Дважды два уже четыре, а будет еще лучше!
автор: The Dream Whisperer
переводчик: Несметана
бета: Парочка_филологов
название: Triumvirate
переведенное название фика: Их было трое
пейринг/персонажи: Легендарные Саннины
рейтинг: PG
жанр: ангст
предупреждения: все умерли.
дисклеймер: "Naruto" принадлежит Масаши Кишимото, фик принадлежит автору.
разрешение автора на перевод: получено
саммари: Один – шумный бунтарь, другая – избалованная принцесса и третий – гений, немножко садист. И как-то невесело у них все сложилось.
читать дальшеПервое важное правило, которое учит каждый синоби – твои товарищи не должны погибнуть.
Жил-был мальчик с волосами цвета первого снега и яркими, словно голубое небо, глазами. Татуировки на его лице – красные полоски слез – были символом клана, со временем забытого. Мальчика звали Джирайя.
Джирайя никогда не был рьяным поборником правил. Он был непослушным мальчишкой, громким и грубым, но он знал прелесть молчания и умел управлять шумом. Он слишком любил удовольствия плоти и предпочитал подсматривать за женщинами в банях, а не тренироваться, как этого требовали правила. Шумный бунтарь, головная боль своего учителя, лучший убийца и лазутчик за всю историю Конохи.
Когда-то его заботили два человека. Они были его товарищами, но не друзьями. Другу не доверишь свою спину – это вызовет лишние эмоции, втянет гордость и любовь. Никакому синоби подобный груз не нужен. Джирайя помнил об этом и пообещал никогда, никогда их не любить, потому что его совсем не детское сердце знало, что однажды он их потеряет.
Но все-таки они его волновали. Его разум точно знал – такому не следует быть, но его сердце бунтовало, несмотря даже на то, что иногда он не мог терпеть их дольше трех часов. Его разум знал, такому не следует быть, потому что оно считалось привязанностями, а у ниндзя привязанностей быть не должно; в самом деле, ведь большинство ниндзя гибли в битвах, на глазах своих любимых.
Джирайя был крикливым придурком, которого волновало слишком, слишком многое.
Второе правило: тот, кто позволил своим товарищам погибнуть, - хуже ничтожества.
Жила-была девочка с золотыми волосами, что сияли, как солнце в зеркалах, и глазами, голубыми, как сапфиры. Она носила ожерелье своего деда, кристалл, сверкающий почти так же ярко, как и ее глаза. У нее не было фамилии – ее дед отказался от своей много лет назад. Ее имя было Цунадэ.
Цунадэ совсем не любила правил, но она их уважала, потому что это были правила, оставленные ее обожаемым дедом. Она считала большую их часть глупыми, но никогда не говорила этого вслух. Она считала, что любовь расточает похвалы и комплименты, но всегда скрывает недостатки. Она была наивной, избалованной внучкой Первого Хокаге, грубой и полной огня, когда как другие девчонки ее возраста сходили с ума по мальчишкам и разговаривали мягко и нежно. Она была неуклюжим, испорченным ребенком, она вызывала в своем учителе желание отвесить ей подзатыльник, она была лучшим медиком, которого когда-либо видела Коноха.
Было время, когда она любила четырех человек, всем сердцем, с той пылкостью, которой не должно быть у синоби. Двое из них были ее товарищами: один – со слишком светлой кожей и темными волосами, другой – с темной кожей и слишком светлыми волосами. Она любила их, как друзей, потому что она не знала, что ей не следует любить их как-то иначе, любить как нечто большее. Она доверяла им сильнее, чем брату и любовнику, ведь в глубине своего сердца Цунадэ знала, что ее товарищи не умрут и не оставят ее так, как это сделали любовник и брат.
Но она была напугана, она боялась, что потеряет и их, если будет дальше питать к ним какие-то чувства. И она приняла глупое, глупое решение - бросить их раньше, чем они бросят ее. Она собрала вещи и вышла за ворота деревни, забирая с собой свою ученицу и не смея оглянуться, потому что позади были ее товарищи, а она покидала их, предавала их.
Цунадэ была избалованной, испорченной принцессой, которая сбежала, не в силах исцелить раны собственного сердца.
Правило третье: если товарищ тебя предал - убей его.
Жил-был мальчик, его длинные волосы были черны, как вороново крыло, а раскосые золотые глаза навевали мысли о лунном свете, отражающемся в воде. Темно-красные линии обрамляли его глаза и сужались к носу, словно след нескончаемых слез. Он отказался от своей фамилии, потому что его клан пал, а он был последним его членом. Его звали Орочимару.
Орочимару строго следовал правилам. Настолько, что почти вся его жизнь была выстроена вокруг них. Особенно он любил двадцать пятое правило, резкие, четкие буквы которого гласили, что синоби никогда не должен показывать своих эмоций. Он был тихим, говорил мягко, его язык был острым, его ум – еще острее, словами он пользовался лучше, чем многие синоби пользуются кунаями, и оставлял в сердцах глубокие раны. Гений, немножко садист, он заставлял своего учителя беспокоиться о нем и владел разнообразными дзюцу лучше, чем кто-либо в Конохе в течение более, чем двух десятилетий.
Когда-то он уважал трех человек. Один из них был его учителем, двое других – его товарищами, которых он почти ненавидел за то, что они вынуждали его нарушать правило синоби номер двадцать пять. Он мог работать только с ними, со своими соратниками, со своими товарищами, и только они могли заставить его потерять драгоценный контроль, кричать, орать всего лишь из-за одного промаха. Но он все же заботился о них, ведь они были его не-друзьями, и нельзя не заботиться о людях, которые регулярно прикрывают тебе спину.
А однажды он понял, что заботится о них слишком сильно, что они для него больше, чем товарищи, и, наверное, больше, чем друзья. Узы между ними казались слишком, слишком похожими на любовь, и Орочимару смертельно испугался. Он понял, что его товарищи медленно, но верно кислотой разъедают его железный контроль, понял, насколько опасными были узы. Но он в каком-то смысле был трусом, много думал и мало делал и не смел разорвать связь между ними, пока этого не сделала Цунадэ.
Орочимару был эмоционально недоразвитым, слишком тихим ребенком, он слишком боялся потерять контроль, чтобы достичь того, в чем он больше всего нуждался.
Джирайя, Цунадэ, Орочимару.
Их называли Легендарными Саннинами - трое героев, которые всегда возвращались живыми и прикрывали спины друг друга больше, чем тридцать лет. Они были товарищами, не друзьями и не любовниками, но с радостью умерли бы друг за друга. Они были по-своему счастливы до тех пор, пока Цунадэ не утонула в тоске и не ушла, Орочимару не поглотила ненависть, и Джирайя не сдался.
Теперь Джирайя улыбался, чтобы не думать о том, что могло бы быть, и чтобы не хмуриться - хмурые взгляды и сведенные брови напоминали ему о разорванных узах. Теперь Джирайя смеялся, чтобы с его языка не соскользнули слова, которые ему хотелось сказать, нужно было сказать, но которых он не мог произнести.
Теперь Цунадэ пила, чтобы тонуть в алкоголе, а не в чувстве вины - ей не нравилось думать, что, если бы она не ушла первой, все было бы по-другому. Теперь Цунадэ занималась медициной, чтобы больше не было раненых, ведь раны тела исцелить легче, чем раны сердца.
Теперь Орочимару жадно изучал дзюцу, ведь они были всем, что у него осталось. Знания и сила – все, что ему было нужно, по крайней мере, он в это верил. Теперь Орочимару усмехался и не улыбался, потому что улыбки были для его бывших товарищей, и ему не хотелось будить приятные воспоминания о тех, кого он однажды убьет.
Между ними тянулась тонкая нить чакры, соединявшая их так, словно они были марионетками одного мастера. Они танцевали, двигаясь резко и безупречно изящно, под мелодию, известную только им троим и их несуществовавшему мастеру. Они тщетно пытались отрицать узы между собой.
Узы были бесполезны; в конце концов, какие бы чувства ты ни питал к кому-то, тебя рано или поздно предадут.
- Вышла последняя книжка из серии Ича-Ича. Читал?
- Да, единственная во всей серии без хэппи энда. Да и вообще, тоску наводит.
- Точно. Очень грустная.
- Эй, о чем разговариваете?
- Типа, новая книжка Ича-Ича.
- Я еще не купила. О чем она? Я эту серию за сюжет люблю. Не то что некоторые.
- Чтобы не ссориться, я не обращу внимания на последнее замечание. История о двух мальчиках и девочке, которые влюбились друг в друга, но никогда не говорили об этом, потому что из любовных треугольников ничего хорошо не выходит, да и вообще такое не одобряется. Со временем, девчонка влюбляется в другого парня, но тот парень умер, и она ушла из селения, бросив тех двоих. Первый парень взял себе учеников и с головой ушел в это дело, потому что никак не мог признать, что влюбился в своего соперника.
- А что второй?
- Он сошел с ума, натворил всяких запретных дел, его поймали, и он сбежал. Из-за того, что второй парень предал деревню, первый отправился за ним. Но ему надрали задницу, и он тоже покинул селение.
- Это все?
- Неа. Примерно через десять лет они снова встретились и все трое попытались убить друг друга. Самое грустное...
- Что?
- Девчонка и первый парень пожертвовали своими жизнями, чтобы убить второго. Для этого им пришлось сделать что-то действительно ужасное, и в истории говорится, что эти трое будут навечно заперты в аду, где им придется вечно сражаться друг с другом.
- А что насчет хэппи энда?
- В этой истории никакого хэппи энда, даже странно. Но секс по-прежнему шикарный, хотя в основном, это похождения первого парня и его попытки забыть второго и девчонку.
- Ясно. А имена у них есть? А то все первый парень, второй парень...
- Есть, конечно. Их имена...
Джирайя, Цунадэ, Орочимару.
переводчик: Несметана
бета: Парочка_филологов
название: Triumvirate
переведенное название фика: Их было трое
пейринг/персонажи: Легендарные Саннины
рейтинг: PG
жанр: ангст
предупреждения: все умерли.
дисклеймер: "Naruto" принадлежит Масаши Кишимото, фик принадлежит автору.
разрешение автора на перевод: получено
саммари: Один – шумный бунтарь, другая – избалованная принцесса и третий – гений, немножко садист. И как-то невесело у них все сложилось.
читать дальшеПервое важное правило, которое учит каждый синоби – твои товарищи не должны погибнуть.
Жил-был мальчик с волосами цвета первого снега и яркими, словно голубое небо, глазами. Татуировки на его лице – красные полоски слез – были символом клана, со временем забытого. Мальчика звали Джирайя.
Джирайя никогда не был рьяным поборником правил. Он был непослушным мальчишкой, громким и грубым, но он знал прелесть молчания и умел управлять шумом. Он слишком любил удовольствия плоти и предпочитал подсматривать за женщинами в банях, а не тренироваться, как этого требовали правила. Шумный бунтарь, головная боль своего учителя, лучший убийца и лазутчик за всю историю Конохи.
Когда-то его заботили два человека. Они были его товарищами, но не друзьями. Другу не доверишь свою спину – это вызовет лишние эмоции, втянет гордость и любовь. Никакому синоби подобный груз не нужен. Джирайя помнил об этом и пообещал никогда, никогда их не любить, потому что его совсем не детское сердце знало, что однажды он их потеряет.
Но все-таки они его волновали. Его разум точно знал – такому не следует быть, но его сердце бунтовало, несмотря даже на то, что иногда он не мог терпеть их дольше трех часов. Его разум знал, такому не следует быть, потому что оно считалось привязанностями, а у ниндзя привязанностей быть не должно; в самом деле, ведь большинство ниндзя гибли в битвах, на глазах своих любимых.
Джирайя был крикливым придурком, которого волновало слишком, слишком многое.
Второе правило: тот, кто позволил своим товарищам погибнуть, - хуже ничтожества.
Жила-была девочка с золотыми волосами, что сияли, как солнце в зеркалах, и глазами, голубыми, как сапфиры. Она носила ожерелье своего деда, кристалл, сверкающий почти так же ярко, как и ее глаза. У нее не было фамилии – ее дед отказался от своей много лет назад. Ее имя было Цунадэ.
Цунадэ совсем не любила правил, но она их уважала, потому что это были правила, оставленные ее обожаемым дедом. Она считала большую их часть глупыми, но никогда не говорила этого вслух. Она считала, что любовь расточает похвалы и комплименты, но всегда скрывает недостатки. Она была наивной, избалованной внучкой Первого Хокаге, грубой и полной огня, когда как другие девчонки ее возраста сходили с ума по мальчишкам и разговаривали мягко и нежно. Она была неуклюжим, испорченным ребенком, она вызывала в своем учителе желание отвесить ей подзатыльник, она была лучшим медиком, которого когда-либо видела Коноха.
Было время, когда она любила четырех человек, всем сердцем, с той пылкостью, которой не должно быть у синоби. Двое из них были ее товарищами: один – со слишком светлой кожей и темными волосами, другой – с темной кожей и слишком светлыми волосами. Она любила их, как друзей, потому что она не знала, что ей не следует любить их как-то иначе, любить как нечто большее. Она доверяла им сильнее, чем брату и любовнику, ведь в глубине своего сердца Цунадэ знала, что ее товарищи не умрут и не оставят ее так, как это сделали любовник и брат.
Но она была напугана, она боялась, что потеряет и их, если будет дальше питать к ним какие-то чувства. И она приняла глупое, глупое решение - бросить их раньше, чем они бросят ее. Она собрала вещи и вышла за ворота деревни, забирая с собой свою ученицу и не смея оглянуться, потому что позади были ее товарищи, а она покидала их, предавала их.
Цунадэ была избалованной, испорченной принцессой, которая сбежала, не в силах исцелить раны собственного сердца.
Правило третье: если товарищ тебя предал - убей его.
Жил-был мальчик, его длинные волосы были черны, как вороново крыло, а раскосые золотые глаза навевали мысли о лунном свете, отражающемся в воде. Темно-красные линии обрамляли его глаза и сужались к носу, словно след нескончаемых слез. Он отказался от своей фамилии, потому что его клан пал, а он был последним его членом. Его звали Орочимару.
Орочимару строго следовал правилам. Настолько, что почти вся его жизнь была выстроена вокруг них. Особенно он любил двадцать пятое правило, резкие, четкие буквы которого гласили, что синоби никогда не должен показывать своих эмоций. Он был тихим, говорил мягко, его язык был острым, его ум – еще острее, словами он пользовался лучше, чем многие синоби пользуются кунаями, и оставлял в сердцах глубокие раны. Гений, немножко садист, он заставлял своего учителя беспокоиться о нем и владел разнообразными дзюцу лучше, чем кто-либо в Конохе в течение более, чем двух десятилетий.
Когда-то он уважал трех человек. Один из них был его учителем, двое других – его товарищами, которых он почти ненавидел за то, что они вынуждали его нарушать правило синоби номер двадцать пять. Он мог работать только с ними, со своими соратниками, со своими товарищами, и только они могли заставить его потерять драгоценный контроль, кричать, орать всего лишь из-за одного промаха. Но он все же заботился о них, ведь они были его не-друзьями, и нельзя не заботиться о людях, которые регулярно прикрывают тебе спину.
А однажды он понял, что заботится о них слишком сильно, что они для него больше, чем товарищи, и, наверное, больше, чем друзья. Узы между ними казались слишком, слишком похожими на любовь, и Орочимару смертельно испугался. Он понял, что его товарищи медленно, но верно кислотой разъедают его железный контроль, понял, насколько опасными были узы. Но он в каком-то смысле был трусом, много думал и мало делал и не смел разорвать связь между ними, пока этого не сделала Цунадэ.
Орочимару был эмоционально недоразвитым, слишком тихим ребенком, он слишком боялся потерять контроль, чтобы достичь того, в чем он больше всего нуждался.
Джирайя, Цунадэ, Орочимару.
Их называли Легендарными Саннинами - трое героев, которые всегда возвращались живыми и прикрывали спины друг друга больше, чем тридцать лет. Они были товарищами, не друзьями и не любовниками, но с радостью умерли бы друг за друга. Они были по-своему счастливы до тех пор, пока Цунадэ не утонула в тоске и не ушла, Орочимару не поглотила ненависть, и Джирайя не сдался.
Теперь Джирайя улыбался, чтобы не думать о том, что могло бы быть, и чтобы не хмуриться - хмурые взгляды и сведенные брови напоминали ему о разорванных узах. Теперь Джирайя смеялся, чтобы с его языка не соскользнули слова, которые ему хотелось сказать, нужно было сказать, но которых он не мог произнести.
Теперь Цунадэ пила, чтобы тонуть в алкоголе, а не в чувстве вины - ей не нравилось думать, что, если бы она не ушла первой, все было бы по-другому. Теперь Цунадэ занималась медициной, чтобы больше не было раненых, ведь раны тела исцелить легче, чем раны сердца.
Теперь Орочимару жадно изучал дзюцу, ведь они были всем, что у него осталось. Знания и сила – все, что ему было нужно, по крайней мере, он в это верил. Теперь Орочимару усмехался и не улыбался, потому что улыбки были для его бывших товарищей, и ему не хотелось будить приятные воспоминания о тех, кого он однажды убьет.
Между ними тянулась тонкая нить чакры, соединявшая их так, словно они были марионетками одного мастера. Они танцевали, двигаясь резко и безупречно изящно, под мелодию, известную только им троим и их несуществовавшему мастеру. Они тщетно пытались отрицать узы между собой.
Узы были бесполезны; в конце концов, какие бы чувства ты ни питал к кому-то, тебя рано или поздно предадут.
- Вышла последняя книжка из серии Ича-Ича. Читал?
- Да, единственная во всей серии без хэппи энда. Да и вообще, тоску наводит.
- Точно. Очень грустная.
- Эй, о чем разговариваете?
- Типа, новая книжка Ича-Ича.
- Я еще не купила. О чем она? Я эту серию за сюжет люблю. Не то что некоторые.
- Чтобы не ссориться, я не обращу внимания на последнее замечание. История о двух мальчиках и девочке, которые влюбились друг в друга, но никогда не говорили об этом, потому что из любовных треугольников ничего хорошо не выходит, да и вообще такое не одобряется. Со временем, девчонка влюбляется в другого парня, но тот парень умер, и она ушла из селения, бросив тех двоих. Первый парень взял себе учеников и с головой ушел в это дело, потому что никак не мог признать, что влюбился в своего соперника.
- А что второй?
- Он сошел с ума, натворил всяких запретных дел, его поймали, и он сбежал. Из-за того, что второй парень предал деревню, первый отправился за ним. Но ему надрали задницу, и он тоже покинул селение.
- Это все?
- Неа. Примерно через десять лет они снова встретились и все трое попытались убить друг друга. Самое грустное...
- Что?
- Девчонка и первый парень пожертвовали своими жизнями, чтобы убить второго. Для этого им пришлось сделать что-то действительно ужасное, и в истории говорится, что эти трое будут навечно заперты в аду, где им придется вечно сражаться друг с другом.
- А что насчет хэппи энда?
- В этой истории никакого хэппи энда, даже странно. Но секс по-прежнему шикарный, хотя в основном, это похождения первого парня и его попытки забыть второго и девчонку.
- Ясно. А имена у них есть? А то все первый парень, второй парень...
- Есть, конечно. Их имена...
Джирайя, Цунадэ, Орочимару.
-
-
11.07.2007 в 21:35Очень сильный фик и хорошо переведен. Спасибо, получила большое удовольствие от прочтения.
-
-
11.07.2007 в 21:37спасибо за отзыв)
-
-
12.07.2007 в 00:58Несметана слов не хватает. спасибо большое. очень тронуло. плачу, серьезно.
-
-
12.07.2007 в 01:02спасибо, я рада, что не зря старалась)
честно говоря, когда я прочитала этот фик на английском, я два месяца сомневалась - стоит ли мне переводить. боялась, что слишком переживать буду.
то есть, он меня при прочтении очень тронул, а когда обдумываешь каждое слово и каждую фразу - для перевода - ангст тот же((
-
-
12.07.2007 в 11:17-
-
16.08.2007 в 11:25-
-
16.08.2007 в 11:39спасибо)
что поделать - я не могу менять ей цвет глаз по собственной инициативе, а фик написан слишком давно, чтобы обращаться с этим к автору...
-
-
22.08.2007 в 12:21-
-
22.08.2007 в 12:33^____^
-
-
22.08.2007 в 12:40-
-
30.08.2008 в 14:20-
-
30.08.2008 в 14:21я рада, что вам понравилось)