Lavender Prime | Шестая уловка by J.B. McDrаgоn — @дневники: асоциальная сеть

16.02.2008 в 22:10

Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения

Часть 6
Болезнь и ее последствия

Он и забыл, как же в Стране Снега холодно. О, разумеется, у всех при словах «Страна Снега» всплывает в памяти покрытая снежным настом замерзшая земля, украшенная большими пушистыми сугробами. За кадром, однако, остается злобный кусачий ветер, швыряющий острую снежную крупу в глаза, до тех пор, пока человек не ослепнет. Никому не вспоминается постоянное ощущение, что воздух крадут из твоих легких, а горло пересыхает, и ты начинаешь кашлять так сильно, что становится больно. И то, как промерзают твои ноги и пальцы - сколько бы носков ты ни надел в попытках сохранить их в тепле, - становится только хуже, потому что ток крови замедляется, и конечности в итоге замерзают еще сильнее. Как холодеют твои зубы, промерзая до ломоты в челюстях. Как увлажняется твой подбородок, когда ты заматываешься в шарф, так что ветер, находя щелочку в твоей обороне, не просто холодит кожу, а замораживает ее, и следующее, что ты понимаешь – что твое лицо застыло, а кожа оледенела. А если ты не прикрываешь лицо шарфом, то дышать практически невозможно, и губы обветриваются настолько, что начинают трескаться и кровоточить.
Ирука Страну Снега ненавидел. Теперь он знал это точно. Осознал, что когда говорят «В Конохе зимой холодно» – это ничто по сравнению с фразой «В Стране Снега зимой холодно». Он прочувствовал разницу собственным нутром, но так и не смог припомнить, что такого ужасного натворил в прошлой жизни, за что ему пришлось так сурово расплачиваться в этой.
Должно быть, тогда он был отъявленным мерзавцем, грабящим женщин и сирот, другого объяснения быть не может.
Он ввалился в подъезд своего дома, обильно потея под плащом, но по-прежнему дрожа от остатков засевшего в нем холода. Болели даже кости, а мускулы устало подрагивали. Из носа текло не переставая, а мысли начали путаться. Его живот нервически сотрясался и от этого болел уже долгие часы, и все, чего он хотел – дойти до дома, и чтобы его тихо-мирно стошнило в унитаз, а не в ближайшую канаву.
Он открыл дверь в квартиру и зажмурился от ударившего по глазам света. Света?
– Йо.
У Ируки сердце упало.
– О боги, – выдохнул он. – Если собираешься меня прибить, пожалуйста, сделай это быстро.
– Ну что же вы, Ирука-сенсей, – опять это «сенсей» как оскорбление, – с чего вы решили, что я хочу вас прибить? – звучало это почти как мурлыканье, и все инстинкты Ируки дружно вопили «Опасность!». Печально, но их намертво глушила нарастающая головная боль.
– Слушай, у тебя есть полное право желать моей головы на блюде после того, как я заставил тебя осушать болото, – пробормотал Ирука, слишком вымотанный, чтобы защищаться. – Только, пожалуйста, пусти меня сначала в ванную.
Какаши встал с дивана, убирая в карман книгу отвратительно оранжевого цвета.
– Зачем? Хочешь принять душ? – Он стоял прямо на дороге. Проклятье, даже если бы Какаши стоял на другом конце комнаты, он все равно смог бы преградить путь. Ируке захотелось заплакать: он определенно был кем-то хуже отъявленного мерзавца; он был автором книжонок, вдохновивших Джирайю на написание Ича Ича.
– Меня сейчас стошнит, – объявил Ирука так ясно и четко, как только смог. Все неприятно завертелось, причем как внутри, так и снаружи, и он из всех сил попытался скрыть это от Какаши. Хотя, в принципе, какое это имело значение? Тошнота, как выяснилось, делает мысли прозрачными и ясными, как никогда.
– Что ж, эту отговорку ты раньше не использовал, – задумчиво произнес Какаши. – Очко за креативность.
В горле поднималась желчь.
Ирука ломанулся через прихожую, ему было уже без разницы, там Копирующий или нет. На пути выросла фигура в черном, и его желудок сделал резкий кульбит...
– Черт, да тебя сейчас стошнит! – Под аккомпанемент этих слов Какаши Ирука чуть не отдал богу душу на пути в ванную.
Самостоятельно до унитаза ему бы ни в жизнь не добраться, в этом он был твердо уверен. Впрочем, это не удалось даже с помощью Какаши, но все же мусорная корзина лучше, чем ничего.
Желудочная кислота обожгла горло и ударила в нос. Он почувствовал, как чьи-то руки отводят с лица волосы, выбившиеся из-под резинки, и ощутил безграничную благодарность.
– Ирука, ты знаешь, что у тебя жар? – с тревогой в голосе спросил Какаши.
Ирука застонал и кивнул, но только после того, как убедился, что не изойдет рекой недовольства при каждом движении головы. Он скорее почувствовал, чем услышал вздох Какаши и его шепот «Месть может подождать», а потом его вытряхнули из плаща.
– А, холодно, – вяло запротестовал Ирука.
– Потому что ты весь горишь. – Голос Какаши был сух и безэмоционален; Ирука понимал, что сейчас важнее сбить жар, чем сохранить тепло, вот только его это совершенно не радовало. – Ты весь изгвазданный, – буркнул Какаши, стаскивая с Ируки мокрую от пота водолазку. Ируку опять затрясло, пришлось шмыгать носом, чтоб удержать текущие ручьем сопли. До него донесся звук льющейся воды, а потом по его спине прошлось что-то влажное и холодное.
– Эй! – запротестовал он, отталкиваясь от унитаза, стараясь избежать неприятного прикосновения тряпки.
– Не веди себя, как ребенок, – буркнул Какаши. – Я не верю, что ты заболел нарочно, чтобы избавится от меня. Знаешь, я же не собирался по-настоящему причинять тебе вред. А если дело только в свиданиях со мной, то достаточно было сказать «Нет».
Ируке пришлось приложить усилия, чтобы развернуться в пол-оборота и послать Какаши скептический взгляд.
– Я говорил «Н...» – По лицу прошлась мокрая тряпка, и он отдернул голову. Чего делать явно не стоило – мир вокруг пошел хороводом, а оркестр в голове грянул в литавры.
– Боги, убейте меня кто-нибудь, – простонал Ирука и бросил попытки сопротивляться. Он осторожно сел и только жалко дрожал, пока Какаши обтирал его от пота. Тряпка шлепнулась в раковину, а потом Ирука остался один.
Один унитаз по-настоящему его понимал. Единственный, кто любил его в любом состоянии. Ирука прошептал это про себя, вздрогнул, лязгнул зубами и пообещал всем своим предкам разом, что если они хотя бы в этот раз ему помогут, он будет возжигать на домашнем алтаре свечи раз в неделю. Нет-нет, два раза в неделю.
– Вот, держи, – проворчал Какаши, появившийся в ванной и притащивший с собой плед. Обернул его вокруг Ируки и энергично растер ему предплечья.
Ирука немножко расслабился.
– Сможешь справиться с куриным бульоном? – тихо спросил Какаши.
Одна мысль о еде заставила Ируку вновь прильнуть к унитазу.
– Похоже, что нет, – прозвучало над ним, и Какаши в очередной раз отвел ему волосы с лица.
Ирука слабо застонал. В горле першило от кашля, а желудочная кислота только усугубила дело.
Ему непременно нужно вымыть свой унитаз.
В конечном итоге он привалился в углу, уставясь взглядом в пространство. У него болели даже глазные яблоки.
– Да, даже унитаз - как трон, – неразборчиво пробормотал чунин, пока Какаши рылся в ящиках шкафа. – Опять в мечтах, опять влюблен...
Какаши замер и посмотрел на него.
– Что?
– Я складываю оду унитазу, – невнятно пояснил Ирука. Краем глаза он заметил, что плечи Какаши начали подрагивать, а голова в изумлении качнулась несколько. – Да дождётся унитаз! – еле слышно продолжил Ирука.
– Сенсей, по-моему, вам нужно поспать, – хихикнул Какаши, опускаясь рядом с ним на колени с расческой в руках.
– Странно, ты меня даже не оскорбил. – Чунин осторожно поглядел на Копирующего, ожидая какого-то подвоха.
Какаши на миг уставился на него в ответ, потом помотал головой и потянулся снять с Ируки резинку.
– Я тебя никогда не оскорблял.
– Конечно, оскорблял, – заупрямился Ирука, закрывая глаза, когда зубья расчески прошлись по его волосам, нежно убирая беспорядок с лица. – Всякий раз, когда называл меня «Ирука-сенсей».
Рука, приглаживающая волосы, остановилась.
– Хм. – Вот и вся реакция, и Какаши продолжил расчесывание.
Подтаявший и вновь замерзший лед прилично спутал ему волосы – Ирука в жизни бы не подумал, что из-за переохлаждения у него появится такой колтун, но Какаши был осторожен. Он бережно распутал все узелки, потом зачесал волосы назад и завязал в хвост.
– Может, чаю с ромашкой? – мягко предложил Какаши.
Ирука только протестующе захныкал и покрепче закутался в плед. Если он представит, что ему все это снится, может, тогда он перестанет чувствовать себя живым трупом. Дохлый номер, конечно, но каких только странностей не бывает в жизни.
Он не знал, сколько просидел, прежде чем его накрыла очередная волна тошноты, и он склонился над своим белым другом. Какаши не было рядом, но волосы в лицо и не лезли.
– Потому что я люблю с ним делиться сокровенным... – продекламировал он, когда привалился обратно к стене. – Он и ждёт... он очень верный! ...э-э... Очень верный унитаз...
– Все еще «Ода унитазу»? – поинтересовался Какаши, появляясь на пороге ванной.
– Это раз! И потом - он дурные не скажет слова, это два! – пробормотал Ирука, глаза его были полузакрыты.
Какаши только хихикнул и вновь опустился с ним рядом.
– Вот. Выпей.
Ирука воззрился на кружку так, словно та могла внезапно ожить и цапнуть его.
– С ромашкой. Обратно не пойдет, – прошелестел голос Какаши.
Ирука продолжил рассматривать поднесенное. Чтобы добраться до кружки, ему придется выпростать руку из теплых объятий пледа.
Словно прочитав его мысли, Какаши подул на чай, остужая, и поднес его ко рту Ируки. Тот осторожно отхлебнул.
– Вкусно, – выдавил он.
– Спасибо, – ответил Какаши. Отставил кружку и, стянув перчатку, скользнул рукой под плед, чтобы дотронуться до шеи Ируки.
Ирука почувствовал, как начинает заливаться краской, но был слишком слаб, чтобы волноваться по такому поводу. К тому же, на нем все еще были трусы. И обувь тоже. Чунин вздохнул.
– Тебя все еще лихорадит. Надо впихнуть в тебя какую-нибудь еду, а потом можно будет накормить тебе лекарствами.
Одно только упоминание о еде исторгло стон из всего существа Ируки.
– Ну хорошо, – уступил Какаши. – После того, как пройдет твоя тошнота.
– Спасибо, – благодарно прохныкал Ирука.

URL

16.02.2008 в 22:10

Lavender Prime

Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения

***

Он смутно помнил, что было дальше. По крайней мере, его больше не тошнило. Уже хорошо. Он искренне хотел, чтобы желудок перестал шалить. С самого детства он мечтал, как он и его желудок растут в согласии, общаются душа в душу, как самые преданные друзья, но уж никак не блюют вместе. Ну, может, хором жалуются на чересчур острый красный перец и испорченную еду. Хотя, конечно, все это могло быть горячечным бредом.
Непонятно как, но Ирука в какой-то момент обнаружил себя сидящим на диване и держащим ложку с бульоном. Когда он очухался достаточно, чтобы понять, что происходит, то забарахтался, сопротивляясь, смутился, а кончилось все тем, что он облил Какаши теплым бульоном.
– Извини, – пробормотал Ирука, снова впадая в полубессознательное состояние.
– Ничего страшного, – ответил Какаши, но по голосу было непохоже, что он действительно так считает – звучал он раздраженно. Дзёнину пришлось перерыть весь шкаф Ируки, прежде чем он нашел там чистую водолазку. Она висела на нем мешком – даже больше, чем его обычные водолазки.
Ирука приоткрыл глаз и подсматривал за ним сквозь ресницы.
– А ты и правда маленький, да? – сонно прошептал он, не повышая голоса, чтобы свести головную боль к минимуму.
Какаши посмотрел на него и приподнял бровь. Ирука заметил, что может видеть обе его брови, и только потом осознал, что Какаши снял и хитай-ате, и маску. Вокруг нормального глаза выделялся треугольник загорелой кожи.
– По-моему, я достаточно большой, – настороженно заметил Какаши.
– Костлявый, – невнятно пояснил Ирука, закрывая глаза от бьющего в них света – пусть даже и от слабой кухонной лампы. – Тебе надо больше есть.
В голосе Какаши ясно слышалось веселье.
– Конечно, сенсей, как скажете. – И в этот раз «сенсей» прозвучало не оскорблением. – Выпей еще бульона. А там посмотрим, нельзя ли скормить тебе что-нибудь жаропонижающее.
– У мя все ще жар? – уныло уточнил Ирука. Его бросало то в жар, то в холод, и казалось, что ноги никогда не согреются.
– Выпей еще бульона.
Ирука зарылся поглубже в диванно-пледовую нору.
– Спать, – пробормотал он.
– Бульон, – отозвался Какаши.
Ирука проигнорировал его с пофигизмом больного и несчастного. Он услышал вздох, а потом его подняли в воздух и куда-то переместили. Наверное, он бы ужасно смутился, обнаружив себя на коленях другого мужчины, но сейчас у него слишком болело горло, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Ему хотелось спать, спать и еще раз спать, а Какаши ему мешал.
Ирука бессвязно заворчал и повернул голову, вдыхая свежий запах своего стирального порошка, смешавшийся с запахом теплой мужской кожи. В памяти всплыло слабое воспоминание о чудесных летних днях с Хаяте, и Ирука внезапно испытал острое желание бережно прикусить зубами бледную кожу горла Какаши.
Какаши – это не Хаяте.
– Ну же, сенсей, – пробормотал Какаши, легонько его встряхивая. – Надо выпить.
Сил спорить не было. Чунин поднял голову и отпил из прижатой к губам чашки, только поморщился, когда жидкость обожгла горло. Как только в Ируку была влита вся порция, Какаши всучил ему воду и таблетки.
Тот безропотно их проглотил, хотя горло заболело от усилий.
– О боги, кто-нибудь, убейте меня, – простонал Ирука, откидываясь обратно, на узкую грудь Какаши.
– Если ты достаточно здоров, чтобы желать умереть, значит, выживешь, – заметил Какаши. Слова, вибрируя, отдавались в костях, и голос казался глубже.
– А ты сегодня большой оптимист, – Ирука разлепил один глаз и скосил взгляд на дзёнина.
Какаши улыбнулся в ответ.
– Ну, ты заставил меня осушать болото. Надо же и мне немного порадоваться.
– Отъебись, – буркнул Ирука.
Какаши улыбнулся, и улыбка была такой же широкой и ясной, какая угадывалось по единственному видимому глазу, когда он был в маске.
– Люблю, когда вы в таком состоянии, сенсей. Такой теплый и размякший...
– Не приставай к больным людям. Вот же псих, – проворчал Ирука, пытаясь сидеть максимально неподвижно, потому что при малейшем движении голова просто раскалывалась.
Какаши хихикнул, потревожив Ируку. Тот недовольно застонал.
– Прости, – тихо извинился Какаши.
Ирука вновь закрыл глаза и опустил голову на мускулистое плечо. Он почувствовал вздох Какаши, пусть и не услышал его.
– Ирука, как хорошо, что от твоего рта все еще пахнет тошнотой, – пробормотал Какаши, так тихо, что Ирука едва его расслышал. – Иначе я бы не смог устоять перед таким искушением.
Ирука думал было запротестовать, но лекарства взяли свое – головная боль приутихла, и горло першило уже не так сильно. И, раз болезненная чувствительность уменьшилась, тело потребовало сна.
Этому желанию он сдался без боя.

***

Он проснулся на диване, весь в поту. Жар вернулся, он чувствовал это по тяжести в голове и легкой дрожи в руках. Ирука рывком сел, заметив попутно, что его трусы все еще на нем, а вот обувь снята, и огляделся.
На кухне был бардак, но бардак, который он сам оставил неделю назад. Все же немножко беспорядка добавилось, а на кофейном столе, между стаканом воды и остывшим тостом лежала записка. Рядом со стаканом горкой лежали таблетки.
«Ирука, – гласила записка. – Вынужден уйти. Выпей это. Но сначала поешь. И ложись спать. Я уже сообщил, что ты болеешь. В холодильнике остался суп и немного куриного бульона.»
Подписи не было, но ее и не требовалось. Ирука застонал и потер виски, потом дисциплинированно съел тост и выпил лекарства.
И только затем в изнеможении завалился спать.

***

– Ирука...
Он накрыл голову диванной подушкой, чтобы спрятаться от шума, и сразу же зашелся в приступе кашля
– Блин. Ну от тебя и воняет, – заметила Анко, появляясь на пороге квартиры.
– Болею, – буркнул он. Добраться до постели потребовало бы слишком много сил, так что он весь день провалялся на диване.
Одна мысль о душе вызывала страшный упадок сил, так что он решил, что пока обойдется. Жар спал или пропал совсем, так что он уже мог с уверенностью сказать, что выживет.
Печально.
– Вот как. Я утром видела, как Какаши уходил в твоей водолазке – она ему слишком велика, но так мило смотрится, кстати! – и подумала, что, может, ты наконец-то сдался.
– Отьебись, – пробурчал Ирука.
– Ты ему отказал?
– Почти. – Он сунул подушку под голову и воззрился на Анко. – Не могла бы ты принести супа? В холодильнике.
Она громко пнула дверь, чтоб та закрылась, и пошла на кухню, стуча каблуками по полу. Ирука поморщился.
– Ух ты. Вкусный суп, – уважительно признала Анко. – Сам варил?
– А что, похоже, что я в состоянии? – проворчал Ирука в ответ. Ему было прекрасно известно, какой суп вкусный, а уж особенно – какой он был необыкновенно свежий (что означало, что Какаши посреди ночи сходил невесть куда за свежими овощами), к тому же суп был разлит по маленьким мискам, так что ему оставалось только поставить одну из них в микроволновку и вуаля! Суп.
Его начало терзать гигантское чувство вины.
– То есть... Какаши был здесь... всю ночь... и ничего не было? – Микроволновка просигналила, Анко достала суп, ложку и принесла все Ируке.
– Ничего не было, – подтвердил чунин, садясь, голос его был хриплым, чуть ли не сорванным. Тут его накрыл очередной приступ кашля, такой силы, что Ируку чуть наизнанку не вывернуло. Боги, горло опять безумно разболелось.
– Итак... Он пришел к тебе, после того, как ты засунул его в болотную жижу...
– Не забудь про деток. И тренировку чунинов, – кисло добавил, Ирука, берясь за чашку.
– ...Увидел, что ты болен, сварил тебе суп, не уходил до утра... и даже не воспользовался ситуацией?
Ируке вдруг так ярко вспомнилось желание куснуть шею Какаши, что он жарко покраснел.
– Нет. – Дыхание около его виска, глубокое сердцебиение под его щекой, твердые мышцы на поддерживающей его спину сильной руке. Ласковые пальцы, отводящие назад его волосы и собирающие их в хвост.
О боги.
– Так что... ты бы даже мог с полной уверенностью сказать, что он был... джентльменом?
– Отъебись, Анко, – беспомощно пробормотал Ирука и набрал полную ложку куриного супа.
– В общем... Теперь ты можешь сказать, что твои подозрения в его психической ненормальности... были безосновательны?
– Прямо сейчас я тебя ненавижу, – буркнул он сквозь непрожеванный ломтик картофеля.
– Я просто так сказала, – пожала плечами Анко. Молчание длилось с минуту, Анко тем временем изучала его. – Ты и впрямь чертовски плохо выглядишь.
– Вот спасибо, – недовольно проворчал Ирука.
– Я имею в виду – действительно плохо.
– Убирайся.
Анко рассмеялась и встала.
– Ты должен извиниться перед мальчиком.
– Этот мальчик старше тебя.
– Ты уклонялся, как мог. Ты задолжал ему извинение. Большое извинение.
– Я знаю. Знаю, – страдальчески выдохнул Ирука.
– Ирука, я серьезно. По твоей вине ему пришлось расправляться с кучей дерьма, а потом поступил так.
– Да знаю я! – заорал Ирука, потом схватился за голову так, словно боялся, что она взорвется. – Боги, просто уйди отсюда! Я в курсе! Я перед ним в большом долгу! У меня о нем сложилось неправильное мнение! Уходи!
Смех Анко еще долго звенел в воздухе, хотя сама она уже ушла.

URL

16.02.2008 в 22:11

Lavender Prime

Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения

***

Ирука тщательно обманывал себя тем, что совсем не ожидает прихода Какаши, но тот все равно не приходил. Когда чунину стало лучше, и он вернулся к преподаванию и работе в центре миссий, то продолжал ожидать прихода Какаши.
Тот не приходил.
Он зашел отдать отчет о миссии и получить новое задание, вежливо улыбнулся, заметил, что Ирука выглядит лучше, и ушел.
После его ухода ошарашенный Ирука почувствовал себя... чуть ли не обманутым. Он вообще-то собирался по-быстрому оттарабанить извинения, а потом сообщить Какаши, что тот его по-прежнему не интересует.
Хотя он продолжал вспоминать глухое биение его сердца и присущий только Какаши запах леса и разнотравья, с примесью собачьей шерсти.
Чистой собачьей шерсти.
А Какаши все не приходил.

– Эй, – сказал Котецу, через полторы недели после того, как Ирука вернулся с миссии, – там, случаем, не твой преследователь? Кстати, как у вас дела?
Ирука вздрогнул, оглядел бар и увидел Какаши, стоящего рядом с Асумой, и невозмутимого, как обычно.
– Я, э-э, не знаю, – выдавил Ирука. – Он перестал за мной бегать.
– Ну, ты ведь этого и хотел, верно? – немного недоуменно уточнил Котецу.
Ирука провел ладонью по волосам – проклятье, опять сегодня резинка порвалась – и, нахмурившись, уставился в стол.
– Ирука все еще должен ему извинение, – хихикнула Анко, сидящая на коленях Гая. – Вот только трудновато извиняться, когда он больше не маячит поблизости.
– Но сейчас-то он поблизости! – воскликнул Котецу. – Прямо здесь! Там! Прямо во-он там! Рядом с Асумой! Ирука, ты же даже не смотришь!
Ирука неотрывно вглядывался в свое пиво.
– Котецу, я знаю, где он, – тихое бормотание было едва слышно. – Просто сейчас не время.
– Мой вечный соперник никогда бы не заставил тебя унижаться, – серьезно сказал Гай. – Я верю, что с его точки зрения – он всего лишь делает то, чего ты хочешь.
Ирука продолжил разглядывать пиво.
– Это ведь именно то, чего ты хочешь? – нажал Гай.
Ирука вздохнул и продолжил сверлить взглядом пиво.

***

Его по-прежнему терзало чувство вины. Он вспоминал запах, когда Какаши появился в центре миссий после случая с болотом – который навсегда отпечатался в мозгу Ируки – а также в памяти всплывало то, как неимоверно бережно Какаши расчесывал ему волосы. Да, совершенно верно, чувство вины его просто убивало.
Он, наконец, собрался с духом и отправился к поместью клана Хатаке.
Здание выглядело старым, почти таким же старым, как дом Учиха, хотя, конечно, не таким большим, потому что было рассчитано на одну семью. Но сад был прекрасен – причем Ирука был уверен, что Какаши не прикладывал к этому рук. Не потому, что не смог бы – просто вокруг мельтешили садовники, подстригая изгородь, а дверь ему открыл представительный мужчина в клановом кимоно.
У Ируки язык отнялся, словно присохнув к небу, в руке болталась забытая бутылка сакэ.
Глупо. Бутылка саке? Конечно, он бы выбрал хорошее вино, но Какаши мог позволить себе его столько, сколько захочет. О чем он вообще думал? Если уж он так хотел извиниться, мог бы всего-навсего предоставить Какаши возможность самому выбрать себе миссию!
Мужчина, открывший ему дверь, по-прежнему выжидающе смотрел на него.
Он, наконец, смог из себя выдавить, что ищет Какаши – только чтобы услышать, что Какаши нет дома.
Наверное, он на миссии. Ну конечно. Все как обычно – он ушел на миссию и...
– Он навещает друзей. У мемориала, – добавил мужчина.
Ирука нахмурился.
– О. Хорошо. Спасибо.
Он мог бы пойти к мемориалу.
Он не должен ходить к мемориалу.
Он хотел закончить все как можно скорее, и чтобы ему никто не помешал.
Он не хотел беспокоить Какаши.
Однако, пока он спорил сам с собой, ноги сами принесли его к памятному камню.
Какаши был там, как и было обещано. Ирука застыл и просто смотрел на него.
До тех пор, пока Какаши не обернулся и увидел его.
Он почувствовал, как щеки наливаются краской, и вышел из-за дерева.
– А, я не хотел тебе мешать, – медленно начал Ирука. – Я просто... – Он взмахнул бутылкой саке, зажатой в руке. – Просто хотел поблагодарить тебя. За ту ночь. И, м-м, извиниться. За свое поведение. – Он поморщился. Слова выходили чопорными и холодными, как будто он их специально подбирал.
Сейчас Какаши подколет его в своем напыщенно-ехидном стиле, и Ирука сможет вспомнить, почему ему не нравится этот мужчина.
Вместо этого Какаши вежливо улыбнулся.
– Всегда пожалуйста, извинения приняты. – Он помедлил и осторожно подсказал:
– Это мне?
Ирука бросил взгляд на бутылку в своей руке. И опять начал заливаться краской.
– О! Да. Вот. – Пройдя пять шагов, нужных, чтобы приблизиться, он протянул руку с саке и трусливо остался стоять на месте. – Тебя, э-э... давно не было видно, – неуклюже сказал он.
Какаши вскинул голову.
– Ты достаточно ясно дал мне понять, что не хочешь, чтобы я находился поблизости. Признаю, еще никто не заболевал, только чтобы избавиться от меня. Эффективный способ. Надо будет запомнить.
Ирука покраснел еще больше.
– Я не нарочно.
Слова Какаши били наотмашь.
– Нет, на самом деле я так, конечно, не думаю. Но это было очень эффективно.
Ирука вспомнил худощавую грудь под своей спиной и теплую кожу; румянец усилился.
– Ох. Прости.
Какаши только пожал плечами и вновь обратил взгляд на мемориал. Легко дотронулся до камня кончиками пальцев, затем развернулся и улыбнулся Ируке.
А потом пошел прочь.
Ирука запаниковал. Он должен был что-то сказать. Он сам не знал, почему, но должен был.
Но ничего не приходило в голову.
– Э-э... Какаши...
Копирующий обернулся посмотреть на него, одна рука засунута в карман, во второй бутылка.
– М-м... У тебя моя водолазка.
Какаши наклонил голову.
– Я пришлю ее тебе обратно. – И развернулся, чтобы снова уйти.
Паника нахлынула с новой силой.
– Можно тебя о кое-чем спросить?
Какаши еще раз остановился и вежливо улыбнулся под маской.
– Почему я?
Дзёнин почесал затылок. Потом воздел руки к небу.
– Я – великий Шаринган Какаши, дзёнин с тысячей дзюцу! – Потом расслабился и сунул свободную руку в карман. – Не так-то много людей пытаются заставить меня соблюдать дисциплину. – Он пожал плечами. – Я был впечатлен.
– О, – промямлил Ирука. – Ты хочешь сказать, что если бы я согласился встретиться с тобой, но не увлекся бы – ты бы отступил?
Какаши широко улыбнулся и кивнул.
– Но ты этого не сделал! Вместо этого ты пытался застращать потенциально неуравновешенного дзёнина, бывшего АНБУ.
Угу.
Они постояли, помолчали. Ирука мялся, не зная, что еще сказать, надеясь, что Какаши нарушит тишину. Тогда он смог бы припомнить, почему он не хотел встречаться с этим мужчиной. Даже несмотря на то, что он говорил ему приятные комплименты, нянчил его всю ночь, и ни разу не притронулся, потому что Ирука не хотел, чтобы до него дотрагивались. Несмотря на то, что Какаши изо всех сил старался тогда, с детьми, и во время тренировки чунинов тоже, и даже завершил ту миссию с болотом.
И даже несмотря на то, что у него все-таки была шикарная задница.
Какаши повернулся, чтобы уйти.
Ирука проклял сам себя и глупое осознание того, что может быть – только может быть! – он перестарался в последние недели, что может быть – только может быть! – Какаши все же джентльмен – назойливый, это все признавали, но, в конечном итоге, джентльмен – и, может быть, – только может быть! – Ирука уже по-настоящему...
Он едва смог признаться в этом самому себе, а с каждой секундой Какаши уходил все дальше и дальше. Проклятье. Мужчина был умным, сексуальным и определенно горячим.
– Я тут подумал, – громко и быстро сказал он, пока не передумал, – что я мог бы... э-э... куда-нибудь пойти с тобой – Ирука вздрогнул от собственной смелости и добавил:
– В благодарность.
Какаши остановился в очередной раз, черная униформа и зеленый жилет почти сливались с тенями деревьев.
– Вы не обязаны этого делать, Ирука-сенсей. – Но не сдвинулся с места.
Ирука сглотнул комок в горле и нервно почесал затылок.
– Я... Я знаю. Но я составил о тебе неверное, плохое мнение, а сейчас мне бы хотелось... – У него кончились идеи. – Я бы хотел... – Все еще никаких идей. Он нахмурился.
– Узнать меня поближе? – предположил Какаши, приближаясь.
– Ну... Да. Точно. Узнать тебя поближе.
Какаши подошел совсем близко. Поднял вверх головную повязку и стянул маску, спустив ее на горло. Это обнажило его шею, и Ирука смог еще раз полюбоваться гладкой бледной кожей.
– Думаю, – тихо выговорил Ирука, – я хочу узнать тебя поближе.
– Так... ты предлагаешь мне встречаться?
Ирука залился румянцем.
– Не испытывай зря удачу, – буркнул он.
Какаши рассмеялся, короткий быстрый смешок. У него даже зубы красивые, бессильно подумал Ирука.
– Сейчас от тебя не несет тошнотой. И внезапная болезнь тебя больше не спасет, – предупредил Какаши, и Ирука был поражен, как же все-таки хорошо маска скрывала эту хулиганскую усмешку.
– Э-э, да, я в курсе, – выпалил Ируку, стоя на месте, как прикованный, пока Копирующий медленно подбирался к нему вплотную.
– И что, планируешь начать близкое знакомство друг с другом с секса?
Какаши язвил, как обычно, но глаза его сияли.
– Нет, – возразил Ирука, предупреждающе подняв палец.
Дзёнин усмехнулся.
– Тогда, может, начнем с поцелуя?
Ирука поразмыслил над этим. Поднятый палец по-прежнему разделял их как невидимый барьер. И тогда бледная ладонь обхватила этот хлипкий символ, потянула вниз, опуская.
– Полагаю, один поцелуй меня не убьет, – заключил Ирука, изо всех сил пытаясь не думать слишком много о теплой коже и покусывании шеи.
На миг появилась и пропала та самая ехидная усмешка, и Какаши, наконец, сделал последний шаг к нему.
Поцелуй оказался слаще, чем Ирука когда-либо мог предположить.

URL

16.02.2008 в 22:12

Lavender Prime

Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения

***

Ирука широко зевнул, одной рукой поддергивая штаны, второй приглаживая спутанные волосы.
– Доброе утро, соня! – весело поприветствовала его из своего окна Анко, тщательно нанося на веки подводку.
– Утро, – через сквозь зевоту отозвался Ирука. Он отпустил штаны, и те моментально сползли ниже, почти до неприличия. Впрочем, рубашка все прикрывала.
– Не насыплешь мне хлопьев? – попросила Анко, поглядывая на него. Замерла, разглядывая его, потом медленно расплылась в улыбке.
– Что? – защищаясь, спросил Ирука.
– Ты выглядишь на редкость хорошо оттра...
Он отмахнулся от нее, но тут открылась дверь в спальню, и из нее вышел Какаши, в трусах-боксерах и очередной водолазке Ируки. С его левой груди катана когда-то срезала большой кусок кожи и мышц, и теперь он немного стеснялся своих шрамов.
Одна из многих вещей, которых Ирука узнал за прошедшие пять – нет, шесть – свиданий.
И три проведенных вместе ночи.
У этого парня и в самом деле была шикарная задница. И он потрясающе выглядел в водолазках Ируки: казался как-то меньше, напоминая привидение своей сливочно-белой кожей и смертоносной грацией. Гибкое тело и выступающие кости только усиливали это впечатление.
Какаши перехватил взгляд Ируки и многозначительно приподнял бровь.
– Ты выглядишь крайне самодовольным.
Ирука, усмехаясь, пожал плечами.
– Завтрак?
– Хм.
Ирука пошарил в холодильнике, отыскивая там яйца, раздумывая, нет ли у него, часом, бекона. Действительно, Какаши надо лучше питаться, решил он.
– Доброго, Какаши, – хихикнула Анко.
– Утра, – откликнулся тот. По кухонному полу проскрежетал стул.
– Эй! Ты тоже выглядишь хорошо оттраханным! Что у вас там произошло? Кто кого? – полюбопытствовала Анко, голос звучал чуть ли не обиженно.
Ирука изучил отражение на дверце микроволновки и увидел ехидную и немного ленивую улыбку, медленно расплывавшуюся по лице Какаши.
– Даже не надейся узнать, – мурлыкнул дзёнин.
– Вот негодник, – пробурчала Анко. – А ну, дай сюда мои хлопья! Мне уже скоро выходить!
Ирука кинул ей через окно весь пакет целиком и рассмеялся, глядя на удивленное лицо Анко. Потом дотянулся через стол до Какаши, взял тонкую руку, поднес губам и стал прикусывать кончики пальцев.
– Знаешь, – через какое-то время сказал Ирука, мысленно оглядываясь на прошедшие недели, – я тут одного не понимаю.
– Хм? – Какаши лениво приподнял брови.
– Зачем ты спрашивал Итачи, не хочет ли он с тобой перепихнуться?
Выражение лица стремительно приобретало хмурый вид, брови поползли вниз.
– Итачи? Я никогда не предлагал ему заняться сексом. Я не настолько сумасшедший.
Ирука заморгал. Встал, проверил яичницу, потом прислонился к столу рядом с Какаши. Рассеянно проследил пальцем изгиб неприкрытого маской подбородка Какаши.
– А Ибики сказал, что предлагал.
Какаши нахмурился.
– Нет. Я однажды заметил Итачи, что он дерется как девчонка. Но никогда не просил переспать со мной. – Тут Какаши понимающе прищурился. – Постой-ка... Ибики, случаем, в тот момент не в каллиграфии практиковался?
Ирука застыл.
– Ибики занимается каллиграфией?
– Да, только не хочет, чтобы кто-либо знал. Его дверь была закрыта?
Ирука дернул головой.
– Да.
– Тогда он тренировался в искусстве каллиграфии и мечтал от тебя избавиться. – Какаши медленно улыбнулся; выражение, подозрительно похожее на восторженное благоговение, скользнуло по его лицу. – Вот ублюдок.
Ирука посмотрел на него. Потом помотал головой и свалил бумаги и пришедшие рекламки, валяющиеся на столе, в мусорную корзину.
– Что это? – поинтересовался Какаши, выхватывая одинокий клочок бумаги.
Ирука мельком глянул и фыркнул.
– Моя «Ода унитазу». У меня был жар, помнишь?
Какаши на секунду затих, потом продекламировал:
– Ну а он... Он прослушать готов хоть поток моих гадостных слов?
Ирука покраснел.
– Я был болен! – воскликнул он и разложил по тарелкам яйца и бекон. – И унитаз навеет грусть, – бормотал он про себя, рассеянно цитируя оду, – скажи ему – «Я вновь вернусь»...
– Анко ушла? – внезапно спросил Какаши, разворачиваясь так, чтобы заглянуть в окно.
Ирука бросил взгляд на отражение в дверце.
– Ага.
Кресло опять заскрежетало по полу.
– Тогда насчет завтрака у меня есть идея получше...
Руки обвились вокруг пояса Ируки, нос и проворный язык ткнулись в ухо. Ирука задрожал.
– Опять? Еще раз?
Он кожей почувствовал усмешку Какаши.
Он вывернулся, сгрузил тарелки на угол, потом развернулся к Какаши.
– Я тебе уже говорил, как тебе идет эта водолазка?
– М-м, – отозвался Какаши, руки его блуждали по телу Ируки.
Ирука усмехнулся и прикусил зубами изящную бледную шею.

Ода унитазу

© отсюда

Да, даже унитаз - как трон -
Опять в мечтах, опять влюблен...
Опять чего-то ждет...
Дождется, идиот!

И понеслось!
Да дождётся унитаз!
Я вернусь ещё не раз!
Это точно говорю,
Потому что я люблю,
С ним делиться сокровенным...
Он и ждёт... он очень верный!
Очень верный унитаз.
Это РАЗ!
И потом -
Он дурные не скажет слова -
Это ДВА!
Очень преданный притом:
Никогда не оставит мой дом.
И я, сидя на нем, не смолчу -
Просто все что хочу -
Прокричу!!!
Ну а он... Он прослушать готов
Хоть поток моих гадостных слов.
Ничто с унитазом меня не разлУчит!
Таких не бывает в природе случаев!
Ну разве что летом, да под кустом...
Но всё же...обычно приносится в дом...
Хозяйственность людям издрЕвле присуща.
Все в дом, что находят на море ль, на суше.
А если что в желудке родится твоем -
Ты даже не думай - неси только в дом!
Лишь в дом, да к родному неси унитазу.
И облегченье наступит сразу!

...И унитаз навеет грусть,
Скажи ему - "Я вновь вернусь",
И лишь когда пойдут дожди
- Не жди!
Но унитаз обязан ждать
С утра и в полночь,
В дождь и в зной -
Он мой!
Ему ты пой, хоть обнимай,
Тебя разлучит только май.
Душой ты только не растай,
Прощай!
Меня и май с ним не разлучит!
Такой печальный вышел случай.
Пойду сейчас, напьюся чаю -
По унитазу так скучаю...
Его ты нежно обними,
И крышку подними -
А если хочется, то блюй...
На всех наплюй.
Да. Одноногий инвалид
Всегда молчание хранит:
Хоть блюй, хоть плюй -
Ему одно - ведь не говно
В него роняют. Да и тогда
Он переварит все всегда -
Такая ерунда!

URL

17.02.2008 в 05:39

nomad_child

being an arrogant asshole is a lot harder than it looks (c)

Понравилось очень

Фанфик замечательный и переведено с душой. КакаИрук я не фоннат, однако читала с большим удовольствием. Спасибо!

Заметны некоторые помарки и недочищенные повторы слов, но я думаю что вы и ваша бета легко с этим разберетесь)

ведутся переговоры, при отрицательном ответе текст будет убран!
Автор несговорчив? Жаль Т_Т Я все заглядывалась на его(ее?) крошку Power...

URL

17.02.2008 в 12:34

Lavender Prime

Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения

nomad_child
Спасибо.
Автор несговорчив?
Автор не "несговорчив". Она просто не говорит ни "да", ни "нет". Ей лестно, она обещает подумать, написать, ответить, просить написать ей попозже... И так n раз подряд, скоро уже почти год (правда, я у нее большие фики прошу).
Надеюсь, что все же повезет получить разрешение на Power, у автора отличные вещи!

URL

19.02.2008 в 13:57

Lamilla

А, какой ржачный фик!
Спасибо за перевод!

Местами прямая речь неправильно оформлена, но такие мелочи легко исправляются

Автор не "несговорчив". Она просто не говорит ни "да", ни "нет". Ей лестно, она обещает подумать, написать, ответить, просить написать ей попозже... И так n раз подряд, скоро уже почти год
Ужасы нашего городка :str:

URL

21.02.2008 в 12:05

Гость

респект!

URL

21.02.2008 в 21:19

Гость

Ржала как ненормальная. Особенно понравилось:
Потому что я люблю с ним делиться сокровенным... – продекламировал он, когда привалился обратно к стене. – Он и ждёт... он очень верный! ...э-э... Очень верный унитаз...
Класс!!

URL

26.02.2008 в 13:15

Гость

Гг прочитала на одном дыхании. Когда дочитала пятую главу чуть не взвыла, када не увидела проды, но потом нашла ее в камментах))) Это сцупир, мне бЭзумно понрава)) :bravo: