Genius loci
автор: Eishi
название: Погоня за тенью
бета: Grethen
пейринг: Котецу/Изумо
рейтинг: PG-13
жанр: romance
саммари: Котецу соперничает с Хаяте и едва не упускает самого главного.
предупреждения: нет
статус: закончен
дисклеймер: мир и персонажи «Naruto» принадлежат Кисимото Масаси, никакой выгоды от них я не получаю.
читать дальшеНаверное, все началось с того самого шарфа. Да, скорее всего.
Они играют на детской площадке. Беззаботные, смеющиеся мальчишки. Изумо, старательно пыхтя, воздвигает в песочнице маленькую копию офиса Хокаге, а Хаяте возится с принесенной из дома коллекцией фигурок «Легендарные джонины Конохи». Он как раз пытается затолкать в окошко крохотного Йондайме, ничего при этом не разрушив, когда появляется Котецу.
Вид у него насупленный, в руках он держит какой-то шерстяной сверток.
- Тецу! Привет, - Изумо отвлекается от строительства и радостно машет другу. Хаяте поднимает голову и, слабо улыбаясь, говорит «привет».
Котецу угукает и угрюмо смотрит себе под ноги.
- Эй, Тецу, смотри, - Изумо вскакивает, подбегает к другу и за руку тащит к песочнице. То, что Котецу явно не горит желанием подходить ближе, его нисколько не волнует. - У нас тут офис Хокаге. Я почти его достроил. Здорово, правда?
Котецу снова угукает. Сжимает сверток в руках, шмыгает носом.
- На, - он бросает его Хаяте и отворачивается. - Это тебе от бабушки.
Хаяте недоуменно разворачивает ткань, замирает на миг. Длинный цветной шарф с эмблемой Конохи падает на его колени. Полосатый, с крупными петлями.
- Ой, Котецу, это же…
- Бабушка связала его для тебя. Сказала, что ты часто кашляешь, - бурчит тот.
- Какой красивый! - Изумо тут же подскакивает к Хаяте, хватает шарф. - Вот ты везунчик, Хаяте! Я тоже хочу заболеть, чтобы бабушка Тецу связала мне шарф!
- Дурак ты, Изумо. Ерунду-то не говори.
- Но я хочу такой же, хочууу! - Изумо прыгает вокруг Хаяте с подарком в руках и смеется громко и заливисто. - А если я буду так же кашлять, мне поверят? Вот смотри: кхе, кхе. Похоже?
- Неа.
- Это ты завидуешь, что я лучше тебя кашляю. Кхе, кхе!
- Изумо, уймись уже. Не мельтеши перед глазами, голова кругом идет.
- Маленький слабенький Хаяте! У него кружится головка!
Хаяте подставляет ногу, и Изумо, ойкнув, плюхается на песок. Переворачивается на спину, все еще хихикая.
Хаяте на него не злится. Изумо дразнится в шутку, все об этом знают. И ему, и Котецу наплевать на то, что все смеются над болезненным видом Хаяте, над его бледностью и вечным, раздирающим горло кашлем. У них на троих одна мечта – стать великими джонинами Конохи, новыми саннинами.
Ну а пока они строят офис Хокаге в песочнице. А что? Начинать надо с малого.
- Котецу, ты чего дуешься? - спрашивает Хаяте. Его глаза радостно блестят, будто кто-то зажег в них огоньки. Мальчик прижимает к себе новый шарф, зарывается лицом в его мягкие складки.
- Ничего, - бурчит себе под нос Котецу.
Это несправедливо. Он столько просил бабушку связать ему такой шарф, большой и яркий, а она подарила его Хаяте. Конечно, ему он нужней, он ведь и правда такой слабый, и кашляет постоянно, но… Но ведь это Котецу ее внук, а не Хаяте.
А Хаяте так счастлив, получив неожиданный подарок. Обычно грустный, сейчас он улыбается, и при взгляде на него Котецу становится за себя стыдно.
Хаяте говорит, что для него одного шарф слишком велик, и обматывает им всех троих. Они с Изумо смеются, и завязанный с ними одним шарфом Котецу чувствует себя так, будто только что плюнул в душу лучшему другу. Пусть даже и в мыслях.
Он говорит «извини», и Хаяте кивает, хотя и не понимает, за что тот просит прощения.
Но с этого дня все и начинается.
Стать лучше Хаяте – эта мысль живет в голове Котецу уже не первый год. Она прочно засела там, стала мотивом почти каждого его поступка, хотя даже он сам вряд ли отдает себе в этом отчет. Какое-то нелепое соперничество получается. Глупое и одностороннее, потому что Хаяте в нем участия не принимает. Но Котецу все равно. Любое личное достижение он воспринимает как маленькую победу над другом. Бежит к нему, спешит поделиться с ним первым. С ним и ни с кем другим. Словно непременно хочет доказать Хаяте, что он лучше его. Что это ему бабушка должна была подарить тот шарф.
Хаяте лишь молча улыбается, когда Котецу взахлеб рассказывает ему о своих успехах в тренировках. Он не понимает, почему тот каждый раз несется к нему поведать об обычных, казалось бы, вещах. Но Хаяте всегда ему рад.
Он до сих пор носит шарф бабушки Котецу в холода. Хотя уже немного потрепанный, но все такой же теплый.
Сегодня Котецу ждет Хаяте, чтобы сообщить ему, что уже освоил технику контроля чакры и может продержаться на воде почти минуту. Они всегда встречаются на одном и том же месте – на берегу неширокой реки, на скамейке. Хаяте опаздывает.
Котецу представляет, как удивится его друг. Как округлятся его глаза и приоткроется рот. Как он восхищенно и с завистью прошепчет: «Ну ты даешь!»
- Извини, я опоздал, - кричит Хаяте с другого берега реки и бежит к нему по воде, почти не поднимая брызг. Тихие, расходящиеся круги остаются после него на поверхности.
Идеальный контроль чакры. Месяцы тренировок.
А Котецу даже не заметил, когда для Хаяте это стало пройденным этапом.
- Привет! Что ты хотел ска…? - Хаяте задыхается на последнем слове, сгибаясь в приступе хриплого, рвущего легкие кашля.
Котецу смотрит на его бледное лицо и темные круги под глазами и вспоминает, как он бежал по воде. Всегда на шаг впереди, всегда с такой легкостью. Что-то скручивается внутри Котецу в тугой узел.
- Ничего. Извини, что позвал.
Хаяте удивленно таращится на друга. Дыхание вырывается из его горла вместе с тихим хрипом.
- Слушай, я слышал, ты тренируешь контроль чакры. Давай, помогу. Мне не сложно, я уже освоил.
- Спасибо, не надо.
Котецу встает и уходит тренироваться с Изумо. Тот всегда делает вид, что не замечает его одержимости, и от этого вроде как легче. Ненадолго. Изумо для Котецу как бальзам. С ним он чувствует себя сильным, уверенным. Но как только раны на его самолюбии затягиваются, Котецу возвращается к Хаяте. Вспарывать старые шрамы.
Такой вот добровольный мазохизм.
Они валяются на траве после тренировки, измотанные, выжатые до предела. Изумо тяжело дышит, его грудь вздымается и опадает, пальцы слабо подергиваются. Тело отходит от напряжения, а мысли, наоборот, становятся все тяжелей.
Сегодня Котецу снова гонял и его, и себя до изнеможения. Почти без передышек, до полусмерти. Кажется, что до дома они так и не доберутся: вырубятся прямо здесь. Изумо устало закрывает глаза, а Котецу упрямо пытается подняться.
- Тецу!
- Что? - огрызается он.
- Ты же едва на ногах стоишь, идиот. Куда собрался?
Котецу отбрасывает схватившую его за рукав руку.
- Отвали. Я еще не выдохся.
Изумо, наконец, не выдерживает. Срывается. Влепляет Котецу такую затрещину, что тот плюхается на зад и ошарашено таращится на друга. И откуда у него только силы взялись?
- Совсем спятил, Тецу?!
- Ты… ты чего?
- Я чего? - Изумо хватает Котецу за воротник, встряхивает так, что у того клацают зубы. - Это не я, черт подери! Это ты! Ты и твоя идиотская одержимость!
Котецу хватает его за запястья, отрывает от себя чужие руки. Он раздраженно шипит, словно болотная гадюка.
- Ты не понимаешь.
- Тогда скажи мне, - требует Изумо. - Что у вас с Хаяте? Какого черта ты гоняешься за ним, как за собственным хвостом? Неужели не понимаешь? Он нам не ровня. Другой уровень. Смирись с этим наконец, придурок!
Котецу не помнит, когда в последний раз видел Изумо таким взбешенным. Кажется, никогда.
Слова Изумо задевают за живое. На самом деле Котецу знает, что ему никогда не угнаться за Хаяте. Чем дальше, тем ясней становится, что ни у него, ни у Изумо нет того таланта, каким природа наделила их друга. Он, может, и выглядит слабым и болезненным, но в Конохе давно не появлялось такого мечника.
Котецу однажды видел, как Хаяте тренируется ночью. Он тогда пробрался к нему в сад, потому что Хаяте не смог прийти к реке, а Котецу распирало рассказать ему о успехе своей последней миссии. Он прижался к стволу и, замерев, смотрел на темный силуэт среди деревьев. Хаяте двигался в кромешной тьме так, будто сад перед домом освещало полуденное солнце. Катана словно становилась продолжением его руки. Она резала лунным светом, она пела, рассекая воздух. Она…была прекрасна.
Тогда Котецу впервые подумал, что у такого Хаяте – тонкой гибкой тени с полосой слепящего света на лезвии меча – своя особенная, ни с чем не сравнимая красота.
- Ты не понимаешь, - тихо и устало повторяет он.
Изумо поджимает губы и отворачивается. Сегодня он содрал себе ладони, карабкаясь на дерево. Они саднят и ноют, но говорить об этом Котецу он не собирается. Раньше сказал бы. Сегодня – нет. Какой смысл? Котецу его все равно не услышит.
- Изумо…
Теплая рука ложится ему на спину , он вздрагивает.
- Я дурак, я знаю, - Котецу подсаживается к нему ближе, утыкается лбом между его лопаток. - Но я не могу остановиться. Просто не могу.
Дело ведь не только в этом чертовом шарфе из их детства. Уже давно не только в нем.
Котецу не хочет быть неудачником, вот и все.
В следующий раз, когда они встречаются на берегу реки, Котецу, лопаясь от гордости, сообщает, что вчера первый раз поцеловался с девчонкой. Он уверен, что здесь-то уж точно не проиграет Хаяте.
- Ну? Что скажешь?
Хаяте смотрит на него несчастными глазами и тихо вздыхает.
- Везунчик. Надеюсь, она хорошая девушка. Моя вот меня вчера бросила.
Котецу кажется, что он слышит, как кто-то внутри него, захлебываясь истерическим хохотом, воет «тебя снова обставили!»
Бросила? Девушка? Хаяте уже встречался с девушкой, и она даже успела его бросить, пока Котецу строил из себя героя-любовника?
- Даже сама не сказала, представляешь? Просто оставила письмо и ушла.
Хаяте вертит в руках помятый конверт, его пальцы чуть заметно дрожат.
- Даже не знаю, что я такого сделал. Наверное, просто был занудой. Макико-тян не любит скучных парней, я ведь это знал.
Голос внутри Котецу смеется до хрипоты.
«Ты такой забавный, Котецу-кун! Может, прогуляемся вместе? Меня зовут Макико… Приятно познакомиться».
Поздравь себя, ты снова позади. А Хаяте даже не подозревает, что вновь выиграл очередной раунд. Если бы Котецу тоже так мог – просто не знать. Или хотя бы забыть. Только не выходит ни то, ни другое.
- Я пойду.
- Уже? Брось, Котецу, посиди со мной еще немного, - Хаяте хватает его за рукав, смотрит умоляюще. Ему больно сейчас – его ведь бросили, как ненужную вещь. Это ранит самолюбие. Кому как не Котецу об этом знать.
- Я думал, ты расскажешь мне о своей подружке.
- Она мне не подружка, так что не о чем рассказывать, - Котецу откидывает голову назад на спинку скамьи, бессмысленным взглядом пялится на небо. - Так… встретились пару раз. Она вообще-то не в моем вкусе.
- Ааа. А как хоть ее зовут?
«Можешь звать меня Макико-тян», - говорит она, когда они перестают целоваться.
- Я не помню, - врет Котецу. - Это не важно. Говорю же, она не в моем вкусе.
Хаяте хмыкает. Вроде как понимающе. Только Котецу не нужно его понимание. Сегодня его растоптали уже дважды: девушка, с которой он впервые целовался, и лучший друг. Наверное, стоит начать привыкать валяться в пыли.
- Я пойду, меня Изумо ждет.
Хаяте вдруг слабо улыбается.
- Он всегда тебя ждет.
Котецу поворачивает к нему голову, непонимающе хмурится.
- В смысле?
Хаяте смотрит на него внимательно, будто ищет что-то в его глазах. Затем снова улыбается и тоже откидывает голову на спинку.
- Знаешь, я завидую вам двоим.
Гаденько хихикающий голос внутри Котецу замолкает.
- Меня старики из дома ни на шаг не отпускают. Трясутся за семейную честь, будто я ее где потеряю. Все хотят из меня великого шиноби сделать. Тренировки с утра до ночи. Одна радость к тебе вот вырваться ненадолго.
Зачем Хаяте говорит все это? Зачем именно сейчас? Котецу начинает тихо колотить.
- Я пойду, меня Изумо ждет, - снова пытается он.
Хаяте кашляет в кулак. Достает из кармана трясущимися руками какую-то баночку, торопливо глотает выпавшую из нее таблетку. А ведь Котецу видел, как эти руки сжимали рукоять катаны в ту ночь. Хаяте действительно силен. Другой уровень, как сказал Изумо. Совсем другой. А с первого взгляда и не скажешь.
- Везучий ты, - Хаяте хрипло дышит после приступа, на лбу у него выступила испарина.
- Чего?
- Изумо всегда тебя ждет. Разве это не везенье, когда есть кто-то, к кому можно вернуться?
Котецу хмурится, не понимая. А Хаяте снова смотрит ему в глаза – молча, пытливо. Что он хочет в них увидеть?
- Передавай ему от меня привет, ладно? Пускай забегает, если будет время.
Хаяте уходит, оставляя Котецу с чувством, что он пропустил что-то важное. Можно вернуть его и спросить еще раз, но Котецу не хочет выглядеть дураком.
Спустя пару месяцев до Котецу доходит.
Он начинает замечать, что Изумо единственный, кто принимает его таким, каков он есть. Со всеми его недостатками. Он делится своим обедом, тренируется с ним до изнеможения, а после они всегда валяются на траве. И с каждым разом Изумо лежит все ближе.
У него пара веснушек на носу и тонкий шрам над правой ключицей. А еще он боится щекотки. Последнее выяснилось случайно: Котецу заставил его поднять руки, чтобы осмотреть ссадину на боку после неудачного падения, и задел ему ребра. Кто бы знал, что Изумо будет хохотать как сумасшедший и кататься по траве, пытаясь сбросить с себя навалившегося на него приятеля. У него аж икота началась.
- Тецу… ик! Черт, Тецу, не делай так больше! Ик!
Изумо отбивается, как может. Он раскраснелся и с растрепанными волосами выглядит совсем как подравшийся воробей. Котецу смеется, пытаясь пробраться пальцами под плотно прижатые к бокам руки Изумо, но его смех обрывается, когда он понимает, что возбужден. Он резко откатывается в сторону, переворачивается на живот. Веселье разом пропадает.
Изумо облегченно вздыхает, радуясь, что его оставили в покое. Пытается пригладить волосы руками и при этом не перестает икать.
Котецу утыкается лицом в согнутый локоть. Надо просто полежать так немного. Все пройдет, он уверен. Просто напряжение после тренировки. Ничего особенного.
Это же Изумо, говорит себе Котецу. Его самый близкий друг, которого он знает почти с пеленок. Они делились игрушками и играли в одной песочнице, а теперь его собственное тело вытворяет такое. Повалялись, называется, на травке.
К счастью, Изумо ничего не спрашивает. Он все еще пытается справиться с икотой, так что ему не до чужих терзаний. С сосредоточенным лицом он задерживает дыхание и мысленно считает до десяти. Кажется, с четвертого или пятого раза ему, наконец, удается успокоиться.
- Ну слава богу, отпустило, - облегченно вздыхает он и валится на спину, раскинув руки.
- Угу, - только и может ответить Котецу в свой локоть. И едва не добавляет «меня тоже». На Изумо он старается не смотреть.
На следующий день на селение обрушивается такой ливень, что ни о каких тренировках не может идти и речи. Улицы вмиг превращаются в грязное хлюпающее месиво, а воздух становится тяжелым от сырости. Занятия в Академии отменены, магазины закрыты, и большинство жителей сидит по домам, слушая, как бушует за окнами ветер и гудят переполненные водостоки.
Котецу готов молиться на этот дождь, лишь бы он не заканчивался как можно дольше. Он не знает, что сказать Изумо, если сейчас встретит его. Он не знает, что делать с самим собой.
Ливень прекращается через два дня. Вернувшееся солнце печет так, будто все это время копило силы, отсиживаясь за тучами. Уже к полудню земля почти высыхает, и можно бежать, не опасаясь поскользнуться на каждом шагу.
Котецу лихорадочно соображает, как сегодня не столкнуться с Изумо. Притвориться, что плохо себя чувствует? Не пойдет, ведь тогда придется пропустить и тренировку. Соврать, что бабушке нездоровится? Так Изумо еще и домой к нему притащится, чтоб больную проведать. Помочь, чем сможет, да и Котецу компанию составить. И не отговорить же. А Котецу сейчас его участие как раз меньше всего нужно.
Это безнадежно. Изумо привык, что они видятся каждый день на тренировках, а по выходным еще и обедает у Котецу. Прикормили его тут бабушкиными домашними лепешками на свою голову. Как теперь ему сказать, что лучше бы он не приходил сюда с недельку? А, может, и с две, если тот сон, что Котецу видел прошлой ночью, не отвяжется.
Возможно, все образуется само собой. Только Котецу все равно страшно. И стыдно. Он не понимает себя, совсем не понимает. Если б можно было вернуться назад, когда этого еще не случилось…
Он успевает только открыть дверь. В следующий миг Котецу уже валяется на полу, прижатый довольным Изумо, а в ушах у него звенит от оглушительного «Тецу!»
Изумо не дает ему даже рта раскрыть. Тараторит, как заведенный:
- Наконец-то этот ливень закончился. Я так ждал, когда же можно будет потренироваться! Все стены дома кунаем истыкал, пришлось заделывать. А сестра так вообще в меня подушкой кинула, когда я к ней в комнату заглянул, чтоб на ужин позвать. Она там таки-и-ие журнальчики смотрела, Тецу, ты бы видел! У меня аж глаза на лоб полезли! И где она их раздобыла? В магазине-то ей бы не продали, мала еще. Я одолжил у нее парочку, пригрозив, что если что, сдам с потрохами старикам. Хочешь посмотреть, а? Я с собой принес.
У Котецу голова идет кругом. Какие уж тут журналы. Знал бы Изумо, что ему снилось всего пару часов назад, у него не то, что глаза бы на лоб полезли. Придушил бы на месте. Как пить дать. Котецу уже готов сам себя прикончить, лишь бы не чувствовать придавившее его тело Изумо.
- Слезь уже.
- А? Ой, извини.
Изумо скатывается с него, садится рядом. Разве что не светится от счастья. «Чего это он такой довольный?» - думает Котецу. Впрочем, ему сейчас не до выяснения причин. У него своя проблема. И чтобы Изумо ее не заметил, пора сматываться.
- Я забыл кое-что. Сиди тут, я сейчас сбегаю.
И прежде чем Изумо успевает спросить, Котецу уже хлопает дверью своей комнаты.
Нужна передышка. Хотя бы на пару минут. Все же было нормально, пока Изумо на него не налетел. А теперь вот снова. Ну что за напасть?
- Тецу, ты куда? Эй, эй! - кричит Изумо из коридора. - Будто я первый раз у тебя. Чего я в твоей комнате не видел-то?
- Не входи!
- Поздно, - объявляет Изумо, стоя на пороге. - Я уже вошел.
Котецу сидит на кровати, подтянув колени и зажав между ними и грудью подушку, и угрюмо пялится перед собой. Улыбка мгновенно слетает с лица Изумо, уступая место озабоченности.
- Тецу? - он делает шаг в комнату. - Ты плохо себя чувствуешь?
Тот косится на него, как аллергик на пушистого кота.
- Нет, все в порядке. Я просто посижу так немного, а потом пойдем на тренировку.
Судя по лицу Изумо, он не верит ни единому его слову. Подходит к его кровати, садится рядом. Котецу отодвигается, чтобы не коснуться его плеча даже ненароком. Если б можно было, он возвел бы между ними целую баррикаду из подушек. К несчастью, она у него всего одна, и отрывать ее от себя, чтобы положить рядом, нет никакого желания.
Изумо смотрит на него, как на шпиона на допросе.
- Ну и какого черта ты мне врешь?
- Я не вру.
- Еще как врешь. Я же вижу.
Котецу уверен, что еще никогда в жизни не выглядел так жалко. Даже когда в очередной раз проигрывал Хаяте.
- Изумо. Ты же мне друг, верно?
Тот фыркает.
- Спрашиваешь еще.
- Тогда прошу тебя, уходи. Я не злюсь и не обижен, просто…
- Просто заткнись уже, Тецу. Черта с два я тебя сейчас одного оставлю, - Изумо подбирает колени к груди, кладет на них подбородок. - Можешь не говорить, что случилось, но избавиться от меня даже не пытайся. Я не уйду.
До чего же упрямый, думает Котецу. Но ему становится странно тепло при мысли о том, что Изумо остается.
Сколько он смог бы не видеться с ним? День, два, неделю? Да, он был безумно рад дождю и той отсрочке, что он дал. Но если говорить начистоту, Котецу ведь едва дотерпел. Он никогда не замечал, что уже привык делить с Изумо каждый день: слышать его голос, отвечать на шутки, соревноваться в умении делать клонов, ужинать вместе по выходным.
Котецу усмехается в подушку. Это слишком много для него одного – не только осознать, что хочешь своего лучшего друга, но и понять вдруг, что он уже давно стал неотъемлемой частью твоей жизни.
- Так и будем тут сидеть?
- А что? Я не против, - пожимает плечами Изумо.
Проблемы ведь не исчезают, если их не решать, верно? Тогда, наверное, стоит попробовать.
- Изумо.
- Чего? - бурчит тот, не поднимая головы с колен.
- А за окном птичка.
- А?
Он поворачивается, бросая равнодушный взгляд на подоконник. Котецу чувствует себя идиотом, когда неумело прижимается к его губам своими. Одно из двух: или Изумо сейчас пришибет его на месте, или никогда в жизни не будет с ним разговаривать. Ни один из вариантов Котецу не устраивает. Он хочет провалиться сквозь землю, не дожидаясь реакции Изумо, но тот лишь фыркает:
- Ну и придурок ты, Тецу. Лучшего предлога-то придумать не мог?
Сегодня Хаяте выглядит лучше. Не такой бледный, и круги под глазами вроде стали чуть меньше. Может, потому что потеплело, а может, Котецу так только кажется. Ему есть что сказать, но торопиться не хочется.
Они сидят на скамейке у реки и смотрят, как удлиняются тени. День клонится к закату, в кустах надрываются цикады.
Вчера закончился экзамен на чунинов, но Котецу уверен, что Хаяте уже знает результаты. Все-таки он уже давно его сдал. Причем с первого раза и с блеском. Им вот с Изумо повезло меньше: пришлось пересдавать, но в итоге форменные жилетки заработаны, а бабушка уже готовит праздничный ужин. Изумо тоже придет. Сегодня ведь воскресенье. Котецу знает, что не стоит задерживаться, но сейчас ему невольно вспоминаются слова Хаяте.
«Он всегда тебя ждет».
- Я его поцеловал, - говорит он просто. И расплывается в широкой ухмылке, глядя прямо в темные глаза Хаяте.
Уточнять не нужно, тот ведь и так все знает. Точнее, знал всегда.
- Да неужели? Я уж думал, никогда не решишься.
- Ты из себя шибко умного-то не строй, - советует Котецу. - Я теперь ведь тоже чунин. Могу и в морду дать.
Хаяте смешно фыркает.
- Ага, я испугался. Пожалей больного человека, я еще завещание не составил.
- Нам завещание надо составлять сразу после окончания Академии. А ты ж у нас гений. Тебе-то тем более.
- В горле у меня уже эта гениальность, поверь, - морщится Хаяте.
Котецу ухмыляется. Он больше не завидует другу. Они с Хаяте теперь наравне – оба чунины, оба служат своей деревне. И еще неизвестно, кто из них первым станет джонином. Котецу верит, что всему свое время.
- Я пойду, - говорит он, вставая. - Меня…
- …Изумо ждет, - заканчивает за него Хаяте.
Котецу ухмыляется и разводит руками. Ну вот так. Он бросает «пока» и уже поворачивается, чтобы уйти.
- Кстати, меня вчера повысили до спецджонина, - почти жалуется Хаяте. - Завтра первая миссия. Не хочу я к туманникам, там сыро. Терпеть не могу сырость.
Котецу разрывается между желанием придушить его и пожелать удачи.
- Сволочь ты, Хаяте. Но черт с тобой. Ты возвращайся только, ладно? Чтоб я сам тебе морду набил.
- После миссии сразу к вам с Изумо. Попроси бабушку, чтобы и на меня лепешек напекла.
Котецу кивает, а Хаяте улыбается ему в спину. Это ведь так здорово, когда есть, куда возвращаться.
~конец
название: Погоня за тенью
бета: Grethen
пейринг: Котецу/Изумо
рейтинг: PG-13
жанр: romance
саммари: Котецу соперничает с Хаяте и едва не упускает самого главного.
предупреждения: нет
статус: закончен
дисклеймер: мир и персонажи «Naruto» принадлежат Кисимото Масаси, никакой выгоды от них я не получаю.
читать дальшеНаверное, все началось с того самого шарфа. Да, скорее всего.
Они играют на детской площадке. Беззаботные, смеющиеся мальчишки. Изумо, старательно пыхтя, воздвигает в песочнице маленькую копию офиса Хокаге, а Хаяте возится с принесенной из дома коллекцией фигурок «Легендарные джонины Конохи». Он как раз пытается затолкать в окошко крохотного Йондайме, ничего при этом не разрушив, когда появляется Котецу.
Вид у него насупленный, в руках он держит какой-то шерстяной сверток.
- Тецу! Привет, - Изумо отвлекается от строительства и радостно машет другу. Хаяте поднимает голову и, слабо улыбаясь, говорит «привет».
Котецу угукает и угрюмо смотрит себе под ноги.
- Эй, Тецу, смотри, - Изумо вскакивает, подбегает к другу и за руку тащит к песочнице. То, что Котецу явно не горит желанием подходить ближе, его нисколько не волнует. - У нас тут офис Хокаге. Я почти его достроил. Здорово, правда?
Котецу снова угукает. Сжимает сверток в руках, шмыгает носом.
- На, - он бросает его Хаяте и отворачивается. - Это тебе от бабушки.
Хаяте недоуменно разворачивает ткань, замирает на миг. Длинный цветной шарф с эмблемой Конохи падает на его колени. Полосатый, с крупными петлями.
- Ой, Котецу, это же…
- Бабушка связала его для тебя. Сказала, что ты часто кашляешь, - бурчит тот.
- Какой красивый! - Изумо тут же подскакивает к Хаяте, хватает шарф. - Вот ты везунчик, Хаяте! Я тоже хочу заболеть, чтобы бабушка Тецу связала мне шарф!
- Дурак ты, Изумо. Ерунду-то не говори.
- Но я хочу такой же, хочууу! - Изумо прыгает вокруг Хаяте с подарком в руках и смеется громко и заливисто. - А если я буду так же кашлять, мне поверят? Вот смотри: кхе, кхе. Похоже?
- Неа.
- Это ты завидуешь, что я лучше тебя кашляю. Кхе, кхе!
- Изумо, уймись уже. Не мельтеши перед глазами, голова кругом идет.
- Маленький слабенький Хаяте! У него кружится головка!
Хаяте подставляет ногу, и Изумо, ойкнув, плюхается на песок. Переворачивается на спину, все еще хихикая.
Хаяте на него не злится. Изумо дразнится в шутку, все об этом знают. И ему, и Котецу наплевать на то, что все смеются над болезненным видом Хаяте, над его бледностью и вечным, раздирающим горло кашлем. У них на троих одна мечта – стать великими джонинами Конохи, новыми саннинами.
Ну а пока они строят офис Хокаге в песочнице. А что? Начинать надо с малого.
- Котецу, ты чего дуешься? - спрашивает Хаяте. Его глаза радостно блестят, будто кто-то зажег в них огоньки. Мальчик прижимает к себе новый шарф, зарывается лицом в его мягкие складки.
- Ничего, - бурчит себе под нос Котецу.
Это несправедливо. Он столько просил бабушку связать ему такой шарф, большой и яркий, а она подарила его Хаяте. Конечно, ему он нужней, он ведь и правда такой слабый, и кашляет постоянно, но… Но ведь это Котецу ее внук, а не Хаяте.
А Хаяте так счастлив, получив неожиданный подарок. Обычно грустный, сейчас он улыбается, и при взгляде на него Котецу становится за себя стыдно.
Хаяте говорит, что для него одного шарф слишком велик, и обматывает им всех троих. Они с Изумо смеются, и завязанный с ними одним шарфом Котецу чувствует себя так, будто только что плюнул в душу лучшему другу. Пусть даже и в мыслях.
Он говорит «извини», и Хаяте кивает, хотя и не понимает, за что тот просит прощения.
Но с этого дня все и начинается.
Стать лучше Хаяте – эта мысль живет в голове Котецу уже не первый год. Она прочно засела там, стала мотивом почти каждого его поступка, хотя даже он сам вряд ли отдает себе в этом отчет. Какое-то нелепое соперничество получается. Глупое и одностороннее, потому что Хаяте в нем участия не принимает. Но Котецу все равно. Любое личное достижение он воспринимает как маленькую победу над другом. Бежит к нему, спешит поделиться с ним первым. С ним и ни с кем другим. Словно непременно хочет доказать Хаяте, что он лучше его. Что это ему бабушка должна была подарить тот шарф.
Хаяте лишь молча улыбается, когда Котецу взахлеб рассказывает ему о своих успехах в тренировках. Он не понимает, почему тот каждый раз несется к нему поведать об обычных, казалось бы, вещах. Но Хаяте всегда ему рад.
Он до сих пор носит шарф бабушки Котецу в холода. Хотя уже немного потрепанный, но все такой же теплый.
Сегодня Котецу ждет Хаяте, чтобы сообщить ему, что уже освоил технику контроля чакры и может продержаться на воде почти минуту. Они всегда встречаются на одном и том же месте – на берегу неширокой реки, на скамейке. Хаяте опаздывает.
Котецу представляет, как удивится его друг. Как округлятся его глаза и приоткроется рот. Как он восхищенно и с завистью прошепчет: «Ну ты даешь!»
- Извини, я опоздал, - кричит Хаяте с другого берега реки и бежит к нему по воде, почти не поднимая брызг. Тихие, расходящиеся круги остаются после него на поверхности.
Идеальный контроль чакры. Месяцы тренировок.
А Котецу даже не заметил, когда для Хаяте это стало пройденным этапом.
- Привет! Что ты хотел ска…? - Хаяте задыхается на последнем слове, сгибаясь в приступе хриплого, рвущего легкие кашля.
Котецу смотрит на его бледное лицо и темные круги под глазами и вспоминает, как он бежал по воде. Всегда на шаг впереди, всегда с такой легкостью. Что-то скручивается внутри Котецу в тугой узел.
- Ничего. Извини, что позвал.
Хаяте удивленно таращится на друга. Дыхание вырывается из его горла вместе с тихим хрипом.
- Слушай, я слышал, ты тренируешь контроль чакры. Давай, помогу. Мне не сложно, я уже освоил.
- Спасибо, не надо.
Котецу встает и уходит тренироваться с Изумо. Тот всегда делает вид, что не замечает его одержимости, и от этого вроде как легче. Ненадолго. Изумо для Котецу как бальзам. С ним он чувствует себя сильным, уверенным. Но как только раны на его самолюбии затягиваются, Котецу возвращается к Хаяте. Вспарывать старые шрамы.
Такой вот добровольный мазохизм.
Они валяются на траве после тренировки, измотанные, выжатые до предела. Изумо тяжело дышит, его грудь вздымается и опадает, пальцы слабо подергиваются. Тело отходит от напряжения, а мысли, наоборот, становятся все тяжелей.
Сегодня Котецу снова гонял и его, и себя до изнеможения. Почти без передышек, до полусмерти. Кажется, что до дома они так и не доберутся: вырубятся прямо здесь. Изумо устало закрывает глаза, а Котецу упрямо пытается подняться.
- Тецу!
- Что? - огрызается он.
- Ты же едва на ногах стоишь, идиот. Куда собрался?
Котецу отбрасывает схватившую его за рукав руку.
- Отвали. Я еще не выдохся.
Изумо, наконец, не выдерживает. Срывается. Влепляет Котецу такую затрещину, что тот плюхается на зад и ошарашено таращится на друга. И откуда у него только силы взялись?
- Совсем спятил, Тецу?!
- Ты… ты чего?
- Я чего? - Изумо хватает Котецу за воротник, встряхивает так, что у того клацают зубы. - Это не я, черт подери! Это ты! Ты и твоя идиотская одержимость!
Котецу хватает его за запястья, отрывает от себя чужие руки. Он раздраженно шипит, словно болотная гадюка.
- Ты не понимаешь.
- Тогда скажи мне, - требует Изумо. - Что у вас с Хаяте? Какого черта ты гоняешься за ним, как за собственным хвостом? Неужели не понимаешь? Он нам не ровня. Другой уровень. Смирись с этим наконец, придурок!
Котецу не помнит, когда в последний раз видел Изумо таким взбешенным. Кажется, никогда.
Слова Изумо задевают за живое. На самом деле Котецу знает, что ему никогда не угнаться за Хаяте. Чем дальше, тем ясней становится, что ни у него, ни у Изумо нет того таланта, каким природа наделила их друга. Он, может, и выглядит слабым и болезненным, но в Конохе давно не появлялось такого мечника.
Котецу однажды видел, как Хаяте тренируется ночью. Он тогда пробрался к нему в сад, потому что Хаяте не смог прийти к реке, а Котецу распирало рассказать ему о успехе своей последней миссии. Он прижался к стволу и, замерев, смотрел на темный силуэт среди деревьев. Хаяте двигался в кромешной тьме так, будто сад перед домом освещало полуденное солнце. Катана словно становилась продолжением его руки. Она резала лунным светом, она пела, рассекая воздух. Она…была прекрасна.
Тогда Котецу впервые подумал, что у такого Хаяте – тонкой гибкой тени с полосой слепящего света на лезвии меча – своя особенная, ни с чем не сравнимая красота.
- Ты не понимаешь, - тихо и устало повторяет он.
Изумо поджимает губы и отворачивается. Сегодня он содрал себе ладони, карабкаясь на дерево. Они саднят и ноют, но говорить об этом Котецу он не собирается. Раньше сказал бы. Сегодня – нет. Какой смысл? Котецу его все равно не услышит.
- Изумо…
Теплая рука ложится ему на спину , он вздрагивает.
- Я дурак, я знаю, - Котецу подсаживается к нему ближе, утыкается лбом между его лопаток. - Но я не могу остановиться. Просто не могу.
Дело ведь не только в этом чертовом шарфе из их детства. Уже давно не только в нем.
Котецу не хочет быть неудачником, вот и все.
В следующий раз, когда они встречаются на берегу реки, Котецу, лопаясь от гордости, сообщает, что вчера первый раз поцеловался с девчонкой. Он уверен, что здесь-то уж точно не проиграет Хаяте.
- Ну? Что скажешь?
Хаяте смотрит на него несчастными глазами и тихо вздыхает.
- Везунчик. Надеюсь, она хорошая девушка. Моя вот меня вчера бросила.
Котецу кажется, что он слышит, как кто-то внутри него, захлебываясь истерическим хохотом, воет «тебя снова обставили!»
Бросила? Девушка? Хаяте уже встречался с девушкой, и она даже успела его бросить, пока Котецу строил из себя героя-любовника?
- Даже сама не сказала, представляешь? Просто оставила письмо и ушла.
Хаяте вертит в руках помятый конверт, его пальцы чуть заметно дрожат.
- Даже не знаю, что я такого сделал. Наверное, просто был занудой. Макико-тян не любит скучных парней, я ведь это знал.
Голос внутри Котецу смеется до хрипоты.
«Ты такой забавный, Котецу-кун! Может, прогуляемся вместе? Меня зовут Макико… Приятно познакомиться».
Поздравь себя, ты снова позади. А Хаяте даже не подозревает, что вновь выиграл очередной раунд. Если бы Котецу тоже так мог – просто не знать. Или хотя бы забыть. Только не выходит ни то, ни другое.
- Я пойду.
- Уже? Брось, Котецу, посиди со мной еще немного, - Хаяте хватает его за рукав, смотрит умоляюще. Ему больно сейчас – его ведь бросили, как ненужную вещь. Это ранит самолюбие. Кому как не Котецу об этом знать.
- Я думал, ты расскажешь мне о своей подружке.
- Она мне не подружка, так что не о чем рассказывать, - Котецу откидывает голову назад на спинку скамьи, бессмысленным взглядом пялится на небо. - Так… встретились пару раз. Она вообще-то не в моем вкусе.
- Ааа. А как хоть ее зовут?
«Можешь звать меня Макико-тян», - говорит она, когда они перестают целоваться.
- Я не помню, - врет Котецу. - Это не важно. Говорю же, она не в моем вкусе.
Хаяте хмыкает. Вроде как понимающе. Только Котецу не нужно его понимание. Сегодня его растоптали уже дважды: девушка, с которой он впервые целовался, и лучший друг. Наверное, стоит начать привыкать валяться в пыли.
- Я пойду, меня Изумо ждет.
Хаяте вдруг слабо улыбается.
- Он всегда тебя ждет.
Котецу поворачивает к нему голову, непонимающе хмурится.
- В смысле?
Хаяте смотрит на него внимательно, будто ищет что-то в его глазах. Затем снова улыбается и тоже откидывает голову на спинку.
- Знаешь, я завидую вам двоим.
Гаденько хихикающий голос внутри Котецу замолкает.
- Меня старики из дома ни на шаг не отпускают. Трясутся за семейную честь, будто я ее где потеряю. Все хотят из меня великого шиноби сделать. Тренировки с утра до ночи. Одна радость к тебе вот вырваться ненадолго.
Зачем Хаяте говорит все это? Зачем именно сейчас? Котецу начинает тихо колотить.
- Я пойду, меня Изумо ждет, - снова пытается он.
Хаяте кашляет в кулак. Достает из кармана трясущимися руками какую-то баночку, торопливо глотает выпавшую из нее таблетку. А ведь Котецу видел, как эти руки сжимали рукоять катаны в ту ночь. Хаяте действительно силен. Другой уровень, как сказал Изумо. Совсем другой. А с первого взгляда и не скажешь.
- Везучий ты, - Хаяте хрипло дышит после приступа, на лбу у него выступила испарина.
- Чего?
- Изумо всегда тебя ждет. Разве это не везенье, когда есть кто-то, к кому можно вернуться?
Котецу хмурится, не понимая. А Хаяте снова смотрит ему в глаза – молча, пытливо. Что он хочет в них увидеть?
- Передавай ему от меня привет, ладно? Пускай забегает, если будет время.
Хаяте уходит, оставляя Котецу с чувством, что он пропустил что-то важное. Можно вернуть его и спросить еще раз, но Котецу не хочет выглядеть дураком.
Спустя пару месяцев до Котецу доходит.
Он начинает замечать, что Изумо единственный, кто принимает его таким, каков он есть. Со всеми его недостатками. Он делится своим обедом, тренируется с ним до изнеможения, а после они всегда валяются на траве. И с каждым разом Изумо лежит все ближе.
У него пара веснушек на носу и тонкий шрам над правой ключицей. А еще он боится щекотки. Последнее выяснилось случайно: Котецу заставил его поднять руки, чтобы осмотреть ссадину на боку после неудачного падения, и задел ему ребра. Кто бы знал, что Изумо будет хохотать как сумасшедший и кататься по траве, пытаясь сбросить с себя навалившегося на него приятеля. У него аж икота началась.
- Тецу… ик! Черт, Тецу, не делай так больше! Ик!
Изумо отбивается, как может. Он раскраснелся и с растрепанными волосами выглядит совсем как подравшийся воробей. Котецу смеется, пытаясь пробраться пальцами под плотно прижатые к бокам руки Изумо, но его смех обрывается, когда он понимает, что возбужден. Он резко откатывается в сторону, переворачивается на живот. Веселье разом пропадает.
Изумо облегченно вздыхает, радуясь, что его оставили в покое. Пытается пригладить волосы руками и при этом не перестает икать.
Котецу утыкается лицом в согнутый локоть. Надо просто полежать так немного. Все пройдет, он уверен. Просто напряжение после тренировки. Ничего особенного.
Это же Изумо, говорит себе Котецу. Его самый близкий друг, которого он знает почти с пеленок. Они делились игрушками и играли в одной песочнице, а теперь его собственное тело вытворяет такое. Повалялись, называется, на травке.
К счастью, Изумо ничего не спрашивает. Он все еще пытается справиться с икотой, так что ему не до чужих терзаний. С сосредоточенным лицом он задерживает дыхание и мысленно считает до десяти. Кажется, с четвертого или пятого раза ему, наконец, удается успокоиться.
- Ну слава богу, отпустило, - облегченно вздыхает он и валится на спину, раскинув руки.
- Угу, - только и может ответить Котецу в свой локоть. И едва не добавляет «меня тоже». На Изумо он старается не смотреть.
На следующий день на селение обрушивается такой ливень, что ни о каких тренировках не может идти и речи. Улицы вмиг превращаются в грязное хлюпающее месиво, а воздух становится тяжелым от сырости. Занятия в Академии отменены, магазины закрыты, и большинство жителей сидит по домам, слушая, как бушует за окнами ветер и гудят переполненные водостоки.
Котецу готов молиться на этот дождь, лишь бы он не заканчивался как можно дольше. Он не знает, что сказать Изумо, если сейчас встретит его. Он не знает, что делать с самим собой.
Ливень прекращается через два дня. Вернувшееся солнце печет так, будто все это время копило силы, отсиживаясь за тучами. Уже к полудню земля почти высыхает, и можно бежать, не опасаясь поскользнуться на каждом шагу.
Котецу лихорадочно соображает, как сегодня не столкнуться с Изумо. Притвориться, что плохо себя чувствует? Не пойдет, ведь тогда придется пропустить и тренировку. Соврать, что бабушке нездоровится? Так Изумо еще и домой к нему притащится, чтоб больную проведать. Помочь, чем сможет, да и Котецу компанию составить. И не отговорить же. А Котецу сейчас его участие как раз меньше всего нужно.
Это безнадежно. Изумо привык, что они видятся каждый день на тренировках, а по выходным еще и обедает у Котецу. Прикормили его тут бабушкиными домашними лепешками на свою голову. Как теперь ему сказать, что лучше бы он не приходил сюда с недельку? А, может, и с две, если тот сон, что Котецу видел прошлой ночью, не отвяжется.
Возможно, все образуется само собой. Только Котецу все равно страшно. И стыдно. Он не понимает себя, совсем не понимает. Если б можно было вернуться назад, когда этого еще не случилось…
Он успевает только открыть дверь. В следующий миг Котецу уже валяется на полу, прижатый довольным Изумо, а в ушах у него звенит от оглушительного «Тецу!»
Изумо не дает ему даже рта раскрыть. Тараторит, как заведенный:
- Наконец-то этот ливень закончился. Я так ждал, когда же можно будет потренироваться! Все стены дома кунаем истыкал, пришлось заделывать. А сестра так вообще в меня подушкой кинула, когда я к ней в комнату заглянул, чтоб на ужин позвать. Она там таки-и-ие журнальчики смотрела, Тецу, ты бы видел! У меня аж глаза на лоб полезли! И где она их раздобыла? В магазине-то ей бы не продали, мала еще. Я одолжил у нее парочку, пригрозив, что если что, сдам с потрохами старикам. Хочешь посмотреть, а? Я с собой принес.
У Котецу голова идет кругом. Какие уж тут журналы. Знал бы Изумо, что ему снилось всего пару часов назад, у него не то, что глаза бы на лоб полезли. Придушил бы на месте. Как пить дать. Котецу уже готов сам себя прикончить, лишь бы не чувствовать придавившее его тело Изумо.
- Слезь уже.
- А? Ой, извини.
Изумо скатывается с него, садится рядом. Разве что не светится от счастья. «Чего это он такой довольный?» - думает Котецу. Впрочем, ему сейчас не до выяснения причин. У него своя проблема. И чтобы Изумо ее не заметил, пора сматываться.
- Я забыл кое-что. Сиди тут, я сейчас сбегаю.
И прежде чем Изумо успевает спросить, Котецу уже хлопает дверью своей комнаты.
Нужна передышка. Хотя бы на пару минут. Все же было нормально, пока Изумо на него не налетел. А теперь вот снова. Ну что за напасть?
- Тецу, ты куда? Эй, эй! - кричит Изумо из коридора. - Будто я первый раз у тебя. Чего я в твоей комнате не видел-то?
- Не входи!
- Поздно, - объявляет Изумо, стоя на пороге. - Я уже вошел.
Котецу сидит на кровати, подтянув колени и зажав между ними и грудью подушку, и угрюмо пялится перед собой. Улыбка мгновенно слетает с лица Изумо, уступая место озабоченности.
- Тецу? - он делает шаг в комнату. - Ты плохо себя чувствуешь?
Тот косится на него, как аллергик на пушистого кота.
- Нет, все в порядке. Я просто посижу так немного, а потом пойдем на тренировку.
Судя по лицу Изумо, он не верит ни единому его слову. Подходит к его кровати, садится рядом. Котецу отодвигается, чтобы не коснуться его плеча даже ненароком. Если б можно было, он возвел бы между ними целую баррикаду из подушек. К несчастью, она у него всего одна, и отрывать ее от себя, чтобы положить рядом, нет никакого желания.
Изумо смотрит на него, как на шпиона на допросе.
- Ну и какого черта ты мне врешь?
- Я не вру.
- Еще как врешь. Я же вижу.
Котецу уверен, что еще никогда в жизни не выглядел так жалко. Даже когда в очередной раз проигрывал Хаяте.
- Изумо. Ты же мне друг, верно?
Тот фыркает.
- Спрашиваешь еще.
- Тогда прошу тебя, уходи. Я не злюсь и не обижен, просто…
- Просто заткнись уже, Тецу. Черта с два я тебя сейчас одного оставлю, - Изумо подбирает колени к груди, кладет на них подбородок. - Можешь не говорить, что случилось, но избавиться от меня даже не пытайся. Я не уйду.
До чего же упрямый, думает Котецу. Но ему становится странно тепло при мысли о том, что Изумо остается.
Сколько он смог бы не видеться с ним? День, два, неделю? Да, он был безумно рад дождю и той отсрочке, что он дал. Но если говорить начистоту, Котецу ведь едва дотерпел. Он никогда не замечал, что уже привык делить с Изумо каждый день: слышать его голос, отвечать на шутки, соревноваться в умении делать клонов, ужинать вместе по выходным.
Котецу усмехается в подушку. Это слишком много для него одного – не только осознать, что хочешь своего лучшего друга, но и понять вдруг, что он уже давно стал неотъемлемой частью твоей жизни.
- Так и будем тут сидеть?
- А что? Я не против, - пожимает плечами Изумо.
Проблемы ведь не исчезают, если их не решать, верно? Тогда, наверное, стоит попробовать.
- Изумо.
- Чего? - бурчит тот, не поднимая головы с колен.
- А за окном птичка.
- А?
Он поворачивается, бросая равнодушный взгляд на подоконник. Котецу чувствует себя идиотом, когда неумело прижимается к его губам своими. Одно из двух: или Изумо сейчас пришибет его на месте, или никогда в жизни не будет с ним разговаривать. Ни один из вариантов Котецу не устраивает. Он хочет провалиться сквозь землю, не дожидаясь реакции Изумо, но тот лишь фыркает:
- Ну и придурок ты, Тецу. Лучшего предлога-то придумать не мог?
Сегодня Хаяте выглядит лучше. Не такой бледный, и круги под глазами вроде стали чуть меньше. Может, потому что потеплело, а может, Котецу так только кажется. Ему есть что сказать, но торопиться не хочется.
Они сидят на скамейке у реки и смотрят, как удлиняются тени. День клонится к закату, в кустах надрываются цикады.
Вчера закончился экзамен на чунинов, но Котецу уверен, что Хаяте уже знает результаты. Все-таки он уже давно его сдал. Причем с первого раза и с блеском. Им вот с Изумо повезло меньше: пришлось пересдавать, но в итоге форменные жилетки заработаны, а бабушка уже готовит праздничный ужин. Изумо тоже придет. Сегодня ведь воскресенье. Котецу знает, что не стоит задерживаться, но сейчас ему невольно вспоминаются слова Хаяте.
«Он всегда тебя ждет».
- Я его поцеловал, - говорит он просто. И расплывается в широкой ухмылке, глядя прямо в темные глаза Хаяте.
Уточнять не нужно, тот ведь и так все знает. Точнее, знал всегда.
- Да неужели? Я уж думал, никогда не решишься.
- Ты из себя шибко умного-то не строй, - советует Котецу. - Я теперь ведь тоже чунин. Могу и в морду дать.
Хаяте смешно фыркает.
- Ага, я испугался. Пожалей больного человека, я еще завещание не составил.
- Нам завещание надо составлять сразу после окончания Академии. А ты ж у нас гений. Тебе-то тем более.
- В горле у меня уже эта гениальность, поверь, - морщится Хаяте.
Котецу ухмыляется. Он больше не завидует другу. Они с Хаяте теперь наравне – оба чунины, оба служат своей деревне. И еще неизвестно, кто из них первым станет джонином. Котецу верит, что всему свое время.
- Я пойду, - говорит он, вставая. - Меня…
- …Изумо ждет, - заканчивает за него Хаяте.
Котецу ухмыляется и разводит руками. Ну вот так. Он бросает «пока» и уже поворачивается, чтобы уйти.
- Кстати, меня вчера повысили до спецджонина, - почти жалуется Хаяте. - Завтра первая миссия. Не хочу я к туманникам, там сыро. Терпеть не могу сырость.
Котецу разрывается между желанием придушить его и пожелать удачи.
- Сволочь ты, Хаяте. Но черт с тобой. Ты возвращайся только, ладно? Чтоб я сам тебе морду набил.
- После миссии сразу к вам с Изумо. Попроси бабушку, чтобы и на меня лепешек напекла.
Котецу кивает, а Хаяте улыбается ему в спину. Это ведь так здорово, когда есть, куда возвращаться.
~конец
@темы: Eishi, слеш, romance, лист, авторский, редкие пейринги
-
-
01.02.2008 в 11:54-
-
01.02.2008 в 12:13И эта детская обида из-за этого грешного шарфа. И соперничество. И не замечать того, что под носом. Верится во все.
Спасибо.
-
-
01.02.2008 в 12:29Хотя меня упорно преследовало ощущение, что читаю сразу два фика, хм.
-
-
01.02.2008 в 12:31и вам спасибо, что прочли))
Shantriss
то, что верится, это самое замечательное!
А детские обиды надо в детстве оставлять все-таки, а не тащить за собой через всю жизнь)
-
-
01.02.2008 в 12:40-
-
01.02.2008 в 15:01хм, два фика, говоришь... интересно. Но в конце они точно слились в один!
Shantriss
с этим не могу не согласиться) Просто проблем бы было меньше гораздо)
-
-
01.02.2008 в 19:47Просто в начале акцент делается на сюжетную линию с Хаяте, а потом раз и Изумо...Вроде ж сюжет именно про соперничество, поэтому такое подробное описание линии с Изумо вызвало некоторый диссонанс восприятия. В результате у меня сложилось впечатление, что это должнен был быть либо макси про Котецу, либо два фика. Чисто
мои глюкимое имхо разумеется *улыбается*-
-
02.02.2008 в 07:41аха, понятно)
-
-
15.06.2009 в 16:14-
-
15.06.2009 в 16:17