Дважды два уже четыре, а будет еще лучше!
Название: Бусики
Автор: Kursnic
Бета: Несметана
Пейринг: Кисамэ/Итачи
Жанр: юмор, POV Кисамэ
Рейтинг: PG-13, может, чуть выше за лексику
Предупреждение: помянутая уже лексика
Примечание автора: как-то я задумалась, откуда у Итачика его бусики...
Саммари: когда даришь напарнику невинный вроде бы подарок, могут возникнуть вполне реальные проблемы...
читатьВетра почти нет, на небе – ни тучи, ни даже гребаного облака, и солнце палит, как ненормальное. Жари-и-ища! По такой жаре ходить в черном, наглухо застегнутом плаще – рехнуться можно. Кисамэ с самого утра хотелось снять плащ. Он материл про себя плотный материал и того урода, который догадался шить форму Акацки из этой хрени. А вот его напарнику жара не слишком-то мешала. Как ходил застегнутым на все пуговки, так и ходит. А может быть, просто боится загара. Бережет белизну и невинность кожи. Ха!
Ну да, так и есть – от солнца прячется, типа боится обгореть. А дыхание – частое и неглубокое. Значит, тоже жарко! И то утешение. Конечно, Кисамэ мог и сейчас плащ снять, но проигрывать нежно-бледному напарнику в выносливости не хотелось. А Итачи вот-вот не выдержит – то и дело поглядывает в сторону лавочки, где продают данго. Горячие, липкие, сладкие рисовые шарики с холодным чаем. Все это – под навесом от солнца. Драным и потрепанным. Но и то - тень. Уж лучше, чем идиотами разгуливать под раскаленным, как сковорода солнцем.
Напарники медленно нарезали круги по небольшой деревушке, ожидая, пока их найдет информатор. Гребаный информатор не торопился и вообще, судя по всему, сдох под каким-то забором.
В деревушке был праздник. Кажется, что-то связанное с плодородием. Ну, если у них такое солнце круглый год, то только о плодородии селянам думать и нужно, а не маяться херней, устраивая ярмарки.
Народа на празднике было много. Съехались со всего побережья, не иначе. Все галдели, гомонили, толкались. Кисамэ чувствовал себя волнорезом, о который расшибаются живые волны толпы. Сразу за ним шел напарник. То ли Учиха рассчитывал в тени спрятаться, то ли ему самому через такую плотную толпу было не пройти, но его шумное, частое дыхание било в спину. Как раз между лопатками. Кисамэ постоянно хотелось обернуться, почесаться или хотя бы бросить взгляд через плечо – Учиха что, прет за ним вплотную, что ли?!
А вообще лучше бы он впереди шел. И плащ снял. Глаза Кисамэ чуть прикрылись прозрачными веками. Это он так мечтательно жмурился. Здорово было бы сейчас глянуть на тонкую белую шейку. Хорошая компенсация за потный и душный день в толпе бестолковых селян.
Кисамэ и не заметил, что уже секунды три, как стоит на месте. Итачи недовольно хмурился, у него чуть ли не пар из ушей пошел. Хотя, наверное, показалось. Мало ли что может привидится в такую жару.
Учиха сделал шаг в сторону и Кисамэ пошел за ним, запоздало прикинув, что выглядит как огромный пес на поводке. Дамочка-Учиха хочет пройти через толпу и пускает пса вперед, чтобы он разогнал людей и расчистил дорогу. Дамочка в сторону – и песик за ней.
Ха! А Учиха и правда дамочка. Подошел к лотку с феньками и начал в них копаться. Хорошо копается – залюбоваться можно. Со знанием дела.
Выудил черные лакированные бусики – так и блестят на солнце – и тут же бросил. Чего это он? А, напарника заметил!
Кисамэ криво улыбнулся и мысленно послал застенчивость Учихи на хуй. Сам он бы еще и на примерочку посмотрел. И не только бусиков. Даже жалко, что голая шея была самой откровенной картинкой, которую Кисамэ видел от его душки-мальчика.
Продавец, шустрый малый, подхватывает бусики и начинает их нахваливать. А ты хвали - не хвали, все равно Учиха уже смылся.
- Господин самурай, купите ожерелье для возлюбленной! – Заорал вслед торгаш. Хорошо так заорал, Кисамэ подумал, что левым ухом еще час где-то слышать не сможет. Ну ничего. Зато тихо и спокойно.
- Давай сюда свои бусики.
- Что вы! Это же редчайшее ониксовое ожерелье! Его носила сама Онна Надэшико, первая жена нашего светлоликого Горо! – а свое дело знает, сходу на другого покупателя переключился. Не каждый так сможет. Прощупал блеклыми глазками потрепанный плащ, рукоять меча, выглядывающую из-за плеча и синюю морду. Кисамэ еще и улыбнулся, облегчая выбор торговца: жаба или жизнь. Блеск треугольных зубов, как всегда, подействовал безотказно.
- Всего пять монет!
Кисамэ улыбнулся шире.
- Четыре с поло… четыре! Четыре только в честь вашей возлюбленной!
- Это той, что сейчас ушла, что ли?
Торговец округлил глаза, Кисамэ захохотал. Наверное, его смех подействовал как психическое оружие навроде гендзюцу, потому что торгаш мигом потерял всю свою напыщенность и испуганно пискнул:
- Три! Три монеты!
Кисамэ кинул два тусклых кругляша.
- И так обойдешься.
Торговец поймал деньги и сноровисто спрятал в кожаный потрепанный кошель на поясе.
Кисамэ выудил из блестящей кучи черные бусики и прикинул, что на тонкой учиховской шейке они будут как родные. Краем неоглохшего уха он услышал бормотание продавца:
- Ну подумаешь, мужик… Да Горо сам мальчиков любил… И Онна Надэшико тоже. Но ей оно и полагается…
Информатор в тот день так и не появился. Оказалось, и правда сдох. Ну ничего, другого найдут. Делов-то.
Они вернулись на базу уже под вечер. Всю дорогу Кисамэ пытался придумать способ вручить напарнику бусики, а тот шел на три шага впереди, задавая направление и позволяя глазеть на открытую шею с выступающими позвонками. Расстегнул плащик, не выдержал. Зар-р-раза!
Коротко отчитавшись Лидеру о миссии, Кисамэ снова задался вопросом дня: как втюхать дамочке бусики?
«Итачи-сан, я вам тут бусики купил. Вы, бля, такая баба, что я прям не выдержал!»
Нет, что-то не то.
«Итачи-сан, примите от вашего покорного слуги редчайшее ониксовое ожерелье, которое носила прежде первая жена Светлоликого Горо, Онна Надэшико. Будьте любезны, пожалуйста!»
Кисамэ подумал, что скорее удавится, чем скажет что-то подобное всерьез.
«Я. Вам. Бусы. Дарю!»
Самый нормальный вариант. И самый предсказуемый ответ: «Отвали!»
Когда Кисамэ уже отчаялся найти нужные слова, в памяти всплыла картинка: Дейдара подкладывает в пустую Хируко искусно слепленную глиняную статуэтку. Из обычной, невзрывной глины. Значит, тоже не мог найти слов, да?
Кисамэ тряхнул запястьем, на которое были намотаны купленные бусы.
- Отлично, так и сделаю, - пробормотал он себе под нос.
По идее, если человек видит у себя на подушке, на столе или в сумке блестящую побрякушку, то первое и вполне такое естественное желание – это ее прикарманить.
Самое что ни на есть человеческое желание. В таком случае Учиха, сука, человеком не был! Он каждый раз перекладывал бусы туда, откуда взял, как хренова домохозяйка. Кисамэ костерил напарника про себя и пытался придумать, куда бы еще подложить бусы.
Когда Итачи на его глазах снял ожерелье с рукояти своей катаны и протянул Кисамэ со словами: «Не забывай их тут больше», невеликое терпение Хошигаке кончилось.
- Итачи-сан, я это…
- У-чи-ха-сан? – из коридора вынырнул Дейдара. Донельзя довольный и улыбающийся. – Вас просил к себе Лидер.
Кисамэ разочарованно заткнулся. Придется подождать. Гребаный Дейдара и гребаный Лидер. Но подрывник все равно гребаней.
Итачи кивнул и вышел из комнаты.
- Хо-ши-га-ке-сан, вас тоже! – Дейдара улыбнулся так, что у Кисамэ зачесались кулаки. Вот уж кто феньку вроде бус от своего напарника принял бы с восторгом. Он его даже мужем называет. Ха!
Когда за спиной слышится взрыв, самая нормальная реакция на это – заматериться вслух, кляня бусы, мужей Дейдары и дамочек с собачками всех вместе взятых одним длинным пятиэтажным предложением.
Кисамэ проверил бусы – те из руки никуда не делись – и на этом спасибо. А вот на новую комнату придется выбивать деньгу у Какудзу. О, точно! Кисамэ на всякий случай обматерил и его. Тем временем Дейдара застыл в одной позе, как будто его хорошенько приложили по голове. Это напарничек-дамочка, мать его, постарался. Вон, как глазки покраснели. Кисамэ подумал, что в следующий раз купит не бусики, а тушь. С эффектом Мангеке. Чтобы при многократном использовании к слепоте приводила.
После взрыва обломки разбирал Дейдара под чутким руководством Сасори. Тому комната была не особенно нужна, - репутация была важнее, да и живет он по большей части в мастерской. Принимать душ пришлось в дейдаровой комнате. Повсюду стояли глиняные статуэтки, и пользоваться чакрой Кисамэ здесь зарекся. Мало ли, а вдруг они из подрывной глины. Выглядят как обычные, но все же. Осторожные живут дольше и не умирают так тупо.
Итачи на всякий случай сходил к Лидеру, чтобы убедиться, что Дейдара и тут соврал. Вернулся хмурый и обозленный, сразу прошел в душ. Наверное, Лидера сегодня уже кто-то достал…
Кисамэ сидел прямо на полу возле двери в ванную и прислушивался к шуму воды. Он с водой всю жизнь работал и по звукам капель мог прикинуть, каков силуэт предмета, о который они разбиваются. Сидеть было неудобно, к тому же пришлось повернуться к щели между дверью и косяком правым ухом – левое после ярмарки вообще плоховато слышало, хоть и отходило потихоньку.
Кап-кап-кап.
Рука, ладонь, голова, лицо… Четкие черты, чуть вздернутый носик. А так и не заметно…
Кап-кап-кап.
Поворот! Теперь спина и смешные маленькие лопатки. Маленькие и острые. Между ними – звенья позвонков. А в пятнадцать по-другому и не бывает.
Кап-кап-кап…
Талия, ложбинка между ягодиц, бедра… наверное, нагнулся за мылом. Поворот!
Кап-кап-кап!
Маленький дождик стучит по груди, скатывается на живот и обтекает чуть проступающие ребрышки и талию, по касательной задевает бедра уже с другой стороны, чем в прошлый раз. Все тело - миниатюрное и смешное, как у ребенка.
Кап-кап-кап-кап… Кап… Кап…
Закончился «дождик», пора вставать и уходить, пока не застукали. А еще неплохо бы запахнуть полы халата и сесть на кровать, положив ногу на ногу. Да сложить сцепленные в замок руки на самом дорогом. Вот на том самом, что встало на эти смешные детские лопатки и животик. И когда только? Кисамэ, вроде бы, и не заметил даже.
Учиха вышел из душа уже гораздо более спокойный и встал напротив напарника, уставившись на его кисти, сложенные на коленях. Кисамэ занервничал.
«А и хуй с ним, пусть смотрит!» - решил он про себя.
Он так же в упор уставился на Итачи. Вспомнив о чертовых бусах, снял их с запястья, все-таки надеясь, что Учиха смотрел на них, а не на…
«Сообразит что к чему – выгонит на фиг. А где мне еще ночевать? В мастерской дейдарова мужа? Не, на фиг такое счастье…»
- Вот.
Бусы радостно блестели – лакированные и черные, прямо как глазки дамочки-недотроги.
Кисамэ подумал, что у его напарника, наверное, мышцы лица не двигаются, иначе отчего бы у него постоянно была такая отмороженная морда? Хотя, может, и правда отмороженная. Нужно будет спросить. Как-нибудь издалека и желательно в письменной форме.
- Что это?
- Бусы.
- Я вижу. И зачем они мне?
Кисамэ пожал плечами. Хотел было сказать, что дамочкам лучше знать, зачем им феньки, но вовремя прикусил язык. Учиха повернулся к напарнику спиной и, собрав в пучок волосы, позвал:
- Кисамэ.
- Да?
Трудно было оторваться от созерцания бледной шейки, о которой он так часто вспоминал, наяву, так сказать, во плоти.
- Надень.
Когда у тебя большие руки, иной раз трудно соразмерить силу. Для Кисамэ это было привычно, вот только случаются моменты, мать их, когда и о привычках забываешь.
- Эмм, Итачи-сан…
- В чем дело?
- Я…
- Да?
- Замок сломал. Вы их теперь снять не сможете.
Точеные плечики Учихи, которые неведомо как выбрались из плена халата, расслабленно опустились. Кисамэ подумал, что хреновое у него ощущение воды – лопатки вовсе не острые, а очень даже плавные и правильные.
- Прекрасно.
- Э-э-э?
Итачи повернулся, и Кисамэ почувствовал, что черные глазки в принципе ничуть не проигрывают Шаринганам. Такие же цепкие и завораживающие.
- Я все равно не собираюсь их снимать.
- Так что, даже когда будете мыться или спать?
- Вероятно, даже когда буду заниматься сексом.
Тут бы замолчать, но глупости продолжали прыгать Кисамэ на язык. У них там, наверное, коллективный батут.
- Кха-кха... То есть, до самой смерти?
Итачи криво усмехнулся. Ха! Значит, ничего не отморожено.
- А трупу не все равно?
Мысленно согласившись с напарником, Кисамэ скосил глаза на довольно большой участок груди. О, да! Главное – запомнить.
- Да, до самой смерти.
Учиха высказался и вернул себе законное выражение лица. Кисамэ почувствовал, что ему стало легче. Все-таки оно хорошо, когда знаешь, чего ждать от напарника. Вот уж где Сасори не повезло…
Итачи хлопнул Кисамэ по плечу и направился к шкафу.
- Знаешь, где тут полотенца?
Хошигаке шумно выдохнул. Он только сейчас заметил, что не дышал последние минуты две.
- Ага…
А бусы Итачи действительно идут. У него, черт возьми, отличный вкус на вещи. И на секс, наверное, тоже.
Ха! Проверим! Главное - найти нужные слова.
- Итачи-сан, а давайте…
Конец.
Автор: Kursnic
Бета: Несметана
Пейринг: Кисамэ/Итачи
Жанр: юмор, POV Кисамэ
Рейтинг: PG-13, может, чуть выше за лексику
Предупреждение: помянутая уже лексика
Примечание автора: как-то я задумалась, откуда у Итачика его бусики...
Саммари: когда даришь напарнику невинный вроде бы подарок, могут возникнуть вполне реальные проблемы...
читатьВетра почти нет, на небе – ни тучи, ни даже гребаного облака, и солнце палит, как ненормальное. Жари-и-ища! По такой жаре ходить в черном, наглухо застегнутом плаще – рехнуться можно. Кисамэ с самого утра хотелось снять плащ. Он материл про себя плотный материал и того урода, который догадался шить форму Акацки из этой хрени. А вот его напарнику жара не слишком-то мешала. Как ходил застегнутым на все пуговки, так и ходит. А может быть, просто боится загара. Бережет белизну и невинность кожи. Ха!
Ну да, так и есть – от солнца прячется, типа боится обгореть. А дыхание – частое и неглубокое. Значит, тоже жарко! И то утешение. Конечно, Кисамэ мог и сейчас плащ снять, но проигрывать нежно-бледному напарнику в выносливости не хотелось. А Итачи вот-вот не выдержит – то и дело поглядывает в сторону лавочки, где продают данго. Горячие, липкие, сладкие рисовые шарики с холодным чаем. Все это – под навесом от солнца. Драным и потрепанным. Но и то - тень. Уж лучше, чем идиотами разгуливать под раскаленным, как сковорода солнцем.
Напарники медленно нарезали круги по небольшой деревушке, ожидая, пока их найдет информатор. Гребаный информатор не торопился и вообще, судя по всему, сдох под каким-то забором.
В деревушке был праздник. Кажется, что-то связанное с плодородием. Ну, если у них такое солнце круглый год, то только о плодородии селянам думать и нужно, а не маяться херней, устраивая ярмарки.
Народа на празднике было много. Съехались со всего побережья, не иначе. Все галдели, гомонили, толкались. Кисамэ чувствовал себя волнорезом, о который расшибаются живые волны толпы. Сразу за ним шел напарник. То ли Учиха рассчитывал в тени спрятаться, то ли ему самому через такую плотную толпу было не пройти, но его шумное, частое дыхание било в спину. Как раз между лопатками. Кисамэ постоянно хотелось обернуться, почесаться или хотя бы бросить взгляд через плечо – Учиха что, прет за ним вплотную, что ли?!
А вообще лучше бы он впереди шел. И плащ снял. Глаза Кисамэ чуть прикрылись прозрачными веками. Это он так мечтательно жмурился. Здорово было бы сейчас глянуть на тонкую белую шейку. Хорошая компенсация за потный и душный день в толпе бестолковых селян.
Кисамэ и не заметил, что уже секунды три, как стоит на месте. Итачи недовольно хмурился, у него чуть ли не пар из ушей пошел. Хотя, наверное, показалось. Мало ли что может привидится в такую жару.
Учиха сделал шаг в сторону и Кисамэ пошел за ним, запоздало прикинув, что выглядит как огромный пес на поводке. Дамочка-Учиха хочет пройти через толпу и пускает пса вперед, чтобы он разогнал людей и расчистил дорогу. Дамочка в сторону – и песик за ней.
Ха! А Учиха и правда дамочка. Подошел к лотку с феньками и начал в них копаться. Хорошо копается – залюбоваться можно. Со знанием дела.
Выудил черные лакированные бусики – так и блестят на солнце – и тут же бросил. Чего это он? А, напарника заметил!
Кисамэ криво улыбнулся и мысленно послал застенчивость Учихи на хуй. Сам он бы еще и на примерочку посмотрел. И не только бусиков. Даже жалко, что голая шея была самой откровенной картинкой, которую Кисамэ видел от его душки-мальчика.
Продавец, шустрый малый, подхватывает бусики и начинает их нахваливать. А ты хвали - не хвали, все равно Учиха уже смылся.
- Господин самурай, купите ожерелье для возлюбленной! – Заорал вслед торгаш. Хорошо так заорал, Кисамэ подумал, что левым ухом еще час где-то слышать не сможет. Ну ничего. Зато тихо и спокойно.
- Давай сюда свои бусики.
- Что вы! Это же редчайшее ониксовое ожерелье! Его носила сама Онна Надэшико, первая жена нашего светлоликого Горо! – а свое дело знает, сходу на другого покупателя переключился. Не каждый так сможет. Прощупал блеклыми глазками потрепанный плащ, рукоять меча, выглядывающую из-за плеча и синюю морду. Кисамэ еще и улыбнулся, облегчая выбор торговца: жаба или жизнь. Блеск треугольных зубов, как всегда, подействовал безотказно.
- Всего пять монет!
Кисамэ улыбнулся шире.
- Четыре с поло… четыре! Четыре только в честь вашей возлюбленной!
- Это той, что сейчас ушла, что ли?
Торговец округлил глаза, Кисамэ захохотал. Наверное, его смех подействовал как психическое оружие навроде гендзюцу, потому что торгаш мигом потерял всю свою напыщенность и испуганно пискнул:
- Три! Три монеты!
Кисамэ кинул два тусклых кругляша.
- И так обойдешься.
Торговец поймал деньги и сноровисто спрятал в кожаный потрепанный кошель на поясе.
Кисамэ выудил из блестящей кучи черные бусики и прикинул, что на тонкой учиховской шейке они будут как родные. Краем неоглохшего уха он услышал бормотание продавца:
- Ну подумаешь, мужик… Да Горо сам мальчиков любил… И Онна Надэшико тоже. Но ей оно и полагается…
Информатор в тот день так и не появился. Оказалось, и правда сдох. Ну ничего, другого найдут. Делов-то.
Они вернулись на базу уже под вечер. Всю дорогу Кисамэ пытался придумать способ вручить напарнику бусики, а тот шел на три шага впереди, задавая направление и позволяя глазеть на открытую шею с выступающими позвонками. Расстегнул плащик, не выдержал. Зар-р-раза!
Коротко отчитавшись Лидеру о миссии, Кисамэ снова задался вопросом дня: как втюхать дамочке бусики?
«Итачи-сан, я вам тут бусики купил. Вы, бля, такая баба, что я прям не выдержал!»
Нет, что-то не то.
«Итачи-сан, примите от вашего покорного слуги редчайшее ониксовое ожерелье, которое носила прежде первая жена Светлоликого Горо, Онна Надэшико. Будьте любезны, пожалуйста!»
Кисамэ подумал, что скорее удавится, чем скажет что-то подобное всерьез.
«Я. Вам. Бусы. Дарю!»
Самый нормальный вариант. И самый предсказуемый ответ: «Отвали!»
Когда Кисамэ уже отчаялся найти нужные слова, в памяти всплыла картинка: Дейдара подкладывает в пустую Хируко искусно слепленную глиняную статуэтку. Из обычной, невзрывной глины. Значит, тоже не мог найти слов, да?
Кисамэ тряхнул запястьем, на которое были намотаны купленные бусы.
- Отлично, так и сделаю, - пробормотал он себе под нос.
По идее, если человек видит у себя на подушке, на столе или в сумке блестящую побрякушку, то первое и вполне такое естественное желание – это ее прикарманить.
Самое что ни на есть человеческое желание. В таком случае Учиха, сука, человеком не был! Он каждый раз перекладывал бусы туда, откуда взял, как хренова домохозяйка. Кисамэ костерил напарника про себя и пытался придумать, куда бы еще подложить бусы.
Когда Итачи на его глазах снял ожерелье с рукояти своей катаны и протянул Кисамэ со словами: «Не забывай их тут больше», невеликое терпение Хошигаке кончилось.
- Итачи-сан, я это…
- У-чи-ха-сан? – из коридора вынырнул Дейдара. Донельзя довольный и улыбающийся. – Вас просил к себе Лидер.
Кисамэ разочарованно заткнулся. Придется подождать. Гребаный Дейдара и гребаный Лидер. Но подрывник все равно гребаней.
Итачи кивнул и вышел из комнаты.
- Хо-ши-га-ке-сан, вас тоже! – Дейдара улыбнулся так, что у Кисамэ зачесались кулаки. Вот уж кто феньку вроде бус от своего напарника принял бы с восторгом. Он его даже мужем называет. Ха!
Когда за спиной слышится взрыв, самая нормальная реакция на это – заматериться вслух, кляня бусы, мужей Дейдары и дамочек с собачками всех вместе взятых одним длинным пятиэтажным предложением.
Кисамэ проверил бусы – те из руки никуда не делись – и на этом спасибо. А вот на новую комнату придется выбивать деньгу у Какудзу. О, точно! Кисамэ на всякий случай обматерил и его. Тем временем Дейдара застыл в одной позе, как будто его хорошенько приложили по голове. Это напарничек-дамочка, мать его, постарался. Вон, как глазки покраснели. Кисамэ подумал, что в следующий раз купит не бусики, а тушь. С эффектом Мангеке. Чтобы при многократном использовании к слепоте приводила.
После взрыва обломки разбирал Дейдара под чутким руководством Сасори. Тому комната была не особенно нужна, - репутация была важнее, да и живет он по большей части в мастерской. Принимать душ пришлось в дейдаровой комнате. Повсюду стояли глиняные статуэтки, и пользоваться чакрой Кисамэ здесь зарекся. Мало ли, а вдруг они из подрывной глины. Выглядят как обычные, но все же. Осторожные живут дольше и не умирают так тупо.
Итачи на всякий случай сходил к Лидеру, чтобы убедиться, что Дейдара и тут соврал. Вернулся хмурый и обозленный, сразу прошел в душ. Наверное, Лидера сегодня уже кто-то достал…
Кисамэ сидел прямо на полу возле двери в ванную и прислушивался к шуму воды. Он с водой всю жизнь работал и по звукам капель мог прикинуть, каков силуэт предмета, о который они разбиваются. Сидеть было неудобно, к тому же пришлось повернуться к щели между дверью и косяком правым ухом – левое после ярмарки вообще плоховато слышало, хоть и отходило потихоньку.
Кап-кап-кап.
Рука, ладонь, голова, лицо… Четкие черты, чуть вздернутый носик. А так и не заметно…
Кап-кап-кап.
Поворот! Теперь спина и смешные маленькие лопатки. Маленькие и острые. Между ними – звенья позвонков. А в пятнадцать по-другому и не бывает.
Кап-кап-кап…
Талия, ложбинка между ягодиц, бедра… наверное, нагнулся за мылом. Поворот!
Кап-кап-кап!
Маленький дождик стучит по груди, скатывается на живот и обтекает чуть проступающие ребрышки и талию, по касательной задевает бедра уже с другой стороны, чем в прошлый раз. Все тело - миниатюрное и смешное, как у ребенка.
Кап-кап-кап-кап… Кап… Кап…
Закончился «дождик», пора вставать и уходить, пока не застукали. А еще неплохо бы запахнуть полы халата и сесть на кровать, положив ногу на ногу. Да сложить сцепленные в замок руки на самом дорогом. Вот на том самом, что встало на эти смешные детские лопатки и животик. И когда только? Кисамэ, вроде бы, и не заметил даже.
Учиха вышел из душа уже гораздо более спокойный и встал напротив напарника, уставившись на его кисти, сложенные на коленях. Кисамэ занервничал.
«А и хуй с ним, пусть смотрит!» - решил он про себя.
Он так же в упор уставился на Итачи. Вспомнив о чертовых бусах, снял их с запястья, все-таки надеясь, что Учиха смотрел на них, а не на…
«Сообразит что к чему – выгонит на фиг. А где мне еще ночевать? В мастерской дейдарова мужа? Не, на фиг такое счастье…»
- Вот.
Бусы радостно блестели – лакированные и черные, прямо как глазки дамочки-недотроги.
Кисамэ подумал, что у его напарника, наверное, мышцы лица не двигаются, иначе отчего бы у него постоянно была такая отмороженная морда? Хотя, может, и правда отмороженная. Нужно будет спросить. Как-нибудь издалека и желательно в письменной форме.
- Что это?
- Бусы.
- Я вижу. И зачем они мне?
Кисамэ пожал плечами. Хотел было сказать, что дамочкам лучше знать, зачем им феньки, но вовремя прикусил язык. Учиха повернулся к напарнику спиной и, собрав в пучок волосы, позвал:
- Кисамэ.
- Да?
Трудно было оторваться от созерцания бледной шейки, о которой он так часто вспоминал, наяву, так сказать, во плоти.
- Надень.
Когда у тебя большие руки, иной раз трудно соразмерить силу. Для Кисамэ это было привычно, вот только случаются моменты, мать их, когда и о привычках забываешь.
- Эмм, Итачи-сан…
- В чем дело?
- Я…
- Да?
- Замок сломал. Вы их теперь снять не сможете.
Точеные плечики Учихи, которые неведомо как выбрались из плена халата, расслабленно опустились. Кисамэ подумал, что хреновое у него ощущение воды – лопатки вовсе не острые, а очень даже плавные и правильные.
- Прекрасно.
- Э-э-э?
Итачи повернулся, и Кисамэ почувствовал, что черные глазки в принципе ничуть не проигрывают Шаринганам. Такие же цепкие и завораживающие.
- Я все равно не собираюсь их снимать.
- Так что, даже когда будете мыться или спать?
- Вероятно, даже когда буду заниматься сексом.
Тут бы замолчать, но глупости продолжали прыгать Кисамэ на язык. У них там, наверное, коллективный батут.
- Кха-кха... То есть, до самой смерти?
Итачи криво усмехнулся. Ха! Значит, ничего не отморожено.
- А трупу не все равно?
Мысленно согласившись с напарником, Кисамэ скосил глаза на довольно большой участок груди. О, да! Главное – запомнить.
- Да, до самой смерти.
Учиха высказался и вернул себе законное выражение лица. Кисамэ почувствовал, что ему стало легче. Все-таки оно хорошо, когда знаешь, чего ждать от напарника. Вот уж где Сасори не повезло…
Итачи хлопнул Кисамэ по плечу и направился к шкафу.
- Знаешь, где тут полотенца?
Хошигаке шумно выдохнул. Он только сейчас заметил, что не дышал последние минуты две.
- Ага…
А бусы Итачи действительно идут. У него, черт возьми, отличный вкус на вещи. И на секс, наверное, тоже.
Ха! Проверим! Главное - найти нужные слова.
- Итачи-сан, а давайте…
Конец.
-
-
04.04.2008 в 15:06-
-
04.04.2008 в 15:30-
-
05.04.2008 в 17:08-
-
05.04.2008 в 23:28Правда у меня такое ощущение, что несмотря на весь позитивный настрой фика, мою рыбку все равно обломают.
Итачи мне чем-то очень напоминает Лилишного.
Бусы не расстегиваются - ну и замечательно. Итачи был совсем не против. Кисаме тоже, хотя и снимать их каждый вечер, а утром их снова одевать тоже имеет свою прелесть. Но если Кисаме и вправду подберет правильные слова, то это вовсе и не понадобится.
Прощу прощения, что мысли скачут, мя просто в полном восторге. Думать ясно не могу
-
-
06.04.2008 в 00:05Спасибо! ЕЩЕ! *_________*
-
-
06.04.2008 в 18:23-
-
08.04.2008 в 23:18О да, и торговец, и _шейка_ - а какая самая волнующая обнажённость у японских женщин? Шея - открытая, вырез сзади приспущен... ауч!
И Итачи - сволочь)))))
И Кисаме - ох.
И это "хреновое чувство воды" -
А с Дейдарой действительно не все понятно.
-
-
08.04.2008 в 23:26-
-
09.04.2008 в 02:13он ее (комнату) взорвал. Из вредности))
Зачем?
-
-
10.04.2008 в 10:36-
-
10.04.2008 в 19:58Как зачем? Её же можно взорвать - так почему бы и нет?)
-
-
21.05.2008 в 19:00-
-
03.08.2008 в 18:55-
-
24.10.2008 в 20:55Это просто то, что надо))
-
-
01.05.2011 в 14:04Пардон, риторический вопрос.
"Бусики" - шикарны.