Botan-chan | Замок тринадцати дверей | часть 1

[narutofiction]

автор: Botan-chan
название: Замок Тринадцати Дверей
пейринг/персонажи: Какаши/Ирука, немного Генма/Ирука
рейтинг: R
жанр: возьмём основу из fantesy, добавим в качестве начинки экшн, ангст, юмор и романс, предварительно перемешав, польём пикантным соусом из неявных кроссоверов. Название полученному блюду жанру повар автор предлагает придумать гурманам читателям самостоятельно.
статус: закончен
дисклеймер: не моё, не надо
саммари: "Алиса в Стране Чудес" по-коноховски. С тремя Алисами. Гыыыыыыыы...
примечания: все эпиграфы предоставлены Кышь в качестве гуманитарной помощи неимущим аффторам. Спасибо ей за это огромное

Замок тринадцати дверей.

Замок тринадцати дверей.

Я люблю рассказывать сказки,
О любви, о смелости, о боли.
Закрывай-ка, солнце мое, глазки,
Выпустим фантазию на волю.
Рассказать легенду о драконе?
О принцессе стройной, кареглазой?
Об открытой золотистой Двери?
Иль о Смерти нежной и прекрасной?
Или может мне комедию поведать
О шутах в веселой обстановке?
Иль балладу спеть о героических победах?
Записать рецепты для готовки?
Что ж, начну рассказ печальный и лукавый,
О сомнениях, о выборе, о страсти.
И о дружбе, помогающей справляться
И смотреть спокойно на чужое счастье.
Расскажу, как сказка стала былью,
Древний Замок вновь распахивает Двери,
Все утраты зарастают тихо пылью,
А в любовь - достаточно поверить.

На пороге.

Мы стоим на пороге,
Открывается дверь,
И ведут все дороги,
Сквозь туманы к тебе.
Шаг до двери остался.
Мы не знаем пока,
Что судьба усмехнется
И кааак даст нам пинка!
Мы стоим на пороге
Пустоты ли, мечты?
Набегает тревога –
Выбирать будешь ты.

Это был самый обычный, ничем не выдающийся погожий весенний денёк с ярким, тёплым солнышком, белыми кудрявыми облачками, горой документов на столе и громким спором Изумо и Котетсу, выясняющих, кто из них, гад такой, потерял одну из кружек-близнецов, принадлежащих неразлучным чунинам, и чьей же является оставшаяся. Солнечные лучи из окна припекали затылок всё сильнее, диспут становился всё горячее, а изучение несчастного сосуда велось уже чуть ли не на молекулярном уровне с пересчётом всех микроскопических царапинок, трещинок и химическим анализом осадка чая (мятный, значит хозяин – Изумо, жасминовый – Котетсу). В ход готовы были пойти такие веские аргументы, как плотно сжатые в компактную форму (в просторечии – кулак) пальцы, тотализатор щёлкал во всю, с жадностью сказочного дракона пожирая самые разнообразные ставки, начиная с того, кто хозяин оставшейся чашки, и заканчивая предположениями о тяжёлой судьбе утерянной, когда вдруг дверь резко открылась, и на пороге возник вестник судьбы, замаскировавшийся в скромном облике первой помощницы Годайме.
Шизуне внимательно обвела глазами штаб, весьма выразительно хмыкнула, пробормотав что-то вроде «по Хокаге и деревня собирается», и решительно подошла к столу у самого окна, на котором, вот досада для всех остальных, было меньше всего бумаг (ещё бы, сидящий здесь чунин вместо того, чтобы присоединиться к коллегам, преступно отлынивал от развлечения, ограничившись всего двумя ставками и предаваясь работе… ну, почти…).
-Ирука, извини, что отвлекаю, но тебя срочно хочет Цунаде-сама, - постучав пальцами по столешнице, сообщила женщина торчащему вверх тёмно-каштановому хвосту.
-В каком смысле? – недовольно пробурчали из-за какого-то свитка, в котором Шизуне с возмущением узнала обновлённое меню из Ичираку Рамен (раз в месяц хозяин придумывал новые виды своего фирменного блюда, о чём всегда сообщал постоянным клиентам).
-Сходи и узнаешь, - хмыкнула многострадальная правая рука самой эффектной за всю историю Конохи Хокаге, недовольно поджимая губы.
Честное слово, она была лучшего мнения об этом конкретном чунине!
Ирука вздохнул, отложил в сторону бумаги (вместе с упомянутым меню там была пара накладных, три запоздалых отчёта о миссиях и один свиток с контрольной работой, которую добрый учитель уже целый час пытался вытянуть хотя бы на тройку, но чувствовал, что шансов у него не остаётся), поднялся, машинально пригладив волосы, и направился к выходу вслед за Шизуне, провожаемый сочувственными взглядами.
В тот момент он даже не подозревал, насколько, на самом-то деле, это сочувствие оправдано.
В кабинете Годайме всё было обычно прямо-таки до умиления: выражение великомученицы на физиономии самой Цунаде, слабый запах саке, горы неразобранных бумаг и крики Наруто под окном. Идиллия… Единственным, что не вписывалось в привычный пейзаж, являлись два дзёнина, стоявшие посреди кабинета. Увидев их, Ирука невольно прикрыл глаза, мысленно умоляя сегодняшнего дежурного по небесам дать ему как можно больше терпения, потому что запасов своего личного может и не хватить.
Нет, против Ширануи Генмы скромный школьный учитель ничего не имел, даже совсем наоборот, хотя близкими друзьями они не являлись, но пообщаться с этим товарищем всегда было приятно и легко. Основная проблема заключалась во втором представителе славных шиноби Конохи, безалаберном, безответственном, распущенном, отвратительно эгоистичном и всегда раздражающе невозмутимом… в общем, определения можно было подбирать долго, и ни одно из них не характеризовало Хатаке Какаши с положительной стороны.
-Что случилось, Цунаде-сама? – деловито осведомился Ирука, приветственно кивнув Ширануи и демонстративно игнорируя ниндзя-копию.
Хватит и того, что сегодня утром этот субъект заявился в офис сдавать отчёт на неделю (на НЕДЕЛЮ!!!) позже установленного срока и устроил представление на радость всем присутствующим! Ирука предпочёл благополучно забыть о том, что, вообще-то, упомянутую забавную и специфическую беседу (читай, язвительную перебранку), славно повеселившую коллег, начал он сам.
-Случилось… - проворчала Годайме, потирая виски, - Опять с твоими подопечными.
-Что-то не так с Наруто? – Ирука невольно похолодел, когда воображение услужливо предоставило текст приказа, вменяющего небезызвестному генину в обязанность выполнение миссии ранга В или даже А, и ряд картинок, иллюстрирующих все те ужасы, которые могут поджидать на ней неопытного шиноби, одна другой кровавее.
Сзади послышался отчётливый смешок. Не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто являлся его автором. Хокаге демонстративно закатила глаза.
-Да при чём тут Наруто, что с ним может случиться! Сам же слышишь, вон как надрывается, так орать только от зверского здоровья можно! Я говорю о твоих нынешних учениках, Конохомару&Ко. Они пропали где-то в лесу, и их никак не могут найти уже с полдня. Поэтому вы вместе сейчас же отправляетесь, и чтобы без этих разбойников не возвращались!
-Хай, Цунаде-сама, - слаженно ответили все трое и поспешили ретироваться.

Покинув негостеприимный кабинет начальства, Ширануи Генма задумчиво покусал свой любимый сенбон, что всегда помогало ему сохранять душевное равновесие, рассеяно почесал щёку и поинтересовался:
-Интересно, а почему именно мы?
-А почему бы и нет? – пожал плечами Ирука, целеустремлённо двигаясь в сторону выхода из деревни, - Я – их учитель, вы – дзёнины, свободные от заданий, а в последнее время в округе неспокойно, мало ли, на кого дети могли наткнуться. Кроме того, их же найти надо…
Генма мысленно отметил, что Ирука старательно избегает упоминания имени того, кто, вероятнее всего, и займётся непосредственно поиском, и покосился на Какаши. Тот шёл с невозмутимой физиономией (насколько об этом вообще можно было судить в его случае), как всегда уткнувшись в книгу и, вроде бы, даже не слыша их разговора. Ширануи только хмыкнул про себя: копирующего он знал весьма неплохо и очень тонко разбирался в выражениях его маски. Сейчас, вне всяких сомнений, Хатаке был чем-то недоволен. Скорее даже, не чем-то, а кем-то. Откровенно говоря, Генма никак не мог понять, почему же так не ладят сенсей академии и его старый боевой товарищ. Не то, чтобы это было каким-то сверхважным секретом, который необходимо непременно разгадать, просто любопытно.
Самому же Ширануи Ирука нравился. Всегда спокойный, всегда с улыбкой, порой немного забавный и… хм… ну да, весьма и весьма милый, но с мелькающей порой в глазах тщательно скрываемой бесовщинкой, которая наводила на мысли, что тут не всё так просто, и непрозрачно намекала на немалые сюрпризы при тесном знакомстве. Именно поэтому, если говорить предельно откровенно, Генма уже некоторое время и собирался наладить более близкое общение с самым образцовым учителем Конохи, но как-то всё случая не выпадало, а тут подвернулся такой роскошный подарок от Хокаге – совместное задание.
Потом, когда уже всё закончилось, Ширануи не раз пинал себя за то, что в тот момент к самому предстоящему делу отнёсся крайне легкомысленно. Увы, неожиданно свалившееся на голову распоряжение Годайме не вызвало в нём никаких отрицательных эмоций, даже ни малейшего проблеска настороженности не возникло. Да и, чего греха таить, дело было вполне себе рутинным: юные шиноби, возмечтав о славе и подвигах, периодически отправлялись искать их себе на энное место в окрестные леса, собираясь вернуться под отчий кров, самое меньшее, со шкурой гигантского медведя через плечо, а то и каким-нибудь подлым врагом подмышкой. Как правило, малолетние герои появлялись в родных пенатах исцарапанные, перемазанные в грязи по уши и безо всяких трофеев, а порой, их приходилось отправляться искать. Обычно, это заканчивалось максимум сломанной рукой или ногой и агроменным нагоняем от переволновавшихся родителей.
Ширануи невольно мысленно улыбнулся, вспоминая, как когда-то давно, в розовой юности, и сам нередко пропадал из дома, свято уверенный в том, что уж вот кто-кто, а он-то точно вернётся не с пустыми руками и докажет всем и каждому свою неимоверную крутизну. Забавно, тогда его энтузиазма не убавляли даже следующие друг за другом неудачи… впрочем, он был ребёнком, а дети не знают, что такое процент вероятности или статистика и не обременены лишними сомнениями.
Между тем, они уже подошли к воротам. Генма покосился на сегодняшних дежурных и чуть не рассмеялся вслух: за столом лежал Нара Шикамару, сладко похрапывая во сне, а вокруг стола наматывал круги Рок Ли, громко рассуждая на ходу о том, как его переполняет сила юности и как он уделает всех, даже любимого Гая-сенсея. Честно говоря, Генма слабо представлял, каким образом можно под эти вопли не то, чтобы задремать, но и просто сосредоточиться на какой-либо мысли, но младшему Нара его недоумение было глубоко пофигу, как и вообще всё на свете. Силён парень, однако!
-Какие у нас генины, аж слёзы наворачиваются от умиления, - негромко заметил рядом Какаши, оторвавшись от своей книги и с непередаваемым выражением в единственном глазу наблюдая за уменьшенной копией своего «вечного соперника», - Впрочем, чему удивляться, учитывая, кто их учил. Даже дзёнинам с последствиями не справиться.
Генма удивлённо моргнул, не сразу поняв о чём идёт речь, тем более, что вот как раз по Року Ли и можно было писать диссертацию с темой типа «Пагубное влияние нестандартных наставников на неокрепшие души воспитанников». Впрочем, ему не пришлось долго пребывать в растерянности.
-Кажется, Хатаке Какаши признал, что не может в чём-то превзойти обычных учителей родной академии? Какая честь, - протянул с такой вежливой, что аж скулы сводило, улыбкой Ирука, развернувшись к непрошенному напарнику, - Или это зависть к своему любимому сопернику? Не самое достойное чувство.
«Однако!» - с лёгкой весёлой оторопью подумал Ширануи, растерянно глядя на вставших нос к носу дзёнина и чунина, одного – чуть наклонившегося и упёршего руки в боки, второго – приподнявшегося на цыпочки и недобро щурящегося. Надо признать, больше всего в тот момент парочка напоминала сошедшихся нос к носу, то есть, клюв к клюву бойцовских петухов.
-Ну что Вы, Ирука-сенсей, - почти промурлыкал Какаши, изображая безупречнейшее добродушие, – Куда уж мне в воспитатели рваться, я так, порезать кого-нибудь, скопировать, какие мелочи, право.
-Книжки разные почитать, - подхватил Ирука ему в тон, - Детей поскорее в сражение зашвырнуть. Так что они к Орочимару потом убегают.
Из-под маски ниндзя-копии донёсся отчётливый зубовный скрежет, и Генма поспешил вмешаться:
-Хватит, брэк, - он осторожно вклинился между спорившими, поднимая руки, - Вам не кажется, что сейчас не время? Что на вас нашло?
Ширануи одинаково укоризненно посмотрел сначала на одного, потом на другого. Какаши независимо хмыкнул и пошёл к воротам вызывать своих собак. Ирука резко покраснел и виновато опустил голову.
-В самом деле, у нас дети потерялись, а я… - вздохнул он, явно мгновенно утратив весь свой пыл, - Простите, Генма-сан, просто этот… - он выразительно покосился в сторону ниндзя-копии, окружённого небольшой стаей псов во главе со знаменитым Паккуном, и что-то втолковывающего своим питомцам.
Какаши, словно почуяв неласковый взгляд, обернулся, смотря с просто невероятным вызывающим ехидством.
-Что-то не так, Ирука-сенсей?
Генма на мгновение прикрыл глаза, задумчиво теребя зубами сенбон. Их прогулка обещала быть весёлой. Хотя, при всём желании, он не смог бы оценить, насколько.

Легко перепрыгивая с ветки на ветку, Какаши мысленно вопрошал себя, какая муха укусила сегодня утром Годайме, что она отправила его на такую миссию, да ещё в такой компании. То есть, против Генмы он ничего не имел, даже наоборот: не раз приходилось работать вместе, и лучшего напарника можно было только пожелать: умный, осторожный, прекрасно контролирует чакру, отличный боец. Но вот второй… гм… помощник…
Хатаке на мгновение скосил глаз в сторону Ируки и поспешно отвёл взгляд, как будто его могли в чём-то уличить. Высказал, правда не вслух, всё, что он думает, неизвестному шутнику свыше, который устроил такое забавное совпадение (у таинственного божества уши должны были сначала сгореть, а обугленные остатки – свернуться в трубочки). Сосредоточился на мелькающем впереди силуэте Паккуна, идущего по следу, но так и не смог окончательно отвлечься, продолжая краем глаза наблюдать за скачущей с ветки на ветку фигурой.
«Да, а как же безоблачно всё начиналось…»
«Ну, нельзя сказать, что тебя сейчас тоже что-то сильно не устраивает…»
С этим можно было только покаянно согласиться.
Какаши хорошо помнил то чувство насмешливого веселья и некоторого снисходительного умиления, возникшее у него при виде смущённой физиономии бывшего наставника новоиспечённых генинов, а так же неожиданное желание протянуть руку и почесать его за ушком, как маленького котёнка. Правда, довольно быстро выяснилось, что котёнок умеет царапаться и шипеть, но это не казалось чем-то серьёзным и особенно не повлияло на отношение ниндзя-копии. Всё поменялось несколько позже, при чём кардинальным образом.
В тот день, точнее, в ту ночь, Какаши был пьян. Вообще-то, он считал такой способ справиться с проблемами не только бесполезным, но и унизительным, но так уж сложилось: Саске всё-таки ушёл, Наруто лежал в больнице раненый, а его тоскливый взгляд прочно засел в памяти немым укором, плюс, словно специально так подгадало, наступил «юбилей» смерти Обито. Всё одно к одному. И поэтому Какаши был постыдно, беспардонно пьян, в одиночестве сидя в своей пустой, холодной квартире, даже не включая свет, и думал о том, почему же так получается, что он никогда, НИКОГДА не может удержать тех, кто ему по-настоящему дорог. Просто смешно, что всем известный гений на самом деле – столь откровенная бездарность.
Он не помнил, когда, каким образом и, вообще, зачем в его квартире появился Ирука. Он не помнил, о чём они тогда говорили и говорили ли, а не обошлись ли затеянной непонятно для чего пошлой, вульгарной дракой (физиономии к утру оказались раскрашены у обоих). Хотя нет, всё-таки они говорили, точнее, он говорил, и на самом деле, Какаши полжизни отдал бы за то, чтобы узнать, что же такого было в его страстном монологе, что на следующий день их отношения поменялись коренным образом.
Больше Ирука не смущался, не краснел, а на каждое слово в ответ мог выдать десять. Более того, в скором времени после внезапной метаморфозы характера любимого развлечения Хатаке, на дзёнина обрушилась прямо-таки лавина мелких и не очень неприятностей. Поначалу копирующий честно относил сие на совесть внезапно отвернувшейся изменницы-фортуны, но спустя какое-то время у него зародились очень, очень нехорошие подозрения. А ещё через сколько-то недель и вообще выяснилась масса интереснейших вещей… но это случилось уже позже.
Признаться, поначалу Какаши опешил. Потом возмутился, как будто у него отобрали миленькую зверушку, подсунув вместо неё нечто колючее, вредное, да ещё кусачее, и даже не поинтересовались его мнением о совершённом обмене. А затем внезапно почувствовал, что в той же степени, в которой злится и мечтает придушить самого тихого сенсея академии, одновременно получает просто райское наслаждение без всякого брэндового шоколада от бесед с Умино Ирукой, хотя, кажется, случайные свидетели, слушая их взаимные любезности, впадали в глубокий шок и первобытный ужас. Впрочем, когда это ниндзя-копия обращал внимания на болтовню досужих сплетников о себе, замечательном?! Не было в его жизни такого позора, и не будет.
Самым забавным оказалось то, что, Какаши это отчётливо замечал, со всеми остальными Ирука вёл себя абсолютно по-прежнему, оставаясь всегда изумительно вежливым, смущённо-предупредительным и кавайным учителем младших классов.
-Запах пропал, - ворчливый голос Паккуна прервал отвлечённые размышления Хатаке, заставив того остановиться.
-Что значит «пропал»? – строго уточнил дзёнин, выразительно глядя на своего верного помощника.
Тот ответил не менее выразительным недовольным взглядом.
-Пропал, это значит пропал. Нету запаха. Исчез. Сбивающих со следа снадобий тоже нет. Дождь не шёл уже с неделю.
-Ну не могли же они раствориться в воздухе просто так, - удивился Генма, внимательно оглядываясь.
Какаши даже и оглядываться не стал, это место он знал хорошо, сам сюда любил ходить отдохнуть, там, за деревьями, расположилось небольшое озерцо, просто мечта, особенно искупаться в жару, поэтому неудивительно, что дети сюда утянулись, но вот что произошло потом? Чужого присутствия копирующий не ощущал.
-Эй, а это там что? – вдруг спросил Ирука, указывая куда-то между деревьев.
Генма с Какаши проследили взглядами в обозначенном направлении и дружно остолбенели. Нет, конечно, если посреди леса стоит дерево – это нормально, ничего удивительного. Но когда в этом дереве находится дверь… Натуральная, чёрная с золотым орнаментом дверь. Слегка приоткрытая.
Хатаке внимательно посмотрел на дверь. Потом на Ируку. Потом на Ширануи. Потом снова на дверь. Ничего не изменилось. Тогда он решительно поднял бандану, открывая шаринган.
Привычное красноватое марево, слизнувшее все остальные цвета, резкая, почти болезненная отчётливость каждой линии, видно всё и сразу, как бьётся сердце у притаившейся между корней мышки, как пульсирует чакра сосредоточенных напарников, как трепещут листья на самых верхушках деревьев… как возносятся к облакам стены и шпили старинного замка с большими, чуть приоткрытыми чёрными воротами с золотым орнаментом, единственному цветовому пятну в кровавом тумане.
Какаши поспешно опустил бандану на место. Лес. Дерево. Дверь в дереве.
«Ах-ре-неть»
«Этта да, иначе и не скажешь»
Ниндзя-копия вздохнул и глубокомысленно почесал затылок.
-Не гендзютсу, - коротко сообщил он, пытаясь вспомнить в своей богатой, многообразной биографии хоть один случай, пусть отдалённо, но всё же похожий на эту ситуацию. Память упорно отказывалась выдавать результат, вывесив табличку «информации не существует».
-А что тогда? – пробормотал сквозь зубы Ирука, делая осторожный шаг по направлению к двери.
Какаши и Генма синхронно дёрнулись за ним, одинаково примеряясь ухватить за шиворот и оттащить обратно. Определённо, это они зря. Все трое. Стоило приблизиться к ненормальному дереву, как в спину ударил внезапный холодный ветер, чёрная створка с коротким, сухим щелчком распахнулась, открывая клубы странного мерцающего тумана, и не прошло и секунды, как копирующий понял, что сейчас их в этот туман затянет. Необратимо и бесповоротно.
«Ирука… убью!!!» - только и успел подумать он, влетая головой прямо в туман, скользнувший по коже странным щекочущим прикосновением взбитой мыльной пены.

В холле.

Было темно. Не холодно. Тихо. Относительно мягко. Сломанные рёбра не болели, вывернутые руки или ноги молчали, организм не давал знать о своей полной обессилености. В общем и целом, состояние можно было признать весьма удовлетворительным, особенно после нежданной встречи с неизвестно чем. Какаши вздохнул, рывком сел, чувствуя, как тонут пальцы в мягком ворсе ковра, и довольно отметив про себя, что голова и не подумала закружиться, а тело послушалось с привычной, несомненной лёгкостью. Открыл глаза. И понял, что лучше бы он этого не делал.
-Тааааак, - протянул себе под нос ниндзя-копия, внимательно оглядываясь.
Посмотреть, надо сказать, было на что.
Он находился в большой круглой комнате. Толстые белые свечи в старинных светильниках, какие можно увидеть, разве что, среди антиквариата. Пламя горело ровно, огненные язычки застыли неподвижными жёлтыми каплями, и ни одна тень даже украдкой не проскальзывала по узору тёмного дерева стен. Две симметричные лестницы, казавшиеся такими хрупкими, что подняться по ним смог бы лишь какой-нибудь комарик, вели наверх, упираясь в гладкую стену там, где, по идее, должен был бы начинаться второй этаж. Какаши мимолётно удивился причудливости фантазии здешнего архитектора, но тут же забыл об этом, стоило ему перевести взгляд на стену прямо перед своим носом. Невольно сжав челюсть, словно почувствовав зверскую зубную боль, и вопрошая себя, как он мог сразу не заметить, ниндзя-копия с тоской уставился на знакомый золотой орнамент на чёрных створках тринадцати совершенно одинаковых дверей.
«Почему-то мне кажется, что у меня неприятности…»
«Да и не только у тебя, пожалуй…»
Однако, впадать в панику, отчаяние, уныние и прочие недостойные дзёнина эмоции, да ещё по столь ничтожному поводу, было отнюдь не в правилах признанного конохского гения, а поэтому он только деловито поправил своё оружие, заодно на скорую руку проверив экипировку, и решительно поднял бандану, закрывающую шаринган, потому как следовало оценить ситуацию со всех сторон. И тут же со стоном повалился на пол, крепко зажмурившись.
Так… определённо, неприятности были ещё больше, чем ему показалось в первый момент.
Хаос. Абсолютный мрак, переполненный всеми цветами, перед которыми тускнела любая радуга. Полная неподвижность, пронизанная мельтешением запредельных, невообразимых фигур. Бездонная пустота, в которой находилось сразу всё. Это место… его не было… его просто не могло быть… и в тоже время оно каким-то непостижимым образом существовало.
Поспешно опустив бандану на место и закрепив получше, чтобы, не дай бог, не слетела, Какаши потряс головой, окончательно изгоняя из разума то, что не должен видеть живой человек, и ещё раз огляделся. Комната была пуста. Совершенно. Кроме вызывающих стойкое отвращение дверей обнаружилось только два предмета, вносящих хоть какое-то разнообразие в унылую действительность. Честно говоря, увидев сии объекты, да ещё, судя по внешним данным, в неповреждённом состоянии, Какаши даже на краткую секунду почувствовал умилительное желание крепко обнять каждый из них, прижав к своей широкой груди. Одного – от радости, второго – чтобы душить было сподручнее.
Поднявшись на ноги, Хатаке неторопливо подошёл к одному из валяющихся на ковре тел в насквозь родной чунинской форме и кончиком носка слегка пихнул его в бедро.
-Ну что, Ирука-сенсей, как Вам последствия невинного детского любопытства?

Надо сказать, давненько уже Ирука не помнил за собой настолько мерзкого пробуждения. Нет, если судить по самым первым ощущениям, всё было хорошо. Всё было просто замечательно. Но стоило ему приоткрыть один глаз, как реальность со злобско-радостным подхихикиванием явила свою непривлекательную харю во всей красе. Во-первых, он находился где угодно, но только не в родном конохском лесу. Во-вторых, если полагаться на собственные воспоминания (а на что же ещё, скажите на милость) о весьма экзотическом способе, которым они в это место попали, велика вероятность, что с билетом в обратный конец могут возникнуть проблемы. В-третьих, виноват во всём лично Умино Ирука, который сунул свой недлинный, но от этого не менее любопытный нос к незнакомому странному объекту, не удосужившись подумать не только о последствиях, но и вообще, о чём бы то ни было. А в-четвёртых, буквально в двух шагах рядом обнаружился сидящий и индифферентно смотрящий в пустоту Хатаке Какаши, в облике которого ничего не указывало на то, что он получает хоть какое-нибудь, хоть самое незначительное удовольствие от сложившейся ситуации.
Копирующий начал поворачиваться в его сторону, и Ирука поспешно закрыл глаз, старательно делая вид, что он, по меньшей мере, пребывает в глубоком обмороке, а в лучшем случае – так и вообще просто ещё один половичок, случайно тут лежит. Поверх ковра. Несколько минут было тихо. Потом слуха коснулся негромкий шорох ткани и, спустя мгновение, чунин почувствовал, как его несильно, но всё-таки ощутимо пихнули в бедро.
-Ну что, Ирука-сенсей, как Вам последствия невинного детского любопытства? – раздался сверху такой ласковый голос, что чунину захотелось провалиться куда-нибудь как можно дальше и глубже.
Останавливали два на редкость весомых соображения: во-первых, неизвестно, куда «подальше», может, дальше уже и нельзя, а во-вторых, это было просто не по-мужски. Поэтому Ирука осторожно сел, радостно осознав, что хотя бы на самочувствие нет никаких причин жаловаться, и посмотрел на нависающего над ним подобно карающему мечу возмездия Хатаке Какаши.
-Могло быть и хуже, - смог оптимистично возгласить несчастный учитель секунд через пятнадцать, - Например, если бы мы все были ранены, или оказались бы среди Акацук, или…
-Я не сомневаюсь в Вашей фантазии, Ирука-сенсей, общение с подрастающим поколением просто не может не способствовать её развитию, - довольно саркастично протянул Какаши, но чунин с облегчением уловил в его взгляде промелькнувшее веселье.
Всё же, шиноби – не та профессия, которая располагает к долгим страданиям по поводу внезапных и неизведанных неприятностей. Да и звание дзёнина за красивые глаза не дают… хотя, в случае Хатаке об этом нельзя было говорить с полной уверенностью.
-Интересно, где мы находимся, - вздохнул Ирука, чувствуя, что при виде окружающей обстановки, особенно этих дурацких дверей, в его голове словно начинает бренчать навязчивый звоночек, сообщая, будто нечто подобное когда-то встречалось, но вот более точные данные выудить у завредничавшей памяти так сходу не удавалось.
-Если Вы всегда задаёте такие неудобные вопросы, Ирука-сенсей, то я не удивлюсь, если успеваемость на ваших уроках оставляет желать лучшего, - заметил ниндзя-копия.
-Можете не сомневаться, дети всегда знают, как правильно ответить, - буркнул чунин, понимая, что, вообще-то, данный вопрос надо адресовать ему самому, как невольному организатору произошедшего, - В отличие от Вас, Какаши-сан.
-Должно быть, хорошо изменилась программа со времени моего обучения, если в академии обсуждают подобные проблемы! – коротко фыркнул Хатаке, выразительно вздёргивая бровь, - А старый, необразованный дзёнин вроде меня может сказать только то, что это не гендзютсу. И не внутренности какой-нибудь вызванной твари. И вообще, ничего, что может быть нам известно.
-Люди, я всё понимаю, - раздался со стороны спокойный голос с нарочитыми нотками страданий великомученика, - Но не хотели бы вы оба рассмотреть такой вариант, что сейчас слегка неподходящее время для выяснения отношений.
-Генма-сан, Вы тоже в порядке, - с облегчением улыбнулся Ирука, мгновенно оборачиваясь ко второму своему собрату по несчастью.
-Ничего, это не мешает, - хмыкнул Какаши, заложив руки в карманы и склонив на бок голову.

Очнулся Ширануи под уже становящиеся привычными звуки, а именно – спор Умино Ируки и Хатаке Какаши. Мысленно бурно порадовавшись тому факту, что эти двое тут и даже, судя по всему, в полном порядке, а так же мимоходом умилившись их постоянству в любой ситуации, он всё же счёл необходимым вмешаться, поскольку, вот ей-же-ей, перед ними в полный рост стояло несколько куда более масштабных проблем.
Полюбовавшись смущённым лицом преподавателя академии и непробиваемой маской старого приятеля, он вздохнул, пошарил по ворсу ковра рукой, с необычайной радостью обнаружив рядом единственный и неповторимый сенбон, сунул счастливую находку в рот и внимательно осмотрелся.
Мдя… нельзя сказать, что увиденное пробудило в нём какие-нибудь приятные чувства, вроде удовольствия от любования антиквариатом, но, как справедливо заметил Ирука, могло быть и хуже.
-А всё-таки, мне тоже интересно, где мы находимся, - задумчиво сообщил Ширануи, подперев щёку ладонью и пытаясь придумать умный вариант ответа, - Похоже на прихожую какого-то замка.
Ирука вдруг резко закашлялся с видом человека, озарённого внезапной выдающейся идеей, но в следующий же момент, его взгляд стал откровенно растерянным и недоумённым.
-Но ведь это же… сказка… - пробормотал чунин, привычным жестом потирая шрам на лице.
Генма качнул сенбоном, подумал и понял, что фраза Ируки ничего ему не объясняет.
-Ты про что? – уточнил он, надеясь хоть на относительно приемлемое уточнение.
-Ну сказка же, - повторил Ирука, - Про Замок Тринадцати Дверей, - и, встретив недоумённые взгляды трёх округлившихся глаз, сердито спросил, - Вам что, сказок в детстве не рассказывали?
Ширануи добросовестно припомнил детство. Ему рассказывали про ниндзютсу и гендзютсу (потому что с самого раннего возраста обнаружились способности), про медицину (по той же причине), и понемногу из прочих аспектов техник шиноби. Так же были байки об удачных миссиях любимых родителей и знакомых, а ещё конохские сплетни. Сказок не было. Судя по тому, что Генма знал о детстве Какаши, там их не могло обнаружиться тем более.
-Ну, это я так, просто уточнил, - внезапно смутился Ирука, - В общем, это сказка такая. Про одну принцессу, которая жила давным-давно и которую не то предали и убили, не то ещё что-то в том же духе, я уже и не помню, - чунин нахмурился, машинально теребя рукава своей рубашки, - И что перед смертью она оставила на своём замке проклятье. Если кто-то попадёт в него, то не сможет выйти, потому что дверью наружу будет только та, которую откроют последней. А за всеми остальными скрываются монстры, чудовища, ну и прочие сказочные ужасы. Там ещё было что-то про нескольких героев, которые в замок попадали, и как они пытались выйти, но, поскольку каждый из них обнаруживал за дверями что-то своё, вряд ли нам это пригодится.
-Мдааааа… - глубокомысленно резюмировал Генма, поняв, что экскурс в детский фольклор окончен, - А версий поближе к реальности случайно не завалялось?
Ирука тяжело вздохнул и покачал головой, сосредоточенно рассматривая ковёр.
-У меня такое ощущение, - протянул Какаши, почесав в затылке, - Что нам придётся лично ознакомиться с теми самыми сказочными ужасами.
-И ещё детей от них спасти, - криво усмехнулся чунин, явно пытаясь скрыть немалую тревогу.
-Если они вообще здесь, - недовольно проворчал ниндзя-копия, - С Ваших учеников вполне станется устроить нам такую подлянку, заставив свалиться сюда, оставшись снаружи.
-Это не тема для шуток! - раздражённо буркнул Ирука, отворачиваясь, - Хорошо бы если бы так и получилось!
Хатаке не ответил.
Ширануи подумал. Серьёзно подумал. Перекатил во рту сенбон. Внимательно посмотрел на тёмный потолок, на котором, увы, так и не появилось никаких дополнительных инструкций, и с которого, вот жалость, не раздалось гласа божьего.
-Ну, судя по всему, других вариантов у нас нет, - подвёл он итог где-то через минуту, поднимаясь на ноги, - В конце концов, попытаться выйти через дверь, в которую вошли, не кажется мне чем-то ненормальным.
Ирука тоже встал. Несколько минут трое шиноби внимательно смотрели друг на друга, а потом как-то совершенно одновременно шагнули к ближайшей створке – той, что находилась ровно по центру.
Знакомый серебристый туман, знакомое щекочущее прикосновение, знакомое ощущение падения в неизвестность. И тихий, почти неуловимый звук захлопывающейся двери не то за спиной, не то далеко наверху.

Дверь первая.

Ах, какой товар...
Ах, какой купец!
Кхмм... Ты против?
Ну, так это еще не конец...

Ирука пошатнулся. Глубоко вздохнул. Помотал головой, избавляясь от остатков головокружения. Открыл глаза. Определённо, с какого-то момента ему стало удивительно не везти на прихождения в себя. Во-первых, он был один, ни Генмы, ни Какаши не наблюдалось рядом ни в полном, ни в разобранном состоянии, и даже не ощущалось где-нибудь поблизости. Во-вторых, окружающая местность один в один напоминала роскошный сад богатого особняка и ни в малейшей степени не походила на родной коноховский лес. В-третьих, Ирука находился в окружении разодетой толпы людей, которых он до этого ни разу в жизни не видел, и сильно сомневался, что эти, вне всяких сомнений достопочтимые, господа будут рады приветствовать свалившегося к ним на головы незнамо откуда чужака. В-четвёртых, на нём самом обнаружился странный, громоздкий и неудобный наряд, раззолоченный, вычурный, безумно дорогой… и ни одного куная, ни одного самого завалящего сюрикена!
Одно внушало некоторую долю оптимизма: обещанных сказочных ужасов не наблюдалось. Пока.
Впрочем, и рассуждение «в-третьих» на поверку оказалось весьма неактуальным, потому что вместо того, чтобы попытаться быстренько обездвижить внезапно затесавшегося в их круг непрошенного гостя, или хотя бы выяснить, откуда он, такой красивый, нарисовался, окружающие разулыбались со странно понимающим видом, пара миленьких девушек даже захихикали в веера.
-Молодой господин так разволновался… - негромкий шепоток сзади.
-Ещё бы, оказанная ему честь… - чуть грустный вздох слева.
-Даже голова закружилась… - явственно завистливое шипение справа.
-Ну что же Вы встали, - засуетился прямо перед носом юркий, абсолютно седенький старичок с откровенно козлиной бородкой, - Не заставляйте Вашу прекрасную невесту ждать.
-Ка-какую невесту? - вырвалось у Ируки, находящегося в довольно странном состоянии рассудка, которому сразу и названия-то не подберёшь.
С одной стороны, он понимал, что, оказавшись в неизвестной ситуации с совершенно непредсказуемой вероятностью опасности, настоящий шиноби должен немедленно сконцентрироваться, настроиться на боевой режим, ожидая врагов даже из-под каждого встречного развесистого лопуха, а так же неустанно собирать данные, чтобы оценить текущее положение дел и спрогнозировать максимальное количество вариантов развития событий. Он сам несколько лет подряд учил этому подрастающих ниндзя, стараясь покрепче вбить в молодые ветреные головы простую истину о том, как плачевно могут сказаться неосторожность и неумение мгновенно сориентироваться.
Однако сейчас, вопреки всем правилам, уставам и личному опыту, разум сенсея пребывал в состоянии блаженного ничегонеделанья, совершенно не собираясь хоть чуть-чуть напрячься для необходимой работы. Только бултыхались на поверхности сознания лёгкое удивление от довольно специфического развития событий, некоторое недоумение по поводу того, кто же и когда напялил на него этот неудобоваримый наряд, и едва заметное смущение от вскрывшегося факта наличия невесты. В душе же царило расслабленное спокойствие, не нарушаемое ни единой мыслью о неправильности происходящего. Пожалуй, больше всего это походило на очень яркий, предельно реалистичный сон, в котором просто не может ничего пойти «не так», и любое, самое дикое, событие окажется к месту.
А ещё, ощутимо хотелось есть…
-Самую прекрасную, самую благородную на свете невесту! – возмущённо вскинул голову старичок, обвиняюще тряся своей бородкой, - Ну же, идите!
-А… Вы точно это мне говорите? – на всякий случай уточнил Ирука, в общем, не считающий нужным возражать на столь любезное приглашение, просто врождённая порядочность настаивала максимально прояснить ситуацию, чтобы потом не обнаружилось досадных ошибок и неуместных несуразностей.
Старичок посмотрел на него с такими недоумением и негодованием из-за нелепого вопроса, что чунин только пожал плечами и решительно направился к большому дому, парадный вход в который находился прямо перед его носом.
В конце концов, если кто ошибся, то он не виноват.
Внутренне убранство особняка вполне соответствовало внешнему виду и саду, а именно, было очень роскошным, очень дорогим, очень изысканным и абсолютнейше неудобным. Ирука мимолётом отметил про себя, что пробраться в этот дом и выскользнуть потом обратно, оказалось бы проще простого, если бы такая необходимость возникла: широкие окна, никаких запоров на дверях, множество ниш, в которых легко укрыться. Интересно, насколько часто посещают этот дом воры? А так же, замечают ли хозяева подобные визиты, или дня них подобное – ничего не значащие мелочи?
Впрочем, эти мысли почти мгновенно вылетели из его головы, потому что, как оказалось, они уже пришли. Старичок торжественно отодвинул створку двери, пропуская «жениха» внутрь и скроив настолько умильно-торжественную мину, что Ируке захотелось одновременно и гнусно захихикать и вылить на седую голову банку краски, дабы снизить градус пафоса. Чунин осторожно переступил порог и замер соляным столбом, забыв как дышать. Ответом ему был мрачный, грозовой взгляд, в котором явно читалось: «только посмей сказать хотя бы слово!!!»

Когда мерцающая спираль серебристого тумана перед глазами рассеялась, Ширануи Генма осознал сразу несколько приятных, не очень приятных и совсем даже неприятных фактов. Например, он был один, и это ему ощутимо не понравилось. Не то, чтобы он сомневался в способностях напарников, но вот честное слово, предпочёл бы получить возможность самолично увидеть, что с ними всё в порядке, особенно с Ирукой, Какаши-то откуда хочешь выберется, утверждение проверено и запатентовано. Это не говоря о том, что пропавших соратников как-то надо теперь найти, а Генма не представлял даже, где находится он сам. К хорошему же относилось то, что никаких обещанных сказочных страхов и ужасов поблизости не наблюдалось, ни тебе болот с чудовищами, ни ведьмы на помеле, ни даже самого завалящего дракона. Вообще, судя по всему, он находился в богатой девичьей спальне, и это заставило Ширануи нахмуриться: объяснять, как он попал сюда тонко-нервенной барышне (а именно такая здесь и проживала, если смотреть по обстановке) в его планы не входило, разве что удастся отключить прежде, чем поднимет визг.
Размышляя таким образом, Генма тем временем продолжал внимательно осматривать комнату, проверяя её на момент неожиданных ловушек, а так же удобных путей к отступлению или атаке, когда его взгляд наткнулся на большое, в полтора человеческих роста, зеркало. То есть, он понял, что это зеркало, только спустя несколько долгих секунд, которые понадобились для того, чтобы а) оценить уведенное, б) сообразить, что это не галлюцинация, гендзютсу, белая горячка и т.д., в) ухватиться рукой за сенбон, чтобы не потерять и не подавиться ненароком от избытка чувств.
В зеркале отражалось нечто. У нечта было его, Генмы, единственное и неповторимое лицо, разрисованное косметикой так, что узнать себя удалось лишь по сенбону. Платка на голове не обнаружилось, зато его успешно заменили мелкие кудряшки а-ля баран первостатейный, вздыбленные и украшенные цветочками. Любимая, родная, ненаглядная форма тоже благополучно канула в небытие, уступив место роскошному белому кимоно, вышитому мелким узором из золотых нитей. Довершали картинку многочисленные ленты, бусы и прочие украшения, щедро навороченные где только можно и нельзя.
Несколько минут Генма тупо пялился на своё отражение, надеясь, что ему мерещится, или хотя бы, что эта большая, массивная рама случайно тут стоит, и вовсе не является оправой для зеркала. Потом медленно и осторожно попробовал себя ощупать. Отражение с непоколебимой готовностью повторило его движения, а пальцы сжали гладкий шёлк.
Возможно, порадовавшись тому, что поблизости нет драконов, он поторопился. Честное слово, это был бы совсем даже не худший вариант…
-Дочка, наконец-то ты готова! – послышался сбоку восторженный голос с примесью слёзного умиления.
Генма резко развернулся, чуть не запутавшись в складках непривычного одеяния и машинально нашаривая кунай. Ага, как же, женские парадные кимоно таких аксессуаров не предполагают. В дверях стоял полненький лысенький дядечка, достающий Ширануи хорошо, если до пояса, и смотрел на сосредоточенного шиноби, сложившего за спиной пальцы в печати, восторженным взглядом больших, наивных глаз
-Ах, какая ты у меня красавица, - продолжал ворковать странный тип, сложив пухленькие ладошки на груди и улыбаясь во всю свою увесистую физиономию, не обращая внимания на более чем мрачный взгляд Генмы, - Даже жалко замуж отдавать…
«Интересно, я сошёл с ума, у меня галлюцинации, предсмертный бред, или это просто сон?» – флегматично подумал Ширануи, чувствуя, что, в общем, ему уже становится всё равно, и он не удивится, даже если всё тот же помянутый дракон таки появится в придачу ко всему остальному, да ещё отплясывая чечётку и размахивая цилиндром. Почему именно цилиндром, дзёнин не знал, но был абсолютно уверен, что сказочная рептилия может заявиться только так и никак иначе.
Генма, однако, ещё открыл рот, чтобы уточнить, ничего ли не спутал достопочтимый господин, или, на худой конец, не забыл ли где-нибудь очки, как вдруг толстячок резко перестал улыбаться, раздражённо фыркнул, вскинул руку и… и швырнул незнамо откуда взявшийся огненный шар в окно прямо сквозь стекло. За окном раздался грохот и вопль, впрочем, мгновенно оборвавшийся.
-Ох уж эти твои бывшие поклонники! Даже сейчас не отстают, бездари! – возмущённо пропыхтел дядечка, утирая лысину кружевным платочком.
Ширануи подумал и закрыл рот, рассудив про себя, что вряд ли это будет хорошей идеей, указать сему милейшему «папеньке» на очевидную ошибку в идентификации собственного чада. Как-то его сомнения брали при мысли о немедленной и, главное, ненужной драке с человеком, которому для нехилого огненного шара даже печати складывать не понадобилось.
-Ну ладно, дочка, там уже жених заждался, пора идти, - снова заворковал толстячок, словно и не было секунду назад инцидента с выбиванием окна и свежеподжаренным бифштексом из человечинки.
Генма крепко задумался, колеблясь между несколькими вариантами дальнейших действий, а пока он напряжённо размышлял, его ухватили под локоток и резво повлекли по коридору, продолжая о чём-то умилительно тараторить.
Тащась вперёд, как груз на буксире, и путаясь в длинном подоле, Ширануи добрался-таки до конечного пункта назначения, а именно, очередной просторной светлой комнаты с огромными окнами и мааааааленьким столиком, играющим почётную роль местной мебели, на котором теснились тарелочки со всевозможными сладостями и один кувшин с вином (или самогоном, не попробовав – не разберёшь). Генма внимательно осмотрелся, не обнаружил ничего, что могло бы поднять ему настроение, услышал, как зашуршала створка отодвигаемой двери и враждебно уставился на вошедшего
Расфуфыренный щеголь с тёмно-каштановыми волосами где-то до плеч и знакомым, даже слишком знакомым, шрамом на лице запнулся, словно на ходу пронзённый жутеньким взглядом, и замер, судорожно хватаясь за косяк.
-Ано… Генма-сан… - едва слышно помычал этот нервный господин спустя минуты этак три слабым голосом, который уже было просто невозможно не узнать.
Ширануи в который раз за последние полчаса открыл рот, внезапно осознав, за кого же его тут собрались выдавать замуж.
«Сбылась мечта идиота… в каком-то смысле…» - только и смог подумать дзёнин

Минуты медленно, но неумолимо шли, падая в небытие, как капли воды из треснувшего сосуда. Было тихо. «Жених» и «невеста» молча пялились друг на друга, и эта картина могла бы вызвать умиление в сердце любой любительницы слезливых романов, если бы во взглядах сладкой парочки был хоть малейший намёк на взаимные чувства вместо первозданной пустоты, за которой скрывалось щёлканье шариков и роликов, старающихся встать на место в мозгах у обоих.
Статис прервался внезапно. Ирука тихо охнул и почти вывалился на середину комнаты, сумев затормозить только непосредственно перед «невестой». У Генмы создалось отчётливое впечатление, что его просто выпихнули вперёд из-за мгновенно захлопнувшейся двери. Надо сказать, пятая точка чунина могла бы полностью подтвердить эти подозрения, поскольку пинок по ней был более чем увесистым.
-Ну вот, детки, какая же вы всё-таки великолепная пара, - снова заворковал излишне темпераментный «папенька», про которого Генма хотел бы позабыть, но вбитые рефлексы шиноби не давали, - И хватит уже стесняться, поцелуйте друг друга, и начнём церемонию.
-Поце… что? – слабым голосом простонал Ирука, делая невольный шаг назад.
-Конечно, поцелуйтесь! - возмущённо всплеснул ладошками толстячок, обиженно надувшись, - Неужели Вы не хотите поцеловать мою прелестную дочку?!
Ирука открыл рот, но ответить не успел, потому что перед мысленным взором Генмы во весь рост встала картинка весело-оранжевого огненного шарика, отправившего в неизвестность какого-то бедолагу за окном, и он отчётливо осознал, что не хочет повторения данного представления, да ещё с Ирукой в главной роли. Поэтому дзёнин стремительно вытащил изо рта сенбон и, ухватив «жениха» за воротник, без лишних объяснений дёрнул его на себя, затыкая крепким поцелуем, чтобы не ляпнул чего лишнего.
Ирука мгновенно напрягся, так, что Ширануи поспешил ещё и обнять своего… хм… суженного за талию, чтоб было сподручнее удерживать, когда начнёт вырываться, но тот в следующее мгновение неожиданно расслабился, не отвечая, но и не сопротивляясь.
Определённо, Генме приходилось признать, что вынужденным этот поцелуй был не дольше секунды (по крайней мере, с его стороны), по прошествии которой выполнялся не только добровольно, но и с немалым энтузиазмом (опять же, с его стороны). Мнение «противоположного конца зала», увы, оставалось слегка неясным, но определённо не несло в себе ярко выраженного протеста.
Ирука же думал о том, что, блин, ну что за невезение такое, даже целуясь с парнем ему приходится терпеть этот дурацкий вкус карамельной помады! Который, кстати, не раз становился могильным камнем на его отношениях с девушками. Честное слово, его не столько раздражал тот факт, что на этот раз партнёром вдруг оказался человек того же пола, но почему нельзя было, чтобы в качестве этого самого человека попался кто-нибудь без косметики, ну хотя бы вон тот вставший за спиной толстенького «папочки» священник, раз уж больше некого?! А что такого, вполне себе недурственно выглядит, главное, никакой краски, и впечатления не портит даже повязка на глазу в комплекте с вороньим гнездом из белых волос вместо причёски… Ой, маааааать!!!!!
Словно услышав панический мысленный вопль несчастного школьного учителя, священник гадко ухмыльнулся и громко, лениво растягивая слова, вопросил:
-Ну что, дети мои… жениться будем?
Генма, заслышав знакомый голос, неохотно прервал своё занятие и сердито повернулся к не вовремя сунувшемуся приятелю. Впрочем, его недовольство было тут же компенсировано, сменившись злорадным весельем от вида Хатаке, которого не только обрядили священником, но и маску снять заставили (до этого таковое чудо удалось сотворить исключительно совместными усилиями Изумо, Котетсу и Гая, на спор, и все трое потом с месяц прятались от разъярённого ниндзя-копии по тёмным углам).
-Обязательно, - закивал «папенька» так, что, будь у него шея нормальных размеров, голова непременно отвалилась бы и мячиком запрыгала по полу.
Ирука сглотнул. С коварного, хладнокровного и жестокого неприятеля вполне сталось бы устроить такую пакость, на скорую руку соорудив ему законную жену… то есть мужа… то есть неважно… И вообще… Поэтому действовать следовало безошибочно и как можно быстрее.
-Ой, а что это такое? – призвав на помощь все свои артистические способности, изумлённо воскликнул чунин, нагло тыкая пальцем в дорогого товарища священника.
Генма и Какаши одинаково недоумённо уставились на напарника, а вот «папаша», наоборот, развернулся в противоположную сторону, видимо, желая выяснить, что же интересного происходит у него за спиной. Излишняя жажда знаний обернулась для почтенного родителя весьма печально, потому как Ирука, не тратя ни мгновения, подхватил со столика кувшин и точнёхонько навернул того по макушке.
Без лишнего шума упитанное тело шмякнулось на гладкий деревянный пол.
-Загостились мы здесь что-то. Пора и честь знать, - сухо сообщил Ирука, аккуратно ставя непострадавшее орудие подлого преступления на место и, не удержавшись, подхватил всё с того же столика одну пироженку, поспешно засунув её в рот целиком (есть хотелось по-прежнему), - Так, и чего мы ждём? – промычал он с набитым ртом.
Генма и Какаши ничего не ответили, смотря на него как-то странно. Ирука смущённо хмыкнул, поскорее дожевал свою добычу, попутно отметив, что да, весьма даже вкусно, неизменным жестом почесал свой шрам и решительно направился к окну, не зная, что ещё можно сообщить умного в такой ситуации. Словно придя в себя, напарники одновременно шагнули за ним, и у рамы не осталось ни малейшего шанса.

Перемахнув через подоконник, Какаши и Генма одинаково злобно рыкнули, угодив физиономиями аккурат в тщательно ухоженные и подстриженные заросли злющей крапивы. Прикрывая лица руками, дзёнины поспешили вырваться из объятий коварного растения, в полголоса поминая его от корешков до листиков с привлечением всего нецензурного запаса лексики. Ирука благополучно миновавший знакомство с подоконной клумбой, тем временем проверял окружающую обстановку. Вокруг было тихо, видать, все местные жители собрались под дверями комнаты, где сейчас осталось бесславно лежать бессознательное тело. Повернувшись и увидев перекошенные фэйсы напарников, чунин не смог удержать тихого хихиканья.
-Что же Вы так непредусмотрительно, Какаши-сан? – не стал зажимать подколку даже в такой ситуации школьный учитель, - А как же ваша знаменитая предосторожность на все случаи жизни? Или на эту часть способностей гениальность уже не распространяется?
Хатаке ответил ему весьма многообещающим взглядом, но конкретно сейчас Ируке было всё равно и единственное, о чём он жалел, что под рукой не нашлось самого распоследнего допотопного фотоаппарата, которым он мог бы запечатлеть дивную картину покрасневшей физиономии ниндзя-копии.
-Зато у вас, Ирука-сенсей, кажется, новые таланты прорезались, - мрачно огрызнулся Какаши, как можно быстрее переставляя ноги, чтобы пооперативнее убраться от уже порядком его доставшего дома, - Например, ясновиденье. Куда уж мне с таким тягаться!
-Ну что вы Какаши-сан, Вы мне льстите, - сладко пропел Ирука, спеша за Хатаке, - Никакого ясновиденья. Просто пообщавшись с детьми, убеждаешься, что крапива под окнами растёт всегда. Частный случай закона подлости.
Сенсей хотел было добавить что-то ещё, но в этот момент его успокаивающе обнял за плечи подоспевший Генма, кое-как разобравшийся со своим одеянием, а именно, подоткнувший длинный подол за пояс. Ирука резко смутился и замолчал. Какаши мрачно скосил глаза в их сторону, но комментировать не стал. В основном потому, что у него было отвратительнейшее настроение, и он мог наговорить чего-нибудь, что привело бы к окончательной ссоре, а их положение не располагало к внутриусобным конфликтам. Поэтому копирующий просто стиснул зубы, поставив под угрозу свою белоснежную эмаль, и отвернулся, внимательно проверяя, не грозит ли им в ближайшее время наткнуться ещё на каких-нибудь психов, и мысленно вопрошая небеса, за что же ему всё это?! Этот наряд, этот сумасшедший толстяк, плюющийся молниями, как Орочимару – ядом, эта сладкая парочка….
«И вообще, с какой такой радости Генма начал целовать Ируку?!»
«Даже можно сказать, с какой такой радости Ирука стал целоваться с Генмой?! После того, как столько времени отшивал тебя, неповторимого»
Помянутая парочка не отставала от Какаши ни в прямом смысле, ни по части досужих размышлений, хотя и не столь мрачной тональности. Например, Ширануи думал, что, несмотря ни на какие факты и факторы, у этой миссии вскрылось несколько неожиданных и весьма положительных моментов, и если только удастся отсюда вырваться, то их непременно надо будет развивать. Он скосил глаза на Ируку. Да, определённо надо. Правда, мешает слово «если», но бога ж ради, оно всегда мешает, в жизни шиноби это самое «если» вообще вынесено за скобки и стоит применительно ко всему сразу.
Ирука же не думал ни о чём, желая только одного: чтобы этот дурдом пусть и не закончился совсем, но хотя бы временно прекратился! Ему до зарезу необходимо было оказаться где-нибудь в спокойном, безопасном месте и чуть-чуть передохнуть.
Видимо, какой-то из местных небожителей таки ж услышал мысленные истошные вопли сенсея академии шиноби и решил, что легче исполнить просьбу, чем терпеть этакий шум под ухом, а потому, свернув в очередной раз, троица буквально упёрлась носами в знакомую чёрненькую с золотым орнаментом створку, стоящую прямо посреди аллеи. На несколько секунд все замерли неподвижно, а потом с радостным невнятным воплем бросились на несчастную дверь, которая, может, и хотела бы сбежать от неумолимой атаки, но вот ног у неё не было.

Туман. Прохлада. Падение в пустоту. Знакомый, тихий, абсолютно пустой холл, в котором только ровно горят сотни белых свечей. И одна из дверей, центральная, стремительно выцветающая, превращающая в причудливый узор на тёмном дереве.

В холле.

-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
Вот такой глубокомысленный и высокоинтеллектуальный спор вели заунывными голосами два выдающихся дзёнина Конохи, лёжа на мягком ковре в знакомом пустом зале с тринадцатью… пардон, уже двенадцатью дверями. Решался важнейший и животрепещущий вопрос, от которого могло зависеть всё их последующее существование, а именно, каким способом определить дверь для грядущего вояжа. Такой вариант, как тыкнуть пальцем наугад, был отметён сразу: скучно, неинтересно и никакого полёта фантазии. Правда, недавние события наглядно продемонстрировали, в какие дремучие дебри может завести эта самая фантазия, особенно если она больная, поэтому предложенные варианты тоже не отличались оригинальностью, но всё же лучше чем ничего.
-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
-Монетка.
-Камень-ножницы-бумага.
Вытянувшись на полу и наслаждаясь ощущением вернувшейся на место формы вместо всученных подлой дверью нарядов, Генма и Какаши уже с четверть часа не могли прийти к согласию, и основной причиной этого, как ни прискорбно признавать, был тот факт, что в обоих вдруг ни с того ни с сего проснулись ослиное упрямство и совершенно мальчишеское желание оставить за собой последнее слово. Разнять же доблестных шиноби оказалось некому, потому как потенциальный третейский судья был бесконечно далёк своими мыслями и от самого спора и вообще от окружающей действительности.
Подперев ладонью щёку и индифферентно уставившись в пространство поверх разлёгшихся тушек товарищей по несчастью, Ирука уже продолжительное время старательно обдумывал два крайне любопытных факта.
Во-первых, то, что всё же, это был не сон. Нет, в смысле, он, в общем-то, с самого начала, несмотря на заметно помутнённое состояние рассудка, понимал, что это ж таки не сон, слишком яркими были ощущения и запаха цветущей сакуры в саду, и пинка пониже спины, и сладкого крема с пироженного на языке, но! В этом самом не-сне он целовался. С парнем. И единственное, что его не устроило – это вкус размазавшейся помады. Нет, Ирука допускал наличие возможности такого поцелуя. Теоретически. Для кого-нибудь другого. Но вот…
Чунин неосознанно поднял руку и прикоснулся кончиками пальцев к своим губам, словно пытаясь ещё раз воскресить то ощущение. Это не было как-то по-выдающемуся здорово. И как-то особенно противно тоже. Это было… нормально. Именно. Это было не во сне и это было нормально.
Обалдеть.
Более того, целуясь не во сне с парнем и не чувствуя по этому поводу никакого дискомфорта, он ещё и умудрился, слава всем богам, какие только есть, что лишь мысленно, повеситься на шею другому парню! Собственно, это было «во-вторых».
Нет, Ирука уже видел Какаши без маски (да-да, именно так, пить надо меньше, господин гений, если не хотите подобных казусов в своей жизни), но, нельзя не сказать, нынешняя реакция от лицезрения личика «конохской гюльчитай» разительно отличалась от прошлого раза и была… как бы это сказать… несколько неуместной, особенно в свете сложившихся отношений с ниндзя-копией.
«Блин, ну почему он такой красивый. И целоваться наверняка умеет лучше Генмы…» - спустя какое-то время чунин прочувствовал собственную последнюю мысль до конца и едва не застонал.
Просто убиться можно!
-Ирука-сан! И-ру-ка-сааааан!
Настойчивый голос откуда-то из приземлённой реальности достиг-таки сознания окончательно впавшего в состояние глобальной перестройки собственного мировоззрения чунина.
-А? Чего? – выдал Ирука, всё ещё пребывая мыслями на опасно удалённом расстоянии от окружающего мира.
Генма, которому основательно надоело перепираться с одной стороны, и по-прежнему не хотелось отступать с другой, решил сделать ловкий финт, втянув в спор стороннего наблюдателя:
-Так во что разыгрывать-то будем?
-В бутылочку, - равнодушно ответствовал чунин, медленно возвращаясь из своих размышлений в тяжкую обыденность.
Мгновенно образовавшаяся пауза, до краёв наполненная недоумённой тишиной, неожиданно поспособствовала этому процессу, выпихнув, наконец, сенсея в состояние осознания происходящего. Ну, частичного осознания.
-Во что? – тихо, не сговариваясь, но в голос, повторили Генма и Какаши, в который уже раз за последние пару часов оторопело уставившись на дорогого напарничка.
-Эээээээ…
Ирука замялся, пытаясь сообразить, а о чём же его вообще спрашивали.
-Ирука-сенсей, я, конечно, подозревал за вами неуёмное и непосредственное воображение, но играть в бутылочку с дверями… да ещё в нашей ситуации… Честное слово, Вы превосходите все мои ожидания, - протянул Какаши, постаравшись выдать свой перл как можно более язвительно, но получилось у него скорее растерянно.
Генма нахмурился и неодобрительно посмотрел на приятеля. В конце концов, сколько можно Ируку доставать!
«Ах, это они про двери! - с облегчением мысленно вздохнул чунин и решительно поднялся на ноги, - Так, а теперь главное действовать быстро и нагло!»
Ирука решительно шагнул к дверям, попутно презентовав ниндзя-копии одну из самых своих вежливо-хамских улыбок (не шедевр, конечно, но он же всего лишь школьный учитель и работник штаба, а не прожженный пройдоха-дипломат) и достал один из кунаев.
-Ну что Вы, Какаши-сан, куда моему воображению до Вашего, про поцелуи с дверями я при всём желании не мог помыслить. Всё так приземлённей, так приземлённей, увы-увы…
С этими словами чунин опустил кунай на ковёр и хорошенько его крутанул на манер той самой злополучной бутылочки, которая предательски вскочила ему на язык. Как ни удивительно, металл легко скользнул по ворсу, словно на голом полу, вращаясь большим серым волчком. Прошло какое-то время, и остриё замерло, указывая на предпоследнюю правую дверь с точностью и неумолимостью стрелки компаса. Продолжать спор смысла не имело (хотя, Хатаке и очень хотелось), а потому вопрос был решён.
Створка с приветливой издёвкой скрипнула, открывая серебристые клубы тумана.

продолжение в комментах