Телеграфный столб - это хорошо отредактированная елка (с) | socially awkward penguin (c)
автор: medb
название: Коридорами памяти
пейринг: Саске/Наруто (а также несколько фоновых, в том числе гетных)
жанр: drama, angst, romance, action
рейтинг: R
статус: закончен
саммари: AU манги после 342 главы. Акацки и Орочимару были благополучно побеждены где-то за кадром, Саске и Наруто примерно по двадцать с небольшим, оба живут в Конохе и ходят на миссии во благо родной деревни – пока однажды не дают о себе знать некие давние недоброжелатели… и пока не возникает новая, совершенно неожиданная проблема.
дисклэймер: Мир и персонажи (за исключением нескольких третьестепенных) принадлежат не мне.
посвящение: Нежданно и негаданно, но от всего сердца – любимому братику Къянти.
от автора: История была начата и полностью продумана больше года назад, когда о Мадаре едва-едва упомянули, а об Акацки (а также их целях) было известно относительно немногое. Имеют место сильные расхождения с каноном, в том числе относительно Итачи.
Главы 1, 2, 3
Главы 4, 5
читать
Воспоминания приходят на рассвете.
Когда вдруг просыпаешься рано-рано, сам толком не зная, почему, и понимаешь, что уже больше просто не сможешь уснуть. И тогда остается только смотреть в потолок и думать.
Думать и вспоминать. Смотреть в давно изученный до мельчайшей трещинки потолок – но на самом деле видеть перед собой ирреально яркие эпизоды из собственного прошлого.
Видеть их и переживать заново. Чувствовать все – заново.
И совершенно не получается в такие моменты отрешиться, отвлечься, подумать о чем-то ином… Нет, в голове крутятся именно воспоминания. Те самые воспоминания, которые доставляют больше всего беспокойства, которые на самом деле совсем не хочется – вспоминать.
Но они не спрашивают согласия. Никогда.
Они просто приходят на рассвете.
И в мутно-серых утренних сумерках кажутся куда более безнадежными, липкими, мрачными, неотступными, чем при свете дня.
Воспоминания – отдельными картинками, яркими, болезненно четкими, с острыми, ранящими краями. А между ними – какая-то мутная, безразличная серость. Сухие факты без каких-либо эмоций. Саске хорошо помнил многое из того, что произошло три года назад – но практически не помнил, как это произошло.
И одновременно – некоторые отдельные сцены и диалоги отпечатались в подсознании так, что не сотрешь. Не закрасишь какими-либо другими воспоминаниями.
Не избавишься.
…Человеческая память – очень странный и сложный механизм…
После того, как двое из Акацки, Хидан и Какузу, были убиты шиноби Листа, организация временно свернула свою деятельность и затаилась. На это, должно быть, повлияло также и то, что один из пойманных незапечатанных Зверей, Пятихвостый, сумел вырваться, разгромил базу и сбежал. Об этом сообщили шпионы Кабуто... и это стало их последним донесением.
После этого Акацки просто пропали. Растворились в неизвестности, словно и не было их никогда. Вероятно, решили восстанавливать и копить силы для следующего акта разыгрываемой пьесы.
А Саске все это бесило невероятно. Выводило из себя. Ночами он носился по своей комнате, не в силах спать, не в силах думать ни о чем другом. Долгожданная цель ведь уже была так близка – и вдруг исчезла с горизонта! Пропала буквально в тот самый момент, когда Саске уже готов был нанести удар.
И в итоге этот удар обрушился на Орочимару.
Потому что Саске понял, что ему уже больше нечему учиться у легендарного саннина.
Ради достижения своей цели – он может стать беспощадным. Перед любым, кто возникнет у него на пути.
…Это оказалось неожиданно легко. Почти неестественно легко. Настолько, что Саске поначалу даже заподозрил какой-то подвох… но нет.
Просто Орочимару слишком ослаб. Непозволительно ослаб. Его последнее тело, которое он занял буквально месяц назад, после битвы с Наруто на мосту, отторгало его. Выворачивалось наизнанку. Отказывалось подчиняться.
И Учиха прекрасно знал, что Кабуто уговаривал Орочимару больше не тянуть. Наконец переселиться в тело Саске.
Но, понятное дело, сам Саске с подобным был решительно не согласен.
И что ж… раз Орочимару не собирается выполнять свою часть договора – помочь расправиться с Итачи… сам он тоже может забыть о своем обещании.
Учихи – не беспомощные кролики, которые будут покорно ожидать, пока их заглотит удав.
Поэтому Саске дождался того момента, когда Кабуто уйдет в лабораторию за лекарствами – и напал.
Быстро. Без предупреждения. Не давая времени опомниться.
…Призрак жалости, смешанной с презрением. Но основным чувством было… равнодушие. Не безразличие, а именно равнодушие.
Спокойное и непоколебимое.
…По крайней мере, Саске хотелось так думать.
Особенно когда он вспоминал последнюю произнесенную Орочимару фразу. Последнюю фразу, сказанную спокойным, тихим голосом за мгновение до того, как Учиха снес обездвиженному саннину голову.
- Ученик убивает своего учителя. Похоже, мы с тобой основатели новой традиции, Саске-кун.
Это была даже не битва. Это действительно было просто убийство. Учиха прекрасно отдавал себе в этом отчет, но…
Это его не волновало.
…После того, как все было закончено, он покинул логово, отсраненно удивившись тому, что так и не встретил по дороге Кабуто. Вряд ли тот так уж спокойно воспринял смерть Орочимару…
Примерно месяц Саске скитался по дорогам, пытаясь решить, что ему делать теперь.
Слухи разносились стремительно, как это им и свойственно. Весть о том, что великий Змеиный саннин убит, причем убит Учихой-младшим, очень быстро достигла всех, кто был в этом так или иначе заинтересован. Конохи, разумеется, тоже.
Саске ожидал, что теперь на его поиски снова бросится надоедливый Узумаки – с новыми силами. А то что-то давно уже об этом придурке ничего не было слышно…
Что ж, за ним действительно пришли.
Убийцы в масках. И на рукаве одного из них Учиха заметил протектор со столь хорошо знакомым знаком Листа.
О да, его сочли слишком опасным. Слишком опасным – и недоступным контролю. А значит, подлежащим уничтожению. Чтобы все остальные ни в коем случае не решили бы вдруг на него равняться.
Х-ха… Они не учли только одного.
Убийцу великого Змеиного саннина не так-то просто было победить. Тем более, пока у него все еще оставалась Цель.
…Три наемника. Три профессиональных шиноби, знатоки своего дела.
Странная, глупая мысль: интересно, а усоратонкачи знал об этом? О том, что за Саске отправили убийц?
А как же все эти громкие, невероятно раздражающие вопли: «Саске, я верну тебя в деревню, даже если придется переломать тебе руки и ноги!!!»?
…Снова – танец со смертью. На острие катаны, обрывая свое и чужое дыхание.
В который уже раз?
Учиха не знал точно, сколько времени продолжалась та схватка на пустынной вечерней улице какого-то небольшого незнакомого городка. Двоих из нападавших он все же смог одолеть... хотя и не добил, сам толком не зная, почему. Третьего атаковал Катоном… и тот не успел увернуться. Вспыхнул, словно сухое дерево. И с диким, рвущим барабанные перепонки воем исчез. Сбежал, разгоняя вокруг себя тьму.
Больше наемников за Саске не отправляли. Или, скорее всего, просто не могли его найти.
А потом о нем… похоже, просто забыли.
Или отказались от наивной надежды его вернуть. Все. Даже Наруто больше не предпринимал попыток его разыскать.
Забавно. Его забыли так быстро…
Ха, да он с самого начала знал, что все эти слова о вечной любви и дружбе были всего лишь пустым трепом, не более.
Идиоты.
…но почему на грани осознания маячит неприятная мысль, что он сам – тоже идиот?..
Что он упустил?
Чего не заметил?
…Впрочем – по справедливости, Конохе стало просто не до Учихи.
Потому что у нее появилась проблема гораздо, гораздо серьезней.
…Холодная, изматывающая война между страной Огня и страной Камня. Официально своих претензий не предъявляла ни та, ни другая сторона, но постоянно предпринимались вылазки на территорию противника. Стремительные, безжалостные. Неспешная, но кровавая шахматная партия. Игра в пятнашки со смертью.
После закончившейся вот уже больше двадцати лет назад серьезной войны осталось слишком много неоплаченных счетов. И долгов, которые можно было возвратить только жизнями.
Коноха, насколько было известно Саске, оказалась в по-настоящему тяжелом положении. Нет, оборона деревни была сильной и надежной, как никогда… но шиноби Камня перекрыли почти все торговые пути, которые вели в Коноху. К тому же, пришлось отказаться от большинства хорошо оплачиваемых заказов других стран, чтобы сосредоточить основные силы на защите. Ситуацию осложняло еще и то, что у страны Ветра, ближайшего союзника Огня, наметился неожиданный конфликт со страной Туманов.
Почти два года. Почти два года необъявленной тихой войны.
До страны Молний, где все это время находился Саске, доносились лишь легкие отзвуки грома – гроза бушевала далеко. Слухи, только слухи, разговоры, предположения… бесконечность непроверенной информации. Впрочем, не то чтобы на тот момент Учиху все это серьезно волновало. Главным по-прежнему были тренировки. Сила. Сила, которая стоила всего того, что было ради нее отдано.
Саске должен был стать сильнее. Еще сильнее. Он не помнил, в какой именно момент жажда силы стала всепоглощающей – может, после того, как он покинул последнее убежище Орочимару… а может, уже тогда, когда он только-только решил оставить Коноху. Да это, по сути, и не имело ровным счетом никакого значения.
Он продолжал по крохам, но ничтожным крупицам собирать информацию о затаившихся Акацки. Чтобы было, чем платить за эту информацию, Саске соглашался работать телохранителем тех людей, которые хотели пересечь охваченную войной территорию, либо за деньги выполнял различные миссии. В итоге как-то так получилось, что временным «домом» он выбрал себе храм Молний. И жившие там молчаливые монахи-воины согласились поделиться с ним некоторыми секретами своего мастерства.
Целых два года – а пролетели, как пара месяцев. Сплошной неразличимой полосой без каких-либо ярких, необычных событий. Без сильных потрясений. Практически без чувств и эмоций.
Целые два года, в течение которых он пытался обрести равновесие.
…Иллюзия, что тот, кто одинок – сильнее всех.
Без слабостей. Без привязанностей. Без уязвимых мест.
Вот только… без всего этого жизнь – уже не жизнь, а просто существование. Ради одной абсолютной цели, после достижения которой ждет только пустота.
И не то чтобы Саске не понимал этого с самого начала.
Просто – ему было все равно.
В тот момент ему действительно было все равно.
А потом до него дошли слухи, что Акацки снова проявили активность. Снова начали охоту на Зверей.
Учиха мгновенно сорвался с места, бросился вперед, не разбирая дороги, ориентируясь на смутные слухи. Даже не счел нужным попрощаться со своими учителями-монахами.
Вперед, вперед, вперед. Два года, два долгих года, проведенных в бесконечных тренировках и медитациях, вдобавок к двум с половиной годам, проведенным у Орочимару, – и вот наконец Цель снова появилась. Наконец стала достижима.
Вперед, не останавливаясь, собирая по дороге всю возможную информацию. Любыми способами. Любой ценой.
Саске совершенно не помнил, что думал и чувствовал тогда. Несколько недель прошли, как в вязком густом тумане…
А потом он вдруг обнаружил себя на границе страны Огня.
И остановился, сам не зная, почему. На несколько дней задержался в небольшой деревеньке, чтобы восстановить силы перед решительным финальным броском. И от местных жителей узнал, что вот уже полгода, как для Конохи настали действительно тяжелые времена. Страна Камня наконец перешла в открытое наступление, ударила сразу с двух фронтов. Поговаривали, что готовилось серьезное нападение на саму Коноху, измотанную ожиданием и бесконечными миссиями на территории противника.
Но Саске… Саске было все равно. Тем более теперь.
А Коноха… Коноха превратилась для него всего лишь в слово. Причем слово, с которым почти ничего не связано.
…Учиха просто слишком долго не был дома…
А, впрочем, у него и не было – дома.
Никогда.
…Такая ирония. А может, конечно, и точный расчет… Но новое логово Акацки, как удалось выяснить Саске, находилось на территории страны Огня, не так далеко от Конохи.
Вот уж действительно, здесь бы их никто не подумал искать.
Напоследок, перед тем, как наконец идти прямо к Цели, – еще одна тренировка в лесу.
Чтобы проверить собственные силы. Еще раз убедиться, что – хватит.
Хватит умения. Хватит решимости. Хватит… спокойствия и уверенности.
Саске даже и предположить не мог, что во время своей своеобразной прогулки наткнется на… давних знакомых.
…Крики и скрежет стали он услышал издалека. Отрешенно подивился, кому понадобилось выяснять отношения посреди чащи. И прежде, чем успел сообразить, что и зачем делает, двинулся на шум. Инстинктивно.
Осторожно, тихо. Скрываясь в тенях.
…Залитая ярким солнцем поляна. Уснувший в ветвях ветер. Примятая темно-зеленая трава. И – неподвижные тела. А над ними – те, кто остались стоять.
Протекторы с символом Камня… и символом Листа.
И… Учиха прищурился, прижавшись спиной к стволу дерева.
Четыре человека, на чьих протекторах был изображен символ Звука.
Вот, значит, как…
…Саске слишком часто видел смерть, чтобы удивляться. Но вот что его действительно удивило – это лица. Вернее даже, одно лицо. Удивило то, что из всех возможных вариантов, из всех шиноби Конохи – на своем пути он встретил именно ее.
Совпадение. Хьюга бы наверняка сказал что-то вроде: «Судьбоносное совпадение».
…Сакура.
Забавно.
А она изменилась… даже и не сразу узнаешь… Хм.
Учиха, по-прежнему оставаясь в тени, внимательно наблюдал за ходом сражения.
Хотя нет. Не сражения. Бойни.
Потому что шиноби Камня и Звука было раза в четыре больше… а из листовиков оставались стоять ровно два человека. Сакура и рыжеволосый парень, которого Саске не знал и вообще никогда раньше не видел.
Это было… неожиданно. То, как держалась Харуно, защищая не только себя, но и раненого напарника. Бледное лицо, растрепавшиеся короткие волосы, темные глаза. Зеленая чуунинская жилетка.
Действительно – забавно.
Воистину, не хватало только Наруто. Даже странно, что его нет… Впрочем, если б здесь находился Узумаки – это стало бы очевидно сразу. Не заметить этого идиота просто невозможно. И, пожалуй, ради справедливости придется признать, что с таким количеством противников он бы справился без особого труда. Скорее всего.
Вспышка. Удар. Драка – в полном молчании. Только хрипы и сквозь зубы – стоны боли.
Оборона на грани с отчаянием. Нападение с предвкушением скорой победы.
А со стороны – почти танец. С сильными движениями и множеством сложных фигур.
Хм. Кто бы подумал, что крикливая, надоедливая неуклюжая девчонка может в итоге стать довольно неплохим воином…
Впрочем – все равно недостаточно неплохим.
Саске почти пропустил тот момент, когда напарник Сакуры, получив по касательной сильный удар клинком противника, не удержал равновесия и неуклюже повалился на землю. Девушка на мгновение отвлеклась…
Но это мгновение стало решающим.
Взмах. Вспышка солнца на остром лезвии. Свист ветра.
И кто мешал мне спокойно идти своей дорогой…
Свист ветра. Полузнакомое, удивленное и чуть испуганное лицо шиноби Звука, чье запястье он перехватил, не позволяя завершить удар. За спиной – потрясенный выдох Сакуры.
Мгновение общей неподвижности.
Саске досадливо поморщился и одним плавным движением свободной рукой извлек катану из ножен.
Свист ветра.
Все было закончено за семь ударов сердца. Ровно восемь выверенных выпадов. Взмах – разворот, взмах – разворот… уклониться… уйти в сторону… взмах…
Тишина.
Наклониться, тщательно вытереть клинок о жилетку одного из поверженных противников. Выпрямиться. Убрать катану в ножны. Поправить рукав.
И только после этого развернуться лицом к упавшей на колени девушке.
…Он совершенно не собирался помогать листовикам.
Просто у него… были свои личные счеты с этими шиноби Звука. Один из них как-то раз позволил себе презрительный взгляд в его сторону… а остальные просто были идиотами.
Да, именно так. И ничего больше.
А Камень… Ну, примерно с год назад на храм Молний, где совершенствовал свое мастерство Саске, напала шайка бандитов-мародеров как раз из страны Камня, решивших не ограничиваться в своих похождениях только страной Огня. Впрочем, они в итоге послужили неплохой тренировкой…
Так что да, шиноби Камня Учихе тоже не нравились. По определению.
Впрочем… убивать он никого не стал.
Не имеет смысла.
А с некоторых пор Саске очень не любил бесполезные и бессмысленные вещи.
…Хотя от этого вмешательства ему тоже не было никакой пользы.
Скорее одни проблемы.
Ничего личного, Сакура. Так что совсем необязательно смотреть на меня такими круглыми глазами.
Ксо.
Тишина.
Молчание.
А потом потерявший сознание напарник Харуно вдруг протяжно застонал. Девушка вздрогнула, перевела на него удивленно-непонимающий взгляд. После снова посмотрела на Учиху.
Пристально. Внимательно. Изумленно. Неверяще. И что там еще было в этом ее взгляде?
Хм.
Сакура моргнула, потом подняла руку, неуверенно протянула к нему. Так же неуверенно, запинаясь, очень тихо произнесла:
- Саске... кун?..
Учиха снова досадливо поморщился, скрещивая руки на груди.
Этого еще не хватало. Надо было исчезнуть сразу же, как только разобрался с нападавшими. А теперь... начнется. Истеричные восторженные вопли, слезы, бессвязные крики… попытки броситься на шею с неуклюжими объятьями…
Ксо. Что-то в этом мире остается неизменным, ха?
Он выпрямился, в свою очередь одарил девушку бесстрастным холодным взглядом, чуть дернув уголком губ:
- Ты осталась такой же бестолковой, как была, - само по себе сорвалось с языка. – Шиноби ранга чуунина положено быть внимательней.
Не совсем правда, но… такие естественно-привычные слова…
Девушка закрыла глаза, с силой выдохнула, медленно поднялась на ноги, отряхивая колени… и вдруг быстро шагнула вплотную к нему, с неожиданной силой схватила за воротник и тихо, очень спокойно, размеренно проговорила:
- Ты должен спасти его.
Ч-чего?..
Совершенно не ожидавший подобного Саске даже позволил пару раз себя тряхнуть.
Странно, она была ниже него, смотрела снизу вверх… Но почему-то казалось, что – сверху вниз.
- О чем ты? – холодно спросил Учиха, стараясь не показать своего удивления.
Она что, не понимает? Не понимает, что он сейчас может с легкостью убить ее?
…он ведь уже убивал и за меньшее…
Сакура еще пару мгновений пристально смотрела ему в глаза, словно искала в них какой-то ответ, потом разжала пальцы и сделала шаг назад. Снова выдохнула, отводя взгляд в сторону. И так же тихо, хрипло сказала:
- Наруто у Акацки.
Саске замер, неотрывно глядя на пятна крови в траве у своих ног.
…Вот как.
Что ж…
Признаться, неожиданно. Хотя многое объясняет, пожалуй.
…и слухи, что Коноха ослабла…
…и то, что Сакура оказалась практически один на один со смертью, без своего вечного поклонника и защитника…
Вот только – при чем тут он, Саске?
- Это должно меня волновать? – невозмутимо поинтересовался Учиха, чуть приподняв одну бровь.
Девушка вскинула голову, нахмурилась и сверкнула глазами, неожиданно заявив:
- Он отправился спасать тебя!!!
Саске почти удивленно моргнул. Хмыкнул, недоумевая, почему все еще остается здесь и разговаривает с Сакурой вместо того, чтобы отправиться наконец навстречу к своей цели.
- Если я правильно помню, он усиленно «спасает» меня вот уже почти пять лет. И когда только ему надоест?..
А дальше началось что-то совсем уж невообразимое. Потому что Сакура, Сакура сжала от ярости кулаки и рявкнула, обращаясь к нему, Учихе Саске:
- Идиот! – и продолжила, не давая ничего сказать. - Он отправился за тобой к Акацки!!! К Акацки, понимаешь?! До нас дошли слухи, что они захватили тебя… и Наруто, никому не сказав, отправился к ним сам!
Хм.
Он что, действительно настолько безмозглый кретин?..
Впрочем – вопрос риторический.
Харуно опустила голову и глухо выдавила:
- А мы… мы даже не сразу поняли…
Саске отстраненно отметил, что плечи девушки сильно дрожали от напряжения.
Сложившаяся ситуация оставляла стойкое ощущение абсурдности всего происходящего. Они стоят друг напротив друга посреди солнечной лесной поляны, усеянной трупами и полутрупами, и говорят о проклятом усоратонкачи, которого здесь нет.
Х-ха…
Сакура вновь внимательно посмотрела на Саске, глубоко вдохнула, потерла плечо и выдала:
- Теперь ты должен спасти его – и только посмей этого не сделать!!!
Она что, угрожает? Ему?..
Это уже даже не смешно.
Все, хватит. Надо просто развернуться и уйти. Прежде, чем эта дура умудрится окончательно вывести его из себя.
Однако вместо этого Учиха почему-то неожиданно для самого себя продолжил разговор, тщательно стараясь сохранять внешнее спокойствие:
- С чего бы это вдруг мы должны поменяться ролями? Этот идиот сам виноват, что влип в очередные неприятности.
Слишком яркий солнечный свет, струившийся сквозь листву, больно резал глаза, но Саске не мог позволить себе прищуриться. Не мог позволить себе даже такую ничтожную слабость.
Ветер, казалось, застыл.
Умер?..
Быть может.
Сакура вместо того, чтобы шумно возмутиться, чего Саске уже почти ожидал, снова пристально и с какой-то странной задумчивостью посмотрела на него.
- А еще… до ухода… Он говорил мне, что хочет попытаться убить твоего брата за тебя. Чтобы этого не пришлось делать тебе, и чтобы ты мог вернуться в деревню.
Учиха застыл, чувствуя, как плечи сводит судорога дикого напряжения.
Перед глазами мгновенно потемнело от ярости.
Что?..
Да как он смеет?!!
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Саске с силой, до боли в пальцах сжал рукоять катаны. Сердце глухо колотилось с бешеной скоростью, весь мир словно бы вдруг отдалился и казался почти нереальным.
Как… он… смеет…
Сквозь гул крови в ушах до него донеслись слова:
- Знаешь, Саске-кун, мне известно о твоем брате только то, что рассказывал Наруто, видела я его всего один раз… - девушка с присвистом вдохнула и почти выплюнула последнюю фразу. - Но, по-моему, ты стал таким же, как он!
И сразу же резко замолчала, тяжело дыша, словно после быстрого бега.
Странная полубезразличная мысль: «Выговорилась».
Учиха стиснул зубы и заставил себя разжать пальцы. Кажется, на ладони отпечатался узор обмотки рукояти…
Так. Спокойно. Вдох-выдох. Убивать Сакуру не имеет смысла. Пустая трата времени.
А ему нужно спешить.
…если б еще тело не сковывало оцепенение бешенства…
- Сколько времени прошло? – словно со стороны услышал он свой собственный голос. Глухой и хриплый.
Темнота перед глазами постепенно рассеивалась. Сквозь нее проступило бледное, настороженное лицо Харуно.
Девушка выпрямилась, явно отчаянно противясь желанию шагнуть назад, и коротко ответила:
- Девять дней.
Тук-тук.
Тук-тук.
Девять дней.
Сомнительно, что этому бездарному идиоту удалось чего-то добиться. Скорее всего, его просто почти сразу же захватили в плен.
Девять дней. Вряд ли Ритуал уже начался. А если так… значит, все Акацки будут сосредоточены на его проведении… и Саске сможет пробраться незамеченным. Сможет отыскать брата прежде, чем отыщут его самого.
Да, это может сработать.
Так что, пожалуй… хорошо, что все получилось именно так.
Да.
Только теперь – нельзя медлить больше ни секунды.
- Сакура-сан…
Учиха вздрогнул от неожиданности при звуках этого нового голоса.
Напарник Харуно пришел в себя. Шевельнулся, застонал от боли. Девушка быстро опустилась на колени, придерживая парня за плечи:
- Все хорошо, не волнуйся, - спокойно, ободряюще произнесла она. – Мы возвращаемся в деревню.
Саске дернул уголком губ. Какое забавное совпадение, этот неуклюжий неудачник очнулся именно тогда, когда они закончили разговор…
Жизнь любит красивые повороты сюжета.
Напарник Сакуры завертел головой по сторонам, оглядываясь, и тревожно спросил:
- А… остальные?..
Учиха хмыкнул, чем немедленно привлек к себе внимание парня. Светло-карие глаза испуганно расширились.
Сакура опустила взгляд на красно-бурую траву и медленно выдохнула.
Саске неожиданно понял, что именно больше всего удивило его в ее лице.
Оно больше не казалось детским.
…Война заставляет быстро взрослеть, ха?
Достаточно было одного быстрого взгляда, чтобы понять – больше из шиноби Конохи не выжил никто.
- Мы должны доставить свиток, - все тем же идеально ровным голосом проговорила девушка. - Слишком… дорогой ценой были получены эти сведения, чтобы позволить им пропасть.
Где-то в листве пронзительно засвистела какая-то одинокая птица, почти заставив вздрогнуть всех троих.
Смешно.
Почему он все еще здесь?..
Сакура осторожно помогла подняться своему напарнику, закинув его руку себе на плечо, и бросила на Саске последний взгляд, с неестественным спокойствием добавив:
- Учти, я буду ждать в деревне вас обоих. И только посмей позволить этим уродам убить Наруто!
И Учиха снова не смог сообразить, что на это ответить.
Невероятно. Происходит что-то совершенно неестественное и неправильное.
Сакура угрожает ему и требует, чтобы он вернул Наруто.
Мир перевернулся.
…Убить Наруто? Х-ха. Это нереально.
Или?..
Сакура с силой оттолкнулась ногами от земли и скрылась где-то в ветвях. Пара мгновений – и Саске остался посреди поляны совершенно один. Если, конечно, не считать тела вокруг.
…Бред.
Впрочем – неважно.
Учиха досадливо хмыкнул – уже в который раз – потер шею и наконец продолжил свой путь к логову Акацки.
Он идет туда просто потому, что изначально туда и шел.
Да. Именно так.
Размытые серо-зеленые тени вокруг. Полупрозрачные, ускользающие, стоит только попытаться сосредоточить на них взгляд.
Серые тени, мутной завесой заслонившие от него бушующее вокруг пламя…и огненное существо с хищными злыми глазами.
Существо молчит. Но – он знает – пристально наблюдает и скалит страшные зубы в довольной ухмылке.
Серый, зеленый, рыжий и черный. Проблеск синего на самой грани восприятия.
Ему далеко не сразу удается сообразить, что все эти тени на самом деле находятся у него в голове.
И – что они называются «памятью».
…неуловимые ирреальные фантомы, призраки прошлой жизни. Некоторые из них, словно в насмешку, на долю мгновения становятся вдруг болезненно четкими – а потом снова размываются, растворяются в черно-красной пустоте вокруг него.
Яркие обрывочные картинки.
Память – короткими вспышками.
Не хватало опытных шиноби, и в итоге команды переформировали, разбили на связки по два человека.
Розововолосая девушка и бледный парень с ехидной ухмылкой. Он откуда-то знал, что эти двое выполняли задания вместе целый год, а потом парню пришлось вернуться к каким-то своим элитным засекреченным миссиям. Пришлось вернуться в организацию, из которой он пришел и куда, похоже, совершенно не хотел возвращаться. А новой напарницей девушки стала шумная взбалмошная блондинка. Кажется, они постоянно ссорились… но всегда блестяще выполняли операции, связанные с разведкой, по возможности оказывая медицинскую помощь попавшим в беду своим.
А он сам… Он сам оказался в паре с бледноглазым молчаливым парнем. Длинные темные волосы, собранные в хвост, всегда бесстрастное лицо, спокойствие и сосредоточенность. Им, как правило, поручали одни из самых опасных и ответственных миссий, за которые обычно брались только дзенины и анбу…
Впрочем – во время войны не до того, сколько кому лет и какое у кого официальное звание.
Работать в связке с этим бледноглазым было очень удобно. Сильный, ответственный напарник, мгновенно и четко анализировавший всю поступавшую информацию… Ну, гениям положено – а он ведь действительно был признанным гением. А еще… еще с ним оказалось невероятно легко. Удивительно, но они так быстро научились во время боя безошибочно читать и понимать движения друг друга, почти так же, как это когда-то было с тем, другим, который ушел…
Почти.
Он вздрагивает, испуганно оглядывается, но вокруг – только все та же черно-красная пустота. И хищное пламя.
Имена.
Сразу несколько имен.
Имен, которые так и остались неназванными.
Он точно знает, что одно из этих имен – его собственное.
Должно быть его собственным.
- Пойми, ты не можешь постоянно цепляться за эту свою наивную мечту.
- Что значит, «наивную»?! Я все равно стану Хокаге, нравится вам это или нет!!!
Светловолосая женщина устало потерла лоб и не удержала вздоха. И негромко произнесла:
- Я не об этой мечте.
Он уже почти покинул кабинет, но замер на середине шага, развернулся и непонимающе посмотрел на нее.
- Это действительно серьезно, - неожиданно поддержал женщину седой мужчина в маске, закрывавшей почти все его лицо. – Ты на самом деле веришь, что он вернется?
…так тихо, что отчетливо слышно, как колотится его собственное сердце.
Он низко опустил голову и после непродолжительного молчания медленно проговорил столь несвойственным для себя серьезным голосом:
- Сенсей… Если я не буду в это верить – то кто же будет?
Смех. Приглушенное мерзкое хихиканье.
Он снова вздрагивает, переводит взгляд на огненного зверя – но тот делает вид, что совершенно не при чем.
Только леденящая кровь ухмылка становится шире.
Тени. Черно-красные тени. Чуть мерцающие силуэты на фоне беспросветной темноты.
А лица – холодные и бесстрастные, как у восковых фигур.
Он не мог пошевелиться, не мог вдохнуть, не мог закрыть глаз. Единственное, что было ему доступно – это смотреть.
Смотреть на то, как его тело хищно охватывают липкие щупальца чужой чакры…
…а безобразный каменный колосс начинает медленно открывать глаза.
Хихиканье становится громче, а потом вдруг обрывается насмешливым:
- Вспоминаешь? Хм-м… А он ведь сейчас тоже вспоминает, причем те же самые события. Забавно, правда?
Мотнуть головой в тщетной попытке рассеять белесый туман перед глазами.
Что?..
…Новая вспышка.
- Кретин!!! Как ты можешь думать только о себе?! Какое ты вообще имеешь право так рисковать, бездумно подставляться Акацки?!!
- Н-но…
Он потрясенно моргнул, пораженный этой внезапной яростной вспышкой. Замолчал, не в силах сообразить, что ответить.
В груди что-то медленно рвалось и больно сжималось.
Холодный, почти злой взгляд. И скрытое в тени лицо.
- Из-за твоей дурацкой навязчивой мании они могут захватить Девятихвостого! Если ты так хочешь погибнуть – пожалуйста, не буду мешать! В конце концов, жалеть об этом никто не станет… Но что будет с деревней?! Подумай хотя бы немного об этом, а не о нем!
Тяжело дышать. Тяжело и больно.
Но он все-таки нашел в себе силы выдавить тихое:
- Я всегда думаю о деревне.
Какая-то мысль. Какая-то мысль, не дающая покоя…
А потом вдруг резкое понимание, которое прорывается наружу почти криком:
- Заткнись! Этого не было!!!
Резкое понимание того, что последнее воспоминание – не было настоящим.
Но тогда…
…были ли настоящими…
…все остальные?..
Четкое осознание, что он запутался. Что он просто запутался.
Все-таки почти потерялся в проклятых коридорах.
Огненная тварь снова начинает хихикать, потом с притворной задумчивостью произносит:
- Мм? Но ведь могло бы быть?
И от одной этой фразы по всему телу – словно вихрь холодных колючих игл.
А зверь спокойно продолжает:
- Заметь, я всего лишь показал тебе твои собственные мысли. Твои опасения. Твои страхи. Ты бездумно бросился спасать его, совершенно не думая о последствиях своего поступка. Забыв обо всех остальных своих обязательствах и обещаниях. И тебе не стыдно, м? И – ты ведь так боялся услышать что-то подобное по возвращении, не так ли?
Он на четыре удара сердца задерживает дыхание – а потом выдыхает, мрачно, сквозь зубы:
- Если сам знаешь, то зачем спрашиваешь?
…Да. Боялся. Боялся так, что одна мысль о возможности чего-то подобного вызывает целый каскад новых воспоминаний. По-прежнему смутных, но – несомненных.
И – ему так хочется в это верить – все-таки настоящих.
Огненная тварь ухмыляется еще шире и заявляет:
- Мне хочется, чтобы ты признал это вслух. Потому что… видишь ли, все эти непроизнесенные слова, невысказанные обвинения – совершенно справедливы. И ты сам прекрасно это осознаешь.
Вдох. Выдох.
Вдох. Выдох.
Не забыть. Не запутаться в последовательности.
Сначала – вдох… и только потом уже – выдох.
Вдох… Выдох…
- Ты ведь действительно одним своим глупым, эгоистичным поступком поставил под угрозу все то, что так отчаянно защищал до этого. То, что все в итоге получило-таки благополучное разрешение – не более чем случайность.
Ему с трудом, но все же удается разлепить пересохшие губы и ответить:
- Случайность – это цепь последовательных закономерностей.
И снова – все то же гнусное хихиканье.
- Ку-ку-ку. И где ты только набрался таких умных фраз?
Молчание на несколько ударов сердца.
Хаотичные воспоминания постепенно выстраиваются, упорядочиваются, цепляются одно за другое. Дополняются теми обрывками, что он видел, блуждая по коридорам.
Мозаика приобретает все более завершенный вид. Уже готова общая картина событий, уже проявились некоторые детали…
Не хватает только двух фрагментов. Самых важных.
Не хватает имен.
Всего лишь двух имен.
И одно из них – его собственное.
- И все-таки ты очень нехороший мальчик, - опять разрывает тишину голос зверя. – Совсем не подумал обо мне, да. Знаешь, быть скормленным какой-то совершенно безвкусной с виду тупой машине для убийств – не самая приятная участь!
Он хмурится, чувствуя странный, фантомный отзвук вины, и, чтобы заглушить его, отвечает гораздо более грубо, чем собирался:
- А почему меня должны волновать твои чувства? Мои ведь тебе безразличны… И вообще, ты сам тоже – тупая машина для убийства!
Зверь, похоже, даже и не думает обижаться. Только улыбается еще шире и говорит с притворным осуждением:
- Ах, как невежливо! Ты разбиваешь мне сердце… сейчас, я только вспомню, где оно у меня находится…- и вдруг внезапный вопрос. - А если бы все-таки он так и не пришел? Что было бы тогда?
Какое-то время он молчит, тщетно пытаясь не думать. А потом неожиданно где-то глубоко внутри просыпаются раздражение и злость, которые выплескиваются резким:
- Я не собираюсь переживать и терзаться из-за того, что могло бы произойти.
Зверь фыркает и с парадоксально невинным видом уточняет:
- А чем ты тогда занимаешься сейчас?
И, явно издеваясь над его беспомощностью, над тем, что он никак не может вспомнить все до конца, добавляет, впервые называя его по имени:
- Смешно, но - ты так и остался все тем же бестолковым наивным ребенком… На-ру-то.
Три слога падают в пустоту вокруг и взрывают ее болью.
продолжение в комментариях
название: Коридорами памяти
пейринг: Саске/Наруто (а также несколько фоновых, в том числе гетных)
жанр: drama, angst, romance, action
рейтинг: R
статус: закончен
саммари: AU манги после 342 главы. Акацки и Орочимару были благополучно побеждены где-то за кадром, Саске и Наруто примерно по двадцать с небольшим, оба живут в Конохе и ходят на миссии во благо родной деревни – пока однажды не дают о себе знать некие давние недоброжелатели… и пока не возникает новая, совершенно неожиданная проблема.
дисклэймер: Мир и персонажи (за исключением нескольких третьестепенных) принадлежат не мне.
посвящение: Нежданно и негаданно, но от всего сердца – любимому братику Къянти.
от автора: История была начата и полностью продумана больше года назад, когда о Мадаре едва-едва упомянули, а об Акацки (а также их целях) было известно относительно немногое. Имеют место сильные расхождения с каноном, в том числе относительно Итачи.
Главы 1, 2, 3
Главы 4, 5
читать
Глава шестая: Коридорами прошлого
Dancing with the dead…
I don’t want to remember,
But I can not forget!
Pain
I don’t want to remember,
But I can not forget!
Pain
Воспоминания приходят на рассвете.
Когда вдруг просыпаешься рано-рано, сам толком не зная, почему, и понимаешь, что уже больше просто не сможешь уснуть. И тогда остается только смотреть в потолок и думать.
Думать и вспоминать. Смотреть в давно изученный до мельчайшей трещинки потолок – но на самом деле видеть перед собой ирреально яркие эпизоды из собственного прошлого.
Видеть их и переживать заново. Чувствовать все – заново.
И совершенно не получается в такие моменты отрешиться, отвлечься, подумать о чем-то ином… Нет, в голове крутятся именно воспоминания. Те самые воспоминания, которые доставляют больше всего беспокойства, которые на самом деле совсем не хочется – вспоминать.
Но они не спрашивают согласия. Никогда.
Они просто приходят на рассвете.
И в мутно-серых утренних сумерках кажутся куда более безнадежными, липкими, мрачными, неотступными, чем при свете дня.
Воспоминания – отдельными картинками, яркими, болезненно четкими, с острыми, ранящими краями. А между ними – какая-то мутная, безразличная серость. Сухие факты без каких-либо эмоций. Саске хорошо помнил многое из того, что произошло три года назад – но практически не помнил, как это произошло.
И одновременно – некоторые отдельные сцены и диалоги отпечатались в подсознании так, что не сотрешь. Не закрасишь какими-либо другими воспоминаниями.
Не избавишься.
…Человеческая память – очень странный и сложный механизм…
* * *
После того, как двое из Акацки, Хидан и Какузу, были убиты шиноби Листа, организация временно свернула свою деятельность и затаилась. На это, должно быть, повлияло также и то, что один из пойманных незапечатанных Зверей, Пятихвостый, сумел вырваться, разгромил базу и сбежал. Об этом сообщили шпионы Кабуто... и это стало их последним донесением.
После этого Акацки просто пропали. Растворились в неизвестности, словно и не было их никогда. Вероятно, решили восстанавливать и копить силы для следующего акта разыгрываемой пьесы.
А Саске все это бесило невероятно. Выводило из себя. Ночами он носился по своей комнате, не в силах спать, не в силах думать ни о чем другом. Долгожданная цель ведь уже была так близка – и вдруг исчезла с горизонта! Пропала буквально в тот самый момент, когда Саске уже готов был нанести удар.
И в итоге этот удар обрушился на Орочимару.
Потому что Саске понял, что ему уже больше нечему учиться у легендарного саннина.
Ради достижения своей цели – он может стать беспощадным. Перед любым, кто возникнет у него на пути.
…Это оказалось неожиданно легко. Почти неестественно легко. Настолько, что Саске поначалу даже заподозрил какой-то подвох… но нет.
Просто Орочимару слишком ослаб. Непозволительно ослаб. Его последнее тело, которое он занял буквально месяц назад, после битвы с Наруто на мосту, отторгало его. Выворачивалось наизнанку. Отказывалось подчиняться.
И Учиха прекрасно знал, что Кабуто уговаривал Орочимару больше не тянуть. Наконец переселиться в тело Саске.
Но, понятное дело, сам Саске с подобным был решительно не согласен.
И что ж… раз Орочимару не собирается выполнять свою часть договора – помочь расправиться с Итачи… сам он тоже может забыть о своем обещании.
Учихи – не беспомощные кролики, которые будут покорно ожидать, пока их заглотит удав.
Поэтому Саске дождался того момента, когда Кабуто уйдет в лабораторию за лекарствами – и напал.
Быстро. Без предупреждения. Не давая времени опомниться.
…Призрак жалости, смешанной с презрением. Но основным чувством было… равнодушие. Не безразличие, а именно равнодушие.
Спокойное и непоколебимое.
…По крайней мере, Саске хотелось так думать.
Особенно когда он вспоминал последнюю произнесенную Орочимару фразу. Последнюю фразу, сказанную спокойным, тихим голосом за мгновение до того, как Учиха снес обездвиженному саннину голову.
- Ученик убивает своего учителя. Похоже, мы с тобой основатели новой традиции, Саске-кун.
Это была даже не битва. Это действительно было просто убийство. Учиха прекрасно отдавал себе в этом отчет, но…
Это его не волновало.
…После того, как все было закончено, он покинул логово, отсраненно удивившись тому, что так и не встретил по дороге Кабуто. Вряд ли тот так уж спокойно воспринял смерть Орочимару…
Примерно месяц Саске скитался по дорогам, пытаясь решить, что ему делать теперь.
Слухи разносились стремительно, как это им и свойственно. Весть о том, что великий Змеиный саннин убит, причем убит Учихой-младшим, очень быстро достигла всех, кто был в этом так или иначе заинтересован. Конохи, разумеется, тоже.
Саске ожидал, что теперь на его поиски снова бросится надоедливый Узумаки – с новыми силами. А то что-то давно уже об этом придурке ничего не было слышно…
Что ж, за ним действительно пришли.
Убийцы в масках. И на рукаве одного из них Учиха заметил протектор со столь хорошо знакомым знаком Листа.
О да, его сочли слишком опасным. Слишком опасным – и недоступным контролю. А значит, подлежащим уничтожению. Чтобы все остальные ни в коем случае не решили бы вдруг на него равняться.
Х-ха… Они не учли только одного.
Убийцу великого Змеиного саннина не так-то просто было победить. Тем более, пока у него все еще оставалась Цель.
…Три наемника. Три профессиональных шиноби, знатоки своего дела.
Странная, глупая мысль: интересно, а усоратонкачи знал об этом? О том, что за Саске отправили убийц?
А как же все эти громкие, невероятно раздражающие вопли: «Саске, я верну тебя в деревню, даже если придется переломать тебе руки и ноги!!!»?
…Снова – танец со смертью. На острие катаны, обрывая свое и чужое дыхание.
В который уже раз?
Учиха не знал точно, сколько времени продолжалась та схватка на пустынной вечерней улице какого-то небольшого незнакомого городка. Двоих из нападавших он все же смог одолеть... хотя и не добил, сам толком не зная, почему. Третьего атаковал Катоном… и тот не успел увернуться. Вспыхнул, словно сухое дерево. И с диким, рвущим барабанные перепонки воем исчез. Сбежал, разгоняя вокруг себя тьму.
Больше наемников за Саске не отправляли. Или, скорее всего, просто не могли его найти.
А потом о нем… похоже, просто забыли.
Или отказались от наивной надежды его вернуть. Все. Даже Наруто больше не предпринимал попыток его разыскать.
Забавно. Его забыли так быстро…
Ха, да он с самого начала знал, что все эти слова о вечной любви и дружбе были всего лишь пустым трепом, не более.
Идиоты.
…но почему на грани осознания маячит неприятная мысль, что он сам – тоже идиот?..
Что он упустил?
Чего не заметил?
…Впрочем – по справедливости, Конохе стало просто не до Учихи.
Потому что у нее появилась проблема гораздо, гораздо серьезней.
…Холодная, изматывающая война между страной Огня и страной Камня. Официально своих претензий не предъявляла ни та, ни другая сторона, но постоянно предпринимались вылазки на территорию противника. Стремительные, безжалостные. Неспешная, но кровавая шахматная партия. Игра в пятнашки со смертью.
После закончившейся вот уже больше двадцати лет назад серьезной войны осталось слишком много неоплаченных счетов. И долгов, которые можно было возвратить только жизнями.
Коноха, насколько было известно Саске, оказалась в по-настоящему тяжелом положении. Нет, оборона деревни была сильной и надежной, как никогда… но шиноби Камня перекрыли почти все торговые пути, которые вели в Коноху. К тому же, пришлось отказаться от большинства хорошо оплачиваемых заказов других стран, чтобы сосредоточить основные силы на защите. Ситуацию осложняло еще и то, что у страны Ветра, ближайшего союзника Огня, наметился неожиданный конфликт со страной Туманов.
Почти два года. Почти два года необъявленной тихой войны.
До страны Молний, где все это время находился Саске, доносились лишь легкие отзвуки грома – гроза бушевала далеко. Слухи, только слухи, разговоры, предположения… бесконечность непроверенной информации. Впрочем, не то чтобы на тот момент Учиху все это серьезно волновало. Главным по-прежнему были тренировки. Сила. Сила, которая стоила всего того, что было ради нее отдано.
Саске должен был стать сильнее. Еще сильнее. Он не помнил, в какой именно момент жажда силы стала всепоглощающей – может, после того, как он покинул последнее убежище Орочимару… а может, уже тогда, когда он только-только решил оставить Коноху. Да это, по сути, и не имело ровным счетом никакого значения.
Он продолжал по крохам, но ничтожным крупицам собирать информацию о затаившихся Акацки. Чтобы было, чем платить за эту информацию, Саске соглашался работать телохранителем тех людей, которые хотели пересечь охваченную войной территорию, либо за деньги выполнял различные миссии. В итоге как-то так получилось, что временным «домом» он выбрал себе храм Молний. И жившие там молчаливые монахи-воины согласились поделиться с ним некоторыми секретами своего мастерства.
Целых два года – а пролетели, как пара месяцев. Сплошной неразличимой полосой без каких-либо ярких, необычных событий. Без сильных потрясений. Практически без чувств и эмоций.
Целые два года, в течение которых он пытался обрести равновесие.
…Иллюзия, что тот, кто одинок – сильнее всех.
Без слабостей. Без привязанностей. Без уязвимых мест.
Вот только… без всего этого жизнь – уже не жизнь, а просто существование. Ради одной абсолютной цели, после достижения которой ждет только пустота.
И не то чтобы Саске не понимал этого с самого начала.
Просто – ему было все равно.
В тот момент ему действительно было все равно.
А потом до него дошли слухи, что Акацки снова проявили активность. Снова начали охоту на Зверей.
Учиха мгновенно сорвался с места, бросился вперед, не разбирая дороги, ориентируясь на смутные слухи. Даже не счел нужным попрощаться со своими учителями-монахами.
Вперед, вперед, вперед. Два года, два долгих года, проведенных в бесконечных тренировках и медитациях, вдобавок к двум с половиной годам, проведенным у Орочимару, – и вот наконец Цель снова появилась. Наконец стала достижима.
Вперед, не останавливаясь, собирая по дороге всю возможную информацию. Любыми способами. Любой ценой.
Саске совершенно не помнил, что думал и чувствовал тогда. Несколько недель прошли, как в вязком густом тумане…
А потом он вдруг обнаружил себя на границе страны Огня.
И остановился, сам не зная, почему. На несколько дней задержался в небольшой деревеньке, чтобы восстановить силы перед решительным финальным броском. И от местных жителей узнал, что вот уже полгода, как для Конохи настали действительно тяжелые времена. Страна Камня наконец перешла в открытое наступление, ударила сразу с двух фронтов. Поговаривали, что готовилось серьезное нападение на саму Коноху, измотанную ожиданием и бесконечными миссиями на территории противника.
Но Саске… Саске было все равно. Тем более теперь.
А Коноха… Коноха превратилась для него всего лишь в слово. Причем слово, с которым почти ничего не связано.
…Учиха просто слишком долго не был дома…
А, впрочем, у него и не было – дома.
Никогда.
…Такая ирония. А может, конечно, и точный расчет… Но новое логово Акацки, как удалось выяснить Саске, находилось на территории страны Огня, не так далеко от Конохи.
Вот уж действительно, здесь бы их никто не подумал искать.
Напоследок, перед тем, как наконец идти прямо к Цели, – еще одна тренировка в лесу.
Чтобы проверить собственные силы. Еще раз убедиться, что – хватит.
Хватит умения. Хватит решимости. Хватит… спокойствия и уверенности.
Саске даже и предположить не мог, что во время своей своеобразной прогулки наткнется на… давних знакомых.
…Крики и скрежет стали он услышал издалека. Отрешенно подивился, кому понадобилось выяснять отношения посреди чащи. И прежде, чем успел сообразить, что и зачем делает, двинулся на шум. Инстинктивно.
Осторожно, тихо. Скрываясь в тенях.
…Залитая ярким солнцем поляна. Уснувший в ветвях ветер. Примятая темно-зеленая трава. И – неподвижные тела. А над ними – те, кто остались стоять.
Протекторы с символом Камня… и символом Листа.
И… Учиха прищурился, прижавшись спиной к стволу дерева.
Четыре человека, на чьих протекторах был изображен символ Звука.
Вот, значит, как…
…Саске слишком часто видел смерть, чтобы удивляться. Но вот что его действительно удивило – это лица. Вернее даже, одно лицо. Удивило то, что из всех возможных вариантов, из всех шиноби Конохи – на своем пути он встретил именно ее.
Совпадение. Хьюга бы наверняка сказал что-то вроде: «Судьбоносное совпадение».
…Сакура.
Забавно.
А она изменилась… даже и не сразу узнаешь… Хм.
Учиха, по-прежнему оставаясь в тени, внимательно наблюдал за ходом сражения.
Хотя нет. Не сражения. Бойни.
Потому что шиноби Камня и Звука было раза в четыре больше… а из листовиков оставались стоять ровно два человека. Сакура и рыжеволосый парень, которого Саске не знал и вообще никогда раньше не видел.
Это было… неожиданно. То, как держалась Харуно, защищая не только себя, но и раненого напарника. Бледное лицо, растрепавшиеся короткие волосы, темные глаза. Зеленая чуунинская жилетка.
Действительно – забавно.
Воистину, не хватало только Наруто. Даже странно, что его нет… Впрочем, если б здесь находился Узумаки – это стало бы очевидно сразу. Не заметить этого идиота просто невозможно. И, пожалуй, ради справедливости придется признать, что с таким количеством противников он бы справился без особого труда. Скорее всего.
Вспышка. Удар. Драка – в полном молчании. Только хрипы и сквозь зубы – стоны боли.
Оборона на грани с отчаянием. Нападение с предвкушением скорой победы.
А со стороны – почти танец. С сильными движениями и множеством сложных фигур.
Хм. Кто бы подумал, что крикливая, надоедливая неуклюжая девчонка может в итоге стать довольно неплохим воином…
Впрочем – все равно недостаточно неплохим.
Саске почти пропустил тот момент, когда напарник Сакуры, получив по касательной сильный удар клинком противника, не удержал равновесия и неуклюже повалился на землю. Девушка на мгновение отвлеклась…
Но это мгновение стало решающим.
Взмах. Вспышка солнца на остром лезвии. Свист ветра.
И кто мешал мне спокойно идти своей дорогой…
Свист ветра. Полузнакомое, удивленное и чуть испуганное лицо шиноби Звука, чье запястье он перехватил, не позволяя завершить удар. За спиной – потрясенный выдох Сакуры.
Мгновение общей неподвижности.
Саске досадливо поморщился и одним плавным движением свободной рукой извлек катану из ножен.
Свист ветра.
Все было закончено за семь ударов сердца. Ровно восемь выверенных выпадов. Взмах – разворот, взмах – разворот… уклониться… уйти в сторону… взмах…
Тишина.
Наклониться, тщательно вытереть клинок о жилетку одного из поверженных противников. Выпрямиться. Убрать катану в ножны. Поправить рукав.
И только после этого развернуться лицом к упавшей на колени девушке.
…Он совершенно не собирался помогать листовикам.
Просто у него… были свои личные счеты с этими шиноби Звука. Один из них как-то раз позволил себе презрительный взгляд в его сторону… а остальные просто были идиотами.
Да, именно так. И ничего больше.
А Камень… Ну, примерно с год назад на храм Молний, где совершенствовал свое мастерство Саске, напала шайка бандитов-мародеров как раз из страны Камня, решивших не ограничиваться в своих похождениях только страной Огня. Впрочем, они в итоге послужили неплохой тренировкой…
Так что да, шиноби Камня Учихе тоже не нравились. По определению.
Впрочем… убивать он никого не стал.
Не имеет смысла.
А с некоторых пор Саске очень не любил бесполезные и бессмысленные вещи.
…Хотя от этого вмешательства ему тоже не было никакой пользы.
Скорее одни проблемы.
Ничего личного, Сакура. Так что совсем необязательно смотреть на меня такими круглыми глазами.
Ксо.
Тишина.
Молчание.
А потом потерявший сознание напарник Харуно вдруг протяжно застонал. Девушка вздрогнула, перевела на него удивленно-непонимающий взгляд. После снова посмотрела на Учиху.
Пристально. Внимательно. Изумленно. Неверяще. И что там еще было в этом ее взгляде?
Хм.
Сакура моргнула, потом подняла руку, неуверенно протянула к нему. Так же неуверенно, запинаясь, очень тихо произнесла:
- Саске... кун?..
Учиха снова досадливо поморщился, скрещивая руки на груди.
Этого еще не хватало. Надо было исчезнуть сразу же, как только разобрался с нападавшими. А теперь... начнется. Истеричные восторженные вопли, слезы, бессвязные крики… попытки броситься на шею с неуклюжими объятьями…
Ксо. Что-то в этом мире остается неизменным, ха?
Он выпрямился, в свою очередь одарил девушку бесстрастным холодным взглядом, чуть дернув уголком губ:
- Ты осталась такой же бестолковой, как была, - само по себе сорвалось с языка. – Шиноби ранга чуунина положено быть внимательней.
Не совсем правда, но… такие естественно-привычные слова…
Девушка закрыла глаза, с силой выдохнула, медленно поднялась на ноги, отряхивая колени… и вдруг быстро шагнула вплотную к нему, с неожиданной силой схватила за воротник и тихо, очень спокойно, размеренно проговорила:
- Ты должен спасти его.
Ч-чего?..
Совершенно не ожидавший подобного Саске даже позволил пару раз себя тряхнуть.
Странно, она была ниже него, смотрела снизу вверх… Но почему-то казалось, что – сверху вниз.
- О чем ты? – холодно спросил Учиха, стараясь не показать своего удивления.
Она что, не понимает? Не понимает, что он сейчас может с легкостью убить ее?
…он ведь уже убивал и за меньшее…
Сакура еще пару мгновений пристально смотрела ему в глаза, словно искала в них какой-то ответ, потом разжала пальцы и сделала шаг назад. Снова выдохнула, отводя взгляд в сторону. И так же тихо, хрипло сказала:
- Наруто у Акацки.
Саске замер, неотрывно глядя на пятна крови в траве у своих ног.
…Вот как.
Что ж…
Признаться, неожиданно. Хотя многое объясняет, пожалуй.
…и слухи, что Коноха ослабла…
…и то, что Сакура оказалась практически один на один со смертью, без своего вечного поклонника и защитника…
Вот только – при чем тут он, Саске?
- Это должно меня волновать? – невозмутимо поинтересовался Учиха, чуть приподняв одну бровь.
Девушка вскинула голову, нахмурилась и сверкнула глазами, неожиданно заявив:
- Он отправился спасать тебя!!!
Саске почти удивленно моргнул. Хмыкнул, недоумевая, почему все еще остается здесь и разговаривает с Сакурой вместо того, чтобы отправиться наконец навстречу к своей цели.
- Если я правильно помню, он усиленно «спасает» меня вот уже почти пять лет. И когда только ему надоест?..
А дальше началось что-то совсем уж невообразимое. Потому что Сакура, Сакура сжала от ярости кулаки и рявкнула, обращаясь к нему, Учихе Саске:
- Идиот! – и продолжила, не давая ничего сказать. - Он отправился за тобой к Акацки!!! К Акацки, понимаешь?! До нас дошли слухи, что они захватили тебя… и Наруто, никому не сказав, отправился к ним сам!
Хм.
Он что, действительно настолько безмозглый кретин?..
Впрочем – вопрос риторический.
Харуно опустила голову и глухо выдавила:
- А мы… мы даже не сразу поняли…
Саске отстраненно отметил, что плечи девушки сильно дрожали от напряжения.
Сложившаяся ситуация оставляла стойкое ощущение абсурдности всего происходящего. Они стоят друг напротив друга посреди солнечной лесной поляны, усеянной трупами и полутрупами, и говорят о проклятом усоратонкачи, которого здесь нет.
Х-ха…
Сакура вновь внимательно посмотрела на Саске, глубоко вдохнула, потерла плечо и выдала:
- Теперь ты должен спасти его – и только посмей этого не сделать!!!
Она что, угрожает? Ему?..
Это уже даже не смешно.
Все, хватит. Надо просто развернуться и уйти. Прежде, чем эта дура умудрится окончательно вывести его из себя.
Однако вместо этого Учиха почему-то неожиданно для самого себя продолжил разговор, тщательно стараясь сохранять внешнее спокойствие:
- С чего бы это вдруг мы должны поменяться ролями? Этот идиот сам виноват, что влип в очередные неприятности.
Слишком яркий солнечный свет, струившийся сквозь листву, больно резал глаза, но Саске не мог позволить себе прищуриться. Не мог позволить себе даже такую ничтожную слабость.
Ветер, казалось, застыл.
Умер?..
Быть может.
Сакура вместо того, чтобы шумно возмутиться, чего Саске уже почти ожидал, снова пристально и с какой-то странной задумчивостью посмотрела на него.
- А еще… до ухода… Он говорил мне, что хочет попытаться убить твоего брата за тебя. Чтобы этого не пришлось делать тебе, и чтобы ты мог вернуться в деревню.
Учиха застыл, чувствуя, как плечи сводит судорога дикого напряжения.
Перед глазами мгновенно потемнело от ярости.
Что?..
Да как он смеет?!!
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Саске с силой, до боли в пальцах сжал рукоять катаны. Сердце глухо колотилось с бешеной скоростью, весь мир словно бы вдруг отдалился и казался почти нереальным.
Как… он… смеет…
Сквозь гул крови в ушах до него донеслись слова:
- Знаешь, Саске-кун, мне известно о твоем брате только то, что рассказывал Наруто, видела я его всего один раз… - девушка с присвистом вдохнула и почти выплюнула последнюю фразу. - Но, по-моему, ты стал таким же, как он!
И сразу же резко замолчала, тяжело дыша, словно после быстрого бега.
Странная полубезразличная мысль: «Выговорилась».
Учиха стиснул зубы и заставил себя разжать пальцы. Кажется, на ладони отпечатался узор обмотки рукояти…
Так. Спокойно. Вдох-выдох. Убивать Сакуру не имеет смысла. Пустая трата времени.
А ему нужно спешить.
…если б еще тело не сковывало оцепенение бешенства…
- Сколько времени прошло? – словно со стороны услышал он свой собственный голос. Глухой и хриплый.
Темнота перед глазами постепенно рассеивалась. Сквозь нее проступило бледное, настороженное лицо Харуно.
Девушка выпрямилась, явно отчаянно противясь желанию шагнуть назад, и коротко ответила:
- Девять дней.
Тук-тук.
Тук-тук.
Девять дней.
Сомнительно, что этому бездарному идиоту удалось чего-то добиться. Скорее всего, его просто почти сразу же захватили в плен.
Девять дней. Вряд ли Ритуал уже начался. А если так… значит, все Акацки будут сосредоточены на его проведении… и Саске сможет пробраться незамеченным. Сможет отыскать брата прежде, чем отыщут его самого.
Да, это может сработать.
Так что, пожалуй… хорошо, что все получилось именно так.
Да.
Только теперь – нельзя медлить больше ни секунды.
- Сакура-сан…
Учиха вздрогнул от неожиданности при звуках этого нового голоса.
Напарник Харуно пришел в себя. Шевельнулся, застонал от боли. Девушка быстро опустилась на колени, придерживая парня за плечи:
- Все хорошо, не волнуйся, - спокойно, ободряюще произнесла она. – Мы возвращаемся в деревню.
Саске дернул уголком губ. Какое забавное совпадение, этот неуклюжий неудачник очнулся именно тогда, когда они закончили разговор…
Жизнь любит красивые повороты сюжета.
Напарник Сакуры завертел головой по сторонам, оглядываясь, и тревожно спросил:
- А… остальные?..
Учиха хмыкнул, чем немедленно привлек к себе внимание парня. Светло-карие глаза испуганно расширились.
Сакура опустила взгляд на красно-бурую траву и медленно выдохнула.
Саске неожиданно понял, что именно больше всего удивило его в ее лице.
Оно больше не казалось детским.
…Война заставляет быстро взрослеть, ха?
Достаточно было одного быстрого взгляда, чтобы понять – больше из шиноби Конохи не выжил никто.
- Мы должны доставить свиток, - все тем же идеально ровным голосом проговорила девушка. - Слишком… дорогой ценой были получены эти сведения, чтобы позволить им пропасть.
Где-то в листве пронзительно засвистела какая-то одинокая птица, почти заставив вздрогнуть всех троих.
Смешно.
Почему он все еще здесь?..
Сакура осторожно помогла подняться своему напарнику, закинув его руку себе на плечо, и бросила на Саске последний взгляд, с неестественным спокойствием добавив:
- Учти, я буду ждать в деревне вас обоих. И только посмей позволить этим уродам убить Наруто!
И Учиха снова не смог сообразить, что на это ответить.
Невероятно. Происходит что-то совершенно неестественное и неправильное.
Сакура угрожает ему и требует, чтобы он вернул Наруто.
Мир перевернулся.
…Убить Наруто? Х-ха. Это нереально.
Или?..
Сакура с силой оттолкнулась ногами от земли и скрылась где-то в ветвях. Пара мгновений – и Саске остался посреди поляны совершенно один. Если, конечно, не считать тела вокруг.
…Бред.
Впрочем – неважно.
Учиха досадливо хмыкнул – уже в который раз – потер шею и наконец продолжил свой путь к логову Акацки.
Он идет туда просто потому, что изначально туда и шел.
Да. Именно так.
* * *
Размытые серо-зеленые тени вокруг. Полупрозрачные, ускользающие, стоит только попытаться сосредоточить на них взгляд.
Серые тени, мутной завесой заслонившие от него бушующее вокруг пламя…и огненное существо с хищными злыми глазами.
Существо молчит. Но – он знает – пристально наблюдает и скалит страшные зубы в довольной ухмылке.
Серый, зеленый, рыжий и черный. Проблеск синего на самой грани восприятия.
Ему далеко не сразу удается сообразить, что все эти тени на самом деле находятся у него в голове.
И – что они называются «памятью».
…неуловимые ирреальные фантомы, призраки прошлой жизни. Некоторые из них, словно в насмешку, на долю мгновения становятся вдруг болезненно четкими – а потом снова размываются, растворяются в черно-красной пустоте вокруг него.
Яркие обрывочные картинки.
Память – короткими вспышками.
Не хватало опытных шиноби, и в итоге команды переформировали, разбили на связки по два человека.
Розововолосая девушка и бледный парень с ехидной ухмылкой. Он откуда-то знал, что эти двое выполняли задания вместе целый год, а потом парню пришлось вернуться к каким-то своим элитным засекреченным миссиям. Пришлось вернуться в организацию, из которой он пришел и куда, похоже, совершенно не хотел возвращаться. А новой напарницей девушки стала шумная взбалмошная блондинка. Кажется, они постоянно ссорились… но всегда блестяще выполняли операции, связанные с разведкой, по возможности оказывая медицинскую помощь попавшим в беду своим.
А он сам… Он сам оказался в паре с бледноглазым молчаливым парнем. Длинные темные волосы, собранные в хвост, всегда бесстрастное лицо, спокойствие и сосредоточенность. Им, как правило, поручали одни из самых опасных и ответственных миссий, за которые обычно брались только дзенины и анбу…
Впрочем – во время войны не до того, сколько кому лет и какое у кого официальное звание.
Работать в связке с этим бледноглазым было очень удобно. Сильный, ответственный напарник, мгновенно и четко анализировавший всю поступавшую информацию… Ну, гениям положено – а он ведь действительно был признанным гением. А еще… еще с ним оказалось невероятно легко. Удивительно, но они так быстро научились во время боя безошибочно читать и понимать движения друг друга, почти так же, как это когда-то было с тем, другим, который ушел…
Почти.
Он вздрагивает, испуганно оглядывается, но вокруг – только все та же черно-красная пустота. И хищное пламя.
Имена.
Сразу несколько имен.
Имен, которые так и остались неназванными.
Он точно знает, что одно из этих имен – его собственное.
Должно быть его собственным.
- Пойми, ты не можешь постоянно цепляться за эту свою наивную мечту.
- Что значит, «наивную»?! Я все равно стану Хокаге, нравится вам это или нет!!!
Светловолосая женщина устало потерла лоб и не удержала вздоха. И негромко произнесла:
- Я не об этой мечте.
Он уже почти покинул кабинет, но замер на середине шага, развернулся и непонимающе посмотрел на нее.
- Это действительно серьезно, - неожиданно поддержал женщину седой мужчина в маске, закрывавшей почти все его лицо. – Ты на самом деле веришь, что он вернется?
…так тихо, что отчетливо слышно, как колотится его собственное сердце.
Он низко опустил голову и после непродолжительного молчания медленно проговорил столь несвойственным для себя серьезным голосом:
- Сенсей… Если я не буду в это верить – то кто же будет?
Смех. Приглушенное мерзкое хихиканье.
Он снова вздрагивает, переводит взгляд на огненного зверя – но тот делает вид, что совершенно не при чем.
Только леденящая кровь ухмылка становится шире.
Тени. Черно-красные тени. Чуть мерцающие силуэты на фоне беспросветной темноты.
А лица – холодные и бесстрастные, как у восковых фигур.
Он не мог пошевелиться, не мог вдохнуть, не мог закрыть глаз. Единственное, что было ему доступно – это смотреть.
Смотреть на то, как его тело хищно охватывают липкие щупальца чужой чакры…
…а безобразный каменный колосс начинает медленно открывать глаза.
Хихиканье становится громче, а потом вдруг обрывается насмешливым:
- Вспоминаешь? Хм-м… А он ведь сейчас тоже вспоминает, причем те же самые события. Забавно, правда?
Мотнуть головой в тщетной попытке рассеять белесый туман перед глазами.
Что?..
…Новая вспышка.
- Кретин!!! Как ты можешь думать только о себе?! Какое ты вообще имеешь право так рисковать, бездумно подставляться Акацки?!!
- Н-но…
Он потрясенно моргнул, пораженный этой внезапной яростной вспышкой. Замолчал, не в силах сообразить, что ответить.
В груди что-то медленно рвалось и больно сжималось.
Холодный, почти злой взгляд. И скрытое в тени лицо.
- Из-за твоей дурацкой навязчивой мании они могут захватить Девятихвостого! Если ты так хочешь погибнуть – пожалуйста, не буду мешать! В конце концов, жалеть об этом никто не станет… Но что будет с деревней?! Подумай хотя бы немного об этом, а не о нем!
Тяжело дышать. Тяжело и больно.
Но он все-таки нашел в себе силы выдавить тихое:
- Я всегда думаю о деревне.
Какая-то мысль. Какая-то мысль, не дающая покоя…
А потом вдруг резкое понимание, которое прорывается наружу почти криком:
- Заткнись! Этого не было!!!
Резкое понимание того, что последнее воспоминание – не было настоящим.
Но тогда…
…были ли настоящими…
…все остальные?..
Четкое осознание, что он запутался. Что он просто запутался.
Все-таки почти потерялся в проклятых коридорах.
Огненная тварь снова начинает хихикать, потом с притворной задумчивостью произносит:
- Мм? Но ведь могло бы быть?
И от одной этой фразы по всему телу – словно вихрь холодных колючих игл.
А зверь спокойно продолжает:
- Заметь, я всего лишь показал тебе твои собственные мысли. Твои опасения. Твои страхи. Ты бездумно бросился спасать его, совершенно не думая о последствиях своего поступка. Забыв обо всех остальных своих обязательствах и обещаниях. И тебе не стыдно, м? И – ты ведь так боялся услышать что-то подобное по возвращении, не так ли?
Он на четыре удара сердца задерживает дыхание – а потом выдыхает, мрачно, сквозь зубы:
- Если сам знаешь, то зачем спрашиваешь?
…Да. Боялся. Боялся так, что одна мысль о возможности чего-то подобного вызывает целый каскад новых воспоминаний. По-прежнему смутных, но – несомненных.
И – ему так хочется в это верить – все-таки настоящих.
Огненная тварь ухмыляется еще шире и заявляет:
- Мне хочется, чтобы ты признал это вслух. Потому что… видишь ли, все эти непроизнесенные слова, невысказанные обвинения – совершенно справедливы. И ты сам прекрасно это осознаешь.
Вдох. Выдох.
Вдох. Выдох.
Не забыть. Не запутаться в последовательности.
Сначала – вдох… и только потом уже – выдох.
Вдох… Выдох…
- Ты ведь действительно одним своим глупым, эгоистичным поступком поставил под угрозу все то, что так отчаянно защищал до этого. То, что все в итоге получило-таки благополучное разрешение – не более чем случайность.
Ему с трудом, но все же удается разлепить пересохшие губы и ответить:
- Случайность – это цепь последовательных закономерностей.
И снова – все то же гнусное хихиканье.
- Ку-ку-ку. И где ты только набрался таких умных фраз?
Молчание на несколько ударов сердца.
Хаотичные воспоминания постепенно выстраиваются, упорядочиваются, цепляются одно за другое. Дополняются теми обрывками, что он видел, блуждая по коридорам.
Мозаика приобретает все более завершенный вид. Уже готова общая картина событий, уже проявились некоторые детали…
Не хватает только двух фрагментов. Самых важных.
Не хватает имен.
Всего лишь двух имен.
И одно из них – его собственное.
- И все-таки ты очень нехороший мальчик, - опять разрывает тишину голос зверя. – Совсем не подумал обо мне, да. Знаешь, быть скормленным какой-то совершенно безвкусной с виду тупой машине для убийств – не самая приятная участь!
Он хмурится, чувствуя странный, фантомный отзвук вины, и, чтобы заглушить его, отвечает гораздо более грубо, чем собирался:
- А почему меня должны волновать твои чувства? Мои ведь тебе безразличны… И вообще, ты сам тоже – тупая машина для убийства!
Зверь, похоже, даже и не думает обижаться. Только улыбается еще шире и говорит с притворным осуждением:
- Ах, как невежливо! Ты разбиваешь мне сердце… сейчас, я только вспомню, где оно у меня находится…- и вдруг внезапный вопрос. - А если бы все-таки он так и не пришел? Что было бы тогда?
Какое-то время он молчит, тщетно пытаясь не думать. А потом неожиданно где-то глубоко внутри просыпаются раздражение и злость, которые выплескиваются резким:
- Я не собираюсь переживать и терзаться из-за того, что могло бы произойти.
Зверь фыркает и с парадоксально невинным видом уточняет:
- А чем ты тогда занимаешься сейчас?
И, явно издеваясь над его беспомощностью, над тем, что он никак не может вспомнить все до конца, добавляет, впервые называя его по имени:
- Смешно, но - ты так и остался все тем же бестолковым наивным ребенком… На-ру-то.
Три слога падают в пустоту вокруг и взрывают ее болью.
продолжение в комментариях
@темы: команда №7, angst, drama, гет, слеш, medb., romance, лист, авторский
-
-
31.12.2008 в 22:23Коридоры. Черные бесконечные коридоры, совершенно одинаковые и безликие. Затхлые темные коридоры, в которых задыхаешься от болезненной нехватки воздуха, в которых почти мгновенно начинает кружиться голова, в которых теряешь ощущение времени и реальности… Коридоры, высеченные в огромной скале, словно тоннели термитов в старом мертвом пне.
Кто бы мог подумать, что Логово Акацки окажется банальным лабиринтом!
Удивительно, как легко оказалось сюда добраться… никаких ловушек по пути, никаких охранных барьеров…
Где-то обязан быть подвох.
Где?
Все это только усиливало дикое напряжение, прочно сковавшее тело. Дикое, неконтролируемое напряжение. Ожидание великой битвы.
Что-то должно случиться. Что-то очень важное, что-то, способное перевернуть весь ранее существовавший мир, поставить его с ног на голову…
Все мускулы свело судорогой, огромного труда стоило заставить их расслабиться. Потому что напряжение в бою только мешает.
Факел сухо потрескивал, бросая на стены причудливые тени. Конечно, так существовал риск раньше времени привлечь к себе внимание… но бесцельно блуждать по хитросплетенью проклятых коридоров в абсолютной непроглядной темноте – тоже не выход. К тому же, проблесков чужой чакры он пока не чувствовал.
Или?..
Саске прижался спиной к гладкой холодной стене, напряженно вслушиваясь в призрак далекого звука, и затушил факел.
Показалось?
Несколько минут тишины. А потом тихий, чуть слышный осторожный перестук чужих шагов стал отчетливей, несомненно приближаясь. Еще через три удара сердца слева замерцал едва заметный отблеск далекого огня. Учиха беззвучно выругался – прятаться было негде, давно не попадалось никаких боковых коридоров и пещер.
Значит, придется принять бой.
Он затаился, укутавшись в свой плащ и низко надвинув капюшон.
Огонь медленно подплывал, чуть подрагивая и почти гипнотизируя. Почему-то вспомнились глупые детские сказки про зловредных болотных духов, притворявшихся огоньками и заманивавших путников в трясину…
Неизвестный явно ничего не опасался и не ожидал нападения. Спокойно шел вперед, не таясь и не скрываясь.
Саске весь подобрался, готовясь к атаке. И прыгнул.
Он рассчитывал покончить с досадной помехой одним точным стремительным ударом – но катана неожиданно встретила сталь куная.
Саске впился пристальным взглядом в чуть удивленное округлое лицо, поймал свое отражение в отблеске чужих круглых очков. И, с трудом скрывая собственное изумление, хмыкнул:
- Здравствуй, Кабуто, - он намеренно опустил уважительный суффикс и надавил сильнее, пытаясь сломить сопротивление противника. - Блудный пес все же решил вернуться к своим первым хозяевам? – Саске усмехнулся, с отвращением понимая, что невольно копирует ухмылку Орочимару.
Три года.
Три года в змеином логове.
И человек, стоявший теперь напротив, порой казался Учихе куда более опасной гадюкой, чем даже сам легендарный Змеиный саннин.
Любопытное совпадение… впрочем, и равно досадное. У него и так слишком мало времени, чтобы тратить его теперь на бесполезные, совершенно ненужные ему разборки.
Кабуто совсем не изменился за эти два года, что они не виделись. Даже в одежде по-прежнему предпочитал фиолетовый цвет. Разве что на левой щеке у него появился едва заметный косой шрам.
Верный помощник Орочимару стиснул зубы от напряжения, явно с трудом сдерживая атаку Саске, но улыбнулся в ответ и с раздражающим спокойствием проговорил:
- Лучше так, чем быть блудной полоумной шавкой, возомнившей, будто она может существовать сама по себе.
Блеснувшие очки, в стеклах которых плясало пламя упавшего на пол факела, скрыли глаза Кабуто.
И в следующее мгновение он ударил свободной рукой, пытаясь вонзить второй кунай в бок Саске.
А дальше начались пляски со смертью. Удары, скрежет стали, удары, удары, стремительность, беспощадность, бездумность, жажда крови, жажда победы – без малейшего проблеска мысли, на чистом инстинкте.
Короткая яростная схватка – как прелюдия чего-то невероятного, что будет дальше.
Если будет.
Саске едва не пропустил очередной удар, увернулся в последний момент, изготовился к новой атаке – но Кабуто вдруг отскочил на несколько шагов назад и все так же спокойно заявил:
- Прости, Саске-кун, у меня нет сейчас времени на общение с тобой. Нужно многое успеть доделать.
А после молниеносно сложил печати и исчез. И уже из пустоты донесся его чуть насмешливый голос:
- Ты хоть знаешь, за кем именно сюда пришел?
…Снова тишина. Словно и не было ничего. Словно Кабуто оказался не более чем призраком.
Проклятье! Теперь внезапного нападения не получится.
Саске стиснул зубы и коротко, без замаха впечатал кулак в стену, не почувствовав боли. Вообще ничего не почувствовав.
Внутри бушевало, клубилось что-то темное, вязкое, страшное.
Ну почему, почему на него вдруг обрушилось такое несправедливое невезение – и в самый решительный момент?!
Впрочем… если поспешить… если поспешить – все еще может получиться. Да, может…
Он все-таки сможет осуществить свою Цель.
Кабуто… Кабуто не имеет значения. Как и все остальные.
Есть только Цель.
Невероятным усилием воли Саске заставил себя успокоиться и восстановить душевное равновесие.
И в то же мгновение где-то далеко впереди зародился неимоверно сильный взрыв чакры, набух, разросся, дрожа от напряжения. Как тяжелое грозовое облако.
И сотней колючих игл-молний разнесся по всему подземелью.
Саске от неожиданности упал на колени, надрывно закашлявшись. Потом заставил себя подняться на ноги, жадно вглядываясь в ту сторону, где находился источник этой невероятной по силе чужой чакры.
Ожидание чего-то глобального стало еще сильнее.
Сердце билось до странного медленно и ровно.
Учиха пошатнулся, сделал два неуверенных шага – а потом сорвался на бег.
И плевать, что он не знает дороги, плевать, что он ничего не видит, плевать, что весь свет вокруг него давно умер…
Теперь он уже не сможет заблудиться.
Наконец-то. Наконец-то все придет к своему завершению.
Сейчас.
И уже навсегда.
Коридоры, коридоры, коридоры… пустые чужие коридоры стремительно проносятся мимо…
Черные, темные, холодные…
Как его мысли.
Как его воспоминания.
Белая луна в красном небе, слезы и кровь на лице, и бесформенными грудами вокруг – тела. То, что еще пару часов назад было живыми людьми.
Поворот, опять поворот. Заносит в сторону, но все же удается удержать равновесие. Резко откинуть за спину мешающийся плащ, потом рвануть застежку, высвободиться из его удушающих объятий, и снова – вперед, вперед, вперед, бежать, успеть.
Яркое солнце в радостно-синем небе, и зеленый шум леса вокруг. Изученная до последней травинки тренировочная площадка, знакомые голоса, знакомый смех.
Темнота, рассеченная разноцветными нитями чужой чакры. И биение какого-то страшного, нечеловеческого пульса впереди. Биение, от которого в испуге дрожат стены, от которого сыпется с потолка мелкая каменная крошка.
Рвущий легкие бег, воздух, как вода, забивает горло, вырывается через глаза потоками горьких слез. Страшно, страшно, страшно, птицей бьется сердце, хочет жить, хочется жить, просто хочется жить!..
Знакомые пустые улицы, и тела, тела, тела…
Дышать? А как это?..
Глупости, сейчас не до таких мелочей!
Забыть о физических законах, вырваться за пределы собственного слишком неуклюжего тела.
Невозможное – возможно. Просто у всего есть своя цена.
Солнце светит прямо в глаза, едва слышно журчит ручей, костер мирно потрескивает, и тихо шипит капающий с рыбы жир. И так странно спокойно почему-то на душе, несмотря на пульсирующую боль в шее, несмотря на дикое раздражение от всего произошедшего. Спокойствие, словно мерное течение ручья, и так не хочется вставать, куда-то идти, что-то делать…Лучше просто сидеть неподвижно и слушать призраки звуков.
Откуда все эти странные картинки перед глазами? Почему они проносятся сумасшедшим радужным калейдоскопом – именно сейчас?..
Впереди – очередной темный коридор, а позади…
Что осталось позади?
Острое жало катаны у горла матери и пустой взгляд отца. И холодные, холодные, холодные, холодные, хо-лод-ны-е, неживые глаза старшего брата.
Бежать наперегонки с собственным сердцем. Наперегонки с собственными мыслями.
И правильно, потому что сердце глупое и всегда подводит в самый решительный момент. Потому что мысли только путают, сбивают с цели.
Потому что у него сейчас просто нет никаких мыслей и чувств. И сердца нет тоже.
Есть только темные коридоры вокруг.
И безумный калейдоскоп разноцветных картинок в голове.
Солнце, солнце, солнце. Солнце в глазах и улыбках, и так сложно просто отвернуться, сделать вид, что это все не имеет значения. Что солнечный свет не имеет значения, что мир вокруг не имеет значения.
Почему-то так сложно убедить себя самого в простой привычной формуле «я-мститель-и-мне-больше-ничего-не-нужно».
Вперед, вперед. Биение неведомой чудовищной силы уже совсем близко, уже за соседним поворотом, и невозможно заблудиться, невозможно сбиться с пути…
Ужас раскрывает крылья над головой, паника давит к полу, и нет сил шевелиться, нет сил бежать, нет сил вдохнуть, нет сил не смотреть…нет сил просто быть…
Вообще ничего, ничего нет.
Только холодные красные глаза напротив и безразличный голос:
- Ты слишком слаб, глупый маленький брат.
Где-то впереди – призрак рыжего света, и биение рыже-синей чакры становится настолько сильным, что своим чудовищным давлением буквально разрывает голову изнутри.
Проклятое глупое солнце, которое никак не выключишь, и чужие голоса, перебивающие друг на друга, – настойчивые, звонкие, полные искренних чувств и эмоций, таких непривычных, таких настоящих…
- Хай-хай, простите, я немного потерялся на дороге жизни…
- Саске-кууууун! Саске-кун, я приготовила тебе бенто! Саске-кун, пойдем погуляем вместе!
- Ну все, тэме, ты меня достал!!! Я обязательно стану сильнее тебя, слышишь?!
…а потом последний коридор обрывается.
Вдооооооооооооох…
…Саске споткнулся, ухватился рукой за стену, вскинул голову, устремляя вперед жадный ждущий взгляд.
Сейчас, сейчас, сейчас он увидит…
-
-
31.12.2008 в 22:24Огромная пещера, залитая странным рыже-синим светом.
Безумные бесформенные тени на стенах.
И самая безумная тень – в центре.
Гротескный каменный колосс. Безобразная огромная башка с выпученными глазами. Чудовищная тварь, сбежавшая из чьего-то кошмара.
Выдох.
Вдох.
Пять… нет, семь… нет, шесть… нет… несколько фигур у подножия колосса.
Несколько фигур.
Несколько фигур в черных плащах с красными облаками.
И никто, ни один не смотрит на него, Саске. Никто не заметил его появления.
Потому что все их взгляды прикованы к странному клубку сине-рыжего света. Такого яркого, что его сияния хватает на всю пещеру.
Клубок невероятной энергии, нити чакры от которого тянутся прямо к пасти каменного колосса.
Синий, рыжий, опять синий, опять рыжий… безумная пульсация, и боль рвет глаза, но невозможно отвернуться, невозможно не смотреть…
Завораживает.
Выыыыыыыдох.
Бесформенный клубок сумасшедший энергии.
Бесформенный?..
…рыжая пульсация… смутные очертания Зверя… и еще более смутные очертания человеческой фигуры…
Когда ему наконец удается сквозь клубок взбесившейся чакры различить Наруто, Саске почему-то забывает вдохнуть.
А в следующее мгновение свод пещеры потрясает беззвучный взрыв, и одновременно…
Имя.
Имя падает в пустоту вокруг и взрывает ее болью.
Боль – фантомным воспоминанием. Протяжная, похожая на надсадный вой, ломающая кости и рвущая сухожилия. Выворачивающая тело наизнанку. Тупая и одновременно острая, протяжная, неотступная. Боль вместо воздуха, боль вместо сердцебиения. Он не помнил, в какой именно момент тело не выдержало – и он соскользнул в собственное подсознание. Где поджидало затаившееся, настороженное пламя.
- Не забудь, малыш: я тогда помог тебе, - тихий голос рвет цепь смутных, полных боли воспоминаний. – И даже не потребовал свободы в качестве платы.
Он задыхается, неуклюже ловит ртом воздух, но все же отвечает:
- Помочь мне… было прежде всего выгодно… для тебя самого.
- Хм-м… Тоже верно, - неожиданно легко соглашается пламя.
…и снова возвращается боль.
Боль, боль, боль. Безжалостные щупальца чужеродной чакры, которые жадно впиваются в тело, тянут душу… тянут Зверя. И собственное тело кажется безвольной хрупкой марионеткой.
А потом в какой-то момент – резкой вспышкой – Девятихвостый вдруг сам потянулся из его тела, уцепился чакрой за слабую пульсацию какого-то другого, уже плененного в камне Зверя, – и прянул назад.
Боль становится такой дикой, что переходит в безумие. Что уже почти совсем не чувствуется. Мысли – выжжены все до одной бешеным пламенем. Остался только один-единственный инстинкт.
Ударить. Ударить в ответ. Напоследок.
И чакра – своя, чужая, враждебная, чакра Девятихвостого, чакра других Зверей, чакра других людей – концентрируется в правой ладони леденящим пульсирующим сгустком.
А вихрящийся вокруг ветер воет от боли – потому что у него самого голоса уже не осталось.
…и в последний момент – словно бы чужая полупризрачная рука поддерживает его руку, усиливает дзюцу… соломенный отблеск волос… красный иероглиф «четыре»… такая живая и странно знакомая улыбка… и несуществующий шепот…
«Я горжусь тобой».
…и одновременно неожиданно звонко и громко звучит знакомый вопль:
- РАСЕНГАН!!!!!!!!!
И пространство разрывается, разбивается на осколки ослепительной светло-голубой вспышкой.
А потом – тишина.
Тишина.
Ти-ши-на.
Когда Саске наконец удалось вдохнуть, удалось разогнать тьму перед глазами, удалось откашляться от мелкой каменной пыли и судорожно оглядеться по сторонам – он понял, что декорации вокруг переменились.
Беспорядочные груды камня, пирамиды обломков, руины стен. Серый, серый, бурый, черный. Свод пещеры треснул, но солнечного света не было. Может, там, снаружи, уже наступила ночь?..
Груды камня кругом, тонущие в смутном, призрачном рыжем сиянии. И кажется, что нет больше ни воздуха, ни времени.
На том месте, где раньше был колосс – только какие-то бесформенные обломки. И такая же странно бесформенная фигура Наруто, все еще окутанного всполохами рыже-синей чакры.
А рядом с ним – фигуры в черных плащах. Застывше-неподвижные, словно неживые.
Взрыв, потрясший пещеру, постепенно затих, словно затаился, но стены все еще мелко подрагивали. Где-то на грани слышимости дрожал слабый гул. Гул, в котором отчетливо слышалась угроза.
Саске понятия не имел, чем был вызван этот странный взрыв – да его это и не волновало. Ясно одно: после взрыва, да еще и после Расенгана, ударившего прямо по колоссу, пещере долго не простоять.
Впрочем, это Учиху тоже не волновало.
Он вообще ничего не чувствовал и ни о чем не думал. Просто превратился весь в ожидание, с безумным, смертельным упорством высматривая свою вожделенную Цель. Все остальное не имело ровным счетом никакого значения – даже его собственная жизнь.
Ти-ши-на.
А потом еще один взрыв, слабее первого.
С потолка с неумолимой неспешностью посыпались камни. Тяжелые глыбы.
И Акацки бросились врассыпную. Только сейчас.
Саске напрягся, затаился, задержал дыхание – и прянул вперед, словно хищник. Глядя только в спину своей давно желанной жертвы, не оглядываясь, не думая ни о чем. Держась за рукоять катаны, как за единственную привязку к реальности.
Коридор, еще один коридор.
Не уйдешь.
Не упущу.
Чего бы ни стоило.
Догоню.
Настигну.
Поймаю.
Закончу.
Закончу все и сразу.
Рыжий полусвет… тени на стенах… чужое хриплое дыхание… к фигуре впереди присоединяется еще одна… поворот… поворот…
Нет дыхания, нет мыслей, нет чувств. Есть только Цель.
Поворот. Еще один. Смутный гул, грохот где-то за спиной…
Это подземелье станет их общей могилой.
Поворот…
Тупик.
Все.
Вдох.
Жертва замирает, резко оборачивается.
И Саске почти спотыкается на середине шага.
Рыжие волосы, бледная кожа, тускло поблескивающие сережки – в ушах, в переносице, в нижней губе. Вторая фигура, в плаще с капюшоном, застывает рядом.
Выдох.
Что… как… почему…
Проклятье, это Лидер!!!
Как только он мог обознаться, мог перепутать его с Итачи?!
Перед глазами все плыло и одновременно казалось невероятно четким. А может, это результат чьего-то вражеского гендзюцу… Да, именно так!
Саске резко остановился, словно с разгону врезавшись в невидимую стену. Диким взглядом окинул людей перед собой, потом начал так же резко разворачиваться.
Назад… еще можно успеть… еще можно поймать того, кто нужен… нельзя отчаиваться, нельзя медлить… все – в его руках…
Лидер медленно усмехнулся, пристально глядя на Учиху.
Слишком знакомо усмехнулся.
Так знакомо, что Саске оцепенел, застыл на середине движения, чувствуя, как вдоль позвоночника неумолимо струится смертельный холод.
Потому что у Лидера были желтые змеиные глаза.
- ОРОЧИМАРУ?!!!
В голове – пусто и звонка. До едва различимого гула в ушах.
И неспешно плывут холодные мысли…
Все ясно. Да, теперь все совершенно ясно.
Это – сон. Все происходящее вокруг – не более, чем сон. Бредово-вязкий ночной кошмар.
Потому что быть реальностью весь этот абсурд просто не может, не имеет права!..
Фигура в плаще выступила вперед. Слабо блеснули ненавистно-знакомые круглые очки.
- Ты снова ошибся, Саске-кун, - с притворным сожалением произнес Кабуто. В его глазах сверкало злорадное торжество.
Эти слова, эхом отдавшиеся в ушах, привели Саске в чувство. Он почти по-собачьи встряхнулся, впился пристальным взглядом в [/I]Лидера[/I]. И, сам не зная зачем, задал единственный короткий вопрос, почти выдох:
- Как?
Лидер картинным жестом развел руками, усмехнувшись чуточку шире:
- Мм, у меня свои секреты, дорогой ученик. Но неужели ты думал, что одного из легендарных саннинов так просто убить? Что я так легко позволю себя убить?
Учиха не знал, какой реакции от него ожидали. Потрясение постепенно отступало в глубины сознания, как что-то ненужное и бесполезное.
Почему он продолжает стоять здесь, вместо того, чтобы снова устремиться к своей Цели?..
- Впрочем, стоит отдать тебе должное, ты доставил нам немало хлопот, - задумчиво проговорил Орочимару, не переставая улыбаться. – Пришлось срочно искать новое подходящее тело… Кто бы подумал, что Лидер-сама окажется таким доверчивым! Стоило всего лишь намекнуть на пару секретов и скрытых техник… тебе это ничего не напоминает, Кабуто-кун?
Тот в ответ промолчал, но склонил голову с холодной улыбкой. А Орочимару рассмеялся. Негромко, чуть хрипло, чуть судорожно, чуть задыхаясь…
…этот смех Саске помнил слишком хорошо.
И надеялся больше никогда не услышать.
Он выдохнул сквозь стиснутые зубы, заставил свое словно окоченевшее, непослушное тело наконец развернуться и сделал шаг прочь.
- Куда же ты, Саске-кун? – донесся ему в спину удивленный голос. – Неужели не попытаешься убить меня второй раз?
Учиха замер, потом коротко бросил через плечо:
- Сам сдохнешь, - и резко, с места перешел на бег.
Он не может, не имеет права больше медлить. У него нет времени ни на что постороннее.
Он должен успеть вернуться.
Он должен успеть отомстить.
Иначе зачем вообще было все то, что было?!
-
-
31.12.2008 в 22:25А потом снова обрушилась тишина.
Пещера выглядела так же, как и несколько секунд? минут? назад. Разве что свет стал слабее. И почти все Акацки куда-то пропали…
Только у самых руин каменного колосса стоял он. Теперь не могло быть никакой ошибки.
Именно он.
А напротив него – Наруто. Похожий больше на мертвеца, бледный, с залитым кровью подбородком, с безвольно повисшей вдоль тела правой рукой.
Он что-то говорил. Все тем же обычным, проклятым, ненавистным бесстрастным голосом, продолжая разговор, начала которого Саске не застал:
- …сила – это самое важное. Чистая сила ради самой силы. Ты настоящий идиот, если неспособен понять этого.
Наруто чуть пошатнулся, ухватился для равновесия за какую-то каменную глыбу, и выплюнул вместе с собственной кровью:
- А ты - ограниченный самодовольный ублюдок! Сила – это всего лишь средство для достижения целей, а не самоцель.
Его голос звучал непривычно ломко и звонко, но одновременно – так… знакомо.
Странно… что это так тревожно бьется в груди? И почему Саске на мгновение показалось, будто в пещере стало чуть светлей?..
Он в ответ лишь покачал головой, не отводя взгляда от лица Узумаки, и так же спокойно проговорил:
- Ты даже еще более глуп, чем мой брат… Ты никогда и никого не сможешь спасти.
А потом начал стремительно складывать печати для Катона, и Саске прекрасно видел, что Наруто не сможет, не успеет увернуться…
…и в это самое мгновение прогремел последний, третий взрыв.
Потолок треснул окончательно и обрушился вниз.
Медленно-медленно.
Неестественно медленно.
А эти двое просто неподвижно стояли на месте и молча смотрели наверх.
Ти-ши-на.
Невозможная тишина.
И невозможный выбор.
Невозможное незнание, непростительная растерянность – что делать ему, Учихе Саске, общепризнанному гению и самонареченному мстителю? Что?!
Как остановить время и как решить, что выбрать – зачем-то вытащить этого бестолкового усоратонкачи (какая странная глупая мысль!) или же наконец воспользоваться последней возможностью отомстить?
Вот он, Итачи. Старший брат. Цель. Тот, ради кого, из-за кого, по прихоти кого Саске продолжал жить.
Тот, чье сердце не имело права биться.
Тот, чье сердце должен был вырвать Саске.
Тук-тук.
Тук-тук.
Первые камни коснулись пола.
Тук-тук. Тук-тук-тук.
- …Нии-сан, а ты покажешь мне свой меч?
Тук – свет.
- …Нии-сан, а мы ведь всегда-всегда будем вместе?
Тук – тень.
- …Нии-сан, а что такое смерть?
Тук – жизнь.
- …Нии-сан, я тебя люблю, ты ведь знаешь?..
Тук – смерть.
- …Тэме, я все равно верну тебя, чего бы это мне ни стоило!!!
Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук…
А потом перед глазами медленно чернеет от дикого напряжения.
И остается только ти-ши-на.
Белый свет. Бесконечное молочное сияние абсолютной пустоты, где нет ни верха, ни низа, ни юга, ни севера – только белый свет. Белый свет со всех сторон, который обволакивает, размывает, растворяет, заставляет не быть, не существовать… забыть. Забыть обо всем – навсегда. И это так заманчиво. Так желанно. Забыть и не быть. Стереть самого себя и не возвращаться, никуда, никогда. Остаться на целую вечность в этом ровном белом сиянии.
Он висит посреди пустоты и, кажется, может смотреть одновременно во все стороны. Но это ему даже не нужно, чтобы понять – он один здесь. Больше посреди этого света нет никого и ничего, не было и никогда не будет.
И одна часть его сознания этому рада.
А другая… другая вдруг начинает тревожно искать хоть чьего-то присутствия. И постепенно вязкая паника охватывает все мысли, вытесняет, отвергает умиротворяющее белое сияние.
Что это, что это, как это? Почему это? Где, где, где все остальные? Где мама?.. Где же, где же? Почему, почему, за что его оставили одного?! Он… он… он ведь на самом деле совсем-совсем не хочет оставаться один! Неужели он был таким плохим мальчиком?! Но он исправится, он правда исправится, он будет хорошим, он хочет быть хорошим – только пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста, кто-нибудь, выключите этот едкий, страшный белый свет! Кто-нибудь!.. Кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь!!!
…капли.
Кап-кап-кап-кап.
Дождь?..
Дождь посреди мертвого белого сияния.
Холодный, мокрый.
Но прежде, чем он успевает осознать, прочувствовать этот холод по-настоящему – его ладони осторожно касаются чужие теплые пальцы.
Кап-кап-кап…
Смутно, призрачно полузнакомое лицо, которое видится, как сквозь глухую толщу воды.
И пальцы. Чужие теплые пальцы. Мизинец и безымянный, осторожно сцепленные с его собственными.
Обещание.
Он снова почти спокоен и одновременно – невероятно растерян.
Было. Это уже было, было, было… и светловолосый мальчик напротив тогда улыбался. Но сейчас – просто смотрит. Пристально, настороженно, ищуще, а пальцы его чуть дрожат.
Он читает в глазах мальчика напротив свое собственное одиночество…
…и наконец – улыбается сам.
…Интересно, смерть – это действительно небытие?..
Смутные тихие образы, полумысли, полукартинки. Тени в кривых зеркалах. Смеющиеся, торжествующие тени – тени разбитого прошлого, тени искореженного настоящего и тени несуществующего будущего.
Целый театр теней.
Быть может, это его личное проклятье?
…Сияние чакры почти совсем угасло, только некоторые камни все еще слабо мерцали остаточным, похожим на лунный светом. И в этом свете все вокруг казалось нереальным, сине-серо-голубым, словно глубоко под водой.
Саске молча сидел на каком-то каменном обломке, чуть покачиваясь взад-вперед, и неотрывно смотрел на свои ладони. Кожа в этом проклятом призрачном свете отливала бело-голубым и сама едва заметно светилась. Наверняка он сейчас похож на мертвеца…
Впрочем, плевать.
Саске продолжал медленно покачиваться, не отводя взгляда от темных разводов на руках. Ладонь, пальцы, ногти – все в чем-то черно-синем, похожем на черничное варенье.
…мама летом часто готовила черничное варенье…
Черно-синие пятна. Сначала они были вязкими, маслянисто-густыми, теперь же высохли, образовав ломкую корку, которая неприятно тянула кожу.
Черно-синий, черно-синий…
Саске прекрасно знал, что на самом деле этот цвет – совсем другой.
Но не хотел думать об этом.
Он и вообще не хотел думать. Ни о чем.
Тихо-тихо. Тишина – слишком страшная, глухая и неправильная после тех трех взрывов. Темные руины вокруг, похожие на разрушенный храм. Вот только над головой почему-то совсем не видно неба… Наверное, эти пещеры все же были гораздо глубже, чем он предполагал изначально, и сейчас далеко вверху теряется в темноте свод другой пещеры.
Неважно.
…Интересно, а хоть что-нибудь сейчас – важно?
Тихо-тихо. Ирреальный голубоватый свет и глухая пустота в сердце.
Он чувствовал себя… преданным.
Столько времени – минут, часов, дней, лет.
Столько усилий – с жгучим потом, с горькой кровью. Ломая собственное тело и сознание.
Столько чувств – непрожитых, без лишних сомнений отброшенных прочь, словно старая змеиная кожа.
Столько – всего. Целая жизнь, положенная на достижение одной-единственной цели.
Чтобы в итоге, в самом конце пути получить…
…ничего.
Звонкое и ломкое ни-че-го.
И воздух вокруг какой-то странно липкий и жидкий. Его словно бы не хватает, и в глазах непонятная резь, и горло давит от нестерпимой обиды.
Неужели… все… все… абсолютно все – было напрасно?
Ушло, пропало впустую. Как вода в песок.
Все, чем был Саске. Все, ради чего он продолжал… в том-то и дело, что не жить, а – существовать.
Так что же…
Все ЭТО было напрасно?!!!!
- Саске.
Он не сразу услышал. Не сразу понял, осознал, что обращаются именно к нему.
Тихий, очень-очень тихий голос, похожий больше просто на слабый выдох. Неуверенный, недоверчивый. В мертвой тишине каменных руин этот голос казался случайным призраком.
Секунда. Другая.
Учиха медленно повернул голову влево, чувствуя, как потихоньку отпускает скрутившая шею дикая судорога.
Наруто. Разумеется. Наруто. Кто же еще?
Х-ха…
Очнулся все-таки.
Узумаки, неуклюже лежавший неподалеку на каменных обломках, словно сломанная кукла, шевельнулся и осторожно сел, опираясь на локоть здоровой руки. Поднял голову, медленно огляделся по сторонам, избегая смотреть на Саске.
Тот терпеливо ждал.
Ему теперь некуда было спешить.
Секунда. Другая. Третья.
Наруто сел ровнее, попытался стереть с подбородка засохшие потеки крови. Потом наконец перевел усталый, настороженный, темно-темно-синий взгляд на Учиху.
Тихо. Тихо-тихо. Так тихо, что, кажется, замер, застыл, исчез сам воздух. Впрочем, зачем воздух Саске, если он все равно не дышит?
…Забавно, а он ведь уже почти забыл, как выглядит лицо Наруто. Или оно просто так переменилось за минувшие два года?
-
-
31.12.2008 в 22:26Тогда они ведь тоже точно так же смотрели друг на друга. Долго. Молча.
И у Наруто были точно такие же глаза. Или?.. Или что-то все-таки переменилось?
Саске хорошо помнил крикливого неуклюжего мальчишку в дурацком рыже-синем комбинезоне, навязчивого и бестолкового.
Запомнился ему и виденный всего раз мальчишка постарше, с повзрослевшими отчаянными глазами.
А теперь перед ним сидел парень, который больше не был похож на ребенка – даже несмотря на сохранившуюся детскую округлость лица. Грязный, взъерошенный, с огромными черными кругами под глазами. С кровавыми потеками на подбородке и сломанной рукой, которая почему-то, похоже, и не думала заживать, несмотря на чакру Девятихвостого.
Два года.
И сейчас Наруто, как и два года назад, вдохнет глубоко и яростно закричит: «САСКЕ!!!»
Тогда Саске просто одним слитным, плавным, неразличимым глазу движением окажется рядом – и перережет ему горло. Быстро, без колебаний. Не говоря ни слова.
И, может, тогда ему наконец станет легче – хоть на мгновение.
Ну, сейчас… сейчас…
Наруто чуть наклонил голову – и вдруг улыбнулся. Широко, солнечно. И очень искренне.
Учиха удивленно моргнул от неожиданности, не зная, как на это реагировать.
А Узумаки ухмыльнулся еще шире и внезапно радостно выдал самое глупое, что только можно было ляпнуть в такой ситуации.
Самое глупое – и самое ожидаемое.
- Пошли домой, Саске!
Домой.
Вот так, просто.
Ни о чем не думая, ничего не спрашивая и ни в чем не сомневаясь.
Наверное, так умеет только этот придурок.
Саске глубоко вдохнул… и, яростно сверкнув глазами, рявкнул так, что эхо прокатилось по пещере:
- Ты хоть понимаешь, ЧТО произошло?!!!
Он вскочил на ноги, яростно, до боли стиснув кулаки и тщетно пытаясь вдохнуть в горевшие легкие достаточно противного липкого воздуха, чтобы не задыхаться после каждого слова.
- Ты, проклятый безмозглый ублюдок, - почти прошипел Учиха, с нескрываемой ненавистью глядя на Наруто. – Зацикленный тупой урод, ты, ты, ты!.. Ты – понимаешь?! Понимаешь, что произошло?!!!
Он резко заткнулся, внезапно осознав, что ему банально не хватает слов. Что он просто не знает достаточно сильных ругательств, чтобы подошли в этой ситуации, чтобы выразить, высказать все то, что он сейчас чувствует…
А еще он внезапно с холодной отстраненностью понял, что прекрасно понимает, как называется это его состояние.
Истерика.
Наруто тоже медленно, неуклюже поднялся на ноги, выпрямился, со странной серьезностью глядя прямо в бешеные глаза Саске, и неожиданно заявил:
- Понимаю. Ты спас мне жизнь.
И внезапно – ледяное, цепенящее спокойствие, которое обрушилось, словно водопад. Вся ярость, вся ненависть растворилась, ушла, оставив после себя только горечь… и вялое безразличие.
Призрачный свет. Театр теней.
Учиха долго молча смотрел на начавшего нервничать Узумаки, потом наконец разлепил непослушные губы.
- Нет, - коротко бросил он и отвернулся. После еще пары секунд тишины добавил. – Я не об этом, - и едва заметным кивком показал Наруто следовать за собой.
Шаг, шаг, шаг. Шелест мелких каменных осколков под ногами. Бесформенные груды камня, в полутьме похожие на зверей. Нет, не так. На Зверей.
Саске остановился за десять шагов до цели. Наруто осторожно выглянул из-за его плеча, опасливо покосился на Учиху, потом посмотрел вперед, щурясь в попытках что-нибудь различить в вязкой полутьме.
Камни, камни, камни. Чудовищные идиотские глыбы. Где-то здесь поблизости должны быть и остатки гротескного колосса, в котором остались запечатаны Звери.
А в десяти шагах – темный сгусток черноты, в котором едва можно признать ткань. Ткань, насквозь пропитанную кровью.
И тихо, тихо, как же тихо вокруг. Мучительно тихо. Только тревожное дыхание Наруто нарушает эту ставшую вдруг невыносимой тишину.
Узумаки шагнул вперед, встал рядом с Учихой, практически касаясь рукой его запястья. Вздрогнул, почему-то пристально посмотрел на черно-синие пятна на ладонях Саске. Резко выдохнул и осторожно начал, отводя взгляд куда-то в сторону:
- Это…
- Нет, - с леденящим спокойствием повторил Саске, прекрасно понимая, что хочет (но не решается) сказать Наруто. – Его убили камни. Раздавили, как таракана.
Вот так. Тик-так. Не-так.
Учиха наклонил голову, чтобы волосы упали на глаза, и прошептал, почти прошелестел:
- Он мертв.
Саске думал, что стоит только произнести это вслух, озвучить эти два коротких слова – и все встанет на свои места. Все будет правильно.
Но это оказались всего лишь слова.
Слова.
Все просто. Все просто и страшно.
Учиха Итачи мертв.
И убил его – не Саске.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Сердце отсчитывает секунды.
…Когда потолок начал падать, мыслей не осталось. И Саске понятия не имел, зачем, почему, из-за чего – но факт оставался фактом: практически в последний момент он вытащил Наруто из-под падавших камней и с помощью техники Земли, которая всегда плохо ему давалась, сумел кое-как возвести вокруг них защитный барьер. А потом, наверное, потерял сознание.
Он спас Наруто. Бред. Зачем?..
Спас. И заплатил свою цену. Слишком высокую цену.
Лишился возможности отомстить.
Лишился своей Цели.
…И что ему делать теперь?..
- Я рад.
Учиха вздрогнул и перевел непонимающий взгляд на Узумаки.
- Что?..
- Я рад, что его убил не ты, - просто заявил Наруто, спокойно улыбаясь и уверенно глядя прямо в лицо Саске.
Учиха буквально оторопел, широко распахнутыми глазами смотря на Узумаки и чувствуя, как из глубин души поднимается уснувшая было тьма. Если б не оцепенение, если б только не отказавшиеся повиноваться руки – из горла Наруто уже торчала бы рукоять катаны. Тьма, тьма, тьма, глухая ярость, которая бешеной волной смывает все прочие мысли и чувства.
Что. Это. Значит?
Что. Это. Все. Значит?!!
И почему-то именно сейчас вспомнились слова Сакуры о том, что Наруто отправился в логово Акацки с целью убить Учиху Итачи…
Узумаки выдержал тяжелый страшный взгляд Учихи и медленно, размеренно произнес:
- Я рад, что ты не стал братоубийцей.
Саске едва не задохнулся от бешенства, чувствуя, с какой безумной скоростью колотится его собственное сердце. Еще пара мгновений такого дикого напряжения – и тело не выдержит, рухнет в обмороке, как подрубленный стебель бамбука.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук….
- Ублюдок, - наконец сдавленно прошипел Саске и уже громче продолжил. - Да что ты вообще можешь понимать?!
Тук-тук… тук-тук… это стук крови в ушах… тук-тук…
- Ничего, - совершенно спокойно признал Наруто и широко улыбнулся. - Ненавидь лучше меня, а не себя самого.
Тук-тук…
А потом Узумаки вдруг буквально взъярился, оскалился, в мгновение оказался рядом с Учихой и здоровой рукой вцепился в его воротник так, словно хотел задушить.
- Идиот! Неужели ты так и не понял такой простой вещи, ты, проклятый долбанный гений?!! Если б ты убил своего брата – то стал бы таким же, как он!!! На твоих руках тоже была бы кровь твоей семьи!.. – он вдруг резко осекся и, судорожно дыша, перевел взгляд вниз.
На черно-синие в темноте разводы, испятнавшие ладони Саске.
А Учиха почувствовал, как его губы кривятся в злой ядовитой усмешке.
И только сейчас осознал, как же в этом проклятом подземелье душно. Душно, душно, душно, так, что кружится голова… Душно – и пахнет кровью. Гнилой грязной кровью.
…Когда он пришел в себя после обвала, то мгновенно поднялся на ноги, убрал защитный барьер и, шатаясь, вслепую побрел к тому месту, где в последний раз видел брата. Побрел, сам не зная, зачем и почему, ни о чем не думая, вообще ни о чем. Различив наконец смутный силуэт лежащего тела, метнулся к нему, схватил за плечи, сам не зная, что хочет, что собирается сделать… и почти тут же разжал пальцы, почувствовав что-то мокрое, холодное и липкое. Медленно поднялся, глядя только на свои ладони, и долго, долго-долго стоял в абсолютной неподвижности.
Тишину нарушал звук только его собственного дыхания.
Саске не знал, сколько времени он простоял так над телом поверженного брата. С полубезумной бессмысленной надеждой уловить, услышать хотя бы слабый отзвук чужого сердцебиения.
Но все его мечты разбились вдребезги – вместе с обрушившимся потолком пещеры.
Саске стоял и смотрел на свои испачканные черно-синим ладони, а потом вернулся к тому месту, где лежал бессознательный Наруто, сел на какой-то камень и не шевелился до тех пор, пока его не окликнул слабый неуверенный голос.
А теперь…
А что теперь?
Учиха пристально посмотрел на Узумаки, в лице которого остатки ярости мешались с растерянностью, и одним резким движением вырвал свой воротник из чужих пальцев. А потом наконец выпустил рукоять кутаны, за которую непонятно когда успел схватиться, и хрипло, низко прошипел:
- Если б его убил ты – я бы потом убил тебя.
Тук-тук. Тук-тук.
- Я знаю, - наконец просто ответил Наруто, и не думая отступать хотя бы на шаг назад. Они стояли так близко, что мешалось дыхание. – Но я действительно рад, что все получилось так, как получилось.
Глаза в глаза. Когда такое было в последний раз?
И было ли?..
А потом Узумаки вдруг с совершенно самоубийственной наглостью фыркнул прямо в лицо Учихи и возгласил так, что по пещере испуганно заметалось эхо:
- Саске-тэме, ты что, совсем кретин?! Ты так хочешь победить своего брата? Прекрасно! Тогда ты должен просто жить!!!
…Наруто изменился за эти два года. По-настоящему изменился.
-
-
31.12.2008 в 22:27Не сам ли Учиха совсем недавно подумал, что война заставляет людей быстро взрослеть?..
Он продолжал пристально смотреть на Узумаки, ярость которого угасла так же быстро, как и вспыхнула, и наконец спросил холодным ровным голосом:
- Ты что, действительно думал, что меня так легко захватить?
Наруто озадаченно моргнул, явно удивленный такой резкой сменой темы. Потом пожал плечами, пытаясь скрыть неловкость, и отвел взгляд в сторону. Буркнул:
- Да нет, на самом деле я догадывался, что это ловушка…
Саске вскинул одну бровь и снова скривил губы:
- И какого тогда сюда приперся?!
Узумаки опять посмотрел ему в глаза, настороженно-серьезно, и медленно проговорил:
- А если б это все-таки оказалось правдой?
Учиха не нашел, что на это ответить. Наруто снова почему-то отвел взгляд в сторону, упрямо сжав губы.
…Они так и продолжали стоять нос к носу – ни один не желал отступать. Даже самую малость. Даже в такой мелочи.
Забавно, они ведь теперь почти одного роста… Наруто разве что чуть-чуть пониже…
Саске первым нарушил затянувшуюся тишину:
- Я видел Сакуру, по дороге сюда.
Наруто немедленно вскинулся, уставился на него нетерпеливым, жадно горящим взглядом. Пальцы его здоровой руки сжались в кулак.
Учиха чуть удивленно хмыкнул при воспоминании о том коротком разговоре – неужели это было всего каких-то полдня назад? – и произнес, почти не веря собственным словам:
- Она велела… нет, приказала мне спасти тебя.
- Правда?.. Значит, Сакура-чан беспокоилась обо мне?!
На лице Наруто мгновенно расцвела абсолютно счастливая улыбка, глаза посветлели, как небо после дождя.
…что-то все-таки остается неизменным. Х-ха.
Снова молчание. Теперь уже они оба смотрели в разные стороны.
Мысли такие вялые… такие спутанные, оборванные…
Четкой и ясной была лишь одна: что ему, Саске, теперь делать? С этой проклятой пещерой, с безмозглым придурком напротив, со своей собственной жизнью, наконец?
- Знаешь… - вдруг снова заговорил Наруто, рассеянно потирая ссадину на щеке. - Эро-саннин как-то раз сказал мне, что побеждает тот, кто в итоге остается жить. Я… тогда я с ним не согласился. Потому что это значит, что Четвертый – проиграл… Но сейчас – сейчас я думаю, что Эро-саннин все-таки был прав! – он упрямо сверкнул глазами. - Саске, придурок, мы остались живы, а они все сдохли – ну, значит, так тому и быть! И нечего задумываться над всякими глупостями!!! - Узумаки сердито уставился на Учиху и неожиданно повторил. - Пошли домой, Саске!
Тот вздрогнул…
И вдруг понял, что то досадное першение в горле, которое он чувствовал уже с минуту – это зарождающийся смех. Тихий, совсем невеселый – но смех.
Саске уже и не помнил, когда смеялся последний раз… и смеялся ли он вообще хоть когда-нибудь.
Он помедлил, а потом громко фыркнул, пряча упорно прорывавшийся на волю смешок:
- Не думаю, что ты способен сейчас уйти куда бы то ни было, усоратонкачи.
Наруто замер. Недоверчиво поглядел на Саске. Потом громко, демонстративно фыркнул и гордо вскинул голову, заявив:
- Ха, как бы ни так! У меня сломана рука, а не нога, так что ходить я могу преспокойно!
Саске имел ввиду не эти мелочи. И Наруто явно знал это – но предпочел сделать вид, что не понял.
Абсурд. Комедия абсурда.
Все должно было быть совсем не так. Все планировалось совсем не так.
Интересно, а хоть когда-нибудь, хоть что-нибудь получается согласно плану?..
…На самом деле Саске не думал, что им обоим удастся уйти отсюда.
Два призрака в огромном холодном склепе, в компании с запечатанными в обломках чудовищными Зверями и с несколькими размазанными по камню трупами. Два призрака в огромном холодном склепе, где совсем скоро закончится кислород.
Вряд ли из этих пещер остался хоть один выход. И вряд ли им сейчас хватит чакры, чтобы выбраться, пробить стену.
Братская могила, х-ха?..
Внезапный посторонний шорох привлек его внимание. Саске стремительно развернулся, безотчетно, инстинктивно толкая Наруто себе за спину, и выхватил катану из ножен.
Шорох, шорох… А потом ослепляющая вспышка света, которая заставила на мгновение зажмуриться…
Удара не последовало.
Свет. Свет факела. На самом деле – не такой уж яркий, но все равно ранящий отвыкшие глаза.
Живое пламя. Родная стихия.
А потом откуда-то сверху спрыгнули две высокие фигуры, одна из которых держала факел, пружинисто приземлились, резко выпрямились…
Пара мгновений изумленной тишины – и наконец знакомый, но полузабытый голос коротко воскликнул:
- Йо!
Это лаконичное приветствие, привычное с детства, почти заставило Саске вздрогнул. Почти.
Еще четыре секунды тишины. А потом…
- Ну что ж, мы с тобой неплохо поработали, ученик моего ученика! – лихо заявил беловолосый саннин и широко усмехнулся, с силой хлопнув Какаши по плечу.
- Хай-хай, Джирайя-сама, - флегматично отозвался тот.
Наруто непонимающе переводил взгляд с одного на другого, потом радостно взвыл:
- Какаши-сенсей!!! Эро-саннин!!! – выскочил из-за спины Саске, в два шага оказался рядом со своими наставниками и попытался обнять одновременно обоих, но не смог из-за сломанной руки. Поэтому сначала повис на шее у Какаши, после у Джирайи, а потом с не пойми откуда взявшимся энтузиазмом запрыгал вокруг них с воплями:
- Я так рад вас видеть!!! Но что вы здесь делаете?!!
Какаши пристально посмотрел на Саске, так и не убравшего катану в ножны, и, кажется, улыбнулся под маской. После почесал в затылке, переведя взгляд на нетерпеливого Наруто:
- Да как тебе сказать… Тебе вот на выручку пришли. Ну и заодно хотели преподнести парочку сюрпризов Акацки…
Учиха негромко хмыкнул и произнес, опередив тоже собравшегося что-то сказать Наруто:
- Взрывы – ваших рук дело?
Узумаки закрыл рот и изумленно уставился на старших ниндзя.
Саске поймал пристально-вязкий, холодный взгляд Джирайи, на мгновение странно, невозможно напомнивший Орочимару, но уже через секунду саннин снова ухмылялся. Достав из сумки небольшой свиток, от которого так и разило концентрированной чакрой, Джирайя подбросил его на ладони и со странной гордостью провозгласил:
- Последний остался. Это изобретение Четвертого. Помнится, он любил накладывать различные дзюцу на разные предметы… например, на те же кунаи.
Саске показалось, что при этих словах Какаши едва заметно вздрогнул, хотя выражение его единственного видимого глаза осталось все таким же безмятежным.
- А что делают эти свитки помимо того, что взрываются?! – с жадностью спросил Наруто, сверкая глазами.
- Ну-у… - задумчиво протянул саннин, с важным видом потирая подбородок. - Они еще запечатывают чакру противника. И при особенно сильном взрыве могут открыть выход в другое измерение – ну да это слишком сложные вещи для твоих мозгов… Эй!!!
Последний возглас был вызван тем фактом, что Узумаки с неожиданной прытью бесцеремонно выхватил из рук наставника свиток и быстро отскочил назад, пряча добычу в чудом уцелевшую поясную сумку.
- Ах ты маленький!..
- Это было нечестно! – неожиданно нахмурился Наруто, вдруг разом посерьезнев. Потом перевел странный взгляд на явно озадаченного Джирайю. – Это было нечестно – так нападать на Акацки! Конечно, они преступники… Но даже они заслуживали права погибнуть в честном бою, а не под обвалом!!!
Тишина.
Наруто продолжал хмуриться, пристально глядя на саннина.
Саске отвел взгляд в сторону, наконец пряча катану в ножны, и презрительно фыркнул.
Идиот.
Нет, он все-таки совсем не изменился. Узумаки Наруто, похоже, просто не умеет – меняться.
Зато успешно превращает жизнь всех, с кем сталкивается, в полный абсурд.
Саннин едва слышно вздохнул и с совершенно неидущей ему серьезностью задумчиво проговорил:
- Когда-нибудь, мальчик, ты поймешь, что иногда можно позволить себе нечестную игру.
Наруто немедленно что-то возмущенно заявил в ответ, но Саске не разобрал слов: прямо над ухом у него вдруг раздался спокойный тихий голос:
- Не сказал бы, что я сильно изумлен, увидев здесь тебя, Саске… но тот факт, что ты не попытался снова убить Наруто, хотя сейчас это, похоже, было бы совсем несложно, меня действительно удивляет.
Ха. Спасибо за честность, сенсей.
Учихе не нужно было оглядываться, чтобы понять: Какаши каким-то образом совершенно незаметно умудрился оказаться у него за спиной и стоял в притворно расслабленной позе, спрятав руки в карманах. Губы Саске дрогнули в кривой усмешке, но уже в следующее мгновение он с идеально спокойным лицом безразлично бросил:
- Это теперь не имеет смысла.
А потом развернулся и посмотрел мимо Какаши. Тот помедлил, после оглянулся.
Тишина. Громко спорившие Джирайя и Наруто вдруг резко замолчали, потом осторожно подошли к застывшим Какаши и Саске.
Факел, который Джирайя все это время продолжал держать в руке, осветил неровный пол пещеры на несколько метров вперед. Всполохи пламени заплясали по камням, соревнуясь с отблесками все еще не растворившейся до конца Звериной чакры. Тени прянули назад.
Красный. Черно-багрово-красный. Черно-багрово-грязно-страшно-красный. Тот же самый цвет, которым были испятнаны ладони Саске.
Черный и красный. Черный плащ с красными облаками, обрывки которого виднелись из-под огромного булыжника.
Камень придавил, раздавил, расплющил почти все туловище Итачи. Проломил – наверняка с хлюпом и хрустом – грудную клетку, раскрошил, раздробил кости. Превратил некогда идеальное тело в раздавленную гигантским ботинком бабочку.
Безобразную. Жалкую.
Нетронутой осталось только голова. Шелк черных волос, расплескавшийся ореолом. Невозмутимое, по-прежнему все такое же красивое бледное лицо. Только в широко распахнутых глазах застыл призрак удивления.
То, что раньше скрывала темнота, предстало теперь перед ними во всей своей полноте.
Тук-тук. Тук-тук…
Саске и не представлял, что это выглядит так…
-
-
31.12.2008 в 22:28Тишина. Молчание.
И совсем тихий, шелестящий шепот Джирайи:
- Такая глупая и нелепая смерть для такого человека…
Саске снова содрогнулся всем телом, сжал кулаки, стиснул зубы.
А Какаши, все это время стоявший совершенно неподвижно, словно статуя, вдруг отвернулся от распростертого безжизненного тела и преспокойно заявил:
- Я рад, что вы оба живы. Но теперь я бы хотел предложить нам всем отсюда убираться: что-то подсказывает мне, что эти стены долго не простоят… Признаться, каменные обвалы не вызывают у меня никаких приятных воспоминаний, - он склонил голову и поправил протектор, закрывавший левый глаз.
Наруто мгновенно вскочил на ноги, разворачиваясь… и тут же схватился за свою правую руку с громким возгласом:
- АЙ!!!
Похоже, до него только сейчас дошло, что его руке положено болеть. Зверски. Насколько видел Саске, у этого придурка была сломана не одна кость.
Усоратонкачи…
Еще примерно минут десять ушли на то, чтобы соорудить из подручных средств что-то вроде шины. Наруто ворчал, ругался и вообще вел себя так, словно не произошло ничего особенного. Вообще ничего. Словно не из него пытались извлечь Зверя. Словно не было обвала. Словно за их спинами не лежал труп Учихи Итачи, а еще дальше – тела остальных Акацки. Словно встреча с Саске была чем-то совершенно естественным и вполне ожидаемым.
Учиха сидел на камне в стороне и молчал. Мыслей по-прежнему не было. Хотелось скрыться в каком-нибудь темном углу и заснуть. Надолго. Быть может, даже навсегда.
Он только сейчас понял, что за последние сутки так ни разу и не активировал шаринган.
Великий мститель…
А потом прямо перед ним вдруг возник Наруто, с непривычно серьезным и упрямым выражением лица. Схватил за руку, крепко переплетя их пальцы, до боли. И с силой вздернул на ноги, потянув за собой.
Саске не хотел, не собирался, вовсе и не думал никуда возвращаться!
Но его даже не спросили.
Солнце, солнце, солнце. Слишком много солнца – яркого, наглого, слепящего.
Неужели уже наступило утро?.. Неужели все-таки наконец наступило утро?
Солнце повсюду вокруг, и неестественно, слишком ярко-зеленые ветви деревьев, и слишком синее небо… Разве оно всегда было таким синим?.. Ветер, треплющий волосы, теплый летний ветер, дурман полевых цветов вместо стылого запаха пыли и крови. Мягкий отзвук чужих шагов. И молчание. Не давящее, спокойное молчание.
Лето, лето, лето… цветущий мир вокруг, который он почему-то не замечал, не видел очень давно, словно существовал вне его. Так отчего же этот мир вдруг так резко обрушился на него всей своей мощью и силой, почему именно сейчас?
…Саске никак не мог понять, почему пошел за Наруто. Почему не вырвался, не исчез – и не удержал бы его никто, не смог бы… а Джирайя и Какаши этому исчезновению, похоже, и мешать бы не стали.
Они пришли в логово Акацки за Наруто. Не за Саске.
Саске сам разорвал все связи… и не собирался ни о чем жалеть.
Вот только почему он, несмотря на все это, продолжал шагать по залитой солнцем дороге, в сторону родной деревни, где не был вот уже пять лет?..
- Нэ, нэ, Эро-саннин, Какаши-сенсей! - неожиданно подал голос Наруто, останавливаясь и разворачиваясь к шедшим позади наставникам.
Учихе, которого ненормальный усоратонкачи буквально тащил за собой, тоже пришлось остановиться.
- А почему к Акацки отправились только вы двое? – продолжил Узумаки. – Не, не подумайте, я не против, в смысле, меня спасать не надо было… ну, в смысле, ради меня не надо было собирать много народу! Но Тсунаде-баа-чан ведь вроде планировала отправить туда целый отряд элитных шиноби – ну, еще до моего ухода?
Джирайя и Какаши переглянулись. Потом саннин негромко прокашлялся:
- Ну, видишь ли, Наруто, планы несколько поменялись. Остальные немного… заняты.
- В смысле? – удивился Узумаки.
- Да так, мелочи, - уклончиво ответил Какаши. Потом безмятежно добавил, едва заметно пожав плечами. – Зачем нам лишние трупы? Акацки все-таки были по-настоящему опасными противниками. А для того, чтобы взорвать несколько свитков, достаточно было и нас двоих.
Наруто затих, что-то обдумывая. Саске флегматично наблюдал за пляской теней на дороге. Он чувствовал себя глупо и неловко от того, что так покорно позволял тащить себя куда-то, но высвободить ладонь из чужой хватки все никак не получалось.
Узумаки наконец кивнул, видимо, удовлетворившись таким объяснением, и снова потянул Учиху за собой. Тот нахмурился и раздраженно процедил сквозь зубы, пытаясь скрыть смущение:
- Может, ты, в конце концов, отпустишь уже мою руку?!
Наруто в ответ только широко улыбнулся, еще крепче сжимая пальцы.
- Какая идиллия, команда номер семь снова в сборе, - с мягкой иронией неожиданно протянул Какаши. - Не хватает только Сакуры.
Джирайя посмотрел на него чуть удивленно, потом внезапно с идиотской ухмылкой заявил:
- Похоже, я за нее! Гьа-ха-ха!!!
Саске вздрогнул от этого неожиданного смеха и уставился на легендарного саннина, как на какое-то безобразное насекомое.
И это – наставник Наруто? Неудивительно в таком случае, что тот продолжает оставаться все таким же идиотом…
Последний факт Узумаки не замедлил подтвердить, буквально набросившись на «Эро-саннина» с воплями, чтобы тот не смел оскорблять «прекрасную Сакуру-чан» подобными сравнениями.
Руки Учихи он при этом так и не выпустил.
Джирайя и Наруто громко препирались, Саске бешено скрипел зубами, а Какаши спокойно улыбался под маской.
- Эй, тэме, не отставай! – наконец неожиданно выдал Узумаки и снова потащил Учиху вперед по дороге. - Ну что ты ползешь, как больная улитка?! Мы наконец-то возвращаемся домой – и только посмей мне сейчас заявить, что дома у тебя нет! Врежу Расенганом и заставлю строить!
У Саске было множество вариантов достойного ответа. Но вместо этого он только покосился на сломанную руку Наруто, выразительно закатил глаза (что, впрочем, осталось незамеченным) и промолчал.
…Солнце. Много-много солнца. Даже и не верится, что его бывает так много.
А потом дорога вдруг как-то резко оборвалась, выведя их на высокий, поросший густой травой холм.
И на путников обрушилась тишина.
Потому что внизу тишины не существовало.
Потому что внизу простиралась Коноха…
…и со стороны северных ворот ее обтекала огромная армия, кишащее живое существо, состоявшее из великого множества отдельных живых существ. И знамена. Знамена страны Камня. И деревни Звука.
…Война. Саске и забыл совсем, что идет война.
Это совершенно нормально, что противник собрал свои силы и решил наконец ударить прямо в сердце страны Огня.
Вот только ничего нормального не было в том, что во главе армии возвышалась огромная безобразная туша Зверя. Зеленое склизкое чудовище, только в пьяном бреду способное показаться черепахой.
Треххвостый.
И на его спине – фигуры двух человек. Саске из-за расстояния не мог разглядеть их хорошо, но был уверен, что облачены эти фигуры в знакомые черные плащи с красными облаками.
Мысли такие ровные и холодные. Ничего, кроме удивления. Ни тревоги, ни страха… но он ведь сам ушел, сам отказался от своей деревни? Так почему должен переживать теперь?
Дым, дым, дым… Ветер доносил запах горького дыма даже сюда, на холм. Дымящиеся ворота Конохи, полуобрушенная стена. Голодный, жадный пожар в черте города, охвативший целый квартал. Хаос. Хаос войны. Такого не было даже во время нападения Орочимару…
Саске невольно вздрогнул, когда уже ставшая привычной хватка Наруто наконец разжалась. Чужие пальцы соскользнули с его запястья, Узумаки сделал шаг вперед, огромными пустыми глазами глядя вниз. Учихе даже показалось, что он совсем не дышал.
Во всем этом безумном хаосе была одна настораживающая странность: основные войска камневиков чего-то ждали. Саске прищурился… и смог наконец разглядеть перед воротами Конохи крошечную человеческую фигуру. И Зверь почему-то медлил – перед этой крошечной фигурой.
Пятая?..
Дура. И Третий тоже был дураком. И Четвертый. Чего уж говорить о проклятом усоратонкачи… Он ведь наверняка все-таки станет Хокаге, если выживет и если сама Коноха переживет этот день – потому что, похоже, Хокаге становятся только абсолютные идиоты.
Ха, какие странные мысли…
- Мелочи, значит?! – внезапно глухо прорычал Наруто, поворачиваясь к оцепеневшим Джирайе и Какаши.
Дым, дым, дым… и далекий грохот, скрежет, отзвук чужих криков… призрак чужой боли и смерти…
- Я не думал, что они нападут так скоро, - прошептал саннин, не отводя взгляда от деревни внизу. Потом вздрогнул и мгновенно оказался рядом с Наруто, схватив того за плечо. – Стой! Не смей! Если ты сейчас попытаешься использовать силу Девятихвостого, он поглотит тебя полностью и безвозвратно!!!
- Я не собираюсь использовать его силу, - сквозь зубы процедил Наруто, не отрывая взгляда от Зверя, потом резко стряхнул с плеча руку Джирайи.
И вдруг исчез.
Прежде, чем кто-либо из них сообразил, что произошло.
Интересно, когда этот усоратонкачи успел освоить технику мгновенного перемещения?..
…Далеко внизу царило безумие.
-
-
31.12.2008 в 22:29Истины не было на дне бокала. Тсунаде проверяла не раз. Искала, не находя, но все не сдавалась.
Нет, истина была не на дне. Скорее, она балансировала на самом краю, легким иллюзорным облачком. И бесследно испарялась – стоило только взять в руки бутылку. Оставались лишь пряная горечь и тень упущенных возможностей.
Дети. Какие же они все еще все-таки дети…
Пятая вздохнула и устало потерла глаза, отодвигая саке в сторону, сложила руки на столе и устроила на них голову.
За окном тихо дремала ночь. Холодная, ветреная октябрьская ночь.
…Дети, которым так и не дали побыть просто детьми…
Правитель должен доверять тем, кого защищает… и верить в них.
Последние полубезумные недели совершенно ее измотали, хоть Тсунаде и старалась не показывать своей усталости. Больше всего хотелось схватить этого безмозглого мальчишку… обоих этих безмозглых мальчишек и хорошенько потрясти. Чтобы не смели вести себя так. Чтобы не смели создавать столько проблем. Чтобы проклятая память наконец-то вернулась к этому идиоту Наруто… Чтобы идиот Наруто наконец-то вернулся.
А еще хотелось передушить весь Совет. Додумались, диктовать условия Хокаге!
В саке злость мешалась с горечью.
Она устала, она просто очень, очень устала… Надо позвать Шизуне, или Сакуру… хотя нет, Сакура уже, наверное, ушла домой… Тогда Тен-Тен. Не стоит и сомневаться, что личная телохранительница Тсунаде находится где-то поблизости.
Ха-ха, кто бы мог подумать, что ей, одной из легендарных саннинов, когда-нибудь может потребоваться телохранитель! Однако положение требовало, хотя Пятая вполне могла постоять за себя сама. Но, впрочем, иногда… иногда ей действительно хотелось ненадолго расслабиться и забыть обо всем. И в частности – о неведомых врагах-заговорщиках.
Истины не было на дне бокала.
Зато там были воспоминания.
Они были очень сильны. Оба.
Два почти чудовища в черных плащах с красными облаками, верхом на еще одном чудовище, Треххвостом.
А за ними – целые орды воинов. Огромное войско, какого никогда не было у Конохи, даже в ее лучшие времена.
Нападение оказалось внезапным, сокрушающим, одновременно изнутри – постарались невычисленные шпионы – и снаружи.
Тела, тела, тела… И она, Пятая Хокаге, которая удерживала проклятую хвостатую тварь из последних сил. Действительно последних.
Время растворилось, ушло, пропало. Осталась только оскаленная в безумии чудовищная морда и знание, что она не имеет права отступать. Что за ее спиной – те, кого она обязана защищать. Любой ценой.
Почти любой.
Запечатать… Возможно, ей бы еще хватило чакры запечатать Зверя…
Но она не хотела больше подвергать никого, никого, ни одного человека, ни одного ребенка «человеческому жертвоприношению».
…Безумие чужой враждебной чакры, сильный ветер, такой сильный, что вышибает из легких весь по какому-то недоразумению оставшийся там воздух. Дым забивает легкие, разъедает глаза – но она не отступит, ни за что отступит… Она скорее сдохнет в этой битве, она, заявлявшая, что никогда не погибнет в сражении, - но не отступит. Не сдастся.
Потому что два раза уже не смогла защитить дорогих ей людей.
Третьего раза не будет.
Только бы… только бы поскорее вернулся Джирайя… Да, это малодушно – рассчитывать на чью-то помощь, но одной ей не справиться. Тсунаде всегда была горда, но все же не настолько, чтобы не признать столь очевидных вещей.
Держаться, еще, еще… усилить барьер… не пропустить… не пропустить врагов в деревню…
…Она совершенно не ожидала в этот момент физического нападения.
И внезапно впившийся в левое плечо кунай полностью разбил концентрацию. Тсунаде пошатнулась, сама не заметила, когда успела упасть на колени.
Весь мир вокруг – необыкновенно четкий и яркий.
Злая ухмылка одного из Акацки.
И ослабший барьер.
…почти торжествующий рык Зверя…
Нет…
…неужели…
…все…
…закончится…
…именно…
…так?..
Сердце бьется медленно-медленно. И так же медленно приближается безобразная болотно-зеленая морда.
Тсунаде выдохнула и все-таки закрыла глаза.
…простите…
У нее еще остался один из взрывных свитков Четвертого, который дал ей перед уходом Джирайя. Она еще может забрать и Зверя, и Акацки с собой…
Сейчас… сейчас…
…вот только уже совсем нет времени и сил.
Все.
Лучше бы тебе успеть побыстрее, Джирайя…
Удара почему-то не последовало.
Тук-тук.
Свист ветра.
Тук-тук.
И какой-то странный напряженный гул.
Пятая изумленно вскинула голову, открывая глаза, не понимая – что, почему…
Свиток выпал из онемевших пальцев, откатился на несколько шагов, замер в вытоптанной траве.
Чужая идеально прямая спина. Красная спираль Конохи на черно-оранжевой куртке. Растрепанные светлые волосы.
И сумасшедший вихрь невероятно, нереально сильной ярко-синей чакры.
…Наруто удерживал морду Треххвостого, который от удивления даже прекратил рычать, одной рукой, к которой были зачем-то примотаны ножны, словно для фиксации перелома. А вторую медленно сжал в кулак – и ударил.
Ветер рванул, взвыл, засвистел, яростно закручиваясь спиралью.
Зверь отлетел на несколько десятков метров, свалился бесформенной грудой, заверещал так, что рвало барабанные перепонки. Акацки буквально кубарем слетели с его спины.
А Наруто снова выпрямился, все так же заслоняя собой Тсунаде, и тихо, очень спокойно проговорил – но ветер далеко разнес эти слова:
- Я не позволю вам разрушать мою деревню.
Солнце, солнце, солнце… и горький черный дым.
Такое странное сочетание.
…Вблизи Треххвостый оказался еще безобразней, чем Саске думал поначалу. Бесформенная рычащая гора болотной слизи, с тупыми белесыми глазами, полными голодной злобы.
Учиха хорошо помнил взгляд Девятихвостого. Он хорошо помнил, как однажды встал рядом с Наруто, удерживая Зверя ладонью, точно так же, как сейчас сделал сам Узумаки.
Глаза Девятихвостого были разумными. Злыми, хитрыми – но разумными. Несмотря ни на что, он являлся достойным противником.
А Треххвостый был всего лишь тупой чудовищной тварью. И лично Саске просто побрезговал бы к нему прикасаться.
…Ветер, ветер, ветер. Кто мог подумать, что у Наруто, у этого неуклюжего бестолкового придурка, может быть такой всесокрушающий запас чакры?.. Это нереально. Такое просто невозможно – после того, как из него чуть не извлекли Зверя, после того, как его тело едва не превратилось в сломанную куклу… В его теле просто не могло остаться столько чакры – его собственной, а не Звериной.
Усоратонкачи. Это что, твое хобби – раздвигать границы реальности?
…Джирайя и Какаши исчезли почти сразу же после Наруто. Саске целую секунду размышлял, что в сложившейся ситуации делать ему – а потом отправился следом. Перенесся к самым воротам Конохи.
Странное, непонятно откуда взявшееся чувство, но – ему стало любопытно. Ему вдруг действительно стало любопытно, чем закончится все это. Мутная осоловелая апатия, охватившая Саске после того, как он заглянул в мертвые глаза брата, наконец отступила. И появилась жажда действия.
Он ведь готовился, тратил всего себя, все свои чувства и всю страсть, столько лет копил силы к финальной битве – и в итоге эта битва окончилась ничем, даже не начавшись.
Так что почему бы не растратить эти силы в столь удачно подвернувшемся сражении?
И совсем неважно, на чьей стороне.
Совсем-совсем неважно.
…Наруто, не позволивший Зверю атаковать Тсунаде, после первого удара снова бросился к Тнреххвостому с такой скоростью, что взгляд не успевал уследить за его размытой фигурой. Всполох, вспышка чакры, вой, смазанное движение, еще одна вспышка, еще, еще, еще… удар, удар, удар…
А потом вдруг оглушительный взрыв, перекрывший даже разъяренный рев Зверя.
И вслед за ним – еще более оглушительная тишина.
На все ушло не более шести секунд.
«Свиток Четвертого», - отстраненно подумал Саске, задумчиво пробежавшись пальцами по рукояти катаны.
Когда клубы пыли рассеялись, стала видна огромная страшная туша, безвольно распростертая в глубокой воронке в земле. А на спине поверженной твари стоял Наруто и заметно пошатывался.
Саске явственно услышал сзади чей-то потрясенный вдох, но не стал оборачиваться.
Мгновение, злой свист ветра – и вот он уже за спиной Узумаки. Черный дым забивается в горло, солнце до боли слепит глаза, и всего только остается, что один маленький шаг. Просто шагнуть вперед и перерезать чужое беззащитное горло. Сделать наконец то, что он собирался еще пять лет назад. Всего лишь один шаг – последний. У жертвы больше нет сил к сопротивлению. Всего только один шаг – и, может, сердце Саске все же успокоится. Станет биться ровно.
И прошлое наконец-то отпустит последнего наследника легендарного клана Учиха.
- Обещай, - неожиданно прохрипел Наруто, неуклюже разворачиваясь. Хотел добавить что-то еще, но вдруг надрывно закашлялся, до клекота в легких, отчего Саске невольно вздрогнул. Узумаки же досадливо вытер с подбородка тонкую струйку крови и поднял на неге абсолютно серьезный взгляд. – Обещай, что не уйдешь, хотя бы пока я не очнусь.
Он неуверенно улыбнулся и с чувством выполненного долга начал заваливаться куда-то вбок, Саске еле успел подхватить его, скривившись, как от чего-то невероятно горького, проворчал:
- Усоратонкачи. Ты никогда не умел правильно рассчитывать свои силы, - и, чуть подумав, негромко добавил. - С чего это вдруг я должен давать тебе какие бы то ни было обещания?..
А потом где-то сзади раздался чей-то недоверчиво-абсолютно-счастливый вопль:
- Он победил Зверя!!!!!
…Шум. Шум множества голосов. Смутный гул. А впереди – серая толпа с изумленными, потрясенными лицами и сложенными в падении крыльями знамен.
Смазанные тени с обеих сторон. Саске не шелохнулся, лишь чуть скосил глаза вправо.
Сакура. В ответ – смелый уверенный взгляд, на дне которого непролитые слезы.
Какаши. Улыбка сквозь маску.
Неджи. Тен-Тен. Ли. Тот бледный урод из анбу, который приходил в Логово Орочимару вместе с Наруто.
Учиха коротко хмыкнул и перевел взгляд влево.
Шикамару. Чоджи. Ино. Киба. Шино. Хината.
-
-
31.12.2008 в 22:30По обе стороны от Саске и Наруто выстроилась длинная слаженная цепочка шиноби Конохи. Живая стена перед сломанными воротами родной деревни.
Ха.
Интересно, и где они все были до этого?..
…Им все равно не выиграть. Слишком велики силы противника, даже без Зверя.
Но это ведь совсем не повод отказывать себе в удовольствии, правда?
В конце концов, не самый худший способ сдохнуть, не так ли… Наруто?
Интересно, почему Саске вдруг так захотелось рассмеяться?..
…Акацки, слетевшие со спины Треххвостого и теперь оказавшиеся впереди армии камневиков, наконец поднялись на ноги. Один из них, похоже, справившись с потрясением от поражения Зверя, сквозь строй коноховцев устремил насмешливо-презрительный взгляд на Тсунаде и громко произнес:
- Женщина, ты так и собираешься прятаться за детьми? Думаешь, что они смогут одолеть нас?
Послушный ветер далеко разнес эти слова.
Пятая наконец поднялась на ноги, зажимая рукой рану в плече, и спокойно, уверенно, без малейших колебаний ответила:
- Я не думаю. Я знаю.
До того молчаливые камневики возмущенно взвыли, потрясая оружием, но по какой-то причине не решаясь пока бросаться в атаку.
Саске криво усмехнулся и в одно мгновение перенесся к Тсунаде, оказавшись прямо перед ее носом. И бесцеремонно сгрузил на руки женщины отрубившегося Наруто со словами:
- Хокаге могут отдыхать в тылу. С мелкой грязной работой мы справимся сами.
Ответом ему был пристальный, внимательный, ничуть не удивленный взгляд.
- Не слишком ли ты наглеешь, Учиха? – наконец притворно ласково протянула Тсунаде, прищурившись и одновременно бережно принимая на руки Узумаки. – Только вернулся – и уже смеешь диктовать условия?
- Мне было, у кого поучиться наглости, - коротко бросил Учиха.
И таким же образом вернулся на свое место в строю.
Глупо, глупо, как же это все глупо… Похоже, он спятил. Окончательно.
Еще когда впервые треснул свод пещеры в логове Акацки.
Так что, не все ли равно теперь?
Вдох. Выдох. Тук. Тук. Тук. Миг. Жизнь. Смерть.
Гулкий стук крови в ушах, и все прочие звуки отступают, отходят, растворяются в пустоте. Есть только биение собственного сердца и тьма впереди.
А потом вдруг – Учиха далеко не сразу сообразил, что это, далеко не сразу поверил своим глазам – в тылу противника вдруг взмыла прямо в синее-синее небо огромная, всесокрушающая волна песчаного цунами. И с молчаливой неумолимостью обрушилась на камневиков, смывая, ломая, погребая людей под собой, словно безжалостная лавина.
Что?.. Как?..
Стоявший слева Шикамару досадливо поморщился и с силой хлопнул себя ладонью по лбу, громко простонав:
- Ксо, жизнь – это сплошные проблемы! Я велел ей отправляться домой, но совсем не имел ввиду, чтобы она потом вернулась и притащила с собой своих психованных братьев!!!
Саске отстраненно отметил, что на безымянном пальце Нара тускло блеснуло кольцо.
Все течет, все меняется, ха?..
И в следующее мгновение страшную глухую тишину, опустившуюся на оба войска, вдребезги разбил дружный торжествующий вопль коноховцев:
- Песочники!!! СУННА ПРИШЛА К НАМ НА ПОМОЩЬ!!!!!
Это был последний раз, когда Саске активировал проклятую печать.
Он ожидал потом взглядов, полных испуга и отвращения… Но большинство жителей Конохи просто не поняли, что это гротескное чудовище с крыльями – наследник клана Учиха. А те, кто все-таки понял, приняли все, как должное.
Камневиков зажали в клещи и просто смяли: у них не было ни единого шанса против объединенных сил Сунны и Конохи.
…От кого же он слышал невероятно глупую фразу, что якобы тот, кто защищает, всегда сильнее?..
Саске очень смутно помнил тот бой. Только бесконечный адреналин в крови, холодную, непонятно на кого направленную ярость, азарт, жажду чужой боли и крови, жажду мести – всем, кто попадется на пути. Горький черный дым, проклятое солнце и кровь на руках, которая мешалась с так и не отмытой кровью брата. Кровь, кровь, много крови – на лезвии катаны, на ладонях, на одежде, на губах… Ужас в чужих глазах и сердцах.
Жизнь.
А потом все очень резко, почти мгновенно закончилось. Врагов не осталось: кто бежал, кто был убит, кто – захвачен в плен.
И тишина показалась оглушающей.
…Коноха понесла немало потерь – но все же далеко не так много, как могло бы быть. Саске весьма удивил тот факт, что все его бывшие сокурсники выжили и даже не получили особо серьезных ранений. Кажется, он многое пропустил, пока отсутствовал целых пять лет…
Саске так ни разу и не вспомнил об Орочимару во время битвы. А потом решил, что не имеет смысла никому говорить – все равно им с Кабуто вряд ли удалось выжить во время того обвала. Хотя теперь было понятно, почему камневикам помогал Звук.
Как стало известно, Камень заключил союз с Акацки, и Лидер-сама (или это тогда уже был Орочимару?..) приказал распечатать одного Зверя, чтобы с его помощью сокрушить Коноху. Каким-то неизвестным дзюцу Треххвостого удавалось удерживать в подчинении… Впрочем, это в итоге захватчикам не помогло. Видите ли, Узумаки Наруто – это такой элемент, который не вписывается ни в один план.
…Почти три месяца пришлось отстраивать, восстанавливать деревню. Больше половины работоспособного населения находились в госпитале, многие – в крайне тяжелом состоянии. И среди них – Наруто. Помимо всего прочего этот придурок едва не остался без руки, Пятой большого труда стоило срастить кости и сухожилия. Бесследно это дурное геройство Узумаки не прошло: его правая рука с тех пор частенько болела, особенно к перемене погоды, и иногда плохо слушалась.
Среди пострадавших оказался также и Ямато, капитан анбу. Буквально выкарабкавшись с того света с помощью Тсунаде и Сакуры, он заявил, что желает оставить службу. Это ему было дозволено (правда, не без колебаний). Ямато поблагодарил и в тот же день, когда вышел наконец из больницы, покинул Коноху. Поговаривали, будто он поселился в маленькой деревушке на самой окраине страны Огня, вместе с неизвестно где до этого скрывавшимися женой и двумя дочерьми. Место капитана анбу осталось вакантно.
Так и не успевшего очнуться Зверя Тсунаде и Джирайя при помощи нескольких самых сильных дзенинов Конохи запечатали в какой-то предмет, облик и местоположение которого были объявлены едва ли не государственной тайной.
В логово Акацки был отправлен особый отряд. Завал разобрали, но тел так и не нашли. Когда Тсунаде сообщили об этом, она тревожно нахмурилась и поджала губы, потом приказала держать данный факт в секрете. Обломки колосса тщательно собрали и запечатали, к руинам логова приставили постоянный охранный патруль. Но интереса к разрушенным пещерам никто не проявлял, так что по прошествии года Хокаге немного успокоилась, хотя патруль отменять не стала.
Союз со страной Ветра теперь был прочен, как никогда. И это изрядно обеспокоило остальные близлежащие страны.
Что же касается Саске… то ему было дозволено остаться в Конохе.
В Совете, где решалась судьба последнего Учихи, его поддержали Какаши, Сакура и – неожиданно – Джирайя. Главный их аргумент сводился к тому, что фактически предателем Учиха-младший не был, то есть никаких секретов деревни не выдавал, непосредственно Коноху не атаковал, а, напротив, героически оборонял от превосходящих сил противника наравне со всеми остальными жителями. И даже убил в бою одного из Акацки (со вторым расправился Какаши). В итоге, несмотря на ожесточенные споры, Саске все-таки реабилитировали. Когда радостная Сакура прибежала к нему сообщить об этом, Учиха только безразлично пожал плечами.
Ему было все равно.
…Наруто все никак не приходил в сознание – и Саске чувствовал себя… потерянным.
Проклятый усоратонкачи пробыл в коме почти полгода. И все это время Учиха почти каждый день приходил к нему в больницу, сам не зная, зачем и почему.
В итоге они соревновались даже в том, кто сдержит свои обещания.
Что ж… Саске не собирался проигрывать.
И он все-таки дождался, пока Наруто наконец снова открыл глаза. Пусть на это и ушло столько времени.
…Но так и не понял сам, почему не ушел потом.
-
-
31.12.2008 в 22:31- Воспоминания – забавная вещь… Не так ли, малыш?
Он вздрагивает, переводит взгляд на усмехающуюся огненную морду. Хмурится, пытаясь заставить хоть немного успокоиться сумасшедший калейдоскоп красок перед глазами.
- Знаешь, он ведь сам подталкивает тебя ко мне, - мягко-страшный голос с нотками превосходства. - И всегда подталкивал.
Не слушать. Зажать уши руками. Это все снова ложь, ложь, ложь, бред!..
- Ты сломал его жизнь. Смирись, малыш, ты действительно это сделал. И теперь он тебя ненавидит. Даже если и не осознает этого сам. Ненавидит из-за того, что именно по твоей вине его цель осталась незавершенной.
Тихо. Не слышно даже звука его собственного дыхания – только странные огненные пузыри лопаются с глухими хлопками, медленно всплывая вверх. Пламя вокруг становится сильнее, ярче, злее.
Спокойно. Спокойно. Он должен оставаться спокоен.
Он долго молчит, глядя на свои собственные ладони, и наконец отвечает:
- …ненависть – это все-таки лучше, чем безразличие.
Смех. Снова этот проклятый смех.
- Ку-ку-ку. Глупый наивный малыш. Ты действительно думаешь так?
Он вздрагивает, когда его за пояс неожиданно обхватывает один из огненных хвостов. Вздрагивает – но не может пошевелиться. А зверь оказывается еще ближе и шепчет прямо в лицо, не позволяя отвести взгляд в сторону:
- Что ты чувствуешь, когда он обнимает тебя? – этот ненавистный голос завораживает, гипнотизирует, и калейдоскоп призрачных воспоминаний начинает вертеться быстрее. – И что ты почувствуешь, когда он обнимет кого-то другого? Когда забудет тебя?
Пузырьки вокруг продолжают лопаться, лопаться, лопаться…
Вдохнуть, сосредоточиться. Не поддаваться. И все-таки бросить в ответ:
- Ха, забыть меня невозможно! – резко, весело, беспечно. Стараясь убедить самого себя.
Стараясь не думать о том, что он сам умудрился себя забыть.
- Ку-ку-ку. Оставайся со мной, малыш. Одному мне здесь слишком скучно. Я буду ценить тебя и любить. Он не будет.
Зверь доволен. Зверь почти уверен в своей победе.
А перед глазами – радужный калейдоскоп…
…Хрупкое существо с очень светлой кожей и длинными волосами, похожими на темный шелк. Юноша, девушка… прекрасный андрогин. Воплощение чего-то очень светлого и одновременно очень болезненного. Аромат лесных трав, такой сильный, что дурманит голову.
Серьезный взгляд и тихий мягкий голос:
- Понимаешь, когда у человека есть что-то, что он хочет защитить… лишь в таком случае он может стать по-настоящему сильным.
Он вздрагивает и поднимает на зверя пристальный взгляд.
Вдох. Выдох. Вдох.
Огненное существо щурит прозрачные глаза и искушающе шепчет:
- Смирись. Остановись.
И почти невозможного усилия требуется, чтобы разлепить вмиг пересохшие губы и ответить:
- Не могу и не умею.
А зверь все равно не сдается и придвигается еще ближе, сильнее сжимая свои звериные объятья:
- Это просто. Тебе нужно всего лишь отдать мне свое тело – и больше никаких проблем не будет. Никогда.
И эхом разносится по всему огненному пространству – никогда… никогда… никогда…
…никогда тебе не выбраться отсюда…
И в горле вдруг комом встает бешеная ярость, прорывается наружу звонким криком:
- Да катись ты к Шуукаку! Я давно выбрал свой путь ниндзя и не собираюсь с него сходить!!!
Огненное существо от изумления замирает, и этой доли мгновения хватает ему, чтобы процедить сквозь зубы:
- И вообще я собирался набить тебе морду!
…Именно так. Он шел по проклятым темным коридорам – и мечтал хорошенько врезать той твари, которая его в них заманила.
Зверь какое-то время молчит. А потом, вместо того, чтобы разозлиться, снова смеется своим мерзким, пробирающим до самого нутра кудахтающим смехом:
- Ку-ку-ку. Ну попробуй, малыш!
Отблески пламени пляшут на чудовищных белых клыках. И такое же пламя таится в страшных прозрачных глазах.
Он медленно-медленно выдыхает… и с удивительным для самого себя спокойствием говорит:
- Главное отличие вас, демонов, в том, что вы умеете жить только ради себя. Думаете только о себе и о своих желаниях. Заботитесь только о себе.
Хлоп, хлоп, хлоп – лопаясь, отвечают огненные пузыри.
Словно издевательские аплодисменты.
- Может быть, может быть, - с неожиданной легкостью соглашается зверь. И тут же добавляет. - Но большинство твоих драгоценных людей ведут себя точно так же.
Хлоп-хлоп-хлоп. Хлюп-хлюп-хлюп. Как вязкая лужа под ногами. Противный звук, который отвлекает, раздражает, мешает сосредоточиться.
- …неважно. Я – не такой.
Глаза зверя вспыхивают ярче, чем пламя вокруг.
- И в этом твоя основная проблема. И моя тоже.
Огонь. Всепожирающая, всеочищающая стихия.
А у него – у него есть свой собственный огонь. От которого он не собирается отказываться – ни за что и никогда.
…Пузыри взмывают в воздух праздничной гирляндой, обжигают руки и плечи. А над головой – тьма, которую не может рассеять даже вечно царящее здесь пламя.
- Что ж, вижу, ты по-прежнему не хочешь менять своего решения… В таком случае, сейчас ты просто проснешься и по-прежнему не будешь ничего помнить.
Ослепляющая, разъедающая огненная вспышка – и остается только слепая пустота.
Он проснулся оттого, что свалился на пол, больно треснувшись коленом. Встряхнул головой и тоскливо огляделся.
«Самое время задать два банальнейших вопроса: где я и кто я?»
Темная комната, смутные, полузнакомые очертания предметов. За окном – яркий лунный свет, который серебрил подоконник, наводил на мысли о снеге.
Снег… А что это?..
Глухо тикали настенные часы в прихожей. Он медленно поднялся на ноги, нахмурился, пристально глядя на неразобранную постель.
Что-то настойчиво вертелось в голове, что-то очень важное, какая-то мысль… нет, не вспомнить.
Внезапный резкий стук вырвал его из оцепенения. Он удивленно оглянулся, потом ощупью нашарил в темноте обувь и ощупью же двинулся к входной двери. Примерно минуту провозился с замком – замерзшие пальцы плохо слушались – и наконец широко распахнул дверь, привычно широко улыбаясь.
Лунный свет, такой яркий, что видно все почти как днем.
А за порогом – незнакомые люди в масках.
И в следующее мгновение – сильный удар по затылку.
…Темнота.
-
-
31.12.2008 в 22:32- Проклятье, ну и денек сегодня был! – Киба мрачно фыркнул и неодобрительно покосился на Саске, всем своим видом демонстрируя, что главной неприятностью минувшего дня был именно Учиха. Акамару согласно рыкнул, разделяя недовольство своего хозяина.
Саске проигнорировал этот комментарий, как не заслуживающий внимания. Достаточно и того, что ему пришлось сегодня выслушивать болтовню Кибы почти целый день, пока они выполняли совместную миссию: Хокаге, разумеется, даже и не подумала спросить мнения своих подчиненных, когда решила отправить их встречать посольство страны Туманов. Ну да, как всегда, все та же знакомая песня – чтобы показать уважение союзникам, Коноха должна выделять им в качестве сопровождения представителей самых сильных кланов. В этот раз жребий выпал на долю Инузука и Абураме… а последнему оставшемуся Учихе приходилось отдуваться за всех и сразу. Порой, когда в голове становилось пусто и звонко от усталости, Саске начинал думать, что ему было позволено вернуться в деревню только поэтому. Только из-за того, что он – последний из клана.
Луна выглядывала из-за крыш, освещая дорогу. Фонари на улице опять перегорели – и куда только смотрит патруль?
Бесполезный день. Бездарно убитые часы… Впрочем, это все же было лучше, чем сидеть дома.
Саске остановился и медленно обернулся к своим спутникам. Те тоже замерли, причем Киба явно занервничал. Шино оставался привычно бесстрастен.
Учиха скривил губы и холодно бросил:
- Долго вы еще собираетесь тащиться за мной?
Спасибо, без компании на этот вечер он прекрасно обойдется. Более чем достаточно будет одного Наруто…
- А кто тебе сказал, что мы идем за тобой?! – мгновенно ощерился Киба. – Вот еще, больно надо! Нам просто случайно оказалось по дороге!
Саске прищурился, заметив, что они с Шино обменялись быстрыми взглядами.
Ладно, демон с ними. Хотят проследить за ним – пусть. Ему все равно.
Учиха снова решительно развернулся к уже видневшемуся на углу улицы знакомому дому… и замер.
Что-то было не так.
Не звук, не цвет, не движение… Но словно в самом воздухе ощущалось что-то неправильное.
Кажется, это чувство называется «тревога»?..
Не говоря ни слова, Саске сорвался с места. Сердце колотилось, как сумасшедшее, выбивая ритм в такт шагов.
Дверь была приоткрыта.
И даже не входя в дом, он с уверенностью мог сказать, что там никого нет.
Саске ворвался в прихожую, быстро огляделся в поисках следов борьбы, потом метнулся в комнату. Измятая постель, опрокинутый стул, груда одежды в кресле.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
Нервы были натянуты до предела, и Учихе начало казаться, что еще чуть-чуть, еще секунда – и они со звоном порвутся, как струны.
Следом за ним в помещение влетели Киба и Шино.
- Эй, что случилось?! – воскликнул Инузука, громко дыша и оглядываясь.
Акамару вдруг тревожно заскулил, а в следующее мгновение зарычал.
Саске, не отвечая, медленно шагнул к постели Наруто и так же медленно протянул руку, чтобы взять с подушки исписанный листок бумаги. Почерк был незнакомым, отпечаток чакры писавшего тоже.
Иероглифы расплывались перед глазами, никак не желая складываться в связный текст. Черточки, штрихи, росчерки… След чьей-то дикой злости и ненависти, заложенный в надпись…
Учиха нахмурился и заставил себя сосредоточиться, отбросить посторонние мысли.
«Кого ты предпочтешь спасти: своего любовника или мир в своей деревне? Или же решишь просто сбежать – и от выбора, и от ответственности? Тебе ведь не привыкать к предательству, Учиха Саске, не так ли?»
Что?.. Что за ерунда?!
Это было похоже на чью-то дурную шутку. Абсурдную шутку, пошлую до обыденности.
«Мир в своей деревне»?..
И тут все вдруг встало на свои места. Разом, словно что-то щелкнуло в голове.
Мозаика сложилась полностью – и от представшей перед мысленным взором картины у Саске на секунду перехватило дыхание.
Он с присвистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и отрывисто бросил, комкая записку в кулаке:
- Так. Быстро. Один – к Хокаге, другой – в дом Нара.
- Нара? Но зачем?! – вытаращился Киба.
- Саске, ловушка явно это, - одновременно с напарником заговорил Шино.
Учиха проигнорировал обоих, быстро подошел к шкафу, в котором они хранили оружие и снаряжение.
После затянувшейся апатии и бездействия последних проклятых недель мозг работал с ошеломляющей скоростью, анализируя все происходящее, все детали, даже самые незначительные и незаметные, все непроизнесенные слова.
Киба следил за его действиями подозрительным взглядом, потом с удивлением в голосе позвал:
- Эй, Учиха, ты… ты что, улыбаешься?!
- Что? – переспросил он… и вдруг осознал, что уголки губ действительно разъезжаются в кривой усмешке.
Тревога лопнула мыльным пузырем.
Саске посмотрел на свои чуть дрожавшие от возбуждения руки и усмехнулся шире.
Наконец-то.
Наконец-то у него появился враг из плоти и крови. А значит – с ним легко можно будет справиться.
Он почти не заметил, как Шино потянул друга за плечо, и они оба покинули дом. Саске это больше не касалось. У него есть свое дело.
Кунаи, сюрикены. Взрывные печати – вдобавок к тем, что всегда были у него с собой. Пара особых свитков. Катана.
Осталась последняя вещь. Саске резко выдохнул и решительно развернулся.
Он точно знал, где она хранится.
Уверенно выдвинул нижний ящик стола, надавил на скрытый рычаг, чтобы открыть потайное отделение.
Она была там.
Что ж… ставки приняты. Игра наконец началась.
После очередного покушения на Хокаге совет потребовал, чтобы Тсунаде обязательно выбрала себе телохранителя. На возмущенные вопли Шизуне, что она в случае необходимости сама способна защитить свою начальницу, никто не обратил внимания.
Тсунаде сначала долго ругалась, потом решительно отвергла всех кандидатов, предложенных Советом, ибо прекрасно понимала, что настоящей целью этих так называемых «телохранителей» будет шпионить за ней. В итоге Пятая выбрала себе телохранителя сама, причем кандидатура повергла Совет в шок: взгляд Тсунаде остановился на ученице самого уникального дзенина всей Конохи, Майто Гая. Главным аргументом было то, что Тен-Тен прекрасно владела тайдзюцу и разнообразным холодным оружием, так что дзюцу противника, направленные на блокировку чакры, не смогли бы серьезно помешать ей в бою. К тому же, за Тен-Тен поручилась Сакура, да и без этого Тсунаде прекрасно знала, что с этой стороны может не бояться удара в спину.
Гай утирал счастливые слезы, вещая всем встречным, что «сила юности победит все» и что «его девочка уже совсем выросла!». Тен-Тен нервно улыбалась и смотрела на родного сенсея выработанным за много лет страдальческим взглядом «я-работаю-с-идиотами». Члены Совета, попытавшиеся было озвучить свои возражения, немедленно подверглись жестокому нападению Гая, вставшего на защиту своей ученицы. Это оказалось для них слишком, поэтому вопрос телохранителя для Хокаге больше не поднимали. А у Тсунаде появилась еще одна помощница. Рядовые жители деревни шептались по углам, полувшутку-полувсерьез, о том, что власть в Конохе безраздельно захватили женщины, но Пятая эти шепотки царственно игнорировала.
Тен-Тен же была по-настоящему счастлива. Во-первых, она, всегда чувствовавшая себя отстающей неудачницей на фоне своих товарищей по команде, наконец-то смогла показать, что тоже чего-то стоит. А во-вторых, Тсунаде-сама была ее кумиром с детства, и нежданно-негаданно стать телохранительницей и помощницей одной из легендарных саннинов… это было очень похоже на воплощенную в жизнь мечту.
…А сейчас ей в полной мере представилась возможность продемонстрировать, на что она способна.
Иногда Саю хотелось взять самую большую кисточку, щедро обмакнуть ее в лужицу лунного света на деревянном полу и написать этой серебряной краской самую лучшую свою картину.
Он где-то читал, в какой-то старой книге, что лунный свет умеет творить чудеса. Умеет изменять реальность.
Сай давно хотел перерисовать свою собственную жизнь – но прекрасно знал, что этого ему никто не позволит.
Слово «свобода» на деле жило только в словарях.
Поэтому Сай продолжал рисовать свои обычные картины. Гротескных львов, хищных птиц, бесформенных чернильных монстров. Его искусство было его оружием. И одновременно – его сутью.
Хотя, никакого противоречия. Ведь сам Сай и был всегда не более, чем просто оружием.
Лунный свет струился сквозь распахнутое окно, ветер хозяином гулял по комнате, тьма затопляла углы, как вязкая болотная жижа. Сай сидел у стены в позе лотоса, положив на колени обнаженную катану, и спокойно улыбался.
Клинок пел и просил крови.
…Все правильно – оружие и может только разве что просить. И не имеет никакого права требовать. Равно как и не имеет никакого права на какие-либо собственные желания.
Потому что иначе это уже бракованное оружие.
А от бракованного оружия избавляются.
Без сожалений и колебаний.
Лунный свет серебрил пол, рисовал на нем манящую тропу, которая вела в окно. Сай сквозь полуприкрытые веки смотрел прямо перед собой и в струях серебристого света видел улыбающееся лицо своего брата.
А потом поднялся одним плавным движением и решительно шагнул на лунную тропу, надевая маску.
Пора.
-
-
31.12.2008 в 22:33Сколько Шикамару себя помнил – у него всегда была куча проблем. Причем проблемы эти были самыми разнообразными и затрагивали все сферы его жизни.
Началось все крайне банально: он родился.
И порой это нехитрое и, по сути, не от него самого зависевшее действие казалось Шикамару самой большой его ошибкой.
Проблемы были связаны с семьей, с учебой, с бесконечными дурацкими миссиями… с пережитой три года назад войной…
Но, разумеется, самые серьезные, самые значительные проблемы были всегда связаны с женщинами.
…Шикамару с детства – нет, даже не мечтал – планировал, что лет до тридцати будет ходить на миссии, чтобы обеспечить себе безбедную спокойную старость, потом женится на какой-нибудь девушке из гражданских, может даже, не очень красивой, но тихой и скромной. У них будет двое детей, сын и дочь, которые сначала пойдут в Академию, потом станут шиноби и довольно быстро покинут родительский дом. А Шикамару будет сидеть на крыльце, играть в сеги или смотреть на облака и курить свои сигареты, ставшие неотъемлемой частью жизни. И умрет раньше жены.
Вот только – ничто никогда не получается согласно плану.
И почему-то вместо какой-нибудь тихой, скромной домашней девушки, ни разу не державшей в руках ничего опаснее кухонного ножа, он, Нара Шикамару, один из самых гениальных стратегов Конохи, умудрился сделать предложение руки и сердца дипломатическому послу страны Ветра, хитрой, резкой, грубой, коварно-опасной стерве. Да еще и время с обстановкой выбрал самое что ни на есть романтичное: в процессе затяжной и по сути безнадежной войны, буквально накануне последнего сражения. На самом деле, Шикамару решился на этот поступок лишь потому, что уже не рассчитывал пережить войну… но и тут все тщательно выстроенные планы оказались разрушены вмешательством одного сумасшедшего героического идиота, всегда сводившего на нет любые логические построения – как врагов, так и друзей.
И Шикамару пришлось отвечать за свои слова.
Жизнь – это действительно сплошные проблемы.
…Ночь была тихая и холодная. Он целый день провозился в Штабе, разбирал бесконечную документацию, от которой уже тошнило. В этом году члены Совета, видимо, окончательно впали в старческий маразм (да, он никогда не отличался особым почтением к старшим), потому что решили вдруг провести экзамен на звание чуунина не летом, а в конце осени. Чтобы соискатели «могли продемонстрировать свои навыки по выживанию в тяжелых погодных условиях». Х-ха, что за бред! Кому нужны испытания в действительно тяжелых погодных условиях – могут прогуляться, например, в горы. Но с Советом не поспоришь, к тому же, остальные страны дали свое согласие.
Темари, которой в этом году предложили честь быть главным экзаменатором, тоже пропадала в Штабе целыми днями, моталась от резиденции Хокаге к посольствам других стран и, что неудивительно, была последнее время дико зла и раздражительна.
- Кретин, долго ты еще будешь пялиться на свои дурацкие облака?! – словно в ответ на его мысли прозвучал мрачный голос.
Шикамару чуть вздрогнул, сообразив, что действительно вот уже минут пять вдумчиво изучает темное ночное небо, и перевел взгляд на Темари.
Та презрительно фыркнула, резко отбросив с лица выбившуюся из прически прядь, и пихнула его локтем в бок:
- Пошли уже, придурок, а то так и до полуночи домой не доберемся!
Шикамару флегматично потер пострадавший бок и двинулся вслед за женой.
«Кретин», «придурок», «болван»… пожалуй, самым лестным прозванием из всех, которыми его оделяла Темари, было слово «лентяй».
Да уж. Ничего нет прекрасней супружеской жизни.
…Последнее время они виделись очень редко. Чуунинские экзамены всегда были связаны с изрядным количеством проблем и конфликтов, а тут еще это абсурдное требование Совета о казни… угораздило же Наруто потерять память в такой неподходящий момент! Для полного счастья сейчас не хватало еще только какого-нибудь тайного заговора давних неприятелей…
Но, как бы там ни было, Темари вдруг решила, что хочет устроить тихий семейный ужин. Поставленному перед этим фактом Шикамару оставалось только тяжело вздохнуть и отпроситься с работы пораньше.
…Холодный вечер. Давно таких не было.
Дом Нара четко вырисовывался на фоне темно-синего неба. Пустая, затаившаяся в тишине громада – мать и отец Шикамару еще неделю назад отправились на долгосрочную миссию в страну Молний.
Тонкая струйка дыма серой лентой устремлялась в небо. И все же облака красивее…
Шикамару закашлялся от неожиданности, когда Темари вдруг с силой хлопнула его по спине, и выронил сигарету.
- Хватит уже курить эту дрянь! И вообще, не смей больше курить в моем присутствии!
С этими словами она поднялась на крыльцо и через плечо бросила на него пристальный взгляд, сверкнув темными глазами.
Что это на нее вдруг нашло? Раньше ведь нормально относилась…
Наконец прокашлявшись, Шикамару тоже поднялся по ступеням и попытался взять жену за руку, но та увернулась и двинулась вперед по коридору, не включая света.
Тихо и темно. Только ее дыхание впереди. Только скрип открывающейся двери.
Шикамару чуть усмехнулся и поспешил следом, шагнул в темную, едва посеребренную лунным светом комнату…
…ш-ш-шорох…
…и едва успел метнуться назад в коридор, уходя, уворачиваясь от целого залпа сюрикенов, которые хищно впились в стену у него над головой.
Комната буквально звенела от ощущения чужой чакры, незнакомой и враждебной.
Дверь с тоскливым скрипом захлопнулась.
А Темари осталась по ту сторону.
-
-
31.12.2008 в 22:34Сакура медленно шла по темной пустой улице, но мысленно все еще была в резиденции Хокаге.
Какое-то странное, мутное тревожное чувство уже не первый день не давало ей покоя. Тяжесть на сердце – не дает дышать, не дает связно мыслить.
И самое главное – Сакура никак не могла уловить причину этой застывшей в воздухе тревоги. Вроде ведь все спокойно, мирное время, единственная забота – грядущие чуунинские экзамены. Никакая опасность Конохе не угрожает, а уж Хокаге – тем более.
Да, вроде бы, беспокоиться совершенно не о чем. Совершенно.
Если б не Наруто.
Наруто… Крикливый надоедливый мальчишка, так отчаянно мечтавший, чтоб все вокруг признали его существование.
Признали.
Вот только…
Кто бы мог подумать всего несколько лет назад, что когда-нибудь все будет так! Они ведь строили совершенно другие планы, совсем по-другому представляли себе свою дальнейшую жизнь. Свое будущее.
Сакура беспокоилась из-за Наруто. Сильно беспокоилась. Конечно, этот идиот обладал уникальнейшим талантом успешно выпутываться из самых невероятных неприятностей, в которые предварительно по своей же вине и попадал…
Но все равно.
Слишком долго. Слишком долго уже продолжалось это подвешенное состояние.
О, разумеется, амнезия может длиться годами! Так что несколько недель – это сущая мелочь… но Сакуре эти недели и казались годами. Если не десятилетиями.
Наруто всегда все делал быстро. Справлялся со всеми проблемами одним решительным наскоком. Всегда куда-то спешил, бежал, мчался, торопился жить, торопился урвать от мира все…
А теперь он словно бы застыл. Замкнулся в своей собственной памяти. И эта его неподвижность была неправильной. Пугающей.
Впрочем, гораздо больше Сакуру пугало состояние Саске. Романтический ореол, которым она окружала его в детстве, давно угас, оставив просто очень усталого и слишком озлобленного человека, неспособного позаботиться даже о самом себе. Ворчливого, мрачного, временами полубезумного – особенно сейчас.
Но такой Саске был для Сакуры куда ближе и дороже, чем идеальный невозмутимый Саске-кун.
И она, наверное, не смогла бы сказать, из-за кого сейчас тревожится больше: из-за обеспамятовавшего Наруто… или же из-за Саске.
Сакуре было смешно и стыдно за себя прежнюю. За бесконечные восторженные вопли «Саске-кун!!!» и презрительные взгляды в сторону Наруто. За свой эгоизм, свою трусость, свою бесполезность… за свои наивные детские капризы. И все, что она могла во искупление – это делать вид, что они по-прежнему команда номер семь, одно разумное существо, способное менять мир вокруг себя… хотя Саске говорил, что их и не было никогда, как единого целого.
Из-за всей этой суматохи с экзаменом еще с утра защемило нерв под ребрами, и больно было дышать. Сакура поморщилась, потерла бок и устало вздохнула.
Тихие темные улицы. Знакомые с детства, но теперь почему-то казавшиеся странным опасным лабиринтом. В небе, прямо над головой, неподвижно висела луна – слишком круглая и слишком яркая.
Ли понимал. Он, наверное, был единственным, кто действительно понимал, как тяжело сейчас Сакуре, хотя та и старалась никому этого не показывать.
Все последние недели она, стиснув зубы, наблюдала за тем, как слепо разбредаются в разные углы Наруто и Саске, и отчаянно желала врезать им обоим. Столкнуть их лбами, чтобы не смели, даже не думали повторять прежних ошибок! Ей очень, очень хотелось помочь… но Саске смотрел на нее – да и вообще на всякого, кто приближался в эти дни к Наруто, - с такой всепоглощающей ненавистью, что Сакура просто терялась. Не знала, что – и как – ей делать… А Ли всегда был рядом. Подставлял надежное крепкое плечо.
Рок Ли. Ее муж. Она до сих пор не могла поверить, не могла привыкнуть к этому слову… может, еще и потому, что не пожелала менять фамилию.
Ли – верный, преданный, восторженный, немножко слишком уникальный и немножко слишком добрый… Сакура действительно любила его.
Но все-таки скорее как друга.
И из-за этого постоянно чувствовала вину.
Сакура потерла озябшие плечи и прибавила шаг. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Холодно. А еще в воздухе витало какое-то странное давящее предчувствие скорой грозы.
Гроза в конце октября? Бред.
Впрочем, окружающая реальность вообще последнее время сильно напоминала какой-то бредовый сон, от которого все никак не удавалось очнуться…
Интересно, Ли уже дома? Впрочем, вряд ли: наверняка снова задержался в Академии, проводя необходимую подготовку к грядущим экзаменам. Значит, Сакуре нужно поспешить, чтобы успеть приготовить ужин до его возвращения. Она готова была поспорить, что этот ненормальный трудоголик опять забыл поесть.
А завтра… Завтра она обязательно навестит Наруто, наплевав на все сумасбродства Саске! Потому что ее подозрения относительно истинной причины амнезии только усилились, к тому же, и Тсунаде-сама подтвердила ее догадки.
Печать. Печать каким-то образом запечатала не только Девятихвостого, но и память Наруто. То есть попытаться высвободить его воспоминания с помощью какого-нибудь сильного медицинского дзюцу значит одновременно выпустить на волю Зверя.
Замкнутый круг. Если память не вернется – существует опасность, что Девятихвостый подчинит себе сознание Наруто и вырвется на свободу. Если память вернется – Зверь может высвободиться вместе с ней.
Поэтому Наруто должен справиться сам. Победить своего демона – он ведь делал это уже не раз, он обязательно справится!
И поэтому Сакура завтра принесет ему фотографии. Целый огромный альбом их общих детских фотографий. Потому что она уверена, что фотографии эти Наруто понравятся.
Сакура остановилась посреди очередной темной улицы и едва заметно усмехнулась.
Совет может заткнуть свои требования себе в глотку, а то и куда подальше. Она ни за что не позволит убить Наруто!
Да и никто из них не позволит. Саске вообще скорее разнесет в пыль всю Коноху – причем безо всяких колебаний и сожалений – чем отдаст кому-то своего друга-брата-любовника.
Вот только сам Наруто никогда не простит, если из-за него – не из-за Акацки, не из-за Орочимару, не из-за очередной войны с Камнем – из-за него самого будет разрушена его деревня.
Значит, нужно найти какой-то другой выход.
Сакура посмотрела на луну, чуть прищурилась – и буквально в последний момент успела перехватить в воздухе остро блеснувший кунай, который должен был вонзиться ей в горло.
В то же мгновение откуда-то с крыш спрыгнули, соскользнули по-кошачьему гибкие тени и окружили неподвижную Сакуру плотным кольцом.
Двенадцать. Она должна чувствовать себя польщенной?
Да-а, похоже, одиноким девушкам не стоит ходить ночью по темным переулкам, даже в родной деревне…
Нападавшие не произнесли ни слова. Просто сразу атаковали.
Лунный свет тускло блестел на белых масках анбу.
Небо над Конохой медленно затягивали тучи.
-
-
13.03.2009 в 19:10-
-
21.03.2009 в 14:09-
-
04.04.2009 в 19:46-
-
04.04.2009 в 19:58Благодарю за добрые слова, рада, что Вам понравилось.)
Этот фанфик давно закончен, в сообществе выложены все десять глав.
-
-
04.04.2009 в 20:03*пошла читать дальше, безумно счастливая*