Если спасение от одиночества стоит потоптанной гордости - к черту такое спасение.
автор: Эльверт
название: Расцепить руки
бета: Lido,
пейринг/персонажи: Итачи/Саске, участвуют Какаши, Наруто, Сакура, в этой части - также Кисаме и прочие Акацуки
рейтинг: R
жанр: драма, романс. Яой.
предупреждения: АУ, некоторое ООС Саске и Итачи. Яой, инцест.
статус: в процессе
ссылки на предыдущие главы:
Часть первая
Часть вторая
Часть третья, главы 1-2
Часть третья, главы 3-4
Часть третья, главы 5-6
Часть четвертая, главы 1-2
дисклеймер: Кишимото имеет всех.
примечания: Из-за большого объема продолжение в комментариях.
И, да. Следующая глава будет последней.
Часть 4, главы 3 и 43.
Деревенскую гостиницу, к которой они вышли, трудно было назвать достойной - скорее, на язык просились слова «грязный притон». Но другой поблизости не было, спускалась ночь, а двое Акацуки все еще беспокоились о конспирации.
Ранее днем они миновали небольшой городок, и Итачи сходил туда, оставив спутников ждать его на опушке. Вернулся он с двумя теплыми плащами на меховой подкладке (у Саске был свой) и кое-какой сменной одеждой. Форму Акацуки тут же запечатали в свитки. Итачи с наслаждением кутался в новый плащ, пряча ладони в рукавах.
Перед тем, как выйти из-под прикрытия леса, Кисаме сложил печати для Хенге. Когда белый дымок рассеялся, Саске обнаружил, что мечник принял вполне человеческий облик: кожа его из синеватой стала обычной, чуть смуглой, жаберные щели исчезли со скул, волосы приобрели какой-то мерзопакостный пыльный оттенок, а глаза стали нормальной формы и из желтых превратились в карие.
Саске выразительно приподнял бровь.
- Не стоит стесняться, что естественно – то не безобразно. А девушкам ты и в таком виде вряд ли будешь нравиться.
- Мою морду, братец Итачи-сана, всюду признают, - дружелюбно отозвался Кисаме, ничуть не разозлившийся. – Оно куда приметнее, например, твоей.
Итачи терпеливо дожидался, когда они закончат; впрочем, Саске и самому не хотелось вступать в очередную бессмысленную перебранку, когда отдых в тепле и горячая еда были так близко. Через пару минут они уже подходили к дверям гостиницы.
Внутри было жарко натоплено и душно. Тяжелые запахи кухни и пар смешивались с табачным дымом и дыханием людей, набившихся в обеденный зал под завязку. Сильно несло потом и немытыми телами. Саске наморщил нос – от подобных мест он обычно старался держаться подальше, однако, похоже, беглым ниндзя такие заведения не в новинку.
Кисаме решительно прошел вперед, к более-менее укромному столу в углу. Перед мечником расступались, нехотя уступая дорогу – его рослая фигура и оружие внушали уважение. Итачи безмолвно скользил за ним, пользуясь освободившимся пространством; Саске недовольно шел следом, бросая мрачные взгляды на окружающих.
Оказавшись у стола, Кисаме распихал локтями сидевших за ним, освобождая место. На него ворчали, но особо не возражали. Владелец гостиницы – грузный мужчина в засаленном фартуке – подошел к ним и не слишком приветливо поинтересовался, чего им угодно.
- Ужин на троих и место переночевать. Найдется? – Кисаме привычно оскалился.
- Найдется, отчего ж не найтись, - пробурчал хозяин. – Что пить будете?
- Мне – саке, ему… - туманник вопросительно покосился на Саске.
- Тоже саке, - почему-то ляпнул тот, и тут же пожалел о сказанном. Вдруг вспомнились времена их дурацкого соперничества с Наруто.
- А вам, господин? – хозяин обратился к Итачи. Наметанным глазом он сразу определил, кто в этой компании главный.
- Чай, - тихо ответил старший Учиха и, подумав, добавил: - Все в чистой посуде.
- Как скажете, - пробормотал владелец гостиницы и ушел распоряжаться.
Еда оказалась на удивление приличной, а вот саке – отвратительным. Впрочем, Кисаме, едва отпив глоток, взял принесенную бутылку и аккуратно вылил ее содержимое на пол под возмущенные восклицания хозяина, после чего потребовал принести что-нибудь нормальное, а не «эту муть». Владелец гостиницы пробурчал что-то себе под нос, но исполнил требование – спорить с Кисаме, пусть тот был и в человеческом облике, он не решился.
Сам Саске, тем не менее, от заказанного алкоголя отвернулся, сделав вид, что находит его слишком дурного качества. Итачи тихо пил свой чай.
Когда ужин кончился и заговорили о ночлеге, выяснилось, что им отвели места в общей комнате – большом, пропахшем потом помещении, уставленном кроватями. Кисаме утянул хозяина в сторонку – поговорить – и, ценой еще нескольких монет, им выдали ключ от отдельного номера.
Номер, конечно, не блистал удобством, однако Саске радовался хотя бы тому, что у них наконец-то была крыша над головой. В маленькой комнате с облупившейся штукатуркой на стенах и некрашеным полом не было ничего, кроме трех кроватей и грубого деревянного комода. Единственное окно было засижено мухами, а пыльный подоконник усыпан их же мертвыми телами; через всю комнату была протянута бельевая веревка.
Итачи, едва сложив вещи, сейчас же извлек из свитка смену одежды и, не говоря ни слова, вышел. Саске вопросительно взглянул на Кисаме.
- Мытье организовывать пошел, - пояснил мечник.
- А тут можно вымыться? – Саске недоверчиво приподнял бровь.
- Будет можно, - хмыкнул Кисаме. – У нашей ушлой бестии-хозяина нюх на клиентов, которым не стоит возражать.
Помыться в итоге дали всем троим, пусть и в жестяном корыте, с помощью ведра и ковшика, – Итачи умел убеждать. Кроме того, удалось и постирать одежду. Развесив свои вещи на веревке, Саске устало потянулся, прогнув спину, с удовольствием предвкушая нормальный сон – не в обнимку с членами Акацуки.
Итачи, завернувшись в свое одеяло, стоял рядом со своей кроватью, молча изучая ее напряженным взглядом.
- Чего это он? - Саске, вновь потягиваясь, покосился на Кисаме.
- Клопы, - ухмыльнувшись, объяснил туманник, развалившийся на своей постели. – Меня-то вся эта живность не трогает – то ли шкуру прокусить не может, то ли невкусно им, черт их знает. А вот на нежную беленькую учиховскую кожу они сразу набросятся.
Итачи никак не отреагировал на это обсуждение, только прикрыл глаза и, отойдя к стене, принялся устраиваться на полу. Саске, пару мгновений постояв в раздумьях, последовал примеру брата – еще не хватало кормить собой паразитов; правда, свои покрывала он расстелил у противоположной стены. Довольный Кисаме сдвигал кровати.
Многодневная усталость сделала свое дело – разморенный теплом, чистотой и сытным ужином Саске заснул, едва коснувшись головой импровизированной подушки.
* * *
Проснулся младший Учиха поздно. На самом деле, в первый раз он открыл глаза еще на рассвете, по привычке, - но, оглядевшись вокруг и вспомнив, что сегодня можно отдохнуть, вновь погрузился в ровный, глубокий сон. Тогда тусклый утренний свет еще только пробивался сквозь мутное окно, а сейчас, похоже, солнце стояло уже высоко. Сдвинутые кровати пустовали (Кисаме спал поперек них, с комфортом); как видно, мечник опять ушел куда-то с утра пораньше. Саске зевнул, перевернулся на бок, уютно закутавшись в одеяло, и бросил взгляд на брата.
Итачи лежал напротив него, лицом к Саске, и крепко спал. Подложив руку под щеку, юноша смотрел на него – удивительно спокойно и бесстрастно; почему-то не чувствовалось ни обиды, ни ненависти. Возможно, он просто привык каждый день видеть Итачи.
«Вот спит мой брат, - проносилось в голове Саске. – И ему все равно, что я лежу рядом. Ему вообще, очевидно, нет до меня дела. Такой умиротворенный… Что происходит у него в голове? О чем он думает? О чем он думал, когда убивал родню, когда пытал меня в Цукиеми? Ведь не только я его любил – он любил меня тоже. Я могу говорить себе обратное, но это так. Почему вдруг он отказался от этого? Я никогда не понимал тебя, Итачи; думал, что понимал, но видел лишь часть, очевидное, то, что на поверхности. Наверное, ты прав, и я и впрямь был глупый, глупый и маленький. Брат. Почему именно брат? Почему я, а не мать, не отец, не этот твой друг, Шисуи? Знать бы, кого я любил тогда так сильно… Я ведь не тебя любил, да, Итачи? Тебя я и не видел; ты ведь хорошо скрываешься, умница, гениальный шиноби…»
Итачи открыл глаза.
- Доброе утро, Саске.
Юноша рассеянно кивнул, продолжая смотреть ему в лицо; мысли продолжали течь где-то на втором плане, появляясь и тут же забываясь. Старший Учиха вздохнул и снова опустил веки, чуть ворочаясь под одеялом. На несколько минут установилась тишина.
- Итачи.
- Да? – он взглянул на брата.
- Зачем я тебе? – Саске по-прежнему лежал на боку, подперев щеку ладонью. – Ты мог бы оставить меня преследователям и избавиться от угрозы. Зачем ты тащишь меня с собой?
Итачи помолчал.
- Я не хочу твоей смерти.
- Почему?
- Ты мой брат.
- Ты убивал членов своей семьи.
- Это не одно и то же.
- Почему?
- Слишком много «почему», Саске.
- Ты вынуждаешь задавать вопросы.
- Вовсе нет. Это ты не видишь ответов.
- Ты всех меришь по себе, Итачи, - Саске хрипловато рассмеялся. – Ты сам сказал, я маленький и глупый. Я не могу понять, что творится в твоей гениальной голове. Или мне следовало сказать – сумасшедшей? Знаешь, Итачи, говорят же, что гений и безумие сопутствуют друг другу.
Уголки губ Итачи приподнялись.
- Твой отец никогда не считал меня сумасшедшим. Он не принимал мою логику, да, - но он ее видел. Впрочем, может, он тоже был безумцем – этого я не отрицаю. Целый клан безумцев – как тебе такая идея, а, братец?
- Ты их ненавидел, да? – тихо спросил Саске.
- Нет, не ненавидел.
- Тогда зачем ты убил их? А? Зачем?! – вдруг Саске сорвался на крик. Гнев, внезапно всколыхнувшийся в нем, ударил в голову; сев на постели, он отбросил одеяло и сжал кулаки, прожигая брата враз активировавшимся Шаринганом. – Потому что вам просто было не по пути, да?! Потому что ты смотрел на мир не так, как они, и ты решил уничтожить их?! Из дурацкой застарелой обиды?! Да ты мелочен, Итачи! – он громко захохотал. – Великий мастер Шарингана, гений, нукэнин S-класса, разыскиваемый во всех странах, - всего лишь мальчишка, заигравшийся в песочнице!
Зрачки Итачи сузились; он тоже сел на постели.
- Ты так хочешь знать, почему, да, Саске? – старший Учиха говорил тихо, и голос его был холоден как лед. – Поосторожней со своими желаниями. Незнание помогает спать спокойней.
- Мне надоели твои лживые фразы и полуправды, - взгляд Саске был решительным. – Я просто хочу знать, зачем; что стоило жизней наших родителей и всего клана.
- Зачем, говоришь? – Итачи прикрыл глаза. – Посмотри на себя. Ты прибежал ко мне за тридевять земель, бросив деревню и друзей, да и не подумав о них, не так ли? Прямо как раньше, когда для тебя ничего вокруг не существовало. «Нии-сан, Нии-сан, Нии-сан», - холодно передразнил он. - Не желающий никуда идти, ничего искать, зависимый от своего старшего брата и доводящий эту зависимость до предела. И я, я тоже зависел от тебя! Как и сейчас, впрочем, – я до сих пор радуюсь тому, что ты вцепился в меня, как клещ, лишь бы тебя видеть. Хороши мы с тобой, а, братец? Нравится тебе?
Грудь Саске тяжело вздымалась и опускалась; воздуха не хватало, пульс оглушительно стучал в висках.
- Что ты… Что?.. – слова не складывались, не приходили на ум. Медленно, неотвратимо поднималось понимание, и в этом было самое жуткое.
- Я должен, должен был что-то сделать! – в голосе Итачи прорезались эмоции, словно вдруг не выдержали какие-то внутренние барьеры. – Любой ценой разбить, разорвать этот круг!
- Нет… - Саске отодвинулся к стене, сжимая в кулаках одеяло. – Нет!
«Я сделал все, чтобы ты перестал любить меня».
- Неужели ты не понимаешь? Я сделал это…
- Не говори этого! Замолчи!
- …Для тебя.
Саске издал глухой, придавленный звук и зажмурился, опуская голову. Когда через несколько мгновений он открыл глаза, взгляд его был злым и уверенным.
- Ты никогда не заставишь меня признать вину за смерть клана за собой, - он сдвинул брови. - Что бы ты там не думал в своем безумном мозгу, убийца – ты. И всегда им останешься. И я ненавижу тебя за это, слышишь? Ненавижу.
- Это твоя воля, - Итачи снова успокоился и говорил бесстрастно. – Но ты не убьешь меня, Саске. Уходи.
- Ты не хочешь, чтобы я ушел, - младший Учиха чуть расслабил плечи, облокачиваясь на стену, и скрестил руки на груди.
- Верно, - согласился Итачи, закрывая глаза и опускаясь на постель. – Но мы не всегда получаем то, что хотим.
На некоторое время воцарилась тишина.
- Итачи, - Саске рассеянно сверлил взглядом случайную точку на облупленной стене.
- М-м?
- Я не уйду.
Тихий вздох.
- Все возвращается на круги своя, да?
- Не совсем, - Саске помолчал. – Помнишь, ты сам говорил? Мы необычные братья. И мы всегда будем идти вперед бок о бок…
- …Даже если ты возненавидишь меня.
- Это – то, что значит быть старшим братом, - младший Учиха затих, а потом негромко спросил: - Значит, я все еще дорог тебе?
Итачи пошевелился.
- Саске…
- Я хочу услышать это, - юноша дождался, пока Итачи откроет глаза; взгляд его был пытливым, жестким. – Из твоих уст.
Еще несколько мгновений тишины.
- Да.
- Мне нужно подумать, - Саске устало потер лоб и, откинув одеяло, поднялся на ноги. На брата он больше не смотрел.
- Как скажешь. Ты стал взрослее, - сделав паузу, заметил Итачи, тоже вставая.
- Ты вынудил меня повзрослеть, дорогой аники, - с сарказмом бросил Саске, одеваясь.
- Это пошло тебе на пользу.
- Давай не будем сейчас говорить на эту тему, хорошо? – раздраженно процедил младший Учиха, старательно изучая доски пола.
- Как скажешь, - повторил Итачи почти мирно.
* * *
Кисаме встретил их в общем зале.
- А, вот и вы, - туманник оскалил зубы в улыбке. – А я тут уже заждался.
- Так чего не позвал? – буркнул Саске, находившийся в далеко не радужном настроении.
- Да я подошел к двери комнаты, а вы там скандалите. Что я, больной, в ссоры двух на голову стукнутых Учиха вмешиваться? Мне, братец Итачи-сана, жить хочется.
Итачи выслушал эту тираду с безразличным выражением, а вот щеки Саске пошли красными пятнами. Впрочем, он сдержался. Ему было не до перепалок с Кисаме.
- Да, Итачи-сан, - туманник стал серьезным, - я тут поспрашивал, говорят, в соседнем городке есть очень приличный медик. Наполовину знахарь, понятное дело, но вы-то знаете, что вам там нужно.
Учиха-старший медленно кивнул.
- Потребуется время.
- Значит, там и заночуем, - бодро объявил Кисаме. – Гостиница у них тоже должна быть подостойней.
* * *
Прошли они в этот день мало – упомянутый городок оказался всего в нескольких часах пути. Дом знахаря тоже нашелся быстро – на него указал первый же встреченный прохожий.
- Встретимся в гостинице, - Итачи откинул капюшон плаща и поднялся на крыльцо.
- Помощь точно не нужна? – обеспокоенно спросил Кисаме, снова маскирующийся с помощью Хенге.
Учиха покачал головой и взялся за дверной молоточек.
- Пошли, парень, - мечник взял Саске за плечо и уволок вниз по улице; тот тревожно оглядывался на брата, но послушно шел за Кисаме.
Город был небольшой и находился в стороне от основных дорог, так что проходили через него в основном крестьяне да случайные путешественники. Жили здесь, видимо, небогато, однако улицы и дома выглядели более-менее аккуратно. Саске определил это место для себя как тихое захолустье.
Единственная гостиница располагалась на главной площади и была под стать самому городку – недорогая, простенькая, но чистая и приятная. Сейчас она стояла полупустая, а местные жители ходили проводить вечера в отдельные питейные заведения, так что в общем зале Саске с Кисаме оказались практически одни. Распорядившись о ночлеге, заказали обед.
За чаем (от саке он на этот раз благоразумно воздержался) Саске решился наконец задать вопрос, поднимать который при брате из осторожности не стал.
- А зачем Итачи пошел к врачу? – как бы между делом поинтересовался он, вертя в руках чашку.
- А то ты не знаешь, - Кисаме смаковал свое саке.
- Не знаю.
- Ты ж его брат! – мечник недоуменно воззрился на него.
- И что?
- Итачи-сан пошел добывать себе лекарство. Он болен, с рождения, - Кисаме внимательно смотрел на юношу, следя за его реакцией.
Саске в шоке приоткрыл рот.
- Болен… с рождения? Но он никогда не говорил мне! Чем?!
Кисаме нахмурился и отставил чашку.
- Так, парень. Я-то думал, ты такие вещи знаешь, но раз такое дело... – он вздохнул и потер висок. – Болезнь системы чакры, название не помню, научное какое-то. Вызвана редкой мутацией в генах. Это все ваши межродственные браки, между прочим, - заметил он осуждающе. – Что такое Восемь Небесных врат знаешь? – Саске кивнул. – Так вот у Итачи-сана они все время приоткрыты, и стенки сосудов, по которым чакра бежит, слишком слабые. Чуть более-менее сильную технику используешь – и энергия начинает из них вырываться, бить по внутренним органам, по мышцам. Хуже всего с теми сосудами, что к голове идут, - Шаринган, все дела, а чакры эта штука жрет немеряно, ну да что я тебе рассказываю. Плюс у Итачи-сана еще и Мангекьо. А идут эти сосуды в основном мимо легких и сердца, в горле соединяются.
- Кровавый кашель, - догадался Саске.
- Угу, именно. Плюс нагрузка на мозг – там не только сосуды с чакрой, но еще и Шаринган этот проклятый.
- И… это лечится? – Саске напряженно наклонился к мечнику.
- Нет, парень, не лечится, - Кисаме провел пальцем по ободку чашки. – Симптомы облегчить можно, а вот как лечить систему чакры, еще не придумали. Так что, в общем-то, ты можешь не заморачиваться с местью, - он невесело усмехнулся, - твой братец и так долго не проживет. Либо кровоизлияние в мозг произойдет, либо сердце остановится, либо сосуды в горле не выдержат - и захлебнется кровью. Такая вот перспективочка.
Саске молчал, не в силах поверить. Итачи? Болен? Как он мог не заметить? Конечно, у Итачи часто болела голова, и здоровье было не из лучших, но Саске всегда списывал это на Шаринган… Он никогда не видел брата на поле боя. Это связано с чакрой, так что и проявлялось, наверное, на миссиях… Подчиненные Итачи, они, должно быть, знали. И вряд ли брат так уж часто мог использовать Мангекьо на службе Конохи – техники-то весьма приметные.
А родители? Родители должны были знать! Почему ему не сказали? Когда Итачи изгнали из клана, Саске было всего восемь лет – видимо, его жалели, не хотели пугать, а потом не было смысла.
И что теперь делать? Как встроить эти сведения в привычную систему мира, как действовать? Саске был в растерянности; сначала утренний разговор, теперь это… Все так перепуталось.
«Может, потому он и позволяет тебе быть рядом, - шепнул внутренний голос, - знает, что ему недолго осталось».
- Я пройдусь, - пробормотал Саске, вставая из-за стола и накидывая плащ.
Холодный воздух несколько взбодрил его; юноша откинул капюшон, позволяя легкому морозцу освежить лоб. Обрывочные мысли, связанные с их с Итачи разговором, крутились в голове на протяжении всего пути сюда, но ни к чему конкретному Саске не пришел. И вот теперь это… «Можешь не заморачиваться с местью». А хочет он еще ее, мести? Разум кричал, что да, хочет, что это его долг, что он не может простить… Да, простить он не мог. И никогда не простит. Но чувства были – другие.
Усталость. Безразличие. Три года Саске бешено несся вперед, одержимый жаждой стать сильнее, чтобы однажды найти, повергнуть, убить… Гонка за вечно ускользающей целью. Которая ускользает тем больше, чем ближе Саске к ней подходит. Младший Учиха усмехнулся; уже много дней он находится рядом с Итачи и вот – размышляет о том, как ему все это надоело. Хорош мститель.
Наверное, он и вправду слишком слаб.
«Ну и пускай!» - выпалил внутренний голос с отчаянным лихим задором.
«Я сделал это для тебя», - шепнул голос Итачи.
Нет, Саске не был виновен в смерти своих родителей. Он был виновен только в том, что слишком любил своего брата. Любил настолько, что готов предать память членов своего клана – из-за него. Итачи прав: то, как они с Саске жили раньше, было… отвратительно. Они извратили само понятие братской любви, улегшись друг с другом в постель.
Как бы то ни было, через пару лет он Итачи все равно уже не увидит.
Вспыхнувшую было при этой мысли панику Саске умело подавил.
Он так привык жить в одном мире со своим братом… Любимым ли, ненавистным ли – но всегда бывшим рядом, как цель, как опора, как нечто главное и нерушимое. Сколько Саске себя помнил, его мир всегда крутился вокруг Итачи.
Что он будет делать, когда ось его мира исчезнет?
* * *
Саске гулял по присыпанным легким снежком улицам допоздна и, случайно выйдя в итоге к дому врача, столкнулся с выходившим из него братом.
- Привет, - неуверенно произнес Саске, пряча руки в карманах. Облачко пара, вылетевшее из рта, тут же растворилось в сиреневом сумеречном воздухе.
Итачи кивнул ему и чуть улыбнулся – мягко и вполне приветливо.
- Искал меня? – спросил он, спускаясь с крыльца.
- Нет, гулял, - младший Учиха слегка улыбнулся в ответ, и они пошли рядом. – Тут хорошо, тихо.
Начал падать снег, оседая на волосах.
- Удалось найти лекарство? – тихо поинтересовался Саске.
- Да, - Итачи удивленно взглянул на него. – Ты знаешь, для чего?
- Я смотрел твои досье из АНБУ, - легко соврал юноша.
- Ясно.
- Почему ты мне не говорил?
- Не хотел тревожить. Нам и так хватало беспокойства.
- Родители знали?
- Да.
Они снова замолчали и до гостиницы дошли в тишине. Почему-то Саске чувствовал удивительный покой и безмятежность – как будто не с ненавистным братом они неспешно брели по вечерним улицам. Так было… правильно. Так должно было быть. Всегда.
Когда ни вошли в номер, Кисаме, сидевший на своей кровати и полировавший меч, приветственно взмахнул рукой.
- Ну как, успешно? – он вопросительно взглянул на Итачи.
- Угу, - пробормотал тот, аккуратно вешая плащ на крючок.
- Знахарь знаком с медициной ниндзя?
- Я зачаровал его с помощью Шарингана, - Итачи стянул с себя обувь и опустился на постель. – Помнить ничего не будет. Все нужные ингредиенты у него были, и лекарство он приготовил. Правда, капсул у него не нашлось, так что вышел просто порошок.
- Ты ему хоть деньги оставил? – встрял Саске. Обычно он не мешал Акацуки разговаривать, но в последнее время свыкся с ними и начал позволять себе некоторые вольности.
- Оставил, - наклонил голову Итачи.
- Охота была средства переводить, - пробормотал Кисаме, убирая баночку с мазью для полировки и тряпку. – Молись, чтобы Какузу не узнал.
Итачи оставил этот комментарий без ответа.
* * *
Заснуть Саске никак не удавалось; он лежал на спине, сверля взглядом темный потолок. Возможно, сказывалось то, что он отвык спать на мягком, - по крайней мере, эта причина выглядела наиболее удобной.
Очень некстати на ум приходили воспоминания из последних недель жизни вместе с Итачи – там, в Конохе. Юдзу, родители, неодобрительные взгляды Сакуры, плохой, неровный сон брата. Были ли они счастливы тогда? Теперь Саске не был в этом уверен. В своем упоении он мало что видел вокруг, кроме своей вседозволенности и вседоступности Итачи. Он мог касаться его, обнимать, отдаваться ему, соединяясь с ним в одно целое, и это кружило голову.
Сейчас воспоминания о той зависимости казались… странными. Саске три года прожил, питаясь одной мыслью о мести – мести человеку, отнявшему у него то счастье. Которое все, даже сам Итачи, называли неправильным.
Старший Учиха не объяснил ему многое, но теперь Саске мог и сам продолжить его мысль. Итачи мечтал о чем-то высшем, об идеальном состоянии вне всех границ. Саске помнил, помнил его речь перед разбитым гербом. Сам он всегда стоял в стороне от этого, никогда не пытался спросить, понять мысли брата; да ему и не было до них дела – ведь Нии-сан рядом, Нии-сан его любит, так что еще надо? А он любил Нии-сана, ничего о нем не зная.
Быть идеальным – значит быть одному. Итачи тогда поступился этим ради брата. А он, Саске, довел все до абсурда. Но разве сам Итачи был против?
Юноша вздохнул и перевернулся на бок, путаясь в простынях. Как хорошо все было в детстве… Так просто и понятно. Почему все не могло остаться так же?
Убить Итачи, вспыхнуло вдруг в воспаленном от бессонницы мозгу, избавиться от этого постоянного искушения, напоминания о том, что было… Убить, убить, убить!
Словно механически, Саске встал с постели и прошел мимо сопящего во сне Кисаме к кровати брата. Она находилась прямо под окном, и лунный свет падал на шерстяное одеяло, слабо освещая и лицо Итачи. Саске стоял, молча глядя на него; все тело звенело в напряжении, но в голове было пусто – мысли словно исчезли куда-то.
Ресницы Итачи дрогнули, и он приоткрыл глаза – черные, как тогда, - и его распущенные волосы разметались по подушке – все как раньше, как в детстве, как...
- Саске?.. – сонно спросил он. – Не можешь заснуть?
Вдруг комок подкатил к горлу, взгляд затуманился.
- Да, - сдавленно прохрипел юноша.
И тут Итачи сделал то, что младший Учиха меньше всего ожидал от него – откинул край одеяла и слегка подвинулся.
- Тогда ложись, - побормотал он.
Дыхание перехватило, губы приоткрылись – и внезапно с плеч Саске словно свалилась огромная тяжесть; мышцы с наслаждением расслабились, кулаки разжались, и он, благодарно кивнув, улегся в теплую, уютную постель рядом с братом. Руки Итачи обвились вокруг его талии, притягивая ближе, и Саске зажмурился, удерживая неожиданные, непрошеные слезы, и уткнулся лицом ему в рубашку.
Было тихо, и хорошо, восхитительно хорошо! Итачи уже вновь засыпал, не слишком и проснувшись-то, в общем. Верит. Доверяет. Не забыл. Вся боль, вся грязь и нетерпение словно смывались ласковыми волнами, уходили прочь. Как Саске мог три года жить без этого?
- Ты спишь? – еле слышно спросил он пару минут спустя, открыв глаза.
- М-м, - Итачи слегка качнул головой в знак отрицания.
- Я устал, Нии-сан, - младший Учиха опустил голову, прислонив лоб к горячему плечу брата. – Я так устал…
Пальцы Итачи на мгновение дернулись, не больно, но достаточно заметно впиваясь в тело Саске, однако тут же медленно разжались, и движение плавно перешло в ласку. Ладони скользнули вверх, осторожно поглаживая спину, распространяя томное тепло. Юноша судорожно вздохнул и закрыл глаза, обняв руками шею брата. Стало вдруг удивительно легко, а сердце трепетало в неясном предчувствии… чего-то.
Они так и заснули, прильнув друг к другу, - как засыпали много лет назад.
* * *
День прошел как обычно: расплатившись за гостиницу, они покинули городок и двинулись дальше. Кисаме никак не прокомментировал то, в каком положении застал братьев утром, хоть и поглядывал на них с любопытством.
Сам Саске чувствовал себя так, как если бы после долгого стояния у незнакомой развилки выбрал наконец дорогу – широкую, ясную, хоть и непонятно, куда ведущую. Он испытывал удивительное облегчение, пусть и не мог внятно облечь в слова мысли и ожидания. Главное – присутствие Итачи рядом больше не вызывало у него глухого и ядовитого раздражения. Была рана – страшная, никогда не способная залечиться; Саске не мог простить, и этот осколок всегда будет отравлять их с Итачи отношения. Но Саске – пожалуй – мог понять, а знание о приближающемся конце давало силы смотреть поверх всего, что их разделяло.
- Эй, пацан, хватит витать в облаках, помогай давай! – Кисаме вырвал его из размышлений, сунув в руки бумажный пакет с только что купленными на лотке продуктами.
- Тебе не кажется, что я уже староват для пацана? – Саске, вздохнув, покладисто прижал пакет к груди.
- Не, не кажется, - мечник забрал у продавца сдачу и, подхватив свой пакет, направился вниз по улице. – Мне тридцать семь лет, и половину из них я был нукэнином. Для меня все вы, детки из уютных деревень, только юнцы желторотые.
- Хн, - Саске не стал спорить.
- Подожди-ка меня здесь, - Кисаме остановился возле магазина, откуда доносился запах выпечки и теплого хлеба, и нырнул внутрь. Учиха закатил глаза и остался на улице подпирать стену. Ветра не было, и оттого воздух казался менее холодным; капюшон плаща Саске был откинут, и легкий морозец приятно пощипывал кожу.
Город этот был более крупным и шумным, чем предыдущий. По улицам сновали люди, спеша по своим делам, из маленьких забегаловок доносился непривычный для жителя Конохи аромат горячего вина и каких-то специй. Снег под ногами смешался с грязью и превратился в месиво, липнущее к ногам и затрудняющее ходьбу.
- Все, можно идти в номер, - Кисаме, появившийся из магазина, хлопнул Саске по плечу. Тот чуть скривил уголок рта (рука у туманника была тяжелая) и, перехватив пакет, последовал за ним.
Они остановились в приличной, удобной гостинице на окраине городка. Она была забита под завязку, и им едва нашлось место, так что ужин здесь решили не заказывать, чтобы сэкономить время и нервы.
Итачи, ожидавший их в номере, сидел на кровати, разбирая оружие.
- Привет, - Кисаме бухнул покупки на стол. – Еда пришла.
Саске тут же сунул руку в пакет с овощами, выхватив себе помидор.
- Да, кстати, - туманник взял небольшой бумажный кулек и бросил его напарнику, - Помните, вам нравились?
- А что это? – подал голос Саске.
- Местное традиционное блюдо, - объяснил Кисаме. – Маленькие пирожки с ягодами. Мы с Итачи-саном как-то уже были в этих краях, вот и пробовали.
Это и вправду оказались пирожки: круглые, крошечные – с петлю в кунае. Саске поморщился: сладкие, наверное… Итачи, чуть улыбаясь, принялся аккуратно их есть.
Кисаме выглядел довольным. От предложенного взглядом пирожка он отказался.
После ужина старший Учиха, сложив пустой кулек и вытерев руки, поднялся с кровати и, подхватив плащ, направился к двери.
- Ты куда? – окликнул его Саске.
Итачи, не ответив, бросил на него короткий взгляд через плечо и вышел. Саске вопросительно посмотрел на Кисаме.
- Я в его дела не вмешиваюсь, - покачал головой мечник. – Надо ему – пусть идет, - он сладко потянулся и тоже встал на ноги. – У него свои дела, у нас свои. Ты как хочешь, а я в бар.
Саске поколебался пару секунд.
- Я с тобой, - неожиданно решил он. И сразу появилось множество запоздавших мыслей: вроде того, что Кисаме может и послать его куда подальше, и какого черта нукэнин захочет болтать с ним за чашечкой саке, и какого черта ему вообще делать в баре с нукэнинами… Но Кисаме вполне дружелюбно ухмыльнулся и ответил:
- Вот и отлично.
* * *
- А у меня хорошие новости, Итачи, - на этот раз голос Мадары взлетал в конце каждой фразы, словно он не мог побороть нетерпеливую радость. – Наша работа близится к концу. Запечатаем Четыреххвостого, и нам останется только поймать последних двух Зверей. «Восьмерку» и «Девятку», ага. За Восьмихвостым сразу после ритуала отправятся Хидан с Какузу, а потом… Вот тут-то и начинаются хорошие новости! – голос просто лучился счастьем.
Итачи вежливо молчал.
- Ну же, Итачи, неужели ты не хочешь спросить, какие? – теперь Мадара звучал нарочито обиженно.
- Вы скажете, когда сочтете нужным, Мадара-сама, - бесстрастно отозвался тот.
- Тьфу на тебя, совсем с тобой неинтересно! Вот уйду от тебя к Дейдаре, буду работать с ним. Так ты готов услышать, что я узнал? Настоящая «бомба», хе-хе. Что-то сегодня день Дейдары, не находишь?
Итачи продолжал безмолвствовать, холодно глядя на старшего Учиху.
- Ладно, ну тебя. Помнишь заварушку, которую вы с Кисаме и Джинчуурики устроили на границе? Туда еще Коноха ввязалась, ага? Так вот, знаешь, кого они туда послали? Нет? – Мадара выдержал драматическую паузу. – Девятихвостого! Узумаки Наруто-кун собственной персоной, ага, ага, – он сел на скрытый в темноте стул и закинул ногу на ногу. – Так что все складывается как нельзя лучше, Итачи, - деловым тоном продолжил он. – Выполняйте свое задание, Хидан с Какузу к тому времени притащат Восьмихвостого, а там – вам как раз недалеко идти. А я уж позабочусь, чтобы конфликт между Землей и Водопадом продлился как можно дольше.
- Как прикажете, Мадара-сама, - Итачи слегка поклонился.
- И, Итачи, - глаз Мадары блеснул в прорези маски. – Береги свой Шаринган. Девятихвостый – трудный противник.
* * *
- Знаешь, это даже хорошо, что ты за нами увязался, - выпив саке, Кисаме подобрел и разговорился. – Я люблю поболтать вечерком за стаканчиком чего-нибудь горячительного. А с братцем твоим не очень-то поговоришь, не говоря уже о саке. Он, это… необщительный.
- О, это точно... – Саске рассеянно смотрел в свою чашку. – Слушай, - с внезапной серьезностью сказал он, - у меня к тебе вопрос. Вот ты… Итачи хорошо знаешь, да?
- Ну… Не знаю, - Кисаме озадаченно почесал в затылке. – Он, конечно, сокровенными мыслями не делится… А с чего ты взял?
- Да я смотрю вот… - Саске вдруг стало очень-очень обидно. Он не был уверен, на кого обижается, но то, что он был обижен – это точно. – Ты и про болезнь знаешь… И про местные блюда любимые… Шутки у вас свои… И все такое. Я вот этого всего не знаю.
- Так мы с братом твоим сколько времени вместе провели! – Кисаме осушил чашку и взмахнул ею. – Три года – не шутка. Все время рядом, вот и…
- В смы-ысле, вместе? – Саске угрожающе нахмурил брови.
- Так… мы ж напарники, - туманник недоуменно взглянул на Учиху. – Ты не думай, мы ничего… Итачи-сан, он такой. Знаешь, возвышенный! – для пущей выразительности он взмахнул чашкой. – Он это, ни-ни…
- Этт хорошо, - удовлетворенно произнес Саске, опрокинул в себя саке и потянулся за новой порцией. – Вот и ни-ни, - подумав, добавил он себе под нос.
- Чего?
- Да так. Слушай, так про Итачи-то… Вот ты… знаешь его хорошо, да? По-напарничьи… Напарницки… Тьфу, не важно. Да?
- Ну да, наверное.
- Я… - Саске опустил глаза. В голове шумело, но нахлынувшие чувства немного разогнали туман в мыслях. – Я с ним рядом куда больше был, а то, что его знаю… Сказать не могу. И три года эти… Вот скажи, - он поднял взгляд на Кисаме, - какой у него цвет любимый, а?
Кисаме на секунду задумался.
- У него не цвет, у него сочетание. Красный с черным.
- Угу, - Саске кивнул и покрутил бутылочку из-под саке в руках. – Я так и думал. Хм. А вот когда вы в гостиницах останавливаетесь, он где спать больше любит, у стены или у окна?
- У окна, - уверенно ответил мечник. – Точно у окна.
- А волосы ему чем завязывать больше нравится? Шнурком или резинкой?
- Резинки он считает практичнее, и потому носит их, но любит шнурки. Он ими вечером иногда хвост завязывает, или на отдыхе.
Еще одна порция саке.
- Какая у него техника любимая?
- Гендзюцу он любит. Самые разные. И еще эту вашу, Гокакью но дзюцу.
- Он больше использует кунаи или сюрикены? Или нет, подожди, это я знаю: сюрикены, да?
- Угадал.
- За угадывание! – они чокнулись. – Он ими… это… с детс-тва хорошо кидался.
- Что здесь происходит?
Саске, не выпуская чашки из рук, повернулся на звук нового голоса.
- О! Ит-тачи пришел, - он расплылся в улыбке.
- Кисаме, ты напоил моего брата? – выражение лица старшего Учихи можно было расценить как недоверчивое изумление.
- Да какое там, Итачи-сан, - мечник, как казалось, смутился. – Я ему просто предложил в бар сходить, а пить он сам захотел. И с количеством тоже сам определялся.
- Угу, - решительно подтвердил Саске и кивнул так сильно, что чуть не свалился со стула. – Мне уже… можно.
Итачи вздохнул и взял брата под руки.
- Пойдем, - он повернулся к Кисаме. – Это больше не повторится, - с нотой предупреждения произнес он.
- Как скажете, Итачи-сан, - Кисаме с тяжким вздохом поболтал в руке полупустую бутылку. – Опять вы меня без компании оставляете.
Учиха его уже не слушал – помогая Саске опираться на себя, он вел его наверх.
* * *
- Ну и зачем ты это сделал? – голос Итачи звучал укоризненно. Саске даже стало стыдно. Он опустил взгляд (ступеньки тут же начали танцевать перед глазами) и виновато пробормотал:
- Да я… Поболтать хотел. И вообще… Я уже взрослый, мне можно пить, - быстро заговорил он. – Я до двадцати одного года ни капли, чест-тное слово! А тут… Компания. Разговоры… Ты вот.
Итачи только вздохнул. Лестница, слава богам, кончилась; подойдя к своей комнате и осторожно удерживая Саске одной рукой, Итачи отпер дверь и завел брата внутрь. Тут было темно, и все освещение составляла лишь масляная лампа на столике между кроватями.
- Сейчас ляжешь спать, утром я принесу тебе что-нибудь от головной боли.
- Да… Нии-сан, знаешь, я ведь не настолько пьян, - Саске, чуть покачиваясь, стоял посреди комнаты. – То есть я пьян, но не совсем. У меня просто язык… заплетается.
Итачи слегка улыбнулся и покачал головой.
- И все равно. Иди-ка ты лучше в постель. Я ее сейчас разберу.
- В постель, да? – младший Учиха глуповато усмехнулся, а потом вдруг снова посерьезнел. – Знаешь, Итачи, я это… идиотом был. Ну, тогда. Прости меня, что ли? Я так всегда, наверное… Надо было поговорить, а я – в постель. Надо было спросить, а я вот… саке. Но я все равно от тебя не уйду, - он помотал головой, так что челка упала на глаза. – Мне тебе еще мстить. Я не забыл, ты не думай.
- Я и не сомневаюсь.
- Знаешь, я тебя, наверное, все-таки ненавижу, - Саске прислонился к стене, с каким-то странным выражением наблюдая, как его брат заправляет постельное белье. – Я тебя иногда ненавижу, а иногда нет. Или все сразу, что более неприятно.
Итачи на миг замер, перестав возиться с одеялом.
- Тебе лучше уже выбрать что-то одно. Иди сюда, я все приготовил. Ложись.
- Угу…
Саске подбрел к кровати, пытаясь справиться с не желающим стоять на месте полом; но у самой цели пол вдруг совсем закружился, ушел из-под ног, и Саске упал, ухватившись по дороге за брата.
Когда мир немного успокоился, младший Учиха обнаружил, что лежит на разобранной кровати, подмяв под себя Итачи – тот вытянул руки, поймав Саске и смягчив удар. Их лица оказались близко-близко, так что в широких зрачках брата юноша мог различить свое отражение. Волосы Итачи чуть растрепались, резинка, державшая хвост, немного съехала.
- Я куплю тебе шнурок, - неожиданно сказал Саске, протянул руку и вплел пальцы в смоляные пряди, рассыпавшиеся по подушке. – Для волос. Красный. С ним будет красивее.
Итачи не отвечал, только смотрел на него, смотрел… В неровном свете масляной лампы его глаза под веером ресниц казались густо, угольно-черными, и в них мягко мерцал единственный золотой блик. Светлые, по-женски нежные губы были приоткрыты, и, раз взглянув, Саске уже не мог оторвать от них глаз. Дыхание брата легко слетало с них и оседало теплом на губах Саске. Близко, так близко… Так сладко. Юноша склонился ниже, ниже, словно какая-то сила притягивала его; время будто текло где-то в стороне, и казалось, что прошли томительные часы, прежде чем их губы очутились совсем рядом – и, наконец, соприкоснулись.
Саске словно окатило жаром. Жидкий огонь бежал по его венам, опаляющий туман заволок разум, но тело двигалось размеренно, точно отдельно от всего, что творилось внутри него; и поцелуй был медленным, уверенным и почти жестким – и Итачи отвечал на него.
Убийца его клана, предатель, преступник, - Саске помнил это, но сейчас важнее было другое. Он не хотел знать ничего, кроме пламени, охватившего его, кроме невыносимо сладкого поцелуя, жара тела под ним, знакомого запаха, знакомых мягких, податливых губ. Это было похоже на возвращение домой, и Саске, чей дом в Конохе давно превратился в пустой остов, в безжизненное напоминание, жадно цеплялся за это живое, настоящее тепло.
Он гладил кожу Итачи, наслаждаясь ее ощущением под своими пальцами, перебирал его волосы, и целовал, целовал, захлебываясь чувствами, а тело точно вспоминало полузабытые движения. Рука его провела по животу брата, смяла пояс туники, уверенно скользнула ниже. Ноги Итачи послушно разошлись в стороны. Тут у Саске окончательно помутнело в голове; он срывал с себя одежду, лишь на секунды прерывая властные поцелуи, срывал одежду с брата, не заботясь о ее сохранности, желая лишь дотронуться до его обнаженной кожи, прижаться к нему всем телом.
- Ты… больше не сбежишь… от меня, - Саске не узнал собственный голос – низкий, охрипший.
Итачи не ответил, только чуть приподнялись уголки припухших от поцелуев губ. В свете лампы его кожа казалась золотистой, как блик, дрожащий в угольных глазах, как отсветы на волосах, похожих на потеки густой смолы. Черный и янтарно-золотой, черный и золотой – эти цвета наполняли собой все, перемешиваясь перед взглядом Саске, как в калейдоскопе. Он не мог больше сдерживаться, последнее терпение растворилось в мельтешении двух цветов.
Мокрые от слюны пальцы были плохой помощью, но отпустить сейчас брата для Саске было немыслимо. Итачи здесь, рядом с ним, под ним – его, только его! Безумная жажда обладать, взять его, раз и навсегда если не сделать своим, то увериться в том, что он связан с Саске, не дать уйти, как тогда, как тогда… А Итачи не сопротивлялся – лишь шире развел ноги, подаваясь к Саске.
В ушах шумело – то ли от алкоголя, то ли оттого, что сердце колотилось как сумасшедшее, когда Саске врывался в своего брата, то прижимая лоб к его плечу, то вскидывая голову и хватая ртом воздух. Хотелось одновременно осыпать его ласками, заходясь от невыносимой нежности, и бить его – кунаем ли, кулаком ли – разрезать эту золотистую кожу и смотреть, как текут по ней ручейки темной крови; хотелось столько всего сразу…А Итачи не опускал век, глядя на него черными, черными глазами, лишь подернутыми легким туманом.
«Убийца моего клана. Убийца моего клана. Убийца. Убийца. Убийца», - стучало в голове у Саске. Но старая истина: если слово повторять слишком долго, оно теряет свое значение, - и на место незначащего само собой скользнуло другое:
- Итачи, - вдох. – Брат, - вдох. - Я… не хочу быть… без тебя.
Потом взгляд помутился, по мышцам прошел спазм, тело содрогнулось, и Саске упал на грудь старшему Учихе, чувствуя, как перед глазами темнеет. Итачи гладил его по голове.
- М-мой… Итачи… Только мой… - язык заплетался. – Хо-хороший…
Саске попытался сообразить чего-нибудь – он, кажется, должен был что-то сделать? – но тело нежилось в избытке удовольствия, мысли завертелись, теряя буквы и кусочки слов, и, успев счастливо улыбнуться, он отключился.
* * *
- Нет, ребята, в следующий раз мы берем два отдельных номера. Хватит с меня вашей братской любви, - Кисаме выглядел так, как будто съел лимон. – Я, конечно, ничего не имею против, шиноби в таких делах не привередничают, так что делайте что хотите, - только подальше от меня.
- Хорошо, - безмятежно откликнулся Итачи, поправляя сумку на поясе.
Саске хмуро кутался в плащ и смотрел в другую сторону. Итачи с утра отпаивал его каким-то местным средством - младший Учиха проснулся в жутком самочувствии (которое еще немного давало о себе знать). Ему было мучительно стыдно – и за ласковый, ничуть не обвиняющий тон Итачи, и за то, что он позорно напился, но больше всего за то, что, напившись, он отымел своего брата. И забыл даже позаботиться о нем, между прочим, - потрахался и заснул, молодец, Саске. Впрочем, извиняться сейчас он не собирался.
Путь прошел в безмолвии. Саске не отводил взгляда от своих ног, злясь то на брата (чересчур покладистого, будь он проклят!), то на себя, стараясь отгонять постоянно приходившие на ум воспоминания об узких бедрах, хрупких ключицах и разметавшихся волосах.
Вот только вечером, с некоторой неловкостью заходя в двухместный номер (почему Итачи не взял одноместный себе? Он ведь мог уйти туда, и Саске делил бы комнату с Кисаме, и все было бы просто…), он не смог подавить странное ощущение, поселившееся в груди.
Итачи разбирал свою кровать. И, подойдя к нему, Саске положил руки ему на плечи, посмотрел в глаза, а потом притянул к себе. Но, когда Итачи послушно откинулся на постель, разводя колени в стороны, Учиха-младший перехватил его руки и покачал головой.
- Нет… - он прижался губами к плечу брата. – Я хочу… Как прежде.
Итачи встретил его взгляд и легонько кивнул.
* * *
Позже они лежали рядом, тесно прижавшись друг другу плечами, укрывшись одним одеялом. По телу растекалась томная, приятная усталость. Саске смотрел в темный потолок и думал о том, что все это похоже на смутное воспоминание, попытку повторить то, чего уже никогда не будет. Сколько раз они спали вот так же в квартире у Итачи там, в Конохе? Там тоже стояла одноместная кровать, и комната была такой же маленькой, и даже, казалось, вид за окном был таким же – листва на фоне темного неба.
Вот только это все же было лишь ощущением; сейчас было иначе. Не хуже – иначе. Три года спустя. Как в каком-то романе – «прошло столько-то лет».
- Итачи, - Саске не отвел глаз от потолка. – Скажи, ты… не жалеешь?
Ритм дыхания старшего Учихи чуть изменился – наверное, он обдумывал ответ.
- Нет.
- Ты же хотел вырваться? Освободить нас обоих?
Итачи немного помолчал, а потом издал тихий смешок.
- Наверное, я признал поражение, – он внезапно повернулся на бок – лицом к Саске. Тот отвел взгляд от потолка и посмотрел на брата. Глаза старшего Учихи блестели. - Знаешь, Саске, тебе всегда поразительным образом удавалось переворачивать мой мир вверх тормашками.
Уголки губ Саске чуть дрогнули.
- Но ты ведь не злишься на меня за это, а, Нии-сан? – он сделал шутливо-протяжный голос, подражая своим детским интонациям.
Итачи тоже усмехнулся.
- Нет. Так куда… сложнее. И это правильно.
- Хн, - Саске закрыл глаза и, продолжая улыбаться, слегка повернул голову, устраиваясь на подушке.
Наконец-то он был дома.
название: Расцепить руки
бета: Lido,
пейринг/персонажи: Итачи/Саске, участвуют Какаши, Наруто, Сакура, в этой части - также Кисаме и прочие Акацуки
рейтинг: R
жанр: драма, романс. Яой.
предупреждения: АУ, некоторое ООС Саске и Итачи. Яой, инцест.
статус: в процессе
ссылки на предыдущие главы:
Часть первая
Часть вторая
Часть третья, главы 1-2
Часть третья, главы 3-4
Часть третья, главы 5-6
Часть четвертая, главы 1-2
дисклеймер: Кишимото имеет всех.
примечания: Из-за большого объема продолжение в комментариях.
И, да. Следующая глава будет последней.
Часть 4, главы 3 и 43.
Давай убьем любовь свободой воли.
Агата Кристи
Агата Кристи
Деревенскую гостиницу, к которой они вышли, трудно было назвать достойной - скорее, на язык просились слова «грязный притон». Но другой поблизости не было, спускалась ночь, а двое Акацуки все еще беспокоились о конспирации.
Ранее днем они миновали небольшой городок, и Итачи сходил туда, оставив спутников ждать его на опушке. Вернулся он с двумя теплыми плащами на меховой подкладке (у Саске был свой) и кое-какой сменной одеждой. Форму Акацуки тут же запечатали в свитки. Итачи с наслаждением кутался в новый плащ, пряча ладони в рукавах.
Перед тем, как выйти из-под прикрытия леса, Кисаме сложил печати для Хенге. Когда белый дымок рассеялся, Саске обнаружил, что мечник принял вполне человеческий облик: кожа его из синеватой стала обычной, чуть смуглой, жаберные щели исчезли со скул, волосы приобрели какой-то мерзопакостный пыльный оттенок, а глаза стали нормальной формы и из желтых превратились в карие.
Саске выразительно приподнял бровь.
- Не стоит стесняться, что естественно – то не безобразно. А девушкам ты и в таком виде вряд ли будешь нравиться.
- Мою морду, братец Итачи-сана, всюду признают, - дружелюбно отозвался Кисаме, ничуть не разозлившийся. – Оно куда приметнее, например, твоей.
Итачи терпеливо дожидался, когда они закончат; впрочем, Саске и самому не хотелось вступать в очередную бессмысленную перебранку, когда отдых в тепле и горячая еда были так близко. Через пару минут они уже подходили к дверям гостиницы.
Внутри было жарко натоплено и душно. Тяжелые запахи кухни и пар смешивались с табачным дымом и дыханием людей, набившихся в обеденный зал под завязку. Сильно несло потом и немытыми телами. Саске наморщил нос – от подобных мест он обычно старался держаться подальше, однако, похоже, беглым ниндзя такие заведения не в новинку.
Кисаме решительно прошел вперед, к более-менее укромному столу в углу. Перед мечником расступались, нехотя уступая дорогу – его рослая фигура и оружие внушали уважение. Итачи безмолвно скользил за ним, пользуясь освободившимся пространством; Саске недовольно шел следом, бросая мрачные взгляды на окружающих.
Оказавшись у стола, Кисаме распихал локтями сидевших за ним, освобождая место. На него ворчали, но особо не возражали. Владелец гостиницы – грузный мужчина в засаленном фартуке – подошел к ним и не слишком приветливо поинтересовался, чего им угодно.
- Ужин на троих и место переночевать. Найдется? – Кисаме привычно оскалился.
- Найдется, отчего ж не найтись, - пробурчал хозяин. – Что пить будете?
- Мне – саке, ему… - туманник вопросительно покосился на Саске.
- Тоже саке, - почему-то ляпнул тот, и тут же пожалел о сказанном. Вдруг вспомнились времена их дурацкого соперничества с Наруто.
- А вам, господин? – хозяин обратился к Итачи. Наметанным глазом он сразу определил, кто в этой компании главный.
- Чай, - тихо ответил старший Учиха и, подумав, добавил: - Все в чистой посуде.
- Как скажете, - пробормотал владелец гостиницы и ушел распоряжаться.
Еда оказалась на удивление приличной, а вот саке – отвратительным. Впрочем, Кисаме, едва отпив глоток, взял принесенную бутылку и аккуратно вылил ее содержимое на пол под возмущенные восклицания хозяина, после чего потребовал принести что-нибудь нормальное, а не «эту муть». Владелец гостиницы пробурчал что-то себе под нос, но исполнил требование – спорить с Кисаме, пусть тот был и в человеческом облике, он не решился.
Сам Саске, тем не менее, от заказанного алкоголя отвернулся, сделав вид, что находит его слишком дурного качества. Итачи тихо пил свой чай.
Когда ужин кончился и заговорили о ночлеге, выяснилось, что им отвели места в общей комнате – большом, пропахшем потом помещении, уставленном кроватями. Кисаме утянул хозяина в сторонку – поговорить – и, ценой еще нескольких монет, им выдали ключ от отдельного номера.
Номер, конечно, не блистал удобством, однако Саске радовался хотя бы тому, что у них наконец-то была крыша над головой. В маленькой комнате с облупившейся штукатуркой на стенах и некрашеным полом не было ничего, кроме трех кроватей и грубого деревянного комода. Единственное окно было засижено мухами, а пыльный подоконник усыпан их же мертвыми телами; через всю комнату была протянута бельевая веревка.
Итачи, едва сложив вещи, сейчас же извлек из свитка смену одежды и, не говоря ни слова, вышел. Саске вопросительно взглянул на Кисаме.
- Мытье организовывать пошел, - пояснил мечник.
- А тут можно вымыться? – Саске недоверчиво приподнял бровь.
- Будет можно, - хмыкнул Кисаме. – У нашей ушлой бестии-хозяина нюх на клиентов, которым не стоит возражать.
Помыться в итоге дали всем троим, пусть и в жестяном корыте, с помощью ведра и ковшика, – Итачи умел убеждать. Кроме того, удалось и постирать одежду. Развесив свои вещи на веревке, Саске устало потянулся, прогнув спину, с удовольствием предвкушая нормальный сон – не в обнимку с членами Акацуки.
Итачи, завернувшись в свое одеяло, стоял рядом со своей кроватью, молча изучая ее напряженным взглядом.
- Чего это он? - Саске, вновь потягиваясь, покосился на Кисаме.
- Клопы, - ухмыльнувшись, объяснил туманник, развалившийся на своей постели. – Меня-то вся эта живность не трогает – то ли шкуру прокусить не может, то ли невкусно им, черт их знает. А вот на нежную беленькую учиховскую кожу они сразу набросятся.
Итачи никак не отреагировал на это обсуждение, только прикрыл глаза и, отойдя к стене, принялся устраиваться на полу. Саске, пару мгновений постояв в раздумьях, последовал примеру брата – еще не хватало кормить собой паразитов; правда, свои покрывала он расстелил у противоположной стены. Довольный Кисаме сдвигал кровати.
Многодневная усталость сделала свое дело – разморенный теплом, чистотой и сытным ужином Саске заснул, едва коснувшись головой импровизированной подушки.
* * *
Проснулся младший Учиха поздно. На самом деле, в первый раз он открыл глаза еще на рассвете, по привычке, - но, оглядевшись вокруг и вспомнив, что сегодня можно отдохнуть, вновь погрузился в ровный, глубокий сон. Тогда тусклый утренний свет еще только пробивался сквозь мутное окно, а сейчас, похоже, солнце стояло уже высоко. Сдвинутые кровати пустовали (Кисаме спал поперек них, с комфортом); как видно, мечник опять ушел куда-то с утра пораньше. Саске зевнул, перевернулся на бок, уютно закутавшись в одеяло, и бросил взгляд на брата.
Итачи лежал напротив него, лицом к Саске, и крепко спал. Подложив руку под щеку, юноша смотрел на него – удивительно спокойно и бесстрастно; почему-то не чувствовалось ни обиды, ни ненависти. Возможно, он просто привык каждый день видеть Итачи.
«Вот спит мой брат, - проносилось в голове Саске. – И ему все равно, что я лежу рядом. Ему вообще, очевидно, нет до меня дела. Такой умиротворенный… Что происходит у него в голове? О чем он думает? О чем он думал, когда убивал родню, когда пытал меня в Цукиеми? Ведь не только я его любил – он любил меня тоже. Я могу говорить себе обратное, но это так. Почему вдруг он отказался от этого? Я никогда не понимал тебя, Итачи; думал, что понимал, но видел лишь часть, очевидное, то, что на поверхности. Наверное, ты прав, и я и впрямь был глупый, глупый и маленький. Брат. Почему именно брат? Почему я, а не мать, не отец, не этот твой друг, Шисуи? Знать бы, кого я любил тогда так сильно… Я ведь не тебя любил, да, Итачи? Тебя я и не видел; ты ведь хорошо скрываешься, умница, гениальный шиноби…»
Итачи открыл глаза.
- Доброе утро, Саске.
Юноша рассеянно кивнул, продолжая смотреть ему в лицо; мысли продолжали течь где-то на втором плане, появляясь и тут же забываясь. Старший Учиха вздохнул и снова опустил веки, чуть ворочаясь под одеялом. На несколько минут установилась тишина.
- Итачи.
- Да? – он взглянул на брата.
- Зачем я тебе? – Саске по-прежнему лежал на боку, подперев щеку ладонью. – Ты мог бы оставить меня преследователям и избавиться от угрозы. Зачем ты тащишь меня с собой?
Итачи помолчал.
- Я не хочу твоей смерти.
- Почему?
- Ты мой брат.
- Ты убивал членов своей семьи.
- Это не одно и то же.
- Почему?
- Слишком много «почему», Саске.
- Ты вынуждаешь задавать вопросы.
- Вовсе нет. Это ты не видишь ответов.
- Ты всех меришь по себе, Итачи, - Саске хрипловато рассмеялся. – Ты сам сказал, я маленький и глупый. Я не могу понять, что творится в твоей гениальной голове. Или мне следовало сказать – сумасшедшей? Знаешь, Итачи, говорят же, что гений и безумие сопутствуют друг другу.
Уголки губ Итачи приподнялись.
- Твой отец никогда не считал меня сумасшедшим. Он не принимал мою логику, да, - но он ее видел. Впрочем, может, он тоже был безумцем – этого я не отрицаю. Целый клан безумцев – как тебе такая идея, а, братец?
- Ты их ненавидел, да? – тихо спросил Саске.
- Нет, не ненавидел.
- Тогда зачем ты убил их? А? Зачем?! – вдруг Саске сорвался на крик. Гнев, внезапно всколыхнувшийся в нем, ударил в голову; сев на постели, он отбросил одеяло и сжал кулаки, прожигая брата враз активировавшимся Шаринганом. – Потому что вам просто было не по пути, да?! Потому что ты смотрел на мир не так, как они, и ты решил уничтожить их?! Из дурацкой застарелой обиды?! Да ты мелочен, Итачи! – он громко захохотал. – Великий мастер Шарингана, гений, нукэнин S-класса, разыскиваемый во всех странах, - всего лишь мальчишка, заигравшийся в песочнице!
Зрачки Итачи сузились; он тоже сел на постели.
- Ты так хочешь знать, почему, да, Саске? – старший Учиха говорил тихо, и голос его был холоден как лед. – Поосторожней со своими желаниями. Незнание помогает спать спокойней.
- Мне надоели твои лживые фразы и полуправды, - взгляд Саске был решительным. – Я просто хочу знать, зачем; что стоило жизней наших родителей и всего клана.
- Зачем, говоришь? – Итачи прикрыл глаза. – Посмотри на себя. Ты прибежал ко мне за тридевять земель, бросив деревню и друзей, да и не подумав о них, не так ли? Прямо как раньше, когда для тебя ничего вокруг не существовало. «Нии-сан, Нии-сан, Нии-сан», - холодно передразнил он. - Не желающий никуда идти, ничего искать, зависимый от своего старшего брата и доводящий эту зависимость до предела. И я, я тоже зависел от тебя! Как и сейчас, впрочем, – я до сих пор радуюсь тому, что ты вцепился в меня, как клещ, лишь бы тебя видеть. Хороши мы с тобой, а, братец? Нравится тебе?
Грудь Саске тяжело вздымалась и опускалась; воздуха не хватало, пульс оглушительно стучал в висках.
- Что ты… Что?.. – слова не складывались, не приходили на ум. Медленно, неотвратимо поднималось понимание, и в этом было самое жуткое.
- Я должен, должен был что-то сделать! – в голосе Итачи прорезались эмоции, словно вдруг не выдержали какие-то внутренние барьеры. – Любой ценой разбить, разорвать этот круг!
- Нет… - Саске отодвинулся к стене, сжимая в кулаках одеяло. – Нет!
«Я сделал все, чтобы ты перестал любить меня».
- Неужели ты не понимаешь? Я сделал это…
- Не говори этого! Замолчи!
- …Для тебя.
Саске издал глухой, придавленный звук и зажмурился, опуская голову. Когда через несколько мгновений он открыл глаза, взгляд его был злым и уверенным.
- Ты никогда не заставишь меня признать вину за смерть клана за собой, - он сдвинул брови. - Что бы ты там не думал в своем безумном мозгу, убийца – ты. И всегда им останешься. И я ненавижу тебя за это, слышишь? Ненавижу.
- Это твоя воля, - Итачи снова успокоился и говорил бесстрастно. – Но ты не убьешь меня, Саске. Уходи.
- Ты не хочешь, чтобы я ушел, - младший Учиха чуть расслабил плечи, облокачиваясь на стену, и скрестил руки на груди.
- Верно, - согласился Итачи, закрывая глаза и опускаясь на постель. – Но мы не всегда получаем то, что хотим.
На некоторое время воцарилась тишина.
- Итачи, - Саске рассеянно сверлил взглядом случайную точку на облупленной стене.
- М-м?
- Я не уйду.
Тихий вздох.
- Все возвращается на круги своя, да?
- Не совсем, - Саске помолчал. – Помнишь, ты сам говорил? Мы необычные братья. И мы всегда будем идти вперед бок о бок…
- …Даже если ты возненавидишь меня.
- Это – то, что значит быть старшим братом, - младший Учиха затих, а потом негромко спросил: - Значит, я все еще дорог тебе?
Итачи пошевелился.
- Саске…
- Я хочу услышать это, - юноша дождался, пока Итачи откроет глаза; взгляд его был пытливым, жестким. – Из твоих уст.
Еще несколько мгновений тишины.
- Да.
- Мне нужно подумать, - Саске устало потер лоб и, откинув одеяло, поднялся на ноги. На брата он больше не смотрел.
- Как скажешь. Ты стал взрослее, - сделав паузу, заметил Итачи, тоже вставая.
- Ты вынудил меня повзрослеть, дорогой аники, - с сарказмом бросил Саске, одеваясь.
- Это пошло тебе на пользу.
- Давай не будем сейчас говорить на эту тему, хорошо? – раздраженно процедил младший Учиха, старательно изучая доски пола.
- Как скажешь, - повторил Итачи почти мирно.
* * *
Кисаме встретил их в общем зале.
- А, вот и вы, - туманник оскалил зубы в улыбке. – А я тут уже заждался.
- Так чего не позвал? – буркнул Саске, находившийся в далеко не радужном настроении.
- Да я подошел к двери комнаты, а вы там скандалите. Что я, больной, в ссоры двух на голову стукнутых Учиха вмешиваться? Мне, братец Итачи-сана, жить хочется.
Итачи выслушал эту тираду с безразличным выражением, а вот щеки Саске пошли красными пятнами. Впрочем, он сдержался. Ему было не до перепалок с Кисаме.
- Да, Итачи-сан, - туманник стал серьезным, - я тут поспрашивал, говорят, в соседнем городке есть очень приличный медик. Наполовину знахарь, понятное дело, но вы-то знаете, что вам там нужно.
Учиха-старший медленно кивнул.
- Потребуется время.
- Значит, там и заночуем, - бодро объявил Кисаме. – Гостиница у них тоже должна быть подостойней.
* * *
Прошли они в этот день мало – упомянутый городок оказался всего в нескольких часах пути. Дом знахаря тоже нашелся быстро – на него указал первый же встреченный прохожий.
- Встретимся в гостинице, - Итачи откинул капюшон плаща и поднялся на крыльцо.
- Помощь точно не нужна? – обеспокоенно спросил Кисаме, снова маскирующийся с помощью Хенге.
Учиха покачал головой и взялся за дверной молоточек.
- Пошли, парень, - мечник взял Саске за плечо и уволок вниз по улице; тот тревожно оглядывался на брата, но послушно шел за Кисаме.
Город был небольшой и находился в стороне от основных дорог, так что проходили через него в основном крестьяне да случайные путешественники. Жили здесь, видимо, небогато, однако улицы и дома выглядели более-менее аккуратно. Саске определил это место для себя как тихое захолустье.
Единственная гостиница располагалась на главной площади и была под стать самому городку – недорогая, простенькая, но чистая и приятная. Сейчас она стояла полупустая, а местные жители ходили проводить вечера в отдельные питейные заведения, так что в общем зале Саске с Кисаме оказались практически одни. Распорядившись о ночлеге, заказали обед.
За чаем (от саке он на этот раз благоразумно воздержался) Саске решился наконец задать вопрос, поднимать который при брате из осторожности не стал.
- А зачем Итачи пошел к врачу? – как бы между делом поинтересовался он, вертя в руках чашку.
- А то ты не знаешь, - Кисаме смаковал свое саке.
- Не знаю.
- Ты ж его брат! – мечник недоуменно воззрился на него.
- И что?
- Итачи-сан пошел добывать себе лекарство. Он болен, с рождения, - Кисаме внимательно смотрел на юношу, следя за его реакцией.
Саске в шоке приоткрыл рот.
- Болен… с рождения? Но он никогда не говорил мне! Чем?!
Кисаме нахмурился и отставил чашку.
- Так, парень. Я-то думал, ты такие вещи знаешь, но раз такое дело... – он вздохнул и потер висок. – Болезнь системы чакры, название не помню, научное какое-то. Вызвана редкой мутацией в генах. Это все ваши межродственные браки, между прочим, - заметил он осуждающе. – Что такое Восемь Небесных врат знаешь? – Саске кивнул. – Так вот у Итачи-сана они все время приоткрыты, и стенки сосудов, по которым чакра бежит, слишком слабые. Чуть более-менее сильную технику используешь – и энергия начинает из них вырываться, бить по внутренним органам, по мышцам. Хуже всего с теми сосудами, что к голове идут, - Шаринган, все дела, а чакры эта штука жрет немеряно, ну да что я тебе рассказываю. Плюс у Итачи-сана еще и Мангекьо. А идут эти сосуды в основном мимо легких и сердца, в горле соединяются.
- Кровавый кашель, - догадался Саске.
- Угу, именно. Плюс нагрузка на мозг – там не только сосуды с чакрой, но еще и Шаринган этот проклятый.
- И… это лечится? – Саске напряженно наклонился к мечнику.
- Нет, парень, не лечится, - Кисаме провел пальцем по ободку чашки. – Симптомы облегчить можно, а вот как лечить систему чакры, еще не придумали. Так что, в общем-то, ты можешь не заморачиваться с местью, - он невесело усмехнулся, - твой братец и так долго не проживет. Либо кровоизлияние в мозг произойдет, либо сердце остановится, либо сосуды в горле не выдержат - и захлебнется кровью. Такая вот перспективочка.
Саске молчал, не в силах поверить. Итачи? Болен? Как он мог не заметить? Конечно, у Итачи часто болела голова, и здоровье было не из лучших, но Саске всегда списывал это на Шаринган… Он никогда не видел брата на поле боя. Это связано с чакрой, так что и проявлялось, наверное, на миссиях… Подчиненные Итачи, они, должно быть, знали. И вряд ли брат так уж часто мог использовать Мангекьо на службе Конохи – техники-то весьма приметные.
А родители? Родители должны были знать! Почему ему не сказали? Когда Итачи изгнали из клана, Саске было всего восемь лет – видимо, его жалели, не хотели пугать, а потом не было смысла.
И что теперь делать? Как встроить эти сведения в привычную систему мира, как действовать? Саске был в растерянности; сначала утренний разговор, теперь это… Все так перепуталось.
«Может, потому он и позволяет тебе быть рядом, - шепнул внутренний голос, - знает, что ему недолго осталось».
- Я пройдусь, - пробормотал Саске, вставая из-за стола и накидывая плащ.
Холодный воздух несколько взбодрил его; юноша откинул капюшон, позволяя легкому морозцу освежить лоб. Обрывочные мысли, связанные с их с Итачи разговором, крутились в голове на протяжении всего пути сюда, но ни к чему конкретному Саске не пришел. И вот теперь это… «Можешь не заморачиваться с местью». А хочет он еще ее, мести? Разум кричал, что да, хочет, что это его долг, что он не может простить… Да, простить он не мог. И никогда не простит. Но чувства были – другие.
Усталость. Безразличие. Три года Саске бешено несся вперед, одержимый жаждой стать сильнее, чтобы однажды найти, повергнуть, убить… Гонка за вечно ускользающей целью. Которая ускользает тем больше, чем ближе Саске к ней подходит. Младший Учиха усмехнулся; уже много дней он находится рядом с Итачи и вот – размышляет о том, как ему все это надоело. Хорош мститель.
Наверное, он и вправду слишком слаб.
«Ну и пускай!» - выпалил внутренний голос с отчаянным лихим задором.
«Я сделал это для тебя», - шепнул голос Итачи.
Нет, Саске не был виновен в смерти своих родителей. Он был виновен только в том, что слишком любил своего брата. Любил настолько, что готов предать память членов своего клана – из-за него. Итачи прав: то, как они с Саске жили раньше, было… отвратительно. Они извратили само понятие братской любви, улегшись друг с другом в постель.
Как бы то ни было, через пару лет он Итачи все равно уже не увидит.
Вспыхнувшую было при этой мысли панику Саске умело подавил.
Он так привык жить в одном мире со своим братом… Любимым ли, ненавистным ли – но всегда бывшим рядом, как цель, как опора, как нечто главное и нерушимое. Сколько Саске себя помнил, его мир всегда крутился вокруг Итачи.
Что он будет делать, когда ось его мира исчезнет?
* * *
Саске гулял по присыпанным легким снежком улицам допоздна и, случайно выйдя в итоге к дому врача, столкнулся с выходившим из него братом.
- Привет, - неуверенно произнес Саске, пряча руки в карманах. Облачко пара, вылетевшее из рта, тут же растворилось в сиреневом сумеречном воздухе.
Итачи кивнул ему и чуть улыбнулся – мягко и вполне приветливо.
- Искал меня? – спросил он, спускаясь с крыльца.
- Нет, гулял, - младший Учиха слегка улыбнулся в ответ, и они пошли рядом. – Тут хорошо, тихо.
Начал падать снег, оседая на волосах.
- Удалось найти лекарство? – тихо поинтересовался Саске.
- Да, - Итачи удивленно взглянул на него. – Ты знаешь, для чего?
- Я смотрел твои досье из АНБУ, - легко соврал юноша.
- Ясно.
- Почему ты мне не говорил?
- Не хотел тревожить. Нам и так хватало беспокойства.
- Родители знали?
- Да.
Они снова замолчали и до гостиницы дошли в тишине. Почему-то Саске чувствовал удивительный покой и безмятежность – как будто не с ненавистным братом они неспешно брели по вечерним улицам. Так было… правильно. Так должно было быть. Всегда.
Когда ни вошли в номер, Кисаме, сидевший на своей кровати и полировавший меч, приветственно взмахнул рукой.
- Ну как, успешно? – он вопросительно взглянул на Итачи.
- Угу, - пробормотал тот, аккуратно вешая плащ на крючок.
- Знахарь знаком с медициной ниндзя?
- Я зачаровал его с помощью Шарингана, - Итачи стянул с себя обувь и опустился на постель. – Помнить ничего не будет. Все нужные ингредиенты у него были, и лекарство он приготовил. Правда, капсул у него не нашлось, так что вышел просто порошок.
- Ты ему хоть деньги оставил? – встрял Саске. Обычно он не мешал Акацуки разговаривать, но в последнее время свыкся с ними и начал позволять себе некоторые вольности.
- Оставил, - наклонил голову Итачи.
- Охота была средства переводить, - пробормотал Кисаме, убирая баночку с мазью для полировки и тряпку. – Молись, чтобы Какузу не узнал.
Итачи оставил этот комментарий без ответа.
* * *
Заснуть Саске никак не удавалось; он лежал на спине, сверля взглядом темный потолок. Возможно, сказывалось то, что он отвык спать на мягком, - по крайней мере, эта причина выглядела наиболее удобной.
Очень некстати на ум приходили воспоминания из последних недель жизни вместе с Итачи – там, в Конохе. Юдзу, родители, неодобрительные взгляды Сакуры, плохой, неровный сон брата. Были ли они счастливы тогда? Теперь Саске не был в этом уверен. В своем упоении он мало что видел вокруг, кроме своей вседозволенности и вседоступности Итачи. Он мог касаться его, обнимать, отдаваться ему, соединяясь с ним в одно целое, и это кружило голову.
Сейчас воспоминания о той зависимости казались… странными. Саске три года прожил, питаясь одной мыслью о мести – мести человеку, отнявшему у него то счастье. Которое все, даже сам Итачи, называли неправильным.
Старший Учиха не объяснил ему многое, но теперь Саске мог и сам продолжить его мысль. Итачи мечтал о чем-то высшем, об идеальном состоянии вне всех границ. Саске помнил, помнил его речь перед разбитым гербом. Сам он всегда стоял в стороне от этого, никогда не пытался спросить, понять мысли брата; да ему и не было до них дела – ведь Нии-сан рядом, Нии-сан его любит, так что еще надо? А он любил Нии-сана, ничего о нем не зная.
Быть идеальным – значит быть одному. Итачи тогда поступился этим ради брата. А он, Саске, довел все до абсурда. Но разве сам Итачи был против?
Юноша вздохнул и перевернулся на бок, путаясь в простынях. Как хорошо все было в детстве… Так просто и понятно. Почему все не могло остаться так же?
Убить Итачи, вспыхнуло вдруг в воспаленном от бессонницы мозгу, избавиться от этого постоянного искушения, напоминания о том, что было… Убить, убить, убить!
Словно механически, Саске встал с постели и прошел мимо сопящего во сне Кисаме к кровати брата. Она находилась прямо под окном, и лунный свет падал на шерстяное одеяло, слабо освещая и лицо Итачи. Саске стоял, молча глядя на него; все тело звенело в напряжении, но в голове было пусто – мысли словно исчезли куда-то.
Ресницы Итачи дрогнули, и он приоткрыл глаза – черные, как тогда, - и его распущенные волосы разметались по подушке – все как раньше, как в детстве, как...
- Саске?.. – сонно спросил он. – Не можешь заснуть?
Вдруг комок подкатил к горлу, взгляд затуманился.
- Да, - сдавленно прохрипел юноша.
И тут Итачи сделал то, что младший Учиха меньше всего ожидал от него – откинул край одеяла и слегка подвинулся.
- Тогда ложись, - побормотал он.
Дыхание перехватило, губы приоткрылись – и внезапно с плеч Саске словно свалилась огромная тяжесть; мышцы с наслаждением расслабились, кулаки разжались, и он, благодарно кивнув, улегся в теплую, уютную постель рядом с братом. Руки Итачи обвились вокруг его талии, притягивая ближе, и Саске зажмурился, удерживая неожиданные, непрошеные слезы, и уткнулся лицом ему в рубашку.
Было тихо, и хорошо, восхитительно хорошо! Итачи уже вновь засыпал, не слишком и проснувшись-то, в общем. Верит. Доверяет. Не забыл. Вся боль, вся грязь и нетерпение словно смывались ласковыми волнами, уходили прочь. Как Саске мог три года жить без этого?
- Ты спишь? – еле слышно спросил он пару минут спустя, открыв глаза.
- М-м, - Итачи слегка качнул головой в знак отрицания.
- Я устал, Нии-сан, - младший Учиха опустил голову, прислонив лоб к горячему плечу брата. – Я так устал…
Пальцы Итачи на мгновение дернулись, не больно, но достаточно заметно впиваясь в тело Саске, однако тут же медленно разжались, и движение плавно перешло в ласку. Ладони скользнули вверх, осторожно поглаживая спину, распространяя томное тепло. Юноша судорожно вздохнул и закрыл глаза, обняв руками шею брата. Стало вдруг удивительно легко, а сердце трепетало в неясном предчувствии… чего-то.
Они так и заснули, прильнув друг к другу, - как засыпали много лет назад.
* * *
День прошел как обычно: расплатившись за гостиницу, они покинули городок и двинулись дальше. Кисаме никак не прокомментировал то, в каком положении застал братьев утром, хоть и поглядывал на них с любопытством.
Сам Саске чувствовал себя так, как если бы после долгого стояния у незнакомой развилки выбрал наконец дорогу – широкую, ясную, хоть и непонятно, куда ведущую. Он испытывал удивительное облегчение, пусть и не мог внятно облечь в слова мысли и ожидания. Главное – присутствие Итачи рядом больше не вызывало у него глухого и ядовитого раздражения. Была рана – страшная, никогда не способная залечиться; Саске не мог простить, и этот осколок всегда будет отравлять их с Итачи отношения. Но Саске – пожалуй – мог понять, а знание о приближающемся конце давало силы смотреть поверх всего, что их разделяло.
- Эй, пацан, хватит витать в облаках, помогай давай! – Кисаме вырвал его из размышлений, сунув в руки бумажный пакет с только что купленными на лотке продуктами.
- Тебе не кажется, что я уже староват для пацана? – Саске, вздохнув, покладисто прижал пакет к груди.
- Не, не кажется, - мечник забрал у продавца сдачу и, подхватив свой пакет, направился вниз по улице. – Мне тридцать семь лет, и половину из них я был нукэнином. Для меня все вы, детки из уютных деревень, только юнцы желторотые.
- Хн, - Саске не стал спорить.
- Подожди-ка меня здесь, - Кисаме остановился возле магазина, откуда доносился запах выпечки и теплого хлеба, и нырнул внутрь. Учиха закатил глаза и остался на улице подпирать стену. Ветра не было, и оттого воздух казался менее холодным; капюшон плаща Саске был откинут, и легкий морозец приятно пощипывал кожу.
Город этот был более крупным и шумным, чем предыдущий. По улицам сновали люди, спеша по своим делам, из маленьких забегаловок доносился непривычный для жителя Конохи аромат горячего вина и каких-то специй. Снег под ногами смешался с грязью и превратился в месиво, липнущее к ногам и затрудняющее ходьбу.
- Все, можно идти в номер, - Кисаме, появившийся из магазина, хлопнул Саске по плечу. Тот чуть скривил уголок рта (рука у туманника была тяжелая) и, перехватив пакет, последовал за ним.
Они остановились в приличной, удобной гостинице на окраине городка. Она была забита под завязку, и им едва нашлось место, так что ужин здесь решили не заказывать, чтобы сэкономить время и нервы.
Итачи, ожидавший их в номере, сидел на кровати, разбирая оружие.
- Привет, - Кисаме бухнул покупки на стол. – Еда пришла.
Саске тут же сунул руку в пакет с овощами, выхватив себе помидор.
- Да, кстати, - туманник взял небольшой бумажный кулек и бросил его напарнику, - Помните, вам нравились?
- А что это? – подал голос Саске.
- Местное традиционное блюдо, - объяснил Кисаме. – Маленькие пирожки с ягодами. Мы с Итачи-саном как-то уже были в этих краях, вот и пробовали.
Это и вправду оказались пирожки: круглые, крошечные – с петлю в кунае. Саске поморщился: сладкие, наверное… Итачи, чуть улыбаясь, принялся аккуратно их есть.
Кисаме выглядел довольным. От предложенного взглядом пирожка он отказался.
После ужина старший Учиха, сложив пустой кулек и вытерев руки, поднялся с кровати и, подхватив плащ, направился к двери.
- Ты куда? – окликнул его Саске.
Итачи, не ответив, бросил на него короткий взгляд через плечо и вышел. Саске вопросительно посмотрел на Кисаме.
- Я в его дела не вмешиваюсь, - покачал головой мечник. – Надо ему – пусть идет, - он сладко потянулся и тоже встал на ноги. – У него свои дела, у нас свои. Ты как хочешь, а я в бар.
Саске поколебался пару секунд.
- Я с тобой, - неожиданно решил он. И сразу появилось множество запоздавших мыслей: вроде того, что Кисаме может и послать его куда подальше, и какого черта нукэнин захочет болтать с ним за чашечкой саке, и какого черта ему вообще делать в баре с нукэнинами… Но Кисаме вполне дружелюбно ухмыльнулся и ответил:
- Вот и отлично.
* * *
- А у меня хорошие новости, Итачи, - на этот раз голос Мадары взлетал в конце каждой фразы, словно он не мог побороть нетерпеливую радость. – Наша работа близится к концу. Запечатаем Четыреххвостого, и нам останется только поймать последних двух Зверей. «Восьмерку» и «Девятку», ага. За Восьмихвостым сразу после ритуала отправятся Хидан с Какузу, а потом… Вот тут-то и начинаются хорошие новости! – голос просто лучился счастьем.
Итачи вежливо молчал.
- Ну же, Итачи, неужели ты не хочешь спросить, какие? – теперь Мадара звучал нарочито обиженно.
- Вы скажете, когда сочтете нужным, Мадара-сама, - бесстрастно отозвался тот.
- Тьфу на тебя, совсем с тобой неинтересно! Вот уйду от тебя к Дейдаре, буду работать с ним. Так ты готов услышать, что я узнал? Настоящая «бомба», хе-хе. Что-то сегодня день Дейдары, не находишь?
Итачи продолжал безмолвствовать, холодно глядя на старшего Учиху.
- Ладно, ну тебя. Помнишь заварушку, которую вы с Кисаме и Джинчуурики устроили на границе? Туда еще Коноха ввязалась, ага? Так вот, знаешь, кого они туда послали? Нет? – Мадара выдержал драматическую паузу. – Девятихвостого! Узумаки Наруто-кун собственной персоной, ага, ага, – он сел на скрытый в темноте стул и закинул ногу на ногу. – Так что все складывается как нельзя лучше, Итачи, - деловым тоном продолжил он. – Выполняйте свое задание, Хидан с Какузу к тому времени притащат Восьмихвостого, а там – вам как раз недалеко идти. А я уж позабочусь, чтобы конфликт между Землей и Водопадом продлился как можно дольше.
- Как прикажете, Мадара-сама, - Итачи слегка поклонился.
- И, Итачи, - глаз Мадары блеснул в прорези маски. – Береги свой Шаринган. Девятихвостый – трудный противник.
* * *
- Знаешь, это даже хорошо, что ты за нами увязался, - выпив саке, Кисаме подобрел и разговорился. – Я люблю поболтать вечерком за стаканчиком чего-нибудь горячительного. А с братцем твоим не очень-то поговоришь, не говоря уже о саке. Он, это… необщительный.
- О, это точно... – Саске рассеянно смотрел в свою чашку. – Слушай, - с внезапной серьезностью сказал он, - у меня к тебе вопрос. Вот ты… Итачи хорошо знаешь, да?
- Ну… Не знаю, - Кисаме озадаченно почесал в затылке. – Он, конечно, сокровенными мыслями не делится… А с чего ты взял?
- Да я смотрю вот… - Саске вдруг стало очень-очень обидно. Он не был уверен, на кого обижается, но то, что он был обижен – это точно. – Ты и про болезнь знаешь… И про местные блюда любимые… Шутки у вас свои… И все такое. Я вот этого всего не знаю.
- Так мы с братом твоим сколько времени вместе провели! – Кисаме осушил чашку и взмахнул ею. – Три года – не шутка. Все время рядом, вот и…
- В смы-ысле, вместе? – Саске угрожающе нахмурил брови.
- Так… мы ж напарники, - туманник недоуменно взглянул на Учиху. – Ты не думай, мы ничего… Итачи-сан, он такой. Знаешь, возвышенный! – для пущей выразительности он взмахнул чашкой. – Он это, ни-ни…
- Этт хорошо, - удовлетворенно произнес Саске, опрокинул в себя саке и потянулся за новой порцией. – Вот и ни-ни, - подумав, добавил он себе под нос.
- Чего?
- Да так. Слушай, так про Итачи-то… Вот ты… знаешь его хорошо, да? По-напарничьи… Напарницки… Тьфу, не важно. Да?
- Ну да, наверное.
- Я… - Саске опустил глаза. В голове шумело, но нахлынувшие чувства немного разогнали туман в мыслях. – Я с ним рядом куда больше был, а то, что его знаю… Сказать не могу. И три года эти… Вот скажи, - он поднял взгляд на Кисаме, - какой у него цвет любимый, а?
Кисаме на секунду задумался.
- У него не цвет, у него сочетание. Красный с черным.
- Угу, - Саске кивнул и покрутил бутылочку из-под саке в руках. – Я так и думал. Хм. А вот когда вы в гостиницах останавливаетесь, он где спать больше любит, у стены или у окна?
- У окна, - уверенно ответил мечник. – Точно у окна.
- А волосы ему чем завязывать больше нравится? Шнурком или резинкой?
- Резинки он считает практичнее, и потому носит их, но любит шнурки. Он ими вечером иногда хвост завязывает, или на отдыхе.
Еще одна порция саке.
- Какая у него техника любимая?
- Гендзюцу он любит. Самые разные. И еще эту вашу, Гокакью но дзюцу.
- Он больше использует кунаи или сюрикены? Или нет, подожди, это я знаю: сюрикены, да?
- Угадал.
- За угадывание! – они чокнулись. – Он ими… это… с детс-тва хорошо кидался.
- Что здесь происходит?
Саске, не выпуская чашки из рук, повернулся на звук нового голоса.
- О! Ит-тачи пришел, - он расплылся в улыбке.
- Кисаме, ты напоил моего брата? – выражение лица старшего Учихи можно было расценить как недоверчивое изумление.
- Да какое там, Итачи-сан, - мечник, как казалось, смутился. – Я ему просто предложил в бар сходить, а пить он сам захотел. И с количеством тоже сам определялся.
- Угу, - решительно подтвердил Саске и кивнул так сильно, что чуть не свалился со стула. – Мне уже… можно.
Итачи вздохнул и взял брата под руки.
- Пойдем, - он повернулся к Кисаме. – Это больше не повторится, - с нотой предупреждения произнес он.
- Как скажете, Итачи-сан, - Кисаме с тяжким вздохом поболтал в руке полупустую бутылку. – Опять вы меня без компании оставляете.
Учиха его уже не слушал – помогая Саске опираться на себя, он вел его наверх.
* * *
- Ну и зачем ты это сделал? – голос Итачи звучал укоризненно. Саске даже стало стыдно. Он опустил взгляд (ступеньки тут же начали танцевать перед глазами) и виновато пробормотал:
- Да я… Поболтать хотел. И вообще… Я уже взрослый, мне можно пить, - быстро заговорил он. – Я до двадцати одного года ни капли, чест-тное слово! А тут… Компания. Разговоры… Ты вот.
Итачи только вздохнул. Лестница, слава богам, кончилась; подойдя к своей комнате и осторожно удерживая Саске одной рукой, Итачи отпер дверь и завел брата внутрь. Тут было темно, и все освещение составляла лишь масляная лампа на столике между кроватями.
- Сейчас ляжешь спать, утром я принесу тебе что-нибудь от головной боли.
- Да… Нии-сан, знаешь, я ведь не настолько пьян, - Саске, чуть покачиваясь, стоял посреди комнаты. – То есть я пьян, но не совсем. У меня просто язык… заплетается.
Итачи слегка улыбнулся и покачал головой.
- И все равно. Иди-ка ты лучше в постель. Я ее сейчас разберу.
- В постель, да? – младший Учиха глуповато усмехнулся, а потом вдруг снова посерьезнел. – Знаешь, Итачи, я это… идиотом был. Ну, тогда. Прости меня, что ли? Я так всегда, наверное… Надо было поговорить, а я – в постель. Надо было спросить, а я вот… саке. Но я все равно от тебя не уйду, - он помотал головой, так что челка упала на глаза. – Мне тебе еще мстить. Я не забыл, ты не думай.
- Я и не сомневаюсь.
- Знаешь, я тебя, наверное, все-таки ненавижу, - Саске прислонился к стене, с каким-то странным выражением наблюдая, как его брат заправляет постельное белье. – Я тебя иногда ненавижу, а иногда нет. Или все сразу, что более неприятно.
Итачи на миг замер, перестав возиться с одеялом.
- Тебе лучше уже выбрать что-то одно. Иди сюда, я все приготовил. Ложись.
- Угу…
Саске подбрел к кровати, пытаясь справиться с не желающим стоять на месте полом; но у самой цели пол вдруг совсем закружился, ушел из-под ног, и Саске упал, ухватившись по дороге за брата.
Когда мир немного успокоился, младший Учиха обнаружил, что лежит на разобранной кровати, подмяв под себя Итачи – тот вытянул руки, поймав Саске и смягчив удар. Их лица оказались близко-близко, так что в широких зрачках брата юноша мог различить свое отражение. Волосы Итачи чуть растрепались, резинка, державшая хвост, немного съехала.
- Я куплю тебе шнурок, - неожиданно сказал Саске, протянул руку и вплел пальцы в смоляные пряди, рассыпавшиеся по подушке. – Для волос. Красный. С ним будет красивее.
Итачи не отвечал, только смотрел на него, смотрел… В неровном свете масляной лампы его глаза под веером ресниц казались густо, угольно-черными, и в них мягко мерцал единственный золотой блик. Светлые, по-женски нежные губы были приоткрыты, и, раз взглянув, Саске уже не мог оторвать от них глаз. Дыхание брата легко слетало с них и оседало теплом на губах Саске. Близко, так близко… Так сладко. Юноша склонился ниже, ниже, словно какая-то сила притягивала его; время будто текло где-то в стороне, и казалось, что прошли томительные часы, прежде чем их губы очутились совсем рядом – и, наконец, соприкоснулись.
Саске словно окатило жаром. Жидкий огонь бежал по его венам, опаляющий туман заволок разум, но тело двигалось размеренно, точно отдельно от всего, что творилось внутри него; и поцелуй был медленным, уверенным и почти жестким – и Итачи отвечал на него.
Убийца его клана, предатель, преступник, - Саске помнил это, но сейчас важнее было другое. Он не хотел знать ничего, кроме пламени, охватившего его, кроме невыносимо сладкого поцелуя, жара тела под ним, знакомого запаха, знакомых мягких, податливых губ. Это было похоже на возвращение домой, и Саске, чей дом в Конохе давно превратился в пустой остов, в безжизненное напоминание, жадно цеплялся за это живое, настоящее тепло.
Он гладил кожу Итачи, наслаждаясь ее ощущением под своими пальцами, перебирал его волосы, и целовал, целовал, захлебываясь чувствами, а тело точно вспоминало полузабытые движения. Рука его провела по животу брата, смяла пояс туники, уверенно скользнула ниже. Ноги Итачи послушно разошлись в стороны. Тут у Саске окончательно помутнело в голове; он срывал с себя одежду, лишь на секунды прерывая властные поцелуи, срывал одежду с брата, не заботясь о ее сохранности, желая лишь дотронуться до его обнаженной кожи, прижаться к нему всем телом.
- Ты… больше не сбежишь… от меня, - Саске не узнал собственный голос – низкий, охрипший.
Итачи не ответил, только чуть приподнялись уголки припухших от поцелуев губ. В свете лампы его кожа казалась золотистой, как блик, дрожащий в угольных глазах, как отсветы на волосах, похожих на потеки густой смолы. Черный и янтарно-золотой, черный и золотой – эти цвета наполняли собой все, перемешиваясь перед взглядом Саске, как в калейдоскопе. Он не мог больше сдерживаться, последнее терпение растворилось в мельтешении двух цветов.
Мокрые от слюны пальцы были плохой помощью, но отпустить сейчас брата для Саске было немыслимо. Итачи здесь, рядом с ним, под ним – его, только его! Безумная жажда обладать, взять его, раз и навсегда если не сделать своим, то увериться в том, что он связан с Саске, не дать уйти, как тогда, как тогда… А Итачи не сопротивлялся – лишь шире развел ноги, подаваясь к Саске.
В ушах шумело – то ли от алкоголя, то ли оттого, что сердце колотилось как сумасшедшее, когда Саске врывался в своего брата, то прижимая лоб к его плечу, то вскидывая голову и хватая ртом воздух. Хотелось одновременно осыпать его ласками, заходясь от невыносимой нежности, и бить его – кунаем ли, кулаком ли – разрезать эту золотистую кожу и смотреть, как текут по ней ручейки темной крови; хотелось столько всего сразу…А Итачи не опускал век, глядя на него черными, черными глазами, лишь подернутыми легким туманом.
«Убийца моего клана. Убийца моего клана. Убийца. Убийца. Убийца», - стучало в голове у Саске. Но старая истина: если слово повторять слишком долго, оно теряет свое значение, - и на место незначащего само собой скользнуло другое:
- Итачи, - вдох. – Брат, - вдох. - Я… не хочу быть… без тебя.
Потом взгляд помутился, по мышцам прошел спазм, тело содрогнулось, и Саске упал на грудь старшему Учихе, чувствуя, как перед глазами темнеет. Итачи гладил его по голове.
- М-мой… Итачи… Только мой… - язык заплетался. – Хо-хороший…
Саске попытался сообразить чего-нибудь – он, кажется, должен был что-то сделать? – но тело нежилось в избытке удовольствия, мысли завертелись, теряя буквы и кусочки слов, и, успев счастливо улыбнуться, он отключился.
* * *
- Нет, ребята, в следующий раз мы берем два отдельных номера. Хватит с меня вашей братской любви, - Кисаме выглядел так, как будто съел лимон. – Я, конечно, ничего не имею против, шиноби в таких делах не привередничают, так что делайте что хотите, - только подальше от меня.
- Хорошо, - безмятежно откликнулся Итачи, поправляя сумку на поясе.
Саске хмуро кутался в плащ и смотрел в другую сторону. Итачи с утра отпаивал его каким-то местным средством - младший Учиха проснулся в жутком самочувствии (которое еще немного давало о себе знать). Ему было мучительно стыдно – и за ласковый, ничуть не обвиняющий тон Итачи, и за то, что он позорно напился, но больше всего за то, что, напившись, он отымел своего брата. И забыл даже позаботиться о нем, между прочим, - потрахался и заснул, молодец, Саске. Впрочем, извиняться сейчас он не собирался.
Путь прошел в безмолвии. Саске не отводил взгляда от своих ног, злясь то на брата (чересчур покладистого, будь он проклят!), то на себя, стараясь отгонять постоянно приходившие на ум воспоминания об узких бедрах, хрупких ключицах и разметавшихся волосах.
Вот только вечером, с некоторой неловкостью заходя в двухместный номер (почему Итачи не взял одноместный себе? Он ведь мог уйти туда, и Саске делил бы комнату с Кисаме, и все было бы просто…), он не смог подавить странное ощущение, поселившееся в груди.
Итачи разбирал свою кровать. И, подойдя к нему, Саске положил руки ему на плечи, посмотрел в глаза, а потом притянул к себе. Но, когда Итачи послушно откинулся на постель, разводя колени в стороны, Учиха-младший перехватил его руки и покачал головой.
- Нет… - он прижался губами к плечу брата. – Я хочу… Как прежде.
Итачи встретил его взгляд и легонько кивнул.
* * *
Позже они лежали рядом, тесно прижавшись друг другу плечами, укрывшись одним одеялом. По телу растекалась томная, приятная усталость. Саске смотрел в темный потолок и думал о том, что все это похоже на смутное воспоминание, попытку повторить то, чего уже никогда не будет. Сколько раз они спали вот так же в квартире у Итачи там, в Конохе? Там тоже стояла одноместная кровать, и комната была такой же маленькой, и даже, казалось, вид за окном был таким же – листва на фоне темного неба.
Вот только это все же было лишь ощущением; сейчас было иначе. Не хуже – иначе. Три года спустя. Как в каком-то романе – «прошло столько-то лет».
- Итачи, - Саске не отвел глаз от потолка. – Скажи, ты… не жалеешь?
Ритм дыхания старшего Учихи чуть изменился – наверное, он обдумывал ответ.
- Нет.
- Ты же хотел вырваться? Освободить нас обоих?
Итачи немного помолчал, а потом издал тихий смешок.
- Наверное, я признал поражение, – он внезапно повернулся на бок – лицом к Саске. Тот отвел взгляд от потолка и посмотрел на брата. Глаза старшего Учихи блестели. - Знаешь, Саске, тебе всегда поразительным образом удавалось переворачивать мой мир вверх тормашками.
Уголки губ Саске чуть дрогнули.
- Но ты ведь не злишься на меня за это, а, Нии-сан? – он сделал шутливо-протяжный голос, подражая своим детским интонациям.
Итачи тоже усмехнулся.
- Нет. Так куда… сложнее. И это правильно.
- Хн, - Саске закрыл глаза и, продолжая улыбаться, слегка повернул голову, устраиваясь на подушке.
Наконец-то он был дома.
@темы: команда №7, акацуки, Эльверт, drama, слеш, romance, лист, авторский
-
-
09.12.2008 в 16:22Верхушки сосен шумели над головой, смутно вырисовываясь на фоне ночного неба. Искры от большого костра взлетали к ним и исчезали под потрескивание дерева в огне. При дыхании изо рта вырывались облачка пара и растворялись в стылом воздухе; снега не было, и обнаженная, кое-где покрытая инеем, земля выглядела беззащитно и уныло.
- Мне это надоело, - Наруто раздраженно ткнул в костер палкой, вызвав целый ворох искр. – Мы торчим тут уже много дней, никуда не двигаясь и ничего не делая. Так мы никогда ничего не разрешим, и уж тем более – не найдем Саске!
- Ты же знаешь, что мы не можем двигаться, - одернул его Какаши, сидевший на поваленном бревне рядом, и подышал на замерзшие пальцы. – Страны Земли и Водопада все еще на грани войны; все они потеряли своих Джинчуурики. Мы, как основатели союза, должны помогать…
Они сидели на небольшой поляне, служившей коноховцам основным лагерем. По ее краям среди деревьев стояло несколько крепких деревянных домиков: в отличие от ночевавших под открытым небом патрульных Листа, патрули Водопада, охранявшие границу с вражеским государством, предпочли организовать для себя постоянные лагеря, тем более что климат здесь был уже не столь мягкий, как в стране Огня. Один из таких лагерей они и предоставили для посланцев Конохи. Костер в центре поляны служил источником света и тепла для сменяющихся часовых и для тех, кто не хотел пока уходить в помещение.
- Да, о Джинчуурики! – Наруто, уставший от бездействия, был в крайне агрессивном настроении. – Он ведь был из Камня, так? Так почему он бродил здесь один, отбиваясь от Акацуки? Почему никто не пришел к нему на помощь, а? А я скажу вам, почему: потому что в деревню дорога ему была заказана. Потому что к нему относились, как к опасному зверю – «мы тебя не тронем, но не подходи близко». Уроды! А теперь да, теперь они засуетились. У них ведь двое Джинчуурики было, верно? Ах, какой ужас, они потеряли оба своих самых грозных оружия! А то, что к ним как к людям не относились, что…
- Наруто, успокойся, - Какаши серьезно посмотрел молодому человеку в глаза. – Я знаю, что ты испытываешь и, поверь, полностью разделяю твои чувства. Но это не повод нам начинать с Камнем войну. И уж страна Водопада тут точно не причем.
- Но Какаши-сенсей, мы сидим здесь и больше ничем не занимаемся! Пара мелких стычек, напряженное молчание с демонстрацией своей силы, попытки переговоров, ни к чему не приводящие…
- Просто эти страны – старые враги. А мы – третья сторона и залог мощной военной поддержки – как раз и обеспечиваем здесь мир. Без нас они давно бы уже сцепились.
- Ну-ну, - Наруто фыркнул и нахмурился. – А Акацуки, которые эту кашу заварили, уже и след простыл. Куда вот они делись?
- Не знаю, - Какаши покачал головой. – Ты помнишь, в последний раз их видели на границе, движущимися в сторону Водопада.
Они немного посидели в тишине, думая каждый о своем.
- Какаши-сенсей, - голос Наруто был тихим и каким-то печальным, - как вы думаете… Где сейчас Саске?
- Не знаю, Наруто. Но они, похоже, сразились с Итачи… И последние патрули шиноби, видевшие Акацуки, докладывали, что с ними был еще кто-то третий. Правда, свидетельства разнятся, но… Думаю, с ним все в порядке, - он ободряюще улыбнулся. – Ты же знаешь Саске. Если уж он наметил цель, он к ней придет, и ничто его не остановит.
- Если они сразились… То почему Саске был с ними? Как пленник? Но в бегстве он им только помешает, – Наруто не казался ободренным.
- Не знаю, Наруто. Я не знаю, - Какаши опустил взгляд.
Они снова помолчали; невысказанные вопросы буквально витали над ними.
- Какаши-сенсей… Они ведь с Итачи не… - Наруто смотрел в сторону. – Саске не мог простить такого. Он ведь не мог…
- Я думаю, ты зря волнуешься, - твердо ответил Хатаке. – Я не знаю, что там произошло между ним и Итачи, но в одном я уверен: Саске не предатель. Он не перейдет на сторону Акацуки. Никогда.
- Да я немного не о том… - тихо произнес Наруто, но замолчал. Дальше говорить об этом ему не хотелось.
- Какаши-сенсей, Наруто! – в дверях хижины появилась Сакура; свет, лившийся из дома, упал на сухую прошлогоднюю траву перед порогом. – Что вы там сидите в темноте? Идите, ужин готов!
Какаши поднялся с бревна.
- И в самом деле, пойдем, - нарочито бодро сказал он.
- Да… пожалуй, - Наруто вздохнул, бросил палку в огонь и, отряхнув руки, последовал за учителем в дом, откуда уже доносились веселые голоса его товарищей по команде.
* * *
Двое Акацуки и Саске поднимались в горы. Становилось все холоднее, слой снега под ногами был все толще, и младший Учиха благодарил богов за то, что в одном из городков они предварительно запаслись теплыми вещами. Шерстяные носки, поначалу заставившие его презрительно сморщиться, теперь казались даром свыше.
Это был первый раз, когда Саске видел горы. Так получилось, что все хребты располагались на севере континента, в странах Земли и Молнии, не состоявших в союзе со страной Огня, и шиноби Конохи дорога туда была заказана. Склоны, заросшие суровым хвойным лесом, огромные массы камня и белые вершины, часто полностью скрытые за тяжелыми снеговыми облаками – Саске стоило труда не показывать своего благоговейного изумления. Он чувствовал себя неприятно маленьким и хрупким, и это сильно подтачивало привычную картину мира.
Страна Земли была весьма обширной – почти вдвое больше Огненной – однако из-за того, что они путешествовали в горах, размеры ее совсем смазались. Саске, всю жизнь передвигавшемуся исключительно по равнинам, было тяжело соотносить время с расстоянием здесь, где они могли идти целый день, но преодолеть всего несколько десятков километров по прямой.
- Мы идем в небольшую деревушку на перевале, - объяснил ему Кисаме. – В тамошней гостинице нужно будет встретиться с Дейдарой и Сасори – другими членами Акацуки. Дейдара родом из здешних мест, хорошо тут во всем разбирается, он должен будет объяснить нам детали касательно выполнения миссии. Самого его здешние шиноби прекрасно знают в лицо, так что мы с Итачи-саном в качестве исполнителей будем полезнее.
- Если этому Дейдаре так нежелательно светиться в стране Камня, какого черта он тут делает? – вполне резонно поинтересовался Саске.
- Это уже не ко мне вопрос, а к Лидеру. Наше дело маленькое, в его великие планы влезать нет резона.
Саске показалось, что туманник чего-то не договаривает, но допытываться он не стал.
- А вы не боитесь организовывать встречи в таком месте? Через перевалы, вроде, самое движение – люди ходят, торговля…
Кисаме хохотнул.
- В это время года, братец Итачи-сана, через перевалы ходят только такие придурки, как мы. Тут очень неожиданно налетают сильнейшие снежные бури, так что засыпать может насмерть. Ты не удивлен, что мы идем по дороге, а нам навстречу еще никто не попался?
Саске невольно поежился, запахивая плащ.
* * *
Можно сказать, что Кисаме и Саске своими разговорами накликали беду: спустя пару дней, когда они уже поднялись высоко в горы, налетел ураган. Ветер бросал горсти колючей снежной крупы в глаза, трепал полы плаща, грозя то и дело сбить с ног, и через несколько шагов все пропадало в серо-белых завихрениях. Смотреть приходилось только себе под ноги, пряча лицо, и с дороги они не сбивались только благодаря тому, что на этой высоте она превратилась в относительно широкое пространство, ограниченное с двух сторон каменными стенами, и двигаться можно было либо вперед, либо назад.
Шли гуськом: впереди – Кисаме, пробивавший путь сквозь сугробы, за ним – Саске, позади – Итачи. По крайней мере, друг друга они потерять не могли – чувству чакры метель не помеха. А вот удерживаться в вертикальном положении зачастую позволяли исключительно умения шиноби - чем выше, тем круче становилась дорога. Саске начал понимать, почему путешествовать здесь зимой не рисковали не то что гражданские, но даже местные ниндзя: потеряешь на миг концентрацию, и рискуешь полететь вниз по склону, ударяясь обо все острые камни по сторонам. Только преступникам ранга S тут и бродить.
Преступникам – и джонину из Конохи, обладателю горячей головы, достаточного запаса безрассудства и не слишком достойных родственных связей.
Саске не знал, сколько они уже брели в ревущей тусклой мгле, с заходом невидимого солнца ставшей еще непрогляднее, когда поверхность под ногами начала выравниваться. Натруженные мышцы ныли, а внутренние часы подсказывали, что уже настал поздний вечер; однако Кисаме ускорил шаг, наводя на мысли о том, что деревня должна быть близко. Чувству расстояния мечника, выросшего среди туманов страны Воды, не была помехой даже нулевая видимость, а перед началом их похода он внимательно изучил карту.
Внезапно Кисаме остановился, и Саске чуть не влетел ему в спину.
- Что?! – проорал он, пытаясь перекричать вой ветра.
Кисаме, не отвечая, взмахнул рукой. Присмотревшись, Саске обнаружил, что он указывает на темную массу впереди, едва различимую среди метели. Еще несколько шагов – и Саске смог рассмотреть стену, сложенную из тяжелый толстых бревен. Дождавшись, пока Итачи, шедший последним, поравняется с ними, Кисаме вновь махнул рукой, на этот раз в сторону, призывая следовать за собой.
Держась одной рукой за бревна, проваливаясь в огромные сугробы, наметенные у стены, Саске последовал за Кисаме, обходя дом в поисках двери. Окна, попадавшиеся им на пути, были наглухо закрыты ставнями, и из-за них не пробивалось ни лучика света; Саске искренне понадеялся, что дом не заброшен.
Они завернули за угол – и вот, наконец-то, перед ними возникло крыльцо: перила, ограждавшие небольшое пространство под навесом, и совсем исчезнувшие под снегом ступени. Чуть не упав, поднимаясь по ним, Саске прижался спиной к одному из столбов, поддерживающих навес; Итачи остался стоять на последней ступеньке, уцепившись за второй столб. Кисаме подхватил тяжелый дверной молоток и ударил несколько раз. Когда спустя минуту никто не ответил, туманник снова принялся колотить по деревянной поверхности, сильно и настойчиво.
-
-
09.12.2008 в 16:23Сдернув капюшон и тряхнув головой, Саске смог наконец-то оглядеться. Они стояли в большой полутемной комнате, уставленной столами и стульями, с большим погасшим камином в углу – обычный общий зал гостиницы. Человеком, открывшим им дверь, оказалась грузная женщина лет пятидесяти, одетая в теплый халат поверх бесформенной белой в цветочек ночной рубашки; в одной руке она держала керосиновую лампу, в другой – внушительного вида кухонный нож. Из-за ее спины испуганно выглядывала девушка с растрепанными со сна волосами, судорожно сжимавшая в руках швабру.
- Ну? Кто такие? – хмуро поинтересовалась женщина, по-видимому, хозяйка.
- Прошу прощения, что мы разбудили вас, - вперед вышел Итачи, тоже снимая капюшон и отводя заледеневшие пряди с лица. – Мы надеялись попасть к вашей гостинице днем, но в дороге нас настиг буран. Мы не причиним вам вреда, - он мягко улыбнулся, успокаивающе взглянув на девушку, и вновь посмотрел на хозяйку, - мы просто хотели бы попросить у вас укрытия.
- Зимой мы не работаем, - буркнула женщина, тем не менее опуская нож и немного расслабляясь. – Нашли время по горам шляться. Очень надо мне всяких подозрительных шиноби обхаживать.
- Разумеется, за постой мы заплатим, - Итачи вытащил из сумки кошелек, онемевшими пальцами извлек из него несколько купюр и протянул хозяйке.
При виде денег та совсем успокоилась и, быстро спрятав деньги в какой-то из внутренних карманов огромного халата, кивнула девушке, тут же убежавшей в боковую дверь, и вновь повернулась к гостям.
- Что ж, грабить у нас все равно нечего. Проходите, черт с вами. Только одежду у двери отряхните – куда поперся, охламон?! – рявкнула она на Саске. – С вас сейчас море натечет! Снегу мне тут нанесли, убирай теперь за вами. Наоко! – закричала она. – Наоко, вытрешь пол за господами шиноби! – последние слова она произнесла крайне язвительно.
Тут хозяйка вновь обратила внимание на них.
- Есть, небось, хотите? – она смотрела на троих гостей все так же угрюмо, однако на лице и в движениях у нее уже появилась профессиональная деловитость. – Учтите, никаких разносолов не получите – гостей зимой не бывает, еду мы с Наоко готовим только на себя, так что будете есть, что дадим. Сидите пока здесь, - она зажгла от своей лампы светильник, поставила его на один из столов и удалилась, бормоча под нос: - Носит тут всяких… Вскакивай посреди ночи, устраивай их, ниндзей хреновых…
Саске приподнял бровь и выразительно посмотрел на брата. Итачи спокойно снял свой плащ, отряхнул его и аккуратно повесил на один из множества крючков у двери. Кисаме, широко ухмыляясь, последовал его примеру.
- Вот это женщина! – негромко произнес он, хмыкнув. – Ей бы в АНБУ работать, командиром. Всех построит, - похоже, мечника откровенно веселило все происходящее. Саске, пожав плечами и вздохнув, тоже принялся освобождаться от верхней одежды, чтобы потом присоединиться к устроившимся за столом спутникам.
Вбежала Наоко с жестяным ведром и тряпкой; вьющиеся светлые волосы она успела спрятать под косынкой, а ночную рубашку сменить на простенькое юката. Боязливо косясь на незваных гостей, она начала вытирать воду с пола, стараясь управиться как можно быстрее. Впрочем, обернувшись к ней, Саске поймал на себе хоть и боязливый, но заинтересованный взгляд, и едва подавил желание обреченно стукнуться головой о столешницу.
Из кухни поползли ароматы горячей еды, и Саске непроизвольно сглотнул слюну, пряча ладони в рукавах. В зале было весьма прохладно – как видно, отапливать далеко не маленькую гостиницу целиком две женщины считали лишним.
Словно прочитав его мысли, в дверном проеме возникла хозяйка. В отличие от помощницы, переодеваться она не стала.
- Эй, вы, господа шиноби! Сколько вам комнат надо?
- Одну двухместную, одну одноместную, - отозвался Кисаме.
- Учтите, отопление ради вас я включать не буду, так что обойдетесь жаровнями, - женщина собиралась уходить, когда ее окликнул Кисаме:
- Хозяюшка! Подожди!
Она повернулась и смерила его мрачным взглядом.
- Чего тебе?
- Как тебя зовут-то? – мечник широко ухмылялся.
- Тора. Для вас, нахлебники, - Тора-сан, - в угрюмом голосе хозяйки проскользнула доля юмора.
Когда она ушла, Кисаме откинулся на спинку стула, закинув руки за голову, и рассмеялся.
- «Тигрица»? Черт возьми, ее родители были провидцами. В точку!
Итачи тихо хмыкнул, Саске только покачал головой.
После ужина старший Учиха поднялся из-за стола и, провожаемый недоуменными взглядами брата и напарника, прошел в кухню, тоже весьма внушительную по размерам. Наоко, мывшая посуду, при его появлении чуть не выронила тарелку. Тора, занятая уборкой стола, недовольно посмотрела на Итачи.
- Что пришел?
- Тора-сан, я хотел бы узнать, можно ли нам принять горячую ванну.
Женщина даже отложила в сторону полотенце.
- Зайка мой, ну ты и обнаглел. Мало того, что вы вломились посреди ночи! К бане я посреди бурана прокапываться не собираюсь, а чтобы тут ванну устроить, мне нужно нагреть во-он тот чан, - она указала на огромный чугунный котел, висевший в не менее огромном камине, сейчас холодном и безжизненном. – Водопроводов у нас нет, уж прости, а растапливать камин, ждать черт знает сколько, пока этот монстр нагреется, а потом тушить пламя я не стала бы, даже если бы сам даймё приехал. Могу ведерко тебе на плите согреть, хочешь? – ядовито закончила она.
Итачи молчал, внимательно слушая хозяйку, после чего тем же вежливым голосом спросил:
- То есть проблема в том, чтобы быстро нагреть котел? А если я это сделаю, не зажигая камина, вы позволите нам выкупаться?
Тора с интересом склонила голову на плечо.
- Ну да, почему бы и не позволить, - милостиво согласилась она. – Эй, Наоко! Наполни чан водой, господа купаться изволят!
Как только котел был наполнен, Итачи под пристальным взглядом хозяйки опустился на колени, сложил печати, собирая чакру.
- Катон!
Учиха умело рассчитал технику: струя пламени, вырвавшаяся из его рта, была узкой, но очень мощной. Наоко, вспискнув, забилась в угол, в ужасе вцепившись в ведро.
Всего пара минут – и вода в котле начала вскипать. Итачи поднялся с колен, облизнул пересохшие губы и повернулся к хозяйке. Тора, скрестив руки на груди, смотрела на него по-новому, с интересом и даже долей дружелюбия.
- Полезная штука, - медленно произнесла она, и Итачи показалось, что он видит, как вращаются колесики у нее в голове, подсчитывая выгоды от новой информации. – Тебя как зовут, мальчик?
- Итачи, - чуть улыбнувшись, ответил он.
- Ты, Итачи, иди к своим, полотенца и прочее мы вам организуем. Подогреешь нам потом еще воды?
Учиха кивнул и удалился, про себя продолжая улыбаться.
* * *
Все гостиничные номера располагались на втором этаже. Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице, Итачи, распаренный и сонный после ванны, оказался в темном коридоре; освещена была только площадка в самом начале – на полочке между первыми двумя дверьми стоял подсвечник.
Им отвели две комнаты, одну напротив другой. Заглянув к Кисаме, Итачи сказал ему, что ванна освободилась, и зашел в номер, который делил с Саске.
Младший Учиха, лежавший на неразобранной кровати, закинув руки за голову, бросил на него короткий взгляд и вновь уставился в потемневший от времени потолок. В углу тлели угольки на жаровне, перемигиваясь красным и темно-оранжевым; на тяжелом старинной работы комоде у стены тихо шипела керосиновая лампа. За плотно закрытыми ставнями слышался отдаленный гул ветра.
Итачи прошел к свободной кровати у окна и, сдернув покрывало, принялся аккуратно его складывать.
- Пойдешь мыться после Кисаме? Горячая ванна – в самый раз после такого дня, - он положил покрывало на стул.
- В деревянной бадье? – Саске, не отрывая взгляда от потолка, слегка наморщил нос, но потом чуть улыбнулся. – Пойду. Если Кисаме не потратит всю горячую воду.
- Он не любит слишком горячую. И я нагрел еще.
- М-м.
Больше они не говорили. Итачи переоделся и улегся в застеленную свежим бельем постель, укрывшись одеялом так, что виднелись только пряди черных волос на белой подушке. Рев ветра за окном не утихал, а в комнате было тепло и даже уютно; свет от ровного пламени в лампе смягчал тени и сглаживал цвета – на полосатых ковриках у кроватей, на тяжелом старом дереве стен и пола. Саске закрыл глаза, погружаясь в странную, умиротворенную полудрему.
В коридоре послышались шаги, потом – пара негромких ударов в их дверь, скрип и хлопок двери напротив. Тихо вздохнув, Саске поднялся с кровати, бросил неожиданно ласковый взгляд на темную макушку брата и, перед тем, как выйти из номера, тихо приглушил огонь в лампе, улыбаясь чему-то своему.
После ванны он так же бесшумно вернулся в комнату, расстелил кровать и заснул мертвым сном, едва коснувшись головой подушки.
* * *
Проснулись они поздно, почти в середине дня – что неудивительно, учитывая, во сколько легли. Ураган, по-видимому, кончился – из-за стен гостиницы не доносилось ни звука.
- И что мы теперь делаем? – поинтересовался Саске за завтраком, который, скорее, следовало бы назвать обедом.
- Что-что, ждем Сасори с Дейдарой, конечно, - Кисаме с блаженным видом отправил в рот огромный кусок омлета. – Они должны появиться дня через два-три, если их ничего не задержит в пути. Так что наслаждайся отдыхом, братец Итачи-сана.
- Хватит уже меня так называть, - Саске нахмурился.
Кисаме проигнорировал его, всерьез занявшись омлетом.
-
-
09.12.2008 в 16:24Позже Саске вспоминал четыре дня, проведенные в заснеженной гостинице в горах, как самые счастливые в своей жизни – с тех пор, как погиб клан Учиха. Отрезанные от всего мира, они словно оставили позади и все волнения, все сомнения и трудности; здесь не было шиноби, не было миссий и обязанностей перед деревней или организацией – здесь можно было просто жить.
В первый день после урагана они с Кисаме разгребали снежные завалы перед гостиницей, потом чистили от сугробов крышу, попутно успев извалять в снегу друг друга и обозвав это «тренировкой», а в дальнейшем и вправду тренировались – только в тайдзюцу, чтобы никого не переполошить. Итачи, плохо переносивший холод, стоял на крыльце, завернувшись в одеяло поверх плаща, и, слегка улыбаясь, молча следил за своими спутниками, вдыхая морозный воздух и жмурясь на ослепительное горное солнце.
Они шли в дом отогреваться, и, пока мокрая одежда менялась на сухую, на столе уже появлялся горячий обед – обильный, сытный и вкусный. Обнаружив, что, помимо выдающихся талантов в нагревании воды, старший Учиха еще и неплохо умеет готовить, Тора допустила его до таинств кухни, заодно выспросив у него несколько иностранных рецептов. Плату с постояльцев хозяйка теперь брала чисто символическую, с фырканьем объяснив это тем, что они все отработают. Кроме того, пусть Тора и не говорила об этом вслух, но гости помогали разогнать долгую зимнюю скуку.
Затем они уходили наверх, и, лежа рядом с братом на его кровати, Саске слушал мерный шелест страниц, пока Итачи читал одну из книг, найденных в шкафу в конце коридора. А потом Итачи закрывал книгу, и они занимались любовью, а за окном синело бледное северное небо и сверкали белоснежные вершины.
Вечером зал на первом этаже заполнялся жителями деревни; гостиница стояла немного на отшибе, ближе всего к дороге, ведущей в центральную часть страны, однако с наступлением темноты становилась главным местом в деревне. Прослышав о появлении чужаков, местные поначалу наводнили заведение Торы, желая поглазеть на новых людей, однако, обнаружив, что это ниндзя, быстро растеряли запал. Шиноби боялись и старались держаться от них подальше, не вмешиваясь в их дела. Впрочем, двум Акацуки и их невольному спутнику это было только на руку.
Саске как-то спросил у Торы, почему она не ведет себя так же.
- Ну, милый, с моим занятием шарахаться от шиноби не с руки, - женщина, вытиравшая в это время стол, хмыкнула и заправила выбившуюся прядь за ухо. – Мне работать надо, гостиницу содержать. А ниндзя, они тоже люди, есть-пить им надо, и постель, в которой спать, также желательна. Их тут порядочно ходит, и всех я принимаю. Бандиты и преступники всякие беглые сюда не захаживают – знают, что тут «каменные» так и снуют, - а если и захаживают, то ведут себя прилично, - внезапно она хитро ему подмигнула, и Саске ушел с осознанием того, что с их хозяйкой следует обращаться с осторожностью.
А вот Наоко такой широтой взглядов не отличалась. Кисаме, обычно разгуливавшему в своем обычном облике и применявшему Хенге только при посторонних, доставляло особое удовольствие пугать ее, скаля зубы или отпуская «черные» шуточки. Однако, как ни странно, больше всего Наоко боялась не синекожего мечника, а Итачи: возможно, ее слишком впечатлила его первая огненная техника, но Саске предполагал, что тут скорее сыграла роль привычка Итачи перемещаться быстро и абсолютно бесшумно, возникая перед девушкой совершенно неожиданно для нее.
Самого Саске Наоко, похоже, считала наиболее безопасным, поэтому даже осмеливалась поглядывать на него с долей восхищения. Тора на это только качала головой и с резким окликом нагружала помощницу какой-нибудь работой.
* * *
Вечер четвертого дня был самым обычным, спокойным окончанием столь же спокойного дня. Немногочисленные посетители уже разошлись, и Итачи с Саске удобно устроились у камина в общем зале; старший Учиха сидел, завернувшись в плед, и читал очередную книгу, а Саске примостился рядом, облокотившись на его плечо, и щурился, глядя в огонь. Туманник возился с чем-то наверху. За стенами гостиница слышался негромкий свист ветра – на улице ярилась метель, впрочем, не сравнимая с бураном, в который попали братья и Кисаме.
Внезапно снаружи донеслись новые звуки – будто кто-то громко топал на крыльце – и дверь с грохотом распахнулась. Дохнуло холодом, ветер внес в комнату и завертел над полом россыпь снежной крупы, а вслед за ним на пороге показались две фигуры.
Итачи отвлекся от книги и, чуть заметно приподняв брови, взглянул на неожиданных гостей, одновременно плотнее закутываясь в плед и натягивая его края на запястья. Саске, хорошо знавший брата, угадал в этом жесте скрытое недовольство. Сам он тут же поднялся с плеча Итачи, в отличие от того не скрывая раздражения и нахмурившись.
Первый из вошедших – невысокий молодой человек со спутанной копной светлых волос, собранных в какую-то странную прическу, изрядно потрепанную метелью, - затряс головой, смахивая снег и крошечные льдинки, и оглядел комнату единственным видимым из-под челки глазом. На губах его расцветала наглая, самоуверенная ухмылка.
- Что встал на дороге, шевелись! – второй мужчина – весь согнутый, бесформенный, словно придавленный чем-то к земле (Саске сначала даже не понял, что с ним) - весьма грубо отпихнул блондина и – вполз? вошел? – в комнату, захлопнув за собой дверь.
- Коне-ечно, Сасори но Данна, м-м, - пропел его спутник полным насмешки и нахальства голосом, даже не обернувшись. Взгляд его был устремлен в одну-единственную точку: на Итачи.
Оба мужчины были в черных с алыми облаками плащах.
Саске непроизвольно поежился; появление Акацуки вмиг разрушило маленький уютный мирок, образовавшийся за эти четыре дня. Большая жизнь со своими проблемами ворвалась в него, возвращая к мучительным сомнениям и выборам.
- Привет, Итачи, - блондин продолжал смотреть на старшего Учиху, не мигая. Он подошел немного ближе, так что огонь в камине ярче осветил его, играя на начинающих таять частичках льда, усыпавших волосы и одежду.
- Здравствуй, Дейдара, - бесстрастно отозвался Итачи, потом немного отклонился и бросил взгляд на его спутника: - Здравствуй, Сасори.
- Прохлаждаешься, Учиха? – недружелюбно бросило непонятное… существо, тяжело топчась на месте, будто чувствуя, как неестественно выглядит его присутствие в простой, совсем человеческой гостиничной комнате.
Из кухни, вытирая руки о фартук, поспешно вышла Тора и несколько напряженно оглядела новоприбывших, после чего бросила короткий косой взгляд на Итачи.
- Тора-сан, этим людям желательно приготовить комнаты, - все так же ровно и безэмоционально произнес старший Учиха. – Они остановятся здесь на день-два, полагаю? – он вежливо-вопросительно посмотрел на названного Сасори.
- Чем меньше, тем лучше, - прохрипел тот. – Ненавижу промедления.
Тора быстро кивнула и ушла, не рискуя оставаться в зале, атмосфера в котором была словно наполнена невидимыми электрическими разрядами, и утащив за собой высунувшуюся было из любопытства Наоко. Дверь в кухню захлопнулась.
-
-
09.12.2008 в 16:25Вообще-то он был вполне симпатичный. С резкими, во многом мальчишечьими чертами лица, весь какой-то яркий, словно созданный для того, чтобы его замечали. Волосы у него были ослепительно золотыми, такого яркого и насыщенного цвета, что даже вихры Наруто бледнели по сравнению с ними, а в глубине ярко-синего глаза с неестественно расширенным зрачком плясала явно различимая сумасшедшинка. Необычное у него выражение лица, подумалось Саске. Дейдару словно трясло изнутри, будто распирало самыми бурными и противоречивыми чувствами. Кончики пальцев чуть подрагивали, губы кривились, а взгляд…
Странно. Во взгляде светилось безумное, старательно подавляемое восхищение, почти преклонение, как перед каким-то божеством, – и дикая, с трудом сдерживаемая ненависть.
Но тут Дейдара обратил внимание на него.
- А это еще кто, м-м? – голос его немного повысился. – Итачи, ты нашел себе девочку?
- Это мой брат, Дейдара, - слова старшего Учихи звучали по-прежнему холодно, но Саске уловил в них легкое, едва заметное напряжение.
- Проснулись семейные чувства, Итачи? – раздался из угла хриплый бас Сасори. – А Лидер знает, что ты таскаешь за собой младшего братишку на задания организации?
- Это дело мое и Лидера, Сасори. Я хотел бы, чтобы вы не вмешивались в то, что вас не касается, - ледяная вежливость Итачи напугала бы любого.
- Как скажешь, - фыркнул Сасори, отворачиваясь. А вот Дейдара не отошел, продолжая прожигать Саске оценивающим и каким-то даже ревнивым взглядом. С кончиков его растрепанных зимним ветром волос капала вода.
- Значит, братик твой, м-м? – протянул он, по-птичьи склоняя голову к плечу. – И глаза у него, небось, такие же, как и у тебя. Да…
Немигающий полусумасшедший взгляд начал выводить Саске из себя, и он вскинул голову, собираясь ответить – но Итачи жестко сдавил его руку, требуя не вмешиваться.
К счастью, в этот момент со второго этажа спустился Кисаме.
- О-о, кто явился, - он сверкнул треугольными зубами, растянув губы в ухмылке. – Вы только посмотрите, не прошло и года! Что вас задержало, не художественные изыскания, часом?
- Заткнись, Хошигаке, - прошипел Сасори. – С тобой обсуждать подобные вещи я не собираюсь.
- Да-да, конечно, я всего лишь рубака-шиноби, где уж нам понять высокие материи, - Кисаме откровенно издевался, облокотившись на перила у последних ступенек лестницы. В воздухе ясно чувствовалось напряжение, но на этот раз – не то непонятное, как с Дейдарой, а вполне ясное: столкновение двух сильных шиноби, ко всему прочему еще и нукэнинов S-класса, осознание силы друг друга, готовность в любой момент среагировать на атаку, да еще и в сочетании со взаимной неприязнью… Ко всему прочему, они принадлежат к одной организации, и потому вынуждены действовать сообща.
Тонкие волоски на затылке у Саске стояли дыбом: все присутствующие были ниндзя высочайшего класса, и инстинкты шиноби проснулись, готовясь к возможному бою. Глядя на Кисаме в окружении товарищей по Акацуки, Саске вдруг понял, что теперь будет относиться к мечнику куда серьезнее – сейчас от того словно исходило ощущение опасности и жажды крови. Впрочем, к ним неразрывно примешивалось чувство… игры.
Кисаме все это забавляло.
Оставалось радоваться, что драться они не собирались. Как хищники, признавшие друг в друге равных, они точно ходили по кругу, предупреждающе порыкивая на противника.
Вот только, в отличие от них, Дейдаре, похоже, негласные законы были безразличны.
- Я надеюсь приступить к делу как можно быстрее. Мы можем поговорить сегодня, или вы предпочтете подождать до утра? – Итачи с утонченным безразличием игнорировал направленный на него яростный взгляд.
- Давай сегодня, - буркнул Сасори. – У нас дела. Кстати, вами же брошенные.
- Предлагаю обсудить это в приватной обстановке, - Саске почувствовал, как брат слегка напрягся.
Из кухни появилась Тора, суровая и сдержанная.
- Комнаты господ шиноби готовы, - похоже, они с Наоко воспользовались черной лестницей, не желая лишний раз попадаться на глаза пугающим гостям. – Вы будете ужинать?
- Будем, - Дейдара, наконец, оторвал взгляд от Итачи и повернулся к хозяйке.
- Принесите еду в мой номер, - перебил его Кисаме. – Думаю, вы сможете поужинать и во время разговора, - хмыкнув, обратился он к Сасори.
- Да, - прохрипел тот. – Только сначала проверим свои комнаты.
Итачи поднялся с кресла и принялся аккуратно складывать плед. Косясь на поднимавшихся по лестнице новых постояльцев, Тора спешно подошла к нему и вполголоса проговорила:
- Итачи, мне бы очень хотелось, чтобы моя гостиница осталась в сохранности, - взгляд у нее был очень серьезный, а в глубине глаз светилась тщательно скрываемая мольба.
- Не волнуйтесь, Тора-сан, - Учиха чуть наклонил голову, отвечая с той же серьезностью. – Мы проследим.
- Я надеюсь, - напряженно поджала губы женщина, но в голосе ее прозвучало облегчение.
* * *
Поднимаясь по лестнице, Итачи поймал Саске за локоть.
- Иди в нашу комнату, - тихо сказал он, - сиди там и не высовывайся.
- Я ведь участвую в вашем задании, разве нет? – Саске вопросительно и несколько нахально приподнял брови.
- Ты участвуешь в задании, а не в делах организации. Лидер согласился на твое присутствие под мою ответственность, но если ты сунешься, куда не просят, от тебя избавятся, - пальцы Итачи сдавили руку до боли.
- Да понял я, понял, - Саске скривился и попытался высвободиться.
- И еще, - Итачи приблизил свое лицо к его, - не зли Дейдару. Он плохо себя контролирует, и он очень не любит Учиха и Шаринган. Просто держись от него подальше.
- Хорошо, - Саске устало наморщил нос. – Скажи хоть, чем ты ему насолил, что он так взбесился?
- Как-нибудь в другой раз.
- Зная тебя, «как-нибудь в другой раз» означает – никогда, - младший Учиха с невольной горечью усмехнулся. На ум пришли многочисленные эпизоды из детства.
- Мне надо идти, Саске.
Итачи отпустил его руку и, дождавшись, пока брат скроется за дверью, вошел в комнату к Кисаме.
-
-
09.12.2008 в 16:26- Патрули обычно останавливаются здесь, здесь и здесь, м-м, - Дейдара, жуя рисовый шарик, ткнул пальцем в карту. – Разумеется, у них есть дозорные, просматривающие окрестности на предмет чужой чакры, но проскользнуть мимо них можно, если пройти как раз по границе, где заканчивается зона обзора одного и начинается зона другого, да. То есть где-то вот здесь, - он провел ногтем черту. – Тут будет лучше всего, потому что в местах других пересечений местность слишком труднопроходимая, может понадобиться чакра, а ее случайный всплеск точно заметят, ага, ага. Дальше будет вторая линия защиты – уже собственно на стенах замка. Тут можно и с чакрой поиграться – в замке достаточно шиноби, и если вы все сделаете быстро и тихо, никто не всполошится, м-м.
- Кажется, я понял, почему для этого задания выбрали нас, - туманник хмыкнул. – В отличие от вас, мы умеем действовать тихо.
- Кисаме, - голос Итачи звучал предупреждающе, обрывая готовую зародиться ссору.
Дейдара сверкнул голубым глазом, зло посмотрев на Учиху, - заслышав его ровный собранный голос, подрывник на миг забыл и о Кисаме, и о своих объяснениях, взбешенный этой идеальной бесцветностью. Дейдара ненавидел ее: сам он изо всех сил наполнял красками себя и свою жизнь, желая сделать ее по-настоящему значимой, по-настоящему красивой; но проклятый Учиха одним своим существованием ломал все мироустройство Дейдары, все его старания и стремления. Итачи не волновала бешеная погоня за совершенством искусства, – он сам был воплощенным искусством. Глаза, творящие иллюзии, и ровная гладь прозрачной воды.
Вот только… Войдя в гостиницу, Дейдара сразу почувствовал, что что-то здесь не так. Не так с Итачи, в Итачи. Что-то волновало гладь воды, вызывало круги на поверхности и движение у дна.
Дейдара, с одной стороны, исходил в злом восторге – вот он, изъян, провал! – но с другой, чувствовал удушающую, сухую ярость. Кто-то посмел замутить воду. Кто-то посмел разрушить идеальное произведение искусства! Оно должно быть повергнуто только самим Дейдарой. Неправильная, противоестественная красота будет повергнута созданной им, Дейдарой, подлинной красотой. Он заставит Учиху признать свой проигрыш.
Тряхнув головой, Дейдара постарался выплыть из этого водоворота эмоций – сейчас не время. Сфокусировав взгляд, он встретился глазами с Кисаме, и отошедшее было на второй план раздражение вновь пробудилось во всей красе.
- Поднимитесь на стену – переберетесь на крышу. И кстати, рекомендую быть поосторожнее – камни и черепица в это время года там покрываются льдом, м-м. Я бы дорого отдал, чтобы посмотреть, насколько тихо ты сверзишься с десятиметровой высоты, Хошигаке, ага! – зубы его блеснули в усмешке.
- Говори по делу, Дейдара, - прорычал Сасори, устроивший свое бесформенное тело в углу.
- Конечно-конечно, Данна, - абсолютно безразлично отмахнулся тот и продолжил: - Про то, где лежит свиток, который вам нужен, должен был сказать Пэйн, я сам внутри никогда не был, да. Но что касается ловушек – они, скорее всего, будут связаны с элементом воды; мужик, который там начальником охраны служит, питает к ним нездоровое пристрастие, м-м.
Итачи медленно кивнул, задумчиво постукивая указательным пальцем по подбородку.
- Ну что, Учиха, доволен? – прорычал Сасори. – Если да, то мы откланяемся – нам завтра уходить, вашу работу, между прочим, доделывать.
- А с чего вдруг вы претесь за Джинчуурики? – поинтересовался Кисаме, сидевший все это время на своей кровати. – Почему его не мог элементарно забрать Зецу?
- Это нас не касается, - отрезал Сасори. – Мы свое дело делаем, Лидер – свое.
- Кстати о делах, а в этой-то стране вы какого черта бродите, если вот его, - Кисаме кивнул в сторону Дейдары, - рожу тут каждая собака знает? Ведь поэтому новую миссию поручили нам, нет?
- Ха! Да эти идиоты просто не понимают истинной красоты, которую я им показывал, и… - начал было блондин, но Сасори прервал его утробным рыком:
- Дейдар-ра! Если ты не заткнешь пасть и не перестанешь нести свой бред, я зашью тебе рот на лице, точно как тот, что на груди!
- Конечно, Данна, вам невмоготу слушать кого-то, кто настолько лучше вас разбирается в искусстве, м-м…
Кисаме поморщился.
- Ребят, а давайте-ка вы оба заткнетесь и уберетесь к себе в комнаты обсуждать искусство там. Мои уши этого не выдерживают.
Сасори надменно фыркнул, Дейдара презрительно задрал подбородок; Итачи отстраненно подумал о том, что в чем-то они все же ужасно похожи, хоть и никогда этого не признают. Оба спорщика, объединенные отношением к невежественным коллегам, поднялись с пола, на котором была разложена карта, и направились к выходу.
- И все же, что вы тут делали? – педантично напомнил им Учиха о заданном вопросе.
- Мы были в крайних северных областях, разговаривали с тамошней аристократией, - пробурчал Сасори от двери. - Они хотят независимости от страны Земли и думают воспользоваться услугами Акацуки.
- Они меня хорошо помнят, - обернувшийся Дейдара мечтательно зажмурился. – Я этим ребятам поставлял свои творения, да… Они взрывали ими здания и вражеские отряды - бум, бум! Они ценят мое искусство, м-м.
- Отсутствие мозгов они у тебя ценят, - Сасори пихнул его в спину. – Выметайся уже!
Дверь за их спинами захлопнулась.
Итачи с Кисаме переглянулись.
- Конфликт на границе, переговоры с сепаратистами, наше с вами задание… Ох и веселье готовится для страны Земли в ближайшее время, - Кисаме хищно оскалился.
- Хочешь сказать, Акацуки переходят к масштабным действиям? – Итачи поднял с пола керосиновую лампу, освещавшую карту; тени на стенах заплясали, на мгновение сделав комнату неузнаваемой.
- Похоже на то, - мечник вытянулся на застеленной кровати. – Будоражит кровь, не находишь?
Итачи, не ответив, поставил лампу на стол и свернул карту.
- Я к себе.
- Ладно-ладно, - Кисаме проводил его заинтересованным взглядом.
* * *
- Ну, как прошел военный совет? – Саске, лежавший на постели Итачи, вопросительно покосился на вошедшего брата.
- Нормально, - тот снял сандалии и принялся раздеваться.
- Может, хоть скажешь, что мы делать будем? – Саске оперся на локоть и едва заметно улыбнулся.
- Красть свиток с военной тайной из замка, - Итачи на секунду оторвался от одежды, чтобы столь же неуловимо ответить на улыбку. - Я тебе перескажу потом важные детали.
- Буду ждать, - Саске хмыкнул и подвинулся, уступая брату место. Итачи ополоснул лицо водой из умывальника в углу, после чего распустил волосы и опустился на постель рядом с Саске.
Младший Учиха протянул руки и заправил черные пряди Итачи за уши, открывая ему лицо. Тот задумчиво смотрел на Саске, ничего не говоря.
- Нии-сан? – наконец, не выдержал тот.
- Похоже, ты просто не можешь молчать, братик, – Итачи усмехнулся и наклонился к нему.
-
-
09.12.2008 в 16:26Саске проснулся достаточно рано, и, полежав некоторое время, глядя в потолок, понял, что больше уже не уснет. Оставив Итачи, спрятавшего лицо в подушке и почти с головой завернувшегося в одеяло, досыпать, он поднялся, бесшумно оделся и выскользнул из комнаты.
Наоко, заслышав скрип ступенек под его ногами, выглянула из кухни и, чуть краснея, поинтересовалась, не хочет ли Саске-сан завтракать. Младший Учиха покачал головой, отказываясь, накинул плащ и вышел на улицу.
Вчерашняя метель улеглась, и в воздухе не было ни ветерка, отчего мороз почти не чувствовался. Ярко светило утреннее солнце, и белоснежные громады вершин нестерпимо сияли под его лучами. Слегка улыбаясь, Саске прикрыл глаза и глубоко вздохнул, расправляя плечи.
- А-а, братец Итачи! Привет, привет, хм-м… - знакомый резкий голос, раздавшийся из-за спины, мгновенно разрушил весь радостный настрой. Саске вмиг собрался, и, когда он повернулся к собеседнику, на лице его было обычное холодно-безразличное выражение.
Дейдара стоял у крыльца, сунув руки в карманы форменных брюк; его черный в красных облаках плащ был застегнут только у горла, пустые рукава сиротливо болтались по бокам. Теперь, благодаря распахнутым полам плаща, были видны две тяжелые сумки на поясе. Саске мимоходом задумался, что там – Дейдара не расстался с ними даже на отдыхе, значит, скорее всего, - оружие.
Светловолосый Акацуки смотрел на него, обнажив зубы в усмешке и с нахальным интересом его разглядывал; в его голубом глазу плясал уже знакомый младшему Учихе безумный огонек.
- Что? – максимально ровно, но все же с неприязнью спросил Саске. Взгляд Дейдары ему очень не нравился. Холодный ум шиноби уже подсчитывал возможные результаты этой встречи, а инстинкты подсказывали, что ничем хорошим она не закончится.
Вспомнилось вчерашнее предупреждение Итачи, и захотелось заскрипеть зубами от досады. Мда, Саске, ну ты и вляпался.
Дейдара совершенно явно хотел боя.
Вот только ни Итачи, ни Кисаме, ни жутковатого напарника этого психа, способных его урезонить, тут нет.
- Учиха Саске, значит, м-м, - Дейдара склонил голову набок, тряхнув густой челкой. Совершенно нерациональной, подумалось вдруг Саске. Пол-лица заслоняет, на вторую половину постоянно лезет. И высокий хвост на макушке – тоже не самое разумное решение. Сумасшествие.
- Еще одно отродье проклятого клана, - Дейдара выплевывал эти слова почти с наслаждением, не отрывая пытливого взгляда от лица Саске. – Младший братик Итачи, да?.. М-м…
Саске глубоко вдохнул, заставляя себя не реагировать на оскорбления. Хотя что-то неправильное было в этих оскорблениях – они не были нацелены на то, чтобы ранить его; Дейдара точно говорил сам с собой.
- Чего. Тебе. Надо? – Учиха постарался, чтобы это прозвучало как можно более сдержанно.
- Это ты, значит, - голос Дейдары вдруг набрал обороты, наполняясь уже направленным гневом. – Это ты вмешался в мое искусство!
- Что? – от удивления Саске даже забыл о своем раздражении.
- Ты!.. Ты замутил, запачкал… Только я… Я должен был доказать ему… Все вы, все, уроды красноглазые... Вы извращение над природой, вы искажаете ход вещей этими вашими отвратительными глазами! Я отказываюсь признавать это истинным искусством! – вокруг Дейдары заплескалась чакра, руки опустились на сумки; глаза его бешено сверкали из-под челки.
Саске напрягся, нащупывая в рукаве кунай. Если сейчас позвать Итачи или Кисаме… Они успокоят этого сумасшедшего, но…
Звать на помощь? Как ребенок, просить взрослых дядей прогнать обидчика?
И вдруг в голову ударил азарт; почему-то стало очень легко, в мыслях появилась освежающая ясность, а тело словно налилось молодой, бьющей через край силой. Акацуки хочет драться? Прекрасно. Пусть попытается. Нет, первым Саске не нападет, он постарается разрешить все на словах, как нормальный человек. Но если придется защищаться – отделает этого психа так, что тому и не снилось. Да-да, с помощью этих самых «отвратительных глаз».
- Похоже, ты долго это все в себе копил, - Саске жестоко усмехнулся, чувствуя, как слова сами льются, даже не требуя обдумывания. – Сильно же тебе не угодил мой брат, если ты так кипятишься. Что, боишься высказать все это самому Итачи? А тут такой удобный случай – Учиха, и не тот!
При упоминании имени Итачи Дейдара вздрогнул, и его лицо на миг свело судорогой от ненависти - или от чего-то еще, непонятного. Губы побледнели, а щеки, наоборот, пошли пятнами; глаза же вдруг вспыхнули, и Саске невольно отступил на шаг назад.
- А с тобой церемониться не надо, - бросил Дейдара, усмехаясь, – братнина шлюха!
Саске замер на месте; воздух словно выбило из легких.
- Повтори, - голос вышел сиплым.
- Да сколько угодно! Будто я не слышал, что вчера из вашей комнаты неслось: «Итачи, ах, Итачи!» - передразнил он, и вдруг сорвался на крик: - Я должен победить его, доказать, что его искусство – фальшивка, а мое - настоящее, это должна была быть великая победа, великое торжество истинной красоты, а не такое - грязное, обыденное! Как ты смел опустить мое искусство до подобного?! Как смеете вы, уроды с дьявольскими глазами, приходить и разбивать то, что я творю всю жизнь! Маленькая сучка, подстилка для брата! – он повторял это с восторгом, точно радуясь найденному больному месту. - Думаешь, ты ему нужен?! Нужен?!
Саске не мог произнести ни слова; перед взглядом все потемнело, а в следующий момент он уже складывал печати для Чидори.
- Убью, - до ужаса тихо произнес он, глядя на Дейдару заалевшим в глазах Шаринганом.
- Попробуй, попробуй! И я покажу!.. Я докажу, что мое искусство – самое совершенное! – с каким-то диким весельем на лице отозвался он, выхватывая что-то из сумок, сжимая кулаки и вытягивая их в сторону Саске. Еще миг – и ладони раскрылись, демонстрируя маленькие глиняные фигурки птиц. Они встрепенулись, готовясь взлететь, и Саске, уже слыша свист электрических разрядов, успел только заметить, что на ладонях у Дейдары что-то странное, будто маленькие рты, – когда нечто стремительно метнулось к блондину, целясь ему в ноги, и тому пришлось отскочить. В то же мгновение с крыльца донеслось жесткое:
- Саске! Прекрати.
Младший Учиха вздрогнул, словно отрезвленный звуком этого голоса. Дейдара, изрыгая проклятия, бился в захвате суставчатого хвоста, напоминающего скорпионий, принадлежавшего, как оказалось, Сасори. Как столь грузная туша могла с такой скоростью за секунду переместиться от двери сюда, Саске не понимал. Но Дейдара со своим чудовищным напарником были тут же оттеснены вглубь сознания, а главным было то, что на крыльце стоял Итачи. Стоял и смотрел на него таким ледяным взглядом…
- Не вмешивайся, аники! – крикнул Саске; раскрасневшиеся от возбуждения и морозного воздуха щеки его горели, волосы прилипли к влажному лбу. Понимание того, что брат рассержен, сейчас только подзадоривало. Он хотел повернуться было к Дейдаре, когда Итачи вдруг начал спускаться с крыльца, не спеша, аккуратно ставя ноги на скользкие, усыпанные снегом ступени; Саске замер, готовый к новой битве – спорить с братом, заставить его отойти в сторону, дать ему расправиться с этим блондинистым ублюдком… Но тут Итачи подошел к нему и быстро, без замаха дал ему пощечину.
Голова Саске беспомощно дернулась, отвернувшись под силой удара. Левая сторона лица пылала, воздух на миг перестал проникать в легкие, а рот от изумления приоткрылся; в следующее же мгновение щеки вспыхнули от стыда.
Ему дали пощечину!.. При всех! Как девке! В дверном проеме виднелась могучая фигура Кисаме, опершаяся о косяк, – значит, и он видел, и Тора с помощницей, маячавшие за его спиной… Да как Итачи мог! Что он возомнил?! Да Саске сейчас…
- В номер. Немедленно, - в голосе старшего Учихи ясно слышался спокойный, сдержанный гнев.
Саске стало страшно.
На него Итачи даже не смотрел; его взгляд упирался брату за спину, на Дейдару. Юноша вдруг понял, что ругательства того прервались; было пугающе тихо.
- В номер, - повторил Итачи с чуть большим нажимом, и Саске не посмел возразить, опустив голову, так что челка скрыла лицо, и быстро скрылся в гостинице; Кисаме, Тора и Наоко расступились перед ним.
-
-
09.12.2008 в 16:27Саске успел совсем недолго просидеть на кровати, сжимая в кулаках покрывало и прислушиваясь к смутно доносящимся снизу голосам, когда дверь скрипнула, и в комнату вошел старший Учиха.
- Итачи! – Саске привстал было с постели, но брат прервал его взглядом.
- Что ты там устроил? – Итачи говорил спокойно, но тон его был суровым. – Я же четко дал тебе понять: не влезай ни во что.
- Да, но ты не слышал, что он говорил! Обо мне, о нас! Этот Дейдара…
- Обладает весьма грязным языком, я знаю.
Саске вновь опустился на постель; ярость его поутихла от этих мягких слов.
- Я надеялся, что ты умнее Дейдары. Однако, как видно, мой глупый младший брат все же не вырос.
- Не всем быть такими бесчувственными кусками льда, как ты! – раздраженно отозвался юноша. – Как ты посмел на глазах у всех дать мне пощечину?!
- Ты вел себя, как капризный ребенок, и я обошелся с тобой соответственно. Саске, - Итачи скрестил руки на груди, глядя в глаза брату. – Ты понимаешь, что находишься здесь на непонятно каких правах, только потому, что Лидер отчего-то решил закрыть глаза на мои вольности? Ты должен держаться как можно тише, и уж точно не вступать в бой с членами Акацуки! Ты хоть представляешь, какой опасности подвергаешь себя и меня? – Итачи был очень серьезен. – Я не собираюсь больше терпеть твои выходки; пора подвергнуть тебя наказанию.
Он на секунду опустил веки.
- Цукиеми.
Перед взглядом Саске перемешались все цвета, голова закружилась – и мир вокруг преобразился в черно-бело-алый.
Саске не успел даже испугаться, а, оказавшись в знакомой уже вывернутой наизнанку реальности, почувствовал какое-то отчаянное, обреченное бесстрашие – что ж, он уже здесь, и бояться больше попросту не имеет смысла.
Юноша огляделся и сел на край кровати
- Что, опять будешь пытать? – со странной тоской спросил он, уже готовясь к приближающейся расплате. Но Итачи лишь устроился в изящном резном кресле, в которое превратился гостиничный стул, и чуть пожал плечами.
- Нет.
Саске помолчал, бросив взгляд в окно. Вместо солнца в алом небе зиял черный провал.
Походя он заметил, что его постель из узкой и простой гостиничной койки превратилась вдруг в большую двуспальную кровать с изысканными изгибами спинки и прекрасно выделанным шелковым покрывалом. Заметив его удивленный взгляд, Итачи пояснил:
- В этом мире все становится таким, как я пожелаю. Это красиво.
- Если ты не собираешься наказывать меня, то зачем притащил сюда? – Саске давно забыл о своем гневе. Теперь на смену проснувшемуся было и приутихшему страху пришло странное, выдержанное любопытство.
- В Акацуки есть человек по имени Зецу, владеющий шпионскими дзюцу высшего класса, - Итачи устало прикрыл глаза, откидываясь на спинку кресла. – Он может незаметно перемещаться на любые расстояния, сливаться с окружающим миром так, что обнаружить его невозможно, и видеть подобно обладателю Бьякугана. В Акацки он служит связным. Ему было бы очень легко забрать тело Джинчуурики Четыреххвостого, спрятанное нами с Кисаме, однако за Зверем отправляются Сасори с Дейдарой, которым придется тащиться через всю страну, да еще и постоянно скрываясь. Как думаешь, почему?
- Потому что этот Зецу занят, - Саске, начавший кое-что понимать, забрался на кровать с ногами и обхватил руками колени. – Причем на постоянном задании. Шпионит за кем-то.
- Правильно, - Итачи по-прежнему не открыл глаз. – Либо за Наруто-куном, находящимся в стране Водопада, либо за нами.
- Наруто все еще в Водопаде? – Саске не упустил возможности уцепиться за эту крупицу новой информации.
- Да. У них продолжается дипломатическая миссия.
- Но, ты сказал – за нами, - младший Учиха быстро вернулся к более насущным делам. – Почему? С чего тебе опасаться собственной организации?
- Долгая история, Саске. Но я не хочу, чтобы у него могли закрасться какие-либо подозрения на мой счет. Ради твоей безопасности в том числе.
Саске нахмурился.
- Вот что, Нии-сан. Я устал от твоих секретов. Хочешь ты этого или нет, но я уже в игре; ты сам взял меня с собой. Что ты забыл в Акацуки, а, братик? Что тебе нужно от меня? От кого ты так прячешься? - он встал с кровати, подошел к Итачи и дождался, пока тот откроет глаза. – Эта «история» ведь началась давно, еще со смерти Шисуи, не так ли? – на этом месте Итачи чуть вздрогнул. – Все эти годы ты держал меня под паутиной лжи, Нии-сан. Так вот, мне надоело бесконечно метаться вокруг человека, о котором я почти ничего не знаю. Поэтому ты расскажешь мне все. Сейчас.
Взгляд Саске был прямым и строгим, а слова прозвучали не как просьба, но и не как утверждение – скорее, он просто предложил возможность, и теперь спокойно и твердо ждал ответного шага.
Воцарилось молчание, а потом губы Итачи на мгновение дрогнули в чуть заметной улыбке.
- Хорошо, Саске, - он открыл глаза, и лицо его снова приняло серьезное выражение. – Я расскажу.
-
-
09.12.2008 в 17:26-
-
09.12.2008 в 23:12Мыр
-
-
06.01.2009 в 00:14Здесь очень спокойный Итачи, почти пассивный. Излишне пассивный, но, впрочем, здесь же другая жизнь. Очень красиво упомянуто про болезнь, не к чему придраться как данность.
Восхитительно описано время в гостинице Торы-сан))) Живой эпизод в самом лучшем смысле слова
Кисаме неканонично мягкий. Также списываю на АУ?
Дейдара - потрясающий. Точнее, его отношения с Итачи. Они описаны так, что более ничего добавлять не стоит, эти несколько слов стоят поэмы.
Повеселил пьяный Саске. Кавайное сусчество
Заранее жалко. Обоих.
И написано прекрасно, да.
-
-
06.01.2009 в 02:15Знаешь, я очень, очень рада, что это так. Не потому, что мне не жалко братиков, а потому, что именно это я и хотела показать. А раз ты высказываешь эти мысли - значит, получилось. Ура.
После твоих слов мне особенно интересно дописать-таки концовку.)) И узнать, что ты скажешь.
Восхитительно описано время в гостинице Торы-сан)))
Ня, спасибо!))) Я такое удовольствие получала, когда описывала...
Кисаме неканонично мягкий. Также списываю на АУ?
Ум, пожалуй, тут следует списать на авторский произвол.
А вот за Дея спасибо отдельное!
Короче - спасибо, спасибо, спасибо!
Мда, похоже, рано или поздно мне все же придется сменить дизайн дневника...
-
-
06.01.2009 в 02:36Знаешь, я очень, очень рада, что это так. Не потому, что мне не жалко братиков, а потому, что именно это я и хотела показать. А раз ты высказываешь эти мысли - значит, получилось. Ура.
Замечательно получилось, и именно это цепляет больше всего. В-общем то, я знала, с чего начну комментарий, уже после их первого здесь разговора. И - что ведь важно - действительно _не понимают_. Здесь нет особой идеологии у Итачи, нет ничего у Саске. Но для них всё это кажется таким почти _нормальным_, ну да, неправильно, убийство, плохо, но... _неважно_. Жизнь и страх десятков людей, улыбка матери и голос отца - неважно. Они живут не в этом мире, а в собственном - на двоих.
Надеюсь, оно все же не слишком режет глаз.
Нинаю
Его сложно писать, поганку, - он весь состоит из чувств и эмоций, а не слов))) Это здорово, что он вышел настоящий.
Не то слово, чудесно вышло. Вот от этих отрывков просто дрожь по телу:
Во взгляде светилось безумное, старательно подавляемое восхищение, почти преклонение, как перед каким-то божеством, – и дикая, с трудом сдерживаемая ненависть.
Войдя в гостиницу, Дейдара сразу почувствовал, что что-то здесь не так. Не так с Итачи, в Итачи. Что-то волновало гладь воды, вызывало круги на поверхности и движение у дна.
Дейдара, с одной стороны, исходил в злом восторге – вот он, изъян, провал! – но с другой, чувствовал удушающую, сухую ярость. Кто-то посмел замутить воду. Кто-то посмел разрушить идеальное произведение искусства! Оно должно быть повергнуто только самим Дейдарой.
-
-
06.01.2009 в 10:27Мне вообще кажется, что Учихацест на этом и основывается - причем не только аушный: на болезненной зацикленности братьев друг на друге. В каноне это тоже есть, но в меньшей степени.
Так что это ни в коем случае не личная вендетта
Да я понимаю
Но дизайн менять пока не могу - иначе не будет это мой дневник)) Не будет ощущения "дома"
-
-
06.01.2009 в 13:53Учихацест на этом и основывается - причем не только аушный: на болезненной зацикленности братьев друг на друге.
Точно, да))) Но здесь это в апофигее
А я что? Я ничего
-
-
06.01.2009 в 20:00Скажу ещё вот что:У Вас отличный литературный почерк.Всё события чётки и грамотны,они дополняют друг друга.И такого красочного описания эмоций я ещё не встречала.Спасибо за то,что вы есть...Невероятно хочеться почитать продолжение.Но Вы не торопитеесь...Пишите так как сейчас,и как писали до этого!Не могу выразить свою благодарность!Спасибо вам!
-
-
06.01.2009 в 22:57Чего и хотелось *___*
anikolav Во-первых, спасибо большое за отзыв!
ВЫ МЕНЯ НА ИТА/САСУ ПОДСАДИЛИ!!!
Бвахаха)))) Это был хитрый план по распространению ИтаСасу в массы
И за слова о литературном почерке спасибо, я стараюсь его разрабатывать)) Буду стараться завершить фик достойно. ^^
-
-
06.01.2009 в 23:04Теперь буду доставать...Пока не допишите продолжение.*Меняет транспорант на другой "Россия яойная наша держава,Россия НС шная наша страна!".
А вообще если серьёзно:Пускай мне и немного лет,но я всерьёз увлекаюсь литературой.И скажу,что ваш стиль схож со стилем написания Пулмана,которого я обажаю.*как и Вас*.
-
-
06.01.2009 в 23:09П.С. А можно после того,как Вы завершите этот фанфик,мне взять у Вас интервью?Ведь уверенна,у Вас много,много поклонников!Совсем крохотное,с парой тройкой вопросиков...Дабы не слишком Вас отвлекать и раздражать.*да,я знаю,я наглое флегматичное существо*
-
-
07.01.2009 в 13:49Хохохо, всегда готов!
Читала массу фиков,где Итачи - подонок,не способный любить,а Саске - клоун,зацыкленный на мести.
Знали бы вы, как я такое ненавижу)))) Я, собственно, и писать-то фики начала из-за отсутствия в фэндоме нормальных фиков по ИтаСасу и сложившихся из-за этого стереотипов. Так хотелось показать, что Итачи и Саске - не бездушные уроды, а люди, причем с восхитительно красивыми и сложными взаимоотношениями!
Вот и понеслось))
А можно после того,как Вы завершите этот фанфик,мне взять у Вас интервью?
Ээээ... Знаете, меня это как-то смущает, так что давайте лучше я на ваши вопросы отвечу в приватной обстановке))) А вы уже думайте, что хотите делать с ответами, нэ?
-
-
05.02.2009 в 15:47-
-
05.02.2009 в 16:00-
-
05.02.2009 в 18:54-
-
06.02.2009 в 09:56Да и кстате.....я нашла ошибки в тексте......про Хидана.....его Шикамару убил,а не Сакура и бабушка Чио(они убили Сассори) так что уважаемый автор исправте пожалуйста)
-
-
06.02.2009 в 13:11-
-
06.02.2009 в 20:17-
-
06.02.2009 в 20:59-
-
06.02.2009 в 21:14-
-
08.02.2009 в 13:53-
-
08.02.2009 в 15:27-
-
09.02.2009 в 11:52