...ну а что – вот представь – что б если вдруг лазурными стали травы, а зелёными стали – песни?
Название: На полпути между прошлым и будущим
Автор: Mokushiroku
Бета: Essy Ergana
Жанр: angst, drama, yaoi.
Рейтинг: R/NС-17
Персонажи/Пейринг: Наруто/Саске
Дисклэймер: Вся трава — Кишимото, мой только новый способ приготовления.
Состояние: в процессе.
Предупреждения: Оригинальные персонажи. Аффтарское видение повзрослевших Наруто и Саске (и не надейтесь, ООСом не назову
)
Примечание: Этот фик является прямым продолжением «Жизни после жизни».
Summary: Спустя много лет заблуждения юности становятся очевидными, однако существуют ошибки, которые невозможно исправить. Невозможно?
Глава 1
Глава 2
Глава 3
На следующее утро не успел Нару дойти до Академии, как услышал позади себя окрик:
— Учиха!
Он обернулся.
— Ты знаешь, что скоро начнётся война со Страной Молний?
Инузука Рэн стоял в окружении троих приятелей, скрестив руки на груди, и ухмылялся.
Нару моментально вспомнил вчерашнюю встречу отца с АНБУ и слова офицера: «…это будет только твоя вина». Наверняка, разговор, происходивший на площади, слышала добрая половина деревни и за остаток дня успела донести подробности всем остальным жителям.
«Ну давай, попробуй, — подумал Нару, пристально глядя на Рэна, и потянулся рукой к сумке с кунаями. — Скажи мне это».
Пусть у него были проблемы с чакрой, но уж с холодным оружием он управлялся точно получше этих четверых.
— Не-а. Не выйдет, — злорадно объявил Рэн, уловив его движение. — Ты их где-то посеял. Что, уже старческий маразм, как у папаши?
Его друзья захихикали.
Нару вздрогнул и тут же обнаружил, что Инузука был прав.
После того, как Саске ушёл, он долго не мог уснуть, задремав только под утро, и с трудом разомкнул глаза, когда время было уже выходить. Ему пришлось собираться слишком поспешно, и в результате он забыл сумку с кунаями.
— Ни-и-и-индзя, — насмешливо протянул Рэн. — Без чакры и без оружия. Когда начнётся война, тебе лучше сразу сдаться. Только знаешь что? Не думаю, что твой папаша бросится вызволять тебя из плена.
— Мой отец прибьёт любого, кто посмеет оскорбить меня на его глазах, — добавил один из приятелей Инузуки, и Нару понял, что Рэн пересказал им вчерашние события. — А твоему плевать.
«Так вот почему», — отстранённо подумал он.
Его всегда не любили, но откровенно нападать не решались. Нару давно подозревал, что это из-за отца, которого всё-таки побаивались; теперь он убедился в этом окончательно. Значит, обнаружив, что Саске не собирается защищать своего сына, Рэн и его приятели посчитали, что могут издеваться над ним безнаказанно.
Нару прикрыл на секунду глаза и заставил себя выкинуть из головы все посторонние мысли, понимая, что драка неизбежна, и что нужно сосредоточиться на последовательности своих дальнейших действий.
У него было мало шансов на победу. Но они были.
— Наверное, он так же стоял и смотрел, как убивали твою мамочку, — проговорил Рэн вкрадчиво. — Как стоял бы и смотрел, как убивают тебя.
…Оказывается, если много раз бить по самому больному месту, то в конце концов боль притупляется — пронеслось в голове у Нару. Он слегка улыбнулся своему открытию. Впрочем, не сказать, чтобы оно сделало его намного счастливее.
— Ну что, Учиха, ты будешь исполнять свою клятву? — крикнул Рэн, отходя на несколько шагов. — Или ты уже забыл, как вчера обещался меня прикончить?
— Нет. Не забыл, — ровно сказал Нару.
— Тогда чего ты ждёшь? Вот он я.
Рэн сделал приглашающий жест рукой, изображая любезность, и засмеялся над собственной шуткой.
— Четверо против одного? — Нару приподнял бровь.
— Да, — не стал отрицать Инузука. — Победить в честном бою и полный дурак сможет. Но ты же у нас лу-у-у-учший. Давай, докажи. Или боишься?
Вместо ответа Нару скинул на землю рюкзак.
— Впрочем, если ты торопишься на занятия, то лучше иди. Это же единственный шанс для такого, как ты, выбиться в отличники — точно исполнять все правила.
Рэн переглянулся с друзьями, и все четверо расхохотались.
Нару пропустил его слова мимо ушей и сконцентрировался на ощущении чакры, пульсирующей в кончиках пальцев. Он хорошо знал свой организм и то недолгое время, в течение которого он мог драться в полную силу. Его единственным шансом было рассчитать это время так чётко, чтобы к тому моменту, когда у него иссякнет чакра, всё было кончено.
— Хватит строить из себя крутого, Учиха! Тебе не идёт! — запальчиво крикнул Рэн и первым метнул в него кунай.
Нару выпрямился и сложил руки в печать.
Во время боя он полностью отдавался воле инстинктов, выработанных за годы тренировок; он уклонялся от ударов и наносил их сам, не задумываясь, позволяя сознанию участвовать только в одном процессе — отсчёте остававшегося у него времени.
Десять… Он увернулся от шурикена, свалил противника на землю, оглушил его электрическим разрядом и сорвал с его бедра сумку с оружием.
Девять… Другой мальчишка подскочил к нему, чтобы наткнуться на бревно, и тут же получил сзади мощнейший удар, сбивший его с ног.
Восемь… Метко пущенный кунай со свистом пролетел в сантиметре от головы Рэна, срезав огненно-рыжую прядь волос.
Семь…
Внезапная резкая боль в глазах сбила Нару со всякого счёта, и он рухнул на колени, хватая ртом воздух. Его чакра иссякла за долю секунды, словно выпаренная огнём гигантского пожара. Мир исказился и поплыл кровавыми клочьями.
«Шаринган?!» — пронеслось в голове мальчика.
— Хватай его! — взвизгнул кто-то, и Нару почувствовал, как на него навалились, пытаясь задушить.
Рэн схватил его за волосы, заставляя откинуть голову, и приставил кунай к его переносице.
— Я выколю тебе глаза, придурок, чтобы ты стал похож на папашу!
Нару прошиб ледяной пот.
— Нет!.. НЕТ!!! — вырвалось у него, и он дёрнулся, что было силы вцепившись зубами в его руку.
Судя по крику, раздавшемуся рядом, и солоноватому вкусу, заполнившему рот, ему удалось прокусить её до крови. Пальцы, схватившие его горло, разжались.
Почувствовав себя свободным, Нару рванулся в сторону.
— Ты, су-у-ука!.. — понеслось ему вдогонку, и тут же перед глазами взорвалось что-то ослепительное, окончательно отправившее его в темноту.
Нару упал на землю, прижимая руку к глазам.
Потом он смутно слышал какие-то странные звуки — то ли лай, то ли вой, шум борьбы, испуганные крики мальчишек и чей-то окрик, но уже не обращал на них внимания.
«Неужели?! Неужели я ослепну?!» — вертелась в его голове одна-единственная мысль, парализовавшая всё тело смертельным ужасом. Он даже не заметил, как кто-то начал легко трясти его за плечи.
— Эй? Эй, ты в порядке? — голос, произнёсший эти слова, показался Нару знакомым, но он не стал даже думать о том, кто это мог быть.
— Я ничего не вижу! — выкрикнул он в отчаянии, обращаясь скорее к себе, чем к человеку, который находился рядом с ним.
— Это сейчас пройдёт, — уверил голос, но Нару его не услышал.
Он вцепился ногтями в собственное лицо, из последних сил пытаясь остановить приступ дикой, всепоглощающей паники.
— Пройдёт, слышишь? — повторили у него над ухом. — Это был всего лишь взорвавшийся свиток. НАРУТО!
Он вздрогнул.
Чьи-то пальцы сжали его запястье и отвели руку, прижатую к лицу, в сторону. Он попытался было вырваться и замер, заметив через мгновение, что темнота действительно слегка рассеялась, и перед глазами проступили знакомые очертания домов и деревьев.
Нару глубоко вдохнул, чувствуя себя так, будто только что вынырнул со дна океана, и огляделся. Рэна и его приятелей поблизости уже не было, зато был Сай.
— Лучше? — осведомился он.
Мальчик посмотрел на него с усталым равнодушием.
— Пойдём, — его легко потянули за руку, и Нару встал, не чувствуя в себе ни сил, ни желания сопротивляться. — Тебе надо прийти в себя.
Потом Сай повёл его, держа под локоть, через деревню, и это живо напомнило Нару, как он сам помогал передвигаться отцу. Он прикрыл глаза, заставляя себя снова пережить тот момент, когда решил, что останется в темноте навсегда. Испытывал ли отец то же самое, потеряв зрение?..
«Я понимаю тебя. Теперь я тебя понимаю!» — мучительно хотелось сказать Нару, но Саске рядом не было, как не было и уверенности, что ему будет приятно такое услышать.
Нару зажмурился и сосредоточился на своих ощущениях, пытаясь понять, что чувствует человек, когда ничего не видит, и как лучше вести себя тому, кто ведёт его за руку.
А дальше ему пришло в голову, что если бы Рэн выполнил свою угрозу, то он не смог бы больше помогать отцу, а отец… отец, наверное, не захотел бы помогать ему. Они оба остались бы беспомощными, причём он — совершенно.
— Две порции, пожалуйста, — сказал Сай, и Нару открыл глаза, обнаруживая перед собой вывеску «Ичираку рамен».
Он молча сел на стул.
Через пару минут перед ним появилась чашка с дымящимся раменом, и Сай наклонился к нему, почти касаясь носом его щеки.
— Я думаю, это тебе поможет, — заявил он, улыбаясь.
Нару отодвинулся и опустил палочки в чашку, по-прежнему не говоря ни слова.
— Болят глаза?
Мальчик покачал головой.
— Ты собираешься молчать всё время? В конце концов, мог бы и проявить немного благодарности, Наруто-кун. Я же, как-никак, помог тебе разобраться с этими парнями.
Нару захотелось сказать, что он не нуждался в помощи, но это было слишком очевидной неправдой.
— Что с ними случилось? — спросил он без особого интереса.
— Познакомились с моими зверюшками. Вот только боюсь, это знакомство пришлось им куда менее по вкусу, чем тебе — рамен, — Сай засмеялся. — Думаю, мне надо было устроить им встречу пораньше, но я, честное слово, был уверен, что ты справишься с ними и сам.
«Я бы справился», — промелькнуло в голове у Нару, и он помрачнел, вспомнив странный приступ боли в глазах и то, что чакра у него исчезла намного раньше, чем он предполагал.
— Кстати, что случилось с твоей чакрой? — поинтересовался Сай, будто услышав его мысли. — Почему она так внезапно иссякла?
— Так бывает всегда.
«Но не так быстро», — мысленно добавил Нару и внутренне сжался. Он привык по максимуму использовать то короткое время, в течение которого у него была чакра, но что с ним будет, если этот период станет ещё короче?..
— Всегда?
Мальчик опустил голову, ковыряя палочками лапшу. Потом неохотно проговорил:
— Я болел. В детстве. Из-за этого.
— Подожди-ка, — Сай облокотился на стойку и придвинулся к Нару, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Чем это ты болел?
— Не знаю. — Нару подцепил палочками рамен, поднёс его к губам, подождал несколько секунд и внезапно наклонил руку, заставляя лапшу соскользнуть и с громкий всплеском плюхнуться обратно в чашку. — Никто не знает. Отец запретил забирать меня в больницу.
— Запретил? — повторил Сай каким-то странным голосом. — Вот как?
Нару не понравилось выражение его лица, слегка удивлённое и одновременно довольное, как будто он всем своим видом хотел сказать: «Я так и знал».
— Он просто не любит больницы, — сказал он резко. — И я не люблю.
«Он просто не любит тебя», — ясно читалось в глазах Сая. Он покачал головой.
— Саске всю жизнь был таким эгоистом. Он никогда не умел любить. Хотя, может быть, пытался… один раз.
— Он. Любил. Маму, — произнёс Нару, нажимая на каждое слово, и непроизвольно занёс руку, как будто в ней вместо палочек был кунай, и с его помощью он собирался дать Саю понять, что не потерпит никаких возражений.
— Ты в самом деле думаешь… — начал тот, засмеявшись, но умолкнул, заметив, с какой неприкрытой ненавистью на него смотрят чёрные глаза. — Ну хорошо, пусть так. Но это всё-таки свинство с его стороны даже не попытаться тебя вылечить.
— Моя мама была лучшим медиком в деревне, — выдавил Нару, еле сдерживая злобу. — Никто не сумел бы разобраться лучше неё, а она не смогла понять, что со мной было.
— Да, — согласился Сай. — И куноичи она тоже была прекрасной, но… не смогла себя защитить.
Нару вздрогнул так, как будто его неожиданно ударили в спину.
— Так и не выяснили, что с ней случилось?
— Нет, — выдохнул мальчик, хотя не собирался ничего отвечать.
Сай криво усмехнулся, и Нару снова прочитал в его глазах невысказанную реплику: «Саске и на этот раз запретил расследование?»
— Всё это очень загадочно… — задумчиво протянул он. — Твоя странная болезнь, смерть Сакуры. Скажи… ты никогда не пытался что-нибудь выяснить сам?
По телу Нару пробежал неприятный холодок. Он чувствовал, что его усиленно к чему-то подталкивают, и это ему не нравилось. Очень не нравилось.
— Я не полицейский, что я могу выяснить? — пробормотал он, в глубине души прекрасно понимая, что опять пытается врать себе. Ему просто хотелось обо всём забыть, как можно быстрее, навсегда. Мама умерла, разве имело какое-то значение, почему это случилось? Для него нет. Её больше нет, вот единственное, что он знал.
— Твой отец бы так никогда не сказал, — произнёс Сай, приподняв бровь, и помолчал, прежде чем добавить: — Он бы стал мстить.
— Мстить? — повторил Нару ошеломлённо.
Сай окинул его долгим, внимательным взглядом.
— Именно, — подтвердил он уверенно. — Это принцип всей его жизни. Другое дело, что сейчас его возможности ограничены. Наверное… он ждал этого от тебя.
«Что за бред?» — растерянно подумал Нару. Он прекрасно знал, что такие возможности, как у Саске, не снились ни одному жителю их деревни; он был уверен, что ему если и не откровенно лгут, то говорят какую-то странную полуправду, и всё-таки в груди что-то ёкнуло. После смерти мамы отец стал ещё более холодным, ещё более безразличным, и, может быть, он действительно…
Нару передёрнулся и встряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Какого чёрта он вообще допускает возможность того, что в идиотских предположениях этого скользкого типа может быть хоть доля правды?!
— Не веришь мне? — догадался Сай. — Скажи… а ты знаешь историю своего клана?
Внутри Нару снова начинала медленно закипать злоба. Если первоначально ему хотелось, чтобы Сай рассказал что-нибудь про отца, то теперь он не желал слышать от него вообще ничего. И особенно этих бесконечных отсылок к таинственному прошлому Саске.
— Всё я знаю! — огрызнулся он.
— Знаешь? — переспросил Сай с сомнением. — И что же именно ты знаешь?
— Они погибли.
— Они не просто погибли.
— Хорошо, их убили! — раздражённо бросил мальчик.
— А ты в курсе, кто именно убил?
«Сейчас он скажет, что это был отец», — неизвестно почему подумал Нару и похолодел.
— Нет, — ответил он, стараясь казаться спокойным. — Не знаю и знать не хочу.
Когда-то мама рассказала ему в двух словах о трагедии клана Учиха, о том, что Саске был единственным выжившим, и попросила никогда не поднимать эту тему в его присутствии. Нару был любопытным, как и все дети, но нежелание причинить боль отцу всегда перевешивало в нём любые другие стремления и потребности. Поэтому он заставил себя вообще не думать об этом, чтобы ненароком не проговориться.
— Твой отец нашёл убийцу своей семьи. И сам покарал его, — сообщил Сай, впиваясь в него взглядом. — Он готов был отдать за это жизнь.
Нару отшатнулся, чувствуя, как к горлу снова подступает приступ безотчётной паники, такой же, как в тот момент, когда он решил, что ослеп.
— Ты же был последним, кто видел Сакуру… — прошептал Сай, наклонившись почти к самому его уху. — Только ты можешь узнать… Попытайся вспомнить.
— Я ничего не помню! — Нару закричал так громко, что люди на улице начали оборачиваться. — Мне нечего вспоминать!
Он вскочил и швырнул палочки на землю.
Сай смотрел на него очень внимательно.
— Только ты можешь узнать, Наруто-кун… — повторил он совсем тихо.
Нару попятился, дрожа всем телом, и, развернувшись, пустился бегом.
Он нёсся по улицам, по крышам, по веткам деревьев, потом снова по улицам — куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Минут через двадцать он оказался почти на окраине деревни и остановился, тяжело дыша. Потом медленно двинулся вперёд и внезапно замер, услышав знакомый голос, доносившийся из-за угла.
— …это ему так просто с рук не сойдёт. Его отца нет в деревне, он остался один, и хрен кто ему поможет посреди ночи. А сам он против пятнадцати человек, с его-то чакрой… У котёнка больше получится.
— Бля, Рэн, ты уверен, что мы потом об этом не пожалеем?
— Да спокойно ты, идиот. Я же не убивать его собираюсь. Скажем потом, что пытались привести его в чувство и случайно перепутали флаконы. Думали, что вода, а…
— Тебе легко говорить, а меня брат прибьёт! Он же сразу поймёт, что это я у него кислоту стащил!
— Слушай, тебе что, неохота посмотреть, как этот долбанный придурок будет ходить по Академии с перевязанными глазами, шаря рукой по стене? Он же боится этого больше всего на свете. Видел, что с ним сегодня было?
— А его папаша?
— Да я тебе сто раз уже говорил, что папаше наплевать!
— Ну, может, это тогда было наплевать, а если мы его сыночка без глаз оставим…
— Ты, дубина, я вчера с дядей разговаривал, он с его родителями в одном классе учился. Так вот, оказывается, Учиха его мамашу всю жизнь терпеть не мог и женился, только когда она забрюхатела. Она его наверняка заставила! Понятно, что ему этот груз нафиг не нужен был, и сейчас не нужен.
— Ни хрена себе! А чё тебе ещё дядя сказал?
— Да ничего, он не любит об этом говорить. Я и это-то из него еле вытянул. Пришлось притвориться, что страшно интересуюсь отношениями между парнями и девчонками, и попросить его рассказать что-нибудь из своего опыта.
— Тьфу, чёрт с тобой! А как мы заберёмся к нему в дом?
— Оставь это мне. Всё будет пучком! Я дождаться не могу момента, когда он очнётся и поймёт, что стал таким же, как папаша.
— Хех. Ладно, пошли, мне ещё маме надо сказать, что сегодня ночевать не приду.
…Нару слушал этот разговор, забыв о том, как дышать. Когда голоса стихли вдали, он прислонился к стене дома и сполз вниз, потрясённо уставившись на свои руки. У него по-прежнему не было чакры. Не было совсем.
— Отец… — прошептал он в отчаянии, как будто тот мог его услышать. — Папа!..
Он с мольбой посмотрел вверх, словно ветер, трепавший листья на деревьях, мог донести его слова до Саске, где бы тот ни находился. Небо серым, унылым полотном расстилалось над разноцветными крышами домов, тоже как будто посеревшими и поблёкшими, словно смазанные неловким движением кисти краски, бывшие минуту назад сочными и яркими.
Нару посидел несколько минут, закрыв лицо руками и прислушиваясь к собственному отчаянию, чёрному, безысходному, разрывавшему грудь вместе с каждым ударом гулко бившегося сердца. Потом поднялся на ноги.
Надо было что-то делать.
Обращаться к кому-то за помощью ему не хотелось совершенно, да и… не к кому было. Разве что Какаши, но его вечно где-то носили черти; вообще не факт, что он сейчас был в деревне.
Одно было ясно точно: ночевать сегодня дома ему не стоило ни под каким предлогом.
Но куда идти? Спать на скамейке на улице?
Нару осмотрелся, и внезапно его взгляд упал на угол здания, видневшегося из-за деревьев.
«Особняк… клана Учиха?..»
Он вздрогнул.
Ну конечно, окраина деревни, заброшенный после страшного убийства район, полуразвалившиеся дома, которые отец почему-то не захотел уничтожить.
Здесь никто и никогда не появлялся, и уж Рэн-то с его компанией точно не рискнёт сунуться в места, по слухам, кишмя кишащие призраками…
Нару не боялся призраков.
Он ещё раз поглядел в сторону особняка и медленно сделал шаг вперёд.
Нет, он действительно не боялся, и провести ночь в доме — да даже и с привидениями! — ему улыбалось гораздо больше, чем остаться без глаз, но…
Он не мог понять, отчего у него было такое нехорошее ощущение, что отсюда стоит бежать, сломя голову, и что Рэн с его дружками и замыслами являет собой куда как более приятную перспективу.
«Глупо», — решил Нару и сделал ещё несколько шагов. Потом ещё и ещё.
Когда он добрался до ворот, ведущих в опустелый район, странные ощущения почти пропали. Зато появилось чёткое подозрение, что за ним следят.
Нару сжал кулаки и резко развернулся, готовый к чему угодно. На мгновение ему почудилось, что в полуметре от него мелькнул чей-то силуэт; он почти разглядел сверкнувшие в лучах солнца золотистые волосы, но…
Но ему всего лишь показалось. Рядом никого не было. Вообще ни одного человека на улицах.
«Неужели опять этот Сай?!» — подумал мальчик со злостью.
Он ещё раз огляделся, стиснул зубы и прошёл под воротами.
Всё, что Саске знал о Стране Молний, когда ему было семнадцать — это то, что она входит в число пяти Великих Стран и находится на северо-востоке. Учиху Итачи никогда не видели в этих местах, и, значит, его брата они не интересовали.
В течение последующих тринадцати лет ему стало известно, что здесь растут самые чистые хвойные леса в мире (иголки жёсткие и колючие, они больно впиваются в обнажённое тело, а пальцы, скользящие по стволу дерева и обдирающие кору, все измазаны густой, липкой, пряно-пахучей смолой), на юге поднимаются скалистые горы (на такой высоте им действительно не хватает дыхания, и приходится отрываться друг от друга, хватать обветренными, искусанными, распухшими от поцелуев губами морозный разреженный воздух, обжигающий горло, словно абсент, который они пили в гостинице), а на западе берега омывает Коралловое море (солёная вода щиплет расцарапанные шею и спину, песок горячей, мягкой волной окутывает измождённое тело, когда он со стоном выгибается, приподнимая бёдра, а чайки пролетают над головой так низко, что, кажется, задевают крыльями лицо — и только в следующую секунду понимаешь, что это были чужие волосы).
Кумогакуре — Деревня, скрытая в облаках — расположена на склоне горы. Воздух здесь густой и влажный, и Саске было бы легко представить, что его кожи действительно касается мягкая, пышная пена облаков, если бы он любил фантазировать.
Весной в низинах распускаются первоцветы, и их нежный, терпкий аромат перемешивается с запахом талого снега, мокрой земли и подгнивших листьев. Саске хорошо помнил, как у него кружилась голова от этого запаха, слишком свежего, слишком пронзительного и весеннего, а кости ломило от холода, поднимавшегося с промёрзлой почвы, так что не спасал даже тёплый плащ, небрежно расстеленный на прошлогодней пожухшей траве.
Когда он был в Стране Молний последний раз, стояло лето — позднее, жаркое, перезрелое. Ночи пролетали, не успев начаться, а дни слились в один нескончаемый предзакатный час, когда всё застывает, словно в тягучем медовом сиропе, под лучами солнца, неподвижно стоящего над горизонтом. Густая, сладко пахнущая пыльца обильно сыпалась с цветов, стоило Саске случайно их коснуться, и он проклинал свою обострённую чувствительность к запахам и ощущениям; чувствительность, дарившую ему минуту назад настолько острое, невыносимое наслаждение, что он не в силах был даже дышать.
Теперь была осень, и Саске сделал новое открытие: конец августа и начало сентября в Стране Молний относятся к совершенно разным временам года. Он не видел солнца, но чувствовал, что оно где-то высоко-высоко, в прозрачном холодном небе, ясное и отстранённое, наблюдающее издалека за тем, как медленно умирает природа, рассыпаясь фейерверком ярких, насыщенных красок.
Алое сияние впереди сделалось почти нестерпимым, шуршание листьев под ногами казалось грохотом, с которым разбиваются о землю потоки гигантского водопада. Саске деактивировал шаринган ровно за секунду до того, как красное пламя поглотило последний участок темноты перед глазами, и тотчас же мир утонул в непроглядном ночном мраке, и наступила звенящая тишина.
Он прислонился к стволу дерева, глубоко вдыхая прохладный, свежий, напоенный запахом хвои воздух. Потом откинул с глаз волосы, ожидая реакции на этот жест, равносильный тому, что он бы поднял в знак безоружности руки.
Но ничего не произошло.
Саске поморщился и опустился на землю, пытаясь не обращать внимания на предательское чувство неуверенности, дрогнувшее в груди. О нет, он не мог ошибаться.
Но время летело, а он слышал только собственное дыхание и медленно выравнивающееся сердцебиение. Прошло пятнадцать минут, полчаса, час, потом два; лучи негреющего солнца скользнули последний раз по его щекам и исчезли. В воздухе запахло надвигающейся грозой. Ещё через четверть часа пространство вокруг наполнилось мерным, словно тиканье часов, звуком падающих капель дождя. Струйки воды потекли по лицу и шее Саске, пробираясь под ворот наполовину расстёгнутого плаща и покрывая кожу мурашками.
Он опустил голову и согнулся, как будто намокшие волосы и одежда клонили его, подобно растению, пережидающему ливень, ниже к земле.
«Нравится тебе видеть меня таким? Хочешь подольше полюбоваться?» — внутри всё обожгло унижением, и Саске усмехнулся, почти наслаждаясь внезапным отголоском давно утраченной юности, когда это чувство имело для него такое значение.
Но дождь закончился, его опять оглушила мертвенная тишина, и он понял, что больше не выдержит.
— Ну и сколько ещё часов ты собираешься просто стоять и смотреть на меня? — поинтересовался он резко.
Пятнадцать лет назад такие слова вырвались бы у него против воли, если вырвались бы вообще, и он бы мысленно проклял себя за них, но теперь он задал свой вопрос намеренно, чётко сознавая, что его силы подошли к концу. Да, он сдался первым, и, как ни странно, это понимание не вызывало в нём практически никаких ощущений. Они больше не были соперниками, давно не были.
Ветер, колючий, словно сосновые иголки, швырнул ему в лицо давно ожидаемый звук — чужое прерывистое дыхание, и Саске выпрямился, усмиряя колотившую тело дрожь.
— Ты ошибаешься, — раздавшийся через мгновение голос был спокойным, и уверенным, и невыносимо чужим. — Я появился минуту назад.
— Ты лжёшь, — быстро сказал Саске, в глубине души чувствуя, что это не так уж важно; важнее то, что внутри него уже поселилась эта едкая, тревожная неуверенность в собственных ощущениях. Он ненавидел свою обострённую восприимчивость, но она же была залогом того, что он может нормально существовать и без шарингана. И если она его подвела… Нет, дело даже не в глупом положении. Просто это означает начало конца. Его конца.
— Нет, не лгу… Саске, — голос Наруто слегка дрогнул, выговаривая его имя, и тут же выровнялся. — У меня много дел.
— Дел? — повторил Саске и хрипло засмеялся. — Не успел ещё всё переделать за четыре года?
Наруто никак не отреагировал на его язвительный тон.
— Многое успел. Но многое и осталось.
— Как интересно. Может, поделишься, что именно? Чем ты занимался сегодняшним утром, например?
Ветер донёс до него лёгкий вздох, и трава слабо зашелестела. Саске узнал этот звук: шорох длинной, тяжёлой одежды, стелящейся по земле.
— Встречался с разными людьми. Подписывал бумаги. И, разумеется, ел рамен. — Наруто закончил предложение весело, но наигранность в его голосе была слишком очевидной. — Поэтому я и опоздал.
— Это такой тонкий способ объявить мне, что я не вхожу в список твоих предпочтений? — губы Саске искривились в подобии улыбки, никак не затрагивающей глаза, отчего его лицо стало напоминать уродливую театральную маску.
Наруто молча опустился на землю рядом с ним, сорвал травинку, повертел её в руках.
— Зачем ты пришёл? — спросил он, наконец, не глядя на него.
Саске съёжился, чувствуя, как промокшая одежда неприятно липнет под плащом к телу, и хмуро бросил:
— Низачем.
— Саске.
— А ты?
Ответа не последовало, но Саске его и не ждал. Он подвинулся назад, прислонился спиной к дереву и, усмехнувшись, констатировал:
— В прошлый раз ты был рад мне больше.
Наруто тоже усмехнулся и пробормотал:
— А, что, есть какая-то разница?
— Если бы я был тобой, то сказал бы: «для меня есть». Но я не ты, и ты прав, разницы действительно нет никакой.
Саске поплотнее закутался в свой плащ и отвернулся.
— Если тебе будет так легче, я пришёл сказать, что ваш Раикаге затевает войну со Страной Огня, — сказал он, подождав несколько минут. — Не знаю, что ты будешь…
Он остановился, услышав смех.
— Саске… Ты что, в самом деле не понимаешь? — в голосе Наруто чувствовалось горькое изумление. — Раикаге — это я.
Саске застыл. Рука, которую он поднял, чтобы откинуть снова упавшие на глаза волосы, замерла в воздухе, а потом бессильно опустилась.
— Вот как… — проговорил он через силу, даже не предпринимая попытки казаться менее ошеломленным. — Я должен был догадаться.
Он и сам не ожидал, что его так поразит это известие. Поразит… и уязвит.
У Наруто была своя жизнь, в которой ему не было места, и так и должно было быть, он сам это устроил. Он ведь не думал, что чёртов идиот так просто сдастся.
Но… всё же…
Это было больно.
— Поздравляю, — сказал он, насмешливо улыбаясь и не подозревая, что его улыбка выглядит скорее жалкой. — Твоя мечта сбылась.
— Нет, — возразил Наруто куда-то в сторону. — Моей мечтой было стать Хокаге.
— Какая разница, — выдавил Учиха сквозь стиснутые зубы.
— Ты сам сказал, что я — это я, и для меня разница есть.
Они оба замолчали.
Саске отвернул голову ещё сильнее, практически вжимаясь щекой в шершавую кору дереву. А потом громко, неестественно захохотал, словно пытаясь таким образом защититься от стремительно завоевывавшей пространство тишины.
— Как же я был прав, послав их к чёрту с этой миссией, — он провёл по лицу рукой, смахивая слёзы, выступившие на глазах от смеха. — Знаешь, Наруто, они хотели, чтобы я отправился сюда и выяснил, что на уме у Раикаге. Было бы весело, не правда ли? Что бы ты сказал, увидев меня в составе официальной делегации?
Саске оставил бессмысленный вопрос повиснуть в воздухе и отодвинулся от дерева, практически сползая на землю и опираясь на согнутые в локтях руки. Он почувствовал, как сбилось дыхание Наруто, и запрокинул голову, сам с трудом удерживаясь от судорожного вдоха.
— Ну что ж, можно сказать, я выполнил эту миссию, хотя ни разу на неё не соглашался. Мне сообщить, что никакой войны не будет? — поинтересовался он с сарказмом.
— Сообщи, — невыразительно отозвался Раикаге.
«Да какого чёрта?!» — мелькнуло в голове у Саске, и он внезапно осознал, что просто физически не может находиться рядом с этим новым Наруто, спокойным, сдержанным и контролирующим себя.
— Узумаки, будь ты хоть двадцать раз Каге, но так и остался идиотом, — сказал он отрывисто. — Ты вообще что-нибудь смыслишь в дипломатии? Это ж надо было додуматься — разорвать отношения со Страной Огня безо всякого видимого повода.
— Я… — голос Наруто дрогнул, и он закончил сквозь зубы: — Это было невозможно.
— Я знаю! — почти крикнул Учиха. — Но у тебя, что, не хватило мозгов даже придумать какую-нибудь отговорку? Или тебе, как всегда, плевать на последствия, главное — это то, что ты решил?
— Заткнись! — прорычал Наруто, наконец-то теряя самоконтроль, и Саске не удержался от того, чтобы сильнее надавить на больное место:
— Ну конечно, ты же у нас всегда прав, и пусть весь мир погрязнет в войне, зато Узумаки Наруто, то есть, простите, Джудайме Раикаге сделал то, что посчитал нужным.
Он ожидал удара кулаком в челюсть и почти обрадовался, действительно получив его, потому что это значило, что тот Наруто, которого он помнил, ещё не окончательно похоронен под маской холодного и рассудительного главы Страны Молний.
— А... что Учиха Саске тринадцать лет тому назад сделал то, что посчитал нужным, и уничтожил жизнь Узумаки Наруто… это не имеет значения? — выдохнул Наруто и схватил его за ворот, притягивая к себе.
— Не имеет, — Саске жестоко улыбнулся, игнорируя охватившую его от прикосновения дрожь. — Потому что мне тоже наплевать на последствия, но я, в отличие от тебя, не буду мучиться, когда всё рухнет к чёртовой матери. И благодаря этому из нас двоих ты, Узумаки, всегда будешь проигравшим.
Это было ложью, от первого слова и до последнего. Они оба были проигравшими, и ничто уже не могло измениться. Но Наруто не умел читать мысли, тем более, мысли Саске.
— Ублюдок… — потрясённо сорвалось с его губ.
— Да, — прошептал Саске. — Да, это я, а это — ты.
— Нет, это не я и это не ты! — выкрикнул Наруто, с силой встряхивая его за плечи. — Я и ты умерли тринадцать лет тому назад, нет, даже ещё раньше!..
Саске бессильно повис в его руках, продолжая улыбаться и смотреть поверх него невидящим взглядом.
— Скажи… скажи Саске, — продолжал Наруто тоном, в котором явственно чувствовалось отчаяние, — ты ещё помнишь, как я выгляжу?
Саске поднял руку и дотронулся до его щеки.
— Нет, — просто сказал он.
Наруто застонал.
— Ну так вспомни…вспомни, чёрт тебя подери!.. — прорычал он через минуту, с силой прижимая ладонь Саске к своей щеке.
Учиха слабо усмехнулся и сильнее запрокинул голову, чувствуя, как по его лицу скользят лучи снова появившегося из-за облаков солнца. Потом высвободил пальцы и осторожно провёл ими по подбородку Наруто.
— Чего… чего ты хочешь, Саске? — спросил тот, задыхаясь. — Просто забыть обо всём? Сделать ненадолго вид, что ничего не было, как мы делали всегда?
Саске коснулся пальцами его губ, и он не выдержал, накрыл их, всхлипнув, ладонью, стал покрывать короткими поцелуями.
— Разве у нас есть другой выход?
Наруто вздрогнул и выпустил его руку.
— Я… — вымученно сказал он и остановился. А потом внезапно продолжил совсем другим тоном, тем, которым он разговаривал в самом начале — тоном... Раикаге. — Саске, я больше не могу. Я безумно устал от всего этого.
Саске показалось, что его со всей силы ударили кулаком под дых. Он оцепенел, чувствуя, как разжались пальцы, сжимавшие его плечо, и Наруто отодвинулся.
— Понятно. — Учиха резко поднялся на ноги. — Прощай.
Что ж, это вполне закономерный вариант развития событий. Если Наруто действительно хочет, чтобы было так, то он не собирается…
Саске не успел додумать, в голове внезапно зашумело и помутилось; где-то на краю сознания проскочила мысль, что он на слишком большой мощности использовал шаринган, чтобы добраться сюда.
А потом он бы, наверное, упал на землю, если бы его на неё не вернули руки Наруто, с силой обхватившие за талию и потянувшие вниз.
— Так мне уйти? — спросил Учиха. Он хотел бы, чтобы вопрос получился едким, но все силы пришлось потратить на то, чтобы не выдать голосом охватившую его слабость.
Наруто осторожно опустил его на ковёр из листьев и замер, нависая над ним, расставив руки по обе стороны от черноволосой головы. Его дыхание было тяжёлым, хриплым и обжигающим, и, кажется, он всё ещё думал, что пытается сделать мучительный выбор, но Саске понял, что в действительности он давно сдался. Даже не начинал бороться.
Откуда-то из глубины прошлого, залежей давно забытых, погребённых под тяжестью лет и событий, ощущений снова поднялся кровавый призрак — чувство собственного триумфа, злое, торжествующее. Промелькнуло и рассеялось, разорванное осознанием, тринадцать лет назад раз и навсегда поделившим его жизнь на «до» и «после», как когда-то уже поделил её Итачи.
— Нет… — выдохнул Наруто и наклонился, так что их лбы соприкоснулись. — Проклятье, нет…
Саске задрожал слишком сильно — проклятая восприимчивость, проклятый голос Наруто, проклятые губы, остановившиеся в полусантиметре от его собственных — и отвернул голову, впечатывая щёку в сырую, ещё не высохшую после дождя землю.
— Здесь мокро и грязно, — выдавил он с отвращением.
— И что? — голос Наруто дрожал от напряжения, готовый сорваться то ли в крик, то ли в рыдание. — Разве это нам когда-нибудь мешало?!
— Нет, но я подумал, — Саске растянул губы в ехидной улыбке, — что Джудайме Раикаге мог бы предложить своему гостю условия и получше.
— Тебе лучше не напоминать мне о Джудайме Раикаге, — яростно прошептал Наруто, вцепляясь в чёрные волосы и заставляя Саске повернуть голову обратно. — Потому что после разрыва дипломатических отношений он обязан выдворить любого жителя Страны Огня за пределы границы в течение суток.
— А тебе, что, не хватит суток? — поинтересовался Саске издевательски.
— Нет, — прошипел Наруто, дёргая ткань его плаща. — Не хватит!
— Не вздумай рвать мою одежду! — предупредил Учиха, хватая его за запястье. — Я не собираюсь возвращаться в твоей, как в прошлый раз.
— Ещё одно слово — и ты никуда не вернёшься, — пообещал Наруто сквозь зубы. — Просто потому что не сможешь ходить!
Саске внезапно замер, ошеломлённый эффектом этих слов, словно отбросивших его за долю секунды в прошлое восемнадцатилетней давности, во времена соперничества и яростной борьбы за превосходство, уже, наверное, тогда носившей отпечаток сексуального влечения.
— Наруто, — его лицо искривилось. — Нам не двенадцать лет.
Но тот, видно, и сам уже понял.
— Саске… — прошептал он в отчаянии и опустил голову ему на грудь. Его пальцы, терзавшие неподдающуюся застёжку на плаще Учихи, бессильно разжались. — Саске...
Саске лежал неподвижно, и только его рука, казалось, действовавшая отдельно от тела, бездумно поглаживала спутанные волосы Раикаге.
— Я так хочу тебя, — вымученно проговорил Наруто. — Безумно хочу, Саске. Я не знаю, как я не сдох за эти четыре года. И как не сдохну за четыре следующих…
Рука Саске быстро метнулась вверх, зажимая ему рот.
— Прошлого и будущего не существует, Наруто, — напомнил он. — Здесь и сейчас.
Тот судорожно кивнул, отвёл руку Учихи, стряхнул грязь с его перепачканной щеки и прижался к ней губами, отчего-то не решаясь поцеловать по-настоящему.
— Ты… позволишь мне?.. — спросил он тихо, осторожно проводя пальцами по открытой полоске белой кожи.
— Да. — Саске расстегнул плащ и приподнялся, выскальзывая из широких рукавов. Чёрная блестящая ткань с мягким шелестом упала на траву, и Наруто, обхватив Учиху за плечи, чуть подвинул его так, чтобы он лежал головой на ней, а не на земле. — Иди сюда.
Наруто, глубоко вдохнув, жадно приник к его губам как будто к драгоценному сосуду с водой после недели изнуряющего перехода через пустыню.
Саске слышал его бешено колотящееся сердце, ощущал дикий жар, исходивший от его кожи, чувствовал сквозь одежду его возбуждение и думал о том, что у Наруто наверняка кто-то был за эти четыре года и даже, скорее всего, не один, потому что невозможно с таким темпераментом и такой силой страсти вынести столь длительный период воздержания. То, что он сам вынес — так это только оттого, что от природы был гораздо холоднее и безразличнее к сексу, и глупо было злиться на собственный организм за то, что он не заставил его искать утешения на стороне. И всё-таки Саске злился, потому что в этом случае он, может быть, чувствовал бы себя в другом положении и не задыхался сейчас от яростной, бессмысленной, изъедающей душу ревности, отвечая на слишком умелые поцелуи Раикаге Страны Молний.
— Саске… — Наруто внезапно оторвался от губ Учихи и, словно угадав его мысли, спросил — явно через силу: — Скажи… у тебя кто-нибудь был?
Саске удивлённо распахнул глаза. Оказывается, Наруто мучился всё это время тем же самым вопросом?
Что ж, от этого было легче.
Или не было.
— Мы же договорились, — отозвался он, тяжело дыша. — Никакого прошлого не существует.
Наруто издал наполовину разочарованный, наполовину облегчённый вздох и взялся за пояс штанов Учихи.
Он торопился, страшно торопился, он весь горел от жадного, жгучего, рвущего изнутри нетерпения, изнывал неудовлетворённым — неудовлетворимым никакими силами, никакими любовниками, кроме одного-единственного — желанием, и Саске знал, что глупо просить его, чтобы он слегка утихомирил пыл. Первый раз у них всегда был таким. Больше напоминающим животный секс. Или изнасилование.
Сорвав с Саске штаны, Наруто дрожащими руками развёл его колени.
— Ты не разделся, — усмехнулся Учиха, почувствовав прикосновение бархатистой ткани к своим бёдрам.
— Что?.. — до Наруто с трудом дошёл смысл услышанных слов. — Ах, да… Чёрт.
Послышались звуки поспешно расстёгиваемой и сдираемой, скорее всего, через голову, одежды, и Саске ненадолго расслабился, вытянулся, подставляя лицо прохладным солнечным лучам.
Наруто тяжело опустился на него, обжигая лихорадочным дыханием, придавливая к земле горячим, дрожащим, напряжённым донельзя телом.
Саске шире раздвинул ноги, чуть приподнял их, прижимая к его бёдрам, и выгнулся в спине, чтобы облегчить проникновение.
— Сааааааске… — простонал Наруто и толкнулся в него.
Это было больно.
Всегда было, и особенно после многолетнего перерыва, но Саске только закусывал губу и вдыхал воздух сквозь стиснутые зубы; терпел. Наруто мог сколько угодно быть в самом начале грубым, резким и думать только о собственном удовольствии. Саске знал, что потом он, утолив первый, самый мучительный порыв страсти, вернёт ему всё сполна.
Он задышал чаще, и движения Наруто тоже участились; он с силой сдавил пальцами плечи Учихи, удерживая его на месте и продолжая вколачиваться в его тело, быстро, сильно, безжалостно.
Почувствовав, как он напрягся, весь покрываясь мурашками, Саске прижал его голову к своей груди.
— Сааас… — начал Наруто и замер, вжавшись в Учиху всем телом.
Он лежал так ещё несколько минут; по его груди катились крупные капли пота, а на лице застыла счастливая, но одновременно и горькая улыбка: Саске ощущал её кожей. Потом приподнялся на руках и подтянулся к лицу Учихи, принимаясь покрывать его короткими, судорожными поцелуями.
— Я сильно изменился? — внезапно спросил Саске.
Наруто поднял голову и внимательно его оглядел.
— Ты имеешь в виду внешне? — озадаченно уточнил он. — Да нет, не очень.
— Я имею в виду постарел, — Саске усмехнулся.
Наруто фыркнул.
— Капец, Учиха, такого бы даже Сакура-чан не спросила. Какой, к чёрту, «постарел»? Тебе, что, уже за полтинник перевалило, придурок?
«Можно сказать и так, Наруто, — промелькнуло у Саске. — В нашем с тобой случае счёт идёт на месяца, а не на года».
Вслух он ничего не сказал.
— Кстати, о Сакуре-чан… — неуверенно начал Наруто. — Как она там?
— Как обычно, — быстро ответил Саске и, не давая ему опомниться и что-то сообразить, недовольно спросил: — Долго ты ещё собрался тянуть? Мне что, довольствоваться собственной рукой?
— Я… — в голосе Наруто пробилось изумление, и Учиха понял, что совершил ошибку: он никогда не говорил в открытую о своих желаниях. Теперь главным было не позволить этому идиоту задуматься и связать концы с концами. Саске вплёл пальцы в спутанные пряди светлых волос и подтолкнул Наруто, недвусмысленно намекая на то, каких действий он от него ожидает. Тот шумно вздохнул и подчинился, заскользив губами по его груди, животу — и ниже.
Саске задержал дыхание и запрокинул голову, сгребая руками собственный плащ. Узумаки делал это потрясающе хорошо, так хорошо, что даже мучительная мысль о том, сколько же ему пришлось тренироваться, чтобы достичь такого совершенства, выветривалась из головы.
«Быстрее, быстрее, вот так, ещё…» — Саске никогда не выдавал своих ощущений, но когда Наруто внезапно отстранился, выпустив его изо рта, он не сумел сдержать отчаянного крика.
— Саске… — прошептал Наруто, успокаивающе поглаживая его бёдра. — Я хочу, чтобы ты… ну… когда я в тебе.
Учиха, не в силах препираться в этот момент, схватил его за волосы и подтащил к себе, обхватывая ногами за талию.
Теперь уже не было больно: внутри всё оставалось скользким после предыдущего раза, да и возбуждение перевешивало любые неприятные ощущения.
Пара толчков — и он замер, вцепившись одной рукой в траву, другой — в жёсткие волосы. Наруто прекратил двигаться, жадно вглядываясь в его искажённое наслаждением лицо, один вид которого мог, пожалуй, довести его до оргазма.
Так у них было всегда: Наруто нравилось доставлять удовольствие, Саске — получать его, и они не считали нужным менять вполне устраивавшую обоих схему, хотя иногда Саске и думал с усмешкой, что раньше гордость вряд ли позволила бы ему с такой лёгкостью согласиться с ролью того-кого-трахают. Но разве это могло иметь хоть какое-то значение после всего случившегося?
К тому же — чёртова обострённая восприимчивость. Он никогда не испытывал удовольствия в самом начале, но их первый раз и для Узумаки-то не был сексом ради оргазма, скорее, инстинктивной потребностью доказать всему миру и самому себе: «Саске мой». Зато потом, когда Наруто слегка успокаивался, он становился удивительно нежным и чутким, и его умелые, разнообразные ласки, затрагивающие последовательно все чувствительные места, которых у Саске было очень много, заставляли Учиху кончать по несколько раз подряд.
— Саске, ты спишь, что ли? — обеспокоенно спросил Наруто, заметив, что он уже несколько минут не шевелится.
Саске вздрогнул всем телом. Он не знал, осталось ли у Наруто это воспоминание, но сам он слишком хорошо помнил его слова: «Спишь?.. Н-ну ладно. Я подожду, пока ты проснёшься, не пойду завтракать один…» и свой не-ответ, разделивший их жизни на те самые «до» и «после». Да что там, просто разделивший их жизни. Навсегда.
— Нет. Не сплю, — тихо сказал Учиха. — Просто устал.
Это было правдой: отступившая было слабость снова вернулась.
— Холодно? — спросил Наруто, укладываясь рядом и обнимая его.
Саске покачал головой, но Раикаге всё равно накрыл его собственным плащом. И правильно сделал, потому что тут же подул ледяной ветер, швырнув им в лица жухлые листья.
Саске отлепил от щеки засохшую травинку и неожиданно прошептал:
— Наруто… Какого цвета листья?
Тот не удивился вопросу.
— Разного. Жёлтые, красные, рыжие. У нас осень в самом разгаре, — сообщил он со вздохом. А потом внезапно решился спросить: — А в Конохе?
Саске прикрыл глаза и ответил еле слышно:
— Зелёные. И жарко.
Наруто помолчал.
— Значит, всё как всегда?
— Да. Ничего не изменилось.
«Кроме нас».
TBC
Автор: Mokushiroku
Бета: Essy Ergana
Жанр: angst, drama, yaoi.
Рейтинг: R/NС-17
Персонажи/Пейринг: Наруто/Саске
Дисклэймер: Вся трава — Кишимото, мой только новый способ приготовления.
Состояние: в процессе.
Предупреждения: Оригинальные персонажи. Аффтарское видение повзрослевших Наруто и Саске (и не надейтесь, ООСом не назову
)Примечание: Этот фик является прямым продолжением «Жизни после жизни».
Summary: Спустя много лет заблуждения юности становятся очевидными, однако существуют ошибки, которые невозможно исправить. Невозможно?
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 3
На следующее утро не успел Нару дойти до Академии, как услышал позади себя окрик:
— Учиха!
Он обернулся.
— Ты знаешь, что скоро начнётся война со Страной Молний?
Инузука Рэн стоял в окружении троих приятелей, скрестив руки на груди, и ухмылялся.
Нару моментально вспомнил вчерашнюю встречу отца с АНБУ и слова офицера: «…это будет только твоя вина». Наверняка, разговор, происходивший на площади, слышала добрая половина деревни и за остаток дня успела донести подробности всем остальным жителям.
«Ну давай, попробуй, — подумал Нару, пристально глядя на Рэна, и потянулся рукой к сумке с кунаями. — Скажи мне это».
Пусть у него были проблемы с чакрой, но уж с холодным оружием он управлялся точно получше этих четверых.
— Не-а. Не выйдет, — злорадно объявил Рэн, уловив его движение. — Ты их где-то посеял. Что, уже старческий маразм, как у папаши?
Его друзья захихикали.
Нару вздрогнул и тут же обнаружил, что Инузука был прав.
После того, как Саске ушёл, он долго не мог уснуть, задремав только под утро, и с трудом разомкнул глаза, когда время было уже выходить. Ему пришлось собираться слишком поспешно, и в результате он забыл сумку с кунаями.
— Ни-и-и-индзя, — насмешливо протянул Рэн. — Без чакры и без оружия. Когда начнётся война, тебе лучше сразу сдаться. Только знаешь что? Не думаю, что твой папаша бросится вызволять тебя из плена.
— Мой отец прибьёт любого, кто посмеет оскорбить меня на его глазах, — добавил один из приятелей Инузуки, и Нару понял, что Рэн пересказал им вчерашние события. — А твоему плевать.
«Так вот почему», — отстранённо подумал он.
Его всегда не любили, но откровенно нападать не решались. Нару давно подозревал, что это из-за отца, которого всё-таки побаивались; теперь он убедился в этом окончательно. Значит, обнаружив, что Саске не собирается защищать своего сына, Рэн и его приятели посчитали, что могут издеваться над ним безнаказанно.
Нару прикрыл на секунду глаза и заставил себя выкинуть из головы все посторонние мысли, понимая, что драка неизбежна, и что нужно сосредоточиться на последовательности своих дальнейших действий.
У него было мало шансов на победу. Но они были.
— Наверное, он так же стоял и смотрел, как убивали твою мамочку, — проговорил Рэн вкрадчиво. — Как стоял бы и смотрел, как убивают тебя.
…Оказывается, если много раз бить по самому больному месту, то в конце концов боль притупляется — пронеслось в голове у Нару. Он слегка улыбнулся своему открытию. Впрочем, не сказать, чтобы оно сделало его намного счастливее.
— Ну что, Учиха, ты будешь исполнять свою клятву? — крикнул Рэн, отходя на несколько шагов. — Или ты уже забыл, как вчера обещался меня прикончить?
— Нет. Не забыл, — ровно сказал Нару.
— Тогда чего ты ждёшь? Вот он я.
Рэн сделал приглашающий жест рукой, изображая любезность, и засмеялся над собственной шуткой.
— Четверо против одного? — Нару приподнял бровь.
— Да, — не стал отрицать Инузука. — Победить в честном бою и полный дурак сможет. Но ты же у нас лу-у-у-учший. Давай, докажи. Или боишься?
Вместо ответа Нару скинул на землю рюкзак.
— Впрочем, если ты торопишься на занятия, то лучше иди. Это же единственный шанс для такого, как ты, выбиться в отличники — точно исполнять все правила.
Рэн переглянулся с друзьями, и все четверо расхохотались.
Нару пропустил его слова мимо ушей и сконцентрировался на ощущении чакры, пульсирующей в кончиках пальцев. Он хорошо знал свой организм и то недолгое время, в течение которого он мог драться в полную силу. Его единственным шансом было рассчитать это время так чётко, чтобы к тому моменту, когда у него иссякнет чакра, всё было кончено.
— Хватит строить из себя крутого, Учиха! Тебе не идёт! — запальчиво крикнул Рэн и первым метнул в него кунай.
Нару выпрямился и сложил руки в печать.
Во время боя он полностью отдавался воле инстинктов, выработанных за годы тренировок; он уклонялся от ударов и наносил их сам, не задумываясь, позволяя сознанию участвовать только в одном процессе — отсчёте остававшегося у него времени.
Десять… Он увернулся от шурикена, свалил противника на землю, оглушил его электрическим разрядом и сорвал с его бедра сумку с оружием.
Девять… Другой мальчишка подскочил к нему, чтобы наткнуться на бревно, и тут же получил сзади мощнейший удар, сбивший его с ног.
Восемь… Метко пущенный кунай со свистом пролетел в сантиметре от головы Рэна, срезав огненно-рыжую прядь волос.
Семь…
Внезапная резкая боль в глазах сбила Нару со всякого счёта, и он рухнул на колени, хватая ртом воздух. Его чакра иссякла за долю секунды, словно выпаренная огнём гигантского пожара. Мир исказился и поплыл кровавыми клочьями.
«Шаринган?!» — пронеслось в голове мальчика.
— Хватай его! — взвизгнул кто-то, и Нару почувствовал, как на него навалились, пытаясь задушить.
Рэн схватил его за волосы, заставляя откинуть голову, и приставил кунай к его переносице.
— Я выколю тебе глаза, придурок, чтобы ты стал похож на папашу!
Нару прошиб ледяной пот.
— Нет!.. НЕТ!!! — вырвалось у него, и он дёрнулся, что было силы вцепившись зубами в его руку.
Судя по крику, раздавшемуся рядом, и солоноватому вкусу, заполнившему рот, ему удалось прокусить её до крови. Пальцы, схватившие его горло, разжались.
Почувствовав себя свободным, Нару рванулся в сторону.
— Ты, су-у-ука!.. — понеслось ему вдогонку, и тут же перед глазами взорвалось что-то ослепительное, окончательно отправившее его в темноту.
Нару упал на землю, прижимая руку к глазам.
Потом он смутно слышал какие-то странные звуки — то ли лай, то ли вой, шум борьбы, испуганные крики мальчишек и чей-то окрик, но уже не обращал на них внимания.
«Неужели?! Неужели я ослепну?!» — вертелась в его голове одна-единственная мысль, парализовавшая всё тело смертельным ужасом. Он даже не заметил, как кто-то начал легко трясти его за плечи.
— Эй? Эй, ты в порядке? — голос, произнёсший эти слова, показался Нару знакомым, но он не стал даже думать о том, кто это мог быть.
— Я ничего не вижу! — выкрикнул он в отчаянии, обращаясь скорее к себе, чем к человеку, который находился рядом с ним.
— Это сейчас пройдёт, — уверил голос, но Нару его не услышал.
Он вцепился ногтями в собственное лицо, из последних сил пытаясь остановить приступ дикой, всепоглощающей паники.
— Пройдёт, слышишь? — повторили у него над ухом. — Это был всего лишь взорвавшийся свиток. НАРУТО!
Он вздрогнул.
Чьи-то пальцы сжали его запястье и отвели руку, прижатую к лицу, в сторону. Он попытался было вырваться и замер, заметив через мгновение, что темнота действительно слегка рассеялась, и перед глазами проступили знакомые очертания домов и деревьев.
Нару глубоко вдохнул, чувствуя себя так, будто только что вынырнул со дна океана, и огляделся. Рэна и его приятелей поблизости уже не было, зато был Сай.
— Лучше? — осведомился он.
Мальчик посмотрел на него с усталым равнодушием.
— Пойдём, — его легко потянули за руку, и Нару встал, не чувствуя в себе ни сил, ни желания сопротивляться. — Тебе надо прийти в себя.
Потом Сай повёл его, держа под локоть, через деревню, и это живо напомнило Нару, как он сам помогал передвигаться отцу. Он прикрыл глаза, заставляя себя снова пережить тот момент, когда решил, что останется в темноте навсегда. Испытывал ли отец то же самое, потеряв зрение?..
«Я понимаю тебя. Теперь я тебя понимаю!» — мучительно хотелось сказать Нару, но Саске рядом не было, как не было и уверенности, что ему будет приятно такое услышать.
Нару зажмурился и сосредоточился на своих ощущениях, пытаясь понять, что чувствует человек, когда ничего не видит, и как лучше вести себя тому, кто ведёт его за руку.
А дальше ему пришло в голову, что если бы Рэн выполнил свою угрозу, то он не смог бы больше помогать отцу, а отец… отец, наверное, не захотел бы помогать ему. Они оба остались бы беспомощными, причём он — совершенно.
— Две порции, пожалуйста, — сказал Сай, и Нару открыл глаза, обнаруживая перед собой вывеску «Ичираку рамен».
Он молча сел на стул.
Через пару минут перед ним появилась чашка с дымящимся раменом, и Сай наклонился к нему, почти касаясь носом его щеки.
— Я думаю, это тебе поможет, — заявил он, улыбаясь.
Нару отодвинулся и опустил палочки в чашку, по-прежнему не говоря ни слова.
— Болят глаза?
Мальчик покачал головой.
— Ты собираешься молчать всё время? В конце концов, мог бы и проявить немного благодарности, Наруто-кун. Я же, как-никак, помог тебе разобраться с этими парнями.
Нару захотелось сказать, что он не нуждался в помощи, но это было слишком очевидной неправдой.
— Что с ними случилось? — спросил он без особого интереса.
— Познакомились с моими зверюшками. Вот только боюсь, это знакомство пришлось им куда менее по вкусу, чем тебе — рамен, — Сай засмеялся. — Думаю, мне надо было устроить им встречу пораньше, но я, честное слово, был уверен, что ты справишься с ними и сам.
«Я бы справился», — промелькнуло в голове у Нару, и он помрачнел, вспомнив странный приступ боли в глазах и то, что чакра у него исчезла намного раньше, чем он предполагал.
— Кстати, что случилось с твоей чакрой? — поинтересовался Сай, будто услышав его мысли. — Почему она так внезапно иссякла?
— Так бывает всегда.
«Но не так быстро», — мысленно добавил Нару и внутренне сжался. Он привык по максимуму использовать то короткое время, в течение которого у него была чакра, но что с ним будет, если этот период станет ещё короче?..
— Всегда?
Мальчик опустил голову, ковыряя палочками лапшу. Потом неохотно проговорил:
— Я болел. В детстве. Из-за этого.
— Подожди-ка, — Сай облокотился на стойку и придвинулся к Нару, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Чем это ты болел?
— Не знаю. — Нару подцепил палочками рамен, поднёс его к губам, подождал несколько секунд и внезапно наклонил руку, заставляя лапшу соскользнуть и с громкий всплеском плюхнуться обратно в чашку. — Никто не знает. Отец запретил забирать меня в больницу.
— Запретил? — повторил Сай каким-то странным голосом. — Вот как?
Нару не понравилось выражение его лица, слегка удивлённое и одновременно довольное, как будто он всем своим видом хотел сказать: «Я так и знал».
— Он просто не любит больницы, — сказал он резко. — И я не люблю.
«Он просто не любит тебя», — ясно читалось в глазах Сая. Он покачал головой.
— Саске всю жизнь был таким эгоистом. Он никогда не умел любить. Хотя, может быть, пытался… один раз.
— Он. Любил. Маму, — произнёс Нару, нажимая на каждое слово, и непроизвольно занёс руку, как будто в ней вместо палочек был кунай, и с его помощью он собирался дать Саю понять, что не потерпит никаких возражений.
— Ты в самом деле думаешь… — начал тот, засмеявшись, но умолкнул, заметив, с какой неприкрытой ненавистью на него смотрят чёрные глаза. — Ну хорошо, пусть так. Но это всё-таки свинство с его стороны даже не попытаться тебя вылечить.
— Моя мама была лучшим медиком в деревне, — выдавил Нару, еле сдерживая злобу. — Никто не сумел бы разобраться лучше неё, а она не смогла понять, что со мной было.
— Да, — согласился Сай. — И куноичи она тоже была прекрасной, но… не смогла себя защитить.
Нару вздрогнул так, как будто его неожиданно ударили в спину.
— Так и не выяснили, что с ней случилось?
— Нет, — выдохнул мальчик, хотя не собирался ничего отвечать.
Сай криво усмехнулся, и Нару снова прочитал в его глазах невысказанную реплику: «Саске и на этот раз запретил расследование?»
— Всё это очень загадочно… — задумчиво протянул он. — Твоя странная болезнь, смерть Сакуры. Скажи… ты никогда не пытался что-нибудь выяснить сам?
По телу Нару пробежал неприятный холодок. Он чувствовал, что его усиленно к чему-то подталкивают, и это ему не нравилось. Очень не нравилось.
— Я не полицейский, что я могу выяснить? — пробормотал он, в глубине души прекрасно понимая, что опять пытается врать себе. Ему просто хотелось обо всём забыть, как можно быстрее, навсегда. Мама умерла, разве имело какое-то значение, почему это случилось? Для него нет. Её больше нет, вот единственное, что он знал.
— Твой отец бы так никогда не сказал, — произнёс Сай, приподняв бровь, и помолчал, прежде чем добавить: — Он бы стал мстить.
— Мстить? — повторил Нару ошеломлённо.
Сай окинул его долгим, внимательным взглядом.
— Именно, — подтвердил он уверенно. — Это принцип всей его жизни. Другое дело, что сейчас его возможности ограничены. Наверное… он ждал этого от тебя.
«Что за бред?» — растерянно подумал Нару. Он прекрасно знал, что такие возможности, как у Саске, не снились ни одному жителю их деревни; он был уверен, что ему если и не откровенно лгут, то говорят какую-то странную полуправду, и всё-таки в груди что-то ёкнуло. После смерти мамы отец стал ещё более холодным, ещё более безразличным, и, может быть, он действительно…
Нару передёрнулся и встряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Какого чёрта он вообще допускает возможность того, что в идиотских предположениях этого скользкого типа может быть хоть доля правды?!
— Не веришь мне? — догадался Сай. — Скажи… а ты знаешь историю своего клана?
Внутри Нару снова начинала медленно закипать злоба. Если первоначально ему хотелось, чтобы Сай рассказал что-нибудь про отца, то теперь он не желал слышать от него вообще ничего. И особенно этих бесконечных отсылок к таинственному прошлому Саске.
— Всё я знаю! — огрызнулся он.
— Знаешь? — переспросил Сай с сомнением. — И что же именно ты знаешь?
— Они погибли.
— Они не просто погибли.
— Хорошо, их убили! — раздражённо бросил мальчик.
— А ты в курсе, кто именно убил?
«Сейчас он скажет, что это был отец», — неизвестно почему подумал Нару и похолодел.
— Нет, — ответил он, стараясь казаться спокойным. — Не знаю и знать не хочу.
Когда-то мама рассказала ему в двух словах о трагедии клана Учиха, о том, что Саске был единственным выжившим, и попросила никогда не поднимать эту тему в его присутствии. Нару был любопытным, как и все дети, но нежелание причинить боль отцу всегда перевешивало в нём любые другие стремления и потребности. Поэтому он заставил себя вообще не думать об этом, чтобы ненароком не проговориться.
— Твой отец нашёл убийцу своей семьи. И сам покарал его, — сообщил Сай, впиваясь в него взглядом. — Он готов был отдать за это жизнь.
Нару отшатнулся, чувствуя, как к горлу снова подступает приступ безотчётной паники, такой же, как в тот момент, когда он решил, что ослеп.
— Ты же был последним, кто видел Сакуру… — прошептал Сай, наклонившись почти к самому его уху. — Только ты можешь узнать… Попытайся вспомнить.
— Я ничего не помню! — Нару закричал так громко, что люди на улице начали оборачиваться. — Мне нечего вспоминать!
Он вскочил и швырнул палочки на землю.
Сай смотрел на него очень внимательно.
— Только ты можешь узнать, Наруто-кун… — повторил он совсем тихо.
Нару попятился, дрожа всем телом, и, развернувшись, пустился бегом.
Он нёсся по улицам, по крышам, по веткам деревьев, потом снова по улицам — куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Минут через двадцать он оказался почти на окраине деревни и остановился, тяжело дыша. Потом медленно двинулся вперёд и внезапно замер, услышав знакомый голос, доносившийся из-за угла.
— …это ему так просто с рук не сойдёт. Его отца нет в деревне, он остался один, и хрен кто ему поможет посреди ночи. А сам он против пятнадцати человек, с его-то чакрой… У котёнка больше получится.
— Бля, Рэн, ты уверен, что мы потом об этом не пожалеем?
— Да спокойно ты, идиот. Я же не убивать его собираюсь. Скажем потом, что пытались привести его в чувство и случайно перепутали флаконы. Думали, что вода, а…
— Тебе легко говорить, а меня брат прибьёт! Он же сразу поймёт, что это я у него кислоту стащил!
— Слушай, тебе что, неохота посмотреть, как этот долбанный придурок будет ходить по Академии с перевязанными глазами, шаря рукой по стене? Он же боится этого больше всего на свете. Видел, что с ним сегодня было?
— А его папаша?
— Да я тебе сто раз уже говорил, что папаше наплевать!
— Ну, может, это тогда было наплевать, а если мы его сыночка без глаз оставим…
— Ты, дубина, я вчера с дядей разговаривал, он с его родителями в одном классе учился. Так вот, оказывается, Учиха его мамашу всю жизнь терпеть не мог и женился, только когда она забрюхатела. Она его наверняка заставила! Понятно, что ему этот груз нафиг не нужен был, и сейчас не нужен.
— Ни хрена себе! А чё тебе ещё дядя сказал?
— Да ничего, он не любит об этом говорить. Я и это-то из него еле вытянул. Пришлось притвориться, что страшно интересуюсь отношениями между парнями и девчонками, и попросить его рассказать что-нибудь из своего опыта.
— Тьфу, чёрт с тобой! А как мы заберёмся к нему в дом?
— Оставь это мне. Всё будет пучком! Я дождаться не могу момента, когда он очнётся и поймёт, что стал таким же, как папаша.
— Хех. Ладно, пошли, мне ещё маме надо сказать, что сегодня ночевать не приду.
…Нару слушал этот разговор, забыв о том, как дышать. Когда голоса стихли вдали, он прислонился к стене дома и сполз вниз, потрясённо уставившись на свои руки. У него по-прежнему не было чакры. Не было совсем.
— Отец… — прошептал он в отчаянии, как будто тот мог его услышать. — Папа!..
Он с мольбой посмотрел вверх, словно ветер, трепавший листья на деревьях, мог донести его слова до Саске, где бы тот ни находился. Небо серым, унылым полотном расстилалось над разноцветными крышами домов, тоже как будто посеревшими и поблёкшими, словно смазанные неловким движением кисти краски, бывшие минуту назад сочными и яркими.
Нару посидел несколько минут, закрыв лицо руками и прислушиваясь к собственному отчаянию, чёрному, безысходному, разрывавшему грудь вместе с каждым ударом гулко бившегося сердца. Потом поднялся на ноги.
Надо было что-то делать.
Обращаться к кому-то за помощью ему не хотелось совершенно, да и… не к кому было. Разве что Какаши, но его вечно где-то носили черти; вообще не факт, что он сейчас был в деревне.
Одно было ясно точно: ночевать сегодня дома ему не стоило ни под каким предлогом.
Но куда идти? Спать на скамейке на улице?
Нару осмотрелся, и внезапно его взгляд упал на угол здания, видневшегося из-за деревьев.
«Особняк… клана Учиха?..»
Он вздрогнул.
Ну конечно, окраина деревни, заброшенный после страшного убийства район, полуразвалившиеся дома, которые отец почему-то не захотел уничтожить.
Здесь никто и никогда не появлялся, и уж Рэн-то с его компанией точно не рискнёт сунуться в места, по слухам, кишмя кишащие призраками…
Нару не боялся призраков.
Он ещё раз поглядел в сторону особняка и медленно сделал шаг вперёд.
Нет, он действительно не боялся, и провести ночь в доме — да даже и с привидениями! — ему улыбалось гораздо больше, чем остаться без глаз, но…
Он не мог понять, отчего у него было такое нехорошее ощущение, что отсюда стоит бежать, сломя голову, и что Рэн с его дружками и замыслами являет собой куда как более приятную перспективу.
«Глупо», — решил Нару и сделал ещё несколько шагов. Потом ещё и ещё.
Когда он добрался до ворот, ведущих в опустелый район, странные ощущения почти пропали. Зато появилось чёткое подозрение, что за ним следят.
Нару сжал кулаки и резко развернулся, готовый к чему угодно. На мгновение ему почудилось, что в полуметре от него мелькнул чей-то силуэт; он почти разглядел сверкнувшие в лучах солнца золотистые волосы, но…
Но ему всего лишь показалось. Рядом никого не было. Вообще ни одного человека на улицах.
«Неужели опять этот Сай?!» — подумал мальчик со злостью.
Он ещё раз огляделся, стиснул зубы и прошёл под воротами.
***
Всё, что Саске знал о Стране Молний, когда ему было семнадцать — это то, что она входит в число пяти Великих Стран и находится на северо-востоке. Учиху Итачи никогда не видели в этих местах, и, значит, его брата они не интересовали.
В течение последующих тринадцати лет ему стало известно, что здесь растут самые чистые хвойные леса в мире (иголки жёсткие и колючие, они больно впиваются в обнажённое тело, а пальцы, скользящие по стволу дерева и обдирающие кору, все измазаны густой, липкой, пряно-пахучей смолой), на юге поднимаются скалистые горы (на такой высоте им действительно не хватает дыхания, и приходится отрываться друг от друга, хватать обветренными, искусанными, распухшими от поцелуев губами морозный разреженный воздух, обжигающий горло, словно абсент, который они пили в гостинице), а на западе берега омывает Коралловое море (солёная вода щиплет расцарапанные шею и спину, песок горячей, мягкой волной окутывает измождённое тело, когда он со стоном выгибается, приподнимая бёдра, а чайки пролетают над головой так низко, что, кажется, задевают крыльями лицо — и только в следующую секунду понимаешь, что это были чужие волосы).
Кумогакуре — Деревня, скрытая в облаках — расположена на склоне горы. Воздух здесь густой и влажный, и Саске было бы легко представить, что его кожи действительно касается мягкая, пышная пена облаков, если бы он любил фантазировать.
Весной в низинах распускаются первоцветы, и их нежный, терпкий аромат перемешивается с запахом талого снега, мокрой земли и подгнивших листьев. Саске хорошо помнил, как у него кружилась голова от этого запаха, слишком свежего, слишком пронзительного и весеннего, а кости ломило от холода, поднимавшегося с промёрзлой почвы, так что не спасал даже тёплый плащ, небрежно расстеленный на прошлогодней пожухшей траве.
Когда он был в Стране Молний последний раз, стояло лето — позднее, жаркое, перезрелое. Ночи пролетали, не успев начаться, а дни слились в один нескончаемый предзакатный час, когда всё застывает, словно в тягучем медовом сиропе, под лучами солнца, неподвижно стоящего над горизонтом. Густая, сладко пахнущая пыльца обильно сыпалась с цветов, стоило Саске случайно их коснуться, и он проклинал свою обострённую чувствительность к запахам и ощущениям; чувствительность, дарившую ему минуту назад настолько острое, невыносимое наслаждение, что он не в силах был даже дышать.
Теперь была осень, и Саске сделал новое открытие: конец августа и начало сентября в Стране Молний относятся к совершенно разным временам года. Он не видел солнца, но чувствовал, что оно где-то высоко-высоко, в прозрачном холодном небе, ясное и отстранённое, наблюдающее издалека за тем, как медленно умирает природа, рассыпаясь фейерверком ярких, насыщенных красок.
Алое сияние впереди сделалось почти нестерпимым, шуршание листьев под ногами казалось грохотом, с которым разбиваются о землю потоки гигантского водопада. Саске деактивировал шаринган ровно за секунду до того, как красное пламя поглотило последний участок темноты перед глазами, и тотчас же мир утонул в непроглядном ночном мраке, и наступила звенящая тишина.
Он прислонился к стволу дерева, глубоко вдыхая прохладный, свежий, напоенный запахом хвои воздух. Потом откинул с глаз волосы, ожидая реакции на этот жест, равносильный тому, что он бы поднял в знак безоружности руки.
Но ничего не произошло.
Саске поморщился и опустился на землю, пытаясь не обращать внимания на предательское чувство неуверенности, дрогнувшее в груди. О нет, он не мог ошибаться.
Но время летело, а он слышал только собственное дыхание и медленно выравнивающееся сердцебиение. Прошло пятнадцать минут, полчаса, час, потом два; лучи негреющего солнца скользнули последний раз по его щекам и исчезли. В воздухе запахло надвигающейся грозой. Ещё через четверть часа пространство вокруг наполнилось мерным, словно тиканье часов, звуком падающих капель дождя. Струйки воды потекли по лицу и шее Саске, пробираясь под ворот наполовину расстёгнутого плаща и покрывая кожу мурашками.
Он опустил голову и согнулся, как будто намокшие волосы и одежда клонили его, подобно растению, пережидающему ливень, ниже к земле.
«Нравится тебе видеть меня таким? Хочешь подольше полюбоваться?» — внутри всё обожгло унижением, и Саске усмехнулся, почти наслаждаясь внезапным отголоском давно утраченной юности, когда это чувство имело для него такое значение.
Но дождь закончился, его опять оглушила мертвенная тишина, и он понял, что больше не выдержит.
— Ну и сколько ещё часов ты собираешься просто стоять и смотреть на меня? — поинтересовался он резко.
Пятнадцать лет назад такие слова вырвались бы у него против воли, если вырвались бы вообще, и он бы мысленно проклял себя за них, но теперь он задал свой вопрос намеренно, чётко сознавая, что его силы подошли к концу. Да, он сдался первым, и, как ни странно, это понимание не вызывало в нём практически никаких ощущений. Они больше не были соперниками, давно не были.
Ветер, колючий, словно сосновые иголки, швырнул ему в лицо давно ожидаемый звук — чужое прерывистое дыхание, и Саске выпрямился, усмиряя колотившую тело дрожь.
— Ты ошибаешься, — раздавшийся через мгновение голос был спокойным, и уверенным, и невыносимо чужим. — Я появился минуту назад.
— Ты лжёшь, — быстро сказал Саске, в глубине души чувствуя, что это не так уж важно; важнее то, что внутри него уже поселилась эта едкая, тревожная неуверенность в собственных ощущениях. Он ненавидел свою обострённую восприимчивость, но она же была залогом того, что он может нормально существовать и без шарингана. И если она его подвела… Нет, дело даже не в глупом положении. Просто это означает начало конца. Его конца.
— Нет, не лгу… Саске, — голос Наруто слегка дрогнул, выговаривая его имя, и тут же выровнялся. — У меня много дел.
— Дел? — повторил Саске и хрипло засмеялся. — Не успел ещё всё переделать за четыре года?
Наруто никак не отреагировал на его язвительный тон.
— Многое успел. Но многое и осталось.
— Как интересно. Может, поделишься, что именно? Чем ты занимался сегодняшним утром, например?
Ветер донёс до него лёгкий вздох, и трава слабо зашелестела. Саске узнал этот звук: шорох длинной, тяжёлой одежды, стелящейся по земле.
— Встречался с разными людьми. Подписывал бумаги. И, разумеется, ел рамен. — Наруто закончил предложение весело, но наигранность в его голосе была слишком очевидной. — Поэтому я и опоздал.
— Это такой тонкий способ объявить мне, что я не вхожу в список твоих предпочтений? — губы Саске искривились в подобии улыбки, никак не затрагивающей глаза, отчего его лицо стало напоминать уродливую театральную маску.
Наруто молча опустился на землю рядом с ним, сорвал травинку, повертел её в руках.
— Зачем ты пришёл? — спросил он, наконец, не глядя на него.
Саске съёжился, чувствуя, как промокшая одежда неприятно липнет под плащом к телу, и хмуро бросил:
— Низачем.
— Саске.
— А ты?
Ответа не последовало, но Саске его и не ждал. Он подвинулся назад, прислонился спиной к дереву и, усмехнувшись, констатировал:
— В прошлый раз ты был рад мне больше.
Наруто тоже усмехнулся и пробормотал:
— А, что, есть какая-то разница?
— Если бы я был тобой, то сказал бы: «для меня есть». Но я не ты, и ты прав, разницы действительно нет никакой.
Саске поплотнее закутался в свой плащ и отвернулся.
— Если тебе будет так легче, я пришёл сказать, что ваш Раикаге затевает войну со Страной Огня, — сказал он, подождав несколько минут. — Не знаю, что ты будешь…
Он остановился, услышав смех.
— Саске… Ты что, в самом деле не понимаешь? — в голосе Наруто чувствовалось горькое изумление. — Раикаге — это я.
Саске застыл. Рука, которую он поднял, чтобы откинуть снова упавшие на глаза волосы, замерла в воздухе, а потом бессильно опустилась.
— Вот как… — проговорил он через силу, даже не предпринимая попытки казаться менее ошеломленным. — Я должен был догадаться.
Он и сам не ожидал, что его так поразит это известие. Поразит… и уязвит.
У Наруто была своя жизнь, в которой ему не было места, и так и должно было быть, он сам это устроил. Он ведь не думал, что чёртов идиот так просто сдастся.
Но… всё же…
Это было больно.
— Поздравляю, — сказал он, насмешливо улыбаясь и не подозревая, что его улыбка выглядит скорее жалкой. — Твоя мечта сбылась.
— Нет, — возразил Наруто куда-то в сторону. — Моей мечтой было стать Хокаге.
— Какая разница, — выдавил Учиха сквозь стиснутые зубы.
— Ты сам сказал, что я — это я, и для меня разница есть.
Они оба замолчали.
Саске отвернул голову ещё сильнее, практически вжимаясь щекой в шершавую кору дереву. А потом громко, неестественно захохотал, словно пытаясь таким образом защититься от стремительно завоевывавшей пространство тишины.
— Как же я был прав, послав их к чёрту с этой миссией, — он провёл по лицу рукой, смахивая слёзы, выступившие на глазах от смеха. — Знаешь, Наруто, они хотели, чтобы я отправился сюда и выяснил, что на уме у Раикаге. Было бы весело, не правда ли? Что бы ты сказал, увидев меня в составе официальной делегации?
Саске оставил бессмысленный вопрос повиснуть в воздухе и отодвинулся от дерева, практически сползая на землю и опираясь на согнутые в локтях руки. Он почувствовал, как сбилось дыхание Наруто, и запрокинул голову, сам с трудом удерживаясь от судорожного вдоха.
— Ну что ж, можно сказать, я выполнил эту миссию, хотя ни разу на неё не соглашался. Мне сообщить, что никакой войны не будет? — поинтересовался он с сарказмом.
— Сообщи, — невыразительно отозвался Раикаге.
«Да какого чёрта?!» — мелькнуло в голове у Саске, и он внезапно осознал, что просто физически не может находиться рядом с этим новым Наруто, спокойным, сдержанным и контролирующим себя.
— Узумаки, будь ты хоть двадцать раз Каге, но так и остался идиотом, — сказал он отрывисто. — Ты вообще что-нибудь смыслишь в дипломатии? Это ж надо было додуматься — разорвать отношения со Страной Огня безо всякого видимого повода.
— Я… — голос Наруто дрогнул, и он закончил сквозь зубы: — Это было невозможно.
— Я знаю! — почти крикнул Учиха. — Но у тебя, что, не хватило мозгов даже придумать какую-нибудь отговорку? Или тебе, как всегда, плевать на последствия, главное — это то, что ты решил?
— Заткнись! — прорычал Наруто, наконец-то теряя самоконтроль, и Саске не удержался от того, чтобы сильнее надавить на больное место:
— Ну конечно, ты же у нас всегда прав, и пусть весь мир погрязнет в войне, зато Узумаки Наруто, то есть, простите, Джудайме Раикаге сделал то, что посчитал нужным.
Он ожидал удара кулаком в челюсть и почти обрадовался, действительно получив его, потому что это значило, что тот Наруто, которого он помнил, ещё не окончательно похоронен под маской холодного и рассудительного главы Страны Молний.
— А... что Учиха Саске тринадцать лет тому назад сделал то, что посчитал нужным, и уничтожил жизнь Узумаки Наруто… это не имеет значения? — выдохнул Наруто и схватил его за ворот, притягивая к себе.
— Не имеет, — Саске жестоко улыбнулся, игнорируя охватившую его от прикосновения дрожь. — Потому что мне тоже наплевать на последствия, но я, в отличие от тебя, не буду мучиться, когда всё рухнет к чёртовой матери. И благодаря этому из нас двоих ты, Узумаки, всегда будешь проигравшим.
Это было ложью, от первого слова и до последнего. Они оба были проигравшими, и ничто уже не могло измениться. Но Наруто не умел читать мысли, тем более, мысли Саске.
— Ублюдок… — потрясённо сорвалось с его губ.
— Да, — прошептал Саске. — Да, это я, а это — ты.
— Нет, это не я и это не ты! — выкрикнул Наруто, с силой встряхивая его за плечи. — Я и ты умерли тринадцать лет тому назад, нет, даже ещё раньше!..
Саске бессильно повис в его руках, продолжая улыбаться и смотреть поверх него невидящим взглядом.
— Скажи… скажи Саске, — продолжал Наруто тоном, в котором явственно чувствовалось отчаяние, — ты ещё помнишь, как я выгляжу?
Саске поднял руку и дотронулся до его щеки.
— Нет, — просто сказал он.
Наруто застонал.
— Ну так вспомни…вспомни, чёрт тебя подери!.. — прорычал он через минуту, с силой прижимая ладонь Саске к своей щеке.
Учиха слабо усмехнулся и сильнее запрокинул голову, чувствуя, как по его лицу скользят лучи снова появившегося из-за облаков солнца. Потом высвободил пальцы и осторожно провёл ими по подбородку Наруто.
— Чего… чего ты хочешь, Саске? — спросил тот, задыхаясь. — Просто забыть обо всём? Сделать ненадолго вид, что ничего не было, как мы делали всегда?
Саске коснулся пальцами его губ, и он не выдержал, накрыл их, всхлипнув, ладонью, стал покрывать короткими поцелуями.
— Разве у нас есть другой выход?
Наруто вздрогнул и выпустил его руку.
— Я… — вымученно сказал он и остановился. А потом внезапно продолжил совсем другим тоном, тем, которым он разговаривал в самом начале — тоном... Раикаге. — Саске, я больше не могу. Я безумно устал от всего этого.
Саске показалось, что его со всей силы ударили кулаком под дых. Он оцепенел, чувствуя, как разжались пальцы, сжимавшие его плечо, и Наруто отодвинулся.
— Понятно. — Учиха резко поднялся на ноги. — Прощай.
Что ж, это вполне закономерный вариант развития событий. Если Наруто действительно хочет, чтобы было так, то он не собирается…
Саске не успел додумать, в голове внезапно зашумело и помутилось; где-то на краю сознания проскочила мысль, что он на слишком большой мощности использовал шаринган, чтобы добраться сюда.
А потом он бы, наверное, упал на землю, если бы его на неё не вернули руки Наруто, с силой обхватившие за талию и потянувшие вниз.
— Так мне уйти? — спросил Учиха. Он хотел бы, чтобы вопрос получился едким, но все силы пришлось потратить на то, чтобы не выдать голосом охватившую его слабость.
Наруто осторожно опустил его на ковёр из листьев и замер, нависая над ним, расставив руки по обе стороны от черноволосой головы. Его дыхание было тяжёлым, хриплым и обжигающим, и, кажется, он всё ещё думал, что пытается сделать мучительный выбор, но Саске понял, что в действительности он давно сдался. Даже не начинал бороться.
Откуда-то из глубины прошлого, залежей давно забытых, погребённых под тяжестью лет и событий, ощущений снова поднялся кровавый призрак — чувство собственного триумфа, злое, торжествующее. Промелькнуло и рассеялось, разорванное осознанием, тринадцать лет назад раз и навсегда поделившим его жизнь на «до» и «после», как когда-то уже поделил её Итачи.
— Нет… — выдохнул Наруто и наклонился, так что их лбы соприкоснулись. — Проклятье, нет…
Саске задрожал слишком сильно — проклятая восприимчивость, проклятый голос Наруто, проклятые губы, остановившиеся в полусантиметре от его собственных — и отвернул голову, впечатывая щёку в сырую, ещё не высохшую после дождя землю.
— Здесь мокро и грязно, — выдавил он с отвращением.
— И что? — голос Наруто дрожал от напряжения, готовый сорваться то ли в крик, то ли в рыдание. — Разве это нам когда-нибудь мешало?!
— Нет, но я подумал, — Саске растянул губы в ехидной улыбке, — что Джудайме Раикаге мог бы предложить своему гостю условия и получше.
— Тебе лучше не напоминать мне о Джудайме Раикаге, — яростно прошептал Наруто, вцепляясь в чёрные волосы и заставляя Саске повернуть голову обратно. — Потому что после разрыва дипломатических отношений он обязан выдворить любого жителя Страны Огня за пределы границы в течение суток.
— А тебе, что, не хватит суток? — поинтересовался Саске издевательски.
— Нет, — прошипел Наруто, дёргая ткань его плаща. — Не хватит!
— Не вздумай рвать мою одежду! — предупредил Учиха, хватая его за запястье. — Я не собираюсь возвращаться в твоей, как в прошлый раз.
— Ещё одно слово — и ты никуда не вернёшься, — пообещал Наруто сквозь зубы. — Просто потому что не сможешь ходить!
Саске внезапно замер, ошеломлённый эффектом этих слов, словно отбросивших его за долю секунды в прошлое восемнадцатилетней давности, во времена соперничества и яростной борьбы за превосходство, уже, наверное, тогда носившей отпечаток сексуального влечения.
— Наруто, — его лицо искривилось. — Нам не двенадцать лет.
Но тот, видно, и сам уже понял.
— Саске… — прошептал он в отчаянии и опустил голову ему на грудь. Его пальцы, терзавшие неподдающуюся застёжку на плаще Учихи, бессильно разжались. — Саске...
Саске лежал неподвижно, и только его рука, казалось, действовавшая отдельно от тела, бездумно поглаживала спутанные волосы Раикаге.
— Я так хочу тебя, — вымученно проговорил Наруто. — Безумно хочу, Саске. Я не знаю, как я не сдох за эти четыре года. И как не сдохну за четыре следующих…
Рука Саске быстро метнулась вверх, зажимая ему рот.
— Прошлого и будущего не существует, Наруто, — напомнил он. — Здесь и сейчас.
Тот судорожно кивнул, отвёл руку Учихи, стряхнул грязь с его перепачканной щеки и прижался к ней губами, отчего-то не решаясь поцеловать по-настоящему.
— Ты… позволишь мне?.. — спросил он тихо, осторожно проводя пальцами по открытой полоске белой кожи.
— Да. — Саске расстегнул плащ и приподнялся, выскальзывая из широких рукавов. Чёрная блестящая ткань с мягким шелестом упала на траву, и Наруто, обхватив Учиху за плечи, чуть подвинул его так, чтобы он лежал головой на ней, а не на земле. — Иди сюда.
Наруто, глубоко вдохнув, жадно приник к его губам как будто к драгоценному сосуду с водой после недели изнуряющего перехода через пустыню.
Саске слышал его бешено колотящееся сердце, ощущал дикий жар, исходивший от его кожи, чувствовал сквозь одежду его возбуждение и думал о том, что у Наруто наверняка кто-то был за эти четыре года и даже, скорее всего, не один, потому что невозможно с таким темпераментом и такой силой страсти вынести столь длительный период воздержания. То, что он сам вынес — так это только оттого, что от природы был гораздо холоднее и безразличнее к сексу, и глупо было злиться на собственный организм за то, что он не заставил его искать утешения на стороне. И всё-таки Саске злился, потому что в этом случае он, может быть, чувствовал бы себя в другом положении и не задыхался сейчас от яростной, бессмысленной, изъедающей душу ревности, отвечая на слишком умелые поцелуи Раикаге Страны Молний.
— Саске… — Наруто внезапно оторвался от губ Учихи и, словно угадав его мысли, спросил — явно через силу: — Скажи… у тебя кто-нибудь был?
Саске удивлённо распахнул глаза. Оказывается, Наруто мучился всё это время тем же самым вопросом?
Что ж, от этого было легче.
Или не было.
— Мы же договорились, — отозвался он, тяжело дыша. — Никакого прошлого не существует.
Наруто издал наполовину разочарованный, наполовину облегчённый вздох и взялся за пояс штанов Учихи.
Он торопился, страшно торопился, он весь горел от жадного, жгучего, рвущего изнутри нетерпения, изнывал неудовлетворённым — неудовлетворимым никакими силами, никакими любовниками, кроме одного-единственного — желанием, и Саске знал, что глупо просить его, чтобы он слегка утихомирил пыл. Первый раз у них всегда был таким. Больше напоминающим животный секс. Или изнасилование.
Сорвав с Саске штаны, Наруто дрожащими руками развёл его колени.
— Ты не разделся, — усмехнулся Учиха, почувствовав прикосновение бархатистой ткани к своим бёдрам.
— Что?.. — до Наруто с трудом дошёл смысл услышанных слов. — Ах, да… Чёрт.
Послышались звуки поспешно расстёгиваемой и сдираемой, скорее всего, через голову, одежды, и Саске ненадолго расслабился, вытянулся, подставляя лицо прохладным солнечным лучам.
Наруто тяжело опустился на него, обжигая лихорадочным дыханием, придавливая к земле горячим, дрожащим, напряжённым донельзя телом.
Саске шире раздвинул ноги, чуть приподнял их, прижимая к его бёдрам, и выгнулся в спине, чтобы облегчить проникновение.
— Сааааааске… — простонал Наруто и толкнулся в него.
Это было больно.
Всегда было, и особенно после многолетнего перерыва, но Саске только закусывал губу и вдыхал воздух сквозь стиснутые зубы; терпел. Наруто мог сколько угодно быть в самом начале грубым, резким и думать только о собственном удовольствии. Саске знал, что потом он, утолив первый, самый мучительный порыв страсти, вернёт ему всё сполна.
Он задышал чаще, и движения Наруто тоже участились; он с силой сдавил пальцами плечи Учихи, удерживая его на месте и продолжая вколачиваться в его тело, быстро, сильно, безжалостно.
Почувствовав, как он напрягся, весь покрываясь мурашками, Саске прижал его голову к своей груди.
— Сааас… — начал Наруто и замер, вжавшись в Учиху всем телом.
Он лежал так ещё несколько минут; по его груди катились крупные капли пота, а на лице застыла счастливая, но одновременно и горькая улыбка: Саске ощущал её кожей. Потом приподнялся на руках и подтянулся к лицу Учихи, принимаясь покрывать его короткими, судорожными поцелуями.
— Я сильно изменился? — внезапно спросил Саске.
Наруто поднял голову и внимательно его оглядел.
— Ты имеешь в виду внешне? — озадаченно уточнил он. — Да нет, не очень.
— Я имею в виду постарел, — Саске усмехнулся.
Наруто фыркнул.
— Капец, Учиха, такого бы даже Сакура-чан не спросила. Какой, к чёрту, «постарел»? Тебе, что, уже за полтинник перевалило, придурок?
«Можно сказать и так, Наруто, — промелькнуло у Саске. — В нашем с тобой случае счёт идёт на месяца, а не на года».
Вслух он ничего не сказал.
— Кстати, о Сакуре-чан… — неуверенно начал Наруто. — Как она там?
— Как обычно, — быстро ответил Саске и, не давая ему опомниться и что-то сообразить, недовольно спросил: — Долго ты ещё собрался тянуть? Мне что, довольствоваться собственной рукой?
— Я… — в голосе Наруто пробилось изумление, и Учиха понял, что совершил ошибку: он никогда не говорил в открытую о своих желаниях. Теперь главным было не позволить этому идиоту задуматься и связать концы с концами. Саске вплёл пальцы в спутанные пряди светлых волос и подтолкнул Наруто, недвусмысленно намекая на то, каких действий он от него ожидает. Тот шумно вздохнул и подчинился, заскользив губами по его груди, животу — и ниже.
Саске задержал дыхание и запрокинул голову, сгребая руками собственный плащ. Узумаки делал это потрясающе хорошо, так хорошо, что даже мучительная мысль о том, сколько же ему пришлось тренироваться, чтобы достичь такого совершенства, выветривалась из головы.
«Быстрее, быстрее, вот так, ещё…» — Саске никогда не выдавал своих ощущений, но когда Наруто внезапно отстранился, выпустив его изо рта, он не сумел сдержать отчаянного крика.
— Саске… — прошептал Наруто, успокаивающе поглаживая его бёдра. — Я хочу, чтобы ты… ну… когда я в тебе.
Учиха, не в силах препираться в этот момент, схватил его за волосы и подтащил к себе, обхватывая ногами за талию.
Теперь уже не было больно: внутри всё оставалось скользким после предыдущего раза, да и возбуждение перевешивало любые неприятные ощущения.
Пара толчков — и он замер, вцепившись одной рукой в траву, другой — в жёсткие волосы. Наруто прекратил двигаться, жадно вглядываясь в его искажённое наслаждением лицо, один вид которого мог, пожалуй, довести его до оргазма.
Так у них было всегда: Наруто нравилось доставлять удовольствие, Саске — получать его, и они не считали нужным менять вполне устраивавшую обоих схему, хотя иногда Саске и думал с усмешкой, что раньше гордость вряд ли позволила бы ему с такой лёгкостью согласиться с ролью того-кого-трахают. Но разве это могло иметь хоть какое-то значение после всего случившегося?
К тому же — чёртова обострённая восприимчивость. Он никогда не испытывал удовольствия в самом начале, но их первый раз и для Узумаки-то не был сексом ради оргазма, скорее, инстинктивной потребностью доказать всему миру и самому себе: «Саске мой». Зато потом, когда Наруто слегка успокаивался, он становился удивительно нежным и чутким, и его умелые, разнообразные ласки, затрагивающие последовательно все чувствительные места, которых у Саске было очень много, заставляли Учиху кончать по несколько раз подряд.
— Саске, ты спишь, что ли? — обеспокоенно спросил Наруто, заметив, что он уже несколько минут не шевелится.
Саске вздрогнул всем телом. Он не знал, осталось ли у Наруто это воспоминание, но сам он слишком хорошо помнил его слова: «Спишь?.. Н-ну ладно. Я подожду, пока ты проснёшься, не пойду завтракать один…» и свой не-ответ, разделивший их жизни на те самые «до» и «после». Да что там, просто разделивший их жизни. Навсегда.
— Нет. Не сплю, — тихо сказал Учиха. — Просто устал.
Это было правдой: отступившая было слабость снова вернулась.
— Холодно? — спросил Наруто, укладываясь рядом и обнимая его.
Саске покачал головой, но Раикаге всё равно накрыл его собственным плащом. И правильно сделал, потому что тут же подул ледяной ветер, швырнув им в лица жухлые листья.
Саске отлепил от щеки засохшую травинку и неожиданно прошептал:
— Наруто… Какого цвета листья?
Тот не удивился вопросу.
— Разного. Жёлтые, красные, рыжие. У нас осень в самом разгаре, — сообщил он со вздохом. А потом внезапно решился спросить: — А в Конохе?
Саске прикрыл глаза и ответил еле слышно:
— Зелёные. И жарко.
Наруто помолчал.
— Значит, всё как всегда?
— Да. Ничего не изменилось.
«Кроме нас».
TBC
@темы: команда №7, angst, Mokushiroku, drama, слеш, лист, авторский
-
-
25.03.2008 в 18:16-
-
25.03.2008 в 20:49-
-
25.03.2008 в 21:29Только читать тяжеловато, но и в этом есть воя прелесть!
-
-
27.03.2008 в 11:05-
-
28.03.2008 в 21:11-
-
30.04.2008 в 12:03-
-
03.01.2009 в 23:10-
-
24.12.2009 в 15:24-
-
24.12.2009 в 22:47-
-
12.09.2013 в 20:50-
-
17.11.2014 в 10:19-
-
14.01.2021 в 00:08Клянусь, для меня это был сюжет круче всего канона! Безумно, до мурашек качественно написано и я лишь в очередной раз убеждаюсь, что такая передача подобностей и описаний возможны исключительно на русском.
Хотелось бы также признаться, что после прочтения первой части:"Жизнь после жизни" сначала меня панически смутил незавершенный статус написания, указанный в сиквеле, но дочитав третюю опубликованную главу я испытала дикое облегчение от ощущения оформленной целостности сюжета. Просто Браво!
Автор, если Вы когда-нибудь прочтёте мой комментарий я уже буду счастлива.
Я с неописуемым удовольствием читала бы всё, к чему Вы приложили руку.
Спасибо. ❤️❤❤
-
-
14.01.2021 в 01:49прочитаю, потому что дайри не отписывают от прежних дискуссий даже 10 с лишним лет спустя))
Спасибо вам за добрые слова. Сейчас, конечно, всё это для меня такое далёкое прошлое, что мне даже трудновато соотнести себя и автора этого фика)) Но какая-то часть меня там точно осталась.
По Наруто у меня есть большой законченный фик на 52 главы, часть его, кажется, есть в этом сообществе ("Последнее лето") - если вдруг начнёте/захотите его почитать, я могу послать текст по почте, потому что, кажется, больше нигде моих фиков не осталось.
-
-
14.01.2021 в 11:24Вансайрес, как приятно,что Вы ответили! Насчёт трудности соотнести себя с автором, могу представить! Моя душа попросила наруто/саске спустя долгие лет 10 насыщенного оффлайн-перерыва) Выражаясь в ногу со временем, посетило наитие)))
"Последнее лето " я буду очень рада почитать. Пожалуйста, мой адрес эл.почты [email protected]