Varda Ni | Зимой

[narutofiction]

автор: Varda Ni
название: Зимой
персонажи: Суйгецу, Забуза, Кисаме
рейтинг: G
жанр: джен
дисклеймер: что не мое, то Кишимото.

- Холоднохолоднохолодно…
Чайник пляшет в замерзших руках, разбрызгивая ледяную воду. Еще несколько па, и наконец-то удастся водрузить его на плиту, если только Суйгецу окончательно не запутается в своем одеяле, в которое закутался в попытке сохранить тепло. В Скрытом Тумане зима, и из-за жуткого холода и приближающихся праздников в академии отменили занятия. Впрочем, как показалось ученикам, зря. Делать совершенно нечего, а в классах хотя бы было тепло, не в пример этому каменному мешку – общежитию, где температура едва ли выше уличной.
Конфликтная ситуация – вот как это называют. Но конфликтовать-то особо и не с кем, все скрытые деревни готовятся к праздникам, и даже угрюмые интриганы-песочники на время отложили свои козни. Скорее всего, начальство опять не ладит с дайме, миссий, ко всему прочему, мало, вот и нет денег, а значит, нет отопления, общая нехватка горячей воды и прочие прелести жизни. А потом будут бунтующие шиноби, покушения на мизукаге, события станут развиваться сродни снежному кому, может, вплоть до гражданской войны. Но мысли Суйгецу дальше отопления не шли. Плевать, кто на верхушке, лишь бы не приходилось прыгать по кухне в одеяле и отказываться от тренировок с семпаем, жалобно поскуливая: «Вода замерзает».
Суйгецу слишком хорошо, для своего возраста, знает анатомию и соотношение тканей и веществ в теле. В нем немного больше воды, чем в обычном человеке, но этого немного вполне достаточно, чтобы постоянно бояться замерзнуть насмерть.
Чайник закипает медленно, носик выплевывает тоненькие струйки пара с жалобным свистом. Тихо, все остальные попрятались по своим комнатам, забившись под одеяла по двое, а то и по трое. Суйгецу недовольно ругается себе под нос, искоса поглядывая в окно. Там только белый, белый, белый, он режет глаза, колется, неуютный. И черная точка…
Забуза старается вышагивать ровно, но то и дело сбивается, однако побежать – ниже достоинства самого юного мечника в истории Тумана. Последние метры он преодолевает единым слитным прыжком и сразу же барабанит дверь:
- А ну открывайте! Знаю же, что вы, мелкие, видите!
Прежде чем впустить семпая Суйгецу украдкой еще раз выглядывает в окно. Забуза подпрыгивает, пританцовывает, хлопая в ладоши – презабавнейшее зрелище.
- Семпай, чаю хотите? – Мальчишка заискивающе улыбается, но треугольные зубы делают эту улыбку жутковатой. На Забузу это не производит ни малейшего впечатления, у кого в деревне нет такой улыбки? Он втискивается в помещение, не обращая внимания, что стряхивает снег мимо коврика-тряпки, и спокойно сообщает:
- Уши оторву.
Момочи Забуза – удивительный человек. Над его шутками смеются все, даже если они не смешны. Но дети не боятся Дьявола Скрытого Тумана, несмотря на угрозы и печально знаменитый экзамен-бойню. Возможно, дело в том, что мечник ничего не скрывает от них, рассказывая даже о самых темных страницах своей насыщенной биографии. А еще относится к ним как к взрослым, всерьез. Суйгецу же просто считает, что Забузе нравится возиться с детьми.
- К черту чай. Одевайся и пошли.
Мальчик вздрагивает и сверлит семпая недовольным взглядом:
- Но…
- Знаю, знаю, вода замерзает. Мы в гости идем, там тепло.
Суйгецу недовольно рычит – спорить с Забузой совершенно бесполезно – и нарочито медленно натягивает куртку и ботинки.

На улице настолько холодно, что все приготовленные язвительные реплики, упреки и возмущения застывают, кристаллизуются вместе первым облачком пара, вырвавшегося изо рта. Шаги семпая широкие и быстрые, поспевать за ним сложно, особенно если мелко дрожишь и постоянно спотыкаешься.
- И это будущее нашей деревни? – Забузе-то хорошо с его бинтами на лице, губы, чай, не мерзнут. – Чего ты там плетешься? Двигайся быстрее, тогда не замерзнешь.
Суйгецу даже рта не раскрыть, да и не ему объяснять, что казенная куртка свое уже отслужила. Он гордо вскидывает голову и обгоняет остановившегося мечника, тихо пофыркивая, как тут же в его спину что-то врезается, едва не сбив с ног. Мальчик удивленно разглядывает открытые плечи семпая, снова вышедшего вперед, неуверенно ощупывая свалившуюся ему на плечи дзенинскую жилетку. От нее пахнет потом, кровью, грубой тканью и металлом, разнообразное оружие в потайных карманах оттягивает ее вниз. Но жаловаться грех, Суйгецу быстро вскакивает и догоняет Забузу, беззаботно насвистывающего какой-то известный праздничный мотив.
Очередная улочка заканчивается тупиком, точнее средних размеров домиком. Какой-то дзенин развешивает над дверью праздничные фонарики, его пальцы замерзли до посинения. То есть, так думал Суйгецу, пока незнакомец не обернулся.
Еще давно мальчишка получил в академии обидное прозвище: Рыба, ведь даже Забуза казался смуглым по сравнению с его голубоватой кожей. Правда, через несколько недель, после двух крупных драк, об этом забыли и предпочитают не вспоминать до сих пор.
Но никто не заслуживал этого прозвища так, как этот незнакомец. Суйгецу нервно сглатывает, когда маленькие белесые глаза, резко выделяющиеся на синем лице, с подозрением оглядывают мальчика с головы до ног.
- Кисаме-сан, я смотрю, вы подготовились, - заметно, что Забуза улыбается, искренне забавляясь ситуацией. Жабры Кисаме угрожающе подергиваются, и когда Суйгецу уже готов позорно ретироваться за спину семпая, мужчина оглушительно чихает и смеется, его голос скрипучий, неприятный:
- Хех, малыш Забуза. А что это за килька с тобой?
- Сами вы селедка, - мальчик дергает Забузу за край кофты.– Семпай, зачем вы меня сюда привели?
- Затем. Кисаме-сан, мальчонка неплохо кусается, а я не собираюсь носиться между вами, поддерживая разговор, и что еще там может быть.
- А, забей. Не важно все это, смотри лучше, - рыбоподобный дзенин исчезает в дверях, и тут же слышится возня, грохот и бормотания. Забуза мелко трясется, едва сдерживая хохот, когда Кисаме спиной пытается протиснуться в узкий проем, - ты посмотри, какой я гений!
Суйгецу слышал об обычае наряжать на праздник деревья. Если точнее, ели. Вокруг деревни росло немало хвойных, но, как правило, это были либо вековые деревья, либо хилые, полуживые деревца. В общем, ничего подходящего.
Однако, то, что держит в руках Кисаме, - не дерево. Это скорее похоже на склеенную крупную чешую, обмотанную украшениями. Суйгецу снова дергает семпая за кофту, недоверчиво насупившись.
- Это меч такой. Самехада, - Забуза говорит тихо, почтительность в его голосе смешивается с еле уловимой досадой и смешливыми искрами в глазах. - Самый известный из семи великих мечей.
Кисаме с гордостью встряхивает оружие, украшения печально звенят, сталкиваясь друг с другом и чешуйками. Мечник скалится, и не понять, что означает эта улыбка:
- Все то ты знаешь, малыш. Да, а чего стоим? Все в дом, праздновать, выпивать, можно и закусывать!

Суйгецу смотрит на стол и не может отвести взгляд - для живущего на пособие ученика академии это настоящее пиршество. Еды много, больше, чем он мог себе представить. И потихоньку отступает преследующий с самого утра холод, движения из дерганных становятся медленными, ленивыми. Сытый и довольный, Суйгецу развалившись лежит на тахте, вылавливая из банки с компотом сморщенные яблоки, краем уха слушая разговоры старших. Дзенины пьют саке стопка за стопкой, бинты на лице Забузы размотаны и полуспущены, болтаются петлями на шее, он что-то нетерпеливо объясняет, тыча пальцами в какие-то точки на столешнице. Кисаме слушает молча, давит один за другим орехи, ссыпает получившееся крошево себе в рот, смахивает шелуху прямо на пол. Суйгецу морщится, глядя на них, как вдруг его взгляд останавливается на импровизированной елке. Сквозь спутанную мишуру матово блестят иссиня-черные чешуйки, их цвет завораживает. Мальчик аккуратно спускает банку с остатками компота на пол и подходит к прислоненному к стене мечу. Наклоняется к рукоятке, рассматривает маленький череп на самом конце. Он матово-белый, чуть желтоватый, как настоящая кость. Суйгецу не хочется думать, что кость, и правда, может быть настоящей, и уж тем более, чья это может быть кость. Он почти не дышит, когда расстояние между его пальцем и чешуйкой становится меньше сантиметра. И в тот же момент Кисаме отставляет в сторону кувшинчик с саке и резко поворачивается:
- Не трожь, - дзенин не сводит своих рыбьих глазок с мальчика, пока тот не садится обратно на тахту в обнимку с банкой, и добавляет уже мягче, - меч чакру высасывает.
На пару минут в комнате воцаряется неловкая тишина, нарушаемая только хрипящим пьяным дыханием Забузы. А затем Кисаме начинает говорить.
Суйгецу знает почти все эти легенды про семь великих мечей: и про хранителей стихий, и про озерную принцессу, и про древних королей. Но скрипучий голос старшего дзенина придает им какую-то особую магию и жизнь, то, что раньше считалось всего лишь сказкой, теперь кажется реальным. И становится как-то тоскливо, когда видишь, во что превратились легенды: в ютящихся в кособоких домиках убийц. От преданий остались только гордость и непоколебимая воля, нежелание подчиняться. Суйгецу смотрит на Самехаду и вспоминает, как пытался поднять тяжеленный тесак Забузы – Отрубающий головы. Меч Кисаме привлекает мальчика своими возможностями, да, он пугающе уродлив, он создан ужасать, но именно в этом скрывается неуловимая красота. Понимая, насколько это невозможно – ведь он не принадлежит к семьям мечников, Суйгецу все же думает, что для праздника это неплохое желание. Желание стать частью этих легенд.

Утром вместо душа Кисаме полуголым выпрыгивает из домика прямо в сугроб и яростно растирает себя снегом, что-то выкрикивает, смеется. Забуза щурится из-за обилия бликов и понемногу отпивает из отобранной у Суйгецу банки.
- Хороший компот.
- И вам доброе утро.
Суйгецу осторожно касается снега голой пяткой и тут же отдергивает ногу, холодно, слишком. Семпай кидает на пол пустую банку и кивком указывает на Кисаме:
- Присоединишься?
- Но вода,- мальчик осекается, заметив усталый взгляд Забузы, как бы говорящий: «Опять? Сколько еще будешь жаловаться?», и окончательно принимает абсурдное, необратимое решение. Показав семпаю язык, он с разбега ныряет в сугроб.
Потому что за тонкой стеной находится самая желанная и самая недосягаемая игрушка. Мечники-герои… кому-то придется потесниться, ведь Забуза прав: Суйгецу кусается более чем неплохо.