Риджер | Sweat by JleeBean

[Риджер]

Автор: JleeBean
Переводчик: Риджер
Оригинальное название: Sweat
Переведенное название: Капелька пота
Бета: _Кей_
Персонажи/пейринг: Шикамару/Ино, Чоджи
Рейтинг: PG
Жанр: Юмор/Романс
Статус: Готово
Дисклеймер: Не мое.
Разрешение автора на перевод: В процессе
Ссылка на оригинал: Оригинал
Аннотация: *успокаивающе* Конечно же, Шикамару совершенно точно не смотрел!

Он не смотрел на неё. Конечно, нет. У него вообще не было такой привычки. Он никогда не пялился на девушек и особенно - на Ино.

(...)

Даже когда она растянулась на траве прямо перед ним, а её тело блестело после тяжелой дневной тренировки. Он не смотрел на синяк, который поставил ей раньше, или на изящные пальцы, обводящие контур синяка как что-то красивое. Её тело - гибкое, женственное, податливое - было покрыто капельками пота, и одежда прилегала так плотно, что не скрывала форм и изгибов - на которые он совершенно точно не смотрел.

Конечно, Чоджи не знал об этом и поэтому предположил худшее.

- Ты пялишься на неё, Шикамару.

Он не ответил, настолько это утверждение было глупым и притянутым за уши. Вовсе не потому, что был слишком занят разглядыванием бледно-золотистого локона, который падал ей на глаза и качался туда-сюда, когда она наклоняла голову.

Шикамару был гением, первым чуунином в своем классе, элитой. Он был слишком умен для таких дурацких вещей, как желание или страсть. Он был мужчиной, а мужчины - сильные и упрямые. Такие мужчины как он, не становятся жертвой своих гормонов и уж точно не влюбляются в таких женщин, как Ино.

Даже если крошечная капелька пота бежит по её телу, по плоскому и крепкому животу, проваливаясь во впадинку её пупка, а потом проскальзывая под пояс её юбки, дальше к....

- М-да. Теперь ты истекаешь слюной.

На этот раз Шикамару ответил, и Ино, присоединившая к ним чуть позже, задумалась, когда же это Чоджи успел обзавестись синяком.

@темы: перевод, humour, гет, romance, лист

---

Varda Ni| С добрым утром.

[Goodgirl Bindle]

Автор: Varda Ni
Название:С добрым утром.
Персонажи:Саске, Наруто
Жанр:джен
Рейтинг:G
Дисклеймер:стандартный
Ситуация: сонный Саске, недоумевающий Наруто, ночь в лесу, НО: автор не пишет яой

Бормоча себе под нос что-то нечленораздельное, Саске упорно пробирался сквозь кустарник. Ноги уже подкашивались от усталости, но перспектива ночевать в густых зарослях его не прельщала. Стоило найти более надежное место или хотя бы дойти до запримеченной уютной полянки. Луны на небе нет, зато звезд так много… впрочем, не время думать о прекрасном. Саске заметил неяркий костерок издалека – полянку уже кто-то занял – и, стараясь не шуметь, подкрался ближе. Как оказалось, у бога случая довольно оригинальное чувство юмора. Неужели, кроме этого человека никто другой не мог спать там под открытым небом, не замечая ни подозрительных для безветренной погоды шорохов, ни того, что костер вот-вот догорит, и источником тепла останется только так и неразвернутое одеяло? Наруто, видимо, тоже был на пределе и, оказавшись на более-менее удобном месте, быстро развел огонь и тут же повалился на землю. И ведь он даже не знает, что его лучший друг и, одновременно, враг, находится рядом в невменяемом состоянии, не знает, что непобедимого Учиху Саске в этот момент можно сбить с ног щелчком по лбу. И утащить в Коноху, разумеется. Саске неверными шагами подошел к костру, огляделся по сторонам, и, не в силах больше сдерживать усталость, плюхнулся рядом с Наруто. Учиха с сомнением покосился на бывшего товарища, неужели его действительно не замечают? Но носитель Девятихвостого все же приобрел какие-то навыки шиноби: стоило Саске протянуть к нему руку, как тот что-то беспокойно проворчал, перевернулся на живот, и открыл один глаз. Гений великого клана Конохи нервно сглотнул и приготовился к воплям, способным разбудить весь лес, к попыткам развести его на беседу о вечном и, в худшем случае, к необходимости использовать Чидори. Но Наруто не зря называли самым непредсказуемым ниндзя, он только сонно поморгал и задал один единственный вопрос:
- Я сплю?
Саске был настолько ошеломлен происходящим, что не смог сделать ничего более серьезного, чем автоматически кивнуть.
- Ясно. А это хороший сон или плохой?
Учиха сделал три глубоких вдоха и, наконец, обнаружил в себе способность говорить:
- Объясни.
- Если это плохой сон, значит, ты попытаешься меня убить, а если хороший… - Наруто напряженно замолчал, теперь уже два голубых глаза внимательно смотрели на Саске. Тот пытался сконцентрироваться на какой-нибудь одной точке, чтобы окончательно не упасть. Попытаться убить? Драться? Смешно. Учиха с трудом поднялся, заметил небольшую кучу хвороста около костра и развел посильнее огонь, затем отобрал у Наруто одеяло, развернул и улегся рядом с другом, накрыв их обоих. И после этого недовольно протянул:
- Успокойся, сон хороший.
Уже проваливаясь в темноту, он, как будто издалека, услышал тихий смех:
- Вот здорово.

Сейчас утро. Саске уже километрах в трех от места маленького ночного происшествия. Ему немного грустно, что пришлось уйти вот так, ничего не сказав, только запомнив на прощание блаженную улыбку спящего друга. Но, ведь это был только сон, не так ли? Вдруг, Учиху что-то сшибает с ног и валит на землю, не прекращая орать:
- Ты был прав, сон действительно хороший! Мне еще ни разу не удавалось тебя догнать!
Саске не вырывается только потому, что, судя по отсутствию нотаций на тему: «Почему ты ушел и разве мы не были друзьями?» и честным глазам, Наруто действительно считает, что все еще спит. Удзумаки встает, протягивает руку и уверенно заявляет:
- Идем домой!
Саске ненадолго задумывается, а может ли сон Наруто резко измениться? И понимает, что вся эта ситуация настолько бредовая, что поневоле приходиться смириться с отрицательным ответом. В конце концов, если он уйдет сейчас, то будет чувствовать себя еще более мерзко, чем когда уходил после боя в Долине Свершений. Поэтому Учихе ничего не остается, кроме как не думать больше ни о чем и, взяв друга за руку, направиться в Коноху.
Когда они прибудут домой, он обязательно скажет:
- С добрым утром, придурок.
Выражение лица Наруто сторицей окупит решение Саске вернуться.

@темы: команда №7, джен, лист, авторский

---

Varda Ni| Пятое разочарование

[Goodgirl Bindle]

Автор:Varda Ni
Название:Пятое разочарование.
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринг: Шикамару, слабый намек на Шикамару/Темари.
Дисклеймер:стандартный

Ну что, Нара Шикамару, ты ведь всегда хотел спокойной жизни? И никто не сможет узнать, что ты почувствовал на самом деле, узнав, что больше не встанешь. Для всех ситуаций у тебя было только одно определение. Проблематично. Так ты сказал и тогда. В конце концов, тебе же не нужны ноги, чтобы разработать очередную стратегию для своей команды? С того самого, первого и последнего для тебя экзамена на чунина, от тебя требовали больше умственной, нежели физической деятельности. Это тоже было проблематично, но не настолько, чтобы отказываться. Теперь же ты сидишь целыми днями на веранде, играя в Го, и ты как никогда близок к той жизни, о которой мечтаешь. У тебя есть стабильная зарплата, ведь твой ум недешево стоит, а решение предлагаемых тебе задач – сущий пустяк. Почти как обставить Асуму в Го. Кроме этой игры, тебя больше ничего не интересует, а что до женитьбы и предполагаемого будущего – это еще не скоро. Ты никуда не спешишь, полностью отдаваясь во власть своей лени, и время для тебя замедлилось.
Ты счастлив. К тебе приходят Чоджи и Ино, иногда даже Киба и Наруто. Заглядывала как-то Куренай, но ты не винишь ее за редкость визитов. Пусть растит ребенка, а ты поиграешь с отцом в Го.
Но уже скоро тебя настигает разочарование. Ты стал слишком легко выигрывать, твой единственный достойный соперник уже не может удивить тебя неожиданным ходом. Что не так, Шикамару, ты же этого хотел? Ах, вот оно что. Ты лучший в своем единственном развлечении, и тебе теперь скучно играть. К тому же, очень скоро никто не сможет разделить с тобой партию в Го. Отец уйдет на долгосрочную миссию, и ты поймешь, что наступила осень.
И будешь немного не прав, это будет конец августа. Но, став шиноби, ты перестал определять время года по календарю. Осень – сезон частых и сложных миссий, поэтому ты не любишь ее, слишком проблематично. Теперь ты хочешь, наконец, насладиться ее красками и запахом, хочешь оценить ее красоту.
Это твое второе разочарование. Ты ненавидишь осень еще больше, ты остался один. Каждый опавший листок – новое напоминание об очередной миссии, которую будет выполнять кто-то из твоих друзей. Ты много куришь, похудел и осунулся. Ты ждешь зимы, которая ничем не отличается от поздней осени, ведь снег в Конохе – целое событие, но зато миссии становятся чуть реже. И ощутимо сложнее и дольше.
Из-за холодного ветра тебе приходится перебраться с веранды в дом. Ты не покидаешь свою комнату и только ждешь, когда кто-нибудь придет. Это третье разочарование, оно проползло в твою душу медленно и незаметно, ведь с каждым днем у тебя все меньше тем для разговоров с друзьями.
На стене твоей комнаты висит множество фотографий. Когда ты куришь, ты всегда разговариваешь с одной, перетянутой черной лентой. Ты очень хотел бы, чтобы Асума смог ответить тебе, но кольца дыма – единственное, что сопровождает паузы в твоем монологе. И ты чувствуешь страх и тоску, понимая, что говоришь не только с фотографией учителя, но и с остальными. С Чоджи, с Ино, со всеми, кого знаешь, с их изображениями, как будто они тоже умерли.
Теперь ты понимаешь, откуда этот страх. О миссиях ты знаешь только понаслышке и сомневаешься в себе. Раньше, если твой безупречный план давал трещину, ты на месте придумывал новый. Но ты сидишь в своей комнате, и кто, в случае ошибки, остановит смертельный удар своей техникой тени? Ты вбил себе в голову, что если кто-то погибнет, ты будешь виноват.
Неожиданно ты понимаешь, как тебе скучно. Та жизнь, о которой ты мечтал раньше, которая манила тебя своим спокойствием, теперь кажется блеклой и пустой. То, что раньше вызывало только лишь усталые вздохи: работа шиноби, бои, праздники, тот шум и гам, что раньше раздражали тебя, ты еще не знаешь, хочешь ли вернуться к этому, ты хочешь только верить, что хоть кто-то не прочь услышать твое ворчание о том, как все проблематично.
Твои разговоры с фотографиями – четвертое разочарование. Ты понимаешь, что умер для внешнего мира. Куда пропала твоя лень? Тебя раздражает невозможность двинуться с места без посторонней помощи.
Когда зацветает сакура, в Коноху прибывает Казекаге с семьей. Пока ты размышляешь, не стоит ли попросить кого-нибудь отвезти тебя встретиться с той девушкой из Песка, что когда-то спасла тебе жизнь, Темари приходит сама. Ты ожидаешь от нее привычных язвительных шуточек и насмешек над твоим положением, но, неужели, пятое разочарование? Она мила и приветлива, тебе кажется, что с тобой разговаривают как с больным. Хотя, ты действительно болен, но это не ноги, нежелающие идти, ты болен своей ленью, своей однообразной жизнью. Ты ожидаешь от нее теплого прощания и ненужных пожеланий и утешений, но Темари ни за что не позволит тебе поверить в ее надуманный ласковый образ. Она что-то задумала, ты хорошо помнишь эту коварную полуулыбку.
- Раз уж ты гений, то быстро научишься использовать чакру, как кукольник, - ты не понимаешь, о чем она говорит. Но Темари это не волнует, она наклоняется, глядя тебе в глаза, прямо и уверенно, ее голос срывается на яростный шепот. – Хочешь, я попрошу Канкуро сделать тебе ноги?
И что ты, Нара Шикамару, лентяй и трус номер один, ответишь теперь?

@темы: angst, лист, авторский

---

Luminosus | Отдать всё

[Luminosus]

Автор: Luminosus
Название: Отдать всё
Пейринг/персонажи: Итачи, Саске
Рейтинг: PG
Жанр: ангст
Статус: закончен
Дисклеймер: что наше - наше, что Ваше - Ваше, Кишимото-сама)

Жертвенность – это основа человеческого мира. Мы всегда что-то приносим в жертву, чтобы заполучить взамен новые возможности. Для кого-то потери незначительны. Но иным принесённые жертвы резко меняют всю оставшуюся жизнь.

* * *

Богу Луны всегда была присуща жестокость. Он никогда ничего не дарил, а лишь изредка давал взамен. Ему не были свойственны человеческие чувства, и поэтому именно их он ценил превыше всего. Именно ими жертвует тот, кто позариться на божественные силы. Когда Бог экзальтированно вбирает в себя то, что даёт ему высшее блаженство, жалкий человечишка пытается не сойти с ума. Возжелал – расплачивайся.

* * *

Солнце тонкими струйками пронизывало сёдзи, стекая на подушку, настойчиво блистая в разметавшихся волосах. Со дня смерти Шисуи прошло уже трое суток, а ночи всё ещё продолжали быть рваными и мучительными. Но с первой они никак могли сравниться.

Лунный Бог никогда не отличался терпением, и той самой душной ночью, такой же нестерпимо душной, как и только что наступившее утро, он бешено рвал с корнем всё, что ему было положено по обмену.

Тогда Итачи на подламывающихся ногах добрёл до леса, сел, съёжившись, у большого дуба и прижался спиной к узорчатой коре. Он знал, что ему предстояло пережить. И ещё он знал, что справится. Так непоколебимо знал, что, когда настал нужный час, у него даже где-то глубоко внутри не возникло мысли ни о страхе, ни о жалости к самому себе, ни вариантов отступления. И…вот оно. Судорожно вцепившись в волосы, Итачи крепко-крепко зажмурил глаза.

Управлять высшей формой иллюзорной техники непросто. И тот, кто хочет обладать ей, должен в течение нескольких дней преодолевать безумный морок, ниспосланный с небес. Это испытание тренирует разум и тело возжелавшего и позволяет алчному Богу забрать требуемые им чувства. Ведь отделить чувство от человека можно только тогда, когда оно находится на пике. Его и вызывают иллюзии, подсовывая воспалённому сознанию нужные картинки, которые нельзя испепелить, разрезать или разорвать на части.

Итачи жил десятками жизней подряд. Вживался в чужих людей так, словно его настоящее «я» никогда не существовало. Умирал, рождался, встречал рассвет, провожал любимых в последний путь, жертвовал собой, вдыхал свежий морозный ветер на вершине гор, покрытых сверкающим снегом, сгорал в пламени лавы, яростно извергнутой из под земли, волком бежал по ночному лесу, пропитанному животными запахами и влажностью ночной травы, вкусившей лунных слёз. Луна. Она была полной и невозмутимо мерцала в холодной вышине, высоко-высоко над ветками деревьев. И когда Итачи был в этой своей, звериной сущности, он тянулся ввысь, пытался проглотить, вобрать в себя эту такую близкую, ненавистно-желанную луну. Он нёсся к ней вороном и, сбитый в полёте, медленно, распадаясь на клочки, падал вниз. В такие моменты его разум отделялся от тела, давал передышку. И тогда Учиха видел, словно со стороны, распластанное по земле собственное тело, корчившееся от приступов, бессильно шарившее руками вокруг себя. Это походило на сработавшие рефлексы. Но сознание, на мгновение оставленное в покое, успокаивалось. Никаких ощущений, одно равнодушие. И немного саркастического презрения к той субстанции внизу, катающейся в грязи и листьях. У тела – есть предел, у разума этих пределов гораздо меньше. Их можно ломать, как щепки. Если не боишься.

«Попранная гордость... да» - насмешливо шептал ветер, шурша листвой. – «Но это лишь однажды пройденное унижение...которое твои враги окупят сполна...» Лицо человека, лежащего на земле разгладилось, веки перестали дрожать. Холод. Холод, запирающий разум, но позволяющий ещё явственнее чувствовать воображаемую кровь на своих руках. Пять секунд назад Итачи всё ещё видел остекленевшие, бездонные глаза своей матери. Луна ласкала её бледную кожу, пыталась расплести спутанные волосы, купающиеся в багряно-красном. Отец лежал так, словно пытался прикрыть хрупкое тело женщины своим. Он не получил не единого пореза, ни единой царапины. Кроме того, смертельного и последнего удара. Здесь всё было кончено. Свист и лязг оружия осторожно выметался шепчущей листвой. Это был пятый раз за сегодняшнюю ночь.

Губы Итачи беззвучно шевелились. «Враги всё окупят сполна...Нет. Отвечать придётся тем, кто с рождения нежно и осторожно обвязывал моё тело и разум незримыми нитями. Враги никогда не приносят столько боли, сколько они... они... те, кто стоят у стен, построенных вокруг меня...». Боль...это слово за одну ночь стало серым. Кусочками из детского калейдоскопа его разноцветные грани устремились ввысь. Когда последний из них остро сверкнул, пронзённый светом звезды, чьи-то холёные до незримости руки накинули на глаза возжелавшего силы красную шёлковую повязку и затянули крепко-накрепко. Всё кружилось, а внутри было пусто. Реальность осветилась ало-чёрными всполохами, а та самая луна плавала в небе, словно в бокале с вином. Она потешалась.

Последующие дни Учиха помнил весьма отрывочно. Итачи заставлял себя подниматься с кровати, хотя знал, что, сославшись на каждодневные задания АНБУ и подготовку к ним, он мог и вовсе не выходить из комнаты. Светлое время суток было отдыхом. И полным опустошением.

Сегодня он оставил свой разум искажаться в домашних условиях. Лес равнодушно шелестел стареющей листвой за окном, а ночь почему-то отступила слишком быстро, принеся взамен это невыносимо душное летнее утро. Но желаемое облегчение казалось затвердевшим и теперь, утяжелённое жарким воздухом, словно давило на Учиху сверху, заставляя его распластаться на постели. Когда он едва оторвал голову от подушки, то увидел на ней алые разводы. К щекам прилипло несколько прядей волос. «Значит, сегодня глаза начали кровоточить. Близка регенерация». Резким движением он убрал волосы с лица. В нос ударил запах застарелой крови, который Итачи не любил больше всего. Ненавидел, когда после заданий так пахла его форма бойца АНБУ. И свыкся, когда этот запах навсегда поселился в его снах.

Он смутно вспоминал ночные видения, которые стремительно блекли и не оставляли внутри абсолютно ничего. Лишь память о болезненной рези в глазах, когда сквозь веки просачивались острые полосы невообразимо яркого света. Словно сотни мельчайших иголочек раз за разом неспешно впивались в роговицу. И о чём-то таком тёплом, мягко скатывающимся по щекам. Чём-то таком... лучшем, чем слёзы.

Итачи лежал, крепко прижав ладони к закрытым векам. Сегодняшний день не предвещал ничего хорошего. Казалось, что комната сейчас сомкнётся, обрушив набухший, как туча перед дождём, потолок. Учиха чувствовал спиной навалившееся напряжение, медленно обволакивающее и сжимающее тело. Одно резкое движение вверх – и позвоночник отвратительно хрустнет и сломается. Лежать и ждать морока – вот, что оставалось.

Стук открывшихся сёдзи эхом отозвался в голове испытуемого.

- Братец...

Итачи с трудом повернул голову, убрал руки от лица и слегка приоткрыл глаза. Тёмные поверхности предметов, испещрённые солнечными пятнами – взгляд никак не хотел фокусироваться. Такая...дурманящая дымка вокруг...

- Братец... папа с мамой просили тебя не беспокоить, но всё же... может, ты поешь? Там твои любимые данго!

-Саске... – голос звучал странно и сипло, во рту невыносимо пересохло. При одной мысли о еде тело предпринимало попытки вывернуться наизнанку. Неожиданный день. – Ты не в Академии?

Босые ноги прошлёпали по татами, свет на мгновение исчез, а потом продолжил ранить с новой силой. Саске плюхнулся на пол где-то рядом с кроватью. Итачи попытался скосить взгляд. Всё размыто. Лишь солнце светлыми нитями очерчивает чёрные широко распахнутые глаза, так похожие на его собственные. Глаза, которые остаются беззаботными, пока их ещё не тронул красный огонь.

- Так ведь занятия уже закончились давно! – голос теперь звучит совсем близко. – Тем более, я всё равно раньше всех справляюсь с заданиями и оставшееся время помираю со скуки... Да, сегодня мы начали проходить новую технику метания сюрикенов, и я...

Хорошо. – Итачи оборвал его на полуслове. Он больше не старался сфокусироваться. Реальность теперь стала походить на шёлковый платок, усеянный растёкшимися цветными пятнами. Голос младшего брата, довольного неожиданным вниманием, словно пускал волны по этому тканому морю. – Теперь иди тренироваться. Время.

Рука, свесившаяся с края кровати, слегка пошевелилась, показывая, что аудиенция закончена. На пару секунд воцарилась тишина, и вдруг Итачи почувствовал прикосновения маленьких пальцев к тыльной стороне ладони.

- Братик... ты опять поранился на задании?

Итачи хотел отдёрнуть руку, но понял, что почему-то не в силах этого сделать.

- Я даже не заметил. Да и ты вроде уже не маленький, чтобы обращать внимания на такие пустяки. Саске.

- Да, но всё же... – рядом нерешительно завозились. И вдруг Итачи почувствовал, как к ране на мгновение неуверенно и осторожно прикоснулись тёплые обветренные губы. Вытолкнув из головы мутную расслабленность, он широко распахнул глаза, и увидел перед собой смущённое и чуть хитроватое лицо Саске. Чёрные глаза смотрели с весёлой ребячьей нежностью и одновременно с небольшим испугом.

- Всё же... помнишь, мама говорила, что если поцеловать раненое место, то боль быстрее пройдёт? Мне это всегда помогало, правда-правда!

Губы младшего Учихи робко растягивались в улыбке. А старший неожиданно почувствовал себя весьма странно. Так ощущает себя человек с недавно ампутированной конечностью: части тела уже нет, а мозг отказывается это признавать и, как и прежде, старается принять от неё импульсы. Внутри что-то билось, словно заставляя вспомнить забытое, а в ответ с глухим звуком отзывалась всё та же оставленная взамен Пустота.

Он чуть тряхнул головой, и волосы лёгкой тёмной занавесью почти закрыли обзор.

- Помню. Прости, но мне сейчас уже не до тебя. Иди.

Последние слова, казалось, поцарапали острыми гранями горло. Итачи уже не слышал, что сказал на прощание Саске и как хлопнули, закрываясь, сёдзи. Его тело словно вдавили, ввернули в постель. Он бессильно задыхался, от злости впиваясь зубами в подушку. Каждую клеточку чувствующего пространства, будто щипцами, выдирали вместе с кожей. Учиху сотрясала дрожь. Кровь. Кровь усердно текла из глаз, заливала смятые простыни, обвивала алыми липкими жаркими дорожками шею и грудь. «Вот оно...». Внутри оставалась только тупая боль серого оттенка. Это была последняя агония отбираемого мерзкого и жалкого чувства. Чувства, которое обычные люди называют Бессилием.

@темы: angst, лист, авторский

---

Shayan|"Осколки луны" Глава 3

[Шаян]

Автор: Shayan
Бета: Небелокурая бестия
Название: Осколки луны
Глава: 3
Жанр: романс, драма, приключения
Рейтинг: R (рейтинг всего фика)
Пэйринг: Саске/Наруто и многие другие
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: не мое, и не надо
От автора: сиквел к «Солнечному свету» , действие происходит через два года после событий, описанных в СС.
Предупреждение: AU и ООС почти всех персонажей.
Размещение: только с разрешения автора

Глава 1
Глава 2

Глава 3

Наруто снова снится тот сон, наполненный неясными образами и страхом - животным, густым, парализующим. Образы, и без того туманные и размытые, вовсе исчезали из памяти после пробуждения, оставляя после себя лишь ужас и отчаяние.
Наруто не может вспомнить самого сна, но точно знает, о чем он.
О нем. О Саске. И об Орочимару.
Как будто все повторяется: Саске вновь уходит, но на этот раз Наруто точно знает, что Учиха не вернется, умрет, а Орочимару завладеет его телом. И вся сила Наруто, способная разрушать целые деревни – ничто, ведь даже она не может спасти любимого человека. Самое страшное – это собственное бессилие.
Это снится Наруто вот уже два года. Никто, кроме Итачи, не знает, чье имя срывалось по ночам с губ Наруто, как надрывно звучал его голос, и сколько было в нем боли и отчаяния. Только недавно, всего несколько недель назад, он стал звать Итачи. Вернее, призывать – не столько самого Итачи, сколько – окончание кошмара, ведь всякий раз, открывая глаза, Наруто видел перед собой именно его лицо, и именно его руки, обнимая, приносили утешение… Наверное, Ребенок Солнца просто устал кричать имя того, кого никогда не будет рядом.
И вот – снова… Воздух трещит, переполненный эмоциями. Четче всего угадывается страх, но страх этот исходит от самого Наруто – как всегда, беспорядочная смесь беспокойства, недоумения, растерянности… И спокойствие – от Итачи. Наруто цепляется за него, как утопающий за соломинку. Все нужные слова сказаны, и ужас постепенно, шаг за шагом, отпускает его сердце, не уходя совсем – нет, острые осколки страха лишь прячутся внутрь, уходят глубже – пусть медленно и неохотно, но все же - уступая место слепой ярости раненого зверя и следующей за ней волне облегчения: «Это - только сон!»
- Сон?.. – Еще не вполне очнувшись, Наруто требовательно заглядывает в темные глаза Итачи.
- Всего лишь сон.
Получив это последнее подтверждение, Ребенок Солнца, наконец, скатывается с колен Учихи и пристраивается рядом, прижимаясь поближе – кажется, ему по-прежнему необходим физический контакт. Итачи накрывает все еще дрожащую ладонь Наруто своей, и его дыхание успокаивается, а сердце, наконец, перестает выскакивать из груди.
Вот теперь можно спокойно осмотреться по сторонам и… увидеть Саске. И вдруг почувствовать, как комок подступает к горлу.
«Что бы он сделал, услышав, как я зову его во сне?»
Видеть Саске… Сидит у костра, закрытый наглухо, такой любимый и такой далекий. Желание встать и обнять почти нестерпимо. Наруто справляется с ним только благодаря Итачи: прижавшись теснее и потираясь затылком о грудь старшего Учихи. Тот сразу же реагирует, обнимая Наруто.
Окинув их с Итачи изучающим взглядом, Неджи садится рядом:
- Я бы на твоем месте еще поспал, Наруто. До твоего дежурства еще далеко.
Объяснить ему, что теперь это невозможно? Только зачем это нужно?
- Я сегодня уже не усну.
- Понятно, - Наруто чувствует, что командир действительно понимает. - А ты, Итачи?
Тот отрицательно качает головой, и на лицо Наруто осыпаются непослушные черные пряди, невольно заставляя поморщиться, отмахнуться от них.
- Я тоже.
Неджи поднимается на ноги и, скрестив руки на груди, с усмешкой – увы, так и не достигшей бледно-лиловых глаз - взирает на них сверху вниз:
- Раз уж вы оба спать не собираетесь, а Саске мучает бессонница, предлагаю не терять времени зря и отправиться в страну Травы. К рассвету доберемся, и у нас будут целые сутки, чтобы отдохнуть в нормальных постелях.
Саске в ответ хмыкнул, но возражать не стал. Наруто посмотрел на Итачи. Тот только приподнял бровь, что в его интерпретации означало: «как скажешь». Подумав, Узумаки решил, что в его состоянии куда лучше будет пробежаться по ночному лесу, чем просто сидеть.
- А что, отличная идея! - Похоже, улыбки сегодня не только Неджи не даются …
- Тогда собираемся! – бодро произнес Хьюга.

***

На место они прибыли рано утром. Солнце – большой огненно-красный диск – только поднималось над горизонтом. Смотреть на него было больно, начинали слезиться глаза, но Наруто вопреки всему продолжал смотреть на прекрасное светило.
Он любил солнце. Они ведь состояли в родстве - если верить бабушке Цунаде.
Неджи вел их к огромному поместью, огороженному высокими стенами. Наруто знал, что их заказчик не беден, но чтобы настолько! Массивные ворота были закрыты. На стук долго никто не отвечал, и Наруто впервые за прошедшие сутки захотелось улыбнуться, когда он почувствовал искреннее недовольство человека по ту сторону ворот – еще до того, как послышался ворчливый сонный голос охранника. Нет, Узумаки не умел читать мысли, но сейчас ему казалось, что он отчетливо слышит: «Ходят тут всякие ни свет, ни заря!»
- Прибыли ниндзя из Конохи, - громко сообщил Неджи.
Некоторое время ничего не происходило, с той стороны ворот потянуло замешательством, а потом заскрипели петли, и в небольшом окошке, приоткрывшемся в воротах, показался фрагмент заспанной красной морды, обрамленный - словно для пущего контраста - отполированным до блеска металлом шлема.
- Ниндзя? – недоверчиво вопросила морда.
Наруто, не сдержавшись, фыркнул в кулак.
Большие водянистые глаза подозрительно сощурились, поочередно рассматривая каждого из членов их небольшой команды.
- Да, ниндзя, - серьезно кивнул Неджи, ткнув локтем в бок не ко времени развеселившегося Ребенка Солнца.
Наруто понял, что командир устал, хотя по виду и не скажешь. Выглядел он идеально.
- Что-то вы рано. Нас предупредили, что вы прибудете только к вечеру.
Может, надо было остаться на ночь в лесу? Посидели бы у костра… Ага, и сны бы друг другу порассказывали.
- Нам сказали, что это срочно. Мы спешили.
Теперь фыркнул Саске. Ладно, хоть никто не заметил, кроме своих. Только у Неджи глаз задергался, впрочем, если не знать командира хорошо, то и не поймешь, что его что-то беспокоит.
- Понятно. Ваши удостоверения.
Они дружно вытащили документы, поочередно ткнули их в окошко. Красная морда долго их изучала, прежде чем кивнуть:
- Господа ниндзя, просим прощения. Сейчас откроем.
Морда пропала, окошко закрылось, но через мгновение послышался натужный скрип, и одна из створок отъехала в сторону, открывая взору широкую дорогу, вымощенную красным кирпичом, и ухоженный сад, полный диковинных цветов. Из-за ворот, сияя блеском доспехов вышел, похоже, тот самый охранник – вряд ли даже такое богатое поместье способно прокормить больше одной подобной рожи.
- Еще раз просим прощения, господа ниндзя, - поклонилась рожа, гремя доспехами. - Следуйте за мной, Канегура-сама ждет вас.
Неджи кивнул в ответ, и синоби неспешно пошли через сад следом за провожатым. Наруто наслаждался прогулкой. Ему понравились нежно-розовые водяные лилии, цветущие в пруду, они напомнили ему Сакуру, которую он любил когда-то - или думал, что любил…
Итачи легко коснулся его плеча, возвращая к реальности. Наруто тряхнул головой, отбрасывая ненужные воспоминания, и хотел было спросить, в чем дело, но увидел лишь удаляющуюся спину Итачи. Пришлось значительно ускорить шаг, чтобы догнать остальных. Саске шествовал по дивному саду с таким лицом, будто все это великолепие не стоит его высокого внимания, и Наруто чуть ли не впервые за эти два года почувствовал, что у него чешутся руки - так вдруг захотелось стереть это надменное выражение с его красивой физиономии!
Их путь лежал через арочный мостик с красными резными перилами, под которым раскинулся еще один пруд. Там тоже цвели лилии, но очень необычного цвета - насыщенного полночно-синего. И если розовые цветы напоминали о Сакуре, то эти он мог асссоциировать только с Саске. Наруто подошел к краю, опасно перегнулся через перила, чтобы поближе рассмотреть волшебные лилии, но был схвачен за шиворот Итачи.
- У тебя еще будет на это время.
Наруто-ребенок не понимал, зачем нужно ждать, и почему бы не удовлетворить свое любопытство сейчас. Но Итачи покачал головой и, как ни странно, этого было достаточно.
Их проводили до порога просторной комнаты, отделанной в бледно-зеленых тонах. Мордастый охранник еще раз извинился, сказав, что господин вот-вот подойдет, и ретировался. Не прошло и минуты, как на пороге появилась молоденькая служанка в красном кимоно с подносом в руках.
Наруто недовольно сморщил нос. Конечно, гости они высокие, и приятно, что им оказывают подобные почести, но… Он с дороги предпочел бы умять штук пять мисок рамэна, помыться, а потом лечь спать. Служанка, конечно, красивая, и делает она все, как надо, только чай – это не еда. Судя по мрачному настроению остальных, черной тучей повисшему над комнатой, Неджи и Саске думали точно также. Только Итачи по-прежнему безразлично спокоен.
Хозяин особняка, «блистательный» - он сам так представился - Канегура Незуми, изволил почтить их своим присутствием только через полчаса после чаепития. Наруто, объевшись сладостей, чуть ли не спал у Итачи на плече. Не сказать, чтобы он устал или вымотался, просто организм таким образом реагировал на отсутствие деятельности.
Когда хозяин появился, Наруто едва не завопил от ужаса - решив, что уснул, и ему приснился кошмар пострашнее обычного - «Блистательный» Канегура-сама отличался настолько необъятными размерами, что едва пролезал в дверь. А учитывая, что все это «великолепие» еще и было затянуто в фиолетовые шелка… Не то, чтобы Наруто хорошо разбирался в моде и одежде, но тут и ежу было понятно, что фиолетовый совершенно не идет хозяину поместья. Этот цвет придавал его лицу нежно-голубой оттенок, а фиолетовые тени, густо нанесенные на веки, лишь усугубляли впечатление, превращая пусть неестественно полное, но вполне человеческое лицо в гротескную маску чудовища.
- Доброго вам утра, - поклонился Неджи. - Мы прибыли из Конохи.
Похоже, на Хьюгу эксцентричная внешность хозяина не произвела ни малейшего впечатления. Командир невозмутимо протянул ему свиток, переданный Хокаге. Канегура медленно опустился на татами и принялся читать послание.
- Добро пожаловать, господа ниндзя, - улыбнулся он.
И в этот момент для Наруто все изменилось – его зеленая энергия возбужденно заметалась, требуя, чтобы ее пустили в дело. Наруто отстранился от Итачи и вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть господина Канегура. Да, выглядел хозяин поместья, конечно, не сильно привлекательно, но… Что-то было в нем интересное. Только любопытный Узумаки никак не мог понять, что именно.
- Наруто? – шепнул Итачи, и Узумаки вздрогнул от неожиданности – оказывается, он напрочь забыл об остальных. И это тоже было чертовски необычно, такого с Наруто почти никогда не случалось – эмпатия не позволяла. Канегура что-то сказал Неджи, а потом повернулся к Ребенку Солнца и вновь улыбнулся. Наруто некоторое время смотрел на него и хмурился, пытаясь вычислить причину своего ненормального возбуждения, а потом плюнул на все правила приличия и приблизился.
Воздух стал густым и сладким, как сироп. Больше не пытаясь сдержать эмпатию, тонкими струйками вытекающую из его пальцев в стремлении к интересующему ее объекту, Наруто едва смирился с ролью наблюдателя, как этот самый «объект» вдруг протянул руку ему навстречу – не дотронулся, нет. Господин Канегура всего лишь позволил извивающимся ярко-зеленым змейкам коснуться своей ладони. Мгновение понимания ошеломило – этот человек видит его эмпатию!
- Первый раз, да? – спросил Канегура.
Наруто смотрел на него в замешательстве. Он не понимал, что происходит. Совсем не понимал. Господин Канегура, кажется, уловил это, и поспешил объяснить:
- Ты первый раз встретил эмпата? Такого же, как ты?
Наруто захлопал глазами, всеми силами пытаясь не столько понять, сколько прочувствовать обстановку, как всегда это делал, будучи растерян. Но у него почему-то ничего не получалось.
- Эмпата? – неуверенно спросил Наруто.
- Ну, эти зеленые змейки, - в доказательство мужчина зажал одну из них между своих пухлых пальцев. - Эмпатия. Немного необычная, правда, и очень, очень сильная. Поди, трудно тебе приходится?
Он понимающе покачал головой, посмотрел на Итачи.
Он что, знал про них с Итачи? Как это возможно?
- Да нет, ничего, - ответил Наруто. – Я привык.
Узумаки не горел желанием об этом говорить, тем более при Саске и Неджи. Есть вещи, которые этим двоим лучше не знать. Словно уловив его невысказанную просьбу, хозяин прервал их необычный контакт, и эмпатия потухла.
- Вы устали с дороги, не стану вас задерживать, - произнес Канегура. - Игра начнется только завтра, стратегию обсудим вечером, а пока можете отдохнуть.

***

Измотанный почти до предела событиями минувших суток, Наруто даже не удивился, узнав, что им с Итачи приготовили одну комнату на двоих. Комнаты Саске и Неджи находились по соседству, и - если замереть, затаить дыхание - можно было услышать, как за тонкими фусума устраиваются на отдых остальные члены их немногочисленной команды. Хьюга устал, он слишком много нервничал и переживал. И уснул он быстро, едва голова коснулась подушки. Только сон этот был неглубоким и беспокойным. Наруто точно знал, что обычно Неджи спит куда более умиротворенно. Хьюга не чувствует себя в безопасности в этом доме? Странно….
Саске не спал. Казалось, стоит Наруто повернуть голову и посмотреть на тонкую светлую стену, как он увидит за ней Саске, лежащего на спине, изучая внимательным взглядом потолок. Его тоже что-то беспокоило. Неужели только эмпату было удобно в этом доме?
Итачи закрыл дверь и застыл, глядя на Наруто:
- Что происходит?
Узумаки растерялся. Дело не в том, что ему не хотелось отвечать… Он просто не знал, как описать словами то, что чувствует.
- Канегура-сан – эмпат.
Итачи сделал несколько шагов в сторону Наруто, так что тому, удобно устроившемуся на футоне, пришлось задирать голову.
- Тебя это волнует?
Наруто на миг задумался. Задал тот же вопрос своему внутреннему «я» и получил очень интересный ответ.
- Пожалуй. Я никогда не встречал подобных мне.
Итачи слабо усмехнулся, присел рядом. Они не касались друг друга, но находились настолько близко, чтобы чувствовать тепло тел. И это было так привычно и правильно, что Узумаки давно не обращал внимания на это ощущение.
- Подобных тебе не существует, - произнес Итачи. - Полноценный Ребенок Солнца рождается только раз в поколение...
Наруто вздохнул. Слова Итачи ранили. Узумаки никогда не хотел быть особенным, как не хотел носить в себе демона, жаждущего вырваться на свободу любой ценой. Наруто не искал силы – по крайней мере, не той, что так стремилась подчинить его себе. Нет. Он не хотел жить в постоянном страхе, что его смертоносная «палитра» выйдет из-под контроля.
- Знаю. Но не хочу им быть.
Здесь они с Итачи расходились во мнениях. Старший Учиха любил силу, какой бы она ни была. Наруто же… Наруто хотел быть самым обычным парнем, а не чумой, коей по сути являлся.
Итачи молчал. Смотрел своими черными внимательными глазами и слабо, почти незаметно улыбался. Грустная у него улыбка… И Наруто в который раз задался вопросом: а каким бы сейчас был Итачи, если бы на него не воздействовали техникой «Замка»? Был бы он таким же, как сейчас? Или…
- Ты устал, - Итачи тряхнул волосами, стягивая футболку. - Тебе надо поспать.
«Забота сердобольной мамочки» - так про себя это загадочное явление называл Наруто - порой выводила из себя. Но Узумаки редко возражал Итачи, у него на это были свои причины. Поэтому Наруто согласно кивнул и стал раздеваться.
- С тобой остаться? – осведомился Учиха.
Наруто посмотрел на Итачи, улыбнулся:
- Ага.
Они часто спали вместе - эмпатия требовала физического контакта. Наруто очень повезло, что Итачи был рядом. Наверное, со стороны их было не отличить от влюбленных – еще одна насмешка судьбы.
Итачи лег на спину, Наруто придвинулся к нему и уткнулся носом в подмышку – так ему спалось лучше всего, и почти не снились кошмары. Конечно, бывали и другие сны. Например, Лис - с ним юноша общался чаще, чем ему того хотелось.
Наруто расслабился и закрыл глаза.
- Мне жаль, - нарушил тишину негромкий голос Итачи.
- Жаль?
- Что я - не Саске.
Наруто вздохнул. Временами навязчивое желание Итачи стать для Узумаки идеальным партнером приводило в отчаяние. Причем само понятие «идеальный» Учиха понимал по-своему. И если с «мамочкиной заботой» еще можно было как-то смириться, то странное стремление быть «как Саске» всякий раз просто «убивало» Наруто.
Странная штука - судьба… Итачи много лет сопротивлялся технике «Замка», и что в итоге? Он все равно рядом с Наруто, мечтает быть его избранником вместо Саске, и, скорее всего, раскаивается, что не смог справиться с собой в нужный момент.
- Это хорошо, что ты - не Саске.
Итачи некоторое время молчал, а потом ответил:
- Наверное.
Наруто закрыл глаза, но уснуть не смог. Слушал, как пробуждается дом, наполняясь голосами и топотом ног; как гремит посуда, и кухарка бранит какого-то мальчишку за неуклюжесть - нес корзину со сливами из сада, споткнулся и рассыпал сливы по всей кухне, охламон эдакий! Острый слух синоби улавливал каждый шорох, казалось, стоит пожелать, и Наруто сможет увидеть любой из источников шума - в красках, будто наяву. Он точно знал, где находится в этот момент Канегура-сан, и почти мог потрогать бумагу свитка, который хозяин особняка собирался прочесть. Все это несколько сбивало с толку, Узумаки беспокойно заворочался и недовольно засопел.
Итачи молча следил за состоянием Наруто, не вмешиваясь и не спрашивая, в чем дело. Сосредоточившись на тепле Итачи, на руке, обнимающей его за плечи, Наруто немного успокоился - но не настолько, чтобы уснуть. Приподнялся на локоть, заглядывая в лицо Итачи – его глаза были закрыты, будто во сне, но Узумаки знал, что это не так, всмотрелся в кажущееся таким безмятежным лицо и… Мысленно выругал себя, когда навстречу изучающему взгляду синих глаз распахнулись кровавые озера Шарингана. Нужно быть сдержаннее, его беспокойство передалось Итачи.
- Что? – спросил старший Учиха.
Наруто нахмурился и замотал головой:
- Ничего. Просто… Тебя ведь что-то беспокоит, да? Я ведь вижу. Это… из-за Саске?
Итачи долгое время ничего не отвечал, просто смотрел на Наруто из-под ресниц. А сам Наруто думал, какое же это красивое зрелище, когда глаза Итачи сверкают, словно рубины.
- Ложись.
Ребенок Солнца подчинился. Учиха немного подвинулся, освобождая место, а потом теплая ладонь неожиданно накрыла глаза Наруто, и из груди Узумаки вырвался изумленный вздох, когда юноша ощутил, что все звуки, которые не давали ему уснуть, пропали. Как будто рука Итачи заглушила их.
Последним, что запомнил Наруто, уже проваливаясь в глубокий сон, был тихий, успокаивающий голос Учихи:
- Ты устал, - монотонно, словно баюкая. - Тебе нужно поспать.

***

Бесконечный сырой коридор. Склизкие, сочащиеся влагой стены увешаны чадящими факелами. Наруто не слышит своих шагов – вязкую тишину разбавляет только беспокойное шипение раздуваемого случайным сквозняком пламени факелов, да мерный звук капающей воды - но продолжает идти вперед. Он знает, что его ждет в конце длинного коридора.
Там - клетка, где сидит ужасный демон, погубивший множество людей.
«Только монстр может удержать в себе другого монстра»…
Кто это сказал? Наруто не мог вспомнить, как ни старался. Он давно смирился с тем, что он – монстр… И вот коридор заканчивается. Наруто останавливается у огромной клетки, вглядывается внутрь, но демона не находит. Так иногда бывает. Узумаки устраивается неподалеку от клетки, обнимает колени и ждет. Когда Лису надоест, он появится.
- Ты научился терпению, не так ли, Наруто? – слышится знакомый голос.
Сколько раз Ребенок Солнца уже слышал его – не сосчитать, а мурашки по коже – до сих пор. Наруто поворачивает голову и видит, как из ярких языков пламени возникает Лис. Его морда возле самой решетки, красные глаза смотрят пронзительно и немного любопытно. Кьюби изучает Наруто, точно редкое насекомое. Сам Узумаки демона в себе воспринимает лишь как еще одну силу, которая желает его подчинить.
Вопреки официальному мнению, Наруто не был наивен. И отлично понимал, что битва «за слабости» не прекратится до конца его дней. Единственное, что иногда пугало Узумаки - что однажды он просто не выдержит груза, который взвалили на его плечи, и сломается. Хорошо еще, если у него хватит фантазии покончить жизнь самоубийством, а если нет? Что тогда - он превратится в безвольную куклу?
- Сегодня ты чем-то обеспокоен, - Лис закрывает глаза и поднимает морду, принюхиваясь к затхлому воздуху своей темницы. - Ощущаешь перемены? Их запах уже можно почувствовать, если знать, что искать, конечно. Хочешь, я скажу тебе, что вас ждет впереди?
- Не хочу, - равнодушно отзывается Наруто. - Какой от этого прок?
- Разве ты не хочешь изменить свою судьбу?
Наруто насмешливо смотрит на Лиса.
- У меня одна судьба, демон. И это - ты.
Девятихвостый заливается лающим смехом.
- Тебе не удержать меня, - рычит он с такой уверенностью, что Наруто на миг становится страшно… Но он мысленно приказывает себе успокоиться – Лис всегда играет на публику. Даже если публика уже много лет ограничена одним Ребенком Солнца.
- Ты зря так думаешь, - парирует Наруто. - Я был рожден стать твоей тюрьмой. И тебе не сбежать из нее.
Лис молчит, продолжая внимательно следить за Узумаки, по-прежнему сидящим на мокром холодном полу слишком далеко от решетки – не достать. Наруто хорошо изучил это место. Здесь почти все иллюзорно - кроме клетки, которая на самом деле сделана не из толстых металлических прутьев, как кажется на первый взгляд, а из ослепительно-желтой материи, которая очень любит подчинять. А стены, факелы, мутная вода под ногами – всего лишь иллюзия, неведомо, кем созданная: собственным ли подсознанием Наруто, или чем-то извне.
- Весь мир может пасть к твоим ногам, Наруто. Ты ведь хочешь его?
Узумаки качает головой:
- Мне не нужен мир, завоеванный грубой силой.
- Ах да, я совсем забыл, насколько ты благороден. Любишь, но считаешь, что любимый достоин лучшей судьбы, чем быть с тобой рядом. ПОДЧИНИТЬ его – тоже не хочешь…А ведь проще простого - заставить его любить тебя.
Наруто усмехается. Лис правда думает, что таким образом может как-то повлиять на Ребенка Солнца? Использовав его чувства? Зря. Наруто – эмпат от рождения, он знает, как защищаться.
- И долго ли продлится эта любовь? Неделю? Две?
- Тогда удержи его силой! Я поделюсь с тобой чакрой!
Наруто смеется. Лис понятия не имеет, какие глупости несет. Он привык, что самое желанное для людей – власть. Девятихвостый совершенно уверен, что - раз Наруто стремится стать Хокаге, то он тоже хочет власти.
Лис ошибся… Да так, что насмешил Узумаки. Смешно, право - Кьюби, которому не одна тысяча лет, сам Демон-Лис, так давно и прочно уверенный, что знает о людях все, дал маху!
Наруто поднимается на ноги и подходит к клетке. Смотрит на Лиса почти в упор:
- Ты так ничего и не понял, Кьюби. Того человека, которого я люблю, никогда не существовало. И никакая сила здесь не поможет.
Наруто разворачивается, машет рукой на прощанье и бредет к выходу.
- Подожди! – кричит Лис.
Наруто останавливается, ожидая, что еще скажет ему демон.
- Он был! Ты меня не обманешь! – рычит Кьюби.
Узумаки вздыхает, качает головой и выходит.

@темы: команда №7, Shayan, humour, drama, слеш, romance, редкие пейринги

---

Несметана| Калейдоскоп by ebony creme

[Несметана]

Название: Калейдоскоп
Автор: ebony crème
Переводчик: Несметана
Бета: [L]~Satsuki~[/L]
Персонажи: Итачи, Саске
Рейтинг: PG
Жанр: General
Ссылка на оригинал: линк
Разрешение на перевод: получено.
Прим. переводчика: напоминаю, «мангекё» с яп. – «калейдоскоп».
Торжественное посвящение: любимому персональному карлсону Къянти на день рождения! раз в кои-то веки я делаю что-то вовремя)

- Сегодня ночью будет гроза, - сказал ему Итачи в тот день, когда Саске упомянул, что дождя уже сто лет не было. – Если не сегодня, то завтра, - его губы слегка скривились от недовольства, - только бы не завтра…
Саске не спросил, почему не завтра, и откуда Итачи знал про грозу. Но он не сомневался, потому что и сам чувствовал, как воздух тяжелел с каждым часом. Скоро стало слишком жарко, чтобы находиться в доме, и Саске вышел на веранду. Итачи там сидел почти весь день, свесив ноги с помоста в сторону роскошного сада. Справа от Итачи лежали пустые тарелки, оставшиеся с обеда, и темный жилет, так что Саске неуверенно обошел брата, чтобы сесть слева.
Резкое царапанье ручкой по бумаге, шорох листов – и Итачи захлопнул блокнот. Движение заняло долю секунды, но Саске на мгновение оцепенел (лишь на мгновение).
- Что ты писал, нии-сан? – с любопытством спросил он, только убедившись, что его голос не будет дрожать.
Итачи чуть пожал плечами и замер. Обычно это означало, что от него больше слова не дождешься (но Саске ничего против не имел, нет, ведь брат ему однажды сказал: «главное – выбрать время», значит, когда Итачи ему скажет, он сделает это в самый нужный момент, так?). Однако на этот раз его губы шевельнулись через секунду, а плечи расслабились.
- Я просто... записывал кое-какие мысли, пока время есть. Я снова отбываю завтра утром.
- Снова задание?

- Да, именно так, - Итачи на минуту отвернулся, чтобы взять брошенный жилет. Он положил его к себе на колени и начал проверять карманы, сначала левый, затем правый (о простейших вещах Итачи постоянно забывал), и вытащил оттуда длинную прямоугольную коробочку, перевязанную посередине короткой красной лентой. Черная поверхность сияла на солнце, и от слепящего света у Саске в глазах стояли темные пятна. – Вот, - сказал Итачи, протягивая коробочку. – Это тебе.

- Спасибо, - ответил Саске, стараясь не запинаться. Он взял гладкую коробочку в руки и потянул за ленточку. Она легко развязалась, и Саске открыл крышку. Внутри лежала трубка, предположительно, из того же черного материала, что и коробочка.
«Очередной странный подарок», подумал Саске. Когда бы Итачи не отправлялся на задание, он обязательно возвращался с каким-нибудь подарком для Саске. На полках уже выстроилась небольшая коллекция, состоящая из раскрашенных камешков, конфет, книг, китайской куклы с незакрывающимися черными глазами, коробочками со всяческими безделушками, и теперь…
- Это калейдоскоп.
- Я знаю, - сказал Саске, хотя на самом деле не знал. Он услышал легкий вздох Итачи, почти так, словно тот рассмеялся.

- Иди сюда, Саске. Я тебя научу им пользоваться.

Они сидели в паре дюймов друг от друга, так, чтобы оставалось место между плечами и бедрами, в летний полдень мокрыми от пота. Саске позволил Итачи взять его за руку и поднять ее, чтобы темная трубка оказалась на уровне глаз.

- Смотри сквозь нее.

Пейзаж перед глазами мгновенно исчез: забор по краю сада, скрывавший их дворик от остального мира, и крыши прочих домов квартала Учиха, соперничавших с небом, и бледные облака, окаймлявшие горизонт. Все это исчезло, можно прощаться, и на их место пришел сияющий узор цвета и формы, чудесная абстракция. Глаза Саске поначалу не могли разобрать, что он видел, и сконцентрироваться на картинке, но когда Итачи начал вращать трубку, и завораживающийся узор стал меняться, они расслабились и просто смотрели на то, что было перед ними.
- Как это происходит? – спросил Саске, наконец оторвавшись от штуковины

- Несложный фокус, - объяснил Итачи. – Просто зеркала и кусочки цветного стекла. Ты же слышишь, как они пересыпаются, когда я вращаю трубку? Картинка получается, когда сквозь них проходит свет, а зеркала ее множат. Думаю, можно назвать это иллюзией. Симпатично, хоть и не настоящее. Но все равно ведь красиво?

Саске кивнул, почти автоматически.
- Спасибо, - снова сказал он. И добавил, - но тебе опять надо уходить…

Осознание всё омрачило, будто оставило на губах привкус прокисшего молока.
- Да, именно так, - ответил Итачи. Больше он ничего не сказал, только вновь поднял калейдоскоп, чтобы братик мог в него посмотреть (так ярко, ярко, ярко сияет, светит в глаза!). Саске почувствовал, как Итачи наклонился чуть ближе, задев своим бедром его и коротко коснувшись грудью его спины (почувствовать биение сердца!). Неуловимое расстояние между ними где-то сократилось и где-то возросло, но братья никогда не были так близки или далеки друг от друга, как казалось.

Какое-то время они так и сидели. Саске не чувствовал даже отсутствия ветра, или пустой тишины, воцарившейся во дворике, пока тучи, которые недавно были совсем далеко, не оказались прямо над головой вместо размытого голубого неба, а на коже начали появляться капли. Откуда-то из дома слышно было, как звала детей Микото. Когда хлынул дождь, Саске задрожал, хотя они с Итачи сидели практически под крышей.

Неужели душное тепло их золотого полудня исчезло так быстро? Саске так захватили мгновения игры картинок в калейдоскопе, что он едва замечал, что происходило вокруг. В поисках ответов он поднял взгляд на брата, но тот смотрел в небо.
- А, - пробормотал Итачи, - наконец-то.

@темы: перевод, general, джен, лист

---

Naya K | Драбблы

[Naya K]

автор: Naya K
дисклеймер: не мое, не претендую

названия по заданным для драббла словам.

пейринг: Саске/Наруто
рейтинг: G
жанр: драббл, романс


-Ты еще бутерброды кунаем порежь.

Наруто весь какой-то нескладный. Бегает, низко пригнувшись к земле и чуть не высовывая язык, спит, распластавшись по всей кровати, напоминая растелленую шкуру уссурийского тигра, и ест как ребенок, которого не кормили месяц. С ним неуютно. Он норовит влезсть в душу, а потом там обосноваться. Причем точно также, как он обосновался в Конохе. Один день от него ничего не слышно, на второй он забирается на самый высокий столб и кричит на все окресности: "Я стану Хокаге!", а на третий действительно становится Хокаге. От него никуда не деться. Он стремится занять весь объем, как жидкость пустой сосуд. И постоянно смеется над своими же глупыми шутками.

-Можешь не выбрасывать этот пакет. Срок годности истек всего-то на какие-то десять дней.

От него просто разит свободой. И силой. И кажется, еще чуть-чуть и он сам разорвется. И есть те, кто заряжаются от него, как от батарейки, ведь не похоже, чтобы заряд мог кончится, а есть те, кто не могут и подойти близко - отталкивает равнозаряженным магнитным полем. А есть и противополжные, конечно, есть. Чистая физика.

-Тараканы тоже люди. Пусть живут.

А вы знаете, что Наруто боится темноты? А что у него ботинки разного размера, а что когда он спит, то шевелит большими пальцами ног, знаете? Если нет, то вы не знаете Наруто так, как его знаю я. Коноха должна защищать своего Хокаге, только знаете, когда придет время защищать Наруто, я вряд ли вспомню, что такое Коноха.

название: Орел или решка
пейринг: Дзирайя/Цунаде
рейтинг: PG
жанр: драббл, гет
примечания: Драббл написан для moody flooder на сообществе Драбблы на салфетках

Первый поцелуй Цунаде Дзирая выиграл в покер. Им было по пятнадцать, Орочимару стащил у Третьего бутылку саке, а Цунаде выложила на стол потрепанную колоду карт. Дзирая до сих пор благодарит богов за то, что в последнем раунде Орочимару пришли две дамы.

На следующий раз Дзирая на богов уже не полагался, и Орочимару взял двух тузов в прикупе. Цунаде постоянно кашляла от слишком крепких сигар Сандайме, а Дзирая понял, что женская грудь совсем не похожа на те зрелые дыни, о которых он писал в своих рассказах.

После того, как ушел Орочимару, они сыграли только один раз. Сигары им продали в ближайшей табачной лавке, Третий молча поставил перед ними бутылку саке, а Цунаде распаковала новенькую колоду карт. Сам секс Дзирая помнит плохо.

И когда приходит время решать, кто отправится с командой Наруто искать логово Акацук, Дзирая прибегает к последнему методу, в котором уверен:

- Орел или решка? – спрашивает он, подкидывая монету.

Сильнее ее кулаков всегда была страсть к азартным играм, а больше груди только невезение.

Наруто принесет ей эту монетку, когда вернется.

название: Легенда
пейринг: Какаши, Гай
рейтинг: G
жанр: драббл
примечания: Драббл написан для moody flooder на сообществе Драбблы на салфетках

Никто в Конохе не знает, откуда появились две статуи рядом с северными воротами. Старики рассказывали своим внукам, что это двое великих воинов, которые спасли деревню от страшного проклятия в далекие предалекие времена. Мальчишки играли под ними в войнушку, обливая их каменные ноги водой из водяных пистолетов, а женщины вешали им на руки корзины с продуктами, когда останавливались поболтать. Поговаривали, что у одного из них был глаз, который превращал в камень любого, на которого он взглянет, а второй одним ударом кулака мог снести целый город. Никто не знал их настоящих имен, да и, по правде сказать, статуи давно покрылись городской пылью, а на голове одной из них свили гнездо синицы. И только самые романтичные и самые маленькие верили в старую легенду, которая гласила, что если истинные соперники дотронутся до статуй одновременно, суждено им стать великими войнами и прославиться на века. И еще поговаривали, что те, кто высечен на статуях, умерли вместе, прикрывая спины друг друга, но это уже никого не интересовало, ведь так бывает в каждой настоящей легенде.

название: Совесть
пейринг: Какаши, Дзирайя
рейтинг: G
жанр: драббл
примечания: Драббл написан для _EminA_

Вечера в Конохе все равно, что рассветы – облачные и пустые. Во всяком случае, сколько он помнит, возвращаясь после очередной миссии в полночь, или падая на кровать перед восходом солнца, на небе не видно ни звезд, ни луны. А, может, просто после миссий неохота смотреть на небо.

Последний санин редко появляется в деревне. Иногда его видят в начале осени, как-то раз ребята из Анбу заметили его в самом конце зимы, когда только только сошли морозы. А в прошлом году Тагачи-сан клялся, что видел высокую одинокую фигуру на вершине холма Хокаге в самый разгар лета.

Морозит. На Джирайе все то же бело-красное кимоно и деревянные дзори.

- Я присяду?

Какаши не отвечает. Тогда после похорон Пятой Джирайя вот также пришел и сел рядом с камнем, у которого Какаши провел последние пять дней и спросил:

- Ты думаешь, это совесть, да?

А Какаши видел небо, полное звезд, и имена тех, кто умер за Коноху, высеченные на небольшом камне так, что издалека невозможно было разобрать букв, до того они были мелкие.

- Это всего лишь жалость, - сказал Джирайя на следующую ночь.

А Какаши видел новорожденную луну и закрытые глаза всех тех, кого он убил за Коноху.

- Это жалость к самому себе.

Последний санин и последний обладатель шарингана помнили слишком много имен, которых никогда не было и никогда не будет на этом камне.


пейринг: Какаши/Ирука
рейтинг: G
жанр: драббл
примечания: это было написано ради шутки )

У Ируки дома два кота и одна собака. Собаку зовут Шодай, и Сондайме всегда считал это хорошей шуткой. А Ирука всегда молчал о том, что на самом деле, когда он был маленьким, он настолько восхищался первым Хокаге, что назвать пса в его честь казалось самым естественным поступком.

У Какаши дома два холодильника и одна посудомоечная машина. В одном холодильнике он держит еду для себя, в другом для гостей. Среди банок с сардинами и пакетами кефира в холодильнике встречается панкурониум и колбы с атрофином. Вполне логично, ведь вряд ли их можно отнести к категории «для себя».

Они живут в одной деревне, и частенько встречаются то там, то здесь. Особенно часто они любят пересекаться на рынке, Какаши несет пакет с необходимым минимумом, который плавно переходит в солдатский паек, а Ирука, нагруженный сумками, роняет яблоки по дороге.

Еще, бывает, они видятся на сбраниях у Хокаге. Таких, которые вроде корпоративных вечеринок, где привествуется всеобщее единение и большие суммы, проигранные в покер. Ирука в покер не играет, Какаши играет так, что предпочитает не играть тоже. Кому охота портить отношения с Хокаге?

Если бы они вдруг решили съехаться, Ирука беспокоился бы только об одном, как бы Какаши не перепутал пакеты с молоком с баночками с цианидом, когда нужно будет кормить кошек. Какаши же всегда считал, что любое живое существо должно уметь прокормить себя, поэтому баночки с цианидом заботят его мало.

А еще, если бы они вдруг решили съехаться, Ирука бы в конце концов вытяснил второй холодильник куда-нибудь на веранду, а Какаши, пожалуй, взял бы второго пса и назвал его Сандайме, чисто ради справедливости и вселенской симметрии. Ирука бы не возражал, хоть кокер-спаниели никогда не ассоциировались у него с третьм Хокаге. Возможно, они бы дрались за то, чья очередь мыть посуду, и Какаши бы благоразумно предлагал продолжать использовать пластиковую, потому что вечно таскать ящики с новыми тарелками из магазинов слишком утомительно. Наверное, тогда бы Ирука вспомнил про ту одну посудомоечную машину. А Какаши бы, возможно, даже отдал кошкам половину своего бутерброда.

Если бы они съехались, Ирука стал бы крепче спать по ночам, а Какаши сложил бы высокую башню из различных томов «ича ича парадайс» и поставил бы на них вазу с цветами.

Если бы они съехались, возможно, Какаши впервые в жизни провел бы10 февраля дома, а Ирука, так и быть, ничего не скал бы по поводу бутылки виски на столе.

Но когда они встречаются, Ирука говорит: «Привет!» и машет рукой, а Какаши только кивает в ответ.
----------
(для справки. Шодай – первый Хокаге, 10 февраля – д.р. Обито. Панкурониум и атрофин – яды.)

@темы: Naya K, драбблы, авторский, редкие пейринги

---

Naya K | Народ против Учиха Саске

[Naya K]

автор: Naya K
название: Народ против Учиха Саске
бета: moody flooder
пейринг/персонажи: Цунаде, Дзирайя, Сакура, Какаши, Наруто.
рейтинг: G
жанр: серия драбблов
дисклеймер: не мое, не претендую
примечания: АУ по отношению к Шиппуден

Народ против Учиха Саске

***
В Конохе поговаривают, что клан Учиха всегда был с гнильцой. И что-де высокомерия хоть отбавляй, и с простыми жителями никогда не считались. Ничего удивительного, говорят в Конохе. Яблочко от яблони недалеко падает, вот и младший Учиха показал истинное лицо.
Пятую мало заботят бессмысленные слухи, ведь они только отвлекают от первоочередных задач. Таких, как предстоящее сражение с Акацуками.
Доброта и милосердие присущи ей, как настоящему медику. Но, как настоящий медик, она всегда может распознать безнадежный случай, который не стоит ни ее доброты, ни милосердия.

В Конохе поговаривают, что клан Учиха всегда был с гнильцой. Но Пятую мало заботит клан Учиха, который существует разве что в сплетнях. А Пятая никогда не обращала внимания на бессмысленные сплетни.

***
Сакура думает, что почти не изменилась за те два с половиной года, что Наруто не было в Конохе. Она определенно стала сильнее и владеет куда больше дзюцу, чем раньше. Но во всем остальном она осталась той же Сакурой, которая ждала Саске на дороге из деревни. Саске – ее первая любовь, он же – ее первая настоящая цель. Она и не заметила, как эти понятия сначала смешались, а потом и вовсе поменялись местами.

Поэтому, когда Наруто улыбается и обещает ее защитить, она совсем не понимает, отчего так щемит сердце. И не задумывается, почему, вспоминая Саске, она давно перестала плакать, а лишь только сжимает руки в кулаки и обещает себе раз за разом, что вернет его.

Сакура думает, что почти не изменилась за два с половиной года. Спасти Саске - по-прежнему ее цель, Наруто - по-прежнему ее лучший друг.

***
Если Джирайю спросить, что он думает об Учихе Саске, тот, не задумываясь, ответит: «Я о нем не думаю». Однако это будет не вполне правдой. Иногда, сидя на большой деревянной веранде с чашечкой саке в руках, он сетует сам себе на то, что Наруто такой же доверчивый болван, каким он сам был когда-то.

Гений всегда содержит в себе червоточинку. И поэтому Джирайя всегда относился к талантам и гениям с подозрением. Ведь им не надо работать, и учение дается им слишком легко, чтобы они ценили достигнутое.

Джирайя никогда не признается в этом Наруто, однако он надеется, что Учиха Саске никогда не вернется в Коноху. Черное не вымыть до бела, и предавший однажды обязательно сделает это снова. Хотя, по правде сказать, Джирайя и не верит особо в то, что Саске когда-либо вернется.

Если Джирайю спросить, что он думает об Учихе Саске, тот, не задумываясь, ответит: «Я о нем не думаю», и добавит про себя: «А зачем?».


***
Луч – это часть прямой, ограниченная точкой начала. Какаши всегда видел в Саске прежде всего луч. И жизнь его, начавшаяся рождением, и цель его, положенная Итачи, и гений его, стремящийся к бесконечности.

Он не винит себя за то, что произошло, хотя должен бы был, ведь учитель обязан видеть все. Однако Какаши хорошо знает, что такое предел, и сам никогда не позволял себе переступать черту. А Саске переступил ее слишком легко, слишком спокойно.

Хороший учитель никогда не будет держать любимчиков, а Какаши всегда считал себя хорошим учителем. Только Саске, до чертиков похожий на него самого, заставлял его улыбаться, гордиться и даже немного завидовать.

И сейчас, когда он смотрит в наивные голубые глаза Узумаки Наруто, то понимает, что и учителя могут ошибаться.

Отрезок – это часть прямой, ограниченная двумя точками. И теперь Какаши видит в Саске лишь отрезок.

***
Наруто не замечает и никогда не замечал ненависти, если она не направлена на него самого. И если он верит, то ни на секунду не усомнится в том, что другие тоже верят. И потому он победно улыбается, когда Пятая отправляет его на очередную миссию на поиски деревни Звука. Потому старается подбодрить Сакуру, обещая, что они обязательно найдут Саске. Он даже огрызается на Джирайю, когда тот по привычке бурчит что-то вроде: «Бесполезно», ведь на самом деле старый дурак так не думает. И радостно орет Какаши прямо в ухо: «Мы за Саске!», принимая его молчание за знак одобрения.

Любить хороших всегда просто, только Узумаки Наруто никогда не делил людей на хороших и плохих.

И потому он верит в то, что действительно может вернуть Саске.

Одного Наруто не понимает. Что Саске больше некуда возвращаться.

@темы: джен, авторский

---

Botan-chan | Замок тринадцати дверей | часть 4

[Botan-chan]

автор: Botan-chan
название: Замок Тринадцати Дверей
пейринг/персонажи: Какаши/Ирука, немного Генма/Ирука
рейтинг: R
жанр: возьмём основу из fantesy, добавим в качестве начинки экшн, ангст, юмор и романс, предварительно перемешав, польём пикантным соусом из неявных кроссоверов. Название полученному блюду жанру повар автор предлагает придумать гурманам читателям самостоятельно.
статус: закончен
дисклеймер: не моё, не надо
саммари: "Алиса в Стране Чудес" по-коноховски. С тремя Алисами. Гыыыыыыыы...
примечания: все эпиграфы предоставлены Кышь в качестве гуманитарной помощи неимущим аффторам. Спасибо ей за это огромное
предыдущие части: 1, 2, 3

Дверь десятая.

Коридоры, переходы,
Тайны, чьи-то голоса,
Все советы, разговоры,
Гель на светлых волосах.
«Амнезия» - «Амнезия?»
«Да, от выпивки, балда!»
«Ты ему сказал вот это,
Извиняйся теперь, да!»
Ну, совсем охреневаю
«Голос?» - «Внутренний такой»
Мда, теперь не беспокоюсь...
«Объясни мне, что со мной.»
«Ты дурак!» - «А я не помню!»
«Мдааа..., вот это ТЫ сказал»
«Извиняться будем?» - «Будем»
Завелись же голоса...

Необычный костюм, непривычная обстановка, отсутствие рядом ненаглядных напарников. Пожалуй, это уже давно стало традицией, и Ирука решительно не желал признавать, что первым его действием после оценки ситуации был облегчённый вздох. Нет, ведь опять придётся искать обоих незнамо где, опять один Кьюби ведает, что с ними может случиться, вот только…
Чунин немного неловко одёрнул рукава просторного чёрного балахона с красно-золотистой каймой (ходить в этой хламиде можно было, но что делать, если придётся драться?), провёл руками по распущенным, взъерошенным волосам, безуспешно пытаясь хоть немного их пригладить, поправил висевшую на плече кожаную сумку и тяжело вздохнул. Поведение что Генмы, что Какаши в последнее время ему решительно не нравилось, и дело состояло даже не в том, что они, все трое, позволили себе на сложной миссии отвлекаться на совершенно посторонние проблемы. Просто когда два здоровых парня в ранге дзёнинов, судя по всем признакам, готовы вот-вот из-за тебя передраться, как бы оба не упражнялись в хоровом пении про глубокую амнезию, это несколько нервирует. Особенно если одного из них ты уже привык воспринимать как близкого приятеля, а другого должен, обязан ненавидеть, вот только не получается, сейчас ещё больше, чем раньше, и хочется только одного – опять почувствовать стальное объятие, из которого не вырваться… которое не лжёт…
Ирука медленно набрал полную грудь воздуха, так же неторопливо выдохнул, тряхнул головой, решительно приказав себе отложить несущественные в данный конкретный момент проблемы, и переключился на более тщательное изучение обстановки.
Повторное подробное обследование себя, драгоценного, точнее своей сумки, не привело ни к чему интересному. Чунин вздохнул, поворошив сваленные в кучу свитки пергамента, какие-то книги, связки гусиных перьев и две чернильницы. Так же в списке совершенно ненужных вещей обнаружилась тщательно отполированная палочка, которую Ирука неосторожно поднёс к носу, тут же получив от наглой деревяшки маленькой, колючей искрой в этот самый любопытный нос. Оглушительно чихнув и недовольно фыркнув, он сунул обидчицу обратно, мстительно запихав на самое дно, тщательно застегнул сумку, и огляделся.
Опять же, ничего любопытного на первый взгляд не обнаружилось: в обе стороны тянулся широкий коридор с высоким потолком и узкими, стрельчатыми окнами, через которые лился яркий солнечный свет. На каменных стенах висели цветастые гобелены с вытканными львами, змеями, воронами и бурундуками, и стояли явно чужие доспехи, на любимой родине никто и никогда не таскал на себе столько металла, даже в дремучем средневековье. Вокруг царили пустота и тишина. Ирука вздохнул, почесал в затылке, привычно потёр шрам и целеустремлённо зашагал в левую сторону. Можно, конечно, было и в правую, но хотелась сделать что-нибудь вредное, хотя бы просто пойти налево.
Надо сказать, при более детальном рассмотрении, вопреки первоначальному впечатлению, коридор оказался не самым обычным местом на земле. Но право слово, после всего пережитого мелочи, вроде поворачивавших головы доспехов, шептавшихся или наоборот демонстративно шумевших портретов, а так же пролетавших время от времени мимо полупрозрачных человеческих фигур, не вызывали у Ируки никаких особенных эмоций. Не нападают, не угрожают, не мешаются, и ладно. Куда больше чунина занимало, например, собственное отражение, мелькавшее в начищенных огромных щитах беспокойных лат. То есть, не то, чтобы занимало, он никогда особенно не увлекался разглядыванием в зеркале своей физиономии, но открывшийся факт, что увиденное личико явно принадлежало пятнадцатилетнему подростку, а не двадцатипятилетнему мужчине, всё же заставил его испытать некоторое замешательство. Впрочем…
«Ладно, хоть память не отшибло, - облегчённо вздохнул чунин, наскоро перебрав в уме все ключевые моменты своей жизни, начиная от Наруто и заканчивая Какаши, - Как у некоторых»
На самом деле, намного интереснее были окружающие люди, встреченные после первого же поворота.
Во-первых, все они являлись подростками, максимум пятнадцати-шестнадцати лет (правда, и младше одиннадцати-двенадцати тоже никто не появлялся, так что вряд ли стоило искать тут Конохомару с компанией, а впрочем, кто бы брался предсказывать в Замке). Во-вторых, все, как один, были одеты в такие же чёрные балахоны, менялся лишь цвет каймы, красно-золотой, как у него, или синий, или жёлтый, или серебряно-зелёный. Честно говоря, оба эти пункта, а так же наличие у всех увиденных сумок с книгами и пергаментами, навели Ируку на мысль, что, похоже, он находится в каком-то учебном заведении, да ещё в качестве студента. Последнее соображение немало могло бы позабавить вот уже семь лет как бессменного наставника академии шиноби, если бы не пункт «в-третьих».
В-третьих же, все встречные как-то странно на Ируку реагировали. Нет, к счастью никаких агрессивных криков или ещё более агрессивных действий со стороны обитателей замка не следовало, скорее даже совсем наоборот: перед ним торопливо расступались, как перед сошедшим на землю, дабы размять ноги на прогулке, божеством, а вслед ему летели восторженные взгляды и не менее восторженный шепоток. Поднапрягшись, чунин легко разобрал то и дело повторяющиеся слова:
-Смотрите… это он… …рый-Выжил… видишь?... его шрам…
«Да при чём тут мой шрам?» - сердито думал Ирука, потирая означенную деталь своей физиономии, упоминание которой сопровождалось особенным экстазом. Но подойти и уточнить проясняющие ситуацию детали у восхищавшихся всё же показалось ему несколько неуместным, как и вообще расспросить об окружающей среде. А то начнётся опять «держи демонов», нет, спасибо, плавали-знаем.
Отойдя подальше от очередной стайки молоденьких девушек, взиравших на него чуть ли не с предобморочным восторгом, Ирука всерьёз озаботился поиском подходящего временного убежища. Не то, чтобы реакция окружающих была обидной или неприятной, но такое настойчивое внимание к собственной персоне начинало нервировать.
Заметив впереди ещё одну толпу подростков, чунин затравленно обернулся и поспешно юркнул в первую же попавшуюся дверь, надеясь спастись от неуместного и абсолютно непонятного преклонения. Ну, надо признать, что с поставленной задачей он справился.

Там было тихо. Тихо, светло и спокойно. Сотни мелких пылинок танцевали в золотистых лучах между бесконечными стеллажами, на которых сонно расположились сотни, нет, тысячи книг. Ирука осторожно провёл кончиками пальцев по твёрдым, шершавым корешкам, прохладным или наоборот нагретым ярким солнцем, и мимолётно, немного грустно улыбнулся. Ему тоже всегда стоило немалого труда загнать непоседливую малышню в библиотеку, и местная школа (ему упорно казалось, что это всё-таки школа) в данном вопросе практически не отличалась от родной Академии.
-Яре-яре, можно было даже не сомневаться, где же ещё оказаться самому добросовестному сенсею Конохи, как не здесь, - насмешливый, чуть тягучий голос за спиной заставил чунина вздрогнуть и резко развернуться.
Увы, ему не почудилось. И он даже не обознался. Ирука тихонько пискнул, зажал рот ладонью, но в следующую секунду не выдержал и согнулся пополам от громкого хохота, прозвучавшего неуместно, почти кощунственно в дремлющем царстве множества книг, но справиться с собой не удалось. Нет, дело было, конечно же, не в том, что Какаши тоже вырядили в уже привычную хламиду, только с зелёной каймой. И не в том, что тот так же помолодел до подросткового возраста, в котором, оказывается, выглядел почти неприлично мило, даже шрам на закрытом левом глазу не портил впечатление. Но вот его шевелюра, явно старательно зачёсанная назад, прилизанная и зацементированная навскидку не меньше, чем килограммовым слоем геля, производила просто неизгладимое впечатление, особенно по сравнению со своим обычным состоянием.
-Хорошо выглядите, Какаши-сан, - кое-как справившись со смехом, гнусно ухмыльнулся чунин.
-Да и Вы неплохо, Ирука-сенсей, - чуть прищурившись, ответил тот, медленно скользя взглядом по распущенным, встрёпанным тёмно-каштановым волосам, - Пожалуй, я начинаю понимать, почему Вы всегда носите свой фирменный хвост. Тяжко отбиваться от поклонников, нэ?
-Замолчите! – чунин нервно дёрнулся и невольно отступил на шаг, чувствуя, как моментально улетучивается всякое веселье, а щёки заливает краска острого смущения, - Вы говорите ерунду!
-А вот я так не думаю, - теперь уже Хатаке гнусно, насмешливо ухмылялся, мгновенно, в один шаг, приблизившись к своей жертве вплотную.
Ирука невольно сглотнул, явственно ощущая, что от неуместного и абсолютно несвоевременного воспоминания о пятой двери, пусть смутного и размытого, но зато помноженного на возвратившееся подростковое буйство гормонов, ему становится совсем уж нехорошо. Лицо горело, сердце колотилось как бешенное, а копирующий находился явно непозволительно близко… да ещё без маски…
-Отойдите от меня, - почти прошипел чунин, вжимаясь спиной в стеллаж и чувствуя сквозь ткань, как упираются в спину твёрдые корешки книг.
Ухмылка Хатаке стала ещё шире и ещё гадостней, хотя секунду назад казалось, что такое попросту невозможно.
-Чтобы Вы опять от меня удрали, Ирука-сенсей? Даже и не надейтесь.
Чунин стиснул зубы и попытался осторожно двинуться в сторону, надеясь выскользнуть из опасной близости к копирующему, но сильные руки тут же упёрлись в книжные полки по обе стороны от его головы, отрезая возможность отступления.
-Даже и не надейтесь.
Ирука резко выдохнул, невольно сжал кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони, приказывая себе немедленно, слышишь, немедленно!!! успокоиться, и обвиняюще посмотрел Хатаке в глаза… в глаз.
-Какаши-сан, прекратите! Сейчас не время для Ваших развлечений, и в любом случае, я не Ваша персональная игрушка! – медленно, но верно начала подниматься злость, было бы совсем хорошо, если б только она одна, - Отпустите!
Взгляд копирующего неожиданно стал серьёзным и пристально-внимательным, изучающим, таким, что Ирука невольно поёжился и опустил глаза, сосредоточенно рассматривая острый, чётко очерченный подбородок и тонкие, бледные губы.
-Игрушка, значит, - неторопливо повторил Какаши, словно пробуя слово на вкус, - И с чего это, Ирука-сенсей, Вам пришла в голову подобная мысль?
Чунин молчал, а в груди всё сжимало дрожащей, неприятной судорогой, ладони вспотели. Надо было срочно закруглять этот разговор, подобное просто недопустимо, пока они находятся вне дома – уж точно, но…
-А что ещё я должен был думать! После того, что Вы сказали… - зло огрызнулся он, и замолчал, кусая губы от вновь нахлынувшей жестокой обиды.
-Я сказал? – Хатаке растерянно заморгал от неожиданности.
«Так, а что такого и когда я говорил?»
«Ну знаешь ли, драгоценный мой! Твоё стремление не вспоминать недостойные поступки и не извиняться за них переходит все границы! Очевидно, что он имеет ввиду твой страстный монолог на тему «Ирука-сенсей - никудышный шиноби» имевший место быть во время пьянки на последнем дне рождения!»
-Я сказал…
«Какой ещё монолог?????!!!!!»
«Ну как какой, тот самый. Подробное описание того, какой бездарностью в профессиональном плане является один наш знакомый учитель, ничего не может, ничего не умеет, ученики от него сбегают на фиг… Тебе дословно начать цитировать?»
-Я сказал…
Ирука фыркнул и, вскинул упрямо-обвиняющий взгляд на внезапно начавшего заикаться ниндзя-копию. Серый глаз тупо смотрел куда-то сквозь него, явственно потеряв всякую, даже самую плохонькую фокусировку.
«…»
«Какаши?»
«…»
«Какаши?»
«…»
«Ка-ка-шииии?!»
«Я… я же… в самом деле… такое наговорил…»
«А ты серьёзно не помнил????????»
-Да, сказали! – Ирука резко тряхнул головой и крепко ухватил ворот копирующего, заставляя того наклониться и смотря прямо в бесстыжий серый глаз, - И, кажется, Вашему самомнению даже последних полгода было мало, чтобы понять, что я НЕ собираюсь этого Вам спускать! Или, может быть, Вы так и не заметили ничего???!!! Или…
-Ирука-сенсей… - неожиданно, непривычно растерянный голос заставил его осечься, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы.
-Ирука-сенсей, я…
«Я кретин!!!»
«Не могу не согласиться»
-Я…
«Я идиот!!!!!»
«Весьма недалеко от истины»
-Я… действительно всё это говорил?»
Чунин невольно поперхнулся, обалдело уставившись на Хатаке, и ощущая, как начинает предательски трещать под судорожно стиснутыми пальцами ткань всё ещё удерживаемого ворота.
-А Вы не помните???!!! – почти прорычал сенсей, понимая, что ещё секунда, и он просто прибьёт эту невыносимую, самодовольную сволочь, пнувшую его в грязь, и даже не соизволившую зафиксировать данный эпизод в своей памяти!!!
-Уже помню, - придушенно просипел копирующий, - Сейчас, когда он мне сказал, так и вспомнил.
Ирука сморгнул, чуть ослабляя хватку от неожиданности и позволив Хатаке глотнуть немного воздуха.
-«Он»…?
-Да, он… ээээ… мой… внутренний голос. Вечно треплется, так, что не заткнёшь, пока к Мемориалу не сходишь, а о самом главном ни слова…
«###@@@&&& почему ты мне раньше память не прочистил, лопух непутёвый?!»
«Чего? Кто тут из нас после всего лопух?! И вообще, я был уверен, что ты в курсе, просто вспоминать не хочешь, это во-первых! А во-вторых… тебе не кажется, что твой ненаглядный вряд ли захочет продолжить общение с психом у которого в голове посторонние голоса обитают?»
-Ээээээ… - Какаши сморгнул, пристально оглядев опешившего чунина, смотревшего на него с явной опаской, - Ирука-сенсей… я шучу… - он резко осёкся, чуть не прикусив себе язык.
Если судить по окончательно бешенному взгляду карих глаз напротив и приобретшему нежный оттенок свежего салата лицу, стандартная фраза, которая позволяла выкрутиться в подобных ситуациях, сработала как-то неправильно.
-Шу…шутишшшшшшшшшшь, - разом забывая во всякой вежливости, зашипел чунин, так, что даже вырезанная на соседнем шкафу маленькая змейка невольно повернула голову в их сторону, а потом дёрнулся вперёд, явно намереваясь сомкнуть пальцы на горле противника, - Ты уже и так со мной… нашутился!!!
Он не дотянулся буквально на миллиметр, когда его руки перехватили и прижали над головой к всё тому же многострадальному стеллажу, не позволяя вырваться. Чунин бешено извивался, стараясь освободиться от стальной хватки, чувствуя, как от резкого контраста жёстких книжных переплётов и гладкой горячей ладони, стиснувшей запястья, по коже пробегают стаи мурашек. Широкие рукава балахонистой хламиды сползли едва не до плеч, и почему-то прикосновение прохладного сквознячка к голым локтям порождало жутковатое, но в тоже время неправильно волнующее ощущение собственной полной незащищённости. А бледное, красивое лицо, пересечённое сверху вниз старым шрамом, было совсем-совсем рядом.
-Ирука-сенсей… я…
«Я же о себе это думал! Тогда… Это же я был той полной бездарью, которая даже собственного ученика от сумасшедшего маньяка уберечь не смогла! Это же я…»
«Предельно точное описание ситуации. Могу клятвенно подтвердить, что именно так оно всё и обстояло. Однако, замечу, что, высказываясь, ты не только забыл уточнить сию маленькую, совершенно несущественную деталь, ты ещё и весьма некрасиво перевёл стрелки на того, кто, видите ли, имел наглость указать тебе на собственные промахи. А твоя любовь, кстати, не обладает телепатическими способностями»
«Урусай!»
«Малчу-малчу…»
Какаши тихо застонал, уткнувшись в растрёпанные тёмные пряди и чувствуя почти физическую боль от запоздалого осознания сложившейся ситуации. И он ещё удивлялся смене поведения Ируки? Тут уж скорее следовало гадать, почему его так и не попытались убить!
«Проклятье! Проклятье-проклятье-проклятье!!!!!!!»
«Ну, как сторонний наблюдатель, могу сказать, что шансы у тебя всё же есть. Если и их ушами не прохлопаешь, уссоратонкачи!»
-Отпусти меня! – чунин резко дёрнулся, когда Хатаке зарылся лицом в его волосы, от чего по всему телу прошла предательская дрожь, за которую он готов был организовать, по меньшей мере, жестокое самобичевание.
-Не отпущу, - тихий голос, прямо в ухо, горячее дыхание обожгло кожу, едва-едва колыхнуло лёгкие прядки, заставляя рваться что-то в глубине груди, - И не проси. Никогда. Никому не отдам, - и вдруг, неожиданно, сбивчивым, задыхающимся шёпотом, - Ирука-сенсей… я… не хотел… я никогда не думал… так. Прости меня…
Чунин замер. Сердце отрывисто стукнуло, застыло на несколько секунд, а потом сорвалось в совершенно неуправляемый галоп, выбивая безумный ритм где-то под самым горлом.
Какаши, наконец, отстранился, и неуверенно взглянул Ируке в лицо, совсем ожидая увидеть на нём яростную маску ненависти. Глаза напротив, широко распахнутые, потемневшие почти до черноты, смотрели растерянно и почти беспомощно, губы едва подрагивали, словно желая что-то сказать, но не в силах поймать ни единого слова.
-Прости…
«А ведь он второй человек за всю мою жизнь, перед которым я когда-либо извинялся…»
«Ну и чего ты ждёшь, чтобы закончить извинения подобающим образом? Тебе особое приглашение надо? Целуй его уже!»
«Я жду, когда ты соизволишь заткнуться и вежливо посмотреть в сторону, Обито!»
«…»
Какаши медленно провёл пальцем по смуглой щеке, по знакомому шраму, заставив Ируку тихонько, со всхлипом вздохнуть и чувствуя, как стремительно начинает нарастать во всём теле дикое, практически неконтролируемое возбуждение. Он почти грубо сгрёб в горсть жёсткие волосы на затылке, заставляя чунина сильнее запрокинуть голову, и…
«ШУХЕР!!!!!!!!!!»
Дёрнувшись от оглушительного вопля в мозгах и невольно оттолкнув Ируку в сторону, Хатаке стремительно развернулся, шаря вокруг взглядом в поисках неведомой опасности.
Чунин невольно охнул, теряя равновесие, и со всего маху приземлился на пол, больно впечатавшись обеими ладонями в тонкий ковёр на каменном полу.
«Какаши – сволочь!!!» - только и успел мысленно возопить он, перед тем, как упереться взглядом в название книги, в которую почти уткнулся носом.
«Справочник по высшим зельям - зачем-то прочитал Ирука, - Что за идиотское название» - а потом внезапно понял, что книга вовсе не находится на полке, как и сотни других вокруг, а удерживается чьей-то рукой. Краешек чёрного рукава качнулся и мазнул чунина по носу, заставив чихнуть. Он медленно отодвинулся от книги, поднял голову…
«А может, и не сволочь…»
-Генма! Откуда ты здесь взялся? Ээээ… - Ирука осёкся, понимая, что более идиотского вопроса не мог бы придумать и после долгих, упорных размышлений, потом отполз ещё дальше и поспешно поднялся на ноги, рассматривая хмурого напарника.
Тот ответил более чем неласковым взглядом из-под слипшихся сальных прядей волос, почему-то сильно потемневших, словно на них плеснули неизвестного чёрного масла. Во рту нервно вздрагивал длинный, узловатый корешок, заменивший прямую иглу сенбона. Чунин неловко переступил с ноги на ногу. Он всегда был немного ниже Генмы, а сейчас разница в росте стала ещё заметнее, но перед мрачными, готовыми извергнуть парочку молний очами хотелось стать совсем уж маленьким, где-нибудь с горошину, не больше.
-Я сюда пришёл, - наконец процедил сквозь зубы Ширануи, - В поисках и вас, и выхода. А вот чем вы двое тут занимались? – он криво, ядовито ухмыльнулся, резким движением толкнув ладонью всё тот же несчастный стеллаж, видимо, чтобы немного успокоиться, - Явно не делом!
Ответить Ирука не успел, потому что выглядевшие прочными, как монумент четырех, то есть, уже пяти Хокаге, полки с книгами внезапно задрожали и зашатались под тяжёлой дзёнинской рукой, определённо намереваясь упасть прямо на головы всем, кто подвернётся. Чунин почувствовал, как его схватили за пояс и дёрнули назад, а потом прямо перед носом на пол рухнула гора всевозможных томищ, томов и томиков.
-Как Вы неосторожны, Ирука-сенсей, чтобы Вы без меня делали? – прошептал на ухо ехидный голос, заставив его вспыхнуть до корней волос.
Взгляд Генмы напротив стал совсем уж людоедским, но вылиться в какие-нибудь катастрофические последствия ситуация так и не успела: вслед за книгами со стены осыпался и сам стеллаж, внезапно открывая вожделенный выход. Облегчённо выдохнув сквозь зубы, чунин поспешно вывернулся из чужого объятия и распахнул чёрную створку.

Пенное серебро тумана. Падение и приятная щекотка на коже. Десятая дверь, вторая справа от центра, вливающаяся в деревянный узор.

В холле.

«Я тебя ненавижу!!!»
«Крайне непродуктивно»
«Я тебя убью!!!»
«Я давным-давно мёртв»
«Зачем ты влез???!!!»
«Я не заставлял тебя останавливаться, просто предупредил»
«Неуклюжий идиот!»
«Моя неуклюжесть канула в Лету уже девятнадцать лет как»
«Ты раньше не мог сказать?!»
«Ты раньше не мог спросить?»
«Ты всегда отключаешься первым, я был уверен, что ты не знаешь!»
«Вот именно, если помнил я, то должен был и ты! Кто виноват, в том, что у тебя скрероссссссс, а я НЕ знаю ВСЕ твои мысли!»

Ирука зло стиснул кулаки и отвернулся от картины застывшего в позе лотоса ниндзя-копии, индифферентно пялившегося в пространство и никак не реагирующего на двух весьма не благодушно настроенных напарников.
-Опять поругались? – довольно-таки ядовито уточнил Генма, что не добавило чунину ни грамма хорошего настроения.
-Нет, не поругались, - почти выплюнул Ирука, хмуро зыркнув на Ширануи взглядом.
«Я шучу…»
Проклятье! Снова! Шшшшутник недоделанный…
«Сейчас… и вспомнил…»
Для него вообще не имеет значения, что мелет собственный язык и каково от этого окружающим? Или одному конкретному окружающему? Даже запоминать не будем? Хотя… учитывая, сколько там было выпито…
«Не отпущу… никогда…»
Голос… совсем другой, словно два разных человека говорили. И взгляд тёмный, обволакивающий мягкой тяжестью, совсем как в тот раз…
«Прости меня…»
Простил. Уже. Даже если бы не хотел этого, всё равно простил, потому что невозможно иначе. Так почему же он опять сидит себе в стороне, смотрит мимо, словно сквозь пустое место, и остаётся лишь бессильно скрипеть зубами, отворачиваясь от равнодушного, невидящего взгляда?! Если ему не всё равно, почему хотя бы не подойдёт встать рядом, пусть даже молча, пусть даже ничего не говоря?! Почему?!
-Оно и видно, - буркнул Ширануи.
Ирука закрыл глаза и медленно сосчитал про себя до десяти. Больше всего ему сейчас хотелось остаться в полном одиночестве, забиться в угол, который никто не сможет найти, и хорошенько, с чувством, с толком, с расстановкой обдумать ситуацию, максимально препарировав как собственные сумбурные мысли, так и невнятное поведение ниндзя-копии. Или хотя бы старательно потрясти Хатаке, продолжив так не вовремя прерванную занимательную беседу, только ни в коем случае не с того момента, на котором она закончилась. Увы, подобной роскоши в ближайшее время ему явно никто предоставлять не собирался. А потому следовало взять себя в руки, если понадобится, то и за горло, и решать те проблемы, которые возможно.
-Генма, - как можно убедительнее начал чунин тоном, которым говорил с капризными, обиженными детьми, - Мы не поругались. И если тебя что-то не устраивает, пожалуйста, объясни, в чём дело. Я понимаю, что этот Замок действует на нервы всем, но у нас ещё две двери минимум, не говоря о до сих пор невыполненной миссии, и мы не должны позволять себе взаимные обиды.
Честно говоря, на какой-то момент Ирука испуганно замер, боясь, что Ширануи, чего доброго, действительно начнёт разбираться с тем, что его не устраивает, но профессиональная выдержка дзёнина оправдала возложенные ожидания. Отчётливо клацнув зубами о сенбон и глубоко вздохнув, Генма неловко и как-то виновато улыбнулся:
-Извини, Ирука. Ничего, - он протянул руку, словно собираясь потрепать чунина по плечу, но в последнюю секунду отдёрнул ладонь, чего тот тщательно не заметил, - Действительно, это место и железную статую до истерики доведёт, так что чем скорее мы отсюда уберемся – тем лучше. Поэтому выбирай дверь, а я пойду приводить в чувство Какаши, кажется, он благополучно выпал в астрал, с ним бывает.

«Да никакой шаринган не может быть достаточной платой за твоё присутствие в моей голове!»
«Мне казалось, как раз моё присутствие – плата за шаринган»
«Мне тоже так казалось, пока ты не начал болтать по поводу и без!»
«Что-то раньше за тобой не замечалось подобных претензий»
«Раньше я мог пойти к Мемориалу, и ты затыкался!»
«Конечно, созерцание собственной псевдо-могилы не настраивает на разговорчивый лад, но я учту твоё замечание на будущее»
«АГРРРРРРРРРРРРРРРРР»
«Сам такой! Как был усоротонкачи последним, так и остался, куда до тебя Наруто, ему подобных высот в жизни не достигнуть!»
-Какаши. Какаши! КАКАШИ!!!
Громкий вопль над ухом заставил Хатаке таки ж отвлечься от занимательной беседы со своим… гхм… внутренним голосом и неласково уставиться на побеспокоившего его нахала.
-Опять с подсознанием беседуем? – довольно гадко ухмыльнулся Генма (нет, он не был посвящён в главный секрет ниндзя-копии, так звучала общепринятая формулировка), - Мы с Ирукой следующую дверь выбрали, так что хватит сидеть.
«Мы с Ирукой…»
Копирующий с трудом подавил зубовный скрежет и поднялся.
-Хватит, так хватит, - проворчал он, впиваясь взглядом в фигуру стоявшего перед одинокой, бывшей некогда пятой левой дверью чунина.
Тот повернулся, мазнул по Хатаке демонстративно равнодушным взглядом и быстро, даже немного судорожно отвернулся.
«Две двери. Осталось две двери. Всего две. Тогда и можно будет разбираться»
«Смотри, не помри от неудовлетворённости»
«Заткнись!»
«Как пожелает ваша грозность!»
Чёрная дверь едва уловимо скрипнула, открывая серебряно клубящуюся неизвестность.

Дверь одиннадцатая.

В пустом доме
Водятся страхи
Страх бездны, и выбора, и тишины.
Крадется ночь
В безлунном мраке.
А до тебя - не ближе, чем до звезды.
Но даже если
Все это враки,
Все это сон безумный наш.
Другой для тебя –
Губами – знаки.
Ему ты сердце своё отдашь.

Одиночество черной птицей...
В сердце боль стоит –
Волком вой.
Повезло мне в тебя влюбиться.
Но твоя душа –
Не со мной.
Тёмный дом раскрывает тайны,
Ну а сердце порвано
В кровь.
Вместе вы. Ну а я печально
Улыбнусь одиночеству
Вновь.

Дзззеннннь. Очередной порыв ветра резко ударил по оконному стеклу, заставив его тоненько, жалобно зазвенеть, сотни снежинок с шипящим стуком отлетели от непреодолимого препятствия. Надсадный, завывающий свист там, за стенами дома, тяжко действовал на нервы. Генма покачал головой и подошёл к окну, осторожно посмотрев наружу. Чистейшая белизна снега, призрачно мерцавшего в темноте, не была нарушена ни единой цепочкой следов, но на самом деле, это ничего не значило, тем более здесь, в Замке, где обманки и иллюзии вплетались в саму основу реальности.
Дзззеннннь. Ширануи отошёл, позволив упасть на место тяжёлой, тёмно-зелёной шторе. Просто зимняя метель, и ничего больше. На первый взгляд
-Внизу всё тихо. Не нравится мне это, - голос за спиной не стал неожиданностью, Генма сразу почувствовал подошедшего.
-Мне тоже. Но спускаться и проверять оправданность собственной паранойи как-то не хочется, - Ширануи вздохнул и опустился на ближайший стул, опёршись обоими локтями о спинку. Сиденье было удивительно удобным.
-Пожалуй, - Ирука тихонько фыркнул и со вздохом присел на краешек стола, - Надеюсь, защитные печати выдержат, если что…
Генма не ответил, рассматривая склонённое усталое лицо с тонкой свежей ссадиной на левой щеке, оставленной краем тяжёлой рамы вдруг сорвавшейся им едва не на головы картины. Захотелось встать и осторожно стереть с гладкой кожи подсохшие, потемневшие комочки крови, но дзёнин остался сидеть на месте. Они помолчали. За окном отчётливо завывал ветер, ожидание, тем более, ожидание неизвестно чего, выматывало. Да и вообще, этот дом к особому душевному равновесию не располагал.
Нет, на первый взгляд всё было абсолютно мирно и безопасно, разве что вызывало недоумение само наличие обустроенного и полностью пустого поместья посреди зимнего леса, но после всего остального это уже не казалось чем-то сильно выдающимся. Поместье и поместье, в лесу, так в лесу, зима, ну в доме-то тепло. Никаких чудовищ, никаких неприятных личностей с маньячными наклонностями, никаких зелёных голодных крокодильчиков, казалось бы, радуйтесь и с песнями ищите выход.
Увы, радоваться не получалось. И, самое страшное, по какой-то весьма труднообъяснимой причине. Однако факт оставался фактом, стоило начать сгущаться сумеркам, как все трое, не сговариваясь, постарались зажечь побольше света, хотя ни один никогда в жизни не испытывал страха или хотя бы неуверенности перед темнотой. Просто смутно неправильными были местные тени, нехорошими, вызывающими невольную опаску и желание поскорее отступить от них в круг яркого, охраняющего света.
Обсуждать свое поведение напарники так и не стали, молча сойдясь на том, что своим ощущениям лучше доверять, а в Замке известный тезис «не может быть, потому что не может быть никогда» не работает ещё сильнее, чем в обычной, реальной жизни. И спускаться на первый этаж, на котором по неизвестной причине свет зажигаться отказался, ни один так и не стал, а когда Хатаке заметил, что неплохо бы выставить цепь охранных печатей, набор которых обнаружился в бездонных карманах его форменного жилета, сие предложение было встречено искренним энтузиазмом.
Конечно, всё это могло быть лишь игрой распалённого воображения, и не более того, но когда последний свиток был вставлен на своё место, то все трое почувствовали себя намного спокойнее, словно действительно что-то невидимое отступило за тонкую, прочную стену из десятка старых, проверенных печатей, разочарованно облизываясь на коварно ускользнувшую добычу. А посему, сообща было решено, что выход за пределами ограждённой территории они начнут искать после рассвета, пока же можно и переждать. Учитывая манеру появления капризных дверей, вообще появлялось сомнение, а надо ли что-то делать, или весь процесс охоты на них – всего лишь не имевший значения бег по кругу для успокоения нервов.
Нет, вне сомнений, любой шиноби умеет ждать чего угодно и столько, сколько необходимо, просто иногда это бывает… чуточку слишком тяжело.

-На редкость мерзкое место, - Хатаке возник на пороге бесшумно, словно тень, прошёл внутрь, быстро скользнув взглядом по полупустой комнате, точно не он помогал её осматривать на предмет внезапного обнаружения выхода, или как будто что-то могло резко измениться за время его отсутствия.
Никаких изменений, правда, так и не обнаружилось, те же циновки на полу, единственный стол, оккупированный Ирукой, не менее единственный стул, осёдланный Ширануи, тяжёлые шторы, закрывающие окна и совершенно неуместный здесь большой гобелен с золотистым леопардом на скале, какой идиот его сюда повесил, интересно. Ладно бы, тяжёлая ткань скрывала что-нибудь занятное, вроде выхода в потайную комнату или просто выхода, так ведь нет, всего лишь голая стенка, отделявшая соседнюю комнату.
«Честное слово, я бы лучше в тот притон к азартным играм вернулся. Там тоже ничего хорошего не водилось, но хоть было ясно, в чём дело»
«А я бы на твоём месте попросился обратно за прошлую дверь»
«И у тебя ещё хватает пакостности об этом напоминать!!!»
«Гомэн-гомэн! Мне казалось, ты закончил дуться»
-Чёрт! По-моему, хуже ещё ни разу не было, даже в гостях у того клоуна…
Хатаке мысленно поперхнулся и бросил на Ируку подозрительный взгляд, а не начал ли тот читать мысли, и если да, то не сбежит ли, обнаружив в одной белобрысой голове форменное безумнейшее безобразие?
-Нашёл, что вспомнить, - поморщился Генма, нервно перекатывая во рту сенбон, - В тему дня… то есть ночи.
Чунин негромко хмыкнул, мерно постукивая пяткой по ножке столу.
-А ты не согласен? Откровенно говоря, я бы сейчас на драку с любыми чудовищами согласился, лишь бы они появились, наконец…
-Чтобы тебе опять полбока располосовали? – почти зло фыркнул Ширануи, понимая, что постыдно, недопустимо срывается, но у него нервы тоже были не железные.
Чининский ботинок ещё раз ударил о стол и замер в воздухе.
-А даже если и располосовали, не помер бы, небось!
-Угу, и это очень приятно, каждый раз любоваться на твои разодранные конечности после очередного рейда… - «когда тебя регулярно вытаскивает из неприятностей мой соперник» - чуть было не ляпнул Генма, но пришпилил выскальзывающую фразу сенбоном за последнюю букву и заглотил её обратно.
Чунин едва заметно дёрнулся, и было не совсем понятно, что его больше задело – слова, или резкий тон.
-Не каждый. Так что успокойся и не лезь к нему.
Невольно сморгнув, Ирука и Ширануи одинаково растерянно уставились на Какаши, вдруг вмешавшегося в их разговор и мягко, плавно, словно большой кот перед прыжком, шагнувшего на линию между ними.
«Ксо, кто меня за язык тянул!» - Генма резко выдохнул, крепче сжимая сенбон.
«Что-то мне эта ситуация напоминает. И тогда, помнится, ничем хорошим дело не закончилось!» - чунин отрывистым движением поднял руку, нервно потирая шрам.
-Какаши-сан, благодарю, но я не нуждаюсь в Вашем вмешательстве, - довольно-таки сухо сообщил он, и, не удержавшись, понимая, что говорит нечто совершенно лишнее, на тон тише добавил, - И почему Вы в последнее время вечно суёте нос в мои проблемы?
Хатаке неторопливо обернулся, смотря с отчётливой иронией, от чего чунин невольно покраснел.
-Почему… - медленно проговорил, почти пропел ниндзя-копия, чуть прищурив открытый глаз.
«Сказал бы я…»
«Ну так и скажи, наконец»
«Сейчас? Совсем рехнулся!»
«Это вы скоро рехнётесь, все трое!»
«Твой профессионализм всегда оставлял желать лучшего»
«Лучшего оставляют желать ваши общие нервы, которым начхать на кодекс шиноби целиком и вразбивку!»
-Почему… - взгляд Хатаке на мгновение метнулся на напряжённо застывшего Генму и снова вернулся к Ируке.
«Кажется, я сейчас сделаю большую глупость»
«С точки зрения установленных правил – огромную. Но смею заверить, это будет не худшим вариантом»
-Видишь ли, Ирука, - Какаши чуть усмехнулся, демонстративно опуская вежливую форму обращения, - Потому что я тоже слишком за тебя волнуюсь и, как уже говорил много раз, не собираюсь отдавать никому, тем более каким-то там монстрам.
Безмятежно. Совершенно невозмутимо. Это не равнодушие, это совсем другое спокойствие, так говорят о том, что небо – синее, а вода – мокрая. Так сообщают о само собой разумеющейся вещи, неотъемлемой части основы мироздания, измени которую – вся реальность вокруг перевернётся до неузнаваемости.
Взволнованное, задыхающееся молчание повисло в комнате, даже ветер за окном неожиданно стихнул, лишь глухо и неровно отдавался в ушах стук собственного сердца.
Чунин сглотнул, растерянно смотря на Хатаке.
-А если… я против?
Внезапный, рваный треск безжалостно оборвал разговор.
Нет, Ирука, на первый взгляд, вовсе не собирался отвечать положительно. Не сделал никакого шага навстречу Хатаке. Даже не улыбнулся. Он… словно начал весь светиться изнутри, медленно, постепенно, будто на него упал стремительно набирающий силу луч летнего полуденного солнца, так ярко, так отчётливо, что глазам больно, и до безумия хочется зажмуриться, отвернуться, не смотреть, но взгляд как прикованный, не отвести… А пальцы сами, по собственной воле мнут, словно мягкое тесто, деревянную спинку стула, и во рту наливается солёный вкус от потёкшей по острому металлу крови.
Вздрогнув, чунин резко повернул голову и замер, встретившись взглядом с Ширануи Генмой. Дзёнин отчётливо видел, как мгновенно, щелчком гаснет его внутренний свет, как в карих глазах мелькают, сменяя друг друга, растерянность, понимание, злость и отчётливая, болезненная виноватость. Генма почти чувствовал, каким тяжёлым, давящим взглядом смотрит в ответ, а в ладони всё сильнее и сильнее впивались деревянные обломки.
Тишина дрожала в воздухе перетянутой до предела струной, которая должна сейчас лопнуть, но продолжает надсадно стонать в предсмертной агонии. А потом Хатаке Какаши сделал один короткий, медленный шаг, всем корпусом разворачиваясь навстречу бывшему другу и полностью закрывая от него сжавшегося на столе Ируку.
Щепки окончательно разломленного дерева брызнули в стороны, с тихим шорохом ударившись о стены. Ширануи чувствовал, как проступают на пальцах тяжёлые, тёплые капли.
-Я… пойду… печати проверю, - сдавленно произнёс чунин, осторожно слез на пол, шагнул назад, потом ещё раз, и, неловко нашарив рукой косяк открытой двери, стремительно вылетел из комнаты.
В окно рвано бил голодный, зимний ветер.

Негромкий скрип старых перил, шорох в ворсе мягкого ковра, щёлканье горящего фитиля в масляной лампе. Дыхание коварного дома, по лестницам которого пыльными клубами сажи скользит темнота, вверх, туда, где сейчас горит свет, крадётся, ползёт и откатывается назад от цепочки проверенных, не раз спасавших охранных печатей. Может быть, всё только кажется. Может быть, на самом деле нет ни разума ни воли в непроглядных тенях, которые исчезнут, стоит наступить утру. Но право слово, это не тот вопрос, который хочется проверять экспериментальным путём, как говаривали мудрые наставники, если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят.
Ирука криво усмехнулся, и мельком глянул на лестницу, тут же отведя взгляд. Ему не нравилось смотреть в словно подёрнутую желтоватым налётом, грязно-серую темноту.
Печати были в порядке, отделяя коридор второго этажа невидимым, прочным барьером, но идти и сообщать о результатах проверки не казалось разумным поступком, совсем даже наоборот. А в сумке невероятно кстати обнаружилась ещё парочка свитков, завалявшихся между страниц верного талисмана, которые можно было присобачить к уже имевшейся цепочке, усилив защиту и заодно заняв руки и голову. Вот только жгут, которым следовало присоединить новые звенья, постоянно соскальзывал.
Чунин глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на свои пальцы. Всё нормально, никакой неуместной нервной дрожи, никаких машинальных подёргиваний, абсолютный порядок. Только проклятая верёвка крепиться никак не хочет! Стало быть, дело не в руках…
Ирука мотнул головой и снова попытался соорудить упрямый узел, полностью сосредоточившись на, в общем-то, простом, но вдруг ставшим невыполнимым действии. Как, интересно, он в школе учил детей вязать подобные цепочки, если сам не может? Правда, тогда получалось. Ну да и за спиной у него не было комнаты, в которой подозрительно тихо общались два невменяемых дзёнина… или не общались? Ксо, главное, драки не слышно. Но от этого как-то не легче.
-Шиматта! – жгут снова соскользнул, вывернувшись из пальцев, как червяк, который упрямо не желает оказаться на крючке в качестве приманки для рыбы.
Чунин резко выдохнул и нервно провёл рукой по лицу, а потом замер, затравленно глядя на дурацкую верёвку, словно это был его смертный приговор. Он давно не ощущал себя настолько несчастным, уставшим и беспомощным, а хуже всего было то, что данное состояние пришлось на мерзопакостнейшую обстановку ожидания непонятно чего и то ли существовавшего, то ли просто воображаемого противостояния незнамо с чем.
«Соберись. Немедленно. Достаточно и того, что мы втроём уже успели наворотить, нечего усугублять положение потаканием собственной дурости!»
Ирука глубоко вздохнул и снова взялся за упрямый жгут. Увы, характер последнего не собирался меняться в лучшую сторону. Петля опять дёрнулась, собираясь сорваться, но не успела, в последний момент прижатая тонким, бледным пальцем, на котором едва-едва были видны рубцы старых шрамиков. Чунин вздрогнул, чуть не упустив точащие концы, но всё же успел вовремя их подхватить и наконец-то закрепить узел. Потом немного отполз от охранной цепи, так, чтобы видеть её, но не уходящую в темноту первого этажа лестницу, и уселся прямо на пол, подтянув колени к груди и опираясь спиной о стену между двумя окнами. На пристроившегося рядом дзёнина он тщательно старался не смотреть.
Было тихо. В какой-то из комнат, чьи распахнутые двери выходили в коридор, отчётливо щёлкали настенные часы. Плечо даже через два слоя ткани ощущало тепло сидящего рядом человека. Чужое присутствие в близости почти прикосновения должно было раздражать, нервировать, в крайнем случае, просто беспокоить, но, как ни странно, вместо этого чунин почувствовал, что неожиданно начинает расслабляться. Он закрыл глаза, уткнувшись лицом в колени, а дыхание становилось всё спокойнее и размеренней, будто из груди вытащили нечто, раньше мешавшее лёгким. И даже неприятное соседство коварной, непонятной темноты за тонкой границей печатей перестало волновать. Не говоря уж обо всех прочих нерадостных факторах.
Ощущая себя сволочью распоследней, которой нет дело ни до кого, кроме собственной персоны, Ирука поднял голову и прижался лбом к чужому плечу, твёрдому под дутым форменным жилетом. И тут же, словно только и дожидалась этого жеста, на затылок ему опустилась тёплая ладонь, прижимая крепче, мягкая, но слишком сильная для того, чтобы теперь можно было от неё освободиться.
-Так ты против или нет? – немного ехидно, но совершенно необидно спросили у него, тронув дыханием волосы на макушке.
Чунин демонстративно скептически хмыкнул, и поднял лицо, ловя пристальный взгляд серого глаза.
-Моё мнение даже имеет значение, неужели?
-Конечно, имеет, - Какаши невесомо провёл пальцем по царапине на смуглой щеке, отказываясь поддержать невесёлую шутку.
Ирука сердито вздохнул.
-Не против я, не против… а то ты сам не понял!
-Понял. Просто хотел услышать. Это преступление? – Хатаке наклонился к самому лицу чунина, почти касаясь его губ.
-Преступлением будет, если ты оборвёшь разговор как в прошлый раз, - сообщил Ирука, невольно закрывая глаза, чтобы ничто не мешало до конца прочувствовать ласку осторожных прикосновений.
Даже признанные гении порой совершают ошибки, но их преимущество заключается в том, что они мастерски умеют не наступать два раза на одни и те же грабли. А потому Какаши не стал тратить время на дальнейшие рассуждения, размышления и прочую ерунду, крепко поцеловав своё персональное сокровище, наконец-то попавшееся в руки и не собиравшееся больше никуда самым бесчестным образом сбегать.
«Горько! Горько! Горько!»
«Заткнись! И закрой глаза!»
«Мой глаз и так закрыт, но в данном случае это не мешает»
«@@@###&&&»
«…»
Ирука придушенно охнул и застонал, чувствуя, как идёт кругом голова, а кровь словно пузырится под кожей шипучим игристым вином, и нет ничего, совсем ничего, кроме горячих губ, и мягких ладоней на его затылке, и щекочущих волос, в которые он зарывался пальцами, и хочется только одного: чтобы это не прекращалось… ну, не в ближайшие несколько минут, по крайней мере.
Еле-еле оторвавшись друг от друга через какое-то время, они замерли, тяжело дыша и не отрывая пристальных взглядов друг от друга.
-Кажется… в имеющихся обстоятельствах нам лучше остановиться, - наконец сообщил Хатаке продолжая крепко удерживать чунина за локти.
-Да… пожалуй, - сдавленно согласился тот, осторожно высвобождаясь из чужой хватки.
Ладони на его руках на мгновение напряглись, сжимая, не желая отпускать, но потом послушно соскользнули, позволяя отстраниться. Ирука благодарно улыбнулся и снова уселся рядом, старательно не касаясь дзёнина даже мимолётом.
Хорошо. Как же хорошо…
-Господа, соизвольте оторваться друг от друга. Я тут нашёл кое-что, - равнодушный, какой-то треснувший и пустой голос Генмы едва не заставил чунина подпрыгнуть, резко повернув голову.
Ширануи стоял в проёме двери, и лицо у него было даже не спокойное, а мраморно-застывшее, равнодушное, словно камень, только едва-едва неровно дёргался блик на остром кончике сенбона. Ирука сглотнул, чувствуя, как стремительно поднимаются, причудливо смешиваясь, острая вина и резкая обида. Просто нечестно, он же ничего не обещал! Только от этого не легче… Впрочем, Генма больше ничего не добавил, отвернувшись и шагнув обратно в комнату. Чунин одним движением поднялся на ноги, и, не оглядываясь на Какаши, пошёл за Ширануи.
Он невольно замер на пороге, во все глаза глядя на претерпевшую резкие дизайнерские изменения комнату, а именно на рассыпавшиеся по всему полу и скудной мебели лоскуты жестоко изрезанных, изодранных в приступе плохо контролируемого бешенства штор и большого гобелена с ярко-жёлтым леопардом.
Впрочем, метнувшись взглядом к стене, где недавно висел гобелен, Ирука мгновенно сообразил, зачем Генма их позвал, хотя, скорее всего, ему не хотелось видеть невольных напарников ни сейчас, ни в грядущие несколько месяцев. На гладкой стене ярко поблёскивала золотым орнаментом родная дверь.
-А раньше не было… - зачем-то сообщил в пространство чунин, хотя это являлось известным фактом и без него.
Чёрная створка только негромко, насмешливо скрипнула, стоило сделать к ней шаг.

Холодящая туманная пена. Падение-падение-падение. Пятая слева дверь, выцветающая в плавный деревянный узор.

В холле.

«Вот чтобы я ещё хоть раз тебя послушал!!!»
«Ой да, куда ты денешься, не будешь меня слушать, так вообще пропадёшь»
«И что, по-твоему, действительно стало лучше, чем было?»
«Ннннуууууууууу…»
Какаши скрипнул зубами и в миллионный, наверное, раз попробовал дать пинка своему внутреннему голосу, в миллионный же раз безуспешно. Чтобы там ни болтал этот безалаберный простофиля, который, в чужой голове сидючи, был избавлен от всех… ну, почти всех проблем, атмосфера, сгустившаяся в таком привычном и когда-то в незапамятные времена уютном холле не радовала.
До драк и подобных недостойных выяснений отношений дело, к счастью, не дошло, что и говорить, Генма всегда был на редкость рассудительным и вменяемым человеком. Однако, пожалуй, Хатаке бы согласился как раз таки на вульгарный мордобой, чем вот на такое каменное молчание, вроде бы совершенно непробиваемое, но на самом деле, на дне этого ледяного безмолвия ревел огонь и клокотала лава. И копирующий понимал, что чем быстрее сдерживаемое напряжение взломает толстую корку самоконтроля, позволив выплеснуться, вытечь наружу тому яду, что скрывался под ней, тем безопаснее будет для всех.
Самым простым казалось банально спровоцировать Генму на бешеную вспышку, вряд ли бы на это пришлось потратить слишком много усилий, достаточно подойти к Ируке, обнять, провести губами по смуглой шее… Копирующий скосил глаза на старого приятеля, такого невозмутимо спокойного, как обычно флегматичного, единственно, бледного чуть не до прозелени. Перевёл взгляд на сидевшего рядом, но в тоже время как бы отдельно, и демонстративно смотревшего в сторону чунина. Захотелось схватить его и стиснуть в объятиях, встряхнуть, да не важно, что сделать, лишь бы выдрать из него всё, мешающее спокойно дышать, леденящее изнутри невидимым, но несомненным холодком, и к Кьюби Ширануи, но…
Хатаке тихонько коснулся плеча Ируки, почти незаметно, самыми кончиками пальцев, всего на одно мгновение, только чтобы сведённое судорогой скрываемого напряжения тело чуть-чуть расслабились, ощутив его присутствие рядом. И решительно направился к оставшимся двум дверям.
Какаши легко и без колебаний всаживал своё оружие во вражеские глотки и играючи доводил до полного умоисступления всех «заклятых друзей» в родной Конохе, но хладнокровно разодрать до самого нутра только что полученную старым приятелем рану, даже с лучшими намерениями, его жестокости всё-таки не хватило. Достаточно уже сделанного, по самую маковку и даже больше.
Он отчётливо ощущал, как впились в спину два взгляда, лучше самого отточенного лезвия проникая сквозь плотную ткань форменного жилета. Один – злой, царапавший острыми коготками. Второй – такой же скрыто-благодарный, как и едва уловимый облегчённый вздох, который Какаши успел услышать, отходя от чунина, такой же трепетно-нежный, как скользнувшие по его ладони в быстром, смазанном прикосновении пальцы. В груди невольно потеплело, словно там свернулся клубочком маленький солнечный зайчик. Солнечный котёнок, пушистый и утробно урчащий после того, как вылакал полную чашку молока под носом у растяп-хозяев и незамеченным сбежал через окно.
«А может, и действительно лучше…»
«По крайней мере, ты перестал ныть на тему «он меня не любит» и мучаться ревностью»
«Что????!!!! Когда это я ныл?!»
«Что ты, что ты, конечно же, никогда! Это я так…»
Какаши позволил слабой улыбке пробиться под спасительной маской и внимательно посмотрел на двери, две совершенно одинаковых, ничем не отличавшихся одна от другой створки.
-Полагаю, никто не горит желанием задержаться здесь надолго? – сухо спросил он через плечо, протягивая руку к той, что когда-то была второй слева, - Тогда предлагаю не сидеть, а идти дальше. Всего ничего осталось.
Возражений, как, в общем-то, и ожидалось, не последовало. Дверь привычно негромко, с лёгкой насмешкой скрипнула, открывая знакомое туманное марево.

продолжение в комментах

@темы: angst, humour, слеш, romance, лист, авторский

---

Botan-chan | Замок тринадцати дверей | часть 3

[Botan-chan]

автор: Botan-chan
название: Замок Тринадцати Дверей
пейринг/персонажи: Какаши/Ирука, немного Генма/Ирука
рейтинг: R
жанр: возьмём основу из fantesy, добавим в качестве начинки экшн, ангст, юмор и романс, предварительно перемешав, польём пикантным соусом из неявных кроссоверов. Название полученному блюду жанру повар автор предлагает придумать гурманам читателям самостоятельно.
статус: закончен
дисклеймер: не моё, не надо
саммари: "Алиса в Стране Чудес" по-коноховски. С тремя Алисами. Гыыыыыыыы...
примечания: все эпиграфы предоставлены Кышь в качестве гуманитарной помощи неимущим аффторам. Спасибо ей за это огромное
предыдущие части: 1, 2

Дверь седьмая.

Перевернут мир,
Стерты грани.
Слишком близко стоишь
Ты. Сиянье
Новой боли,
Мечты и надежды.
Ты уйдешь
И исчезнет все –
Я один, как и прежде.
Одиночества новый лик,
Мы над бездной.
Ведь без света
Глаз твоих –
Я исчезну.

К своему величайшему стыду, Генма вынужден был признать, что позволил посторонним мыслям и всяко-разным эмоциям просто недопустимо завладеть сознанием и даже не обратил внимания, куда они в очередной раз попали. Отметил только, что Какаши, как и какой-либо ощутимой опасности нет рядом, и на этом успокоился. Это называется опытный шиноби! Дзёнин! Однако, факт оставался фактом, отрицать было бы глупо. Увы, как выяснилось почти мгновенно, всё-таки следовало оглянуться по сторонам. Это стало ясно сразу же, стоило Ширануи открыл рот, дабы задать Ируке всё тот же вопрос по поводу глубокого экзистенциального смысла их с копирующим поведения, и наткнулся на совершенно ошалелый взгляд человека, которого из-за угла мешком приложили.
-Генма… - голосом умирающего лебедя вопросил чунин, прислоняясь к стене коридора, в котором они стояли, - Генма… скажи мне… где мы находимся?
-Эээээ… - Ширануи задумчиво почесал в затылке, вспомнил, что больным не принято перечить, внимательно огляделся… и сам почувствовал резкую слабость в коленях и непреодолимое желание протереть глаза.
Напарники молча и совершенно обалдело смотрели друг на друга, не веря произошедшему.
-Мы что… В КОНОХЕ?????!!!!!!
-ИРУКА!!! – дикий рявк прямо над ухом заставил несчастного чунина подскочить на месте, волчком крутанувшись вокруг своей оси.
Он отскочил на пару шагов назад, с трудом удержав равновесие и приготовившись оправдываться перед Годайме, потому что так кричать утречком в конохском штабе могла только она, и замер с раскрытым ртом, ибо перед ним оказалась отнюдь не Цунаде.
-Ирука ###@@@&&&, как это называется?! Где твои отчёты?! Сколько можно, никогда работу вовремя не сдаёшь, выгнать тебя на фиг, чтобы миссии выполнял, раздолбай! – уперев руки в боки и крича так, что побелка с потолка сыпалась, перед ним, покачиваясь, стояла Шизуне, и запах саке чунин чувствовал даже на расстоянии нескольких шагов.
-Какие отчёты? - только и смог пискнуть он, не веря своим глазам и пытаясь судорожно сообразить, за что же на него так набросились, ведь вся необходимая документация была сдана ещё в понедельник.
-Шизуне-сан, что ты опять шумишь? – из-за поворота стремительно возникла сначала запредельных размеров грудь, а потом и её обладательница, - Ну вот, - протянула Хокаге, рассматривая открывшуюся ей картину, - Опять с утра пьяная, опять, небось, ничего не готово, Шизуне, почему я должна тебя всегда искать, а когда нахожу, ты оказываешься в неподобающем состоянии? – Годайме всхлипнула и приложила к глазам кружевной платочек, - И, кстати, Ирука-кун, сколько можно ждать от тебя отчёты? Ну хоть раз в жизни ты можешь их не задерживать? Или задерживать не больше, чем на день?
Ответить чунин не смог, стоя посреди коридора и безмолвно открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Признаться, Генма тоже почувствовал определённую недостойную мужчины дрожь в руках, да и в коленях, при виде этой невероятной, невозможной, неправильной картины поменявшихся характерами Цунаде и Шизуне, а потому выбрал наилучший из возможных сейчас вариантов действий. В конце концов, отступление – вовсе не есть позорное бегство.
Остановились они, только оказавшись на первом этаже штаба, необычайно пустом для буднего дня, как правило, тут было не протолкнуться.
-Генма, ты знаешь… - задумчиво сообщил Ирука, настороженно зыркая по сторонам, - По-моему, это всё-таки не совсем Коноха.
-Нуууу… - задумчиво протянул Ширануи, но продолжить не успел.
Тихо захрипев, Ирука метнулся к нему, цепляясь за жилет дзёнинской формы, как утопающий за соломинку и смотря куда-то вбок совсем уже круглыми глазами. Проследив направление его взгляда, Генма очень пожалел, что имеет такой высокий ранг, и поэтому не может спрятаться за спиной напарника, ну или хотя бы так же, как и он ухватиться за чужой жилет. Не подобает, блин! Но очень хотелось, при виде Нара Шикамару, увлечённо надраивающего пол.
-Ано… Шикамару-кун… а что ты делаешь? – совсем уже трепетным голосом уточнил чунин, видимо, чтобы убедиться, что это не галлюцинация.
У самого Генмы просто язык отнялся.
Младший Нара резко выпрямился, неласково глядя на пристающих с дурацкими вопросами.
-Пол мою! – сердито ответил он, - А то заняться нечем совершенно, тут в этом штабе, похоже, собрались все лентяи Конохи! Особенно вы, Ирука-сан! Ну сколько можно мурыжить несчастный десяток отчётов, между прочим, последний срок сдачи был на прошлой неделе!
Чунин издал горлом какой-то булькающий звук и ещё сильнее ухватился за напарника. Ширануи стиснул зубами сенбон, из последних сил удерживая самообладание.
-Не Коноха. Определённо, - вынес он свой вердикт, смотря на фыркнувшего и вернувшегося к своему увлекательному занятию Шикамару.
Потом схватил Ируку за шкирку и поспешил ретироваться, ибо это зрелище, подрывающее всё представление об основах мироздания, было слишком непереносимым для его нежной психики.

Очутившись на улице и укрывшись в каком-то неприметном тупичке, Ширануи с Ирукой уселись прямо на землю, переводя дух.
-Генма, - негромко и очень проникновенно попросил чунин, смотря на друга широко распахнутыми, печальными глазами, - Скажи, а как нам дверь найти? Я не могу здесь задерживаться! Это… это…
Дзёнин и сам был не против убраться из сумасшедшей пародии на родную деревню, а потому крепко задумался.
-Ну… - выдал он через какое-то время, - Раньше дверь всегда появлялась неожиданно и в какой-нибудь неправильной ситуации, из воздуха, например. Наверное, и искать её стоит в самом ненормальном месте окружающей среды… - логика была более чем призрачная, но, учитывая обычную туманность ситуации, тут и подброшенная монетка бы сгодилась.
-Это в Академии, что ли? – уточнил Ирука с явным сомнением, но, похоже, своих вариантов поиска выхода у него не было.
-Это у нас Академия была дурдомом, - не согласился дзёнин, - А здесь это наверняка тихое и спокойное заведение.
Ируку пробрала явная дрожь, и он замотал головой, видимо, отгоняя от себя жуткие картины чинно шествующих по коридорам маленьких шиноби.
-Кошмар, - пробормотал сквозь зубы сенсей, подтвердив предположение Ширануи, и почесал в затылке, - Значит, нам надо найти место, которое дома было самым благопристойным?
Напарники переглянулись и задумались. Очень-очень крепко задумались. Потому что термины «Коноха» и «благопристойность» не сочетались в их сознаниях ну вот никаким боком.
-Генма, - жалобно уточнил после четверти часа тщетных размышлений Ирука, - Так по твоей логике получается, тут вообще двери не будет???
-Нет, это нереально! – горячо заверил напарника дзёнин, и тут его, наконец, осенила идея, - Знаешь, наверное, нам тогда надо идти в клан Хьюга!
Ирука просиял, и маршрут пути был утверждён.

Двигаться пришлось не очень-то быстро – хорошим прогулочным шагом, потому что, поразмыслив, напарники пришли к выводу, что встречаться с псевдо-знакомыми в псевдо-Конохе им не хочется ни в малейшей степени, а потому пришлось использовать отвлекающее дзютсу, которое не даёт людям сосредоточить внимание на каком-либо объекте. В просторечии это называлось «отвести глаза», и всё бы хорошо, но техника не работала на высоких скоростях.
Поэтому Генма и Ирука топали по улицам почти родной деревни, то и дело шарахаясь от прохожих. Ну согласитесь, одетая в кимоно и застенчиво опускающая глаза Анко, или размахивающая плакатом «Учиха Саске – МАСТ ДАЙ!» Яманака Ино, или худенький Акимичи Чоджи, которого пытаются накормить усилиями трёх человек, кого угодно могли вывести из равновесия! Освоиться удалось только к середине пути, после того, как на глаза попался Орочимару-сама, с благостным выражением лица переводящий через дорогу какую-то старушку. Простояв в виде соляных столбов минут пять, товарищи по несчастью поняли, что после этого зрелища готовы уже ко всему.
Впрочем, дзютсу работало исправно, никто напарников не замечал, и Генма счёл, что пора бы, наконец, вернуться к его животрепещущему вопросу.
-Ирука, - негромко позвал он, равнодушно отворачиваясь от Майто Гая в стандартной дзёнинской форме, втолковывающего какому-то пареньку, что шиноби не должен позволять себе тратить силы на экстравагантность, - Ирука. Ну можешь ты мне всё-таки объяснить, что вы не поделили с Какаши? Если вы не сможете работать вместе, то мы, чего доброго, никогда из этого Замка не выберемся, да и детей не отыщем, если они здесь! – надо уточнить, что последние аргументы Ширануи произнёс исключительно для того, чтобы отрезать ответственному товарищу пару путей к отступлению.
-Генма… - начал было тот, заметно сбившись с шага, но дзёнин не дал ему договорить, остановившись и крепко взяв чунина за плечи, заставляя смотреть себе в глаза.
-Ирука, послушай, я не собираюсь вмешиваться в твои отношения с другими людьми, но я не могу смотреть, на то, что происходит! Ты со стороны себя видел? Что с тобой могли сделать, что ты так с ума сходишь? Если Какаши… обидел тебя чем-нибудь… а ты думаешь, что не сможешь ему нормально ответить…
Чунин смотрел на него пристально и серьёзно. Потом слабо улыбнулся и покачал головой.
-Хороший ты парень, Генма… правда. Спасибо, - вдруг без всякой связи сказал он, так, что у Ширануи всё внутри перевернулось и задрожало, словно где-то в груди била крыльями стая мотыльков, - Ничего Какаши-сан мне не сделал. Просто… за позапрошлой дверью я хлебнул какого-то наркотика, ну и вёл себя… не так, как должен был. А Какаши-сан как всегда оказался не в том месте не в то время…
Ирука осёкся и отвернулся, стараясь не встречаться с пристальным, испытывающим взглядом друга. Нет, он не соврал, совсем даже, но всё равно было неприятно.
-И это всё? - Ширануи недоверчиво смотрел на чунина, - Из-за такой мелочи? Ирука?
-Это всё, - твёрдо ответил сенсей и осторожно высвободился из рук Генмы, всё ещё сжимающих его плечи, - Пошли дальше. Не хочу здесь задерживаться.
Дзёнин вздрогнул, вспомнив, где они находятся, и оглянулся. Дзютсу работало, никто не обращал внимания на двух парней, вставших посреди улицы. И слава богу.
-Ирука, но ведь это смешно! – настойчиво продолжил Ширануи, идя вслед за чунином (воистину, в его родословную как-то умудрилась затесаться пара дятлов), - Какаши сам вечно творит что-нибудь ненормальное, неужели ты думаешь, что его сильно покоробят чужие закидоны? Да и вообще, какое тебе дело, что о тебе думает какой-то посторонний человек?
-Да никакого, - коротко ответил Ирука и замолчал, плотно сжав губы.
Генма вздохнул и решил пока отступиться, несмотря на то, что хотелось ему совсем другого. Но, учитывая упрямство небезызвестного сенсея, вряд ли излишняя настойчивость может пойти на пользу. Надо будет Какаши ещё раз на эту тему потрясти. Что такого мог вытворить чунин, что теперь не знает, куда деваться от случайного свидетеля?

Ирука в который раз мысленно вздохнул, незаметно косясь на спутника. Нет, честное слово, он был благодарен Генме за заботу о себе, любимом, но вот в данном конкретном случае предпочёл бы обойтись без дополнительных расспросов, и без того всё плохо. «Что он тебе сделал»… Для ответа на этот вопрос пришлось бы объяснять слишком много, а начать вообще с того времени, когда любимый и драгоценный ученик, он же первое конохское ЧП вылетел из-под заботливого крылышка сенсея академии и угодил в острые дзёнинские когти. Ну разве Ирука мог не разузнать о будущем наставнике Наруто всё до самых мельчайших подробностей и всеми доступными и даже недоступными (вроде подделки подписи Хокаге) средствами? Конечно, не мог и конечно разузнал…
Чунин криво усмехнулся и тут же согнал с лица это выражение, чтобы не спровоцировать Генму на дальнейшие расспросы. Получилось, кажется, не очень, слишком больно вспоминать. Ниндзя-копия, Хатаке Какаши, безалаберный, распущенный, лёгкий, как пёрышко, несмотря ни на что, хотящий по жизни, как по облакам, и это с висящими на плечах трупами из прошлого, как и у каждого шиноби. Им невозможно не восхищаться, его обаяние пробивает любую броню… только на самом деле это всего лишь игра. Развлечение. Что становится предельно ясно, когда после нескольких месяцев почти-дружбы, тебе заявляют, что ты – ничего не стоящее ничтожество, которое зовётся шиноби лишь по недоразумению, и не способное даже на самые элементарные вещи. Можно, конечно, не поверить, он на самом деле думает именно так, но для чего заниматься самообманом. Да и всем известно: что у трезвого на уме…
Ирука на мгновение прикрыл глаза. Он не соврал Генме, его действительно почти не интересовало, что о нём думают окружающие. После смерти родителей в его жизни в разное время появилось и вообще всего три исключения из этого правила: Сарутоби-сама, Наруто и… да, и.
Чунин стиснул зубы. Те слова, медленные, небрежно растянутые и хлёстко-издевательские, звучали в его голове так, будто он услышал их только что, а не полгода назад, и в груди опять начала подниматься волна острой, рвущей на части обиды и горькой как полынь ярости. Да что он вообще знает, как только посмел?! Ничтожество значит… Ничего, ещё посмотрим!
Но посмотреть так и не получилось. За это время Ирука перепробовал всё, никогда его фантазия не работала с таким извращённым буйством, обрушивая на белобрысую голову всё новые и новые неприятности и всё больше и больше яда, которого хватило бы уморить пол-Конохи, лишь бы задеть, лишь бы ударить так же, как ударили его самого, нет, не так же, сильнее, намного сильнее! А ответом каждый раз только безмятежный взгляд человека, даже не замечающего твоих усилий! Это было непереносимо, сводило с ума, заставляя забывать обо всём, бесило до темноты перед глазами и невнятного звериного рыка. Чунин проклинал себя за то, что не может не думать, вычеркнуть неприятный эпизод из памяти, а вместе с ним одного дзёнина из своей жизни, и чувствовал, что находится на грани, что до срыва осталось совсем немного, а ОН говорил с прежним чуть игривым весельем, отвечал колкостями на колкости, и смотрел абсолютно спокойно, равнодушно, ну то есть совсем-совсем…
Или всё-таки нет?
Ирука почувствовал, как под ногтями, впившимися в ладони, начинает проступать кровь, и разжал кулаки.
Или всё-таки нет?
Тогда…. Что произошло тогда? Хатаке Какаши решил в очередной раз поразвлечься? Или? Проклятье, как можно определить, когда даже неясно, что из воспоминаний действительно случилось, а что таки ж прибредилось?
«…мой… ты мой… никому не отдам…»
«… в следующий раз это Вы спасёте меня…»
Он действительно говорил это? А если говорил, думал ли так, или опять как в прошлый раз? Ирука почувствовал, что внутри всё сжимается противным комком. Если он снова услышит те же самые слова… после всего произошедшего… если только…
Чунин стиснул зубы, ощущая непреодолимое желание побиться головой о твёрдую поверхность, чтобы все ненужные мысли вышиблись бы нафиг, оставив его, наконец, в покое. А ещё лучше было бы не побиться, а побить, но, во-первых, поверхность жалко, а во-вторых, той головы нету под рукой, шляется опять незнамо где, случится ещё что… хотя, скорее все враги расшибутся об этот лоб, чем наоборот.

-Ирука, мы пришли, - сердитый голос Генмы, всю дорогу без малейшего удовольствия созерцавшего мрачную физиономию спутника, вырвал чунина из невесёлых размышлений, за что тот был просто до дрожи благодарен: бегающие по заведённому кругу сомнения лишь растравляли душу, не принося никакой пользы.
«Всё! Пора с этим завязывать! Нельзя же так, в конце концов, я шиноби или где?! А шиноби не бегают от опасности, её встречают лицом к лицу, даже и смертельную! Правильно тебе тогда сказали, позор деревни Скрытого Листа!»
-Спасибо, - кивнул Ирука, оглядывая ворота дома семьи Хьюга, - Извини, я тут задумался немно… ой!
Чунин растерянно заморгал. Нет, конечно, после похода по улицам этой псевдо-Конохи можно было привыкнуть ко всему, но Хьюга Неджи, страстно целующийся с Харуно Сакурой, это всё-таки несколько удивляло.
Услышав возглас бывшего сенсея, молодые люди вздрогнули и отскочили друг от друга, настороженно уставившись на незваных гостей. Однако, начать беседу никто не успел по причине внезапного грохота, треснувших ворот и вылетевшего на улицу маленького тайфуна по имени Хьюга Хината.
-Неджи! – рявкнула эта милая девочка, наступая на попятившегося брата, - Как ты мог! Прямо перед воротами дома! Изменять мне с этой розовой лахудрой!
-Сестрёнка… понимаешь… я… - забормотал парень, явно всей мощью бьякугана выискивая местечко, куда бы можно было спрятаться.
-А вы! – Хината развернулась к Генме и Ируке, - Как только могли смотреть на это безобразие! Ещё взрослые, называется! Кстати, Ирука-сенсей, Цунаде-сама жаловалась, что у Вас не сданы отчёты!
Чунин вздрогнул. В упор посмотрел на взъерошенную, сердитую девушку. И понял, что острое нервное напряжение последнего времени, а так же несправедливое обвинение, повторенное в энный раз за день, требуют, наконец, хоть немного выплеснуть эмоции.
-Да в порядке мои отчёты! А Вы ведите себя прилично и оставьте брата в покое, Хьюга Хината-сан!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Гробовая тишина, последовавшая за этим воплем, от которого сам Ирука чуть не шарахнулся, не веря, что его глотка способна на подобные вокальные шедевры, звенела в ушах, а потом в этом безмолвии раздался негромкий, быстро нарастающий скрип, и покалеченные минутой раньше ворота торжественно совались с петель и рухнули на землю, поднимая клубы пыли.
-Ирука… всё в порядке… ты успокойся, хорошо? – сдавленно проговорил Генма, с опаской глядя на поверженный парадный вход.
Хината икнула. Залилась краской. Неторопливо набрала воздуху в грудь, и…
-Демоны!!! Держи демонов!!!!!
Генма с Ирукой переглянулись и, не сговариваясь, дружно взлетели на ближайшие деревья, рванув прочь от этого негостеприимного дома и наплевав на то, что не так давно именно в него и хотели проникнуть.

Ветер свищет, листва мчится навстречу, ветки пружинят под ногами, разъярённые члены семьи Хьюга, призванные воплем наследницы, преследуют попятам. Рррромантика погони, однако, чтоб её!!!
Прыгнув на очередную ветку, Ирука мгновенно понял, что зря это сделал, потому что прочный на вид сук, похоже, основательно прогнил внутри и предательски сломался под ногой. Конечно, это не было проблемой, в такой ситуации не упал бы и ученик-первогодок, ведь достаточно сгруппироваться, и… Но вот как раз этого чунин не успел, потому что буквально в следующий момент его подхватили в полёте на руки.
«Странно, Генма же выше, вон он, - успел подумать Ирука, а потом увидел в сантиметре от своего лица знакомую чёрную маску, - Мама!»
Сердце мгновенно ухнуло куда-то в район желудка, оставалось только удивляться, как оно проделало этот фокус. Копирующий негромко хмыкнул, и чунин невольно съежился в ожидании его слов.
«Ты же не скажешь, что…»
-Знаете, Ирука-сенсей, в последнее время Вы так часто на меня падаете, что я готов решить, будто это и не случайности вовсе, - с задумчивой ехидцей протянул Какаши, останавливаясь и опуская свою добычу рядом на ветку.
Чунин глубоко вздохнул и заставил себя посмотреть прямо в серый глаз, в глубине которого притаилось что-то тёмное, по-настоящему пугающее и вместе с тем необъяснимо притягательное.
-Забочусь о Вашей форме, Какаши-сан, - хрипло ответил он, еле-еле выдавив из себя первые слава, но дальше, как ни удивительно, пошло легче, - Тренировки по перетаскиванию тяжестей считаются одной из основ.
-Ну какая же Вы тяжесть, Ирука-сенсей, - Хатаке наклонился к самому лицу своего оппонента, так, что тот почти чувствовал прикосновение мягкой ткани и не попятился лишь из-за того, что некуда было, - Впрочем, если считаете необходимым, я с превеликим удовольствием.
-Ввввот как…
-Если Вы двое не поторопитесь, то нам придётся сражаться с семьёй Хьюга в полном составе, вот это будет тренировка! – возгласил над их головами возмущённый голос, после чего Ируку ухватили за шкирку и поволокли прочь, - Какаши, не стой столбом!
Генма поморщился и прикусил зубами сенбон. Так, кажется, эти двое решили помириться. И, конечно, нашли для этого самое подходящее время из всех возможных! Не говоря о том, что было просто охрененно приятно смотреть, как они стоят почти вплотную друг к другу! Надо будет как-нибудь намекнуть старому товарищу, чтобы выбрал другой стиль тренировок, или Ширануи за себя не отвечает! Нет, ну за что ему это, за что?????
Ирука практически не сопротивлялся, не обращая внимания, куда его тащат, да и зачем тоже. В голове билась только одна мысль.
«Если всё окажется, как в прошлый раз, я убью его, так, что сам Орочимару позавидует! Клянусь!!! А потом и сам сдохну…»
Однако в дальнейшие размышления на тему чунину погрузиться не удалось, потому как перед мчавшимся трио прямо на какой-то ветке выросла знакомая чёрненькая дверка. Надо сказать, что, вполне вероятно, её появление оборвало не только мысли сенсея академии, а так же и жесточайшее смертоубийство одного дзёнина другим. Но дверь всё ж возникла, и компания на полном ходу врезалась в пенящийся туман.

Остужающая головы прохлада. Полёт сквозь серебристую дымку. Ещё одна дверь, первая от центра слева, меняющая краски на изысканный древесный узор.

В холле.

Погрузившись в возвышенно-философское созерцание горящего пламени, ярко-жёлтого и абсолютно ровного, Ширануи Генма предавался размышлениям о привередливости, чёрствости и общем несовершенстве человеческой породы. Примеров, наглядно иллюстрирующих его глубокие раздумья, под рукой имелось аж целых три.
Начать следовало с самого Генмы. Помнится, не так давно, всего лишь перед походом за очередную дверь, он страстно проклинал взаимное молчание двух своих напарников и мечтал о том, чтобы повисшее между ними напряжение наконец-то перестало неслышимо гудеть в словно бы потрескивающем воздухе. Ну что ж, он получил, чего хотел, в полном объёме, и теперь готов сделать всё, лишь бы эти двое, наконец, отвлеклись друг от друга!
Следующим являлся Хатаке Какаши, наглый, беспринципный, абсолютно наплевательски относящийся к окружающим! В частности, к своему старому приятелю Ширануи, с которым вместе выбирался с множества опасных миссий, а так же к одному скромному школьному сенсею, которого совершенно безо всякой причины доставал уже незнамо сколько времени.
Впрочем, тот самый упомянутый милый и несчастный чунин с романтическим именем Умино Ирука тоже был хорош! Потому как совершенно беспринципно отложил в сторонку свои вежливость, сдержанность и добропорядочность, во всей красе демонстрируя ядовитейший язык, ослиное упрямство и чёрную неблагодарность по отношении к самому Генме, который, между прочим, о нём беспокоился, и вообще…!
Ширануи вздохнул и медленно провёл языком по тонкой игле сенбона. Обычно это его успокаивало и позволяло отрешиться от проблем, но право же, разве может настолько незначительное действие помочь справиться с непреодолимым желанием взвыть, глядя на долгожданную перебранку Какаши и Ируки, с глубочайшим самозабвением высказывавших всё, что они только ни думали друг о друге. Генма стиснул зубы, подавляя утробное рычание. Вид полностью поглощённых увлекательной, высокоинтеллектуальной беседой напарников вызывал в дзёнине волны глухого раздражения и глубокой обиды. Хотелось схватить чунина за ворот, как совсем недавно, и оттащить от старого приятеля на противоположный конец холла (за неимением лучших вариантов).
«Нет, хватит, мне это надоело!»
Рывком поднявшись, Генма решительно направился к спорившим напарникам.

Какаши наслаждался. Каждым словом, каждым жестом, каждой интонацией. Наконец-то Ирука, ЕГО Ирука вернулся. Наконец-то вместо обречённого, тоскливого смирения в тёмных глазах клокочет огонь дерзкого вызова и почти лихорадочного азарта, с которым захмелевший герой с голыми руками бросается на зубастого дракона. И, Хатаке был в этом свято уверен, сказочная рептилия сбежала бы от означенного героя со всей доступной скоростью, потому что у животных все инстинкты, в том числе и самосохранения, развиты намного лучше, чем у людей.
Всё же хорошо, что сам ниндзя-копия был как раз таки глупым, безрассудным человеком, а поэтому не собирался спасаться от впавшего в состояние безоглядной бесшабашности тихого школьного сенсея. Нет уж, не имелось у Какаши такой роскоши, как возможность смыться, потому что ведь стоит только отвернуться, и этот чунин обязательно опять во что-нибудь вляпается, и тёмный огонь в шоколадно-карих глазах вновь подёрнется прозрачным, стылым ледком тщательно скрываемой боли.
Хатаке почувствовал, как кривятся под маской губы в опасной, угрожающей улыбке.
«Язви, сколько хочешь, фыркай, отворачивайся. Только я не забуду, как ты меня просил не отпускать тебя. Ни за что не забуду!»
«Знаешь, я почти готов посочувствовать этому бедолаге. Твоя любовь никогда не была лёгким испытанием, даже всего лишь дружеская, что уж говорить о нынешнем случае»

-Парни, я, конечно, безумно рад, что вы оба, наконец, соизволили прекратить свои обиды посреди нашей передряги, но не пора ли заканчивать банкет в честь примирения? - довольно-таки сухой вопрос Генмы заставил Ируку вздрогнуть и словно выдернул из глубокого омута, куда чунин нырнул с головой, погружаясь всё глубже и глубже и уже рискуя не успеть вовремя вернуться к поверхности.
Он осёкся на полуслове и повернулся к напарнику, подарив ему такую облегчённо-сияющую улыбку, что Ширануи чуть сенбоном не поперхнулся от радости, совершенно не ожидав подобного приёма. Ирука и в самом деле был безумно благодарен дзёнину, поскольку, нельзя отрицать, сам бы прервать свою любезную беседу с ниндзя-копией не сумел. Потому что в самой глубине смотрящего с привычной безмятежностью глаза видел странную, мятущуюся тень, так безумно похожую на стремительный отблеск бешеной бури, причиной которой являлся он, Умино Ирука. И разве можно было найти в себе силы оторваться, забыть об этом пугающем до самого нутра, до мелкой дрожи в кончиках пальцев и вместе с тем безумно желанном урагане, который… Ирука до боли прикусил губу… который, возможно, на самом деле был всего лишь плодом отчаявшегося воображения.
-Извини Генма, я не думал тебя обидеть, - тряхнув головой, проговорил чунин, виновато улыбаясь, - Просто хотел помочь Какаши-сану восполнить некоторые пробелы в знании себя самого. Регулярно приходится это делать, у него ужасающая память, - Ирука с трудом удержался, чтобы не передёрнуть плечами от внезапного ощущения, будто ему выплеснули ледяной воды на хребет, но так и не обернулся, чтобы не наткнуться вместо пристального взгляда на равнодушно отвернувшееся в сторону лицо, - Ты прав, конечно, надо двигаться дальше.
-Надеюсь, вы друг друга при этом не поубиваете, - проворчал Ширануи, с досадой чувствуя, как стремительно испаряется под извиняющимся взглядом всё его недовольство. Так, если ситуацию срочно не изменить, то скоро из него будут вить верёвки, а подкаблучником он не станет только потому, что каблуков в стандартной чунинской форме не подразумевается.
-Не поубиваем, - со странной какой-то интонацией хмыкнул в ответ Какаши, пристально наблюдая, как школьный сенсей выбирает дверь с помощью забавной детской считалочки.
-Крайне разумное решение, - процедил сквозь зубы Генма, одарив напарника уничтожающим взглядом, и шагнул вслед за остановившимся на первой от центра справа двери чунином.
Хатаке мгновение помедлил, смотря им вслед и недобро щурясь.
«Пытаешься сбежать, нэ, Ирука-сенсей?»
«Мда, говорю же я, парень определённо попал с тобой, бедняга…»
Бесшумно распахнувшаяся в дымку знакомого тумана дверь положила конец всем досужим размышлениям. На время.

Дверь восьмая.

Детишки это ужас!
Детишки это страх!
Поспорили из-за конфеты?
Нет! Из-за чунина, нах…!

Ирука внимательно огляделся и вздохнул. Опять один, опять без всякого оружия в очередном западном костюме. Да и комната, просторная, светлая, уставленная резной мебелью из светлого дорогого дерева, слабо напоминала традиционный стиль его родины. Кажется, этот Замок не страдал ярко выраженным, да и вообще, каким бы то ни было патриотизмом. Хотя, в легенде, помнится, говорилось, что принцесса жила на самой границе с западными странами…
Чунин вздохнул, зачем-то одёрнул полы непривычного и потому неудобного одеяния (кажется, это называлось не то «смокинг» не то «пиджак», но он не был уверен), рассеяно потёр свой шрам и совсем собрался уже покинуть сие милое место, как…
-Наконец-то Вы соизволили прибыть, господин учитель. Должна заметить, что Вы должны были появиться ещё десять минут назад! – тщательно поставленный, ледяной голос за спиной заставил чунина плавно повернуться, машинально скользнув рукой по бедру в попытке нащупать сумку с оружием.
Перед ним стояла высокая молодая женщина с уложенными в высокую причёску рыжеватыми волосами.
«И как у неё только не разваливается эта конструкция» - мимолётно удивился сенсей, рассматривая причудливую башню, наворочанную на её голове.
-Ммммм… здравствуйте… госпожа… - не очень уверенно поприветствовал незнакомку Ирука, бросая быстрые взгляды по сторонам, чтобы на глаз определить, что из окружающего может послужить при необходимости оружием, и до чего удастся быстро дотянуться.
В глазах женщины полыхнуло лёдяное пламя высокомерного негодования, а губы недовольно поджались. Кажется, ей очень хотелось высказать чунину немало интересных и разнообразных вещей, но она только глубоко вздохнула и отвернулась, театрально взмахнув подолом длинного, бледно-зелёного платья. Несмотря на полную непохожесть, в этот момент она так напоминала Эбису, что сенсей едва не рассмеялся.
-Идёмте, господин учитель, Ваши подопечные уже заждались, - сухо бросила через плечо недовольная дама, заставив Ируку напрячься и мгновенно позабыть о всяком веселье.
«Подопечные… может ли мне так повезти, что я, наконец, наткнулся на Конохомару и остальных?»
Сенсей прикусил губу, чувствуя, как в груди поднимается волна почти непереносимого стыда. В конце концов, зачем их сюда послали (в смысле, не «сюда, в Замок», а «сюда, на миссию»)??? Дети же пропали, а он чем, спрашивается, занимался всё предыдущее время? Ведь даже и не вспоминал почти, бессердечное чудовище, как его только в академии держат!
Впрочем, окончательно погрузиться в занимательный процесс самобичевания Ирука не успел, потому что его провожатая, зайдя в очередную комнату, остановилась и обернулась к расстроенному чунину:
-Вот, господин учитель, можете познакомиться, - в её голосе Ируке почудились какие-то нехорошие, издевательски-ехидненькие обертоны, но это и в половину не смогло подготовить его к увиденной картине, представшей перед глазами, стоило перевести взгляд.
Тихо охнув, чунин во все глаза смотрел на двоих мальчишек лет этак одиннадцати-двенадцати, одетых в коротенькие штанишки, белые рубашки с чёрными галстуками и такие же, как у него самого пиджачки. Впрочем, причиной почти ужаса несчастного сенсея была, конечно же, не иностранная одежда… гхм… подопечных.
У одного из мальчишек были светло-русые волосы, спускающиеся вдоль лица ровными прядями, а во рту торчал длинный карандаш (за неимением сенбона), у второго на голове буйствовали пепельные космы в своей обычной форме «воронье гнездо», левый закрытый глаз пересекал старый длинный шрам, а лицо закрывал повязанный тёмный платок. Но самым главным, конечно, было ощущение от присутствия в комнате этих двоих, несколько смазанное, однако несомненное. Об ошибке не приходилось и мечтать.
«Ой, ёёёёёёё…» - глубокомысленно заключил Ирука, во все глаза рассматривая представленных воспитанников.
-Ну что ж, знакомьтесь, - проворковала высокомерная дама, одарив «господина учителя» многообещающей злорадной улыбкой, и величественно выплыла из комнаты, оставив чунина наедине с милыми детками.
Несколько минут было тихо. Все трое внимательно изучали друг друга пристальными взглядами. Наконец, Ирука решился.
-Генма… Какаши…-сан, - осторожно позвал он, надеясь, что изменения коснулись исключительно внешнего вида напарников.
-А… мы раньше с Вами не встречались? – так же неуверенно ответил ему… Ширануи, насквозь знакомым движением перекатывая во рту сенбо… карандаш, - Ээээ… Ирука-сенсей? – имя учителя мальчишка произнёс с явной вопросительной интонацией.
Определённо, надежда – глупое чувство.
-Наверняка он тут появлялся, когда отец отбирал нам наставничка, вот тебе и кажется, - фыркнул Хатаке, заложив руки в карманы и со своим обычным демонстративным равнодушием смотря в окно, - Достали уже все эти воспитатели…
Очень, очень глупое чувство.
Ирука внимательно посмотрел на белобрысого пацана, ощущая, как растерянность сменяется привычным, можно сказать, насквозь родным раздражением, как и всегда при столкновении с данным индивидуумом. Вне всяких сомнений, преобразившись и потеряв память, признанный конохский гений, однако же, не утратил способности доводить несчастного преподавателя академии до белого каления максимум парой фраз.
-Ничуть не сомневаюсь, что Вы сделали всё, чтобы достать их в ответ, Какаши-сан, что вряд ли было трудной задачей с Вашими-то способностями, - почти пропел чунин, мгновенно забывая о несколько непривычном возрасте собеседника.
Оба мальчишки вздрогнули и одинаково растерянно уставились на новоиспечённого наставника. Потом открытый глаз Какаши оценивающе сузился.
-А Вы, значит, думаете, что сможете меня перевоспитать, И-ру-ка-сен-сей, - имя учителя он произнёс почти по слогам, будто раскатывая на языке и пробуя на вкус, и чунин почувствовал, как его продирает холодком от макушки до пяток, настолько знакомой была эта насмешливая, чуть тягучая интонация.
Никто и никогда больше не произносил его имя ТАК.
А потом Хатаке развернулся и быстро вышел из комнаты. Чунин вздохнул и невольно потёр шрам, словно это могло привести в порядок мысли.
-Зря Вы его разозлили, - раздался рядом негромкий голос, и Ирука поймал сочувствующий взгляд Генмы, - Он теперь Вам обязательно постарается какую-нибудь гадость сделать.
-Вот в этом я ничуть не сомневаюсь, - вздохнул сенсей, грустно усмехнувшись
Уж если ниндзя-копия так старательно и целенаправленно превращал его жизнь в ад на земле во взрослом состоянии, то почему что-то должно измениться, когда Хатаке вернулся в самый противный (со стороны воспитателей, конечно) возраст? Чунин коварно прищурился. Кажется, Какаши-сан благополучно забыл и о том, что его предполагаемая жертва семь лет преподавала в академии шиноби, возясь при этом не с кем-нибудь, а с Наруто. Ну что же… не удастся напомнить, так перед фактом поставим.
-Ну, ведь ты мне поможешь справиться с твоим другом? – Ирука присел перед Генмой, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и заговорщически подмигнул.
-С моим братом, - поправил тот и неожиданно широко улыбнулся, крепко ухватив чунина за левую руку, - Конечно, помогу, Ирука-сенсей. Вы мне нравитесь, поэтому всё, что хотите.
Учитель благодарно улыбнулся, потрепав Ширануи по голове, поднялся и глубоко вздохнул. Можно было даже не сомневаться, поиски выхода на этот раз окажутся сопряжены с небывалыми приключениями!

За следующие полдня у Ируки появилась возможность сделать просто массу всевозможных открытий.
Во-первых, несмотря на то, что напарники явно потеряли память, их характеры, а так же базовые привычки и склонности остались на месте, да ещё и расцвели пышным цветом в силу возрастных особенностей и утерянной профессиональной скрытности шиноби.
Во-вторых, ловя на себе, прямо скажем, сверхприязненные взгляды Генмы, практически не отцепляющегося от его руки, а так же вспомнив, с чего началась их дружба в Замке, Ирука почувствовал смутное сомнение, а до конца ли он уловил расчёт дзёнина на глубину этой самой… дружбы. Обдумать такую крайне интересную мысль более полно времени не нашлось, но определённое беспокойство, вызванное ею, упорно не желало уходить.
В-третьих, однозначно и несомненно можно было сделать вывод, что представление наивного чунина об отношении к нему Хатаке Какаши, как о «равнодушном», имело мало общего с реальностью, но вот стоило ли этому радоваться? Такой кристально-чистой, незамутнённой неприязни к нему не испытывал, наверное, даже недоброй памяти Мизуки. Рассуждения о таком распространённом в среде детей явлении, как дёрганье за косички понравившихся объектов, Ирука старательно прогонял. Тем более, за косичку… ну, за хвост, его никто не дёргал, фантазия копирующего была куда более обширной, и спастись от неё помогал лишь богатейший опыт.
В-четвёртых, носясь по всему дому, превратившемуся в настоящую полосу препятствий, достойную чунинского, а то и дзёнинского экзамена, сенсей наткнулся на сотню самых разнообразных дверей, начиная от неприметного чулана с мётлами и заканчивая роскошными воротами (иначе и не назовёшь) парадного входа, но ни одна, НИ ОДНА из них не была хотя бы чёрного цвета.
В-пятых, под видимым блеском богатого западного особняка и умилительных разборок домашнего учителя со строптивым воспитанником пряталось что-то совсем-совсем другое. Ирука не смог бы объяснить это чувство внятно, но его отточенные инстинкты взрослого шиноби настойчиво шептали о разлитой в воздухе опасности, источник которой никак не удавалось уловить. И это беспокоило, очень беспокоило, ибо, как показывала практика, сволочный Замок мог в любой момент подкинуть самую нехорошую и подлую мерзость.

Немного отдышавшись после очередного забега по лестницам и коридорам, Ирука присел на мягкий, удобный диванчик в какой-то вроде бы гостиной, с трудом сдерживая нервное хихиканье. Да, это оказалось забавно, поменяться с Какаши ролями: когда-то, бог знает когда, ещё дома, в Конохе, всё было наоборот, и это Ирука старательно устраивал всевозможные каверзы, вовремя исчезая из поля зрения своей жертвы, чтобы насладиться результатом со стороны. Единственное, что не изменилось – это их перманентная ничья, когда шутника так и не получается поймать, но и от результатов его деятельности удаётся спастись. Ну… в основном удаётся.
Чунин вздохнул, и провёл рукой по волосам, пытаясь выловить из своей шевелюры остатки качественно сваренной лапши. Всё-таки пару раз он, к своему величайшему стыду, прокололся, безмерно порадовав Хатаке. Ирука скрипнул зубами, вспомнив эту физиономию, совершенно непостижимым образом сочетающую в себе полное безразличие к результатам своих партизанских эскапад и невероятное самодовольство.
«Если я со стороны выглядел хоть вполовину так же противно, то как он меня только раньше не придушил, - невольно подумал сенсей, пытаясь найти какую-нибудь, пусть самую завалящую, причину подобного милосердия ниндзя-копии, - Тут никакая выдержка бы не помогла…»
-А Вы действительно отличный, Ирука-сенсей, - прервал его размышления подошедший и со смаком плюхнувшийся на диван Ширануи, - Какаши никто дольше часа не выдерживал, а Вы уже полдня с ним возитесь, и ничего! Мне даже и помогать Вам почти не пришлось, - в голосе мальчишки сквозило явное и неприкрытое уважение… и не только.
-Ерунда, - вздохнул чунин, нервно усмехнувшись и стараясь не замечать глаза со светящимся в них обожанием, - Просто у меня богатый опыт подобного общения. Лучше скажи мне, Генма-кун… у вас тут ничего странного… или страшного в последнее время не происходило?
Ирука невольно замолчал, нервно потирая свой шрам и пытаясь судорожно сообразить, как бы объяснить ребёнку, который совершенно не помнит о том, кто такие «шиноби» и, тем более, что такое «способности шиноби», о причинах своего невнятного беспокойства.
Ширануи несколько секунд сидел молча, болтая ногами, как совершенно обычный пацан его возраста, потом вздохнул и посмотрел на наставника в упор. Было немного странно встретить холодный, пристальный взгляд сосредоточенного, готового к смертельной драке дзёнина Ширануи Генмы на лице одиннадцатилетнего ребёнка. Карандаш, зажатый в зубах, чуть качнулся, Ирука почти ждал, что крашенная деревяшка взблеснёт холодной сталью.
-Почему Вы спрашиваете? – коротко спросил мальчишка, но в его глазах не было неприязни или злости, просто привычная, въевшаяся настороженность, вынырнувшая из глубин дремлющей сейчас сущности.
-Потому что я чувствую такие вещи, - как можно спокойнее ответил чунин, - Чем хуже – тем лучше.
Генма несколько секунд молчал, потом отвёл взгляд, вздохнул, сосредоточенно ковыряя светлую шёлковую обивку, похоже, намереваясь прокрутить в ней основательную дыру.
-Знаете, я Вам верю, - наконец сообщил он, заставив Ируку едва слышно облегчённо выдохнуть, - Нас с Какаши пытались похитить несколько раз. Предыдущего учителя даже уби… - мальчик осёкся, удивлённо смотря на стремительно оказавшегося на ногах сенсея, от которого словно расходились невидимые волны опасности.
-Так… - почти прошипел чунин, ощущая в груди холодок нехорошего предчувствия, - Что-то я давно Какаши не слышал… Генма, куда он мог пойти?
-Наверное, в сад, там как раз есть… ох… - деревянный карандаш отчётливо хрустнул, под сжимающимися на нём зубами, - Отец же говорил, не выходить одним! Те, которые приходили, они не могут в дом зайти почему-то, но…
-Так, - медленно повторил Ирука, оглядываясь, - Точно в дом никто чужой не войдёт? Тогда жди здесь, а я пойду, посмотрю, куда наше несчастье загуляло, - и с этими словами он быстро вышел из комнаты, попутно старательно убеждая себя, что его почти паническое беспокойство вызвано не более чем опасностью потерять необходимого члена команды.

«Определённо, я могу возгордиться и идти записываться в ясновидцы», - мрачно подумал чунин, когда, осторожно скользя ещё одной тенью между деревьев и подстриженных кустов, наткнулся на обворожительную картину трёх высоких мужчин в чёрных костюмах (здесь что, других не шьют?), наступавших на одного белобрысого, вредного пацана. Какаши стоял молча, в знакомой мнимо расслабленной позе, и уже не скрытое потерянным платком лицо казалось абсолютно невозмутимым, только вместо куная в правой руке был зажат, кажется, обломок фарфоровой вазы. Хороший такой, острый обломок, уже перепачканный кровью. Один из нападавших сжимал плечо под проступающими на одежде бурыми пятнами.
Ирука на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к обстановке. Кроме этих троих и Хатаке рядом никого не прощупывалось. Повезло. А ещё противники стояли к нему спиной, полностью сосредоточившись на своей добыче. Чунин хмыкнул про себя и плавно скользнул вперёд.
Глаз Какаши изумлённо распахнулся, когда позади похитителей словно из ниоткуда выросла ещё одна тёмная фигура, бесшумная, стремительная и опасная. Три удара, предельно точных, выверенных до миллиметра, и трое мужчин осели на землю, как бесформенные, тяжёлые мешки с песком. Несколько секунд Ирука стоял неподвижно, только взгляд его привычно метался из стороны в сторону, схватывая все, даже самые мелкие детали. Тихо. Спокойно. Пусто.
-Пойдём в дом. Незачем тут задерживаться, – хмуро бросил чунин, убедившись, что вокруг действительно никого, пока никого, нет.
Он почти ожидал, что Какаши начнёт возражать или вообще попытается смыться, но тот лишь внимательно посмотрел и молча направился к дому. Тонкие тени от качающихся веток садовых деревьев стремительно пробегали вверх-вниз по невысокой фигурке, соскальзывая по плечам и путаясь в волосах.
-Зачем ты вышел на улицу? Неужели не знал, что это опасно? – сердито спросил Ирука, топая следом за драгоценным ребёночком, а в груди поднималось всё скопившееся за день раздражение.
-Знал, конечно, - ответом был высокомерный фырк и небрежно дёрнувшиеся под пиджаком лопатки, мол, что за ерунду Вы говорите, сенсей, это же очевидно.
-Тогда зачем? А если бы с тобой что-нибудь случилось? – чунин зло стиснул зубы, подавляя острое желание схватить мальчишку за шкирку и как следует тряхнуть его. Мда, последний раз нечто подобное он испытывал только при общении с Наруто, тот тоже нередко прямо-таки напрашивался на хорошую, дружескую трёпку.
Хатаке неопределённо хмыкнул, заходя в дом.
-А Вам не всё равно, Ирука-сенсей? – лениво спросил он, смотря прямо на воспитателя, чуть склонив на бок голову со своим набившим оскомину безразличным выражением лица, - Можно подумать, для Вас это была бы трагедия вселенского масштаба. Вы мне, между прочим, всё развлечение испортили…
Развлечение, значит…
Ирука остановился. Внимательно, очень внимательно посмотрел прямо в бесстыжий, серый глаз. А потом сделал то, до чего ни разу не опускался за все годы преподавания, даже по отношению к Наруто. Одной рукой он крепко, чтоб не вырвался, схватил Какаши поперёк туловища, а второй начал отвешивать ему увесистые шлепки пониже спины.
-Ой! – в первый момент Хатаке дёрнулся, скорее больше от неожиданности, чем от боли, и его голос, растерянный, с лёгкой примесью недоуменной обиды, просто бальзамом пролился на душу Ируки.
Почувствовав удовлетворение где-то спустя полминуты, чунин, наконец, выпустил свою жертву.
-Это нечестно! Вы воспользовались тем, что сильнее! – мальчишка сердито посмотрел исподлобья и неожиданно шмыгнул носом.
-Пользоваться тем, что ты слабее, и избегать таким образом наказания тоже нечестно! – парировал Ирука, чувствуя, как при взгляде на Какаши, похожего на кота, которого таки ж застукали за поеданием хозяйской сметаны и приложили ложкой по лбу, его охватывает невольное веселье.
Хатаке моргнул. Несколько мгновений разглядывал Ируку, словно впервые увидел, и негромко усмехнулся.
-Туше, - потом вздохнул и отошёл к окну, ведущему в сад, прямо на то место, где до сих пор валялись без сознания тела неудачливых похитителей, и вдруг, безо всякого перехода заявил, - А знаете, Вы действительно сильный, Ирука-сенсей.
Чунин невольно вздрогнул, чувствуя, как ударило о рёбра и бешено заколотилось сердце, и понадобилось заметное усилие, чтобы вдохнуть. Как давно он хотел услышать от него подобные слова? Вот, услышал. Только сейчас это не имеет никакого значения, такая ирония, однако…
-Полагаю, ты переменишь своё мнение, как только вырастешь, Какаши-сан, - ровно ответил сенсей, пристально смотря на чёткий профиль.
Сейчас Хатаке как никогда напоминал себя взрослого, и в груди ещё сильнее тянуло тоскливой судорогой.
-Не переменю, - коротко и непререкаемо заявил Какаши, не поворачиваясь, - Я это сразу понял, как только Вас увидел. Что мы где-то встречались, Генма прав, что Вы по-настоящему сильный и с Вами будет хорошо. Только я хотел проверить, что не ошибся. В общем… простите… за сегодня.
Ирука тихонько выдохнул сквозь приоткрывшиеся губы, с трудом справившись с порывом прочистить себе уши, протереть глаза, и принять универсальное противоядие от стандартных галлюциногенов. Хатаке Какаши извинился? И небо не рухнуло на землю?? Да что там небо, даже побелка с потолка не обсыпалась???
А впрочем, почему бы и нет, ребёнку только что помогли спастись от троих здоровых мужиков с немирными намерениями, что бы этот гений не пел о «развлечениях». Чунин вздохнул, закрыл рот и тряхнул головой. Вот вернётся ниндзя-копия в своё нормальное состояние, тогда и придёт время выяснять, что же он имел ввиду.
-Ирука-сенсей, Какаши, вы в порядке? Что случилось? – Ширануи появился как всегда вовремя, позволив Ируке отстраниться от внезапно свалившихся сомнений, - Я волновался!
Мальчишка обиженно взмахнул наполовину перегрызенным карандашом и быстро шагнул к любимому сенсею.
-Отойди от него, - негромкий, явно угрожающий голос Хатаке заставил Генму остановиться, а Ируку судорожно прощупать пространство вокруг на предмет обнаружения рядом с собой, любимым, различных опасных для жизни предметов, начиная от тупых столовых ножей и заканчивая взрывными печатями максимальной мощности.
-Какаши, ты чего? – насуплено спросил Ширануи, явно не понимая, в чём дело, да и чунин не отказался бы получить подробные разъяснения, поскольку ничего постороннего на своей особе не обнаружил.
-Ничего, - так же спокойно и весомо ответил Хатаке, отходя от окна и вставая между сенсеем и «братом», - Не лезь к нему.
-Почему это?! – Генма недовольно фыркнул, скрестив руки на груди.
-Потому что Ирука-сенсей – мой.
В повисшей тишине чунин почти услышал, как его челюсть со стуком падает на гладкий деревянный пол. А потом Ширануи молча и без лишних рассуждений засветил Какаши в нос. Секунда, и вместо двух мальчишек на полу катался рычащий ком, в котором не разобрать где чьи руки-ноги, только мелькали белые пряди волос, голые коленки и острые локти.
-А ну тихо!!!!!!!!
Именно насквозь родное зрелище банальной ребяческой драки, разнимать которые Ируке приходилось по несколько раз на дню, и вернуло впавшего в состояние глубокого ступора сенсея к реальности. Мгновенно закатав рукава, он ловким, отточенным движением выбросил вперёд обе руки, ухватив в каждую по воротнику и растащив перешедших рамки приличия диспутантов как можно дальше друг от друга.
-И что это значит?! Генма? Какаши?
Оба молчали, тяжело дыша и обмениваясь более чем мрачными взглядами. Под глазом Ширануи наливался ярко-фиолетовым здоровенный фингал, из разбитого носа Какаши на когда-то белую рубашку капала кровь.
Возможно, предположения о намерениях Генмы не следовало сбрасывать со счетов, как бы это ни казалось неудобно.
Возможно, старый тезис о дёргании за косичку характеризовал ситуацию ещё глубже, чем подумалось поначалу.
Возможно, конечно, всё это было лишь временным последствием неадекватного состояния буквально впавших в детство напарников.
-Вы что это устроили? Что это ещё за заявления? Какаши, это к тебе относится в первую очередь!!! Вы…
Распекая своих подопечных, Ирука случайно скользнул взглядом по стене коридора, оказавшегося местом незапланированных военных действий, и увидел родную чёрную дверь, нагло пристроившуюся между окном и каким-то шкафом. И где только раньше пропадала, паршивка?!
-Таааак, - зловеще прошипел чунин, волоча мальчишек прямо к обнаруженному выходу, - Ну, сейчас мы поговорим!
И он со всего маху прицельно зашвырнул дорогих товарищей точнёхонько в клубы серебристого тумана.

Бешеная дымчатая спираль перед глазами. Полёт-полёт-полёт. Восьмая дверь, первая от центра справа, исчезающая в дереве стены.

В холле.

-Ну и что это было?! Какаши-сан? Генма? Уж от тебя я подобного не ожидал, что за делёж вы устроили, мать вашу???!!! Какаши-сан, Вы… Вы… Вы просто…
Оба дзёнина невольно попятились от разъярённого Ируки, набросившегося на них, стоило проморгаться после очередного путешествия. Вокруг, как и всегда, наличествовал знакомый холл с сотнями горящих свечек и уже только пятью оставшимися дверями, но это место внезапно перестало быть безопасной гаванью между двумя рейдами в неизвестность.
-Ирука-сенсей, Вы о чём говорите? Какой делёж? – недоумённо спросил Какаши, - И вообще, почему мы не оказались за дверью?
-Ээээ… - чунин замер, словно со всего ходу налетев на кирпичную стену, и замолчал, с подозрением уставившись на дорогих напарников, - А вы не помните?
Те переглянулись и одинаково мотнули головами, смотря на Ируку кристально-честными глазами искренне недоумевающих людей.
-Ирука, объясни, пожалуйста, в чём дело? – Генма, не осознавая этого, поднял руку и плавно провёл пальцем по прохладной стали родного сенбона.
-Ээээ… - сенсей неуверенно переступил с ноги на ногу и невольно потянулся к любимому шраму, чувствуя, как злость, которую, похоже, некуда будет приложить, начинает рассасываться.
Он ещё раз внимательно-внимательно посмотрел на дзёнинов. Вообще-то, раньше амнезией тут никто не страдал. Но и до одиннадцатилетнего возраста тоже никто не омолаживался, чёрт его знает, может, и правда не помнят.
-Ладно… я вам потом объясню, что за делёж. Обоим, - всё ещё мрачно буркнул чунин, испытывая, однако, немалое облегчение от того, что разборки придётся отложить, - Когда из Замка выберемся. А сейчас, раз всё в порядке, надо идти дальше. Между прочим, вы, кажется, благополучно забыли, что нас послали на поиски детей. Которых мы до сих пор не нашли!
-Мы же не знаем, они вообще попали сюда или нет, - напомнил Ширануи, делая странное движение, словно хотел шагнуть вплотную к Ируке, но в последний момент передумал, - Могли и там, дома остаться.
-Предпочитаю рассчитывать на худшее… - школьный сенсей вздохнул и немного нервным движением провёл пальцами по волосам, приглаживая без того стянутые пряди.
И невольно замер, заметив, как пристально смотрят оба дзёнина на его руку.
«Ой, ёёёёёё!!! Чего бы я ни отдал, чтобы узнать, сколько же от них нормальных было там. Коня, коня, полцарства за коня! В смысле, за информацию… – чунин поспешно отвернулся, сосредоточенно разглядывая оставшиеся двери и совершенно не видя того, что находится перед глазами, - И Генма… и… и Какаши… Нет, ну какого дьявола им обоим надо?!»
Ирука зябко передёрнул плечами и почувствовал, как щёки начинают гореть при мысли, что доблестным дзёнинам надо совсем не дьявола, а вовсе даже и человека. Одного конкретного. Обоим сразу.
Если, конечно, ему не почудилось и не придумалось с вдруг разбушевавшейся фантазии. Как говорится, здравствуй, паранойя, давно не виделись, шизофрения, добро пожаловать, мания величия. Конечно, о ком ещё могут думать два элитных шиноби, как не о рядовом школьном учителе. За какового, пребывая в состоянии несостояния, устроили рыцарский турнир.
«…потому что Ирука-сенсей – мой!...»
Чунин нервно хихикнул, тряхнул головой и свирепо уставился на чёрные створки в полупустой стене.
-Сюда пойдём, - ткнул он пальцем в первую попавшуюся и мрачно оглянулся на товарищей по несчастью.
Пусть только попробуют возразить!
Однако протестов не последовало, дзёнины молча кивнули, по-прежнему внимательно его разглядывая. Конечно, могло быть и так, что они просто пытались сообразить, почему же напарник так на них взъелся, но… Ирука невольно сглотнул и осторожно, бочком шагнул к одинокой двери, кажется, когда-то бывшей третьей справа, чувствуя себя попавшимся в ловушку зайцем.
«Ну чего же они хотят? Оба?» - с тоской подумал чунин, не глядя нащупывая спасительную ручку.

Тихонько клацнув зубами о сенбон, Генма вздохнул и шагнул вслед за Ирукой, но тут же остановился, чувствуя опустившуюся на плечо ладонь.
-Полагаю, твоя поддержка означает, что наш спор перенесён на более подходящее время? – негромкий, обманчиво-равнодушный голос над ухом.
Ширануи хорошо знал это деланное спокойствие, припасённое специально для серьёзных противников. Хатаке никогда не разговаривал с ним подобным тоном. До сего момента. Генма ещё раз прикусил свою верную, спасительную иглу, рывком подавляя несвоевременные эмоции.
-Означает, - процедил он сквозь зубы, и, сбросив чужую руку, шагнул вперёд.
Спину почти физически царапал острый, пронзительный взгляд, так, что с трудом удавалось не ёжиться.
К счастью, серебристые хлопья туманной пены прервали необходимость дальнейшего их общения.

продолжение в комментах

@темы: angst, humour, слеш, romance, лист, авторский

---

Botan-chan | Замок тринадцати дверей | часть 2

[Botan-chan]

автор: Botan-chan
название: Замок Тринадцати Дверей
пейринг/персонажи: Какаши/Ирука, немного Генма/Ирука
рейтинг: R
жанр: возьмём основу из fantesy, добавим в качестве начинки экшн, ангст, юмор и романс, предварительно перемешав, польём пикантным соусом из неявных кроссоверов. Название полученному блюду жанру повар автор предлагает придумать гурманам читателям самостоятельно.
статус: закончен
дисклеймер: не моё, не надо
саммари: "Алиса в Стране Чудес" по-коноховски. С тремя Алисами. Гыыыыыыыы...
примечания: все эпиграфы предоставлены Кышь в качестве гуманитарной помощи неимущим аффторам. Спасибо ей за это огромное
предыдущие части: 1

Дверь четвёртая.

В тихом омуте
Карих глаз
Черти есть еще...
Про запас!
Они тихо храпят
В полудреме своей...
Отвечая на взгляд,
Их тревожить не смей!
Штабелями лежат
Аж до самого дна.
Карих с золотом глаз
Глубина, темнота...

Солнце село, лес тихонько шумел, огонь уютно потрескивал, разбрасывая стайки красно-золотистых искр. В общем, это была идиллическая картина ночного пикника на природе… ну, почти идиллическая, учитывая, что трое сидящих у костра шиноби не испытывали ни малейшей радости от пребывания в этом райском уголке. Признаем честно, для этого у них всё-таки имелась пара причин.
Во-первых, окружающий лес был слишком ненормальным. Нет, тут не водилось никаких фиолетовых ёлок, или плотоядных кроликов, от которых пришлось бы прятаться на верхушках деревьев, по соседству с зубастыми дятлами, совсем даже наоборот. Здесь даже самые страшные и опасные на вид монстры были довольно безобидными и максимум, чего следовало опасаться – что тебя слегка тяпнут за пятку, прежде чем удрать. И это нервировало. Привыкшие к старому доброму правилу природы «выживает сильнейший» трое ниндзя никак не могли избавиться от чувства глобального подвоха и надувательства, то и дело ожидая, что вот сейчас, стоит лишь слегка расслабиться, тут-то они и столкнутся с чем-нибудь по-настоящему опасным. В результате указанный злобный хищник, так и не появлялся, либо не существуя, либо просто ожидая момента, подленько подхихикивая в засаде, а хоть немного отдохнуть не получалось.
Во-вторых, даже если считать, что сие место было полностью безопасным, милым и дружелюбным (в конце концов, любой, самый несуразный вариант имел право на существование, учитывая общее безумие этих дверей), но пребывание и в самом раю вот уже ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ НЕДЕЛИ, безо всякого намёка на возможность выхода, не могло не нервировать. Все старались тщательно замалчивать печальный факт, что поиски как трёх ребятишек, так и одной-единственной двери в бескрайнем (или казавшимся таковым с верхушки дерева) лесу без малейших ориентиров в действительности следовало бы назвать занятием несколько… бесперспективным. Конечно, во время предыдущих вояжей всё обстояло примерно так же, а проклятущая дверь могла возникнуть прямо из воздуха, но ожидание уже становилось весьма неприятным процессом, в общем-то, положение спасала исключительно въевшаяся в плоть и кровь шиноби привычка к самоконтролю.
В-третьих же, не особенно радовал тот факт, что в сложившейся ситуации они не могли разойтись каждый в свою сторону, чтобы хоть немного отдохнуть от общества напарников, в целом людей неплохих, просто слегка раздражающих… периодически… тем сильнее, чем больше проходило времени безо всякого намёка на возможность найти выход. Пока, к чести всех троих, перебранки ограничивались извечными, как восход и закат, спорами самого примерного учителя и самого безалаберного дзёнина Конохи, но обстановка постепенно накалялась.
В общем, все трое молча сидели у небольшого костра, ожидая, когда же поджарится рыба из ближайшего ручейка, и думали каждый о своём. На самом деле, размышляли они об одном и том же, а именно, сколько ещё придётся болтаться в этом проклятом лесу, и что же может случиться в Замке с детьми, ежели они действительно сюда попали, но телепатов в компании не было, поэтому осознать сей факт товарищам по несчастью оказалось не дано.

-Держите. Готово, - наконец соизволил дать своё высочайшее изволение Генма, когда рыба таки ж дошла до кондиции, которую непризнанный, но от этого не менее талантливый повар счёл приемлемой.
Какаши неторопливо снял маску (что теперь, всё равно все видели) и, не мешкая, принялся за жестокую расправу с ни в чём не повинным карпом. Ирука рассеяно протянул руку к своей порции, задумчиво уставился на неё, явно не видя и пребывая мыслями в одному ему известных далях. За что тут же был наказан: коварный лес мгновенно счёл необходимым продемонстрировать, что расслабляться нельзя никогда, даже если вокруг не свистит крыльями, лапами, клыками или кунаями смертельная опасность.
Кусты сбоку от замечтавшегося чунина раздвинулись, пропуская вперёд зубастенькую морду одного из местных сухопутных крокодильчиков (твари были на редкость вредными и просто необычайно юркими). Морда на секунду замерла, облизнулась узким ярко-красным язычком, а потом метнулась вперёд, явно нацелившись на чужой ужин и ничуть не смущаясь от факта присутствия его хозяина. Увы, крокодильчику не повезло: всё ж таки Ирука был шиноби, а потому реакцией обладал отменной и успел буквально в последнюю секунду спасти рыбку из загребущей пасти наглого вора.
-А ну пошёл отсюда! – рявкнул чунин, хватая первое, что попалось под руку, а именно свою поясную сумку, и отвешивая ей увесистый тумак прямо по носу противника.
Нахальная тварь, вместо того, чтобы устыдиться или хотя бы испугаться, в общем, по какой бы то ни было причине исчезнуть в густой листве, только обиженно чихнула и продолжила попытки схватить чужую еду, уворачиваясь от ударов, шипя не хуже взбешённой кошки и плюясь подобно опытному верблюду, к счастью, не прицельно. Борьба продолжалась с переменных успехом и к позору чунина закончилась его поражением: крокодильчик извернулся совсем уж запредельным образом, таки ж ухватил вожделенную добычу, мгновенно скрываясь в густой листве ближайших кустов и напоследок метким ударом пупрыщчатого хвоста выбив из руки противника его страшное оружие.
-Надо было кунаем, - флегматично вздохнул Генма.
-Жалко… - виновато протянул Ирука, печально созерцая обломок прутика, на котором ещё недавно был нацеплен долгожданный ужин.
Ширануи не стал уточнять, кунай или крокодильчика.
-Держи, - после короткой паузы, посвящённой размышлениям и борьбе с самим собой, буркнул дзёнин, протягивая напарнику остатки своего ужина и возвращая в рот любимый сенбон.
-Да я… да не надо… - тот чуть покраснел, смущённо отвёл глаза… и побледнел так, будто увидел самый страшный свой ночной кошмар, воплотившийся в реальность.
Мгновенно схватившись за оружие, Генма повернулся в ту же сторону и наткнулся взглядом на Хатаке Какаши, который, как ни странно, совершенно не собирался комментировать утрату ужина излишне добрым чунином, и вообще вид имел довольно ошалелый. Ширануи подумал, что так мог бы выглядеть человек, который, принявшись разбираться с беспорядком в доме, вдруг обнаружил бы под разбросанными вещами алмазные россыпи.
-Выпуск n-го года… всего сто экземпляров… подарочный вариант… - сдавленный шёпот копирующего только подтвердил это впечатление.
Коротко взвыв, Ирука перескочил через костёр, явно собираясь вернуть себе выбитую было из рук сумку, на которую и пялился, как на чудо божье, Хатаке, но не успел: дзёнин ловко подхватил её с земли, отпрыгивая назад. И только тогда Генма сообразил, что дело было, конечно же, не в самой сумке, вполне стандартной и не отличающейся от его собственной, а в её содержимом: отбиваясь от бешеных атак чунина, Какаши крепко сжимал в руке книгу в яркой обложке, на которой прямо бросались в глаза крупные буквы заголовка «Ича-Ича…».
«Ничего себе! А выглядит, как сама невинность!» – весело смотря на начинающего краснеть приятеля, подумал Ширануи, с трудом сдерживая смех и вспоминая, как в штабе в шутку составлялись списки «избегнувших заразы Дзирайевских книжек», и один известный чунин всегда занимал почётное первое место, ну-ну…
Генма хмыкнул и вновь взглянул на резвящуюся парочку, размышляя, стоит ли ему вмешиваться: на непрошеную помощь школьный сенсей мог ответить и благодарной улыбкой и откровенно враждебным раздражением.
-Отдай! Не твоё, - почти прорычал чунин, явно забывая о всякой вежливости и собираясь перейти к кардинальным мерам возвращения своей собственности.
-Можно подумать, Ваше, Ирука-сенсей, - насмешливо протянул Какаши, отпрыгнул ещё на шаг назад, демонстративно открыл книгу на первой странице, явно намереваясь погрузиться в чтение… и замер соляным столбом.
Генма аж привстал, остро желая увидеть то, что ввергло Хатаке Какаши, нет, вы только вдумайтесь, Хатаке Какаши в состояние лезущего на лоб глаза и отвисшей челюсти, но не успел: Ирука, воспользовавшись замешательством противника, ловко выдернул книгу из его ослабевших пальцев и поспешно запихал её обратно в сумку. Потом демонстративно вернулся на свое место и, забрав у Генмы предложенный им когда-то ужин, вгрызся в несчастную рыбку (то есть, полрыбки), всем своим видом показывая, что комментировать недавнюю сцену не собирается. Смотря на его пылающие лицо, уши и даже шею, Ширануи кусал сенбон, чтобы не расхохотаться.
-А ты полон сюрпризов, Ирука, - всё-таки не выдержал дзёнин, проказливо прищурившись.
-Ты даже не представляешь, насколько! – проворчал Какаши, тоже весьма пристально созерцающий занятого ужином чунина.
Тот на мгновение вскинул глаза, подарив копирующему такой убийственный взгляд, что человек с не очень крепкими нервами мог бы и на тот свет отправиться, но Хатаке лишь ухмыльнулся в ответ.
-Да что там такого было, нэ? – Ширануи придвинулся поближе к чунину, - Нехорошо иметь секреты от напарников, - почти прошептал он с ласковой укоризной прямо во всё ещё красное ушко.
Ответить Ирука опять не успел.
-Меньше знаешь – крепче спишь, - хмыкнул копирующий, – Поверь мне, есть вещи, которым лучше оставаться тайнами.
-В кои-то веки Вы соизволили высказать умную мысль, Какаши-сан, - почти прошипел школьный сенсей, сверкая глазами не хуже Цунаде, - Ещё бы сделать что-нибудь не менее умное хоть раз попробовали!
-Да ладно тебе, - хмыкнул Генма, слегка пихая чунина в плечо, - Ну читал ты эти книжки, что такого, их вся Коноха читает, начиная с детей дошкольного возраста.
Ирука бросил на него быстрый и какой-то странно весёлый взгляд и поспешно отвернулся. Ширануи готов был поклясться, что тот изо всех сил борется со смехом, полностью и мгновенно позабыв о собственной злости. Генма вздохнул и привычно перекатил во рту сенбон. Кажется, это был его крест: западать на людей, которым идеально подходило определение «тихого омута».

Мда, все его влюблённости на поверку оказывались такими. Взять хотя бы Хикари, миниатюрную, хрупкую, с вечно потупленными прозрачно-зелёными глазами и совершенно непередаваемой, какой-то тихо-сияющей улыбкой. А так же самой перспективной из молодых хирургов, особенно в плане хладнокровия и умения обращаться со скальпелем, как во время операций, так и при необходимости перерезать чьё-нибудь горло. А уж её циничные замечания профессионального медика, особенно в комплекте с ангельски-невинным личиком и вовсе сражали наповал не хуже мешка с шерстью, которым приложили по макушке. Жаль, она не дождалась возвращения в деревню Цунаде, они бы понравились друг другу. Увы, Хикари погибла три года назад, на одной из миссий.
Или вспомнить близнецов Акиру и Акари, вежливых, даже церемонных, которых до сих пор ставят в пример всем безалаберным раздолбаям не меньше, чем Ируку. Ну да, начальство-то не знает, как эта милая парочка зажигает, когда никто не видит, перепить их не смог в своё время даже Ибики, только набрался так, что на следующее утро оказался не в состоянии вспомнить, ни где, ни с кем, ни по какому поводу. Генма несколько месяцев прометался между братиком и сестричкой, так и не смог выбрать и, в конце концов, тихой сапой улизнул от сладкой парочки. К счастью они не обиделись, тут же переключившись на кого-то ещё, иначе жизнь несчастного дзёнина грозила превратиться в ад на земле.
И вот сейчас опять: милый, скромный школьный учитель, без особых способностей (официально), добрый, заботливый и вообще, белый… эээ… коричневый и пушистый. Угу. А так же не стесняющийся в лицо (ну, то есть, в маску) хамить одному из самых сильных бойцов деревни, без всякого труда снимающий приглянувшиеся шкуры со всяких призрачных псин, которые и для дзёнинов не были простыми противниками, женящийся на малознакомых парнях и таскающий в сумке книги Дзирайи. Ах да, так же не следовало забывать, что это самое воплощение идеального сенсея почти семь лет без продыху умудрялось строить жутких монстров, скрывающихся под непримечательным названием «ученики академии ниндзя», с Наруто во главе. И ничего, насколько Ширануи было известно, монстрики строились, может и небезропотно, но вполне результативно.
В общем, Генма вынужденно признал, что опять попался всё в ту же старую ловушку, но, право слово, не видел никаких причин по этому поводу переживать. В конце концов, какая прелесть может быть в тихом омуте, если там не водится ни одного, даже самого завалящего, чёрта?!
«Интересно, а что же всё-таки такого смешного я сказал? – почесал в затылке дзёнин, смотря, как продолжают чуть подрагивать от сдерживаемого смеха плечи Ируки, - Что-то неладное, похоже, с этой книжицей… Обязательно надо будет узнать!» - что поделать, любопытство – одно из профессиональных качеств истинного ниндзя.

Надо уточнить, что сомнения Ширануи Генмы были совсем даже небезосновательными. Ирука бросил на приятеля ещё один весёлый взгляд из-под ресниц и тихонько прикусил большой палец. Нет, он ничуть не сомневался в том, что могли подумать и, конечно же, подумали его напарники поневоле. Он бы и сам сделал точно такой же вывод. Да и вообще, вряд ли бы нашёлся человек, которому в голову могла прийти истинная причина, более чем десять лет назад приведшая неподобающую литературу в сумку тогда ещё одного из учеников академии, который в то время совершенно не собирался становиться учителем, да и вообще не думал ни о чём, кроме бесконечных шуток и дурацких розыгрышей, единственном, что помогало ему убежать от боли внезапной и жестокой потери.
Ирука почти незаметно и немного печально улыбнулся своим подростковым воспоминаниям. В общем-то, не так мало людей помнило о его весьма выдающейся в смысле всевозможных безобразий юности. Ирония состояла в том, что, хотя всё затевалось с целью привлечь к себе чужое внимание, самые выдающиеся его вояжи так и остались тайной для всех, кроме, может быть, Сарутоби-сама, мир его праху. Надо сказать, что история со злосчастным томиком относилась к этим самым никому неизвестным шедеврам искусства шалостей.
Того чунина, пришедшего на неделю заменить их обычного сенсея, невзлюбили сразу: слишком снисходительный к «малышне», слишком высокого мнения о себе, со слишком большим удовольствием раздающий плохие отметки. Конечно, это нельзя было оставить безнаказанным. Конечно, банальность вроде подложенных на стул взрывных печатей казалась просто ниже достоинства Ируки. Даже себя он клоуном выставлял куда изобретательнее, а уж ради того, чтобы качественно испортить жизнь лютому вражине, следовало и вовсе расстараться.
В конце концов… парень сам был виноват, что чуточку слишком сильно любил одну книжную серию (хотя, переплюнуть в этом Какаши мог даже и не надеяться)! А так же, что растрезвонил всем и каждому, будто ему обещал подписать подарочный экземпляр сам автор произведения! И кто же должен отвечать, если он оказался последним лопухом и позволил у себя этот самый великий и неповторимый экземпляр позаимствовать?! Тот факт, что процесс заимствования был обставлен с максимальной тщательностью и приложением всего немалого таланта к всевозможным ловушкам, это уже мелкие, не стоящие внимания детали. Так же, как и большая вероятность, что перед результатом полёта вдохновения обиженного студента вряд ли устояла бы и добрая часть коноховских дзёнинов.
Вообще-то, Ирука сомневался, забирать ли свой трофей насовсем или помурыжить незадачливого противника, а потом книжку отдать. Но, ради интереса открыв первую страницу, обнаружил, что парень-то не соврал, и автограф действительно имеется. В общем, это была слишком ценная вещь, чтобы её возвращать. Ирука хорошо помнил, как поскорее сбежал сразу же после уроков домой и, прикусив кончик языка от усердия, сидел, старательно подправляя дарственную надпись Дзирайи, меняя проставленное имя, сосредоточенно и аккуратно, чтобы комар носа не подточил.
Поскольку же талант к подделке подчерков обнаружился у будущего учителя, ещё когда родители были живы, и он заносил их подписи в дневник, любезно избавляя любимых предков от необходимости переживать за его учёбу, то в результате четверти часа кропотливого труда даже сам великий саннин не поверил бы, что некоторые из иероглифов в размашистой строке написаны не только его рукой. А у будущего чунина появился собственный талисман на удачу, который он никому не показывал, но всегда носил с собой, почти безоглядно в него веря, ну, с тех пор ему действительно нередко везло по жизни.
Но самой же забавной частью сей милой истории являлось то, что саму книгу Ирука так и не прочитал: или времени не было, или что-то более интересное под рукой оказывалось, а потом и вообще, экзамен на чунина, миссии, после – школа и бумаги штаба. Да и незачем было это читать, не для того он книгу добывал. А талисман работал вполне исправно.
Ирука ещё раз быстро скользнул взглядом по напарникам, как всегда спокойному Генме, в глазах которого притаился зверский интерес, совершенно несчастному Хатаке, с тоской смотрящему на его сумку, и коварно ухмыльнулся. Естественно, только в мыслях.
«Представляю, как стенает сейчас по этой книжечке наш маньяк. Только чёрта с два он увидит её ещё хоть раз».
Надо сказать, что если бы чунин умел читать мысли, то он бы очень удивился.

Какаши действительно страдал. Вот только не из-за упущенного подарочного экземпляра: у него дома хранился такой же, в специальной, отдельной коробочке, перевязанной розовым бантиком. Куда больше его занимал вопрос, что же должен был изобрести один небезызвестный подросток, чтобы получить от Дзирайи подарок, да её с подписью «милому Ируке на долгую память». Сначала воображение попыталось сунуться в область совсем уж ненормальных вещей, но эти поползновения были пресечены ледяным скальпелем здравого смысла. Тогда оно просто отказалось работать.
«Я ж помру от любопытства!»
«Да и не только от любопытства, похоже»
«Нет, но до чего он всё-таки смог додуматься? И ведь Дзирайю наверняка не расколешь».
«Однако, должен заметить, на твоём месте, я бы не стал сомневаться в способностях одной известной нам личности»
Какаши вздохнул. О да. Всю глубину и изощрённость фантазии школьного сенсея он смог прочувствовать на собственной шкуре.
Да, сначала Хатаке не понял, что это результат чьей-то вражеской деятельности, и принял внезапно обрушившиеся на голову неприятности как простое совпадение. Возможно даже, он пребывал бы в этом заблуждении достаточно долго, если бы во время какого-то полушутливого разговора о своей несчастной жизни не встретился бы взглядом с парой карих глаз. Насмешливо прищуренных, откровенно издевательских и торжествующе-удовлетворённых. Кому-то это показалось бы нелепостью. Кому-то – игрой воображения. Кто-то наверняка бы зафыркал, мол, надо же такое смешное обвинение составить, да ещё без каких-либо веских причин. Но с того мгновения Какаши точно и необратимо знал, кому же обязан богатым разнообразием и отсутствием скуки в своей жизни.
О да, Умино Ирука был вежливым, приятным человеком. Действительно несколько стеснительным. Обладающим просто невероятной выдержкой. А так же свято уверенным в том, что конфликты – не лучший метод общения с окружающими. Всё это, вне сомнений, являлось правдой, только правдой и ничем, кроме правды.
И никто как-то не задумывался, что будет, если удастся по настоящему Умино Ируку разозлить, задеть за живое, цапнуть до самого нутра, сковырнув защитный панцирь воспитания, позволяя вырваться на волю бешеному темпераменту.
Только Хатаке Какаши выяснил сей факт. Экспериментальным путём.
«Я знаю, что это ты» - сказал его взгляд сидящему за столом с документами чунину.
«Попробуй, докажи» - ответила насмешливо вздёрнутая бровь.
С такого безмолвного диалога и началась весёлая, увлекательная игра, которую копирующий в мыслях именовал «увернись и поймай». Смысл заключался в том, чтобы вовремя предотвратить последствия очередной выдумки тихого, незаметного сенсея, и отловить того с поличным. Пока противники находились в состоянии перманентной ничьей: доставать Хатаке у Ируки больше не получалось, но и уличить свою головную боль признанный гений пока не смог. И, надо признать, порой копирующий ниндзя был просто непозволительно близок к тому, чтобы самым позорным образом утратить всякий самоконтроль, зверски придушив… или что-нибудь более неприличное сделав с одним из преподавателей родной Академии, от чего порой удерживало только непоколебимое уважение к святому правилу «не пойман – не вор».

Какаши едва хмыкнул и чуть скривил губы под маской, смотря, как Генма дурашливо пристаёт к чунину, пытаясь таки ж выцыганить у того злополучную книжечку на предмет детального рассмотрения.
«Не знаешь ты, с кем связался, друг мой. Саааавсееееееем не знаешь»
«И просвещать наивненького тут явно никто не собирается»
Тихонько фыркнув, Хатаке рывком поднялся, направляясь к близлежащему ручью, напиться. Но стоило ему сделать пару шагов…
-ВАААААААААА!!!!!!!!!!!!! – дикий вопль заставил Генму и Ируку одинаково подпрыгнуть, и вместе рвануть вслед за отошедшим ниндзя-копией, похватав оружие.
-Какаши, что случилось?! – Генма судорожно шарил взглядом по трепещущим листьям, пытаясь сориентироваться в сгустившихся сумерках. Ничего опасного он не чувствовал, но…
-ДВЕРЬ!!!!!!!!!!!! – наконец смог оформить во внятную речь свой дикий вопль Хатаке.
Его напарники на мгновение замерли.
-ГДЕ?????!!!!!
Дверь притаилась между узловатыми корнями столетнего дуба и размером скорее походила на кроличью нору. Однако, как выяснилось, препятствием это не было, потому что стоило распахнуть створку, и непреодолимая сила подхватила их, швыряя в клубы уже насквозь родного тумана.

Бешеная серебристая спираль. Полёт-падение. Ровный свет сотен свечей. Выцветающая до коричневого цвета полированного дерева крайняя справа дверь.

В холле.

-Кто бы мог подумать, что я буду так безумно рад видеть это место… - почти простонал чунин, опускаясь прямо на ковёр и зарываясь пальцами в мягкий ворс, словно боясь, что сейчас дивное видение знакомой круглой комнаты развеется как дым, - Я думал, мы там навсегда застряли!
-Ирука! – укоризненно выдохнул Генма, чуть не поцарапавшись об остриё любимой игрушки, - Мне и так это будет в кошмарах сниться!
Дзёнин тоже уселся на ковёр, с наслаждением зажмурившись и прислушиваясь к тишине, в которой не было и не могло быть никаких трелей разноцветных птичек, никаких оглушающих воплей из кустов, благодать, одним словом.
-Что, даже по крокодилам скучать не будете, Ирука-сенсей? А кому же тогда ужины жертвовать? – съехидничал Какаши, вытягиваясь на полу во весь рост и почти мурлыча от удовольствия.
-Наверное, всяким убогим и увечным бедолагам, - не замедлил откликнуться чунин, - Вам, например…
-Началось, - сообщил потолку Ширануи, негромко, но вполне демонстративно.
Закадычные враги переглянулись, скорчили почти одинаковые высокомерно-уничижительные рожи и отвернулись друг от друга. Настроение было слишком радужным и расслабленным, настолько, что даже перспектива отложить перебранку не казалась неприемлемой.
-Ну… какая дверь будет следующей? – после паузы поинтересовался Хатаке.
Две пары глаз уставились на него, как на главного врага народа.
-Ты издеваешься! – пробурчал Генма, - Я сейчас даже думать об этих долбанных дверях не хочу! Дай передохнуть.
-Можно, - согласился ниндзя-копия и потянулся к своей сумке.
Признаться, Ширануи ожидал появления ещё одного томика «Ича-Ича…», третьего по счёту, но всё оказалось намного веселее: жестом фокусника копирующий достал потрёпанную цветастую колоду карт.
-Предлагаю разыграть следующую дверь. С одной стороны, это займёт время, с другой, потом не будем спорить.
-Что ж тебе не терпится так, - хмыкнул Генма, однако больше возражать не стал.
Спустя какое-то время Какаши был вынужден признать, что один знакомый наставник подрастающего поколения и в карты его обыгрывает… то есть, мог бы обыграть, если бы Хатаке не обучал в своё время шулерским приёмам сам Йондайме, признанный гений в том, что касалось передёргивания карт и извлечения тузов из рукава. Надо сказать, достойный ученик когда-то навострился настолько, что его и сенсей не всегда мог поймать за руку, что уж говорить о напарниках. Правда, копирующий так и не проверял своих талантов с самым опасным противником – Дзирайей, но в данной ситуации это особой роли не играло.
В любом случае, по прошествии нескольких часов нервы компании полностью успокоились, все партии были закончены, а следующая дверь, изначально четвёртая справа, определена. Задерживаться не имело смысла, и трое шиноби, как всегда слаженно, шагнули за приглашающе распахнутую створку.

Дверь пятая.

Сквозь туман и лунную дымку,
Под серебряным светом звезд,
Смерть идет ко мне, дарит улыбку
Поцелуем рассветных грез.
Так прекрасна и невозможна,
Так опасна и так нежна...
Покорится ей - слишком просто,
Но мне тайна ее важна.
Растворяясь в прикосновеньях,
Тая снегом в объятьях мечты,
До рассвета так мало времени:
Я умру - и исчезнешь ты.
Но, пройдя по следам твоим легким,
Я смогу - не успеешь взлететь.
Я найду - по словам и поступкам –
Мою тёплую, нежную Смерть.

Огонь был везде. Огонь-огонь-огонь. Жаркое, жадное, голодное пламя. Стаи оранжево-красных искр разлетались по сторонам с насмешливо-злым треском. С грохотом обрушилась, провалилась внутрь крыша, заставив обжигающие жёлтые языки взметнуться чуть не до неба, до холодных льдинок звёзд, будто в попытке растопить их, слизнуть с бархата полночной черноты.
Смешно. Как бы ни был яростен огонь, высота недоступна для него. Он может бушевать только здесь, на земле.
Ирука опустил веки, чувствуя, как кусает кожу злой, жестокий жар, опаляет кончики волос и потрескавшиеся губы, на которых запеклась кровь.
Да, кровь.
Ирука вновь открыл глаза и посмотрел на свои руки. Медленно провёл ладонями одна по другой, растирая подсохшую тёмно-бурую корочку. Поднял пальцы к самому лицу, поморщился от тяжёлого, неприятного запаха. И невольно зажмурился, крепко, изо всей силы, чтобы не пропустить выбиваемые бьющим в лицо горячим ветром слёзы. А ведь как хорошо всё началось…

Всё началось с солнечного света. Прозрачного, лёгко-невесомого, как золотистый шёлк, расчертившего полосами веранду незнакомого дома. Свежий ветерок шаловливо скользил по коже, трепал выбившуюся из хвоста и заправленную за ухо прядь, донося полузнакомый аромат цветущих яблонь. В воздухе едва заметно вздыхал разлитый, словно медовая патока, покой. Здесь не могло случиться ничего дурного. Просто не могло.
За спиной почудилось чужое присутствие, и Ирука быстро обернулся. Сердце пропустило удар, а потом забилось с пугающей, судорожной частотой. Она стояла в проёме двери, одетая в домашнее кимоно, с подвязанными косынкой волосами. Тихая, скромная улыбка, какая всегда появлялась на её лице, тёплые глаза цвета лесного ореха.
«Мама» - едва не вырвалось у Ируки, глупо и совершенно неуместно, когда он подался вперёд, почти делая шаг ей на встречу.
«Это невозможно, - холодно остановил его разум, - Она мертва уже четырнадцать лет, и ты знаешь об этом».
-Откуда ты здесь взялся? – негромко спросила молодая женщина, подходя ближе, спокойно и открыто, похоже, даже не допуская мысли о том, что вооружённый незнакомец может быть опасен.
Ирука сглотнул. Даже её голос был точно таким же, спокойно-приветливым и безмятежным, и она так же сразу начала обращаться к чужому человеку на «ты», но это звучало совершенно уместно и странно не нарушало принятых правил вежливости.
-Как тебя зовут?
«Этого не может быть», - с холодной насмешкой повторил разум, и чунин знал, абсолютно точно и бесповоротно, что он прав, знал, но по какой-то непонятной причине никак не мог поверить, несмотря на очевидную нелепость собственных чувств.
-Масаки, что случилось? Мне кажется, или у нас действительно гость? – мужской голос, донёсшийся из глубин дома, заставил Ируку опять вздрогнуть.
Послышались шаги, и через мгновение в проёме двери появился хозяин дома, как всегда чуть хмурый и сосредоточенный, но вот как раз такая насупленность соответствовала приподнятому, даже весёлому настроению.
«Отец…»
-Я же говорю, - проворчал тот, однако в тёмно-зелёных глазах вспыхивали отсветами солнца золотистые блики веселья, - Масаки, что ты гостя на пороге держишь?
-Нет, - наконец смог разлепить пересохшие губы Ирука, отступая на шаг и тряхнув головой, чтобы, наконец, сбросить это наваждение, - Я случайно тут оказался. Мне надо идти.
Ему действительно надо было идти, найти Генму и Какаши, а потом растрёклятую дверь, как можно быстрее вырваться из жестокого видения, заново расцарапывающего острыми когтями шрамы давно зарубцевавшихся ран.
«Шевелись, и поскорее!» - с повелительным высокомерием сказал разум.
-Ничего в жизни не происходит случайно, - безапелляционно, в своей обычной манере, заявил оте… хозяин дома, - Раз ты пришёл сюда, то будешь гостем.
-Извините, - Ирука отступил ещё на шаг, медленно, словно двигаясь спиной навстречу стремительному потоку, - Я должен… Мне надо найти друзей, и я не знаю, где они могут быть…
Женщина чуть улыбнулась.
-Тогда ты тем более не должен уходить. Дождёмся вечера, и мы с Сагарой погадаем тебе, мы умеем, можем найти всё, что угодно.
-Но… - Ирука снова сглотнул, избегая встречаться взглядами с ними обоими.
-Погадаем, куда мы денемся, - фыркнул мужчина и тоже ухмыльнулся, как всегда неожиданно переходя от нахмуренности к неприкрытому веселью.
Чунин ещё раз помотал головой, но наваждение окутывало его густым яблочным ароматом и солнечным светом, не позволяя вырваться из своих объятий, лишая воли с необратимостью хорошего подчиняющего зелья.
-Домо аригато, - тихо пробормотал Ирука и, скинув обувь, шагнул в дом.
«Дурак» - с холодным презрением бросил отступающий в сторону разум.
Того, что было дальше, он почти не помнил. В мыслях сохранились лишь отдельные кусочки: звонкий, заливистый смех, (неужели его собственный?), умопомрачительный вкус свежего риса и супа, который когда-то умела готовить только его мать, никому не раскрывая своего секретного рецепта, тёплый солнечный свет, вспыхивающий искрами в тёмном дереве трубки хозяина дома, знакомой до последней щербинки, до двух царапин, сложившихся в иероглиф «хито», а главное, тепло, невероятное, потерянное, казалось бы, навсегда, обволакивающее ласковым покрывалом беззаботности и лёгкости. Он уже и не помнил, что может быть так безоглядно, бескомпромиссно хорошо. А ещё он забыл, что за всё хорошее надо платить…

-Ну-с, пожалуй, самое время, - сообщил хозяин дома, когда последние лучи опустившегося за горизонт солнца алыми мазками упали на веранду дома, - Так кого тебе надо было найти?
-Двух друзей, - ответил Ирука и замялся, смутно представляя, что ещё можно сказать, чтобы облегчить Сагаре и Масаки поиски.
-Они точно тебе друзья? – переспросил хозяин дома, расстилая на полу комнаты большую циновку, тёмно-синюю, с выплетенным странным узором.
-Нуууу… - чунин вздохнул.
Если Генму он теперь без колебаний назвал бы своим другом, то вот дать подобное определение Хатаке Какаши…
-Если ты думаешь об обоих достаточно сильно, то это неважно, - засмеялась Масаки, глядя на его замешательство.
-О да, думаю, - поморщившись, кивнул Ирука.
Лично ему бы как раз хотелось поменьше размышлять кое о чём… кое о ком.
-Вот и отлично, - хмыкнул Сагара, опускаясь на циновку и доставая откуда-то две пиалы и большую серебряную флягу с выбитыми на ней рунами.
Масаки опустилась напротив мужа.
-А теперь выйди, - скомандовал хозяин дома, - И не возвращайся, пока мы не позовём.
-Выйти? – изумился Ирука.
Нет, не то, чтобы чунин хорошо разбирался в ерунде вроде всяких там гаданий, но, насколько он помнил, для этого всё-таки требовалось непосредственное присутствие клиента.
-Послушай, парень, - вздохнул Сагара, задумчиво ероша свои короткие жёсткие волосы привычным жестом, - Мы же тебе не пасьянс раскладывать собираемся, и не костяшки бросать, - он задумался, не то подбирая слова, не то вообще размышляя, стоит ли объяснять дальше, - Видишь ли, на самом деле этот мир похож на луковицу – у него тоже много слоёв, и все они очень близки друг к другу. Сейчас мы с Масаки глотнём вот это, - он поболтал серебряной фляжкой, небрежно, словно несвежий чай взбалтывал, - И уйдём на соседний слой, поспрашиваем там. Но понимаешь, тонкие сущности, они капризные, чёрт знает, что им взбредёт, так что лучше получается, когда нам не мешают. Ты посиди на веранде, как всё закончится, позовём.
«Какая чушь» - раздражённо хмыкнул разум.
Чунин на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как в голове опять начинает плыть странный кисель, не дающий сосредоточиться.
-А... это не опасно? Для вас? – осторожно спросил Ирука, неуверенно переступая с ноги на ногу, - И почему вы вообще мне помогаете?
«А раньше этот вопрос было не задать?» - разум явно издевался.
Сагара едва заметно хмыкнул.
-Мы ж не спрашиваем, опасно ли это, таскать на себе столько заточенного железа, - подмигнул он, - Не учи учёных, что мы, в первый раз, что ли? А почему… Масаки так захотела…
Женщина немного грустно посмотрела на Ируку и опустила голову.
-Ты на нашего сына похож. Такого, каким бы он вырос, - негромко проговорила она, и Ирука почувствовал, как что-то сжимается, перетягивает в груди.
-Извините, - пробормотал чунин и поспешно выскочил на веранду.

На улице было прохладно. Солнечные лучи совсем догорели, небо мерцало чёрно-синим шёлком с брызгами алмазной звёздной пыли. Тихо шептались о чём-то своём древесные листья и сонная густая трава. Ирука невольно улыбнулся, смотря в бездонную глубину высоты и чувствуя, что сегодняшний день навсегда останется с ним, даже потом, когда они пройдут все двери и выберутся из проклятого Замка. Маленький кусочек тепла из далёкого прошлого, внезапно подаренный волшебной реальностью. А потом…
Это чувство было несравнимо ни с чем, даже с тем, когда на Коноху напал Кьюби, или когда в неё ворвались ублюдки Орочимару. Выматывающий, могильный холод, казалось, в секунду застудивший всё вокруг. Отголосок плесенной вони, которой неоткуда взяться здесь. И злоба. Какая-то неуправляемая, бессмысленная, слепая ненависть ко всему живому. Ирука с судорожным хрипом согнулся на гладких досках, чувствуя, как надрывно стучит сердце, будто желая сейчас же выскочить через горло, а мышцы превращаются в студень.
Ощущение накатило и схлынуло. Что-то, чему он не мог подобрать названия, прошло мимо, туда, внутрь дома. Что-то, чего не могло существовать, просто право не имело, по крайней мере, в этой реальности.
«Видишь ли, на самом деле этот мир похож на луковицу – у него тоже много слоёв, и все они очень близко друг к другу…»
«Сейчас мы с Масаки … уйдём на соседний слой…»
Ирука рывком поднялся на ноги и пошатнулся, хватаясь за стену.
-Нет, - пробормотал он едва слышно, - Не позволю…
«Уходи. Немедленно беги отсюда» - приказал разум.
Чунин мотнул головой и распахнул дверь, почти вламываясь внутрь дома.
Коридор, комната, ещё коридорчик. Он рывком раздвинул сёдзи и замер, впившись глазами в две замершие друг напротив друга фигуры. Одинокая свеча тускло мерцала в темноте, едва-едва, огонёк безвольно трепетал, готовый вот-вот погаснуть под каменной тяжестью словно отравленного, душащего воздуха. Бледные жёлтые отсветы замерли, контуром очертив упавшие на лицо пряди волос и страдальчески сжатые губы.
-Масаки… Сагара…
Ирука сделал медленный шаг вперёд, словно прорываясь по болотной топи, когда чавкающая жижа хватает за ноги, не желая отпускать, обволакивает, затягивает…
Они подняли головы одновременно, резким рывком с почти слышимым деревянным щёлканьем, словно куклы, с которыми только-только учится работать ребёнок, и чунин едва не закричал, смотря в красные от лопнувших сосудов глаза с огромными, белыми зрачками. Он медленно попятился, чувствуя, как горло сдавливает от накатившей извне волны гнилостного злорадства.
-Масаки… Сагара… - жалобно повторил Ирука, не желая, отказываясь верить в произошедшее, безумно надеясь, что его голос заставит их очнуться, прийти в себя…
Но его разум знал всё с самого начала. А тело не собиралось умирать из-за подсунутой коварной дверью обманки. И когда две фигуры, мужская и женская, ещё одним судорожным движением оказались на ногах, а потом бросились на него, чунин отреагировал мгновенно и необратимо, отдаваясь на милость вбитых долгими выматывающими тренировками рефлексов.
Они не чувствовали боли и не замечали кровоточащих ран, ибо мёртвым нет дела до подобных мелочей. В итоге, Ирука просто перебил обоим позвоночники, всё-таки лишив возможности двигаться. Кое-как оторвав взгляд от пылающих ненавистью глаз на неподвижных лицах неподвижно валяющихся, как мешки с тряпьём, тел, он на ватных ногах доковылял до кухни и вылил на пол всё масло, которое там нашёл. Чиркнул спичкой, выронив её из дрожащих пальцев, и вывалился на улицу, слыша, как трещит за спиной, занимаясь, жадное голодное пламя.

Дом догорал. Жар медленно отступал перед ночной прохладой. Ирука продолжал сидеть, запрокинув голову и чувствуя, как болят глаза. Наверное, это означало, что ему следует заплакать, но слёз не было.
«Почему… Почему всегда так?»
Чунин едва не завыл, и с силой ударил сжатыми кулаками по земле, радуясь отдавшейся в ладонях боли. Ещё раз. И ещё.
Всегда-всегда-всегда…
Кто-то погибал, кто-то, кто был ему дорог, родители, друзья, учителя и ученики, а он оставался в живых, непонятно почему, непонятно зачем, бесполезный и ни на что неспособный.
А они умирали, умирали и умирали, чтобы защитить его, из-за такой дурацкой, ненужной вещи.
«Почему…
…неужели он был прав?»
Ирука хрипло выдохнул, обхватывая себя руками. В груди глухо ныло: глупое сердце не желало просто перекачивать кровь, как положено одной из сотен мышц человеческого организма, оно болело и плакало, трепеща в клетке рёбер пойманной в силок птицей.
«На самом деле всё это – просто наваждение. Так что прекрати развозить сопли» - отстранённо сказал разум.
Ирука знал, что должен послушаться. Сегодня он сделал всё наперекор здравому смыслу, нарушил все правила шиноби, которые запрещали идти на поводу у эмоций, и вот к чему это привело. Жаль, что душу нельзя вырезать, как больной орган, от которого идёт опухоль по всему телу. Жаль, что между «должен» и «может» лежит настолько непреодолимая пропасть…
Чунин опустил голову, и какой-то странный отблеск резанул его по глазам. Взгляд невольно метнулся вслед и наткнулся на валяющуюся на земле серебряную фляжку с выбитыми на ней рунами. Откуда она тут? Может, сам Ирука схватил и не заметил? Он не помнил. Может быть.
«…мы глотнём вот это и уйдём на соседний слой…»
Ирука медленно протянул руку и взял фляжку. Горячий металл слабо обжёг пальцы, но это было такой мелочью.
«Тебе мало тех глупостей, что ты сегодня успел наделать?» - изумлённо спросил разум.
Чунин осторожно, едва касаясь кончиком пальца, провёл окружность по закрученной пробке. Что это было, там? Что убило Масаки и Сагару, так жестоко и необратимо? Что он даже не смог увидеть, только почувствовал тень присутствия, прошествовавшую мимо, как дыхание смерти?
Неторопливо и словно через силу Ирука открыл флягу, поднёс к губам и сделал большой глоток. Во рту растёкся пронзительно-кислый вяжущий вкус, от которого мгновенно перестал чувствоваться язык. По ушам словно ударило воздушной волной, а мир вокруг завертелся стремительно выцветающей, теряющей все краски каруселью.
«Всего лишь мощный наркотик. Дурак» - сожалеюще констатировал разум, прежде чем раствориться в небытие.

Чёрные дома, чёрные деревья, чёрные заборы. Всё вокруг черно, ни одного цвета не осталось, лишь луна режет пространство холодным серебряным светом. Никого вокруг, только одинокий человек бредёт в никуда по словно вымершим улицам, не в силах понять, это какая-то деревня или же её мёртвый остов.
Ирука зашатался и едва не упал, колени подгибались, к горлу опять подкатывал ком. Он с трудом выпрямился, ощущая, что весь мир вокруг шатается, угрожающе шипя, протягивая кривые пальцы чернильных теней и тут же в ужасе отдёргивая лапы, словно обжёгшись о пылающий в нём комок боли.
Чунин негромко засмеялся, водя взглядом по сторонам. Почему никого нет? Почему они пришли за Масаки и Сагарой, и скрылись, как только он ступил за грань привычного мира? Смех оборвался, застряв в горле царапающим, колючим клубком, так же, как застревает во время болезни злой, сухой кашель. Никого нет. Совсем никого.
А потом вдруг очередная скользнувшая навстречу ему тень раздалась, перетекла вверх, вставая силуэтом из непроглядной тьмы, по кромке которого тёкло тонким, ярким контуром лунное сияние. Человеческая фигура с высокой неровной короной, спускающимися плащом сложенными крыльями и багровым глазом, тускло мерцающим из омута черноты. В обшарпанном переулке полупустого городка встала Смерть, и Умино Ирука смог не отвернуться под тяжёлым взглядом, несмотря на пробирающее до самых костей ощущение Её страшной, необратимой мощи. Он только улыбнулся и шагнул Ей навстречу, радуясь, что выпал шанс задать свой вопрос Той, кто сможет ответить.
-Почему? – тихо спросил он, смотря прямо в пылающий цветом пролитой человеческой крови глаз, - Почему они? Почему не я?
Смерть молчала, неподвижно стоя в нервно мечущихся тенях от раздуваемых ветром древесных крон, на которых не было видно ни единого листика, из тех, что шумели там, в другой части этого мира.
-Почему?!!! – Ирука почти закричал, дёрнувшись вперёд, чтобы не дать Ей опять исчезнуть, раствориться в рваной пляске непроницаемых силуэтов, понимая, что ему всё равно, что он действительно хочет почувствовать, как Её ледяные пальцы сомкнутся на сердце, сжав трепещущий комок в железном кулаке, как Её замораживающее дыхание проникнет в лёгкие, заставив воздух в них застыть мёртвыми, неподвижными кристалликами…
Не удержав равновесия, Ирука рухнул вперёд, невольно сжавшись от ожидания падения в бездонную черноту.
Смерть… была тёплой. Почти обжигающей, стиснувшей в сильном и твёрдом объятии его замёрзшие на холодном ветру плечи, коснувшейся горячим дыханием волос на макушке.
-Это была случайность, - тихим, хрипловатым и смутно знакомым голосом ответила Она, баюкая наконец-то беззвучно заплакавшего чунина в своих объятиях, - Просто случайность. Этого никто не может изменить.
-Даже Ты? – едва слышно прошептал Ирука, кусая губы и почти умоляюще смотря снизу вверх.
Она молча покачала головой и ещё сильнее сжала его, явно не собираясь выпускать из своей железной хватки.
Ирука не сопротивлялся, рано или поздно подобное происходит с любым шиноби, и сейчас он не хотел, да и не мог бороться.
Тёплая ладонь легко скользнула по волосам, распуская хвост, заставляя чунина запрокинуть голову к пятну тьмы там, где у человека было бы лицо. Багровый взгляд, словно пронизывал насквозь, но это оказалось совсем нестрашно, только чуть-чуть непривычно и немного щекотно изнутри.
А потом губы Ируки почувствовали нежное, немного влажное прикосновение, мягкое, осторожное, и странно, несуразно неуверенное. Он слабо улыбнулся, значит, это правда, что Она забирает людей, даря свой поцелуй. Ещё одна старая сказка-легенда, оказавшаяся реальностью, и нельзя сказать, чтобы ему это не понравилось. Чунин почувствовал, как начинает кружиться голова, и покорно приоткрыл рот, отдаваясь Её воле до конца.
Она на мгновение замерла, словно от неожиданности, впрочем, какая ерунда, Смерть же не должна уметь удивляться, это человеческое чувство, а потом Ирука охнул, потому что горячие губы впились в его рот по-новому, жадно, дико, почти болезненно, кусая и тут же нежно лаская след от укуса, так, что дыхания не хватало, а сердце чуть не выскакивало из груди. А впрочем, зачем ему и сердце, и дыхание, если он вот-вот должен умереть? Странно только, что этого не происходит так долго. Хорошо, но странно, с другой стороны, откуда ему знать, может, так и должно быть, ставить подобных экспериментов раньше не приходилось…
Ирука почти не осознавал того, что произошло дальше. Кажется, его несли на руках по длинному коридору из лунного света, и встречный ветер потустороннего мира наотмашь, зло бил в глаза, вышибая слёзы, а он прятал лицо на плече у своей ласковой Смерти. Кажется, потом он упал на что-то мягкое, а Она вновь целовала его, касаясь губ, шеи, ключиц, и Ирука сначала никак не мог осознать, зачем же надо так много поцелуев, неужели ему не хватит одного, и лишь потом понял, что, кажется, нежная, тёплая Смерть убивала совсем не его, а те лёд, боль и отчаяние, железными обручами сжимавшие сердце, и бессильно лопнувшие от Её мягких прикосновений. Слишком хорошо, слишком…
-Зачем Ты…? – шептал он, не понимая, чего такого мог сделать в своей жизни, чтобы заслужить эту спасающую ласку Её прикосновений.
Она отвечала лишь низким, дразнящим смехом, лаская его плечи, и грудь, и бёдра всё откровенней, всё горячее и всё так же нежно, заставляя тихо невольно стонать от сладкой дрожи и полыхающего во всём теле жара. А вокруг кружились тьма и лунный свет, переплетаясь в размеренном ритме, обволакивая, заставляя окружающий мир расползаться обрывками мокрой бумаги в судорожно сжимающихся от наслаждения пальцах, пока Ирука окончательно не провалился в бездонный колодец беспамятства.

Каким образом он снова очутился в ставшем насквозь привычным холле, чунин так и не вспомнил.

В холле.

Тихо. Тепло. Золотистый свет сотен ровных язычков пламени, странно не имеющих ничего общего с пожаром горящего дома, хотя и там, и там – огонь. Ирука сидел, опираясь спиной о стену, подтянув согнутые колени к подбородку, и мучительно пытался понять, что же всё-таки произошло.
Он хорошо помнил приветливый дом, наполненный солнечным светом, и двух людей, мужчину и женщину, так невероятно, недопустимо похожих на его покойных родителей. В груди словно дребезжаще тренькнула расстроенная, спущенная струна, но этим всё и ограничилось.
«…просто случайность…»
Кто сказал те слова, заставшие разжаться смертельную судорогу заходящегося от бешенного боя сердца?
Ирука крепко стиснул виски ладонями.
«Ну же, вспоминай!»
Хищное, злобное нечто, проникшее в дом в самый неподходящий момент. Короткая схватка с двумя телами, в которых не осталось ничего от живых людей. Горящий в темноте ночи дом. Серебряная фляжка с кислым наркотическим питьём. А дальше? Что было дальше?
Чунин замотал головой, словно надеясь утрясти в мыслях обрывочные воспоминания, не то бред опьянённого разума, не то искажённую, смазанную реальность.
-Ирука! Ты очнулся! Ты в порядке? – обеспокоенный голос Генмы, до этого о чём-то тихо, но горячо спорившего с Какаши.
Сейчас дзёнины прервали свой разговор, одинаково пристально смотря на напарника и явно пытаясь на глаз оценить его состояние.
-Да… кажется… - чунин медленно, по стенке поднялся на ноги, с облегчением отметив, что, по крайней мере, в физическом плане у него действительно всё нормально: никакой боли, никаких дрожащих рук-ног, голова не кружится, координация в порядке.
-Что там у вас произошло, хоть ты можешь мне объяснить? – отчётливо недовольно спросил Ширануи, раздражённо взмахнув во рту сенбоном.
-У нас? – не понял Ирука, пытаясь сообразить, кого, кроме него самого, имеет ввиду Генма.
-У тебя и Какаши, - хмуро пояснил Ширануи, с явной неодобрительностью косясь на старого приятеля, - Я понимаю, конечно, что вы не ладите, но сейчас не время переходить рамки!
-Какаши…-сан…? – тупо повторил чунин и уставился на означенного товарища, чувствуя, что, кажется, основательно отстал от жизни.
При чём тут Хатаке, его же там тоже не было? А было? Бл@, что ж было-то? Перед мысленным взором вспыхивали смутные образы чёрных теней, рвано скачущих в пронизывающе-холодном лунном свете… тёмная фигура, встающая на дороге… Смерть с тёплым дыханием и нежными руками, несущая его по призрачному коридору прочь от мира… дарящая горячие поцелуи, от которых под кожей бежал жидкий огонь… Ой нет, что-то совсем ненормальное вспоминается… например, что он переспал со Смертью… мужского пола… точно мужского, определённей не бывает… но это могло лишь причудиться, и не иначе!!! С каких пор только, интересно, у него такие неадекватные фантазии начались...
Ирука вспыхнул, замотал головой, отгоняя пару вдруг особенно ярко проявившихся моментов, и опять пристально уставился на Хатаке, пытаясь сообразить, как он может вписаться в эти более чем специфические видения. Тот, вот удивительно, молчал, похоже, совершенно не собираясь комментировать поведение извечного недруга, только смотрел как-то… очень уж внимательно и словно бы ожидающе.
-А при чём тут Какаши-сан? – наконец спросил Ирука, окончательно поняв, что выудить ответ в собственной голове не сможет, несмотря на все усилия.
Теперь уже явно растерялся Ширануи.
-Так он же тебя к двери принёс. Без сознания.
-Я же тебе говорил, - устало и чуть хрипло произнёс Хатаке, продолжая сверлить растерянного сенсея взглядом, - Это была случайность. Просто случайность.
Ответить Генме не дал тихий, полузадушенный хрип.
Чунин побелел мгновенно и почти до призрачного состояния, вжался в стену так, будто хотел слиться с ней, и совершенно круглыми глазами глядел на копирующего, в немом изумлении приоткрыв рот.
-Ирука, что с тобой? – Ширануи резко тряхнул его за плечо, пытаясь вырвать из состояния глубочайшего шока, - И-ру-ка! Очнись! Что случилось?
-Ни…ничего, - едва слышно ответил чунин, отлепляясь от стены и медленно, бочком обходя пристально смотрящего на него ниндзя-копию, во взгляде которого на мгновение вспыхнула ярость, тут же сменившаяся горечью и разочарованием, а потом вернулось обычное спокойствие, будто подняли жалюзи.
Ирука перевёл взгляд на Генму, моргнул. В тёмно-карих глазах, наконец, появилось осмысленное выражение.
-Ничего, - сиплым голосом повторил он, - Всё нормально. Голова закружилась.
Действительно, полный порядок, никаких катаклизмов не ожидается, никаких ужасов не произошло, жизнь прекрасна. Всё в абсолютнейшей норме. Просто…
Он вспомнил, чей голос был у его ласковой, тёплой Смерти.
-Ирука? – Ширануи смотрел недоверчиво и хмуро, явно не собираясь оставлять дело так и желая продолжить долбить напарников по головам, пока не узнает то, чего хочет.
-Хорошо. Всё хорошо, - твёрдо повторил чунин и, стремительно развернувшись, пошёл к дверям, - А нам пора отправляться дальше, между прочим, мы детей ищем, мало ли в каких неприятностях они могут оказаться! - решительно добавил он, оборачиваясь к застывшим и внимательно его изучающим дзёнинам, - Чего мы ждём?!
-Ничего, - раздался ответ после долгой паузы, во время которой Ирука чувствовал себя так, словно все внутренности у него кто-то скручивал, как бельё после стирки.
Не глядя, он подошёл к первой же попавшейся двери, кажется, когда-то четвёртой слева, и распахнул створку, ныряя в прохладный туман, словно тот был единственным спасением.

продолжение в комментах

@темы: angst, humour, слеш, romance, лист, авторский

---

Botan-chan | Замок тринадцати дверей | часть 1

[Botan-chan]

автор: Botan-chan
название: Замок Тринадцати Дверей
пейринг/персонажи: Какаши/Ирука, немного Генма/Ирука
рейтинг: R
жанр: возьмём основу из fantesy, добавим в качестве начинки экшн, ангст, юмор и романс, предварительно перемешав, польём пикантным соусом из неявных кроссоверов. Название полученному блюду жанру повар автор предлагает придумать гурманам читателям самостоятельно.
статус: закончен
дисклеймер: не моё, не надо
саммари: "Алиса в Стране Чудес" по-коноховски. С тремя Алисами. Гыыыыыыыы...
примечания: все эпиграфы предоставлены Кышь в качестве гуманитарной помощи неимущим аффторам. Спасибо ей за это огромное

Замок тринадцати дверей.

Замок тринадцати дверей.

Я люблю рассказывать сказки,
О любви, о смелости, о боли.
Закрывай-ка, солнце мое, глазки,
Выпустим фантазию на волю.
Рассказать легенду о драконе?
О принцессе стройной, кареглазой?
Об открытой золотистой Двери?
Иль о Смерти нежной и прекрасной?
Или может мне комедию поведать
О шутах в веселой обстановке?
Иль балладу спеть о героических победах?
Записать рецепты для готовки?
Что ж, начну рассказ печальный и лукавый,
О сомнениях, о выборе, о страсти.
И о дружбе, помогающей справляться
И смотреть спокойно на чужое счастье.
Расскажу, как сказка стала былью,
Древний Замок вновь распахивает Двери,
Все утраты зарастают тихо пылью,
А в любовь - достаточно поверить.

На пороге.

Мы стоим на пороге,
Открывается дверь,
И ведут все дороги,
Сквозь туманы к тебе.
Шаг до двери остался.
Мы не знаем пока,
Что судьба усмехнется
И кааак даст нам пинка!
Мы стоим на пороге
Пустоты ли, мечты?
Набегает тревога –
Выбирать будешь ты.

Это был самый обычный, ничем не выдающийся погожий весенний денёк с ярким, тёплым солнышком, белыми кудрявыми облачками, горой документов на столе и громким спором Изумо и Котетсу, выясняющих, кто из них, гад такой, потерял одну из кружек-близнецов, принадлежащих неразлучным чунинам, и чьей же является оставшаяся. Солнечные лучи из окна припекали затылок всё сильнее, диспут становился всё горячее, а изучение несчастного сосуда велось уже чуть ли не на молекулярном уровне с пересчётом всех микроскопических царапинок, трещинок и химическим анализом осадка чая (мятный, значит хозяин – Изумо, жасминовый – Котетсу). В ход готовы были пойти такие веские аргументы, как плотно сжатые в компактную форму (в просторечии – кулак) пальцы, тотализатор щёлкал во всю, с жадностью сказочного дракона пожирая самые разнообразные ставки, начиная с того, кто хозяин оставшейся чашки, и заканчивая предположениями о тяжёлой судьбе утерянной, когда вдруг дверь резко открылась, и на пороге возник вестник судьбы, замаскировавшийся в скромном облике первой помощницы Годайме.
Шизуне внимательно обвела глазами штаб, весьма выразительно хмыкнула, пробормотав что-то вроде «по Хокаге и деревня собирается», и решительно подошла к столу у самого окна, на котором, вот досада для всех остальных, было меньше всего бумаг (ещё бы, сидящий здесь чунин вместо того, чтобы присоединиться к коллегам, преступно отлынивал от развлечения, ограничившись всего двумя ставками и предаваясь работе… ну, почти…).
-Ирука, извини, что отвлекаю, но тебя срочно хочет Цунаде-сама, - постучав пальцами по столешнице, сообщила женщина торчащему вверх тёмно-каштановому хвосту.
-В каком смысле? – недовольно пробурчали из-за какого-то свитка, в котором Шизуне с возмущением узнала обновлённое меню из Ичираку Рамен (раз в месяц хозяин придумывал новые виды своего фирменного блюда, о чём всегда сообщал постоянным клиентам).
-Сходи и узнаешь, - хмыкнула многострадальная правая рука самой эффектной за всю историю Конохи Хокаге, недовольно поджимая губы.
Честное слово, она была лучшего мнения об этом конкретном чунине!
Ирука вздохнул, отложил в сторону бумаги (вместе с упомянутым меню там была пара накладных, три запоздалых отчёта о миссиях и один свиток с контрольной работой, которую добрый учитель уже целый час пытался вытянуть хотя бы на тройку, но чувствовал, что шансов у него не остаётся), поднялся, машинально пригладив волосы, и направился к выходу вслед за Шизуне, провожаемый сочувственными взглядами.
В тот момент он даже не подозревал, насколько, на самом-то деле, это сочувствие оправдано.
В кабинете Годайме всё было обычно прямо-таки до умиления: выражение великомученицы на физиономии самой Цунаде, слабый запах саке, горы неразобранных бумаг и крики Наруто под окном. Идиллия… Единственным, что не вписывалось в привычный пейзаж, являлись два дзёнина, стоявшие посреди кабинета. Увидев их, Ирука невольно прикрыл глаза, мысленно умоляя сегодняшнего дежурного по небесам дать ему как можно больше терпения, потому что запасов своего личного может и не хватить.
Нет, против Ширануи Генмы скромный школьный учитель ничего не имел, даже совсем наоборот, хотя близкими друзьями они не являлись, но пообщаться с этим товарищем всегда было приятно и легко. Основная проблема заключалась во втором представителе славных шиноби Конохи, безалаберном, безответственном, распущенном, отвратительно эгоистичном и всегда раздражающе невозмутимом… в общем, определения можно было подбирать долго, и ни одно из них не характеризовало Хатаке Какаши с положительной стороны.
-Что случилось, Цунаде-сама? – деловито осведомился Ирука, приветственно кивнув Ширануи и демонстративно игнорируя ниндзя-копию.
Хватит и того, что сегодня утром этот субъект заявился в офис сдавать отчёт на неделю (на НЕДЕЛЮ!!!) позже установленного срока и устроил представление на радость всем присутствующим! Ирука предпочёл благополучно забыть о том, что, вообще-то, упомянутую забавную и специфическую беседу (читай, язвительную перебранку), славно повеселившую коллег, начал он сам.
-Случилось… - проворчала Годайме, потирая виски, - Опять с твоими подопечными.
-Что-то не так с Наруто? – Ирука невольно похолодел, когда воображение услужливо предоставило текст приказа, вменяющего небезызвестному генину в обязанность выполнение миссии ранга В или даже А, и ряд картинок, иллюстрирующих все те ужасы, которые могут поджидать на ней неопытного шиноби, одна другой кровавее.
Сзади послышался отчётливый смешок. Не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто являлся его автором. Хокаге демонстративно закатила глаза.
-Да при чём тут Наруто, что с ним может случиться! Сам же слышишь, вон как надрывается, так орать только от зверского здоровья можно! Я говорю о твоих нынешних учениках, Конохомару&Ко. Они пропали где-то в лесу, и их никак не могут найти уже с полдня. Поэтому вы вместе сейчас же отправляетесь, и чтобы без этих разбойников не возвращались!
-Хай, Цунаде-сама, - слаженно ответили все трое и поспешили ретироваться.

Покинув негостеприимный кабинет начальства, Ширануи Генма задумчиво покусал свой любимый сенбон, что всегда помогало ему сохранять душевное равновесие, рассеяно почесал щёку и поинтересовался:
-Интересно, а почему именно мы?
-А почему бы и нет? – пожал плечами Ирука, целеустремлённо двигаясь в сторону выхода из деревни, - Я – их учитель, вы – дзёнины, свободные от заданий, а в последнее время в округе неспокойно, мало ли, на кого дети могли наткнуться. Кроме того, их же найти надо…
Генма мысленно отметил, что Ирука старательно избегает упоминания имени того, кто, вероятнее всего, и займётся непосредственно поиском, и покосился на Какаши. Тот шёл с невозмутимой физиономией (насколько об этом вообще можно было судить в его случае), как всегда уткнувшись в книгу и, вроде бы, даже не слыша их разговора. Ширануи только хмыкнул про себя: копирующего он знал весьма неплохо и очень тонко разбирался в выражениях его маски. Сейчас, вне всяких сомнений, Хатаке был чем-то недоволен. Скорее даже, не чем-то, а кем-то. Откровенно говоря, Генма никак не мог понять, почему же так не ладят сенсей академии и его старый боевой товарищ. Не то, чтобы это было каким-то сверхважным секретом, который необходимо непременно разгадать, просто любопытно.
Самому же Ширануи Ирука нравился. Всегда спокойный, всегда с улыбкой, порой немного забавный и… хм… ну да, весьма и весьма милый, но с мелькающей порой в глазах тщательно скрываемой бесовщинкой, которая наводила на мысли, что тут не всё так просто, и непрозрачно намекала на немалые сюрпризы при тесном знакомстве. Именно поэтому, если говорить предельно откровенно, Генма уже некоторое время и собирался наладить более близкое общение с самым образцовым учителем Конохи, но как-то всё случая не выпадало, а тут подвернулся такой роскошный подарок от Хокаге – совместное задание.
Потом, когда уже всё закончилось, Ширануи не раз пинал себя за то, что в тот момент к самому предстоящему делу отнёсся крайне легкомысленно. Увы, неожиданно свалившееся на голову распоряжение Годайме не вызвало в нём никаких отрицательных эмоций, даже ни малейшего проблеска настороженности не возникло. Да и, чего греха таить, дело было вполне себе рутинным: юные шиноби, возмечтав о славе и подвигах, периодически отправлялись искать их себе на энное место в окрестные леса, собираясь вернуться под отчий кров, самое меньшее, со шкурой гигантского медведя через плечо, а то и каким-нибудь подлым врагом подмышкой. Как правило, малолетние герои появлялись в родных пенатах исцарапанные, перемазанные в грязи по уши и безо всяких трофеев, а порой, их приходилось отправляться искать. Обычно, это заканчивалось максимум сломанной рукой или ногой и агроменным нагоняем от переволновавшихся родителей.
Ширануи невольно мысленно улыбнулся, вспоминая, как когда-то давно, в розовой юности, и сам нередко пропадал из дома, свято уверенный в том, что уж вот кто-кто, а он-то точно вернётся не с пустыми руками и докажет всем и каждому свою неимоверную крутизну. Забавно, тогда его энтузиазма не убавляли даже следующие друг за другом неудачи… впрочем, он был ребёнком, а дети не знают, что такое процент вероятности или статистика и не обременены лишними сомнениями.
Между тем, они уже подошли к воротам. Генма покосился на сегодняшних дежурных и чуть не рассмеялся вслух: за столом лежал Нара Шикамару, сладко похрапывая во сне, а вокруг стола наматывал круги Рок Ли, громко рассуждая на ходу о том, как его переполняет сила юности и как он уделает всех, даже любимого Гая-сенсея. Честно говоря, Генма слабо представлял, каким образом можно под эти вопли не то, чтобы задремать, но и просто сосредоточиться на какой-либо мысли, но младшему Нара его недоумение было глубоко пофигу, как и вообще всё на свете. Силён парень, однако!
-Какие у нас генины, аж слёзы наворачиваются от умиления, - негромко заметил рядом Какаши, оторвавшись от своей книги и с непередаваемым выражением в единственном глазу наблюдая за уменьшенной копией своего «вечного соперника», - Впрочем, чему удивляться, учитывая, кто их учил. Даже дзёнинам с последствиями не справиться.
Генма удивлённо моргнул, не сразу поняв о чём идёт речь, тем более, что вот как раз по Року Ли и можно было писать диссертацию с темой типа «Пагубное влияние нестандартных наставников на неокрепшие души воспитанников». Впрочем, ему не пришлось долго пребывать в растерянности.
-Кажется, Хатаке Какаши признал, что не может в чём-то превзойти обычных учителей родной академии? Какая честь, - протянул с такой вежливой, что аж скулы сводило, улыбкой Ирука, развернувшись к непрошенному напарнику, - Или это зависть к своему любимому сопернику? Не самое достойное чувство.
«Однако!» - с лёгкой весёлой оторопью подумал Ширануи, растерянно глядя на вставших нос к носу дзёнина и чунина, одного – чуть наклонившегося и упёршего руки в боки, второго – приподнявшегося на цыпочки и недобро щурящегося. Надо признать, больше всего в тот момент парочка напоминала сошедшихся нос к носу, то есть, клюв к клюву бойцовских петухов.
-Ну что Вы, Ирука-сенсей, - почти промурлыкал Какаши, изображая безупречнейшее добродушие, – Куда уж мне в воспитатели рваться, я так, порезать кого-нибудь, скопировать, какие мелочи, право.
-Книжки разные почитать, - подхватил Ирука ему в тон, - Детей поскорее в сражение зашвырнуть. Так что они к Орочимару потом убегают.
Из-под маски ниндзя-копии донёсся отчётливый зубовный скрежет, и Генма поспешил вмешаться:
-Хватит, брэк, - он осторожно вклинился между спорившими, поднимая руки, - Вам не кажется, что сейчас не время? Что на вас нашло?
Ширануи одинаково укоризненно посмотрел сначала на одного, потом на другого. Какаши независимо хмыкнул и пошёл к воротам вызывать своих собак. Ирука резко покраснел и виновато опустил голову.
-В самом деле, у нас дети потерялись, а я… - вздохнул он, явно мгновенно утратив весь свой пыл, - Простите, Генма-сан, просто этот… - он выразительно покосился в сторону ниндзя-копии, окружённого небольшой стаей псов во главе со знаменитым Паккуном, и что-то втолковывающего своим питомцам.
Какаши, словно почуяв неласковый взгляд, обернулся, смотря с просто невероятным вызывающим ехидством.
-Что-то не так, Ирука-сенсей?
Генма на мгновение прикрыл глаза, задумчиво теребя зубами сенбон. Их прогулка обещала быть весёлой. Хотя, при всём желании, он не смог бы оценить, насколько.

Легко перепрыгивая с ветки на ветку, Какаши мысленно вопрошал себя, какая муха укусила сегодня утром Годайме, что она отправила его на такую миссию, да ещё в такой компании. То есть, против Генмы он ничего не имел, даже наоборот: не раз приходилось работать вместе, и лучшего напарника можно было только пожелать: умный, осторожный, прекрасно контролирует чакру, отличный боец. Но вот второй… гм… помощник…
Хатаке на мгновение скосил глаз в сторону Ируки и поспешно отвёл взгляд, как будто его могли в чём-то уличить. Высказал, правда не вслух, всё, что он думает, неизвестному шутнику свыше, который устроил такое забавное совпадение (у таинственного божества уши должны были сначала сгореть, а обугленные остатки – свернуться в трубочки). Сосредоточился на мелькающем впереди силуэте Паккуна, идущего по следу, но так и не смог окончательно отвлечься, продолжая краем глаза наблюдать за скачущей с ветки на ветку фигурой.
«Да, а как же безоблачно всё начиналось…»
«Ну, нельзя сказать, что тебя сейчас тоже что-то сильно не устраивает…»
С этим можно было только покаянно согласиться.
Какаши хорошо помнил то чувство насмешливого веселья и некоторого снисходительного умиления, возникшее у него при виде смущённой физиономии бывшего наставника новоиспечённых генинов, а так же неожиданное желание протянуть руку и почесать его за ушком, как маленького котёнка. Правда, довольно быстро выяснилось, что котёнок умеет царапаться и шипеть, но это не казалось чем-то серьёзным и особенно не повлияло на отношение ниндзя-копии. Всё поменялось несколько позже, при чём кардинальным образом.
В тот день, точнее, в ту ночь, Какаши был пьян. Вообще-то, он считал такой способ справиться с проблемами не только бесполезным, но и унизительным, но так уж сложилось: Саске всё-таки ушёл, Наруто лежал в больнице раненый, а его тоскливый взгляд прочно засел в памяти немым укором, плюс, словно специально так подгадало, наступил «юбилей» смерти Обито. Всё одно к одному. И поэтому Какаши был постыдно, беспардонно пьян, в одиночестве сидя в своей пустой, холодной квартире, даже не включая свет, и думал о том, почему же так получается, что он никогда, НИКОГДА не может удержать тех, кто ему по-настоящему дорог. Просто смешно, что всем известный гений на самом деле – столь откровенная бездарность.
Он не помнил, когда, каким образом и, вообще, зачем в его квартире появился Ирука. Он не помнил, о чём они тогда говорили и говорили ли, а не обошлись ли затеянной непонятно для чего пошлой, вульгарной дракой (физиономии к утру оказались раскрашены у обоих). Хотя нет, всё-таки они говорили, точнее, он говорил, и на самом деле, Какаши полжизни отдал бы за то, чтобы узнать, что же такого было в его страстном монологе, что на следующий день их отношения поменялись коренным образом.
Больше Ирука не смущался, не краснел, а на каждое слово в ответ мог выдать десять. Более того, в скором времени после внезапной метаморфозы характера любимого развлечения Хатаке, на дзёнина обрушилась прямо-таки лавина мелких и не очень неприятностей. Поначалу копирующий честно относил сие на совесть внезапно отвернувшейся изменницы-фортуны, но спустя какое-то время у него зародились очень, очень нехорошие подозрения. А ещё через сколько-то недель и вообще выяснилась масса интереснейших вещей… но это случилось уже позже.
Признаться, поначалу Какаши опешил. Потом возмутился, как будто у него отобрали миленькую зверушку, подсунув вместо неё нечто колючее, вредное, да ещё кусачее, и даже не поинтересовались его мнением о совершённом обмене. А затем внезапно почувствовал, что в той же степени, в которой злится и мечтает придушить самого тихого сенсея академии, одновременно получает просто райское наслаждение без всякого брэндового шоколада от бесед с Умино Ирукой, хотя, кажется, случайные свидетели, слушая их взаимные любезности, впадали в глубокий шок и первобытный ужас. Впрочем, когда это ниндзя-копия обращал внимания на болтовню досужих сплетников о себе, замечательном?! Не было в его жизни такого позора, и не будет.
Самым забавным оказалось то, что, Какаши это отчётливо замечал, со всеми остальными Ирука вёл себя абсолютно по-прежнему, оставаясь всегда изумительно вежливым, смущённо-предупредительным и кавайным учителем младших классов.
-Запах пропал, - ворчливый голос Паккуна прервал отвлечённые размышления Хатаке, заставив того остановиться.
-Что значит «пропал»? – строго уточнил дзёнин, выразительно глядя на своего верного помощника.
Тот ответил не менее выразительным недовольным взглядом.
-Пропал, это значит пропал. Нету запаха. Исчез. Сбивающих со следа снадобий тоже нет. Дождь не шёл уже с неделю.
-Ну не могли же они раствориться в воздухе просто так, - удивился Генма, внимательно оглядываясь.
Какаши даже и оглядываться не стал, это место он знал хорошо, сам сюда любил ходить отдохнуть, там, за деревьями, расположилось небольшое озерцо, просто мечта, особенно искупаться в жару, поэтому неудивительно, что дети сюда утянулись, но вот что произошло потом? Чужого присутствия копирующий не ощущал.
-Эй, а это там что? – вдруг спросил Ирука, указывая куда-то между деревьев.
Генма с Какаши проследили взглядами в обозначенном направлении и дружно остолбенели. Нет, конечно, если посреди леса стоит дерево – это нормально, ничего удивительного. Но когда в этом дереве находится дверь… Натуральная, чёрная с золотым орнаментом дверь. Слегка приоткрытая.
Хатаке внимательно посмотрел на дверь. Потом на Ируку. Потом на Ширануи. Потом снова на дверь. Ничего не изменилось. Тогда он решительно поднял бандану, открывая шаринган.
Привычное красноватое марево, слизнувшее все остальные цвета, резкая, почти болезненная отчётливость каждой линии, видно всё и сразу, как бьётся сердце у притаившейся между корней мышки, как пульсирует чакра сосредоточенных напарников, как трепещут листья на самых верхушках деревьев… как возносятся к облакам стены и шпили старинного замка с большими, чуть приоткрытыми чёрными воротами с золотым орнаментом, единственному цветовому пятну в кровавом тумане.
Какаши поспешно опустил бандану на место. Лес. Дерево. Дверь в дереве.
«Ах-ре-неть»
«Этта да, иначе и не скажешь»
Ниндзя-копия вздохнул и глубокомысленно почесал затылок.
-Не гендзютсу, - коротко сообщил он, пытаясь вспомнить в своей богатой, многообразной биографии хоть один случай, пусть отдалённо, но всё же похожий на эту ситуацию. Память упорно отказывалась выдавать результат, вывесив табличку «информации не существует».
-А что тогда? – пробормотал сквозь зубы Ирука, делая осторожный шаг по направлению к двери.
Какаши и Генма синхронно дёрнулись за ним, одинаково примеряясь ухватить за шиворот и оттащить обратно. Определённо, это они зря. Все трое. Стоило приблизиться к ненормальному дереву, как в спину ударил внезапный холодный ветер, чёрная створка с коротким, сухим щелчком распахнулась, открывая клубы странного мерцающего тумана, и не прошло и секунды, как копирующий понял, что сейчас их в этот туман затянет. Необратимо и бесповоротно.
«Ирука… убью!!!» - только и успел подумать он, влетая головой прямо в туман, скользнувший по коже странным щекочущим прикосновением взбитой мыльной пены.

В холле.

Было темно. Не холодно. Тихо. Относительно мягко. Сломанные рёбра не болели, вывернутые руки или ноги молчали, организм не давал знать о своей полной обессилености. В общем и целом, состояние можно было признать весьма удовлетворительным, особенно после нежданной встречи с неизвестно чем. Какаши вздохнул, рывком сел, чувствуя, как тонут пальцы в мягком ворсе ковра, и довольно отметив про себя, что голова и не подумала закружиться, а тело послушалось с привычной, несомненной лёгкостью. Открыл глаза. И понял, что лучше бы он этого не делал.
-Тааааак, - протянул себе под нос ниндзя-копия, внимательно оглядываясь.
Посмотреть, надо сказать, было на что.
Он находился в большой круглой комнате. Толстые белые свечи в старинных светильниках, какие можно увидеть, разве что, среди антиквариата. Пламя горело ровно, огненные язычки застыли неподвижными жёлтыми каплями, и ни одна тень даже украдкой не проскальзывала по узору тёмного дерева стен. Две симметричные лестницы, казавшиеся такими хрупкими, что подняться по ним смог бы лишь какой-нибудь комарик, вели наверх, упираясь в гладкую стену там, где, по идее, должен был бы начинаться второй этаж. Какаши мимолётно удивился причудливости фантазии здешнего архитектора, но тут же забыл об этом, стоило ему перевести взгляд на стену прямо перед своим носом. Невольно сжав челюсть, словно почувствовав зверскую зубную боль, и вопрошая себя, как он мог сразу не заметить, ниндзя-копия с тоской уставился на знакомый золотой орнамент на чёрных створках тринадцати совершенно одинаковых дверей.
«Почему-то мне кажется, что у меня неприятности…»
«Да и не только у тебя, пожалуй…»
Однако, впадать в панику, отчаяние, уныние и прочие недостойные дзёнина эмоции, да ещё по столь ничтожному поводу, было отнюдь не в правилах признанного конохского гения, а поэтому он только деловито поправил своё оружие, заодно на скорую руку проверив экипировку, и решительно поднял бандану, закрывающую шаринган, потому как следовало оценить ситуацию со всех сторон. И тут же со стоном повалился на пол, крепко зажмурившись.
Так… определённо, неприятности были ещё больше, чем ему показалось в первый момент.
Хаос. Абсолютный мрак, переполненный всеми цветами, перед которыми тускнела любая радуга. Полная неподвижность, пронизанная мельтешением запредельных, невообразимых фигур. Бездонная пустота, в которой находилось сразу всё. Это место… его не было… его просто не могло быть… и в тоже время оно каким-то непостижимым образом существовало.
Поспешно опустив бандану на место и закрепив получше, чтобы, не дай бог, не слетела, Какаши потряс головой, окончательно изгоняя из разума то, что не должен видеть живой человек, и ещё раз огляделся. Комната была пуста. Совершенно. Кроме вызывающих стойкое отвращение дверей обнаружилось только два предмета, вносящих хоть какое-то разнообразие в унылую действительность. Честно говоря, увидев сии объекты, да ещё, судя по внешним данным, в неповреждённом состоянии, Какаши даже на краткую секунду почувствовал умилительное желание крепко обнять каждый из них, прижав к своей широкой груди. Одного – от радости, второго – чтобы душить было сподручнее.
Поднявшись на ноги, Хатаке неторопливо подошёл к одному из валяющихся на ковре тел в насквозь родной чунинской форме и кончиком носка слегка пихнул его в бедро.
-Ну что, Ирука-сенсей, как Вам последствия невинного детского любопытства?

Надо сказать, давненько уже Ирука не помнил за собой настолько мерзкого пробуждения. Нет, если судить по самым первым ощущениям, всё было хорошо. Всё было просто замечательно. Но стоило ему приоткрыть один глаз, как реальность со злобско-радостным подхихикиванием явила свою непривлекательную харю во всей красе. Во-первых, он находился где угодно, но только не в родном конохском лесу. Во-вторых, если полагаться на собственные воспоминания (а на что же ещё, скажите на милость) о весьма экзотическом способе, которым они в это место попали, велика вероятность, что с билетом в обратный конец могут возникнуть проблемы. В-третьих, виноват во всём лично Умино Ирука, который сунул свой недлинный, но от этого не менее любопытный нос к незнакомому странному объекту, не удосужившись подумать не только о последствиях, но и вообще, о чём бы то ни было. А в-четвёртых, буквально в двух шагах рядом обнаружился сидящий и индифферентно смотрящий в пустоту Хатаке Какаши, в облике которого ничего не указывало на то, что он получает хоть какое-нибудь, хоть самое незначительное удовольствие от сложившейся ситуации.
Копирующий начал поворачиваться в его сторону, и Ирука поспешно закрыл глаз, старательно делая вид, что он, по меньшей мере, пребывает в глубоком обмороке, а в лучшем случае – так и вообще просто ещё один половичок, случайно тут лежит. Поверх ковра. Несколько минут было тихо. Потом слуха коснулся негромкий шорох ткани и, спустя мгновение, чунин почувствовал, как его несильно, но всё-таки ощутимо пихнули в бедро.
-Ну что, Ирука-сенсей, как Вам последствия невинного детского любопытства? – раздался сверху такой ласковый голос, что чунину захотелось провалиться куда-нибудь как можно дальше и глубже.
Останавливали два на редкость весомых соображения: во-первых, неизвестно, куда «подальше», может, дальше уже и нельзя, а во-вторых, это было просто не по-мужски. Поэтому Ирука осторожно сел, радостно осознав, что хотя бы на самочувствие нет никаких причин жаловаться, и посмотрел на нависающего над ним подобно карающему мечу возмездия Хатаке Какаши.
-Могло быть и хуже, - смог оптимистично возгласить несчастный учитель секунд через пятнадцать, - Например, если бы мы все были ранены, или оказались бы среди Акацук, или…
-Я не сомневаюсь в Вашей фантазии, Ирука-сенсей, общение с подрастающим поколением просто не может не способствовать её развитию, - довольно саркастично протянул Какаши, но чунин с облегчением уловил в его взгляде промелькнувшее веселье.
Всё же, шиноби – не та профессия, которая располагает к долгим страданиям по поводу внезапных и неизведанных неприятностей. Да и звание дзёнина за красивые глаза не дают… хотя, в случае Хатаке об этом нельзя было говорить с полной уверенностью.
-Интересно, где мы находимся, - вздохнул Ирука, чувствуя, что при виде окружающей обстановки, особенно этих дурацких дверей, в его голове словно начинает бренчать навязчивый звоночек, сообщая, будто нечто подобное когда-то встречалось, но вот более точные данные выудить у завредничавшей памяти так сходу не удавалось.
-Если Вы всегда задаёте такие неудобные вопросы, Ирука-сенсей, то я не удивлюсь, если успеваемость на ваших уроках оставляет желать лучшего, - заметил ниндзя-копия.
-Можете не сомневаться, дети всегда знают, как правильно ответить, - буркнул чунин, понимая, что, вообще-то, данный вопрос надо адресовать ему самому, как невольному организатору произошедшего, - В отличие от Вас, Какаши-сан.
-Должно быть, хорошо изменилась программа со времени моего обучения, если в академии обсуждают подобные проблемы! – коротко фыркнул Хатаке, выразительно вздёргивая бровь, - А старый, необразованный дзёнин вроде меня может сказать только то, что это не гендзютсу. И не внутренности какой-нибудь вызванной твари. И вообще, ничего, что может быть нам известно.
-Люди, я всё понимаю, - раздался со стороны спокойный голос с нарочитыми нотками страданий великомученика, - Но не хотели бы вы оба рассмотреть такой вариант, что сейчас слегка неподходящее время для выяснения отношений.
-Генма-сан, Вы тоже в порядке, - с облегчением улыбнулся Ирука, мгновенно оборачиваясь ко второму своему собрату по несчастью.
-Ничего, это не мешает, - хмыкнул Какаши, заложив руки в карманы и склонив на бок голову.

Очнулся Ширануи под уже становящиеся привычными звуки, а именно – спор Умино Ируки и Хатаке Какаши. Мысленно бурно порадовавшись тому факту, что эти двое тут и даже, судя по всему, в полном порядке, а так же мимоходом умилившись их постоянству в любой ситуации, он всё же счёл необходимым вмешаться, поскольку, вот ей-же-ей, перед ними в полный рост стояло несколько куда более масштабных проблем.
Полюбовавшись смущённым лицом преподавателя академии и непробиваемой маской старого приятеля, он вздохнул, пошарил по ворсу ковра рукой, с необычайной радостью обнаружив рядом единственный и неповторимый сенбон, сунул счастливую находку в рот и внимательно осмотрелся.
Мдя… нельзя сказать, что увиденное пробудило в нём какие-нибудь приятные чувства, вроде удовольствия от любования антиквариатом, но, как справедливо заметил Ирука, могло быть и хуже.
-А всё-таки, мне тоже интересно, где мы находимся, - задумчиво сообщил Ширануи, подперев щёку ладонью и пытаясь придумать умный вариант ответа, - Похоже на прихожую какого-то замка.
Ирука вдруг резко закашлялся с видом человека, озарённого внезапной выдающейся идеей, но в следующий же момент, его взгляд стал откровенно растерянным и недоумённым.
-Но ведь это же… сказка… - пробормотал чунин, привычным жестом потирая шрам на лице.
Генма качнул сенбоном, подумал и понял, что фраза Ируки ничего ему не объясняет.
-Ты про что? – уточнил он, надеясь хоть на относительно приемлемое уточнение.
-Ну сказка же, - повторил Ирука, - Про Замок Тринадцати Дверей, - и, встретив недоумённые взгляды трёх округлившихся глаз, сердито спросил, - Вам что, сказок в детстве не рассказывали?
Ширануи добросовестно припомнил детство. Ему рассказывали про ниндзютсу и гендзютсу (потому что с самого раннего возраста обнаружились способности), про медицину (по той же причине), и понемногу из прочих аспектов техник шиноби. Так же были байки об удачных миссиях любимых родителей и знакомых, а ещё конохские сплетни. Сказок не было. Судя по тому, что Генма знал о детстве Какаши, там их не могло обнаружиться тем более.
-Ну, это я так, просто уточнил, - внезапно смутился Ирука, - В общем, это сказка такая. Про одну принцессу, которая жила давным-давно и которую не то предали и убили, не то ещё что-то в том же духе, я уже и не помню, - чунин нахмурился, машинально теребя рукава своей рубашки, - И что перед смертью она оставила на своём замке проклятье. Если кто-то попадёт в него, то не сможет выйти, потому что дверью наружу будет только та, которую откроют последней. А за всеми остальными скрываются монстры, чудовища, ну и прочие сказочные ужасы. Там ещё было что-то про нескольких героев, которые в замок попадали, и как они пытались выйти, но, поскольку каждый из них обнаруживал за дверями что-то своё, вряд ли нам это пригодится.
-Мдааааа… - глубокомысленно резюмировал Генма, поняв, что экскурс в детский фольклор окончен, - А версий поближе к реальности случайно не завалялось?
Ирука тяжело вздохнул и покачал головой, сосредоточенно рассматривая ковёр.
-У меня такое ощущение, - протянул Какаши, почесав в затылке, - Что нам придётся лично ознакомиться с теми самыми сказочными ужасами.
-И ещё детей от них спасти, - криво усмехнулся чунин, явно пытаясь скрыть немалую тревогу.
-Если они вообще здесь, - недовольно проворчал ниндзя-копия, - С Ваших учеников вполне станется устроить нам такую подлянку, заставив свалиться сюда, оставшись снаружи.
-Это не тема для шуток! - раздражённо буркнул Ирука, отворачиваясь, - Хорошо бы если бы так и получилось!
Хатаке не ответил.
Ширануи подумал. Серьёзно подумал. Перекатил во рту сенбон. Внимательно посмотрел на тёмный потолок, на котором, увы, так и не появилось никаких дополнительных инструкций, и с которого, вот жалость, не раздалось гласа божьего.
-Ну, судя по всему, других вариантов у нас нет, - подвёл он итог где-то через минуту, поднимаясь на ноги, - В конце концов, попытаться выйти через дверь, в которую вошли, не кажется мне чем-то ненормальным.
Ирука тоже встал. Несколько минут трое шиноби внимательно смотрели друг на друга, а потом как-то совершенно одновременно шагнули к ближайшей створке – той, что находилась ровно по центру.
Знакомый серебристый туман, знакомое щекочущее прикосновение, знакомое ощущение падения в неизвестность. И тихий, почти неуловимый звук захлопывающейся двери не то за спиной, не то далеко наверху.

Дверь первая.

Ах, какой товар...
Ах, какой купец!
Кхмм... Ты против?
Ну, так это еще не конец...

Ирука пошатнулся. Глубоко вздохнул. Помотал головой, избавляясь от остатков головокружения. Открыл глаза. Определённо, с какого-то момента ему стало удивительно не везти на прихождения в себя. Во-первых, он был один, ни Генмы, ни Какаши не наблюдалось рядом ни в полном, ни в разобранном состоянии, и даже не ощущалось где-нибудь поблизости. Во-вторых, окружающая местность один в один напоминала роскошный сад богатого особняка и ни в малейшей степени не походила на родной коноховский лес. В-третьих, Ирука находился в окружении разодетой толпы людей, которых он до этого ни разу в жизни не видел, и сильно сомневался, что эти, вне всяких сомнений достопочтимые, господа будут рады приветствовать свалившегося к ним на головы незнамо откуда чужака. В-четвёртых, на нём самом обнаружился странный, громоздкий и неудобный наряд, раззолоченный, вычурный, безумно дорогой… и ни одного куная, ни одного самого завалящего сюрикена!
Одно внушало некоторую долю оптимизма: обещанных сказочных ужасов не наблюдалось. Пока.
Впрочем, и рассуждение «в-третьих» на поверку оказалось весьма неактуальным, потому что вместо того, чтобы попытаться быстренько обездвижить внезапно затесавшегося в их круг непрошенного гостя, или хотя бы выяснить, откуда он, такой красивый, нарисовался, окружающие разулыбались со странно понимающим видом, пара миленьких девушек даже захихикали в веера.
-Молодой господин так разволновался… - негромкий шепоток сзади.
-Ещё бы, оказанная ему честь… - чуть грустный вздох слева.
-Даже голова закружилась… - явственно завистливое шипение справа.
-Ну что же Вы встали, - засуетился прямо перед носом юркий, абсолютно седенький старичок с откровенно козлиной бородкой, - Не заставляйте Вашу прекрасную невесту ждать.
-Ка-какую невесту? - вырвалось у Ируки, находящегося в довольно странном состоянии рассудка, которому сразу и названия-то не подберёшь.
С одной стороны, он понимал, что, оказавшись в неизвестной ситуации с совершенно непредсказуемой вероятностью опасности, настоящий шиноби должен немедленно сконцентрироваться, настроиться на боевой режим, ожидая врагов даже из-под каждого встречного развесистого лопуха, а так же неустанно собирать данные, чтобы оценить текущее положение дел и спрогнозировать максимальное количество вариантов развития событий. Он сам несколько лет подряд учил этому подрастающих ниндзя, стараясь покрепче вбить в молодые ветреные головы простую истину о том, как плачевно могут сказаться неосторожность и неумение мгновенно сориентироваться.
Однако сейчас, вопреки всем правилам, уставам и личному опыту, разум сенсея пребывал в состоянии блаженного ничегонеделанья, совершенно не собираясь хоть чуть-чуть напрячься для необходимой работы. Только бултыхались на поверхности сознания лёгкое удивление от довольно специфического развития событий, некоторое недоумение по поводу того, кто же и когда напялил на него этот неудобоваримый наряд, и едва заметное смущение от вскрывшегося факта наличия невесты. В душе же царило расслабленное спокойствие, не нарушаемое ни единой мыслью о неправильности происходящего. Пожалуй, больше всего это походило на очень яркий, предельно реалистичный сон, в котором просто не может ничего пойти «не так», и любое, самое дикое, событие окажется к месту.
А ещё, ощутимо хотелось есть…
-Самую прекрасную, самую благородную на свете невесту! – возмущённо вскинул голову старичок, обвиняюще тряся своей бородкой, - Ну же, идите!
-А… Вы точно это мне говорите? – на всякий случай уточнил Ирука, в общем, не считающий нужным возражать на столь любезное приглашение, просто врождённая порядочность настаивала максимально прояснить ситуацию, чтобы потом не обнаружилось досадных ошибок и неуместных несуразностей.
Старичок посмотрел на него с такими недоумением и негодованием из-за нелепого вопроса, что чунин только пожал плечами и решительно направился к большому дому, парадный вход в который находился прямо перед его носом.
В конце концов, если кто ошибся, то он не виноват.
Внутренне убранство особняка вполне соответствовало внешнему виду и саду, а именно, было очень роскошным, очень дорогим, очень изысканным и абсолютнейше неудобным. Ирука мимолётом отметил про себя, что пробраться в этот дом и выскользнуть потом обратно, оказалось бы проще простого, если бы такая необходимость возникла: широкие окна, никаких запоров на дверях, множество ниш, в которых легко укрыться. Интересно, насколько часто посещают этот дом воры? А так же, замечают ли хозяева подобные визиты, или дня них подобное – ничего не значащие мелочи?
Впрочем, эти мысли почти мгновенно вылетели из его головы, потому что, как оказалось, они уже пришли. Старичок торжественно отодвинул створку двери, пропуская «жениха» внутрь и скроив настолько умильно-торжественную мину, что Ируке захотелось одновременно и гнусно захихикать и вылить на седую голову банку краски, дабы снизить градус пафоса. Чунин осторожно переступил порог и замер соляным столбом, забыв как дышать. Ответом ему был мрачный, грозовой взгляд, в котором явно читалось: «только посмей сказать хотя бы слово!!!»

Когда мерцающая спираль серебристого тумана перед глазами рассеялась, Ширануи Генма осознал сразу несколько приятных, не очень приятных и совсем даже неприятных фактов. Например, он был один, и это ему ощутимо не понравилось. Не то, чтобы он сомневался в способностях напарников, но вот честное слово, предпочёл бы получить возможность самолично увидеть, что с ними всё в порядке, особенно с Ирукой, Какаши-то откуда хочешь выберется, утверждение проверено и запатентовано. Это не говоря о том, что пропавших соратников как-то надо теперь найти, а Генма не представлял даже, где находится он сам. К хорошему же относилось то, что никаких обещанных сказочных страхов и ужасов поблизости не наблюдалось, ни тебе болот с чудовищами, ни ведьмы на помеле, ни даже самого завалящего дракона. Вообще, судя по всему, он находился в богатой девичьей спальне, и это заставило Ширануи нахмуриться: объяснять, как он попал сюда тонко-нервенной барышне (а именно такая здесь и проживала, если смотреть по обстановке) в его планы не входило, разве что удастся отключить прежде, чем поднимет визг.
Размышляя таким образом, Генма тем временем продолжал внимательно осматривать комнату, проверяя её на момент неожиданных ловушек, а так же удобных путей к отступлению или атаке, когда его взгляд наткнулся на большое, в полтора человеческих роста, зеркало. То есть, он понял, что это зеркало, только спустя несколько долгих секунд, которые понадобились для того, чтобы а) оценить уведенное, б) сообразить, что это не галлюцинация, гендзютсу, белая горячка и т.д., в) ухватиться рукой за сенбон, чтобы не потерять и не подавиться ненароком от избытка чувств.
В зеркале отражалось нечто. У нечта было его, Генмы, единственное и неповторимое лицо, разрисованное косметикой так, что узнать себя удалось лишь по сенбону. Платка на голове не обнаружилось, зато его успешно заменили мелкие кудряшки а-ля баран первостатейный, вздыбленные и украшенные цветочками. Любимая, родная, ненаглядная форма тоже благополучно канула в небытие, уступив место роскошному белому кимоно, вышитому мелким узором из золотых нитей. Довершали картинку многочисленные ленты, бусы и прочие украшения, щедро навороченные где только можно и нельзя.
Несколько минут Генма тупо пялился на своё отражение, надеясь, что ему мерещится, или хотя бы, что эта большая, массивная рама случайно тут стоит, и вовсе не является оправой для зеркала. Потом медленно и осторожно попробовал себя ощупать. Отражение с непоколебимой готовностью повторило его движения, а пальцы сжали гладкий шёлк.
Возможно, порадовавшись тому, что поблизости нет драконов, он поторопился. Честное слово, это был бы совсем даже не худший вариант…
-Дочка, наконец-то ты готова! – послышался сбоку восторженный голос с примесью слёзного умиления.
Генма резко развернулся, чуть не запутавшись в складках непривычного одеяния и машинально нашаривая кунай. Ага, как же, женские парадные кимоно таких аксессуаров не предполагают. В дверях стоял полненький лысенький дядечка, достающий Ширануи хорошо, если до пояса, и смотрел на сосредоточенного шиноби, сложившего за спиной пальцы в печати, восторженным взглядом больших, наивных глаз
-Ах, какая ты у меня красавица, - продолжал ворковать странный тип, сложив пухленькие ладошки на груди и улыбаясь во всю свою увесистую физиономию, не обращая внимания на более чем мрачный взгляд Генмы, - Даже жалко замуж отдавать…
«Интересно, я сошёл с ума, у меня галлюцинации, предсмертный бред, или это просто сон?» – флегматично подумал Ширануи, чувствуя, что, в общем, ему уже становится всё равно, и он не удивится, даже если всё тот же помянутый дракон таки появится в придачу ко всему остальному, да ещё отплясывая чечётку и размахивая цилиндром. Почему именно цилиндром, дзёнин не знал, но был абсолютно уверен, что сказочная рептилия может заявиться только так и никак иначе.
Генма, однако, ещё открыл рот, чтобы уточнить, ничего ли не спутал достопочтимый господин, или, на худой конец, не забыл ли где-нибудь очки, как вдруг толстячок резко перестал улыбаться, раздражённо фыркнул, вскинул руку и… и швырнул незнамо откуда взявшийся огненный шар в окно прямо сквозь стекло. За окном раздался грохот и вопль, впрочем, мгновенно оборвавшийся.
-Ох уж эти твои бывшие поклонники! Даже сейчас не отстают, бездари! – возмущённо пропыхтел дядечка, утирая лысину кружевным платочком.
Ширануи подумал и закрыл рот, рассудив про себя, что вряд ли это будет хорошей идеей, указать сему милейшему «папеньке» на очевидную ошибку в идентификации собственного чада. Как-то его сомнения брали при мысли о немедленной и, главное, ненужной драке с человеком, которому для нехилого огненного шара даже печати складывать не понадобилось.
-Ну ладно, дочка, там уже жених заждался, пора идти, - снова заворковал толстячок, словно и не было секунду назад инцидента с выбиванием окна и свежеподжаренным бифштексом из человечинки.
Генма крепко задумался, колеблясь между несколькими вариантами дальнейших действий, а пока он напряжённо размышлял, его ухватили под локоток и резво повлекли по коридору, продолжая о чём-то умилительно тараторить.
Тащась вперёд, как груз на буксире, и путаясь в длинном подоле, Ширануи добрался-таки до конечного пункта назначения, а именно, очередной просторной светлой комнаты с огромными окнами и мааааааленьким столиком, играющим почётную роль местной мебели, на котором теснились тарелочки со всевозможными сладостями и один кувшин с вином (или самогоном, не попробовав – не разберёшь). Генма внимательно осмотрелся, не обнаружил ничего, что могло бы поднять ему настроение, услышал, как зашуршала створка отодвигаемой двери и враждебно уставился на вошедшего
Расфуфыренный щеголь с тёмно-каштановыми волосами где-то до плеч и знакомым, даже слишком знакомым, шрамом на лице запнулся, словно на ходу пронзённый жутеньким взглядом, и замер, судорожно хватаясь за косяк.
-Ано… Генма-сан… - едва слышно помычал этот нервный господин спустя минуты этак три слабым голосом, который уже было просто невозможно не узнать.
Ширануи в который раз за последние полчаса открыл рот, внезапно осознав, за кого же его тут собрались выдавать замуж.
«Сбылась мечта идиота… в каком-то смысле…» - только и смог подумать дзёнин

Минуты медленно, но неумолимо шли, падая в небытие, как капли воды из треснувшего сосуда. Было тихо. «Жених» и «невеста» молча пялились друг на друга, и эта картина могла бы вызвать умиление в сердце любой любительницы слезливых романов, если бы во взглядах сладкой парочки был хоть малейший намёк на взаимные чувства вместо первозданной пустоты, за которой скрывалось щёлканье шариков и роликов, старающихся встать на место в мозгах у обоих.
Статис прервался внезапно. Ирука тихо охнул и почти вывалился на середину комнаты, сумев затормозить только непосредственно перед «невестой». У Генмы создалось отчётливое впечатление, что его просто выпихнули вперёд из-за мгновенно захлопнувшейся двери. Надо сказать, пятая точка чунина могла бы полностью подтвердить эти подозрения, поскольку пинок по ней был более чем увесистым.
-Ну вот, детки, какая же вы всё-таки великолепная пара, - снова заворковал излишне темпераментный «папенька», про которого Генма хотел бы позабыть, но вбитые рефлексы шиноби не давали, - И хватит уже стесняться, поцелуйте друг друга, и начнём церемонию.
-Поце… что? – слабым голосом простонал Ирука, делая невольный шаг назад.
-Конечно, поцелуйтесь! - возмущённо всплеснул ладошками толстячок, обиженно надувшись, - Неужели Вы не хотите поцеловать мою прелестную дочку?!
Ирука открыл рот, но ответить не успел, потому что перед мысленным взором Генмы во весь рост встала картинка весело-оранжевого огненного шарика, отправившего в неизвестность какого-то бедолагу за окном, и он отчётливо осознал, что не хочет повторения данного представления, да ещё с Ирукой в главной роли. Поэтому дзёнин стремительно вытащил изо рта сенбон и, ухватив «жениха» за воротник, без лишних объяснений дёрнул его на себя, затыкая крепким поцелуем, чтобы не ляпнул чего лишнего.
Ирука мгновенно напрягся, так, что Ширануи поспешил ещё и обнять своего… хм… суженного за талию, чтоб было сподручнее удерживать, когда начнёт вырываться, но тот в следующее мгновение неожиданно расслабился, не отвечая, но и не сопротивляясь.
Определённо, Генме приходилось признать, что вынужденным этот поцелуй был не дольше секунды (по крайней мере, с его стороны), по прошествии которой выполнялся не только добровольно, но и с немалым энтузиазмом (опять же, с его стороны). Мнение «противоположного конца зала», увы, оставалось слегка неясным, но определённо не несло в себе ярко выраженного протеста.
Ирука же думал о том, что, блин, ну что за невезение такое, даже целуясь с парнем ему приходится терпеть этот дурацкий вкус карамельной помады! Который, кстати, не раз становился могильным камнем на его отношениях с девушками. Честное слово, его не столько раздражал тот факт, что на этот раз партнёром вдруг оказался человек того же пола, но почему нельзя было, чтобы в качестве этого самого человека попался кто-нибудь без косметики, ну хотя бы вон тот вставший за спиной толстенького «папочки» священник, раз уж больше некого?! А что такого, вполне себе недурственно выглядит, главное, никакой краски, и впечатления не портит даже повязка на глазу в комплекте с вороньим гнездом из белых волос вместо причёски… Ой, маааааать!!!!!
Словно услышав панический мысленный вопль несчастного школьного учителя, священник гадко ухмыльнулся и громко, лениво растягивая слова, вопросил:
-Ну что, дети мои… жениться будем?
Генма, заслышав знакомый голос, неохотно прервал своё занятие и сердито повернулся к не вовремя сунувшемуся приятелю. Впрочем, его недовольство было тут же компенсировано, сменившись злорадным весельем от вида Хатаке, которого не только обрядили священником, но и маску снять заставили (до этого таковое чудо удалось сотворить исключительно совместными усилиями Изумо, Котетсу и Гая, на спор, и все трое потом с месяц прятались от разъярённого ниндзя-копии по тёмным углам).
-Обязательно, - закивал «папенька» так, что, будь у него шея нормальных размеров, голова непременно отвалилась бы и мячиком запрыгала по полу.
Ирука сглотнул. С коварного, хладнокровного и жестокого неприятеля вполне сталось бы устроить такую пакость, на скорую руку соорудив ему законную жену… то есть мужа… то есть неважно… И вообще… Поэтому действовать следовало безошибочно и как можно быстрее.
-Ой, а что это такое? – призвав на помощь все свои артистические способности, изумлённо воскликнул чунин, нагло тыкая пальцем в дорогого товарища священника.
Генма и Какаши одинаково недоумённо уставились на напарника, а вот «папаша», наоборот, развернулся в противоположную сторону, видимо, желая выяснить, что же интересного происходит у него за спиной. Излишняя жажда знаний обернулась для почтенного родителя весьма печально, потому как Ирука, не тратя ни мгновения, подхватил со столика кувшин и точнёхонько навернул того по макушке.
Без лишнего шума упитанное тело шмякнулось на гладкий деревянный пол.
-Загостились мы здесь что-то. Пора и честь знать, - сухо сообщил Ирука, аккуратно ставя непострадавшее орудие подлого преступления на место и, не удержавшись, подхватил всё с того же столика одну пироженку, поспешно засунув её в рот целиком (есть хотелось по-прежнему), - Так, и чего мы ждём? – промычал он с набитым ртом.
Генма и Какаши ничего не ответили, смотря на него как-то странно. Ирука смущённо хмыкнул, поскорее дожевал свою добычу, попутно отметив, что да, весьма даже вкусно, неизменным жестом почесал свой шрам и решительно направился к окну, не зная, что ещё можно сообщить умного в такой ситуации. Словно придя в себя, напарники одновременно шагнули за ним, и у рамы не осталось ни малейшего шанса.

Перемахнув через подоконник, Какаши и Генма одинаково злобно рыкнули, угодив физиономиями аккурат в тщательно ухоженные и подстриженные заросли злющей крапивы. Прикрывая лица руками, дзёнины поспешили вырваться из объятий коварного растения, в полголоса поминая его от корешков до листиков с привлечением всего нецензурного запаса лексики. Ирука благополучно миновавший знакомство с подоконной клумбой, тем временем проверял окружающую обстановку. Вокруг было тихо, видать, все местные жители собрались под дверями комнаты, где сейчас осталось бесславно лежать бессознательное тело. Повернувшись и увидев перекошенные фэйсы напарников, чунин не смог удержать тихого хихиканья.
-Что же Вы так непредусмотрительно, Какаши-сан? – не стал зажимать подколку даже в такой ситуации школьный учитель, - А как же ваша знаменитая предосторожность на все случаи жизни? Или на эту часть способностей гениальность уже не распространяется?
Хатаке ответил ему весьма многообещающим взглядом, но конкретно сейчас Ируке было всё равно и единственное, о чём он жалел, что под рукой не нашлось самого распоследнего допотопного фотоаппарата, которым он мог бы запечатлеть дивную картину покрасневшей физиономии ниндзя-копии.
-Зато у вас, Ирука-сенсей, кажется, новые таланты прорезались, - мрачно огрызнулся Какаши, как можно быстрее переставляя ноги, чтобы пооперативнее убраться от уже порядком его доставшего дома, - Например, ясновиденье. Куда уж мне с таким тягаться!
-Ну что вы Какаши-сан, Вы мне льстите, - сладко пропел Ирука, спеша за Хатаке, - Никакого ясновиденья. Просто пообщавшись с детьми, убеждаешься, что крапива под окнами растёт всегда. Частный случай закона подлости.
Сенсей хотел было добавить что-то ещё, но в этот момент его успокаивающе обнял за плечи подоспевший Генма, кое-как разобравшийся со своим одеянием, а именно, подоткнувший длинный подол за пояс. Ирука резко смутился и замолчал. Какаши мрачно скосил глаза в их сторону, но комментировать не стал. В основном потому, что у него было отвратительнейшее настроение, и он мог наговорить чего-нибудь, что привело бы к окончательной ссоре, а их положение не располагало к внутриусобным конфликтам. Поэтому копирующий просто стиснул зубы, поставив под угрозу свою белоснежную эмаль, и отвернулся, внимательно проверяя, не грозит ли им в ближайшее время наткнуться ещё на каких-нибудь психов, и мысленно вопрошая небеса, за что же ему всё это?! Этот наряд, этот сумасшедший толстяк, плюющийся молниями, как Орочимару – ядом, эта сладкая парочка….
«И вообще, с какой такой радости Генма начал целовать Ируку?!»
«Даже можно сказать, с какой такой радости Ирука стал целоваться с Генмой?! После того, как столько времени отшивал тебя, неповторимого»
Помянутая парочка не отставала от Какаши ни в прямом смысле, ни по части досужих размышлений, хотя и не столь мрачной тональности. Например, Ширануи думал, что, несмотря ни на какие факты и факторы, у этой миссии вскрылось несколько неожиданных и весьма положительных моментов, и если только удастся отсюда вырваться, то их непременно надо будет развивать. Он скосил глаза на Ируку. Да, определённо надо. Правда, мешает слово «если», но бога ж ради, оно всегда мешает, в жизни шиноби это самое «если» вообще вынесено за скобки и стоит применительно ко всему сразу.
Ирука же не думал ни о чём, желая только одного: чтобы этот дурдом пусть и не закончился совсем, но хотя бы временно прекратился! Ему до зарезу необходимо было оказаться где-нибудь в спокойном, безопасном месте и чуть-чуть передохнуть.
Видимо, какой-то из местных небожителей таки ж услышал мысленные истошные вопли сенсея академии шиноби и решил, что легче исполнить просьбу, чем терпеть этакий шум под ухом, а потому, свернув в очередной раз, троица буквально упёрлась носами в знакомую чёрненькую с золотым орнаментом створку, стоящую прямо посреди аллеи. На несколько секунд все замерли неподвижно, а потом с радостным невнятным воплем бросились на несчастную дверь, которая, может, и хотела бы сбежать от неумолимой атаки, но вот ног у неё не было.

Туман. Прохлада. Падение в пустоту. Знакомый, тихий, абсолютно пустой холл, в котором только ровно горят сотни белых свечей. И одна из дверей, центральная, стремительно выцветающая, превращающая в причудливый узор на тёмном дереве.

В холле.

-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
Вот такой глубокомысленный и высокоинтеллектуальный спор вели заунывными голосами два выдающихся дзёнина Конохи, лёжа на мягком ковре в знакомом пустом зале с тринадцатью… пардон, уже двенадцатью дверями. Решался важнейший и животрепещущий вопрос, от которого могло зависеть всё их последующее существование, а именно, каким способом определить дверь для грядущего вояжа. Такой вариант, как тыкнуть пальцем наугад, был отметён сразу: скучно, неинтересно и никакого полёта фантазии. Правда, недавние события наглядно продемонстрировали, в какие дремучие дебри может завести эта самая фантазия, особенно если она больная, поэтому предложенные варианты тоже не отличались оригинальностью, но всё же лучше чем ничего.
-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
Вытянувшись на полу и наслаждаясь ощущением вернувшейся на место формы вместо всученных подлой дверью нарядов, Генма и Какаши уже с четверть часа не могли прийти к согласию, и основной причиной этого, как ни прискорбно признавать, был тот факт, что в обоих вдруг ни с того ни с сего проснулись ослиное упрямство и совершенно мальчишеское желание оставить за собой последнее слово. Разнять же доблестных шиноби оказалось некому, потому как потенциальный третейский судья был бесконечно далёк своими мыслями и от самого спора и вообще от окружающей действительности.
Подперев ладонью щёку и индифферентно уставившись в пространство поверх разлёгшихся тушек товарищей по несчастью, Ирука уже продолжительное время старательно обдумывал два крайне любопытных факта.
Во-первых, то, что всё же, это был не сон. Нет, в смысле, он, в общем-то, с самого начала, несмотря на заметно помутнённое состояние рассудка, понимал, что это ж таки не сон, слишком яркими были ощущения и запаха цветущей сакуры в саду, и пинка пониже спины, и сладкого крема с пироженного на языке, но! В этом самом не-сне он целовался. С парнем. И единственное, что его не устроило – это вкус размазавшейся помады. Нет, Ирука допускал наличие возможности такого поцелуя. Теоретически. Для кого-нибудь другого. Но вот…
Чунин неосознанно поднял руку и прикоснулся кончиками пальцев к своим губам, словно пытаясь ещё раз воскресить то ощущение. Это не было как-то по-выдающемуся здорово. И как-то особенно противно тоже. Это было… нормально. Именно. Это было не во сне и это было нормально.
Обалдеть.
Более того, целуясь не во сне с парнем и не чувствуя по этому поводу никакого дискомфорта, он ещё и умудрился, слава всем богам, какие только есть, что лишь мысленно, повеситься на шею другому парню! Собственно, это было «во-вторых».
Нет, Ирука уже видел Какаши без маски (да-да, именно так, пить надо меньше, господин гений, если не хотите подобных казусов в своей жизни), но, нельзя не сказать, нынешняя реакция от лицезрения личика «конохской гюльчитай» разительно отличалась от прошлого раза и была… как бы это сказать… несколько неуместной, особенно в свете сложившихся отношений с ниндзя-копией.
«Блин, ну почему он такой красивый. И целоваться наверняка умеет лучше Генмы…» - спустя какое-то время чунин прочувствовал собственную последнюю мысль до конца и едва не застонал.
Просто убиться можно!
-Ирука-сан! И-ру-ка-сааааан!
Настойчивый голос откуда-то из приземлённой реальности достиг-таки сознания окончательно впавшего в состояние глобальной перестройки собственного мировоззрения чунина.
-А? Чего? – выдал Ирука, всё ещё пребывая мыслями на опасно удалённом расстоянии от окружающего мира.
Генма, которому основательно надоело перепираться с одной стороны, и по-прежнему не хотелось отступать с другой, решил сделать ловкий финт, втянув в спор стороннего наблюдателя:
-Так во что разыгрывать-то будем?
-В бутылочку, - равнодушно ответствовал чунин, медленно возвращаясь из своих размышлений в тяжкую обыденность.
Мгновенно образовавшаяся пауза, до краёв наполненная недоумённой тишиной, неожиданно поспособствовала этому процессу, выпихнув, наконец, сенсея в состояние осознания происходящего. Ну, частичного осознания.
-Во что? – тихо, не сговариваясь, но в голос, повторили Генма и Какаши, в который уже раз за последние пару часов оторопело уставившись на дорогого напарничка.
-Эээээээ…
Ирука замялся, пытаясь сообразить, а о чём же его вообще спрашивали.
-Ирука-сенсей, я, конечно, подозревал за вами неуёмное и непосредственное воображение, но играть в бутылочку с дверями… да ещё в нашей ситуации… Честное слово, Вы превосходите все мои ожидания, - протянул Какаши, постаравшись выдать свой перл как можно более язвительно, но получилось у него скорее растерянно.
Генма нахмурился и неодобрительно посмотрел на приятеля. В конце концов, сколько можно Ируку доставать!
«Ах, это они про двери! - с облегчением мысленно вздохнул чунин и решительно поднялся на ноги, - Так, а теперь главное действовать быстро и нагло!»
Ирука решительно шагнул к дверям, попутно презентовав ниндзя-копии одну из самых своих вежливо-хамских улыбок (не шедевр, конечно, но он же всего лишь школьный учитель и работник штаба, а не прожженный пройдоха-дипломат) и достал один из кунаев.
-Ну что Вы, Какаши-сан, куда моему воображению до Вашего, про поцелуи с дверями я при всём желании не мог помыслить. Всё так приземлённей, так приземлённей, увы-увы…
С этими словами чунин опустил кунай на ковёр и хорошенько его крутанул на манер той самой злополучной бутылочки, которая предательски вскочила ему на язык. Как ни удивительно, металл легко скользнул по ворсу, словно на голом полу, вращаясь большим серым волчком. Прошло какое-то время, и остриё замерло, указывая на предпоследнюю правую дверь с точностью и неумолимостью стрелки компаса. Продолжать спор смысла не имело (хотя, Хатаке и очень хотелось), а потому вопрос был решён.
Створка с приветливой издёвкой скрипнула, открывая серебристые клубы тумана.

продолжение в комментах

@темы: angst, humour, слеш, romance, лист, авторский

---

colombine | "I fell in love with a boy" by OO83 | Глава 1

[colombine]

автор: OO83
переводчик: colombine
название: I fell in love with a boy
переведенное название фика: Влюбиться в парня
бета: Несметана
пейринг/персонажи: НаруСасу, упоминание СасуСаку и ЛиСаку
рейтинг: PG-15, за нецензурную лексику, язык и противоправные действия подростков
жанр: юмор/романс
предупреждения: AU, нецензурная лексика, язык и противоправные действия подростков
статус: не закончен, на данный момент 9 глав
дисклеймер: стандартный
разрешение автора на перевод: нет
ссылка на оригинал: оригинал
примечания переводчика: к сожалению, безнадежный WIP, читать на свой страх и риск

Я люблю парня.

Знаете, в самой фразе нет ничего дурного. Говорят, что девушки моего возраста все время ее повторяют, иногда даже специально становятся перед зеркалом, строят глазки и выдают что-нибудь в этом духе. Кажется, мне даже рассказывали (без понятия кто, просто слушайте дальше, лады?), что, если к тому времени, как девушка достигает моего возраста, она еще не произнесла эту особенную фразу, ее могут посчитать ненормальной, возможно, даже достаточно эмоционально заторможенной, чтобы упрятать на лечение в психушку. Так что да, в самой фразе нет ничего дурного, можно даже сказать, что она абсолютно нормальна.

Конечно, это если ты девушка. Я же – сюрприз-сюрприз – парень шестнадцати лет.

Когда я обнаружил, что влюблен в другого парня? Без понятия, когда конкретно меня осенило, но могу рассказать как. Все случилось в кабинете химии. Вроде бы… Ну или, по крайней мере, где-то в районе кабинета химии. Черт, я не настолько часто бываю на уроках, чтобы знать наверняка, так что не придирайтесь. В любом случае, это было в школе. В каком-то кабинете. Я просто сидел на стуле, пялился в одну точку, и думал обо всех полезных и нужных вещах, которыми мог бы заняться вместо того, чтобы торчать в школе, и тут краем зрения уловил растрепанную копну темных волос.

Темных волос, принадлежавших самому желанному парню на всей этой гребаной планете – Учихе Саске.

Так что да, все кончилось тем, до конца урока я буквально пожирал его глазами, не особо соображая, в чем дело, и как только прозвенел звонок, а он поднялся и пошел к выходу, на меня – бах - снизошло нечто вроде озарения, ментального, мать его, прорыва к вселенским истинам. От вида изящных движений его тела вкупе с этим фирменным «я клал на вас всех» взглядом на хорошеньком бледном личике мое сердце торкает, как от хорошей дозы, и вот чертова мышца уже выбивает ля-бемолем радостную чечетку в моей многострадальной груди.

Я так и сел, прям там, в пустом классе, и еще долго приходил в себя под перестук сердца, прежде чем смог подняться на ноги. Тогда мне пришлось сесть еще раз, потому что мой мозг, наконец, пришел в согласие с моими пляшущими гормонами и донес до меня пару моментов, которые я как-то упустил. К примеру, мой мозг… думаю, с ним что-то явно не так, так вот, мой мозг однозначно сигналил, что я считаю чертового засранца просто невероятно, невозможно привлекательным. Понимаете, такой жаркий и будоражащий тип привлекательности, тот самый, от которого мне хотелось делать с ним… гхм… всякие вещи. Чертовски возбуждающие, запрещенные католичеством, мусульманством и большинством других религий вещи.

И будто этого мало, мой мозг трезвонил, что я не только хочу Саскиного тела в самом несвятом смысле этого слова, но и еще хочу быть с ним во всех остальных смыслах. Например, я всегда гадал, каково это, просто поболтать с ним, обо всем и обо всех. О, или то, что я всегда, еще с того момента, когда впервые приметил Саске спустя полгода как его перевели, хотел узнать его получше. Тогда я думал, что как друга, но сейчас, сидя в пустом классе с челюстью до пола, я осознал, что люблю его.

Так что да, я влюбился в парня. Его зовут Учиха Саске.

Эээ… а я упоминал, что для начала мне с ним надо хотя бы заговорить? Не думаю. Или что я чертовски уверен, что он ни разу не гей? Угу. Как насчет того, что любая девчонка в пределах пятисот миль спит и видит себя с ним? И чтоб мне сдохнуть, если я был геем до этого гребенного самопрозрения? Я это к тому, что со всем этим осознанием у меня появилось просто до фига проблем.

К примеру, давайте рассмотрим пункт первый в моем личном списке неприятностей. Общество, не особо терпимое и понимающее в принципе, а общество средней школы… подозреваю, у социалистов диктаторы более терпимые и понимающие, чем наши школьные детишки. Так что это явно не самое подходящее место, чтобы объявить, что ты влюбился в парня, если ты сам без сомнений парень. Переходим к пункту номер два. Начнем с того, что титул Мистер Популярность школы мне явно не светит. Фактически, я трепыхаюсь на самом дне выгребной ямы общества: я даже недостоин места в иерархии. Саске же восседает на самой вершине означенной иерархии, небрежно правя школой через незамутненную силу привлекательной внешности и таинственного образа. И до уровня его признания мне еще карабкаться и карабкаться, потому что он-то до меня точно не опустится. О да, не будем забывать пункт третий. У него уже есть подружка. Как и он, вся из себя симпатичная и популярная, этакая глупо хихикающая расфуфыренная кукла с розовыми волосами.

Как понимаете, этого хватает, чтобы почувствовать себя основательно затраханным.

Но, как говорится, от любви глупеют. От любви ты вопреки любой логике и здравому смыслу отчаянно веришь в невозможную мечту о «жили долго и счастливо» с человеком, которому доверил свое сердце. С тех пор и пошли все эти нелепые сны по ночам, с Саске, свечами и разнообразными другими предметами, о которых я узнал во время своих блужданий в сети. Эй, не смотрите на меня так, я же сексуально озабоченный подросток. Мне положено видеть мокрые сны.

Но сны еще не самое страшное, я начал вести с Саске воображаемые разговоры. Сижу и представляю, что мы треплемся о спорте, школе, школьных завтраках, о чем угодно. Однажды, я даже вообразил, что мы болтаем о керамике. Я ни хера не смыслю в керамике, но блин, почему бы и нет? Я же просто воображаю всю эту херню. Понимаете? Если да, один-ноль в вашу пользу, я уже давно перестал гадать, откуда мое сознание выуживает ту или иную чушь. Угу, от любви однозначно глупеют, и мозг, которому банально не хватает места в черепной коробке, вытесняется через уши маленькими портативными комками серого вещества. (прим. переводчика: Наруто, сцуко, жжошь -_-)

Понимаете, к чему я веду? Я люблю этого парня, но я никогда с ним не разговаривал. Я еще долго недоумевал, какого черта, как я могу любить парня, с которым в жизни не разговаривал. Насколько я знаю, он ужасный тип, из тех, кому нравится мучить котят или что-нибудь еще этакое злодейское. Но, если честно, не думаю, что ему действительно это нравится. В смысле, мучить котят. Но я не знаю его любимый цвет, или чем он занимается, когда ему скучно, или какие передачи он смотрит по телевизору. Фактически, кроме того, что он невъебенно красив и что я хочу увидеть его, распростертого на прекрасном лугу среди цветущих … (цензура, цензура, цензура, не для ваших испорченных глаз) (прим. переводчика: травка-травка-траааавка…), я ни-че-го не знаю о Саске.

Тем не менее, я уверен, что люблю его.

Я уже упоминал, что я не самая яркая лампочка в гирлянде? Блин, да я та самая, что гаснет в ответственный момент и тянет за собой остальные. Все же, это еще не значит, что я не могу побороться за свою любовь.

Так что я строил планы. Ну да, я так подумал, это лучше, чем просто пускать по нему слюни. Если мои сны и безумные сценарии, порожденные одуревшим от любви воображением, хоть что-то, да значат, то эта чудо-трава еще долго меня не отпустит. Потом, у него есть подружка, а во всеуслышание объявлять о своих гомосексуальных наклонностях в школе - это прямая дорога к социальному самоубийству, и я не самый храбрый парень на этой планете. Чтобы заполучить Саске, придется преодолеть немало препятствий, многовато для одного маленького меня.

Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, по крайней мере, согласно моим расчетам, это узнать Саске получше и стать его другом. Возможно, это лучшее, что я могу сделать и все, на что мне стоит надеяться в реальности. Я могу сколько угодно мечтать о нем по ночам, но в течение дня я хочу просто быть с ним рядом и разделять его жизнь.

Сентиментальный бред, скажете? Нууу, от любви и не такое бывает. Я бы посмотрел на вас, всех из себя спокойных и собранных, когда в лицо злорадно скалит зубы безответная любовь.

Так что да, планы. Шаг первый, появляться в школе настолько часто, насколько это возможно, иначе, где еще я могу его увидеть? Шаг второй, обойти школьную иерархию ака социальный барьер на пути к Саске, и вовлечь его в блестящую остроумнейшую беседу. Шаг третий, стать его другом.

План в три ступени, поярусная схема, безупречная теория. Шаг один - без проблем. Моего куратора может даже удар хватить, когда я это проверну. А что до шагов два и три… Я еще займусь ими.

Кхм.. Итак, вот он я, Узумаки Наруто, идиот, которого угораздило влюбиться в парня, причем не где-нибудь, а именно в средней школе, и который собирается не отступать и подружиться с Саске. Кстати, пожелайте мне удачи, потому что она мне ой как понадобится. И да, если вы в деле, не забудьте помолиться за меня, вот только не этим гомофобским богам: уж они-то точно не успокоятся, пока не загубят даже тот крохотный шанс, который у меня есть.

@темы: команда №7, colombine, перевод, humour, слеш, romance, лист

---

Kursnic | Цветок

[Kursnic]

автор: Kursnic
название: Цветок
бета: Drow19
персонажи: Орчимару, Саске
рейтинг: G
жанр: агнст, драббл, джен
дисклеймер: Кишимото-сан
контактная информация: [email protected]

Шелк волос цвета воронова крыла и чернильные омуты глаз. Голубоватые тени вен, которые дает разглядеть полупрозрачная кожа и стальные мышцы, притаившиеся в хрупком на вид теле. Сильная воля и огромный резерв чакры. Красные маки Шаринганов, скрытые за веками. Смертоносные глаза, обрамленные острой россыпью вороненых ресниц.
Красивый, сильный, почти идеальный… Живой.
Учиха Саске. Его, Орочимару, будущее тело.
Как только возникала необходимость, как только позволяла техника – менять тела как одежду. Каждый раз примерять и заново обнашивать непослушный поначалу набор мышц и костей, изредка борясь с остатками личности прежнего владельца. Сбрасывать, как обноски, изношенное за время, быстро пришедшее в негодность тело…
Это все уже давно стало частью жизни Змеиного Саннина. Как люди меняют одежду, Орочимару менял людей. И знал, что только так ему можно выжить. Дух его был бессмертен, но нуждался в человеческом материале для продолжения своего существования.
Орочимару любил Учиху Саске. Он любил свое будущее тело.
Так любят желанную игрушку, которую ждали очень долго и, наконец, получили в свое полное распоряжение. Змеиный Саннин пообещал себе, что это тело он станет носить более бережно, потому что второй раз подобный сосуд ему будет не раздобыть. Итачи почти ослеп и перестал интересовать Орочимару как потенциальное вместилище, а больше Учих не осталось. Жаль. Может быть, клан Хьюга?
Змеиный Саннин теребил в пальцах ветку цветущей сакуры, методично обрывая с нее лепестки.
Настала весна, и кроны вишневых деревьев затянул легкий туман нежно-розовых цветов. Так было и в прошлом году, и за год до этого. Так будет через год.
Так будет и когда тело Учихи Саске придет в негодность, и придется искать и примерять другое, более новое.
А сакура все будет цвести. Так будет и однажды, когда Орочимару не сможет найти тело для следующего переселения и навеки растворится в бесконечности мира духов.
Так будет и когда никто не сможет вспомнить о том, что когда-то жил на свете Змеиный Саннин. Сколь бы длинна ни была его жизнь, сама память о его существовании сотрется.
А сакура будет цвести. Из года в год, как цветет всегда. Жаль, что человек может зацвести лишь однажды, хотя и долго длится его цветение.
Орочимару с любовью посмотрел на свое будущее тело. Идеально.
Орочимару ненавидел цветы.

@темы: саннины, angst, Kursnic, драбблы, general, джен, звук

---

Моргаер | Дневник Сасори

[Моргаер]

автор: Моргаер
название: Дневник Сасори
бета: Эльверт
пейринг/персонажи: Сасори\Дейдара
рейтинг: PG
жанр: Юмор, джен
статус: В процессе
дисклеймер: Не мое, Кишимотино.

День первый.

Тишина и покой. Чем реже наступают такие минуты, тем больше ты их ценишь, но с тех пор, как мне дали в напарники ЕГО, отдыхать мне практически не приходится. Глупый мальчишка, помешанный на взрывах и считающий их истинным искусством, которое он демонстрирует не только в бою, но и в мирной обстановке. А Лидер-сама еще удивлялся, зачем я сделал Хируко. Ему не понять, что значит просыпаться от взрыва и радостного вопля напарника "Доброе утро, Сасори-данна, смотрите, как у меня красиво получилось, да!", откапываться из-за завалившего тебя чего бы то ни было и видеть в небе улыбающегося Дейдару. . В небе, потому что после первого нашего утра, когда я чуть не придушил его голыми руками, от шока начисто забыв про все марионетки, желать мне доброго утра он предпочитает с расстояния не менее 5-7 метров. С тех пор большую часть ночей я предпочитаю проводить в Хируко - его и чинить легче, и прочнее он, чем мое тело (а главное - у него длинный хвост, которым мне уже удавалось пару раз сшибить этого поганца). Правда в городах на нас теперь косятся еще больше прежнего, особенно в гостиницах. Ну да, вид золотоволосого бишонена и мрачного черноволосого чудища, снимающих одну комнату, действует на консьержей крайне нервирующее.
Но сейчас он спит. Во сне юноша кажется совсем невинным, и не подумаешь, что это преступник S-ранга, и всего несколько часов назад он с радостным смехом уничтожил небольшую деревушку, случайно встреченную у нас на пути. Опять же, не ошибка, но лучше было бы вторую часть предложения превратить в причастный оборот: всего несколько часов назад превративший и т.д. Юный, несдержанный, но вместе с этим обладающий редкой красотой и притягательной смертоносностью, он бы достойно возглавил мою коллекцию, затмив даже с таким трудом добытого Третьего Казекаге. Но Дейдара не приемлет мое искусство, его мечта - это исчезнуть во вспышке большого взрыва, захватив с собой по меньшей мере одну страну, умереть в расцвете своей силы, оставаясь вечно молодым. Глупец, он не понимает, что вечную молодость ему могу дать только я.
Интересно, мне показалось, или он и впрямь вначале воспринимал меня как ребенка?

День 2

Ночь, лес, костер, я на дереве. Хируко засунул в свиток, так безопаснее будет. Похоже, что ночью мне спать не придется - кто бы мог подумать, что всего 8 шиноби камня смогут повредить 2 моих марионетки? Теперь сижу, отламываю подходящие ветки, стараясь не смотреть вниз, ибо внизу - они. Несколько птичек и куча насекомых с гусеницами. А гусениц я ненавижу с раннего детства, после своей первой миссии, когда мой бывший учитель случайно спихнул меня в овражек, полный этих тварей. Гусеницы оказались ядовитыми, в результате чего выполнение миссии затянулось на 3 дня вместо одного, дома ждал нагоняй от бабушки. Я же в итоге преисполнился стойкого отвращения к этим мелким существам, и то, что в данном случае они все, и насекомые и птицы, сделаны из глины, ничуть не умаляет этого факта. Напарник тренируется, напарнику нужна практика. Вот и приходится сидеть здесь, отговариваясь созданием сенбона. И убрать ведь не прикажешь, не хочется показывать свою слабость. Кроме того, знаю я, как он их уберет. Куча "бух", и в итоге мы оба будем выглядеть как водяные из старых сказок, а костер придется разжигать заново). Нет уж, пусть лучше так, он их потом обратно в глиняный ком скатает, а я пока новую руку выстругаю.

День 3

В кои-то веки у меня выдалась свободная минутка днем. Сейчас мы сидим в гостинице в стране Молнии, я в номере, Дей внизу в кафе мороженым накачивается, по улице полиция бегает... Идиллия. Для полного кайфа только материала для новой марионетки не хватает. И чего за окном так орут, подумаешь - двух девушек явно легкого поведения убили. И я не ревнивый, а нервный. В частности меня нервирует, когда к МОЕМУ напарнику начинают приставать разные девицы. Когда его пытаются снять парни, это хотя бы забавно... О да, Акацки - люди с нетрадиционной внешностью и неопределенной половой принадлежностью… Во всяком случае двое из нас, ибо определить половую принадлежность напарника(цы) лидера мне до сих пор не удалось. Пойти что ли вниз, саке выпить? Мда, в чем недостатки моего облика, так это в том, что у официанток слова "маленький кавайный мальчик" и "саке" абсолютно не стыкуются, а прыгать в Хируко по этой узкой винтовой лестнице с кучей поворотов… А потом объяснять офигелым консьержам, кто этот жуткий мужик и что мы сделали с маленьким мальчиком... Ладно, в конце концов, для чего мне Дейдара нужен, как не для таких случаев?

День 4

Был бы человеком, было бы похмелье, но поскольку я большей частью дерево, то похмельем мучается только Дейдара. Я подаю плохой пример?

Вечер того же дня

Интересно, почему большинство встреченных нами пожилых женщин постоянно пытается меня чем-нибудь накормить, я что, такой тощий? Сегодня достали, вышел из номера в Хируко, так снова они подбежали, спрашивают, что я делал в комнате "этого малыша", причем глядели с таким ужасом, словно я "малыша" там по меньшей мере расчленил... Сделал мерзкую мину и сказал, что я его родной отец, и этот ребенок принадлежит мне, а что я с ним делаю не их проблема, и ушел. Брр, такого даже в моей родимой деревне не было (ага, там все бабушку боялись и с глупыми вопросами не приставали).
В этот раз с заказом проблем не было, если не считать преисполненных ужаса взглядов официанток и ехидных комментариев Дейдары насчет моего "отцовства".

День 5

Сегодня получил 5 передачек с едой, а сползающий по стенке от хохота Дей долго объяснял перепуганным женщинам и 2 полицейским (приведенным ими, видимо, в качестве моральной поддержки), что никаким жестоким обращением с детьми здесь и не пахнет, тот господин на самом деле очень добрый и любит детей, и вообще он заезжал ненадолго, только что бы убедиться в том, что с его сынулей все в порядке. Не знаю, убедил он их или нет, но взгляды, которые они бросали на меня, с каждой минутой становились все более жалостливыми, а одна, когда Дейдара отвернулся, всучила мне адрес какого-то детского дома и посоветовала "обращаться, если что".

Вечер пятого дня

Мы наконец-то покинули это селение. Сейчас я сижу на пригорке неподалеку, жду Дейдару. В отличие от меня, Дею, похоже, там действительно понравилось, и сейчас он оставляет местным жителям подарки. Да, когда он проявит свое искусство, в этом городе не останется ни кафе, в котором подавали столь полюбившиеся ему мороженое, ни того маленького парка, где он обожал бродить вечерами... Забавно глядеть, как он своими руками уничтожает все, что стало ему дорого. Порой мне кажется, что Дейдара просто боится, что его привязанность сделает его зависимым, ослабит его (а потом, возможно, и сможет причинить боль), и заблаговременно избавляется от всего, что может занять место в его сердце.
Мы никогда не расспрашиваем друг друга о прошлом.

День шестой.

Идем в страну Травы. То есть иду я, а Дейдара носится вокруг на своей птичке, оглашая окрестности радостными воплями. Вернее, носился, потому как сейчас он по колени забрался в какое-то озеро и пополняет свои запасы глины. Ан нет, теперь он в этой воде уже по шею. Однако, странное место он выбрал для купания, я бы в это болото за что не полез… Нет, ну он что, серьезно думает, что я сейчас все брошу и пойду с ним плавать? Ага, "хорошая водичка, чистое дно", - зелень и тина сплошная, не хочу.
Этот маленький гад меня облил! Убью!

@темы: акацуки, humour, general, джен, авторский

---

Kursnic|Иди сюда, Саске

[Kursnic]

автор: Kursnic
название: Иди сюда, Саске.
бета: Lokiki
пейринг/персонажи: Итачи, Саске
рейтинг: PG
жанр: агнст, драббл
предупреждения: смерть персонажа
дисклеймер: Кишимото-сан
саммари: Саске победил. Что дальше?
контактная информация: [email protected]

Темное пасмурное небо порождает такой же темный свет. Как глупо звучит – темный свет! Хочется хохотать – громко, несдержанно, с надрывом, смахивая слезы с глаз и держась за живот, сгибаясь пополам, но из груди вырывается только хриплый смешок с оттенком истерики.
Темный серый свет застилает все вокруг, и кровь в этом свете кажется лужицей расплавленного свинца. Наверное, больно было бы лежать на расплавленном свинце.
Да, Итачи?
Застывший взгляд почти такого же металлического цвета и шальная улыбка. Или, может быть, предсмертная судорога, причудливо изогнувшая губы? Кто знает. Почему-то кажется, что это именно улыбка.
Наверное, хочется, чтобы это было так. Улыбка брата – несбыточная мечта о прошлом, которого не вернуть. Даже во сне оно приходит другим, и даже во сне Итачи никогда не улыбается.
- Уже собрал кунаи? Молодец.
Зато теперь – на его улыбку можно любоваться до тех пор, пока тело не начнет гнить и разлагаться, пока бледная кожа не пойдет трупными пятнами, пока не западут, подобно сдувшимся воздушным шарикам темные глаза.
Примерно два с половиной часа до начала процесса разложения. Как цинично.
И это тело – тот самый человек, который испоганил всю прошедшую и будущую жизнь Саске? Это – тот, кто вытравил из его души все, что могло быть в ней человеческого?
Нет. Итачи только положил начало этому процессу. Дальше Саске прекрасно справлялся сам. Не так ли?

Смежить веки - и потеряешь миг победы. Глаза болят. Как всегда после использования Мангеке.
Перестать смотреть на него выше всяких сил. Перестать видеть его - невозможно.
Остекленевший взгляд, острые ресницы.
Легкая улыбка на грани нежности и презрения осталась на губах. Эту презрительную насмешку теперь не стереть. Да и не очень-то хочется. Она так сильно, так больно напоминает…
- Иди сюда, Саске.
Кожа брата. Еще теплая, упругая, не трупно мягкая.
Как живой.
- Иди сюда, Саске.
Его острые, немного усталые черты лица, его вечная скука во взгляде и спокойствие человека, заглянувшего за край пропасти. Он не боялся смерти, он принимал ее неизбежность, принимал с честью.
- Иди сюда, Саске.
- Сволочь! Как ты мог так поступить? Ненавижу!
Быстрый и сильный удар. Голова безвольно мотнулась, замерла в неудобном на вид положении. Без сознания?
- Ненавидь меня.
- Ненавижу! Ненавижу-ненавижу-ненавижу!
Избиение мертвеца не может принести удовлетворения. Он должен был кричать, стонать, молить о смерти… А вместо этого он умер вот так! В бою, как воин. У своего брата на руках.

- Я тебя ненавижу!
Легкая улыбка и приглашающий жест перебитой рукой.
- Иди сюда, Саске.

@темы: акацуки, angst, драбблы, джен, лист, авторский

---

Botan-chan | Интересное чувство «ненависть»

[Botan-chan]

автор: Botan-chan
название: Интересное чувство «ненависть»
пейринг/персонажи: Какаши/Ирука, Цунаде-сама, ОМП, и прочие жители Конохи
рейтинг: R
жанр: экшн, романс, яой
статус: закончен
дисклеймер: не моё, не надо

-Цунаде-обаа-чааааааан! Почему меня не пускают???!!! – громкий, насквозь знакомый крик заставил Годайме обречённо вздохнуть и возвести свои прекрасные (без лишней скромности) очи к потолку.
-Наруто… - её голос был вроде бы совсем негромким, но от одного гневно произнесённого слова, казалось, завибрировали стёкла в окнах, а несносное белобрысое чучело, летевшее по коридору со скоростью падающей звезды, резко затормозило, словно влепившись в невидимую стену, - Наруто, напомни мне, где мы находимся? – вопросила, уперев руки в бока и грозно глядя сверху вниз на растерявшегося пацана, Цунаде.
-Ээээ… - парень внимательно осмотрелся, словно ещё раз, на всякий случай, проверяя обстановку, и осторожно ответил, - В госпитале, нэ…?
-А раз мы находимся в госпитале, то почему ты орёшь, как базарная торговка на рынке? – прорычала Хокаге, наступая на окончательно деморализованного противника.
-Дэмо, дэмо… - Наруто возмущённо подпрыгнул и сжал кулаки, - Они меня не пускают в палату!
-Тебя не пускают, потому что тебе там совершенно нечего делать, - отрезала Цунаде, - Марш отсюда, и если я ещё увижу тебя здесь, то всё оставшееся время до возвращения Дзирайи твоими миссиями будут выгул собак и прополка грядок!
-Дэмооооо… - обижено протянул Наруто, надувшись и смотря на Хокаге своим неповторимым взором широко распахнутых небесно-голубых глаз, противостоять которому могли только те, кто неплохо знал главное конохское ЧП.
Цунаде была знакома с лисёнышем достаточно близко, и поэтому её указующий на выход перст даже не дрогнул. Вздохнув последний раз, Наруто медленно поплёлся к дверям, что-то ворча себе под нос про зловредных бабок. Цунаде сделала мысленную пометку припомнить ему это во время назначения следующей же миссии и направилась к палате, от которой только что с таким трудом отогнала взбалмошного пацана.
Открыв дверь и войдя внутрь, она внимательно осмотрела сидящего на кровати пациента, на глазок прикидывая его состояние. Ну, всё было просто прекрасно.
Видимо, услышав её шаги, тот повернул голову и, как всегда, приветливо улыбнулся.
-Добрый день, Цунаде-сама. Надеюсь, хоть Вы выпустите меня, наконец, отсюда.
-Обязательно выпущу, Ирука-кун, - согласилась Годайме, - Собственно, если детальный осмотр подтвердит то, что я сейчас вижу, уже сегодня ты можешь отправляться домой и долечиваться там. А я, вообще-то, пришла задать тебе пару вопросов.
Улыбка школьного сенсея дрогнула и капелькой ртути стекла с лица, рука привычным жестом дёрнулась потереть шрам на лице, но на полпути остановилась, пальцы нервно затеребили прядь распущенных волос. Цунаде успела мельком подумать, как всё же непривычно он выглядит без своего обычного хвоста
-Об Ёру-сане? – скорее утвердил, чем спросил Ирука и, вздохнув, отвернулся, смотря в окно.
-Именно, - согласилась Годайме, садясь рядом с кроватью и опустив подбородок на сцеплённые в замок пальцы, - Собственно, основную информацию мы уже восстановили, но, возможно, остались какие-нибудь важные детали. А ты, насколько мне известно, работал с ним с самого его перевода в штаб.
-Это да, - подтвердил Ирука, и на лице его снова мелькнула слабая тень улыбки, - С первого же дня, можно сказать. Собственно, это я его и встретил при поступлении… - он чуть запнулся, и покачал головой, - Странно, что я это так хорошо помню. Вроде бы всё было как обычно…

Всё было вполне обычно и рутинно: солнышко светило, деревья зеленели, с улицы периодически доносился шум повседневной жизни Конохи, а в штабе стояла тишина и спокойствие. В основном потому, что на рабочем месте находился только один человек, а именно небезызвестный Умино Ирука. Остальные работники предавались самому страшному греху человечества (по крайней мере, с точки зрения любого начальства), а именно, нагло и беспардонно увиливали от своих непосредственных обязанностей, свалив их на самого прилежного работника, тем более, сейчас намечалось явное затишье.
Ирука не возражал. Причиной тому был вовсе не врождённый трудоголизм, как мог бы решить кто-либо посторонний, и даже не неизменная повышенная ответственность за всех и вся, вовсе нет. Если бы сенсей захотел, он легко мог бы усадить за работу любого из коллег, благо натренировался за годы преподавания даже непоседливых подростков заставлять заниматься, что уж говорить о вменяемых (пусть даже, относительно вменяемых) взрослых. На самом деле, причиной был маленький серенький блокнотик, в котором Ирука скрупулёзно записывал все долги своих непутёвых коллег, дабы потом перевести их в порции рамена по давно установленному тарифу. Ну и совсем немного – дурное настроение последних дней, которое легко глушилось дополнительной работой, не важно, в офисе или в академии.
Итак, был самый обычный рабочий день, время вскоре после обеда, практически пустой штаб и одиноко восседающий за столом Умино Ирука, когда в дверь офиса негромко постучали, а через мгновение открыли её и вошли (между прочим, даже не дождавшись «да, войдите», хотя, кто и когда в Конохе соблюдал все эти церемонии?!).
Ирука поднял голову и внимательно осмотрел вошедшего. Это был довольно высокий чунин лет этак двадцати, или чуть старше, с взлохмаченными едва вьющимися каштановыми волосами и слегка раскосыми карими глазами. Сенсей удивлённо приподнял брови, потому что знал всех обычных посетителей наперечёт, а вот этого парня видел впервые. Нет, в общем, лицо было знакомым, может, и встречались мельком, но вот близко пересекаться с данным субъектом ещё не доводилось.
-Чем могу быть полезен? – вежливо осведомился Ирука, прикидывая, как бы прикрыть раздолбаев-коллег, если вдруг окажется, что это проверка высокого начальства.
-Я – Рюзаки Ёру, - представился чунин, с удивлением оглядывая пустое помещение. Вообще-то, он предполагал, что в штабе будет куда более людно. Впрочем, так оно, наверное, будет легче, - Я прибыл…
-ИРУКА-СЕНСЕЙ!!!!!!!!!!!!!! – громкий вопль, сравнимый с рёвом урагана над безбрежным морем, с грохотом впечатавшаяся в стену створка окна, разгневанная физиономия, которой только маленьких детишек пугать, чтоб не капризничали, - Ирука-сенсей!!! Ну почему, почему мне всегда достаются самые отстойные миссии!!! У меня нет времени на эту ерунду! Я должен найти Саске и…
Ёру невольно попятился от оглушительных воплей и от вида этого милого личика, прикидывая, что за чудовище могло посягнуть на главный штаб Конохи, а так же, придётся ли сейчас защищаться силовыми методами. Но додумать не успел, потому что Умино Ирука рывком поднялся, развернулся на сто восемьдесят градусов, вставая лицом к окну, и ничуть не тише гаркнул в ответ:
-Наруто!!! Сколько раз тебе повторять, что пока ты не пройдёшь обучение у Дзирайи-сама, тебе рано идти спасать Саске!
-Ну и где тогда пропадает этот извращенный отшельник? – завопил в ответ мальчишка, продолжая висеть на подоконнике теперь почти нос к носу со своим бывшим учителем.
-Откуда мне знать?! Спроси у Цунаде-сама! – Ирука раздражённо фыркнул, - И не мешай взрослым работать! Иначе больше не буду платить за твой рамен!
-И кто это здесь работает?! – хмыкнул наглый лисёныш, окинув взглядом пустой офис и пренебрежительно оттопырив нижнюю губу, - Цунаде-обаа-чан опять ничего мне не ответит, только даст какую-нибудь дурацкую миссию!
-Я работаю! – весомо ответил Ирука, заставив любимого ученика сердито зашипеть и, наконец, исчезнуть с той же скоростью, что и появился.
-Ирука-сенсей, я Вам это ещё припомню! – донёсся издалека его голос.
-Вот непоседа, - только и смог вздохнуть несчастный сенсей, про себя безмерно огорчённый оттого, что пришлось так неласково выпроводить Наруто восвояси. Оставалось надеяться, что чашка рамена сегодня же вечером послужит мальчику достаточным утешением. Хотя нет, одной чашки точно не хватит, но, если повезёт, удастся ограничиться всего тремя…
-Ээээ… извините, - Ирука повернулся к забытому было посетителю, - Так зачем Вы пришли?
-А, да… - опомнившийся Ёру невольно потряс головой, возвращаясь в реальность, и продолжил прерванную было речь: - Видите ли, я…
Не дослушав, Ирука вдруг резко пригнулся, почти с головой нырнув под свой стол. В следующую секунду Рюзаки очень весомо ощутил почему именно: в окно влетела чашка, полная давленных овощей и, просвистев точно над головой сенсея, впечаталась прямо в физиономию стоявшего перед столом несчастного.
-Ум… - глубокомысленно выдал Ёру, с размаху садясь на копчик и пытаясь судорожно сообразить, что за злобские враги начали атаку на штаб, да ещё столь нестандартными методами.
-НАРУТО!!!!!!!!!!! Попадись мне ещё!!! – громко крикнул Ирука вслед удаляющемуся белобрысому затылку.
Потом поспешно подхватил удачно забытое кем-то на столе полотенце, подошёл к несчастливому посетителю и, присев рядом на корточки, снял с его головы чашку, помогая вытирать лицо.
-Прошу прощения, - только и вздохнул сенсей, - Наруто в последнее время совсем от рук отбился. Что поделать, переходный возраст, да ещё в команде такие проблемы, так что не обижайтесь на него, Рюзаки-сан. И, всё же, что у Вас за дело?
-Дааааа… яяяяя… не обижен, - кое-как выдавил Ёру, с грустью убеждаясь, что от ошмётков овощей в волосах поможет избавиться только хорошее мытьё, а никак не одно маленькое полотенце. – А я, собственно, пришёл сюда…
-Яре-яре, Ирука-сенсей, как Вы, оказывается, плодотворно трудитесь, - почти пропел над их головами знакомый голос, привычно безмятежный, лишь с едва уловимой ноткой ехидцы на дне.
Ирука почувствовал, как сжимаются зубы в приступе практически неконтролируемого бешенства. Он рывком повернул голову, мгновенно упёршись взглядом в пояс чьих-то штанов. То есть, не чьих-то, а… Подняв глаза, сенсей мгновенно убедился, что, увы, не страдает слуховыми галлюцинациями, и его идентификация вновь прибывшего была предельно точна.
-Давно не виделись, Какаши-сан, - выдавил максимально вежливое приветствие, на какое был способен в тот момент, Ирука, рывком поднявшись на ноги и сердито смотря прямо в наглый серый глаз, разглядывающий его с чуть ленивым насмешливым интересом, - Уж не означает ли Ваше появление, что Вы, должно быть впервые в жизни, решили сдать отчётность вовремя? – добавил он, вложив в голос весь яд, на который был способен.
-Специально для Вас, Ирука-сенсей, - ответил ниндзя-копия, на мгновение как-то недобро прищурившись, - Я же не знал, что Вы тут так ЗАНЯТЫ, – его взгляд на секунду метнулся к сидящему на полу чунину, и тому захотелось оказаться где-нибудь как можно дальше отсюда.
-Чем я занят на работе, Какаши-сан, на Ваше дело! – резко ответил Ирука, глядя на Хатаке с всё возрастающим раздражением, - И я буду крайне признателен, если Вы не станете этому мешать. Отчёт можете положить на стол. Подписать не забудьте.
И он демонстративно отвернулся, якобы чтоб помочь подняться на ноги Ёру, и настороженно прислушиваясь к происходящему за спиной. Кажется, там был едва различимый зубовный скрежет, впрочем, скорее всего, показалось, потом по дереву стола отчётливо шлёпнула пачка бумаги.
-Не забудьте сами подписать, Ирука-сенсей, когда, наконец, отвлечётесь от своей работы, - бросил на прощание Хатаке и исчез так же внезапно, как и появился.
-Не беспокойтесь, не забуду, - язвительно ответил Ирука в пустоту, не желая оставлять последнее слово за оппонентом.
Затем глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться, подошёл к столу, взял рассыпавшиеся веером бумажки и сложил их аккуратной стопочкой.
-Извините за эту сцену, Рюзаки-сан, - виновато повернулся сенсей к всё ещё сидящему на полу чунину, - Мы с Хатаке-саном не очень… эээ… хорошо друг к другу относимся.
-Да, я понял, - согласился Ёру, поднимаясь на ноги, - Жутковатый тип, я бы тоже не захотел с ним работать, - парень невольно поёжился, вспомнив весьма неласковый взгляд, - А уж если вспомнить все слухи, которые о нём ходят…
-Вот ещё, вспоминать досужие сплетни, - поморщился Ирука, - Кстати, Вы так и не сказали, зачем сюда пришли.
-Ах да, - Ёру последний раз провёл по шее, стирая остатки томатного сока, - Дело в том, что я назначен…
БА-БААААХ!!! Почти сметённая дверь, практически треснувший косяк, два растрёпанных чучела по имени Котетсу и Изумо на пороге.
-Ирука!!! Где вчерашний документ о переводе к нам какого-то новенького???!!!
Котетсу бросился к своему столу, заваленному черновиками, вырезками из газет и конфетными фантиками.
-Блин, он же сегодня должен появиться! А без приказа нам будет полный атас!
Изумо остервенело ворошил свой стол, на котором, помимо уже перечисленного, была разбросана манга какого-то сомнительно содержания.
Ирука, не обращая внимания на неразлучных приятелей, с внезапным подозрением посмотрел на посетителя, от которого уже с полчаса не мог добиться ответа о цели его визита. Тот смущённо пожал плечами и улыбнулся:
-Ну да… собственно, это я… Надеюсь, будет приятно вместе работать.
-Ятта!!! – его слова подтвердил торжествующий вопль Котетсу, выудившего из бумажных завалов помятый листок с прилипшими к нему крошками.
Ирука вздохнул.
-Когда-нибудь, парни, вам здорово влетит за такую безалаберность, - поучительно заявил он, прекрасно понимая, что его слова не будут иметь ни малейшего эффекта, как не имели тысячу и один раз до этого.
-Когда-нибудь, это такое растяжимое понятие, – довольно ухмыльнулся Котетсу и плюхнулся на свой стул, обмахиваясь найденным приказом.
Наблюдая за ними, Ёру подумал о том, что, кажется, работать здесь будет достаточно забавно и очень легко. Он не мог знать, что очень сильно заблуждается, а просветить его оказалось некому. Что же касается Ируки, то он лишь пожал плечами, и возвратился к своим документам. В конце концов, это был самый обычный рабочий день конохского штаба.

Годайме задумчиво кивнула.
-Что ж, понятно. Действительно, ничего особенного, перевели человека, и перевели, - она вздохнула, внимательно разглядывая своего пациента.
-Что-то не так, Цунаде-сама? – Ирука удивлённо посмотрел в ответ на её пристальный, долгий взгляд в упор.
-Да нет, всё так, - дёрнула уголком рта Хокаге, продолжая задумчиво его изучать, - Просто я должна спросить кое-что личное, Ирука-кун. Понимаешь, в штабе ходили упорные слухи про тебя и Рюзаки. Что вы были друзьями… хм… весьма близкими.
Ирука непонимающе моргнул, потом на его лице возникло очень странное выражение: словно сенсей упорно пытался понять, что ему лучше сделать, расхохотаться, или мученически возвести глаза к потолку. Наконец он всё же определился и, негромко посмеиваясь, откинулся на подушки.
-Ох, Цунаде-сама, ну вот почему все только и думают, как бы меня на ком-нибудь женить… а то и замуж выдать?! – наконец проговорил он, успокаиваясь.
Впрочем, в уголках губ продолжала прятаться немного невесёлая улыбка.
-Ну, - Годайме смущённо кашлянула в кулак, вспомнив, что сама как-то сделала пару ставок на возникновение личной жизни у самого целомудренного чунина Конохи (надо сказать, её вариант этой личной жизни был совсем другим и до сих пор казался ей самым реальным из всех предложенных), - Наверное, ты слишком привлекательная добыча, чтобы столько времени оставаться в одиночестве, - подмигнула она мгновенно заалевшему до самых корней волос сенсею, - Впрочем, шутки в сторону. Судя по твоей реакции, это неправда.
-Это неправда, - спокойно подтвердил Ирука, - Хотя… я, кажется, знаю, отчего пошла гулять эта сплетня. Это всё из-за того вечера на празднике.
-«Того вечера»? – уточнила Хокаге, нахмурившись.
Ирука не ответил, делано равнодушно смотря в окно, только его пальцы смяли одеяло так, что побелели костяшки.
-Да. На празднике начала лета, - наконец, неохотно подтвердил он.

Праздничный вечер начинался просто великолепно. Ирука, Наруто, Изумо, Котетсу и Ёру шли по главной улице, выстроившись в ряд, и оживлённо спорили, куда податься в первую очередь. А впрочем, Котетсу и Изумо и так знали куда, у них было запланировано двойное свидание. Парни, постоянно влюбляющиеся одинаково, наконец-то нашли выход из ситуации, добившись внимания двух девушек-близняшек. Поняв, о ком идёт речь, Ирука только за голову схватился: сестричек он прекрасно знал, поскольку нынче в первый класс поступил их младший братик, и был абсолютно уверен, что если эти две ведьмочки споются с двумя авантюристами в лице неразлучных чунинов, то либо Конохе придёт долгожданный многочисленными врагами конец, либо у деревни появится самое страшное и универсальное оружие всех времён и народов.
Впрочем, до свидания оставалось ещё около часа, и Изумо с Котетсу судорожно пытались найти что-нибудь, чем можно поразить воображение своих дам с учётом весьма скудных средств, оставшихся с зарплаты. Поэтому они упорно старались свернуть к ларькам с различными цветами и милыми девичьему сердцу безделушками. Про себя Ирука думал, что тут были бы куда уместнее новенькие кунаи или, что ещё лучше, только что разработанные смеси для взрывов, обманок и тому подобного, но благоразумно держал язык за зубами, предпочитая не лезть в чужую личную жизнь. В конце, концов, кто сказал, что Изумо с Котетсу не превратят рядовой сувенир в нечто сногсшибательное (в прямом смысле слова) собственными средствами.
Наруто же тянул компанию в противоположную сторону, громко требуя рамена, и пытаясь заручиться поддержкой у Ируки. Увы, сегодня ему не повезло, потому что сенсею было совершенно наплевать куда идти: он хотел просто насладиться хорошим вечером, столь редким за последнее время, почти полностью убитое непонятной и непрекращающейся хандрой, совершенно недостойной молодого успешного человека. На самом деле, Ирука и сегодня бы, возможно, никуда так и не выбрался, если бы не Наруто, и сейчас был необычайно рад непоседливости бывшего ученика: приятная компания и всеобщая радостная атмосфера, гирлянды цветных фонариков над темнеющими улицами и улыбающиеся лица навстречу неожиданно вернули ему чувство праздничной беззаботности и лёгкости.
Рюзаки Ёру же просто пошёл за компанию «чтобы наладить отношения с коллегами вне работы». На самом деле, налаживать ему особо было нечего, влился в коллектив он легко, словно всю жизнь там проработал. Правда, чунину пришлось с немалым удивлением осознать, что показавшаяся на первый взгляд совершенно безалаберной и развесёлой жизнь в штабе, на самом деле подчинена весьма жёстким правилам, которые соблюдались неукоснительно, и работать там, на самом деле, было совсем-совсем непросто, особенно с одним чрезмерно ответственным и внимательным коллегой, который как-то умудрялся и в школе успевать преподавать.
В конце концов, на одном из перекрёстков компания распалась, договорившись встретиться здесь же через полчаса: Котетсу и Изумо, подхватив под руки Ёру, как признанного дамского угодника, ускакали в сторону рядов с сувенирами, а Наруто и Ирука свернули к Ичираку.
Сходу проглотив три неизменных порции рамена, Наруто уселся поудобнее, опираясь щекой о ладонь и уставился на бывшего учителя со вселенской грустью в чистых голубых глазах невинного ангелочка. Ирука, неплохо знавший этот взгляд, чуть не поперхнулся лапшой, и в свою очередь принялся пристально рассматривать Наруто с немалыми опаской и подозрением. Это жжжжж… то есть, этот взгляд неспроста.
-Наруто, ты опять что-то натворил? – после непродолжительной паузы поинтересовался сенсей, поняв, что не может вспомнить ни одного шумного скандала за последнее время.
-Да нет, - ответил пацан, - За кого вы меня держите, за совсем безмозглого малыша?
Ирука не стал комментировать, что это недалеко от истины, разве что упомянутый безмозглый малыш был нежно им любим.
-Просто, Ирука-сенсей, я вот всё хочу спросить… Почему Вы так не ладите с Какаши-сенсеем?
Учитель таки поперхнулся, не только не ожидав подобного вопроса, но и даже приблизительно не представляя, что можно на него ответить. Врать Наруто он не хотел вообще и в принципе, а что-то объяснять…
Поняв, что внятного ответа не добьётся, мальчишка опять тяжело и горько вздохнул, уставившись в чистое дно своей миски, и грустно продолжил:
-Просто я ведь скоро уйду учиться у Дзирайя-сама, а Вы тут останетесь совсем один, Ирука-сенсей. Я так надеялся, что Вы поладите с Какаши-сенсеем, а теперь кто же Вас, если что, станет защищать, раз меня не будет?
Ирука подавился в третий раз и не смог прокашляться, пока его основательно не приложила по спине детская рука. Кое-как вдохнув, сенсей уставился на бывшего ученика, пытаясь понять, чего ему больше хочется – громко засмеяться, или побиться лбом о стойку.
«Поздравляю, Ирука, тебя защищает, то есть, думает, что защищает, тринадцатилетний пацан. Докатился, учитель академии…»
Он привычно потёр свой шрам, отставил в сторону недоеденную порцию рамена и собрался было убедительно объяснить Наруто, что уж кто-кто, а шиноби в ранге чунина вполне может позаботиться о себе самостоятельно, и конечно не нуждается в защите самого неприятного дзёнина Конохи, пусть даже этот дзёнин признанный гений, уникум и вообще крут, как варёное яйцо. Пуститься в объяснения не дал громкий шум с противоположного конца улицы и даже, кажется, чей-то испуганный вскрик.
Переглянувшись, учитель и ученик синхронно подхватились со своих мест и рванули в сторону беспорядка. Представшее их глазам зрелище намного превосходило все самые мрачные прогнозы Ируки.
Нет, один снесённый ларёк на праздничном вечере – это, конечно, ничего страшного, тем более, если гуляют опытные ниндзя. Даже то, что строение смело спиной отправившегося в полёт чунина – тоже не повод для паники, ничего с ним, сердешным, не случится, во время миссий наверняка и похуже приходилось. Проблемой являлось то, вернее тот, кто означенного чунина в полёт отправил.
-Какаши-сан, что Вы делаете, мать вашу! – рявкнул Ирука, вставая прямо напротив разгневанного чем-то дзёнина и прикрывая растерянно мотающего головой Рюзаки Ёру, ещё не пришедшего в себя после удара.
Копирующий не ответил, рассматривая неожиданно возникшее на дороге препятствие в лице одного школьного учителя. Ируке захотелось попятиться, а лучше, сбежать подальше от этого взгляда, но он продолжал стоять на месте, выпрямившись и смотря прямо в глаза Хатаке, один тёмно-серый, другой алый, на дне которых притаилось что-то по-настоящему страшное, какая-то дикая, смертельно опасная ярость, клокотавшая под практически сорванным покровом самоконтроля.
«@@@###$$, - подумал Ирука, холодея, - Он же готов воспользоваться шаринганом! Какого … здесь произошло?!»
-Хм, кажется, гениям общие законы не писаны. Будем драться до смерти со своими, нэ, Какаши-сан? – резко спросил чунин, надеясь, что голос не подведёт, не дрогнет, выдавая испуг.
-Яре-яре, Ирука-сенсей, - протянул копирующий, в упор глядя на него, и замолчал.
Было тихо. Так тихо что, казалось, пролети между застывшими друг напротив друга мужчинами комар, его звон услышали бы на противоположном конце Конохи. Потом откуда-то из тени бесшумно выступил Ширануи Генма, встал за спиной ниндзя-копии, опустил ему руку на плечо. Тот закрыл глаза, медленно вдохнул во всю грудь, неторопливо надвинул на привычное место бандану, потом опять открыл глаз, в котором больше не было ничего, кроме привычной безмятежности и спокойствия. Только Ирука, вновь поймавший взгляд Хатаке, успел заметить на дне его зрачка тень продолжающей бушевать бури… впрочем, пропавшую так быстро, что оставалось только гадать, не показалось ли.
-Гомэн, гомэн, Ирука-сенсей, кажется, я слегка переусердствовал с Вашим… приятелем, - последнее слово Какаши произнёс как-то не так… как-то заставив чунина внезапно вспыхнуть от гнева и странной, почти детской обиды.
После чего развернулся и пошёл прочь, сопровождаемый всё тем же Генмой, словно опасавшимся оставить приятеля одного.
Ирука стиснул зубы, отвернулся от уходящих и быстро подошёл к всё ещё сидящему на земле Рюзаки.
-Ты в порядке, Ёру-сан? – спросил сенсей, помогая коллеге подняться, - В чём вообще дело? Что вы не поделили? – добавил он, поспешно увлекая парня прочь от наблюдающих за ними зевак и делая знаки Наруто отвлечь народ от их скромных персон.
Долго сигналить мальчишке, чтобы устроил небольшую заварушку, не пришлось, и они благополучно затерялись в толпе на соседних улицах.
-Да ничего, - ответил Рюзаки после некоторого молчания, - Так, слово за слово, вот и добрались до битья морд. Жалко, я так и не смог ему ни разу съездить.
Ирука заметил старательно отводимый в сторону взгляд, но решил пока не уточнять деталей, будет ещё время выяснить.
-Нашёл, с кем связываться, - проворчал сенсей, купив на каком-то лотке с мороженым лёд и прикладывая к побитой физиономии невезучего парня.
-Сам не лучше, - фыркнул Ёру, - Но я до этого гения ещё доберусь. Честное слово доберусь.
Ирука только хмыкнул и отвернулся. Праздничное настроение было безнадёжно испорчено, но он не пошёл домой, нет уж, не в его правилах позволять портить себе такой хороший вечер всяким отвратительным личностям, которых земля носит по какому-то досадному недоразумению! А поэтому Ирука допоздна шатался по улицам в компании Ёру и Наруто, и заснул в гостях у последнего, проводив мальчишку до дома и так и не найдя сил тащиться потом к себе. Ему даже удалось в какой-то момент вернуть прежнее настроение. Почти удалось, если не считать навязчивого ощущения чужого взгляда в спину. Впрочем, наверняка придуманного, кому оно надо, следить за каким-то школьным учителем, да ещё всю ночь напролёт.

-Вот оно значит как… - протянула Годайме, задумчиво постукивая пальцем по губам, - Да уж, неудивительно, что тут же начали языками трепать. А часто ты, Ирука-кун, защищаешь знакомых от Хатаке?
-Нет, только когда он вдруг становится невменяемым! – сердито буркнул сенсей и нервно затеребил одеяло, избегая встречаться взглядом с Хокаге.
-Ну-ну… - протянула та, но больше ничего не добавила, только прикрыла ладонью невольный смешок.
Даже не глядя на её лицо, Ирука точно знал, что оно выражает самое разъехидное понимание, тщательно маскируемое начальственной важностью и невозмутимостью, и от этого ему хотелось провалиться сквозь землю, можно даже вместе с кроватью.
-Что… что Вам ещё надо знать, Цунаде-сама? – наконец промямлил сенсей, прерывая крайне неловкую для него паузу.
Годайме сразу посерьёзнела, мгновенно возвращаясь мыслями к насущным проблемам.
-Ещё… ещё я хотела бы выяснить, действительно ли Рюзаки Ёру был так хорош в своей работе… - она скривилась от отвращения, - Своей НАСТОЯЩЕЙ работе, что его не смогла вычислить ни одна живая душа. И я совсем не против бы знать, как ему это удалось, но вряд ли ты сможешь тут помочь…
-Простите, Цунаде-сама…
Хокаге осеклась, удивлённо посмотрев на своего недавнего пациента. Тот сидел, низко опустив голову, с таким виноватым видом, какого не было даже во время несдачи вовремя жизненно важных отчётов. Годайме удивлённо моргнула. Сама идея о том, что Ирука мог знать нечто настолько важное и промолчать, казалась абсурдной по определению, но…
-Ирука-кун, за что ты извиняешься?
-Видите ли, Цунаде-сама… я… - он на мгновение осёкся, но потом поднял голову и решительно продолжил, - Можно сказать, что я знал… подозревал. Но я не был уверен, что это не просто моя неприязнь. Сообщать же о человеке в АНБУ только потому, что сильно его не любишь, - плечи сенсея передёрнулись от явного отвращения.
-А он тебе так не нравился? – удивлённо приподняла брови Годайме, тут же вспомнив Рюзаки, обаятельного, улыбчивого парня, даже ей показавшегося весьма приятным за время пары коротких деловых разговоров.
-Да. Это сложно объяснить, Цунаде-сама…

Объяснить свою острую, почти враждебную неприязнь к приятному, перспективному новичку Ирука не мог даже самому себе, не говоря о таких запредельно сложных вещах, как указать, в какой момент она возникла, или поделиться своими соображениями со знакомыми. Поэтому он старательно делал вид, что всё в порядке, что ничего не происходит, и вообще, он испытывает к коллеге самые дружеские чувства. Это было похоже на хождение по весеннему льду: выглядит прочно, кажется надёжным, но стоит ступить, как под ногой – едва слышимый предательский треск, и каждый шаг приходится выверять до миллиметра, напряжённо ожидая, что вот-вот ухнешь с головой в ледяную воду.
А потому, в привычку Ируки вошло непрестанно наблюдать за коллегой. Вроде бы и незаметно, вроде бы и не специально даже, просто постоянно хотя бы уголком глаза ловить его движения, хотя бы самым краешком сознания фиксировать слова и интонации. Не потому что он уже тогда чего-то опасался, нет, с самого начала это скорее была попытка выявить причины своего неадекватного отношения к вполне нормальному человеку.
Увы, настоящих причин не было. Так… разные мелочи.
Например, неизменная привычка Рюзаки молча вставать за чьим-нибудь плечом, замерев неосязаемой даже для шиноби тенью, пока его не заметят. Ничего особенного, просто шутка, вскоре превратившаяся в популярную игру «поймай Ёру», в которой даже стали набираться очки и выдаваться призы. Дисквалифицирован был один Ирука, потому что в силу необъяснимых причин чуял появление Рюзаки мгновенно и безошибочно.
-Нэээ, так нечестно, - ныл Котетсу, в который раз заработав десяток штрафов за то, что, увлёкшись мангой в неположенное время, проворонил появление Ёру, - Почему Ирука может, а мы нет?
-Хочешь, мы тебе рамэна купим… и документы разберём… даже тетради проверим, только объясни, как ты это делаешь! – преданно смотря «щенячьими» глазками, уговаривал его Изумо, переживая за приятеля и за собственные проигрыши.
-Нуууу… - в таких случаях Ирука задумчиво возводил глаза к потолку, делая вид, что вот-вот, сейчас согласится помочь и расколется на счёт своей страшной тайны, но потом всегда жестоко обламывал любимых коллег, - Боюсь, что ваша неоценимая помощь может не уложиться в программу обучения, а тетради просто сгорят от оставленных комментариев. И что я детям скажу? Так что придётся вам самим как-нибудь.
Все дружно смеялись, Изумо с Котетсу демонстративно разводили руками и строили рожи, чтобы показать, насколько жестокосердный монстр работает бок о бок с ними, а Ирука только молча вздыхал, понимая, что просто не сможет рассказать, как это, когда, кажется, прямо сквозь позвоночник пробегает стадо ледяных игл, и хочется не с улыбкой обернуться к вставшему за спиной человеку, а с разворота заехать ему в глаз.
Или, может быть, дело было в Наруто? Что поделать, мальчишка так и оставался для Ируки одним из самых близких людей в деревне… после смерти Сарутоби-сама вообще самым близким, и все недруги лисёнка автоматически становились крайне неприятны и его бывшему учителю. А Рюзаки с Наруто не ладили. Нет, Ирука прекрасно понимал, что трудно с дружелюбием относиться к человеку, который при первой встрече заехал тебе миской с овощами по физиономии, да и вообще, характером – далеко не сахар, но, в конце концов, Наруто ещё ребёнок! К тому же, выросший без родителей! К тому же, вынужденный носить в себе запечатанного Кьюби и мириться со всеми последствиями этого!
-Ирука-сан, ты просто привык к его выходкам, вот и не обращаешь внимания! – кипятился Рюзаки, когда они наблюдали в окно впечатляющую кучу пыли, поднятую рухнувшим старым зданием, к счастью, давно пустым и вообще приготовленным под снос.
Почему строение не изволило дождаться бригады работников, как и положено порядочному дому, а с шумом и помпой превратилось в груду обломков, не стоило даже спрашивать: где-то в той стороне только что мелькал кудлатый белобрысый затылок, и оранжевый костюмчик, которые было невозможно спутать ни с чем другим.
-Ёру-сан, - терпеливо объяснял Ирука сквозь стиснутые зубы, - Я учил Наруто почти семь лет, и знаю его лучше, чем кто бы то ни было. Наверняка, это просто случайность, и он не хотел ничего плохого. В любом случае, Цунаде-сама найдёт способ его наказать.
-Единственное, что тут может помочь, это связать его и запереть в глухом подвале с цельными каменными стенами, - ворчал Рюзаки, и тут же обезоруживающе улыбался, - А впрочем, предпочитаю не спорить с профессионалами, так что тебе виднее.
Ирука кивал в ответ, но доброго отношения к коллеге подобные споры ему не добавляли.
Впрочем, ещё причиной могла быть готовность Рюзаки к весьма сомнительным шуткам над людьми. Нет, он ни в коем случае не устраивал ничего неподобающего, а все его розыгрыши легко принимались даже теми, над кем, собственно, и посмеялись. Воистину, Ёру обладал невероятным даром располагать к себе кого угодно, и на него было просто невозможно разозлиться, но…
-Нэ, Ирука-сан, - как-то раз заговорщическим шепотом обратился Рюзаки к в очередной раз мгновенно отловившему его коллеге, - А у меня такая интересная идея есть. Насчёт Хатаке Какаши. Тебе понравится.
-Вряд ли, - пробурчал Ирука, невольно ломая в пальцах карандаш, которым чиркал пометки на полях какого-то документа.
Эта тема была… не из его любимых.
-Понравится-понравится, - убеждённо возразил Ёру и, удостоверившись, что поблизости никого не наблюдается, продолжил, - Я тут случайно достал одно очень интересное зелье. Полностью ослабевает человека, пока тот не примет противоядие. Было бы забавно слегка сбить спесь с нашего великого шарингана посредством этой штуки, не находишь? – он поболтал в воздухе небольшой склянкой с густой, тёмной жидкостью, с виду похожей на вишнёвый сироп.
Ирука моргнул и в упор посмотрел на непризнанного шутника. Действие этого зелья он, по чистой случайности, знал на собственном опыте, угостили на одной из первых миссий. Тогда его вытащил напарник, а будущий сенсей на всю жизнь запомнил жуткое, до самого нутра продирающее чувство абсолютной слабости и скручивающей всё тело вязкой, пульсирующей боли. Мысль подлить эту гадость кому бы то ни было из своих, как к этому человеку ни относишься, показалась ему просто подлой.
Правда, Рюзаки предложил поставить опыт не над кем-нибудь, а над Хатаке Какаши, но это не повлияло на мнение Ируки ни в малейшей степени. Ну вот честное слово, не повлияло.
-Пожалуй, я воздержусь от участия в этой операции, Ёру-сан, - довольно натянуто сообщил Ирука коллеге, невольно стиснув руки в кулаки, когда увидел в ответном взгляде мгновенно появившиеся откровенные скуку и разочарование. – Но я уверен, ты справишься и без меня.
-Конечно, - кивнул Рюзаки и отошёл.
Ирука медленно разжал пальцы и осторожно провёл подушечкой указательного по следам ногтей на ладони, на которых медленно набухали капельки крови.
С того раза он стал следить за коллегой ещё внимательнее. Совсем даже не зря, как оказалось где-то, примерно, через месяц.

-Ох, Ирука-кун, Ирука-кун, если бы ты только сразу сообразил, в чём дело, - укоризненно покачала головой Хогаке, выслушав довольно спутанные и сбивчивые объяснения, - У меня же чуть инфаркт не случился, когда я решила, что у нас выкрали такие важные документы!
-Ну что Вы, Цунаде-сама, какой такой инфаркт, ему до вас не добраться при всём желании, – слабо улыбнулся Ирука, впрочем, получилось у него довольно невесело.
-Не льсти мне тут! – погрозила ему пальцем Годайме, - Не поможет! Я до сих пор не могу понять, каким чудом всё обошлось, и откуда они взялись у меня на столе вместе с отчётами о расходах за месяц, хотя должны были преспокойненько лежать себе в архиве и попасть в чужие загребущие руки, - на последних словах она опять помрачнела.
-А разве Сакура не рассказала? – явно удивился сенсей, озабоченно нахмурившись. – Или Вы её не спрашивали?
-Сакура сейчас на миссии и вернётся хорошо если сегодня, а то и завтра, - потирая виски, сообщила Годайме, немного ворчливо и явно стараясь скрыть беспокойство за ученицу, - У меня уж очень просили медика, хоть какого-нибудь, а ей полезно практиковаться в полевых условиях… - она внезапно осеклась и, резко прищурившись, в упор посмотрела на чунина, - Постой-ка, а о чём это она должна была рассказать? И откуда ты об этом знаешь?
Ирука заметно занервничал, сделал рукой какое-то неловкое движение, словно потянувшись к шраму, но остановившись и начав теребить пойманную полупрозрачную занавеску, которую отдуло от окна, потом снова виновато потупился.
-Я внимательно тебя слушаю, - с нажимом повторила Годайме, пристально смотря на несчастного подчинённого.
Кажется, старая поговорка, что в тихом омуте черти водятся, верна. А так же та, что чем умнее черти, тем тише омут. Нет, Хокаге, конечно, не заподозрила за преподавателем академии никаких смертных грехов, но вот что он заслужил немалую головомойку, стало вполне очевидным.
-Простите, Цунаде-сама, - наконец вздохнул Ирука, - Я понимаю, что превысил свои полномочия и что не имел права на подобные действия… я просто хотел проверить свои подозрения… и никак не думал, что события пойдут так, как они пошли.
-Ещё бы ты так думал! – грозно нахмурилась Годайме, - Так что, всё-таки, произошло? Учти, твой подробный отчёт напрямую повлияет на размеры наказания за эту… самодеятельность! Кстати, почему ты не сообщил мне, как только узнал правду?! Это тоже был особо изощрённый план?
-Иие. Цунаде-сама, - прикусив губу почти до крови и явно не зная куда деваться от стыда, тихо ответил Ирука, - Это… не так. В общем, я действительно начал подозревать Ёру-сана, но это было скорее на уровне общего впечатления. Реальных доказательств не имелось, вот я и подменил те документы специально, чтоб проверить. Ну и… - сенсей криво усмехнулся, - Проверка увенчалась успехом…

Проверка увенчалась успехом, рыбка проглотила наживку, капкан захлопнулся… любое из этих определений подходило и одновременно казалось Ируке невероятно неуместным и пошлым. Он не чувствовал никакого удовлетворения и, тем более, радости, только горечь и опустошённость. Честное слово, он предпочёл бы ошибиться. Но закрывать глаза на вполне очевидные факты было не только глупо, но и попросту преступно.
-Ну почему же ты так, Ёру-сан?! – тихонько прошептал себе под нос Ирука, потом решительно развернулся, вышел из разорённого архива и, вытащив тщательно спрятанные документы, направился к офису Годайме, прикидывая в уме, как наиболее кратко и точно изложить информацию о случившемся.
Мимо весело спорящих о чём-то коллег он, вне всякого сомнения, прошёл бы безо всякого внимания, если бы случайно не налетел прямо на Котетсу.
-Ой, Ирука, смотри куда идёшь, - проворчал тот, потирая ушибленный лоб, - Что сегодня за день такой, а?! Ты на дорогу не смотришь, Марико-чан с утра накладные путает, Изумо вдруг начал чай пить…
-Да не пил я его, - весело фыркнул его приятель, демонстративно принюхиваясь к свой кружке и отставляя её подальше от себя, - Что за подлые инсинуации в мой адрес!
-Извини, Котетсу, - рассеянно пробормотал в ответ Ирука, которому было сейчас глубоко наплевать, что и почему пьют/не пьют его коллеги, и даже спутаны или нет сегодняшние и вчерашние накладные, и пошёл было дальше, но следующая фраз заставила его невольно остановиться.
-Это Какаши пил, когда пришёл сегодня за миссией. Цунаде-сама за что-то на него разозлилась, вот и отправила в соседнюю деревню не то дрова рубить, не то вообще коров доить, а я его и утешал по совету Ёру.
Со всех сторон послышались сдавленные смешки, когда народ представил общение ниндзя-копии с какой-нибудь бодливой коровой.
Ирука медленно повернул голову. Честно говоря, он даже не сразу понял, что такого было в словах Изумо, что заставило его вдруг забыть о своей животрепещущей проблеме.
-Да вряд ли его могла утешить какая-то чашка чая, - весело фыркнула Тсубаки-чан, сунув нос в злополучную кружку, выставленную на середину стола, как главную виновницу в каком-то страшном преступлении, - Даже если с вишнёвым вареньем. Лучше бы мне дали, обожаю вишню…
-Какое варенье, ты о чём? – покрутил пальцем у виска Изумо, - Откуда у нас в офисе варенье, тут и чай-то через день бывает, мгновенно выхлёбываете!
-Пахнет вишней! – надулась Тсубаки, и дёрнула чашку к себе - Что я, вишню не отличу?!
-Да ароматизатор это, один из самых популярных! – фыркнул Изумо, пытаясь вернуть свой единственный чайно-питейный сосуд обратно, - У нас сейчас все только такое и пьют… О чёрт! – видимо, кружке надоело, что её пытаются, как канат, перетянуть два одинаково упорных человека, и она вскользнула из их пальцев, покатившись по столу и выплеснув на него остатки злополучного чая.
-Только не говори, будто не замечала, что Ёру только эту вашу вишню и покупает, кстати, этот чай он мне и сделать помогал, а то бы я такого назаваривал... - добавил Изумо, ловко ловя чашку, - К слову, куда он пропал, уже с час нету где-то?
Кап… тёмная жидкость достигает края столешницы и тонкой струйкой срывается вниз. Кап… солнечный луч золотистой искрой вспыхивает в густой глубине. Кап… всего несколько глотков плюс пара часов, этого достаточно, чтоб пришли слабость и боль, боль и слабость. Кап… «…я до этого гения ещё доберусь. Честное слово доберусь…» Кап…«…было бы забавно слегка сбить спесь с нашего великого шарингана…» Кап… кажется, сегодня Хатаке Какаши тоже попался на крючок.
-Ирука! Ирука, что с тобой?! – обеспокоенный голос вырвал чунина из состояния созерцания мерно падающих на пол капель, заставив повернуть голову.
-Котетсу? А что…
-Что? – парень чуть тряхнул за плечи побледневшего почти до синевы коллегу, - Ты бы посмотрел на себя! Тебя в гроб можно сейчас укладывать! В чём дело?
-Ни в чём, - серые губы чуть дрогнули, словно пытаясь сложиться в привычную вежливую улыбку, но потеряв способность это сделать.
Ирука на секунду прикрыл глаза, мгновение размышляя, не объяснить ли в чём дело, на заручиться ли помощью… но на это наверняка ушло бы слишком много времени, утекающего стремительно и необратимо, как песок сквозь пальцы. Поэтому он осторожно высвободился из рук обеспокоенного Котетсу:
-Просто голова закружилась. Я выйду на пару минут, воздухом подышу.
Он поспешно выскользнул из комнаты, пока ещё кто-нибудь не заметил его состояния, и буквально через пару шагов опять на кого-то налетел, чуть не упав и рассыпав по полу сосем забытые документы, почти порванные в том месте, где их сжимала его рука.
-Итай, Ирука-сенсей!
-Гомэн, Сакура-чан, - пробормотал Ирука, помогая девочке подняться, - Что ты здесь делаешь?
-Цунаде-сама прислала меня забрать кое-какие бумаги из офиса, - удивлённо ответила она, внимательно рассматривая бывшего учителя, выглядевшего как-то отчётливо нездорово, - А что?
-Цунаде-сама… - протянул Ирука, оглядывая валяющиеся на полу бумаги, - Сакура-чан, у меня будет к тебе очень-очень большая просьба. Жизненно важная, - он наклонился и быстро собрал документы в аккуратную пачку, - Пожалуйста, отнеси это Годайме. Прямо сейчас.
-Ано, Ирука-сенсей… - девочка с всё возрастающим изумлением заморгала, не зная, как реагировать на такую странную просьбу.
-Сакура-чан, пожалуйста, прямо сейчас, - всунув в руки бывшей ученицы документы, Ирука почти бегом понёсся прочь.
-Ну… хорошо, - негромко согласилась девочка, пожала плечами и, перехватив пачку поудобнее, постучалась в офис. Сначала всё же следовала забрать те бумаги, которые просила Цунаде-сама, а то её жизнь грозила превратиться в ад.
Конечно, это было глупо. Безответственно. Абсолютно нелепо, безалаберно и недопустимо. Если бы Ирука поразмышлял об этом хотя бы секунду, он бы осознал всё безрассудство своих действий ещё тогда. Но он думал исключительно о том, что до момента начала действия яда остаётся ещё около часа. И столько же времени занимает дорога до соседней деревни, куда, судя по всему, и был направлен Хатаке Какаши.
Хотя, на этот раз Ирука преодолел знакомый путь не более чем за сорок минут.
Деревенька лежала в небольшой низине у протекающей неподалёку речушки, а деревья выстроились по краю маленькой долины, как на кромке неровной, неловко слепленной чаши. Соломенные и черепичные крыши празднично блестели в солнечных лучах, когда Ирука, переводя сбившееся дыхание, на секунду остановился у края леса, глядя вниз. Впрочем, он собрался сразу же продолжить путь, но тут его взгляд словно сам собой метнулся в сторону и наткнулся на человеческую фигуру, стоящую у подножия дерева. Весьма знакомую фигуру.
Бесшумно скользнув вниз, Ирука мгновенно возник за спиной будто бы задумавшегося человека. Его удар почти достиг цели, увернулся Рюзаки разве что чудом.
-Ирука-сан? – парень удивлённо вскинул брови, - Что ты здесь делаешь?
-Могу задать тот же самый вопрос, Ёру-сан, - негромко ответил Ирука, чувствуя, как на лице проступает весьма недобрая ухмылка, - Вероятно, хочешь самолично проверить, как подействует яд? На открытую драку силёнок не хватает?
Не следовало этого говорить. Вообще, не следовало начинать беседу так. Наверное, можно было что-нибудь придумать, отвлечь противника, заставить потерять бдительность, увести в деревню, к Хатаке, в конце концов! Увы, злость – плохой советчик, а стелить себе солому до падения умеют разве что ясновидцы, к которым скромный учитель академии шиноби никак не относился.
Глаза Рюзаки мгновенно сузились, добродушное выражение сползло с лица, как надоевшая маска, взгляд стал расчётливым и колючим.
-Мне сразу показалось, что ты чрезмерно умён, Ирука-сан, - протянул Ёру, скривившись, - Впрочем, тебе же хуже…
-Неужели, - пробормотал сенсей и стремительно выхватил кунай… почти выхватил…
Он смог почувствовать присутствие за спиной и даже подался в сторону, но не успел, совсем чуть-чуть не успел. Точный удар по затылку заставил его с тихим всхлипом осесть на землю.
-Ёру, это ещё кто? - недовольно проворчал невысокий, похожий на юркого, злобного хорька тип, рассматривая упавшее к его ногам тело.
-Так, ничего особенного, - небрежно хмыкнул тот, - Коллега. Прихватим его с собой, очень мне хочется узнать, на чём он умудрился меня вычислить.
-А Хатаке? – поинтересовался его напарник, сноровисто взваливая Ируку себе на плечо.
-А что Хатаке? – не понял Рюзаки, - Скоро свалится, тогда и возьмём. Уж про него-то я точно не забуду, про нашего гения, - в глазах парня отчётливо мелькнула ненависть.
Похожий на хорька шиноби кивнул, и они вновь повернулись к деревне. Яд вот-вот должен был начать действовать.

-Да уж, Ирука-кун, - довольно сухо бросила Хокаге, когда сенсей замолчал, - Не ожидала от тебя подобного. Чем ты думал, позволь спросить?!
Тот только опять, с демонстративной виноватостью вздохнул, кося глазом на Годайме из-за упавших на лицо волос.
-И не строй такую физиономию, меня давно этим не проймёшь! – поджала губы Цунаде, заметив этот взгляд, - Можешь ты всё-таки внятно объяснить, почему не пошёл ко мне, вообще никому не сообщил, в конце концов?! Спасатель из тебя, надо заметить, получился аховый, - в последнюю фразу женщина вложила максимум яда, какой только смогла.
-Я не подумал, - тихо ответил Ирука, наконец-то подняв голову и смотря ей прямо в глаза.
Встретив упрямый взгляд, Годайме лишь головой покачала, поняв, что больше никаких подробностей от него не добьётся. Впрочем, у неё была пара предположений, вполне объясняющих произошедшее, и если эти предположения верны, то, в общем, и нет никакого смысла добиваться доскональных, обстоятельных ответов.
-Смею тебя заверить, это заметно, что ты НЕ ПОДУМАЛ, - позволила себе ещё один укол Хокаге, но уже осознавая, что не сердится. В конце концов, всё закончилось вполне удачно: документы сохранены, предатель выявлен, жертв нет.
Некоторое время они сидели молча, Ирука – сосредоточенно разглядывая свои руки, лежащие поверх одеяла, и терпеливо ожидая следующих вопросов, Цунаде – задумчиво глядя в окно, на качающиеся ветки деревьев с трепещущими густо-зелёными листьями и ещё раз прокручивая про себя события последних дней.
-Всё же я не понимаю, как вам двоим удалось выбраться оттуда живыми, – наконец негромко говорит Годайме, переводя взгляд на собеседника и откидываясь на спинку стула
-Нам очень повезло, - с готовностью откликается Ирука, отчётливо уловив, что основная головомойка, кажется, окончена, и, значит, ему удалось весьма легко отделаться, - И нас сильно недооценили. Меня даже не связали…

Его действительно даже не связали. Надо сказать, это Ируку безмерно удивило, когда он пришёл в себя на полу какой-то подземной пещеры от ведра ледяной воды. Он невольно дёрнулся, вздрагивая от холода, тряхнул головой… последнее было явно лишним, потому что перед глазами немедленно поплыло, а где-то в затылке начала пульсировать тупая, противная боль. Ах да, его же основательно приложили не так давно… когда, кстати?
-Как себя чувствуешь, Ирука-сан? – протянул рядом издевательский голос, который было трудно узнать из-за новых, совершенно незнакомых интонаций.
-Спасибо, Ёру-сан, учитывая обстоятельства неплохо, - сохраняя внешнее спокойствие, ответил Ирука, осторожно садясь на колени в луже ледяной воды и бросая быстрые взгляды по сторонам из-под ресниц.
Они были явно под землёй. В воздухе чуть дрожал неровный жёлтый свет дешёвых масленых ламп. Рядом – двое, Рюзаки и кто-то незнакомый, краем глаза удалось уловить щуплую, невысокую фигуру, от которой, однако, отчётливо тянуло опасностью. Руки-ноги целы и даже свободны, это хорошо. Голова кружится и болит, это плохо. В общем, больше ничего стоящего внимания.
-Хорошо держишься, сенсей, - усмехнулся Ёру и подошёл совсем близко к пленнику.
Ирука молча смотрел на него снизу вверх, продолжая краем глаза наблюдать за вторым шиноби. Главным было выбрать удачный момент…
-А я тут спросить у тебя хотел, Ирука-сан, как ты всё же догадался, что происходит, а? Даже бумаги мне помешал забрать, это ведь твоя работа, верно? Скажи честно, и, может, проживёшь подольше, - продолжил тем временем Рюзаки, наклоняясь к лицу пленника и крепко беря его за подбородок, вынуждая немного приподняться.
Ируке нестерпимо захотелось сбросить чужие пальцы, от прикосновения которых, казалось, на коже остаётся что-то мерзко-липкое. Но он продолжал смотреть в глаза, прямо в зрачки Рюзаки и по-прежнему ровно ответил:
-Много разных мелочей, Ёру-сан, долго рассказывать.
-А ты постарайся покороче, - тот резко сжал пальцы, едва не заставив сенсея зашипеть от боли.
-Слишком любишь бить в спину.
-Это ты про Какаши, что ли? – удивился Ёру, ослабив хватку, – А мне казалось, ты оценишь мою идею. Кстати, он тоже здесь, могу даже показать попозже. Парни решили сыграть с ним в игру «доберись до противоядия». Весьма забавное зрелище, - он зло усмехнулся и даже чуть прикрыл глаза, видимо, представляя эту картину.
Ирука ударил коротко, резко, без замаха. Как и предполагалось, захваченный сладостными видениями, отреагировать Рюзаки не успел. Его голова мотнулась назад с отчётливым хрустом, откидываясь под невозможным для живого углом. Впрочем, этого Ирука уже не видел, едва успев откатиться от молниеносной атаки второго шиноби. Кунай выбил искры в каменном полу буквально в миллиметре от его виска, лица мимолётно коснулся холод металла. От второго удара он увернуться не успел, к счастью, на этот раз был кулак, а не сталь.
Отлетев на пару шагов и чувствуя, как наливается во рту кровь, Ирука попытался дёрнуться в сторону, но беспощадный пинок по рёбрам заставил его беспомощно свернуться в комок на жёстком полу.
-Сссука… - холодные пальцы схватили его за горло и дёрнули вверх, белёсые, будто выцветшие глаза с расширившимися от бешенства зрачками, оказались совсем близко.
Тело Ируки сработало на автомате. Не думая, что делает, он нанёс единственный возможный в таком положении удар, добавив к нему столько чакры, сколько получилось. Противник тихо, как-то придушено охнул, его взгляд мгновенно помутнел, глаза закатились. Разом ослабевшие пальцы вяло дрогнули на горле Ируки и соскользнули, когда бессознательное тело бесформенным кулем рухнуло вниз.
Тяжело дыша, Ирука прислонился к каменной стене рядом с одним из светильников, чувствуя, как опаляет щёку жар пламени. Постояв так немного, пока не восстановилось дыхание, а в голове не унялся противный звон, он осторожно подошёл к лежащим, проверяя обстановку. Рюзаки был, как и ожидалось, мёртв. А вот второй… пальцы Ируки нащупали слабую ниточку пульса на шее. Сенсей на несколько мгновений задумался, что же делать: он особенно не жалел, что пришлось отправить бывшего коллегу на тот свет, но вот хладнокровно добить беспомощного человека было заметно труднее.
В конце концов, Ирука тщательно связал поверженного врага его же одеждой, соорудил качественный кляп и запихнул оба тела в самый тёмный угол пещерки, предварительно конфисковав у них пару кунаев и сюрикены. Потом решительно направился прочь, про себя молясь сразу о нескольких вещах: чтобы здешние подземелья не оказались каким-нибудь чёртовым лабиринтом, чтобы ему удалось избежать встреч с прочими приятелями Рюзаки, а так же чтобы удалось найти Хатаке Какаши в относительно целом состоянии.
Впрочем, молиться о последнем было уже поздно, потому что ниндзя-копия совершенно не собирался ждать, когда же придёт помощь свыше, и по своей неизменной привычке уже позаботился о себе сам.
Мгновенно отыскав взглядом тело главы охранников, Какаши поспешно шагнул к нему. Голова кружилась, перед глазами плавали разноцветные круги, картинка становилась то чёрно-белой, то тускло-красной. Руки тряслись от скручивающей мышцы боли, когда он поспешно срезал подобранным кунаем сумку с пояса лежащего, неловко раня себе пальцы. Впрочем, это скоро закончится. Ниндзя-копия невольно зло усмехнулся, поверженным противникам, которые до самого последнего момента не смогли поверить, что проиграли в собственной игре. Потом схватил дрожащими пальцами маленький золотистый шарик, поспешно сунул его в рот, чуть не уронив, и сжал зубами скользкую горошину.
Горечь была ужасна! Мерзкий, вяжущий вкус, от которого мгновенно онемели язык и нёбо. Заставив себя судорожно глотнуть и сцепив зубы, Хатаке отступил на пару шагов и прислонился к стене. Шершавый камень мгновенно обжёг холодом спину. Секунду постояв и подождав, когда чуть-чуть утихнет оглушающий звон в ушах, а перед глазами рассеется пелена, копирующий осторожно, цепляясь за стену, побрёл к выходу. Зелье пока не подействовало, для полного восстановления понадобится несколько часов, не меньше, но ждать было нельзя ни минуты: живых врагов оставалось ещё достаточно, и когда им взбредёт в голову проведать опасного пленника, предсказать было невозможно.
На этот раз Какаши повезло. Медленно, держась за стену, он почти добрался до вожделенного выхода. Однако, кажется, тут удача решила его покинуть, вместе с последними силами. Хатаке бесшумно осел на пол, чувствуя, что в ближайшие несколько минут подняться не сможет. А совсем рядом, за поворотом раздались тихие шаги, которые он не столько услышал, сколько почувствовал. Проклятье! Проклятье-проклятье-проклятье!!!! Впрочем, незваный гость, кажется, был один, а значит, шансы ещё оставались. В любом случае, сдаваться было не в правилах ниндзя-копии. Крепко сжав единственный кунай, Какаши прикрыл глаза, словно в глубоком обмороке (притворяться почти не приходилось) сквозь ресницы внимательно наблюдая за поворотом.
Шаги где-то на минуту замерли, и какое-то время стояла абсолютная тишина, но Хатаке не позволял себе расслабляться. Наконец неизвестный снова двинулся вперёд, заставив копирующего подобраться, насколько мог.
Его изумлению не было предела, когда из-за поворота осторожно вышел человек, которого Какаши меньше всего ожидал здесь увидеть. Которого просто не могло быть здесь!
Ирука как можно тише скользил по сумрачным коридорам, сам почти превратившись в ещё одну из теней, порождённых неровным светом плохоньких ламп. Рёбра болели, но вполне терпимо, по крайней мере, ни одно не было сломано, и это уже весьма радовало. Чакры оставалось вполне достаточно, оружие тоже удалось раздобыть… хотя, Ирука крепко подозревал, что это не сильно ему поможет, если случится наткнуться на нескольких неслабых противников, но всё лучше, чем ничего.
Подойдя к очередному повороту, он замер. Кажется, там кто-то был. Ирука не мог сказать с уверенностью, что ему не мерещится, поэтому остановился, где-то с минуту прислушиваясь. Безмолвие. Лишь смутно уловимое ощущение чужого присутствия на грани восприятия, не то реальное, не то слишком сильно его до этого по голове били. А время между тем бесповоротно утекало, и неясно, сколько ещё осталось до того момента, когда его побег обнаружат… если этого ещё не случилось. Долгое ожидание не было тем, что можно себе позволить в подобной ситуации.
Стиснув зубы, Ирука решительно шагнул вперёд. Его сердце пропустило удар и забилось с невероятной скоростью, когда, повернув, он увидел лежащего на полу человека. Сенсей едва не бросился вперёд и невероятным усилием воли заставил себя остановиться в самый последний момент: неосторожность порой слишком дорого обходится.
-Кай! – едва слышный выдох с губ, минимум чакры.
Ничего не изменилось. Полутёмный коридор с только что замеченным светлым пятном выхода, серый камень и знакомая фигура с растрёпанной седой шевелюрой. Только маска сейчас была сорвана, открывая в кровь разбитое лицо.
Ирука прикусил губу и решительно подошёл к лежащему. Осторожно склонился над телом, прикоснулся к шее. Кожа была тёплой и влажной от пота, под пальцами неровно и слабо бился пульс. Как-то разом, рывком осознав, что всё это взаправду, что здесь, перед ним действительно лежит полуживой Хатаке Какаши, ниндзя-копия, что нет тут никакого подвоха, Ирука резко, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и решительно вздёрнул неожиданно тяжёлое тело на ноги.
Копирующий пошатнулся, но устоял, молча глядя на нежданного помощника. «В сознании. И то хорошо», - с облегчением подумал Ирука, закидывая одну руку мужчины себе на плечо и со всей доступной скоростью ковыляя к выходу.
Вывалившись из тёмного подземелья на свет, он на несколько мгновений зажмурился, потом открыл глаза, и одним прыжком взлетел на ближайшее дерево. Пока оставались силы и чакра, следовало уйти отсюда как можно дальше.
Ирука невольно криво усмехнулся, перепрыгивая с ветку на ветку. Какая ирония, однако, вытаскивать из смертельной опасности человека, которому вслух и демонстративно громко желал оказаться как раз в такой вот глубокой яме. Впредь надо будет поосторожнее с желаниями. Да и то, что признанного гения Конохи тащит на себе какой-то чунин, школьный учитель, тоже весьма располагало к веселью. Прямо обхохотаться можно, до чего смешно. Ещё бы рёбра болели поменьше, да тяжесть на спину не давила бы, точно смеялся бы до колик…
Ксо! Как же плохо!
Ирука остановился на ветке потолще, осторожно спустил Какаши с плеча, прислонив к стволу, выпрямился, прикидывая, куда же двигаться дальше. Очевидный путь к Конохе будет проверен преследователями в первую очередь, а вот сможет ли он опередить их – вопрос весьма и весьма спорный
Ирука скосил глаза на копирующего. Тот сидел, подставив лицо пробивающимся сквозь листву лучам. Глаза закрыты, на разбитых губах спеклась кровь, кожа – белее мела. Чунин зло стиснул зубы. Ему непередаваемо, до дрожи в руках хотелось съездить по этой физиономии, схватить за плечи и трясти, наорать, сделать вообще что угодно, только бы эта наглая, белобрысая, развратная сволочь не вздумала прямо здесь, не сходя с места, помереть, да ещё от яда, в общем-то, не предназначенного для убийства!
«Ненавижу его! - с какой-то бессильной обречённостью подумал Ирука, чувствуя, как на глаза вот-вот навернутся позорные, абсолютно недостойные слёзы, - Ненавижу»
Ненависть. Очень странное чувство. Оказывается, оно может вмещать в себя столько противоположных вещей, что и не выскажешь сразу.
Неприятие. И легкомысленной безалаберности, и нескрываемого распутства, и извечного пренебрежения правилами, и бесчувственности, даже жестокости, которые особенно проявляются во время миссий, но и в обычной жизни их можно заметить. Неприятие до мути в глазах, до готовности сорваться в вульгарную, пошлую драку на кулаках. Останавливало только понимание того, что сам по морде и получишь в результате.
Страх. Невольно скручивающий тугим комком желудок. Нет, не потому, что рука, которая тянется прикоснуться к щеке, может быть воистину смертоносной и легко переломает тебе все кости. Из-за взгляда, тёмного, тяжёлого, в упор, которому хочется мгновенно подчиниться, которому почти невозможно сопротивляться.
Желание. Жестокое, неуправляемое и с таким трудом подавляемое. Желание, которое легко может заставить сделать шаг вперёд вместо привычного, неизменного шага назад.
Уважение. Невольное, несмотря ни на что и вопреки всему. За умение стоять насмерть, за немалую силу, как тела, так и духа, за пронизывающую, облачную лёгкость, которая осталась даже после пережитых крови, боли и смерти.
Злость. В первую очередь на себя за невозможность забыть и не обращать внимания, вежливо улыбнуться, как любому другому, и тут же спокойно отвернуться. На него… за то же самое.
Слишком много всего и сразу, слишком. Впрочем, достаточно только одного слова, чтобы объединить всё. Ненависть. Очень… многообразное чувство.
Ирука быстро облизнул губы. Хотелось пить. Это плохо, жажда – не голод, это чувство не притупляется со временем, а воды взять негде. Впрочем, если не поспешить, то будет уже не до воды. Наклонившись к сидящему Какаши, он потянулся снова взвалить копирующего на плечо, но тот неожиданно поднялся сам. Ирука удивлённо вскинул взгляд, смотря прямо в лицо Хатаке. Глаза того были вполне осмысленны, без всяких признаков плавающей в них полубессознательной мути, а кожа заметно порозовела.
-Я почти не ранен, - хрипло сообщил Какаши, осторожно поднимаясь на ноги, - Это яд. Воздействие уже проходит.
-Ты достал противоядие, – с облегчением констатировал Ирука, вызвав удивлённый взгляд ниндзя-копии и мгновенно постаравшись отбросить своё почти паническое беспокойство. Чего испугался, спрашивается? Такое откуда хочешь выберется.
Хатаке отрывисто кивнул, и они синхронно сорвались с места.
На мгновение перед Ирукой мелькнула картинка бледного, без кровинки, лица, и он вздрогнул, словно от внезапного ледяного дуновения, скользнувшего по шее, но в следующее мгновение отбросил мимолётный образ, полностью сосредоточившись на прыжках с ветки на ветку. Не сбылось, и ладно…
Какаши стремительно мчался вперёд, время от времени проверяя, здесь ли Ирука. Он наслаждался. Наслаждался до самого дна ни с чем несравнимым ощущением стремительно покидающей тело боли и возвращающихся сил. Нет, конечно, начинать какую-нибудь глобальную драку пока было рано, но какое же неописуемое блаженство, просто бежать вперёд, не чувствуя при каждом движении, будто у тебя всё рвётся внутри, вдыхать воздух полной грудью, не думая о том, что сердце вот-вот лопнет. Хорошо!
Копирующий в очередной раз скосил глаза на товарища по несчастью, убеждаясь, что тот тоже в порядке и держит темп, и мимолётом спросил себя, почему тогда, во время остановки, у Ируки было такое лицо, будто сейчас весь мир рухнет, рассыплется на осколочки…
Впрочем, сейчас это был не самый животрепещущий вопрос. Куда интереснее, скоро ли за ними двинется погоня (если ещё не двинулась), и что она будет собой представлять.

-Вообще-то, говорят, что пьяным, влюблённым и дуракам везёт, - вскинув бровь, сообщила Хокаге, - Но вы тогда были оба трезвы. Какой из оставшихся вариантов ближе к истине, Ирука-кун?
-Ну что Вы говорите, Цунаде-сама, - кое-как промямлил Ирука, мгновенно приобретая цвет хорошо сваренного рака, - Ничего такого…
-«Такого», это какого? – склонив голову на бок и весело прищурившись, спросила Годайме, явственно наслаждаясь смятением пациента, - Не уточнишь?
Судя по несчастной и в то же время решительной физиономии сенсея, можно было однозначно предположить, что нет, не уточнит.
-Нет, но всё же это была просто сказочная удача, - вздохнула женщина, снова оставляя шутливый тон, - Или не менее сказочный идиотизм ваших противничков, что по отношении к Какаши, что к тебе.
-С тех пор, как я пошёл в академию, - заметил Ирука, радуясь возможности увести разговор в сторону от сомнительных намёков Годайме, - Я стал замечать, что меня часто недооценивают даже те, кто работает рядом со мной. Честно говоря, я не считал нужным как-то на это влиять.
Цунаде внимательно посмотрела на школьного сенсея и только хмыкнула. Ей не хотелась признаваться, что при первой встрече её мнение о представленном работнике штаба тоже было не самым лестным в том, что касается его способностей шиноби. Впрочем, она довольно быстро поняла, что этот милый, чуть застенчивый и вежливый юноша (с высоты пятидесяти лет почти все подчинённые казались ей юношами и девушками) не так прост, как кажется. Ну, оставалось только радоваться, что Рюзаки Ёру такой проницательностью не обладал.
-Мда, надо сказать здесь случился знатный переполох, когда архивные документы были обнаружены на моём столе, а вы с Хатаке и Рюзаки пропали невесть куда, - невесело улыбнулась Цунаде, вновь мыслями возвратившись в тот день.
-Мы не могли вернуться прямым путём, - немного виновато пояснил Ирука, - Нас пытались перехватить, а драться в тогдашнем состоянии, да с несколькими достаточно сильными противниками…

продолжение в комментах

@темы: слеш, romance, лист

---

Риджер | Matchups and Mixups by Muffytaj

[Риджер]

автор: Muffytaj
переводчик: Риджер
оригинальное название: Matchups and Mixups
переведенное название фика: Пары и смеси
пейринг/персонажи: Гай и Снейп; Киба и Сириус; Кабуто и Червехвост; Кьюби и Хагрид; Неджи/Трелони
рейтинг: (для всех драбблов)PG
статус: 5 драбблов из 7
жанр (авторский): кроссовер, юмор/пародия
дисклеймер: Герои мне не принадлежат. Оно и к лучшему.
разрешение автора на перевод: запрос отправлен.
ссылка на оригинал: Оригинал
саммари: Замечательный юморной кроссовер. А если бы встретились Снейп и Гай, Неджи и Трелони, Кабуто и Червехвост, Киба и Сириус, Джирайя и Локхарт, Невилл и Ли, Хагрид и Кьюби, то?..
примечания: Спасибо Ересь за предложенные правки.

(читать)

Неукротимый встречает Непреклонного
пейринг/персонажи: Гай и Снейп

-ЭНЕРГИЧНЫЙ ВХОД! - выкрикнул Гай, врываясь в помещение и полностью уничтожая дверь в процессе. - Всем добрый вечер! - он замер, подняв вверх большой палец. Его зубы сверкнули. - Пожалуйста, продолжайте делать то, что вы делали! Не позволяйте мне отвлечь вас! Обучение - это важно!

Ученики смотрели на него, открыв рты.

- Что, - осведомился Снейп голосом, который мог бы принадлежать ледяной лаве, - вы делаете на моем уроке?

- О Северус! Я пришел увидеть тебя!! - Гай дружески хлопнул Снейпа по спине, едва не опрокинув его. - Видишь ли, я пришел добавить несколько слов к нашей вчерашней беседе.
Снейп скривился.

- Это была не беседа, - возразил он с достоинством. - Это был ваш монолог.

- Ах, твое сдержанное поведение так круто и современно! - запричитал Гай. - Ты очень напоминаешь мне моего главного соперника, Какаши. Но я не буду плохо относиться к тебе из-за этого! - прогремел он. - Я знаю, что несчастная любовь нанесла тебе страшные раны, а отсутствие дорогого человека, которого нужно защищать, приводит к ужасным последствиям.

- Снейп был влюблен? - прошептал один из учеников.

- Десять баллов с Хаффлпаффа за ваше нахальство, Симмонс! - резко бросил Снейп. - И более того, я понятия не имею, о чем говорит этот сумасшедший. Сэр, я должен попросить вас покинуть мой класс, - он пристально посмотрел на Гая, надеясь, что тот понял намек.

Напрасная надежда. Совершенно невозможная в настоящее время, потому что у Гая была Миссия. Миссия любви.

- Я пришел помочь тебе полюбить снова, Северус! - провозгласил он. Равенкловцы и хаффлпаффцы поспешно склонились над котлами, сдерживая хихиканье.

- Полюбить своих учеников!

Хихиканье сменились мертвой, полной ужаса тишиной.

- Да, горечь, живущая в твоем сердце, сменится пылом юности, если ты только научишься любить своих учеников! Смеяться, когда они смеются, плакать, когда они плачут, помогать им становиться лучше и жить преподаванием! - несколько слезинок скатились по щеке Гая, пока он произносил свою речь. Один или два ученика стали несколько расплывчатыми.

- Мне не нужен пыл, - глумливо отозвался Снейп. - Особенно по отношению к моим ученикам. Вы обнаружите, что родители плохо относятся к таким вещам.

- Ну же, ребята! - Гай сиял в солнечном свете, неизвестно как попавшем в подземелье. - Вставайте и обнимите своего учителя! Пусть страстная любовь юности исцелит его разбитое сердце! - и с плачем он бросил себя на Снейпа.

Не стоит и говорить, что это не сработало. Но, как говорил себе Гай во время лечения в лазарете, всегда есть следующий раз.


Неотвратимый рок
пейринг/персонажи: Неджи/Трелони

- Человечество, - сказал Неджи с пренебрежением, - слабо.

- Да, да! - энергично согласилась Трелони, подливая еще хереса себе в бокал. - Они отказываются принимать будущее! Они называют нас мошенниками и смеются над нашими глазами!

- Правда? - изумился Неджи. - Правда! - решил он. - Это так! Раз мы не можем найти иголку в стоге сена, они обращаются с нами так, будто мы бесполезны.

- Но, Неджи, мой милый мальчик, мы можем найти иголку в стоге сена, - сказала Трелони. - Можем, но из-за предрассудков ничтожных людей должны скрывать это, иногда даже от самих себя.

- Судьба предрешена. От начала до конца, - сказал Неджи мрачно.

- То, что я вижу, всегда сбывается. Оно не может меняться, - поддержала его Трелони.

- Это печальный рок, который мы несем. Он неотвратим.

- Мы должны держаться вместе и поддерживать друг друга, не давая затуманить наш внутренний глаз, - Трелони обняла Неджи, путаясь в его волосах. - Я вижу великие дела в нашем совместном будущем, - сообщила она ему счастливо.

- И я. Это, должно быть, судьба.


Любовь слуги
пейринг/персонажи: Кабуто и Червехвост.

- Я только, я только иногда хочу, чтобы у него нашлось время сказать мне спасибо, - сознался Червехвост, всхлипнув. Кабуто кивнул - что ж, он хорошо знал боль от многонедельной проработки мельчайших деталей, только для того, чтобы его хозяин и повелитель забрал себе все лавры за безукоризненный коварный план.

Орочимару и Волдеморт, находившиеся несколькими комнатами ниже, пытались заставить своих змей перестать флиртовать друг с другом. Их верные соратники получили свободный вечер и проводили его на открытой террасе.

- Я имею ввиду, не так уж просто заботиться о содержании такого количества людей, - сказал Кабуто. - Я с радостью пожертвую своей жизнью для Орочимару-самы, но когда этот треклятый Хокаге наложил проклятье на руку Орочимару-самы, я должен был помогать ему мыться и принимать ванну на протяжении многих лет. Я видел вещи, которые мне действительно не хотелось видеть, - добавил он.

- Ты думаешь, что это плохо? - фыркнул Червехвост. - Я заботился о Темном Лорде, пока он был в детской форме. Помогал ему отрыгивать! И Тот-Кого-Нельзя-Называть делал это на мои любимые рубашки! Со временем я просто перестал носить рубашки, все равно он их пачкал.

- А когда он возродился, ты получил хоть слово благодарности за свой тяжелый труд? - спросил Кабуто горько.

- Нет, он заставил меня отрезать себе руку и отдать ему палочку, - Червехвост к этому моменту был весь в слезах. - Но он дал мне взамен серебряную руку. Это показывает, что ему не все равно, не так ли? Я имею ввиду, она гораздо лучше моей старой, хоть и холодная.

- Ха, хотел бы я, чтобы Орочимару-сама подарил мне серебряную руку! - нахмурился Кабуто. - Он постоянно ставит на мне эксперименты и отрезает от меня важные части, "чтобы посмотреть, что получится". - Червехвост смотрел на него потрясенно. - О, мне уже лучше, - успокоил его Кабуто, - но это действительно больно.

- Я люблю Темного Лорда, очень люблю, - сказал Червехвост со всем верноподданническим фанатизмом, которого любой злой повелитель мог только желать, - но иногда, только иногда, я хотел бы ощутить немного одобрения. Иногда, ну, иногда я хотел бы тоже пользоваться почетом и уважением, - сказал он.

- Я отлично представляю, как ты себя чувствуешь, - сказал Кабуто, наливая себе и своему собеседнику немного вина. - И я думаю, что у меня есть идеальное решение.

На следующее утро ни один из них не мог посмотреть другому в глаза. Они поспешили к своим Повелителям, чтобы заверить их, что по-прежнему любят их всем своим сердцем.

Не стоит и говорить, ни один из темных властелинов не обратил на них ни малейшего внимания. И все вернулось на круги своя.


Одного поля ягоды
пейринг/персонажи: Киба, Акамару и Сириус. Намек на Киба/Хината

- Простите, я не знаю, что на него нашло - лежать, Акамару! - Киба оттащил свою здоровенную собаку от мужчины и смущенно улыбнулся. - Эм... я думаю, вы ему понравились.

- Думаю, что да, - сказал Сириус, вздыхая. - Во мне есть... собачья жилка, - пояснил он.

Киба послушал приглушенное ворчание Акамару, а затем принюхался.
- Не хочу вас обидеть, но вы пахнете как собака, - поймав взгляд Сириуса, он торопливо продолжил: - Не волнуйтесь, я тоже! Я даже могу превратиться в полусобаку, иногда.

- Ты анимаг? - Сириус удивленно посмотрел на юношу.

- Нет, шиноби. Что такое ани-анимагги?

- Анимаг. Это означает, что ты можешь превращаться в животное, - Сириус смотрел на Кибу с разгорающимся интересом. - Но я думал, что я единственный пес в округе.

- Ты тоже можешь превращаться в собаку? - Акамару жадно смотрел на ногу Сириуса. - В очень большую, привлекательную собаку, которая...

- Акамару, заткнись! - Киба покраснел от смущения. Ярко-розовый румянец совершенно не сочетался с его татуировками.

- Ага, - Сириус удерживал Акамару на расстоянии с помощью ноги, - и это значит, что штуки вроде этой случаются постоянно. Смесь человека и собаки, судя по всему, сводит с ума большинство дворняжек. И... ладно... было два или три случая, когда собачьи мозги...

- Не увенчались ли эти два или три случая щенятами? - закончил Киба, скривившись. - Поверь, такое случается. Я однажды запрыгнул на девушку из моей команды, но часть меня предпочла бы собаку моей сестры. По крайней мере, на следующий день все было бы проще

- Ты тоже перенимаешь собачьи привычки? - спросил Сириус, пока они шли вглубь леса.

- Даже несколько часов спустя думая как собака? Чертовски верно, - Киба вздохнул и пнул камень. - Шино - это другой член моей команды, который старается вести себя как лидер - говорит, что это я возвращаюсь к своей истинной форме. И Кто бы говорил, парень-жук.

- Но у нас лучшие для выживания инстинкты, - напомнил Сириус Кибе. - Собаки могут справиться с тем, с чем практически никакое другое животное не справится. Последние несколько лет я выжил только благодаря им.
Чувство стаи было вот-вот готово превратить этих двоих в лучших друзей.

- Ага, - ухмыльнулся Киба, - к черту побочные эффекты, собаки все равно круче всех, - он одобрительно похлопал Акамару.

Сириус улыбнулся, собирась что-то сказать, когда его нога зацепилась за палку и отшвырнула её прочь с дороги. На мгновенье Киба, Акамару и Сириус застыли на месте. Потом...

- МОЯ!


Вопрос восприятия
пейринг/персонажи: Кьюби, Хагрид, Клык.

- Глянь-ка на него! - проворковал Хагрид. - Ты видел когда-нибудь такого очаровательного малого? - он протянул руку, чтобы погладить объект своего восхищения.

Кьюби попробовал оторвать ему руку.

- Ах, полюбуйтесь-ка, он пытается поцеловать меня! - просиял Хагрид, хватая Кьюби за нематериальные ушки и дергая их. - Кто же у нас тут такой красавчик? Ты! Да, ты!

Наруто, распростершись, лежал на земле. Кьюби по-прежнему был соединен кончиком своего хвоста с животом хозяина.

- Кто бы догадался, что у этого парня есть такая чудная зверушка? - спросил Хагрид у дрожащего комка шерсти, ранее известного как Клык. - Хоть я и не знаю, почему она появилась только после того, как я вытащил эту маленькую затычку из его живота. Что ж, о вкусах не спорят, я думаю. Но было грубо вот так подкрадываться ко мне, я скажу.

Клык, будучи более нормальным из них двоих, забился подальше в угол. Кьюби, удивленный и весьма раздраженный тем, что этот большой, покрытый волосами человек игнорирует все покушения на свою жизнь (и, значит, это был не человек, а некий высший демон в человеческом облике), повернулся к более забавному Клыку.

- Как только я освобожусь, я сдеру все мясо с твоих костей, - сообщил он Клыку.

- Видишь, он хочет поиграть с тобой! - от широкой улыбки лицо Хагрида вот-вот
должно было разломиться пополам. - Ну же, Клык, иди сюда и обнюхай его хорошенько!

- Да, смертный, подойди ближе. Твой демон не сможет защищать тебя долго.

Клык завыл.

@темы: драбблы, перевод, humour, general, джен

---

Botan-chan | Радости повседневной жизни

[Botan-chan]

автор: Botan-chan
название: Радости повседневной жизни
пейринг/персонажи: Какаши/Ирука
рейтинг: PG
жанр: юмор, романс
статус: закончен
дисклеймер: не моё

Самый обычный вечер

Щёлк замка. Короткий скрип двери. Приглушённый стук подошв о половицы. Жонглируя стопкой тетрадей и пакетом с будущим ужином, Ирука вваливается в комнату и тут же возводит глаза к потолку. Это чуть не стоит ему рассыпанных тетрадей и потерянного молока, но он таки умудряется удержать и то, и другое, сделав замысловатый акробатический кульбит и прихватив пакет зубами. Шмякнув свою ношу на стол, он разворачивается к дивану, возмущённо сложив руки на груди.
-Какаши! И где ты шлялся всё это время?! Как это называется!
Ноль реакции, только внимательный взгляд полуприкрытого глаза.
-И не делай вид, что ты спишь! Я прекрасно вижу, что это не так.
Ноль реакции, даже ухом не повёл.
Ирука набирает полную грудь воздуха, медленно выдыхает, и, махнув рукой, идёт на кухню. В конце концов, бороться бесполезно, можно только выгнать за порог, но раз уж рука не поднимается, приходится терпеть. И разбросанные по дому вещи, и периодические отлучки незнамо куда и вечный голод одного совершенно бессовестного существа. А так же его лень, наглость и все прочие прелести весьма эксцентричного характера… Что поделаешь!
Ирука достаёт чашку и открывает пакет с молоком. Почти тут же ему на плечи опускается ощутимая тяжесть, а в шею утыкается чей-то нос.
-Не подлизывайся, - ворчит Ирука, понимая, что уже окончательно растаял. И вот так всегда!

Шумное появление со стороны входа. Какаши не отзывается, только смотрит краем глаза. Демонстративное возмущение. Какаши его совершенно не слышит, мда. Разворот и целеустремлённый уход на кухню. Какаши тяжело вздыхает. Закатывает глаза. Встаёт и идёт следом. Потому как, раз уж согласился на взаимное проживание, то надо смириться. И с необходимостью учитывать чужие желания, чего отродясь не было раньше, и с неким подобием распорядка дня, теперь появившимся в жизни, и… да, и с ответственностью за кого-то ещё кроме себя. Ну, не этого ли хотел.
-Нечего на меня дуться, - сообщает он приглаженному затылку.
Никакого ответа, выпрямленная спина, всё внимание обращено на молоко.
-Мог бы уже и привыкнуть…
Никакого ответа, лишь чуть-чуть качнулся хвост.
Какаши демонстративно покаянно вздыхает и гладит независимо выпрямленную спину. Ну да, он задержался дольше, чем рассчитывал. Да, причиной была не миссия и не попавшийся на дороге Гай, от которого не удалось вовремя смотаться. Да, он, возможно, чуточку слишком сильно увлекается произведениями Дзирайи и опять потерял голову, увидев на витрине новую книгу. И даже не принёс ничего поесть, но и так ведь с голоду никто не умирает. И это же не причина так упорно обижаться! Через полминуты до него доносится довольное мурлыканье. Как всегда, это довольно просто…

Самое обычное утро.

-Какаши, хватит валяться! – бурчит Ирука, уже полностью собранный и готовый отправиться на работу.
В ответ – недовольное, сонное урчание.
-Ну да, уж дрыхнуть утром ты мастер, никто и не сомневается.
В ответ широкий зевок и переворот носом к стенке.
Ирука насмешливо хмыкает и выходит в коридор.
-И не вздумай опять явиться ко мне в офис или академию! Мне только тебя во время работы и не хватает! – громко заявляет он и выходит, закрыв за собой дверь.
На улице ярко светит солнце, а лёгкий ветерок веет зябкой, утренней прохладой. Впрочем, пройдёт всего пара часов, и на смену ей придёт дневная жара. Ирука улыбается, прикрывая глаза ладонью, и решительно направляется к академии. Сегодня будет всего пара уроков, а потом опять заполнять бесконечные отчёты в офисе, такое ощущение, что они специально его дожидаются. И остаётся только молиться, чтобы в самый разгар работы к нему не ввалилась одна наглая белая морда, чтобы усесться на офисном столе как у себя дома, отвлекая от непосредственных обязанностей и вызывая ехидные смешки коллег, тщательно прячущих их за папками и документам.
Ирука чуть-чуть улыбается и бросает мимолётный взгляд назад, через плечо. Ну… возможно, на самом деле он будет и не против этого визита…

Когда его пытаются будить, Какаши демонстративно отворачивается носом к стене, натягивая одеяло по самые уши. Да он сова, и в этом нет ничего плохого, особенно когда на горизонте нет ни миссий, ни Наруто с Саске, ни Гая. Сегодня его на удивление быстро оставляют в покое, так что даже удаётся выспаться всласть…
Проснувшись, он обнаруживает, что остался в квартире один, ну, так и ожидалось. За окном ярко светит солнце, не заметно никаких признаков напророченного дождя. Впрочем, обещанного три года ждут, а о дожде разговоры ходят всего-то лишь неделю.
Какаши негромко хмыкает и идёт в ванную. Как и обычно, полотенце валяется в раковине, насквозь промокшее с одного конца. Совершенно случайно упало туда с крючка. Под воздействием всемирной силы тяготения. Угу. Плавали – знаем.
-Блин, Ирука… между прочим месть – низкое, недостойное чувство! – обиженно фыркает ниндзя-копия, доставая новое.
Впрочем, он знает, чем отплатить за эту мелкую и нарочитую пакость. Правда, сначала надо уладить некоторые повседневные дела, от которых даже гении не избавлены.
Какаши коварно ухмыляется, выходя из дома и на мгновение вставая на пороге, чтобы подставить лицо солнечным лучам. Потом, крепко захлопнув за собой дверь, решительно направляется к офису Хокаге.

Слегка необычный день.

Время обеда означает пустой офис. Ну, почти пустой. Умино Ирука, подперев ладонью щёку, смотрит на груду бумаг на своём столе, понимая, что сейчас ему совершенно, то есть абсолютно не хочется их разбирать. Пусть коллеги займутся, им полезно. Изумо с Котетсу, например. И вообще, Ируке скучно. Наверное, надо всё же было сходить на обед, но есть ему не хочется. А хочется чего-нибудь… общения, например.
Словно в ответ на его мысленные вопли, на стол, прямо на разбросанные документы, ложится знакомая тень.
-Какаши, ну и зачем ты сюда явился, - Ирука с огромным трудом скрывает радость под ледяным тоном.
-Эээээ… вообще-то я должен был сдать отчёт о последней миссии. Ещё пару дней назад, - раздаётся у него за спиной.
Судорожно дёрнувшись, Ирука разворачивается на сто восемьдесят градусов, чуть не свалившись со стула не иначе, как чудом избежав падения. На окне сидит ниндзя-копия и весьма удивлённо на него смотрит, вертя в руках свёрнутую в трубочку бумагу.
-Аааа… эттоооо… яяяяяя… - Ирука чувствует, как горят щёки, лоб и даже шея и понимает, что сейчас просто провалится от стыда под землю, сквозь все три этажа и основательный фундамент, - Я не…
Его слова прерывает негромкое, раздражённое шипение из серии «и из-за кого тут моему человеку плохо?» и Ирука замирает, кусая губы и смотря, как округляется открытый глаз ниндзя-копии.

Честно говоря, такого приёма Какаши не ожидал. Но когда из-за спины испуганного и смущённого чуть не до слёз Умино Ируки появляется ЭТО, он не теряет челюсть только благодаря повязанной на лицо маске. ЭТО является здоровенным, поджарым котярой с взъерошенной белой шерстю, наглой усатой мордой и выбитым правым глазом. Пустую глазницу пересекает старый вертикальный шрам. Кот громко шипит, как королевская кобра, только вздутого капюшона не хватает, правда, его успешно заменяет вздыбленная на загривке шерсть.
-Какаши, прекрати… - бормочет сенсей академии и берёт кота на руки.
-О…
Хатаке подозрительно смотрит на тёзку, отвечающего ему ехидным взглядом единственного ярко-жёлтого глаза, но прокомментировать интересное совпадение никак не успевает, потому что в следующий момент ему на шею падает что-то увесистое, ощутимо вцепляющееся когтями в плечо даже сквозь жилет.
-Ирука, больно же! – восклицает ниндзя-копия, не успев ухватить за хвост вылетевшую фразу.
-Что?
Умино смотрит на него мгновенно распахивающимися глазами, и теперь уже черёд Какаши смущённо отводить глаза, снимая с плеча своего хвостатого питомца, серо-коричневого, с тёмными глазами и горизонтальным шрамом на морде.

Несколько минут все четверо разглядывают друг друга с настороженным интересом, некоторой подозрительностью и пристальным вниманием.
-Ээээ… кажется, им подходит. Обоим. Имена, в смысле… - наконец говорит Ирука, переминаясь с ноги на ногу.
-Да, пожалуй, - соглашается Какаши.
Он задумчиво чешет за ухом своего кота, вспоминая, зачем и почему завёл именно эту зверюгу и быстро прикидывая вероятность возникновения тех же мотивов в той же ситуации, но у другого человека. Потом внимательно смотрит на всё ещё немного смущённого собеседника и, склонив голову на бок, спрашивает:
-Ирука-сенсей… а как вы смотрите на то, чтобы обменяться опытом по общению с домашним котом?
Тот быстро моргает и неожиданно широко улыбается, мгновенно словно весь засветившись изнутри.
-Весьма положительно, Какаши-сан. Сегодня вечером, нэ?
Два кота, белый и серо-коричневый, лениво переглядываются, как-то мгновенно осознав, что, кажется, в ближайшее время им обоим придётся привыкать к здорово изменившимся условиям проживания… впрочем, вряд ли это будет таким уж страшным делом.

@темы: humour, слеш, romance, лист, авторский

---

Botan-chan | цикл драбблов

[Botan-chan]

автор: Botan-chan
название: Солнце, дождь и первый снег
пейринг/персонажи: Какаши, Ирука
рейтинг: G
жанр: POV Какаши и Ируки
статус: закончен
дисклеймер: не моё

солнце

За него улыбается солнце.

Солнце. Яркое, ещё совсем тёплое, но уже утратившее кусачий жар летнего зноя. Течёт по земле ласковый золотистый свет, дробясь радугами в каплях недавнего ливня.
Облака. Белые-белые, похожие на огромные взбитые горы мягких подушек. Плывут не торопясь, медленно превращаясь то в одно, то в другое.
Листья. Сочная зелень, лишь кое-где разбросаны аккуратные мазки звонкой осенней желтизны. Шумят густые кроны деревьев, будто шепчутся о чём-то своём.
Камень. Сине-зелёный, греющий под полуденными лучами ровные треугольные грани. Камень, на котором высечены имена. Десятки имён, сотни имён.
Чунин селения Скрытого Листа Умино Ирука молча стоит, смотря, как пляшут солнечные зайчики по отшлифованному камню, как горит яркая искра на острой верхушке, и скользят вниз по рёбрам и штрихам выбитых имён слепящие дорожки света, собираются золотистой лужицей на ровной плите основания, оставляя лишь треть круга серой тени.
Он не вглядывается в ровные знаки, он и так точно помнит место, где выбиты два имени, самых дорогих, самых важных в жизни, выученных до последнего штриха, до маленькой щербинки вот тут, с краю. Даже с закрытыми глазами может указать, не ошибившись ни на сантиметр. Он слишком часто бывал здесь, неотрывно смотря на короткую полоску чётких, несмотря на прошедшее время, иероглифов.
Имена. Имена-имена-имена, и эти два, за которыми скрываются родные, любимые лица, и все прочие, тоже спрятавшие в себе чьих-то близких, без которых жизнь полна глухой, беспроглядной тоской и одиночеством. Возлюбленные, родители, братья и сёстры, верные друзья и верные враги… которых уже больше нет. И не будет. Никогда.
Ирука молчит. Он знает, что приходящие сюда часто разговаривают с ровными значками, выстроившимися в непрерывные, ажурные цепочки, когда-то он сам, торопясь и глотая невольные слёзы, что-то рассказывал начерченным аккуратным иероглифам, жаловался и пытался добиться ответа от безмолвных глубоких царапин на безмолвном твёрдом камне.
Но однажды к нему подошёл мудрый старик, носящий титул Хокаге, и ласково, крепко обнял, позволяя выплакаться себе в плечо. И в тот момент будущий шиноби вдруг почувствовал резкий приступ стыда за то, что не может справиться со своей болью, тогда как этот человек за куда более долгую жизнь хоронил десятками, хоронил тех, за кого нёс ответственность, но не смог защитить, хоронил тех, кого, так или иначе, любил. Но не сломался, пережив горечь множества потерь.
После этого, не сразу, о, далеко не сразу, желание вернуть прошлое отступило. Жизнь идёт своим чередом, и мёртвых надо отпускать. Но и забывать о них нельзя. Надо просто оставить себе не всё, а лишь светлую печаль воспоминаний о том, как хорошо было вместе: заливистый смех над пустячной шуткой, громкий крик «тайма!» под вечер, запах только что приготовленного ужина. Поэтому он стоит, молча глядя на мемориальный камень и окунаясь в тепло детских воспоминаний, как его морской тёзка – в синие волны сверкающей лагуны.
Ирука знает, что многие, приходя сюда, стараются облегчить своё горе слезами, но ему это уже не нужно. Он просто стоит, запрокинув голову к ярко-голубому небу с взбитыми пеной белыми облаками. А за него грустно и светло улыбается мудрое осеннее солнце.

дождь

За него плачет небо

Дождь. Холодный, осенний, из низких, сердито-сизых облаков. Бьёт с ровным шумом по тёмной земле, по пожухлой траве, по опавшим, жёлтым листьям.
Ветер. Пронзительный, злой ветер. Наотмашь хлещет, пытаясь обломать голые ветки деревьев, свищет, бросая в лицо ледяные брызги.
Вода, вода-вода-вода, вокруг, стеной. Не видно дальше нескольких шагов. Висит в воздухе, течёт по земле, превращая её в вязкую, липкую грязь.
Камень. Сине-зелёный, мёртвый, такой же стылый, как сумрачный осенний дождь. Камень, на котором высечены имена. Десятки имён, сотни имён.
Дзёнин селения Скрытого Листа Хатаке Какаши молча стоит, смотря, как дорожки воды текут по отшлифованной, гладкой поверхности, по штрихам выбитых имён, от острой верхушки узкими быстрыми ручейками к подножию, потом по круглой плите основания, и на землю, на замерзающую, пустую землю.
Он уже не вглядывается в мелкие, ровные знаки, за долгие годы он и так выучил их до последнего штриха, даже с закрытыми глазами легко может повторить каждое из имён, и старых и новых, и тех, кого знал лично, и тех, кого только видел мельком на официальных встречах, и тех, кто умер ещё до его рождения. Он слишком много времени проводит здесь.
Имена. Имена-имена-имена. И за каждым своё лицо. Красивое или отталкивающее, юное или зрелое, весёлое или равнодушное. За каждым своя жизнь, счастливая или несчастная, радостно-бесшабашная или полная серьёзной ответственности, никогда не спокойная и всегда предельно опасная. Оборванная, как гнилая нитка, жизнь.
Какаши молчит. Он знает, что приходящие сюда часто говорят с аккуратными значками, отчётливо видными на поверхности камня, но не понимает этого. Начерченные иероглифы не могут ответить. Не могут приветливо улыбнуться, подмигнуть и весело рассмеяться удачной шутке. Это только мёртвые, неподвижные царапины на мёртвом, неподвижном камне, по которым течёт холодная.
Иногда он хочет ударить по гладкому камню, так, чтобы боль пронзила руку до самого плеча, чтобы с разбитых костяшек брызнула кровь, а проклятый мемориал треснул и с хрустом разлетелся на осколки, в мелкую пыль, на которой нет, и не может быть никаких высеченных имён. Имён, словно бы укравших жизнь у настоящих людей из плоти и крови.
Глупое желание. Смешное. И нечестное: человеческой памяти нужно что-то материальное, чтобы не рассеяться, чтобы разрозненные образы прищуренных весёлых глаз, или обиженно надутых губ, или взъерошенной во время быстрого бега шевелюры не разлетелись ворохом осенних листьев, навсегда истаивая в стремительном течении прошедшего времени. Его памяти тоже нужно. Поэтому он молча стоит и смотрит на мемориальный камень, перебирая в мыслях ушедшие мгновения, как монахи перебирают бусины своих чёток.
Какаши знает, что приходящие сюда часто плачут, позволяя горю хоть немного вылиться со слезами. Но сам он не позволил себе подобного ни разу. Он просто приходит сюда во время дождя и стоит, запрокинув лицо к низким тучам. А за него горько и неудержимо плачет тёмное, сумрачное небо.

первый снег

С ними улыбается сквозь слёзы первый снег.

Снег. Ослепительно, сверкающе белый. Тоненький слой хрустальной пыли, укрывшей всё вокруг первый раз в этом году. Тронь – и зазвенит осколками разбившегося бокала.
Тишина. Замершее морозное безмолвие, ни вздоха, ни шороха. Только искры вспыхивают и гаснут, вспыхивают и гаснут в лучах, пробивающихся сквозь тучи.
Следы. Ровная цепочка, единственное, что нарушает гармонию девственно чистого покрывала. Застывшая земля чернеет в чётких отпечатках
Камень. Сине-зелёный, необычайно яркий и чуть блестящий на фоне снежной белизны. Камень, на котором высечены имена. Десятки имён, сотни имён.
Чунин селения Скрытого листа Умино Ирука неторопливо идёт к мемориалу, неотрывно глядя на высокого худого дзёнина с растрёпанной, похожей на воронье гнездо, шевелюрой и извечной маской на лице. Снег тихонько скрипит под ногами, но Хатаке Какаши не оборачивается, продолжая неотрывно смотреть на белые штрихи выбитых имён. Ирука встаёт рядом и тоже вглядывается в знакомые знаки, так красиво обведённые снегом на сочном цвете.
Хатаке Какаши не любит, когда его уединение нарушают непрошенные гости, но молодой учитель академии оказывается неожиданно уместным здесь и сейчас. Он не пытается ничего сказать, не кладёт сочувственно руку на плечо, даже не смотрит. Он просто стоит рядом, не касаясь, но так, что присутствие ощущается ровным теплом живого человека. А лицо у него спокойное и даже какое-то умиротворённое, не застывшая маска скрываемой скорби, не страдальческая гримаса сдерживаемых слёз, не наигранное веселье «назло».
-Зима… - негромко, неожиданно для самого себя говорит Какаши после продолжительного молчания, даже чуть-чуть не повернув голову в сторону, словно сам с собою, - Говорят, зима – это смерть. Жизнь начинается весной и заканчивается зимой.
-Говорят, - спокойно соглашается Ирука, голос чунина кажется необычайно чистым и глубоким, и, странно, как-то совсем не нарушает лежащую тишину, - Но зима всегда заканчивается.
Какаши запрокидывает голову. Медленно поднимающийся ветер несёт снег с ветвей близких деревьев, сыпет на лохматые пряди волос, на поднятое к небу лицо, с которого сейчас снята маска, не та, из ткани, а другая, которую в Конохе уже давно никто не замечает.
-Всегда ли? – почти неслышный за шелестом ветра и снежинок вопрос, на который не ожидается ответа. Но на который нельзя не отвечать.
-Конечно, всегда, - подтверждает Ирука со спокойствием абсолютной убеждённости, когда других вариантов не просто нет, их и быть не может по самим законам мироздания.
Какаши медленно поворачивается к нему. Упавший на голову снег растаял, капли блестят на коже лба, на ресницах открытого глаза. Молодой учитель знает, что если протянуть руку и потрогать, то эти капли окажутся обжигающе горячими, а если слизнуть их с кончиков пальцев, то ещё и горьковато-солёными. Но он, конечно, не станет проверять своё знание на практике.
Ирука просто смотрит на осыпанного растаявшими снежинками Какаши, вздыбленные волосы которого напоминают ему сейчас украшенную блёстками новогоднюю елку, которую когда-то ставил отец под притворное ворчание матери, что их сын уже почти взрослый ниндзя, так зачем эта детская игра, а опавшие иглы опять ей выметать. Просто смотрит, вспоминая, и Какаши видит, как тихая, едва-едва уловимая улыбка робко касается его лица, скрываясь в дрогнувших уголках губ.
-А знаете, с Вами, оказывается, очень хорошо вместе помолчать, Ирука-сенсей, - задумчиво произносит дзёнин, - Да и поговорить, кажется, тоже.
-Это взаимно, Какаши-сан, - серьёзно соглашается чунин, - А на счёт разговоров, ещё можно будет убедиться окончательно.
Новый порыв ветра поднимает в воздух мириады колючих, холодных хлопьев, которые вспыхивают волшебной мерцающей взвесью в лучах опять проглянувшего из-за облаков солнца.
Какаши с Ирукой стоят, молча смотря друг на друга, один впервые по-настоящему улыбаясь здесь, а второй впервые за много лет позволив появиться слезам. А с ними улыбается радужными искрами сквозь летящие снежинками застывшие слёзы первый в этом году снег.

@темы: драбблы, слеш, лист, авторский