконечности?
- Но… - растерянно протянул Обито. – Как такое вообще возможно? Что происходит?! – он мгновение помедлил и неуверенно, словно опасаясь ответа, задал еще один вопрос: - Где мы?
Итачи посмотрел в небо, замер, прислушиваясь к ночным шорохам, и Саске с Обито тоже медленно подняли головы.
Огромная и плоская, словно нарисованная, пористая луна низко висела среди черно-красных туч, как воспаленный глаз.
Итачи убрал катану в ножны и уверенно сообщил:
- Мы в Цукиеми.
Они продолжали идти дальше, не меняя направления, постоянно на север. Нападение безликих черных теней повторилось еще два – или три? – раза, но втроем они расправлялись с противниками ловко и быстро, как с настоящими тенями, потому что все движения были насколько знакомыми, что их не нужно было предсказывать.
Они продолжали идти дальше, и вокруг них с неторопливой неотступностью постепенно смазывались границы времени и пространства. И трудно было отделаться от ощущения, что потоки чакры в лесу раскинулись и переплелись липкой паучьей сетью. Серо-синяя трава волнами колыхалась на ветру, и идти сквозь нее было так же тяжело, как против течения реки.
На краю очередной поляны, залитой серебристым лунным светом, Саске поежился, зябко потирая плечи, обернулся к своим спутникам и с хмурой надеждой уточнил:
- Нам нужно продержаться три дня? Семьдесят два часа? Ведь именно так действует твое Цукиеми, да, брат?
Вот только – совсем неясно было, сколько уже прошло времени, как долго они блуждали среди черно-серых теней. Они не знали, было ли вообще в этом месте время, но усталость, голод и жажда были точно.
Итачи, не останавливаясь, прошел мимо Саске, внимательно следя взглядом за неразличимым движением в темноте, и медленно произнес:
- Мое – да. Но мое Цукиеми – черно-бело-красный мир повторяющейся пытки, а не бесконечный лес под полной луной, - он легко отступил на шаг, пропуская перед собой бросившегося в атаку черного шиноби, ударил противника рукоятью катаны по затылку и отбросил с лица растрепавшиеся волосы. – Цукиеми – иллюзия, которая воздействует прежде всего на подсознание, и у каждого Учихи, пробудившего Мангеке Шаринган, своя собственная версия этой техники.
Саске закусил губу, перерезал горло следующему противнику, раздраженно поморщившись, когда на ладони плеснула теплая кровь.
- Но почему?! Как такое вообще возможно?! – воскликнул Обито, всплеснув руками, споткнулся о труп, с трудом восстановил равновесие и уже спокойнее продолжил: - Кто мог нас сюда заключить? И что ему от нас понадобилось?
Он замер, задумчиво потирая подбородок, потом инстинктивно метнул сюрикен куда-то в темноту – оттуда донесся слабый вскрик и удар тела о землю. Обито встряхнулся, устало вздохнул и признался:
- Ничего не понимаю!
Итачи внимательно оглядел поляну, выбирая направление, и, указав спутникам на звериную тропу вдоль колючих кустов терновника, первым шагнул вперед:
- Цукиеми позволяет манипулировать противником, его сознанием. С помощью этой техники можно выведать необходимую информацию – хотя, с другой стороны, для этого существует множество других дзюцу, требующих куда меньших затрат чакры.
Обито тоже прошел мимо Саске, раздраженно пытавшегося вытереть кровь с рук о траву, пробормотал себе под нос:
- Хотел бы я заранее знать, какие еще ловушки нас тут поджидают… - и громче добавил: - И вообще, разве можно применить эту технику одновременно на несколько людей сразу? Я всегда думал, что она рассчитана только на одного противника…
Лезвие катаны Итачи блеснуло серебристой дугой, и очередная черная тень неподвижной кляксой рухнула на землю.
- Существует одна теория, - невозмутимая бесстрастность не изменяла Итачи даже в столь необыкновенных обстоятельствах. – Согласно ей, Цукиеми не просто иллюзия, а врата в параллельное измерение, куда временно перемещаются суть и сознание объекта – иными словами, то, что называется «душой».
Саске поспешил нагнать спутников, спрятал ладони в широких рукавах косодэ и недовольно проворчал:
- Вы слово в слово повторяете этот диалог уже в третий раз.
Итачи оглянулся через плечо, и тени ветвей скользнули по его лицу, как черная маска:
- Поверь мне, эту фразу ты тоже говоришь не впервые.
Звериная тропа петляла между корней, как живая, и словно сама стелилась под ноги. Идти стало легче, но все сильнее мучила жажда – вода в флягах закончилась еще на прошлом привале. И единственное, что они могли – это продолжать идти, не оставаясь на одном месте, и ждать, когда же наконец истечет срок действия иллюзии, заключившей их в свой плен. Ждать – и быть готовыми к тому, что на поверхности, вне лунного мира Цукиеми, их ждет полная неизвестность.
Итачи остановился, просчитывая путь по невидимым потокам скрывавшейся в земле чакры, и свернул к западу.
- Цукиеми – это же наша фамильная техника, - вдруг заговорил Саске, плотно сжимая пальцами виски, зажмурился от боли, резко выдохнул и испуганно, словно только сейчас вспомнив, произнес: - Но ведь больше никого не осталось, кроме нас! Все мертвы!
Итачи замер, и его идеально прямая спина, обтянутая белым жилетом, в темноте казалась клинком. Обито изумленно обернулся, поперхнулся воздухом:
- Ты… ты о чем вообще?! В смысле – никого не осталось?!
- Клан… уничтожен… - сквозь сокрушающий приступ головной боли с трудом выдавил Саске. – Их зарезали… всех…
Обито побледнел, потом издал неловкий смешок и поднял руки ладонями вверх:
- Да ладно, брось, не шути так! Я не помню ничего подобного! Если, конечно, Коноха не изменилась до неузнаваемости, пока я был на миссии… Итачи? Слушай, малыш Саске, может, кто-то просто наложил на тебя гендзюцу, подпихнул тебе неправильные воспоминания? Или это тоже часть Цукиеми?
Итачи по-прежнему молчал. Саске скрипнул зубами, душа в горле предательский болезненный стон, и хрипло бросил:
- А может, ты сам – часть Цукиеми?! Тебя ведь не было с нами с самого начала! Ты появился позже и неизвестно откуда! И я вообще не знаю, кто ты такой, я даже не слышал о тебе ни разу!
Обито отшатнулся от него и побледнел еще сильнее, бессильно раскрыл рот, закрыл снова, хлопнул глазами и наконец протестующе воскликнул в ответ:
- Еще чего! Может, это вы оба – часть Цукиеми?! Я долго бродил тут сам, в одиночестве, прежде чем столкнулся с вами!
Итачи медленно обернулся, оперся на катану, как на трость, устало повел плечами и прикрыл глаза, признав:
- Это возможно. Я действительно раньше ни разу не слышал о том, чтобы Цукиеми накладывалось сразу на несколько человек одновременно.
Саске хрипло дышал, крепко стиснув кулаки. Обито провел дрожащей ладонью по лицу сверху вниз и совсем тихо, едва слышно прошептал:
- То есть настоящий – только кто-то один из нас? – он резко, с присвистом втянул в себя воздух, посмотрел на свою правую руку, словно не узнавая ее, и выпалил: - Но я не чувствую себя иллюзией!
Саске молча переглянулся с Итачи, но, как и прежде, не смог прочитать в глазах брата ничего.
Они блуждали по лесному лабиринту, залитому сетью серебристых лунных лучей, и постепенно черных шиноби в масках становилось все больше. Тени стали нападать чаще, и свет остро блестел на их начищенных протекторах с символом бесконечности.
Саске пришлось оторвать левый рукав, чтобы перевязать неглубокий, но длинный порез на предплечье. На правой скуле Обито медленно расплывался серо-сиреневый синяк. Только Итачи до сих пор не пропустил ни одного вражеского удара, даже не запачкал одежду.
Больше они не разговаривали. Не повторяли раз за разом один и тот же замкнутый диалог, двигались в молчании, чутко вслушиваясь в шорохи и шелесты вокруг.
И совершенной неожиданностью оказалось, когда долгожданный просвет среди деревьев вдруг оборвался головокружительным скалистым провалом. Далеко-далеко внизу, в непроглядной черноте, гулко шумела быстрая река, и мелкая водяная взвесь холодом оседала на лицах.
- Мы в ловушке, - оскалился Саске, чувствуя себя загнанным зверем, и настороженно повернулся к лесу.
Если черные тени в масках нападут здесь – вряд ли удастся отбиться, даже несмотря на все умение, фамильные техники клана Учиха и Шаринган.
Обито шагнул вперед, к обрыву, осторожно заглянул вниз, проследил взглядом полет сорвавшихся с края мелких камушков и хрипло спросил:
- А что, если просто прыгнуть? Избавиться от всего, отказаться играть по правилам? Это поможет освободиться от Цукиеми?
Итачи медленно качнул головой:
- Я не уверен. Если умрешь в мире Цукиеми, можешь навеки сгинуть в глубинах своего собственного подсознания. К тому, мы не можем быть с точностью уверены, что это именно Цукиеми, а не какая-то другая, незнакомая нам техника гендзюцу.
- Или происходящее вообще на самом деле реально, невзирая на все странности, и кто-то просто хорошенько помудрил с нашими мозгами, – раздраженно фыркнул Саске, сам не особо веря в свои слова.
Итачи перевел на него внимательный, пристальный взгляд непроглядно черных глаз – за все время блужданий по лесу он ни разу не активировал Шаринган – после опять посмотрел на луну, наполовину скрывшуюся за плотной завесой туч. Убрал катану в ножны и вместо нее снял со спины кожаный футляр с резными символами пяти стихий.
А потом на них снова напали. К счастью, всего четверо.
Итачи отступил назад, к самому краю обрыва. Саске раздраженно стиснул зубы и яростно ринулся в бой – увернуться, поднырнуть, ударить ногой с разворота, подпрыгнуть, вонзить кунай в податливую плоть. Где-то совсем рядом голос Обито хрипло выкрикнул: «Катон!» - и последнего черного шиноби охватил шар рыже-красного пламени, тут же перекинувшегося на ближайшие деревья.
Прошли секунды? Минуты? Саске устало вытер пот со лба. Теплый свет живого огня схлестнулся с холодным сиянием луны, больно жаля чувствительные глаза.
Назад пути больше не было.
Итачи медленно отвинтил крышку футляра, потом осторожно, не торопясь, достал длинный узкий свиток, бледно-желтый и потрепанный по краям, мягкий, как ткань.
Саске и Обито, не сговариваясь, одновременно шагнули ближе.
Пламя за их спинами растеклось приливной волной, с сухим хищным треском побежало по ветвям все дальше и дальше в лес, поглотило высокую гибкую траву.
Саске, поморщившись, потер висок и сглотнул, тщетно пытаясь увлажнить пересохшее горло.
Итачи медленно опустил веки, и густые ресницы бросили на его щеки дугообразные тени.
Обито зажал левый глаз ладонью, и из-под его пальцев медленно поползли почти черные капли крови.
А потом они все втроем решительно взялись за свиток…
…и развернули его.
Он оказался пуст.
Лунные лучи серебром скользнули по гладкой, девственно чистой бумаге, и вдруг внезапно куда-то разом пропали все звуки – треск пламени, гул реки, шорох леса, свист дыхания.
Абсолютная тишина обрушилась неподъемным, невообразимым весом, словно свод пещеры, и расколола окружавший их мир.
Сначала побледнели и выцвели краски, медленно-медленно, как будто в них щедро капнули воды. Сначала пропал красный, потом синий, пока наконец не остались только черный и серый.
После начал расслаиваться и крошиться пейзаж, осыпаясь крупными белесыми клочьями пепла.
Забыв, что такое – дышать, Саске перевел взгляд на собственные ладони – и увидел, как задымились и почернели кончики пальцев, как черная пыль причудливыми узорами заструилась по ветру.
- Я… я ненастоящий? – почти всхлипнул Саске, не в силах поверить, не в силах признать.
Итачи потянулся ободряюще сжать плечо брата, но его ладонь растворилась серым дымом за мгновение до того, как он успел бы коснуться.
Он медленно моргнул и с неизменной невозмутимостью объявил:
- Мы все ненастоящие.
Обито выронил свиток, утер еще не успевшим исчезнуть плечом кровь с щеки и с печальным вздохом признался:
- А я хотел бы еще немного… побыть.
Мир исчезал медленно, но неизбежно.
Пока наконец не осталась вне пропавшего неба одна только луна – огромная, ноздревато-пористая и красная, как воспаленный глаз.
Он сидел один в полной темноте и молча вслушивался в тишину, которую нарушал только неторопливый перестук капель о камень. Воздух в пещере был сырой и затхлый, застревал в легких, словно вата, но двигаться не хотелось, хотя выход находился всего в паре десятков шагов.
А потом знакомый, странно сдвоенный голос позвал:
- Тоби?
Он встрепенулся, вскинул голову и с притворной, давно заученной бодростью воскликнул:
- Зецу-сан! Я готов идти! Дейдара-семпай уже ждет, да?!
Все тот же сдвоенный голос помедлил, но все же спросил:
- Что ты делаешь?
Он мог промолчать, мог солгать, мог что-то придумать. Мог даже для разнообразия сказать праву.
Поэтому еще раз подкинул на ладони кольцо Сасори, на сей раз его даже поймал и признался:
- Мне захотелось представить, чего не могло быть.
Ведь – почему бы и нет?
В конце концов, все его детские мечты давно рассыпались лунной пылью. Что значит еще одна?
Автор: medb.
Бета: Marlek
Персонажи: Саске, Итачи, Обито
Жанр: джен, драма, экшен
Рейтинг: PG
Статус: закончен
Саммари: Самая простая и обычная на первый взгляд миссия может в итоге оказаться совсем не тем, чем кажется. Или правильней будет сказать, что так получается со всеми миссиями?
Примечание: AU
От автора: Написано на командный фест Битва Века.
Дисклеймер: Мир и персонажи принадлежат не мне.
Количество слов: 3 134
читатьМаски были знакомыми. Черная эластичная ткань плотно обтягивала лица, оставляя на виду только глаза, светлые и пустые, как стекла. Саске отскочил назад, уходя от стремительного удара кунаем, резко выдохнул и активировал Шаринган.
Мир вокруг вытянулся и замедлился, окрасился прозрачно-красным оттенком, словно поверх него натянули цветную пленку.
Гибкие и быстрые черные тени в черных масках напали внезапно, бесшумно выросли из ночной темноты окружающего леса. Но благодаря Шарингану не составляло труда предсказать любое движение противника, вовремя увернуться, парировать, зайти за спину. Саске быстро сложил печати, применяя технику замещения – и вражеский кунай вонзился в трухлявое бревно. Сосредоточить чакру в ступнях, отскочить, пробежать по стволу дерева, атаковать сверху. Снова увернуться, уйти скользящим движением, поймать чужую руку, вывернуть, ударить коленом в спину. Противников было много, но все они оказались сущими новичками, уровня генинов, не выше…
Саске застыл, услышав короткий, на выдохе, вскрик за спиной, и медленно обернулся.
Последний вражеский шиноби медленно покачнулся и рухнул лицом вниз. В его затылке холодным серебристым блеском сверкнул сюрикен.
Саске быстро осмотрелся – безликие черные тени усеяли поляну, как сломанные куклы. Синеватая в лунном свете трава волнами колыхалась на ветру.
Итачи тщательно вытер клинок об одежду одного из поверженных противников, убрал катану в ножны за спиной и внимательно посмотрел на брата, после чего негромко, но очень серьезно сказал:
- Нельзя полагаться только на глаза.
Саске нахмурился, отворачиваясь. Потом подобрал свои кунаи, старательно очистил их от крови и, пожав плечами, пробормотал:
- Извини. Ты же знаешь, я просто очень давно хотел отправиться на миссию вместе с тобой…
Итачи в ответ коротко кивнул, проверил крепление своей формы АНБУ и огляделся, вслушиваясь в призрачные шорохи ночного леса.
Саске пинком перевернул ближайшее тело, присел на корточки, разглядывая чужой протектор, и снова нахмурился:
- Откуда они могли взяться? Миссия же только началась, мы едва успели отойти от деревни...
- Значит, то, что мы должны доставить – по-настоящему важно, - невозмутимо заявил Итачи и чуть склонил голову набок, потом выжидающе повернулся в другую сторону.
Саске мгновенно насторожился, сильнее сжал в пальцах теплые рукояти кунаев:
- Сейчас снова нападут?
Но поза брата оставалась расслабленной и спокойной.
- Нет, - наконец ответил он. – Мы должны были встретиться здесь с третьим…
И в это мгновение, как по сигналу, вдруг громко зашуршали густые кусты можжевельника на краю поляны, и сквозь них резко прорвалась еще одна черная тень, кубарем покатившись по земле.
- Извините, опоздал! – воскликнул чуть хрипловатый незнакомый голос. – Моя старушка-соседка опять потеряла очки, перерыл ей всю квартиру, пока нашел, а потом еще и этот кот на дереве… ух…
Черноволосый парень с виду на несколько лет старше Итачи поднялся на ноги, повернулся, отряхиваясь от земли и сухих листьев, и с ухмылкой сообщил:
- Привет, я Обито, Учиха Обито – ну, это понятно! – он потянул за воротник куртки, на спине которой был изображен фамильный веер, и решительно кивнул. – Рад с вами работать!
Во время привала они не стали разжигать костер из опасения снова привлечь внимание вражеских шиноби. Просто устроились на больших камнях на берегу ручья, наполнили фляги свежей водой.
Итачи снял со спины кожаный футляр, чтобы проверить ремешки. Обито заинтересованно вытянул шею, пытаясь разглядеть в полумраке, и протянул:
- Значит, нам нужно отнести в Храм этот свиток? – дождавшись ответного кивка, он сосредоточенно поскреб в затылке. – А что там? Что может быть такого важного, что на подобную элементарную миссию отправили самых лучших? Тайны дайме или какая-то запретная техника? Или это свиток Призыва? Они редкие сейчас и считаются особенно ценными…
- Информация секретная, - холодно сообщил Саске, хмуро покосившись на внезапно болтливого родственника. – Нам нужно только доставить свиток, а не задавать лишние вопросы.
Лицо Обито удивленно вытянулось, он пару раз хлопнул глазами, потом воскликнул:
- Да ладно, неужели вам совсем не интересно?! И вообще, малыш Саске, нельзя постоянно быть таким серьезным, особенно в твоем возрасте!
Саске мгновенно ощерился, скрипнул зубами, но, бросив быстрый взгляд на невозмутимого Итачи, сдержался и холодно ответил:
- То, что я младше, не дает тебе право так меня называть.
- Ээ… - протянул Обито и вновь поскреб в затылке. – Вообще-то, дает…
Саске демонстративно повернулся к брату, который убрал свиток и вместе него достал из ножен катану, чтобы отполировать клинок, и уточнил:
- Пойдем, как договаривались? Я впереди, ты со свитком в центре, а в конце этот… Как там тебя зовут? – небрежно бросил он, не удержавшись.
Обито поперхнулся водой, которую не вовремя решил отхлебнуть из фляги, и возмущенно взмахнул руками:
- Обито! Я же уже три раза повторил! Ну неужели так трудно запомнить?! Я ведь всего лишь родился в том же клане, что и вы!
Саске высокомерно хмыкнул и резонно заметил:
- Клан Учиха нельзя назвать маленьким. Не стоит ожидать, что мы будем помнить по имени каждого дальнего кузена.
Итачи, весь облик которого буквально изучал спокойную прохладную отстраненность, не обращал внимания на их перепалку.
Обито шумно вздохнул, устало потер лицо и пробормотал:
- Да, вы здорово выросли с тех пор, как я видел вас последний раз… Да чтоб я снова согласился на долгосрочную посольскую миссию! – он скривился, а потом неожиданно улыбнулся и подмигнул. – А вы, ребята, молодцы! Слухи о гениальных наследниках клана Учиха даже в других деревнях ходят! Вообще все ваше поколение какое-то особенно талантливое, мы другими были… Я завидую. Вы оба младше меня, но уже столького достигли!
- Настоящий Учиха не может быть лентяем и неудачником, - заявил Саске, приняв похвалу как должное.
Потому что гордость клана – превыше всего.
Обито наконец замолчал и отвернулся.
Итачи закончил приводить в порядок свое оружие, поправил за спиной ножны и вдруг устремил внимательный взгляд на брата:
- Что-то не так?
Саске вздрогнул, потом кивнул на лежавший у него на коленях протектор, который он снял с одного из вражеских шиноби:
- Я не знаю, какому селению принадлежит этот символ.
Перевернутая восьмерка – знак бесконечности.
Черные тени в черных масках соскользнули с деревьев, окружили плотным кольцом.
Эластичная ткань плотно обтягивала лица, оставляя на виду только глаза, светлые и пустые, как стекла.
Саске отскочил назад, уходя от стремительного удара кунаем, выдохнул и активировал Шаринган.
Прозрачно-красный мир казался четким и резким, с гранями острыми, как лезвия. Увернуться, уйти скользящим движением, поймать чужую руку, вывернуть, ударить коленом в спину. Применить технику замещения, пробежаться вверх по могучему древесному стволу, атаковать. Пригнуться, предсказать чужое движение, парировать…
Саске резко обернулся, собираясь избавиться от противника за своей спиной – но тот уже рухнул лицом вниз. Только на сей раз в его затылке торчал не сюрикен Итачи, а кунай Обито.
Саске медленно выдохнул, с трудом разжал сведенные судорогой пальцы, обвел взглядом безликие черные тени, которые усеяли поляну, как сломанные куклы.
Синеватая в лунном свете трава волнами колыхалась на ветру.
Он моргнул, сжал пальцами виски.
И неуверенно спросил:
- Это ведь уже было?..
Итачи тщательно вытер клинок об одежду одного из поверженных противников, выпрямился и невозмутимо ответил:
- Пятый раз.
- Что? В смысле? О чем вы? – озадаченно переспросил Обито, непонимающе вертя головой по сторонам.
- Это повторяется уже в пятый раз, - со своей обычной бесстрастностью пояснил Итачи. – Мы попадаем в эту засаду в пятый раз. Одна и та же последовательность, одни и те же движения противников – для их предсказания даже не нужен Шаринган. Та же самая поляна. То же самое положение луны в небе.
Саске медленно опустился на колени, плотно обхватил голову руками и зажмурился.
Неверный серебристый свет сквозь ветви, шорох кустов можжевельника, черные маски, похожие на стекла пустые глаза, увернуться, атаковать, парировать чужой выпад, вонзить кунай, стереть с лезвия липкую темную кровь, пройти к ручью, привал, повторить снова…
Вокруг них ничего не менялось, только они сами могли как-то изменить свои действия, шагнуть в другую сторону или использовать вместо куная сюрикен, но память стиралась быстро, и произошедшее начинало казаться мороком, смутным дежа вю…
Замкнутый круг.
Или… символ бесконечности?
- Но… - растерянно протянул Обито. – Как такое вообще возможно? Что происходит?! – он мгновение помедлил и неуверенно, словно опасаясь ответа, задал еще один вопрос: - Где мы?
Итачи посмотрел в небо, замер, прислушиваясь к ночным шорохам, и Саске с Обито тоже медленно подняли головы.
Огромная и плоская, словно нарисованная, пористая луна низко висела среди черно-красных туч, как воспаленный глаз.
Итачи убрал катану в ножны и уверенно сообщил:
- Мы в Цукиеми.
Они продолжали идти дальше, не меняя направления, постоянно на север. Нападение безликих черных теней повторилось еще два – или три? – раза, но втроем они расправлялись с противниками ловко и быстро, как с настоящими тенями, потому что все движения были насколько знакомыми, что их не нужно было предсказывать.
Они продолжали идти дальше, и вокруг них с неторопливой неотступностью постепенно смазывались границы времени и пространства. И трудно было отделаться от ощущения, что потоки чакры в лесу раскинулись и переплелись липкой паучьей сетью. Серо-синяя трава волнами колыхалась на ветру, и идти сквозь нее было так же тяжело, как против течения реки.
На краю очередной поляны, залитой серебристым лунным светом, Саске поежился, зябко потирая плечи, обернулся к своим спутникам и с хмурой надеждой уточнил:
- Нам нужно продержаться три дня? Семьдесят два часа? Ведь именно так действует твое Цукиеми, да, брат?
Вот только – совсем неясно было, сколько уже прошло времени, как долго они блуждали среди черно-серых теней. Они не знали, было ли вообще в этом месте время, но усталость, голод и жажда были точно.
Итачи, не останавливаясь, прошел мимо Саске, внимательно следя взглядом за неразличимым движением в темноте, и медленно произнес:
- Мое – да. Но мое Цукиеми – черно-бело-красный мир повторяющейся пытки, а не бесконечный лес под полной луной, - он легко отступил на шаг, пропуская перед собой бросившегося в атаку черного шиноби, ударил противника рукоятью катаны по затылку и отбросил с лица растрепавшиеся волосы. – Цукиеми – иллюзия, которая воздействует прежде всего на подсознание, и у каждого Учихи, пробудившего Мангеке Шаринган, своя собственная версия этой техники.
Саске закусил губу, перерезал горло следующему противнику, раздраженно поморщившись, когда на ладони плеснула теплая кровь.
- Но почему?! Как такое вообще возможно?! – воскликнул Обито, всплеснув руками, споткнулся о труп, с трудом восстановил равновесие и уже спокойнее продолжил: - Кто мог нас сюда заключить? И что ему от нас понадобилось?
Он замер, задумчиво потирая подбородок, потом инстинктивно метнул сюрикен куда-то в темноту – оттуда донесся слабый вскрик и удар тела о землю. Обито встряхнулся, устало вздохнул и признался:
- Ничего не понимаю!
Итачи внимательно оглядел поляну, выбирая направление, и, указав спутникам на звериную тропу вдоль колючих кустов терновника, первым шагнул вперед:
- Цукиеми позволяет манипулировать противником, его сознанием. С помощью этой техники можно выведать необходимую информацию – хотя, с другой стороны, для этого существует множество других дзюцу, требующих куда меньших затрат чакры.
Обито тоже прошел мимо Саске, раздраженно пытавшегося вытереть кровь с рук о траву, пробормотал себе под нос:
- Хотел бы я заранее знать, какие еще ловушки нас тут поджидают… - и громче добавил: - И вообще, разве можно применить эту технику одновременно на несколько людей сразу? Я всегда думал, что она рассчитана только на одного противника…
Лезвие катаны Итачи блеснуло серебристой дугой, и очередная черная тень неподвижной кляксой рухнула на землю.
- Существует одна теория, - невозмутимая бесстрастность не изменяла Итачи даже в столь необыкновенных обстоятельствах. – Согласно ей, Цукиеми не просто иллюзия, а врата в параллельное измерение, куда временно перемещаются суть и сознание объекта – иными словами, то, что называется «душой».
Саске поспешил нагнать спутников, спрятал ладони в широких рукавах косодэ и недовольно проворчал:
- Вы слово в слово повторяете этот диалог уже в третий раз.
Итачи оглянулся через плечо, и тени ветвей скользнули по его лицу, как черная маска:
- Поверь мне, эту фразу ты тоже говоришь не впервые.
Звериная тропа петляла между корней, как живая, и словно сама стелилась под ноги. Идти стало легче, но все сильнее мучила жажда – вода в флягах закончилась еще на прошлом привале. И единственное, что они могли – это продолжать идти, не оставаясь на одном месте, и ждать, когда же наконец истечет срок действия иллюзии, заключившей их в свой плен. Ждать – и быть готовыми к тому, что на поверхности, вне лунного мира Цукиеми, их ждет полная неизвестность.
Итачи остановился, просчитывая путь по невидимым потокам скрывавшейся в земле чакры, и свернул к западу.
- Цукиеми – это же наша фамильная техника, - вдруг заговорил Саске, плотно сжимая пальцами виски, зажмурился от боли, резко выдохнул и испуганно, словно только сейчас вспомнив, произнес: - Но ведь больше никого не осталось, кроме нас! Все мертвы!
Итачи замер, и его идеально прямая спина, обтянутая белым жилетом, в темноте казалась клинком. Обито изумленно обернулся, поперхнулся воздухом:
- Ты… ты о чем вообще?! В смысле – никого не осталось?!
- Клан… уничтожен… - сквозь сокрушающий приступ головной боли с трудом выдавил Саске. – Их зарезали… всех…
Обито побледнел, потом издал неловкий смешок и поднял руки ладонями вверх:
- Да ладно, брось, не шути так! Я не помню ничего подобного! Если, конечно, Коноха не изменилась до неузнаваемости, пока я был на миссии… Итачи? Слушай, малыш Саске, может, кто-то просто наложил на тебя гендзюцу, подпихнул тебе неправильные воспоминания? Или это тоже часть Цукиеми?
Итачи по-прежнему молчал. Саске скрипнул зубами, душа в горле предательский болезненный стон, и хрипло бросил:
- А может, ты сам – часть Цукиеми?! Тебя ведь не было с нами с самого начала! Ты появился позже и неизвестно откуда! И я вообще не знаю, кто ты такой, я даже не слышал о тебе ни разу!
Обито отшатнулся от него и побледнел еще сильнее, бессильно раскрыл рот, закрыл снова, хлопнул глазами и наконец протестующе воскликнул в ответ:
- Еще чего! Может, это вы оба – часть Цукиеми?! Я долго бродил тут сам, в одиночестве, прежде чем столкнулся с вами!
Итачи медленно обернулся, оперся на катану, как на трость, устало повел плечами и прикрыл глаза, признав:
- Это возможно. Я действительно раньше ни разу не слышал о том, чтобы Цукиеми накладывалось сразу на несколько человек одновременно.
Саске хрипло дышал, крепко стиснув кулаки. Обито провел дрожащей ладонью по лицу сверху вниз и совсем тихо, едва слышно прошептал:
- То есть настоящий – только кто-то один из нас? – он резко, с присвистом втянул в себя воздух, посмотрел на свою правую руку, словно не узнавая ее, и выпалил: - Но я не чувствую себя иллюзией!
Саске молча переглянулся с Итачи, но, как и прежде, не смог прочитать в глазах брата ничего.
Они блуждали по лесному лабиринту, залитому сетью серебристых лунных лучей, и постепенно черных шиноби в масках становилось все больше. Тени стали нападать чаще, и свет остро блестел на их начищенных протекторах с символом бесконечности.
Саске пришлось оторвать левый рукав, чтобы перевязать неглубокий, но длинный порез на предплечье. На правой скуле Обито медленно расплывался серо-сиреневый синяк. Только Итачи до сих пор не пропустил ни одного вражеского удара, даже не запачкал одежду.
Больше они не разговаривали. Не повторяли раз за разом один и тот же замкнутый диалог, двигались в молчании, чутко вслушиваясь в шорохи и шелесты вокруг.
И совершенной неожиданностью оказалось, когда долгожданный просвет среди деревьев вдруг оборвался головокружительным скалистым провалом. Далеко-далеко внизу, в непроглядной черноте, гулко шумела быстрая река, и мелкая водяная взвесь холодом оседала на лицах.
- Мы в ловушке, - оскалился Саске, чувствуя себя загнанным зверем, и настороженно повернулся к лесу.
Если черные тени в масках нападут здесь – вряд ли удастся отбиться, даже несмотря на все умение, фамильные техники клана Учиха и Шаринган.
Обито шагнул вперед, к обрыву, осторожно заглянул вниз, проследил взглядом полет сорвавшихся с края мелких камушков и хрипло спросил:
- А что, если просто прыгнуть? Избавиться от всего, отказаться играть по правилам? Это поможет освободиться от Цукиеми?
Итачи медленно качнул головой:
- Я не уверен. Если умрешь в мире Цукиеми, можешь навеки сгинуть в глубинах своего собственного подсознания. К тому, мы не можем быть с точностью уверены, что это именно Цукиеми, а не какая-то другая, незнакомая нам техника гендзюцу.
- Или происходящее вообще на самом деле реально, невзирая на все странности, и кто-то просто хорошенько помудрил с нашими мозгами, – раздраженно фыркнул Саске, сам не особо веря в свои слова.
Итачи перевел на него внимательный, пристальный взгляд непроглядно черных глаз – за все время блужданий по лесу он ни разу не активировал Шаринган – после опять посмотрел на луну, наполовину скрывшуюся за плотной завесой туч. Убрал катану в ножны и вместо нее снял со спины кожаный футляр с резными символами пяти стихий.
А потом на них снова напали. К счастью, всего четверо.
Итачи отступил назад, к самому краю обрыва. Саске раздраженно стиснул зубы и яростно ринулся в бой – увернуться, поднырнуть, ударить ногой с разворота, подпрыгнуть, вонзить кунай в податливую плоть. Где-то совсем рядом голос Обито хрипло выкрикнул: «Катон!» - и последнего черного шиноби охватил шар рыже-красного пламени, тут же перекинувшегося на ближайшие деревья.
Прошли секунды? Минуты? Саске устало вытер пот со лба. Теплый свет живого огня схлестнулся с холодным сиянием луны, больно жаля чувствительные глаза.
Назад пути больше не было.
Итачи медленно отвинтил крышку футляра, потом осторожно, не торопясь, достал длинный узкий свиток, бледно-желтый и потрепанный по краям, мягкий, как ткань.
Саске и Обито, не сговариваясь, одновременно шагнули ближе.
Пламя за их спинами растеклось приливной волной, с сухим хищным треском побежало по ветвям все дальше и дальше в лес, поглотило высокую гибкую траву.
Саске, поморщившись, потер висок и сглотнул, тщетно пытаясь увлажнить пересохшее горло.
Итачи медленно опустил веки, и густые ресницы бросили на его щеки дугообразные тени.
Обито зажал левый глаз ладонью, и из-под его пальцев медленно поползли почти черные капли крови.
А потом они все втроем решительно взялись за свиток…
…и развернули его.
Он оказался пуст.
Лунные лучи серебром скользнули по гладкой, девственно чистой бумаге, и вдруг внезапно куда-то разом пропали все звуки – треск пламени, гул реки, шорох леса, свист дыхания.
Абсолютная тишина обрушилась неподъемным, невообразимым весом, словно свод пещеры, и расколола окружавший их мир.
Сначала побледнели и выцвели краски, медленно-медленно, как будто в них щедро капнули воды. Сначала пропал красный, потом синий, пока наконец не остались только черный и серый.
После начал расслаиваться и крошиться пейзаж, осыпаясь крупными белесыми клочьями пепла.
Забыв, что такое – дышать, Саске перевел взгляд на собственные ладони – и увидел, как задымились и почернели кончики пальцев, как черная пыль причудливыми узорами заструилась по ветру.
- Я… я ненастоящий? – почти всхлипнул Саске, не в силах поверить, не в силах признать.
Итачи потянулся ободряюще сжать плечо брата, но его ладонь растворилась серым дымом за мгновение до того, как он успел бы коснуться.
Он медленно моргнул и с неизменной невозмутимостью объявил:
- Мы все ненастоящие.
Обито выронил свиток, утер еще не успевшим исчезнуть плечом кровь с щеки и с печальным вздохом признался:
- А я хотел бы еще немного… побыть.
Мир исчезал медленно, но неизбежно.
Пока наконец не осталась вне пропавшего неба одна только луна – огромная, ноздревато-пористая и красная, как воспаленный глаз.
*
Он сидел один в полной темноте и молча вслушивался в тишину, которую нарушал только неторопливый перестук капель о камень. Воздух в пещере был сырой и затхлый, застревал в легких, словно вата, но двигаться не хотелось, хотя выход находился всего в паре десятков шагов.
А потом знакомый, странно сдвоенный голос позвал:
- Тоби?
Он встрепенулся, вскинул голову и с притворной, давно заученной бодростью воскликнул:
- Зецу-сан! Я готов идти! Дейдара-семпай уже ждет, да?!
Все тот же сдвоенный голос помедлил, но все же спросил:
- Что ты делаешь?
Он мог промолчать, мог солгать, мог что-то придумать. Мог даже для разнообразия сказать праву.
Поэтому еще раз подкинул на ладони кольцо Сасори, на сей раз его даже поймал и признался:
- Мне захотелось представить, чего не могло быть.
Ведь – почему бы и нет?
В конце концов, все его детские мечты давно рассыпались лунной пылью. Что значит еще одна?
так что это все о нем))