Если спасение от одиночества стоит потоптанной гордости - к черту такое спасение.
автор: Эльверт
название: После победы
пейринг/персонажи: Итачи и Кисаме
рейтинг: PG
жанр: джен
предупреждения: АУ относительно 390-х глав манги и далее
дисклеймер: Все не мое.
саммари: Если бы Итачи все-таки забрал глаза Саске, а потом - Вечный Мангекьо Мадары.
примечания: Можно сказать, что это отвергнутый вариант концовки "Расцепить руки". Однако к РР данный текст отношения не имеет, а является, скорее, альтернативной историей для манги.
читать дальше
Они пришли в деревню перед закатом - высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти, чья внешность странно напоминала акулью, и слепой молодой человек с длинными черными волосами, собранными в хвост. Жители деревни, собравшиеся этим вечером в местной таверне, где поселились пришельцы, косились на них и переговаривались. Хороших же шиноби нанял их правитель! Пожадничал, не обратился в достойное скрытое селение, и нашел каких-то побродяжек. Как будто они смогут справиться с бандой разбойников, наводившей ужас на окрестности! И ладно человек-акула – он представился как Кисаме - положим, от него польза будет, и меч его внушает уважение. Но мальчишка-то тут зачем? Мало того, что слепой, так ведь и видно, что слабоумный!
Вон как этот Кисаме его по лестнице сводил – бережно, осторожно поддерживая под руки и направляя. Ведет себя, словно юнец – принц наследный. И охота ему с ним возиться? Паренек-то сам хрупкий, худенький, кажется – дохнешь на него, он и исчезнет. Не человек, а душа отдельно от тела. На глазах хлопковая повязка, а движения какие-то рассеянные. Разве так должен ниндзя выглядеть? Ниндзя должен двигаться точно, хищно, а не так вот… плыть.
Однако заказанную еду им приносят, тем более что Кисаме заплатил достаточно. Черноволосый сидит, не шевелясь, положив руки на стол, и будто смотрит куда-то вдаль сквозь свою повязку. Староста деревни качает головой, отворачиваясь – запястья у слепого острые, тоненькие, чуть не прозрачные. Тоже мне, пришли бороться с бандитами.
- Итачи-сан, поешьте, - Кисаме озабоченно смотрит на спутника. Тот чуть поворачивает голову на голос, рот его приоткрывается, но из него не вылетает не звука. Снова неподвижен.
- Итачи-сан, вам нужно есть. Хоть немного, - он осторожно берет ладонь юноши в свою и вкладывает ему в пальцы рисовый шарик.
Слепой послушно начинает есть - словно механически, откусывая маленькие кусочки и медленно их пережевывая. Доев рисовый шарик, он вновь опускает руку на стол и брать что-либо еще отказывается. Кисаме, вздохнув, сдается.
- Так что там с вашими разбойниками? – найдя взглядом старосту, спрашивает он. Старосте не хочется с ним говорить – он уже разочарован, уже уверен в том, что все бесполезно, к тому же он боится Кисаме. Но делать ему нечего, и он, тяжело поднявшись со стула, идет к странному шиноби и начинает разъяснять ситуацию.
Черноволосый спутник Кисаме вдруг встает из-за стола и подходит к стене. Староста аж протирает глаза: быстро-то как! Как подлетел. Юноша касается тонкими пальцами стены, гладит ее, точно рисуя какие-то узоры. На губах его странная, отсутствующая улыбка – и при этом по-детски искренняя и счастливая.
Кисаме некоторое время следит за ним напряженным взглядом, потом несколько расслабляется и обращается к замолчавшему старосте:
- Не отвлекайтесь от темы.
Староста вытирает потные виски и продолжает, но замечает, что Кисаме краем глаза продолжает наблюдать за своим молодым спутником.
Тот не очень мешает – просто продолжает ходить вдоль деревянной стены, водя по ней пальцами, иногда чуть слышно смеясь чему-то своему. Смех, надо признать, у него приятный – тихий, мелодичный и светлый. Как у ребенка. Или неземного существа.
Кисаме внимательно выслушивает все, что может рассказать староста, и тот несколько успокаивается: этот страшный мужчина ведет себя как профессионал. Хоть что-то.
- Ну, значит, завтра и начнем, - Кисаме потягивается и подходит к слепому. – Итачи-сан, пойдемте.
Юноша останавливается и поворачивает голову; он больше не смеется, и посетителям таверны на миг кажется, что он смотрит в лицо мечнику сквозь повязку. Тот едва заметно вздрагивает и аккуратно кладет руки на плечи спутнику.
- Итачи-сан… Спать. Пойдемте спать. Наверх, - он говорит медленно, раздельно, мягко, и голос его звучит почти умоляюще.
Итачи вновь улыбается, будто не в ответ Кисаме, а чему-то своему, но позволяет увести себя в комнату. Посетители таверны провожают их недоуменными взглядами.
* * *
Однако далеко идти им назавтра не приходится: главарь, каким-то образом прослышав о приходе нанятых феодальным лордом шиноби, приводит свою банду к окраине селения.
- Я слышал, вас всего двое, - кричит он, поднимаясь на стременах. – Дорого же ценит наш любимый правитель свои деревни! Что ж, выходите – посмотрим, как вы справитесь с войском прославленного Кентаро!
У него действительно людей достаточно для небольшого войска, и одеты они все богато – не чета двум шиноби, которые выходят вперед.
- Выглядите больше как бродяги, - ехидно замечает Кентаро, и прочие бандиты поддерживают его дружным смехом. Кисаме это, похоже, ничуть не задевает, а черноволосый юноша стоит, рассеянно крутя незрячей головой по сторонам.
- Старик и полоумный слепой – красота! Однако даже такой глупый акт неповиновения должен быть наказан. Эй, староста, надеюсь, у тебя есть, чем откупиться, иначе деревеньку придется сжечь!
- Люблю самоуверенных противников, - бормочет себе под нос Кисаме и, прищурившись, оглядывает толпу разбойников. – Многовато, конечно. И, несомненно, подкрепления прячутся поблизости. Ну что ж, раз уж они так удобно встали…
Мечник вразвалочку подходит к своему спутнику, который стоит к разбойникам боком и рассеянно водит рукой в воздухе, словно ловит невидимую бабочку или опадающий лист.
- Итачи-сан, нам придется драться, - он ласково берет юношу за плечи и касается его волос.
Кентаро, возмущенный таким наглым невниманием к себе, выхватывает меч.
- А ну покажите им, парни!
Староста в панике кидается к Кисаме, но тот отталкивает его назад.
- Итачи-сан, я сниму повязку.
Итачи на миг замирает, и будто что-то в его позе изменяется. Кисаме поворачивает его лицом к наступающим врагам, аккуратно развязывает узел на затылке и снимает с его глаз хлопковую полосу.
Словно исполинская волна проносится над людьми, пригибая к земле немногих жителей деревни, осмелившихся выйти на улицу. Когда они оказываются в силах подняться и посмотреть на то, что происходит перед ними, они застывают, вцепившись друг в друга.
Слепой Итачи оказывается вовсе не слепым. Они видят алый отблеск его глаз, когда он поворачивает голову, а все перед ним горит, перекручивается и воет, точно над полем и дорогой, где стояли гордые бандиты, боги решили устроить битву. Взлетают языки черного пламени, вьются потоки ветра и голубоватой чакры, и сам воздух, кажется, плавится, растекаясь и перемешивая небо с землей, а цвет с цветом. И над этим всюду пылают красные сполохи, красные – как глаза Итачи. Кто-то из разбойников, дико, по-животному крича, сумел избежать этого ада, но юноша бросает на него взгляд, и он исчезает – в мгновение.
А потом Итачи идет вперед. Горячий воздух треплет его волосы, а земля под его легкими шагами успокаивается, вихри растворяются, пламя тухнет. Жалкие остатки бандитского войска пытаются удрать, спастись, но Итачи смотрит на них – и черно-красно-голубое зарево перетекает вперед, сжигая, сметая все на своем пути. Но тут к Итачи подбегает Кисаме и осторожно берет его за плечи.
- Итачи-сан, все, все. Враги мертвы, не нужно больше, - впрочем, заметно, что руки у Кисаме дрожат.
Юноша покорно останавливается и, касаясь хрупкими пальцами ладони Кисаме, слабо улыбается. Мир вокруг него перестает безумствовать.
- Повязку, срочно! - приказывает Кисаме, и ведет Итачи к деревне. Крестьяне, стоявшие, не в силах пошевелиться, кидаются искать чистую полоску ткани – старая сгорела вместе с разбойниками.
Староста в ужасе смотрит на двух шиноби.
- Глаза… Его… Не подходи! Пусть закроет!
- Не бойтесь, - Кисаме тихо вздыхает. – Он не станет вас атаковать. Но долго он контролировать глаза не может, так что повязку лучше найти побыстрей.
Итачи стоял, безразлично глядя… куда? Староста, обнадеженный словами Кисаме, осмелился бросить быстрый взгляд на его глаза. Алые, алые и словно светящиеся, в бесконечно меняющихся узорах черного – точно чернильные пятна, перетекающие друг в друга. Странные, ни на миг не сохраняющие покоя глаза.
Кисаме накидывает на Итачи принесенную полосу чистой ткани и осторожно завязывает на затылке, стараясь не прихватить волосы. Итачи стоит спокойно, безучастно опустив руки и не шевелясь. Дует легкий ветерок, и юноша поворачивает к нему лицо, рассеянно улыбаясь.
- Что… Что он такое? – староста опасливо подходит ближе, стараясь не сделать ни одного движения в сторону Итачи.
Кисаме несколько мгновений молчит.
- Он – человек, получивший нечеловеческую силу, - наконец, отвечает мечник. – Последний из проклятого клана Учиха.
* * *
Кисаме с Итачи уходят на целый день – добивать остатки банды Кентаро, или, как выразился сам акулоподобный шиноби, «зачищать территорию». Вечером они сидят в полупустой таверне – жители деревни разбежались при виде юнца с повязкой на глазах; остались только староста да владелец трактира с двумя официантками.
Староста сидит за своим столиком в углу и молча глушит саке, глядя на Итачи, гуляющего по залу. Тот бродит без особой системы или направления, по одному ему видимым путям, и с любопытством крутит задранной головой, словно наблюдает за чем-то вверху, в воздухе, а руки его летают, будто касаясь незримых нитей. И староста начинает понимать, что имел в виду Кисаме, когда говорил о нечеловеческой силе.
Итачи живет в том, другом мире, который видят его чудовищные глаза, но тело его здесь, на земле; и хоть тело тает, ненужное, преданное забвению, но оно держит его здесь, ему принадлежит та самая сила Итачи, потому что именно телу принадлежат его глаза.
Старосте на секунду становится жаль этого мальчика, запертого между двумя мирами, запертого навечно – ведь Кисаме сказал, что глаза эти даруют бессмертие, - но алкоголь туманит разум, и мысли скользят дальше, неспособные зацепиться. Что будет делать Итачи, когда Кисаме умрет? Будет бродить без цели, пока не забредет в пропасть или болото, или будет сидеть на каком-нибудь камушке без движения, сложив руки на коленях… А может, повязка слетит у него с глаз, и все вокруг него будет плавиться и гореть, как сегодня горели бандиты Кентаро возле деревни, как когда-то горела и крошилась земля под ударами лап Девятихвостого демона…
На следующее утро они уходят.
название: После победы
пейринг/персонажи: Итачи и Кисаме
рейтинг: PG
жанр: джен
предупреждения: АУ относительно 390-х глав манги и далее
дисклеймер: Все не мое.
саммари: Если бы Итачи все-таки забрал глаза Саске, а потом - Вечный Мангекьо Мадары.
примечания: Можно сказать, что это отвергнутый вариант концовки "Расцепить руки". Однако к РР данный текст отношения не имеет, а является, скорее, альтернативной историей для манги.
читать дальше
Они пришли в деревню перед закатом - высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти, чья внешность странно напоминала акулью, и слепой молодой человек с длинными черными волосами, собранными в хвост. Жители деревни, собравшиеся этим вечером в местной таверне, где поселились пришельцы, косились на них и переговаривались. Хороших же шиноби нанял их правитель! Пожадничал, не обратился в достойное скрытое селение, и нашел каких-то побродяжек. Как будто они смогут справиться с бандой разбойников, наводившей ужас на окрестности! И ладно человек-акула – он представился как Кисаме - положим, от него польза будет, и меч его внушает уважение. Но мальчишка-то тут зачем? Мало того, что слепой, так ведь и видно, что слабоумный!
Вон как этот Кисаме его по лестнице сводил – бережно, осторожно поддерживая под руки и направляя. Ведет себя, словно юнец – принц наследный. И охота ему с ним возиться? Паренек-то сам хрупкий, худенький, кажется – дохнешь на него, он и исчезнет. Не человек, а душа отдельно от тела. На глазах хлопковая повязка, а движения какие-то рассеянные. Разве так должен ниндзя выглядеть? Ниндзя должен двигаться точно, хищно, а не так вот… плыть.
Однако заказанную еду им приносят, тем более что Кисаме заплатил достаточно. Черноволосый сидит, не шевелясь, положив руки на стол, и будто смотрит куда-то вдаль сквозь свою повязку. Староста деревни качает головой, отворачиваясь – запястья у слепого острые, тоненькие, чуть не прозрачные. Тоже мне, пришли бороться с бандитами.
- Итачи-сан, поешьте, - Кисаме озабоченно смотрит на спутника. Тот чуть поворачивает голову на голос, рот его приоткрывается, но из него не вылетает не звука. Снова неподвижен.
- Итачи-сан, вам нужно есть. Хоть немного, - он осторожно берет ладонь юноши в свою и вкладывает ему в пальцы рисовый шарик.
Слепой послушно начинает есть - словно механически, откусывая маленькие кусочки и медленно их пережевывая. Доев рисовый шарик, он вновь опускает руку на стол и брать что-либо еще отказывается. Кисаме, вздохнув, сдается.
- Так что там с вашими разбойниками? – найдя взглядом старосту, спрашивает он. Старосте не хочется с ним говорить – он уже разочарован, уже уверен в том, что все бесполезно, к тому же он боится Кисаме. Но делать ему нечего, и он, тяжело поднявшись со стула, идет к странному шиноби и начинает разъяснять ситуацию.
Черноволосый спутник Кисаме вдруг встает из-за стола и подходит к стене. Староста аж протирает глаза: быстро-то как! Как подлетел. Юноша касается тонкими пальцами стены, гладит ее, точно рисуя какие-то узоры. На губах его странная, отсутствующая улыбка – и при этом по-детски искренняя и счастливая.
Кисаме некоторое время следит за ним напряженным взглядом, потом несколько расслабляется и обращается к замолчавшему старосте:
- Не отвлекайтесь от темы.
Староста вытирает потные виски и продолжает, но замечает, что Кисаме краем глаза продолжает наблюдать за своим молодым спутником.
Тот не очень мешает – просто продолжает ходить вдоль деревянной стены, водя по ней пальцами, иногда чуть слышно смеясь чему-то своему. Смех, надо признать, у него приятный – тихий, мелодичный и светлый. Как у ребенка. Или неземного существа.
Кисаме внимательно выслушивает все, что может рассказать староста, и тот несколько успокаивается: этот страшный мужчина ведет себя как профессионал. Хоть что-то.
- Ну, значит, завтра и начнем, - Кисаме потягивается и подходит к слепому. – Итачи-сан, пойдемте.
Юноша останавливается и поворачивает голову; он больше не смеется, и посетителям таверны на миг кажется, что он смотрит в лицо мечнику сквозь повязку. Тот едва заметно вздрагивает и аккуратно кладет руки на плечи спутнику.
- Итачи-сан… Спать. Пойдемте спать. Наверх, - он говорит медленно, раздельно, мягко, и голос его звучит почти умоляюще.
Итачи вновь улыбается, будто не в ответ Кисаме, а чему-то своему, но позволяет увести себя в комнату. Посетители таверны провожают их недоуменными взглядами.
* * *
Однако далеко идти им назавтра не приходится: главарь, каким-то образом прослышав о приходе нанятых феодальным лордом шиноби, приводит свою банду к окраине селения.
- Я слышал, вас всего двое, - кричит он, поднимаясь на стременах. – Дорого же ценит наш любимый правитель свои деревни! Что ж, выходите – посмотрим, как вы справитесь с войском прославленного Кентаро!
У него действительно людей достаточно для небольшого войска, и одеты они все богато – не чета двум шиноби, которые выходят вперед.
- Выглядите больше как бродяги, - ехидно замечает Кентаро, и прочие бандиты поддерживают его дружным смехом. Кисаме это, похоже, ничуть не задевает, а черноволосый юноша стоит, рассеянно крутя незрячей головой по сторонам.
- Старик и полоумный слепой – красота! Однако даже такой глупый акт неповиновения должен быть наказан. Эй, староста, надеюсь, у тебя есть, чем откупиться, иначе деревеньку придется сжечь!
- Люблю самоуверенных противников, - бормочет себе под нос Кисаме и, прищурившись, оглядывает толпу разбойников. – Многовато, конечно. И, несомненно, подкрепления прячутся поблизости. Ну что ж, раз уж они так удобно встали…
Мечник вразвалочку подходит к своему спутнику, который стоит к разбойникам боком и рассеянно водит рукой в воздухе, словно ловит невидимую бабочку или опадающий лист.
- Итачи-сан, нам придется драться, - он ласково берет юношу за плечи и касается его волос.
Кентаро, возмущенный таким наглым невниманием к себе, выхватывает меч.
- А ну покажите им, парни!
Староста в панике кидается к Кисаме, но тот отталкивает его назад.
- Итачи-сан, я сниму повязку.
Итачи на миг замирает, и будто что-то в его позе изменяется. Кисаме поворачивает его лицом к наступающим врагам, аккуратно развязывает узел на затылке и снимает с его глаз хлопковую полосу.
Словно исполинская волна проносится над людьми, пригибая к земле немногих жителей деревни, осмелившихся выйти на улицу. Когда они оказываются в силах подняться и посмотреть на то, что происходит перед ними, они застывают, вцепившись друг в друга.
Слепой Итачи оказывается вовсе не слепым. Они видят алый отблеск его глаз, когда он поворачивает голову, а все перед ним горит, перекручивается и воет, точно над полем и дорогой, где стояли гордые бандиты, боги решили устроить битву. Взлетают языки черного пламени, вьются потоки ветра и голубоватой чакры, и сам воздух, кажется, плавится, растекаясь и перемешивая небо с землей, а цвет с цветом. И над этим всюду пылают красные сполохи, красные – как глаза Итачи. Кто-то из разбойников, дико, по-животному крича, сумел избежать этого ада, но юноша бросает на него взгляд, и он исчезает – в мгновение.
А потом Итачи идет вперед. Горячий воздух треплет его волосы, а земля под его легкими шагами успокаивается, вихри растворяются, пламя тухнет. Жалкие остатки бандитского войска пытаются удрать, спастись, но Итачи смотрит на них – и черно-красно-голубое зарево перетекает вперед, сжигая, сметая все на своем пути. Но тут к Итачи подбегает Кисаме и осторожно берет его за плечи.
- Итачи-сан, все, все. Враги мертвы, не нужно больше, - впрочем, заметно, что руки у Кисаме дрожат.
Юноша покорно останавливается и, касаясь хрупкими пальцами ладони Кисаме, слабо улыбается. Мир вокруг него перестает безумствовать.
- Повязку, срочно! - приказывает Кисаме, и ведет Итачи к деревне. Крестьяне, стоявшие, не в силах пошевелиться, кидаются искать чистую полоску ткани – старая сгорела вместе с разбойниками.
Староста в ужасе смотрит на двух шиноби.
- Глаза… Его… Не подходи! Пусть закроет!
- Не бойтесь, - Кисаме тихо вздыхает. – Он не станет вас атаковать. Но долго он контролировать глаза не может, так что повязку лучше найти побыстрей.
Итачи стоял, безразлично глядя… куда? Староста, обнадеженный словами Кисаме, осмелился бросить быстрый взгляд на его глаза. Алые, алые и словно светящиеся, в бесконечно меняющихся узорах черного – точно чернильные пятна, перетекающие друг в друга. Странные, ни на миг не сохраняющие покоя глаза.
Кисаме накидывает на Итачи принесенную полосу чистой ткани и осторожно завязывает на затылке, стараясь не прихватить волосы. Итачи стоит спокойно, безучастно опустив руки и не шевелясь. Дует легкий ветерок, и юноша поворачивает к нему лицо, рассеянно улыбаясь.
- Что… Что он такое? – староста опасливо подходит ближе, стараясь не сделать ни одного движения в сторону Итачи.
Кисаме несколько мгновений молчит.
- Он – человек, получивший нечеловеческую силу, - наконец, отвечает мечник. – Последний из проклятого клана Учиха.
* * *
Кисаме с Итачи уходят на целый день – добивать остатки банды Кентаро, или, как выразился сам акулоподобный шиноби, «зачищать территорию». Вечером они сидят в полупустой таверне – жители деревни разбежались при виде юнца с повязкой на глазах; остались только староста да владелец трактира с двумя официантками.
Староста сидит за своим столиком в углу и молча глушит саке, глядя на Итачи, гуляющего по залу. Тот бродит без особой системы или направления, по одному ему видимым путям, и с любопытством крутит задранной головой, словно наблюдает за чем-то вверху, в воздухе, а руки его летают, будто касаясь незримых нитей. И староста начинает понимать, что имел в виду Кисаме, когда говорил о нечеловеческой силе.
Итачи живет в том, другом мире, который видят его чудовищные глаза, но тело его здесь, на земле; и хоть тело тает, ненужное, преданное забвению, но оно держит его здесь, ему принадлежит та самая сила Итачи, потому что именно телу принадлежат его глаза.
Старосте на секунду становится жаль этого мальчика, запертого между двумя мирами, запертого навечно – ведь Кисаме сказал, что глаза эти даруют бессмертие, - но алкоголь туманит разум, и мысли скользят дальше, неспособные зацепиться. Что будет делать Итачи, когда Кисаме умрет? Будет бродить без цели, пока не забредет в пропасть или болото, или будет сидеть на каком-нибудь камушке без движения, сложив руки на коленях… А может, повязка слетит у него с глаз, и все вокруг него будет плавиться и гореть, как сегодня горели бандиты Кентаро возле деревни, как когда-то горела и крошилась земля под ударами лап Девятихвостого демона…
На следующее утро они уходят.
-
-
23.07.2010 в 00:21-
-
23.07.2010 в 00:36А Итачи божественнен - с этим не поспоришь) и в то же время простой такой...эх.
Именно. Божественность - а в то же время очень чувствуется, что он человек.
-
-
23.07.2010 в 00:42-
-
23.07.2010 в 01:33-
-
23.07.2010 в 08:52-
-
12.10.2010 в 09:18Прости, твой фанфик распологает
Мне очень нравиться.
-
-
12.10.2010 в 19:16Знаешь, думаю Кисаме сиграл в жизни Итачи далеко не последнюю роль. Он всегда делил с ним его боль и явно удерживал не хочу говорить от самоубийства, но от безумия точно.
От безумия одиночества, пожалуй. =__= В тойситуации, в которой Итачи оказался, очень тяжело было не сломаться и продолжать жить, а не существовать, радоваться чему-то. И Кисаме, думаю, сыграл в этом не последнюю роль.
Просто иногда брал его за руку, когда Итачи был близок к тому, чтобы упасть, соскользнуть в печаль и отчаяние. Да. ))
Спасибо!
-
-
28.01.2012 в 16:07-
-
28.01.2012 в 21:24