Рекомендация

[NarutoFiction]

автор: Carcinya
переводчик: Isaro
переведенное название: Устал
пейринг: КакаИру
У автора на дайре написано, что перевод еще сырой, и что выкладываться будет отбеченная версия. К сожалению, эту версию я не нашла, и не знаю, насколько правильно выкладывать небеченную, поэтому просто даю ссылку рекомендацией.
смотреть тут

@темы: перевод, humour, рекомендация, слеш, romance, лист

---

Рекомендации

[little clever cat]

Настоятельно рекомендую к размещению на сообществе переводов замечательного переводчика WebKitten
Ссылки на ее переводы:
Keys to Leadership (Часть1, Часть2, Часть3, Часть4)
Sparred to Shreds (Часть1, Часть2)
My Final Farewell
А также перевод Нарушения порядка авторства moody flooder.

запись создана: 13.07.2007 в 08:52

@темы: перевод, рекомендация

---

Рекоменации

[NarutoFiction]

Naruto fic recs - in English
(часть вторая)
от illegal_goddess, список публикуется с согласия составителя, орфография и пунктуация - сохранены
With the Storm Comes… (с) Green Bird
The thunder rattled the windows, reverberating into his skull. With his head set against the glass, Naruto felt every strike to the outside world. If his eyes had been open, he’d have seen how brilliant the shadows were when the lightening struck, but his lids were clamped shut and his mind was certainly elsewhere.
Ангст с моском. Маленький, красивый и душераздирающий. Наруто х Саскэ. PG-13
www.fanfiction.net/s/3371671/1/
Mission Troublesome (с) Penelope Z
Penelope Z замечательно удаются истории про Шикамару - она обладает той же меланхолично-циничной иронией.
Summary: During a diplomatic mission to Suna, Naruto and Sasuke discover their hormones, the Kazekage discovers he is rather annoyed by this development, Sai discovers dog curry, and Shikamaru discovers he stands alone as the sole pillar of common sense against the rest of the world. While wearing Temari’s skirt.
Naruto. PG-15. Humor. Sasuke x Naruto, Gaara x Naruto, Shikamaru x Temari.
penelope-z.livejournal.com/196796.html
Ворнинг: оно очень спойлерное. Совсем спойлерное. Как минимум первые 100 эпизодов, а то и вообще всё. Если вы еще не досмотрели до появления персонажа по имени Сай - спойлеров не избежать.
"The intricate Uchiha mating dance. Gaze at your intended partner intensely, smack the poor thing around, stare at it some more with piercing eyes, add a couple of insults, and as it keels over confused and disorientated, carry it off to your lair."

Злая Penelope Z не любит прекрасного Саске.
Но она его очень забавно не любит.
Weak Knees Goldilocks (c) Kaminiko
Помните сказку про девочку и трех медведей? А додзинси Snow White Sasuke? Вот это пирожок с той же полки. ^__^
Naruto. R. Crackfic. Humor. Oneshot. Sasuke x Naruto, Kakashi x Iruka.
www.fanfiction.net/s/1131211/1/
Кто жаловался на отсутствие вхарактерного флаффа? Их есть у меня.
Fireworks (c) desolate butterfly
Summary: In which Naruto has a concussion and Sasuke is a dick.
Naruto. PG-13. Oneshot. Fluff, humour. Naruto x Sasuke.
community.livejournal.com/des_solace/16026.html
Sleep Habit (c) Desolate Butterfly
Summary: Uchiha Sasuke does not cuddle, and those who say otherwise are a bunch of lying liars.
Naruto. PG-13. Oneshot. Fluff, humour. Naruto x Sasuke.
community.livejournal.com/des_solace/15161.html
Cuddling (c) Siobhan aka Quack says the T-shape
Naruto. PG-13. Long drabble. Fluff, humour. Naruto x Sasuke.
www.fanfiction.net/s/3119063/1/

@темы: рекомендация, in english

---

[NarutoFiction]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Рекомендации

[NarutoFiction]

Naruto fic recs - in English
(часть первая)
от illegal_goddess, список публикуется с согласия составителя, орфография и пунктуация - сохранены

Я люблю длинное и сюжетное и напряженное, а в списке получаецца маленькое и смешное или флаффное, потому что встречающееся длинное и пр. мне не нравится. Что понятно – первое труднее написать, это раз, а во-вторых, я всегда весьма критически настроена, читая нечто такое, посему мне труднее угодить.
Ворнинг номер два – под флаффом я часто понимаю crack!fic – т.е. не просто флаффоюмор, а нечто полустебное и омг-что-курил-автор.
Gen
Dear Foolish Little Brother
Черный юмор. Чорный-чорный. Как акацушный плащег. Gen.
www.fanfiction.net/s/1799754/1/
Miscast (с ) Penelope Z
penelope-z.livejournal.com/196223.html
А что, если запечатывателям Кьюби вместо Наруто попался бы чиби-Шикамару? Юмор с травой. ))) Gen
Deadly Sins (c ) Tammaiya
insaneidiot.livejournal.com/25563.html
The seven deadly sins, Naruto-style.
Weaponry (c ) desolate butterfly
community.livejournal.com/des_solace/10844.html
Какаши подслушивает разговор своих подопечных. Юмор.
Fox Hunt (c ) Saro
www.fanfiction.net/s/2146071/1/
Чорд, как я не люблю WIP-ы! Но не удержалась. Наруто в ANBU. Gen, adventure.
OTP, ака обещанные 90% процентов (Наруто х Саске, х=\= /)
Количество ООС меня убиваед. Посему на самом деле мало.
War of Affections
www.fanfiction.net/s/2082266/1/
Таки маленькое и флаффное.
That Night, in the Hotel Room
www.fanfiction.net/s/2614897/1/
Аналогично
Hot Ride (с) desolate butterfly
community.livejournal.com/des_solace/51453.html
AУ. Oneshot. Наруто на мотоцикле = наше фсе. XD
And Every Dog Will Have Its Day (c ) Penelope Z
penelope-z.livejournal.com/195953.html
Еще больше прекрасной травы Я пожизненный фоннад Penelope_Z, в каком бы фандоме она ни писала. Наруто х Саске, Шино\Киба.
Special Relationships (c ) Tammaiya
insaneidiot.livejournal.com/25166.html
Омг лол. POV Хинаты.
Touch the Parade (c ) ceresi
community.livejournal.com/in...ouch+the+parade
Ужасно красивое и печальное.
OT3, ака + Сакура = 7
Дополнительный приятный момент тут – специфическое яойное ООС, которым я недавно возмущалась, встречается куда реже, несмотря на threesome =\= треугольник. Никаких эмо!уке Саске и инфантильных уке Наруто.
Сакура, с другой стороны, бывает жуткая мэрисью и self-insert аффтара, что тоже никуда не годится.
Тенденция та же – остаются в основном маленькие зарисовки.
Cold Hands, Warm Heart (с) desolate butterfly
www.fanfiction.net/s/2999566/1/
И опять маленькое и флаффное
Girls Have Needs Too (c ) Asuka Kureru
asukasama.free.fr/archive/an...N_girlsNeed.htm
Юмор, яой, гет, далее везде. Сакура берет инициативу в свои руки.
Sleeping Patterns (c ) Mrs Nozomu Sonma
www.fanfiction.net/s/3324870/1/
Сахарная пудра.))) Но у меня слабость к ANBU! AU
A Better Fox Trap (c) desolate butterfly
community.livejournal.com/des_solace
Сакура и Саске получают новую миссию класса А – изменить диету Наруто. Им придется применить все знания и техники ниндзя, чтобы достичь цели! НЦ-17.
Что тут еще скажешь? Сакура, впрочем, скорее напоминает Цунаде. Ну и пусть.
Mine (c ) White Rain
community.livejournal.com/et...ghts/52965.html
Флафф, юмор. Наруто и Сакура – очень коварные люди, а у Ино нет никаких моральных принципов.
This Addiction (c ) White Rain
community.livejournal.com/et...ghts/84199.html
А вот ни разу не флафф и не юмор. Sasuke is a drug and Naruto and Sakura are addicted.
Push (c ) mischief maker
www.fanfiction.net/s/2999965/1/
Беспощадно флаффное ПВП. Берегитесь)))
Почему в половине фиков в списке Сакура ООСнутая в сторону Цунаде? Что это обо мне говорит, интересно
Другое
Wet Nightmare (с) mischief maker
naruto.adultfanfiction.net/s...hp?no=600090876
Наруто x Ино. Восхитительный АУ гет с оттенком ПВП и намеком на юмор. Ино рулит. Наруто тоже.
И еще, те же, там же:
na-no-nai.livejournal.com/275675.html
na-no-nai.livejournal.com/221586.html
Единственное, чего не хватает всему этому – Саске! XD
Thank you, Shikamaru (c) Lee Russell
community.livejournal.com/na...njas/21182.html
Темари\Ино. Темари рулит. )))

@темы: рекомендация, in english

---

illegal_goddess | Извращенцы by Delial

[NarutoFiction]

автор: Delial
переводчик: illegal_goddess
название: Извращенцы
пейринг/персонажи: команда №7
рейтинг: PG
жанр: юмор
дисклеймер: стандартный
разрешение автора на перевод: запрос послан
примечание переводчика: перевод точный, но вольный, по ясным из самого текста причинам
публикуется на сообществе с разрешения переводчика

Когда Ирука обнаружил троих подопечных Какаши в горячем источнике, где они практиковали единение командного духа весьма телесными методами, он во всем обвинил самого Какаши. Обжалованию сие не подлежало.
Этот безмозглый, безответственный извращенец с его пристрастием к непристойной литературе! Нежная психика несчастного, эмоционально нестабильного Саске не выдержала стресса. После чего бедный мальчик уже ничего не мог с собой поделать, коварно вовлекая в свои развратные сексуальные игры милую невинную Сакуру и наивного маленького Наруто.
Образ последнего, страстно зажатого между членами команды, каленым железом выжжен был на внутренней стороне век Ируки. Последствия эмоциональной травмы обещали быть пожизненными. Кошмары тоже.
Какаши был отправлен в ссылку на диван на целую неделю. Два долгих месяца прошли, прежде чем он смог убедить Ируку снова поиграть в его любимую игру со свечами и школьной формой.

Когда Цунаде-сама выяснила, что именно представляла собой техника ближнего боя, которую седьмая команда то и дело отправлялась практиковать на полигон номер четыре, виновным она тут же признала Джирайю.
Этот безмозглый, безответственный извращенец разрешал несчастному впечатлительному Наруто подглядывать за женщинами в горячих источниках - что уж говорить о бесконечных тренировках по применению секси но дзюцу! После чего бедный мальчик уже ничего не мог с собой поделать, личным примером и личным же обаянием увлекая в бездну разврата милую невинную Сакуру и наивного маленького Саске.
Похоже, старой доброй традиции Конохи облекать властью извращенцев не суждено было вымереть вместе с последними ее представителями. Джирайя провел в госпитале неделю. Еще через месяц он наконец-то убедил Цунаде срастить его сломанные ребра. В конце концов, это было ее рук дело.

Когда заплаканная Хината сообщила Кибе о том, насколько сплоченной в последнее время стала седьмая команда, а он, в свою очередь, просветил Ино, та никому ничего не сказала. Ино точно знала, чей бесстыдный и извращенный ум завел остальных в сладостные дебри порока и соблазна.

Где-то на территории клана Учиха Сакура, коварно усмехаясь, глядела на утомленных, уютно прижавшихся к ней членов команды. Внутренняя Сакура торжествовала. План сработал безупречно.
Жизнь была хороша.

@темы: команда №7, illegal_goddess, драбблы, перевод, humour, гет, слеш, лист

---

Domestic_Fuxxer (ака [Dei]) | Смысл |

[D e i]

автор: Domestic_Fuxxer (ака [Dei])
название: Смысл
пейринг/персонажи: Саске, Итачи.
рейтинг: PG
жанр: ангст
статус: закончен
дисклеймер: "Наруто" принадлежит Масаши Кишимото
предупреждение: из-за того, что события последних глав манги здесь не учитываются (сбор новой команды by Саске), то выходит в какой-то степени AU. и возможный небольшой ООС в плане Саске.

[…]
Саске было десять, и за два года он изменился полностью. Маленького улыбающегося мальчика уже не было. Не было Саске, который боялся. Не было Саске, который равнялся на брата. Лишь «У меня свой путь. Свой. Свой!»

 

Я помню наш выпуск и вторение словам друг друга: «У меня свой путь шиноби». Мы выросли и этот самый «свой путь» превратился в невесть что. Интересно, Удзумаки всё так же будет твердить эти слова, даже когда в качестве Хокаге придётся разгребать кипы скучных отчётов? У Ли путь вышел скомканным в одну точку, но зато он стал мастером своего дела. У Хинаты свой путь оформился не так давно. Неджи свой путь пустил в доказательство судьбы. Мой путь… Мой путь – убить. Серо на общем фоне, а что поделаешь?

 

Саске было пятнадцать, когда он понял, что на алтарь мести возложил практически всё, что у него было. Ради проклятой печати оказался сотканным из тысяч невидимых нитей. Нитей ненависти, боли, силы, разнообразных тайджуцу, нинджуцу, генджуцу, запрещённых техник. Саске смотрел в воду и видел серое лицо, чёрный крест на переносице, фиолетовые губы и уродливые крылья-руки за спиной. Но всё это ради мести. Иногда Саске начинал ненавидеть брата за то, что от него, Саске, ничего не осталась, только цель – цель убить. Это единственное, что осталось от него-настоящего.

 

Наверное, моей мечтой было стать полицейским, как отец.
Потому что только истинный шиноби…
Или превзойти брата, а потом стать, как отец? Даже в мечте у меня были серые ноты. Превзойти брата и стать похожим на отца. Я – в тени.
А в семь лет мир казался проще, чтоб прийти к таким итогам…
Я смотрю на свою футболку – две приличные дырки на лопатках. Порванный символ клана Учиха. Вспоминается символ клана на стене. С трещинами от твоего куная.
Никому не нужные воспоминания.
Всё вокруг сжалось до одного мгновения. После восьми лет тренировок и поисков, неуклюжих попыток превзойти и победить – мы встретились опять.
Мир сжимается до одного удара сердца. Ещё раз и ещё раз. В голову лезут ненужные воспоминания, всё сказанное и несказанное. Потому что это конец. Вот. Вот оно! То, ради чего я жил.
Ты кашляешь, кровь стекает по твоему подбородку и капает на складки плаща.
Восемь лет. Восемь лет ради одной-единственной цели!
Ты поднимаешься. Никакая боль не заставит тебя стоять на коленях.
Заношу кусанаги над тобой. Как тогда – как ты убил отца и мать.
Твои неуклюжие попытки встать. Смешно. До слёз. До самых солёных и горьких слёз. Ты был для меня чуть ли ни божеством. Наверное, несмотря ни на что, в глубине той части души, что во мне осталась, ты до сих пор – самый близкий и самый правильный брат.
Взмах.
И пустота.
-глухой стук-

 

Саске было семь, и он восхищался своим братом. Неуловимо появлялась жажда превзойти. Она не подталкивала к ненависти, она просто была. И так же неуловимо давила. Саске было семь, и он мог в толпе узнать шаги брата. Возможно, не узнал бы отца, но брат – это святое. Наверное, если бы дома прятался отряд АНБУ, он бы всё равно нашёл именно его.
Отец – это уважение. Брат – это свято.
Брат никогда не допускал ошибок. Даже маленькие багровые пятна на белоснежной форме и кровь на пальцах или под ногтями были символом. Превосходства. Примером. Идеалом.

 

Глухой стук и хриплое дыхание вперемешку с тихим голосом:
- Ты всё так же слаб…
На острие кусанаги разрезная лента для волос. Чёрные пряди падают на твоё лицо. Как тогда.
Тогда?..
Как когда-то.
…внутри пусто…
Ещё удар – и цель будет достигнута. Больше ничего не будет.
Учиха Саске – это совокупность запрещенных техник ради единственной цели: убить Учиху Итачи.

 

Саске было семь, было восемь, было двенадцать, было пятнадцать. Шестнадцать?.. Он восхищался, любил, презирал, ненавидел, когда-то плакал, улыбался - а потом всё исчезло.

 

Меня не будет без тебя.
- Сволочь!!!
Со всей силы удар - ногой под рёбра.
Злость. Чистая злость.
- Во что ты меня превратил?! Во что ты превратил мою жизнь, Итачи?!
Без единой капли ненависти. Или всё из ненависти? Чувства застилают глаза. Из-за растрёпанной чёлки ничего не вижу. Только удар, ещё удар, хотя бы физически, из последних сил, но поделиться этой болью.
…таких братьев, как мы, больше нет…
Кто-то сбивает меня с ног и прижимает к земле. Чьё-то сбившееся дыхание щекочет шею. Чьё-то сердце бьётся слишком быстро. Чьи-то руки сжимают складки моей одежды и сильнее вжимают меня в землю, словно боясь, что я вырвусь.
Но я вижу только тебя, лежащего на расстоянии в пару метров. Без чакры, почти сломанный, в крови, на грани.
Но взгляд всегда один и тот же.

 

Саске было шесть, и он всё никак не мог привыкнуть к постоянно спокойному взгляду брата. Даже когда тот улыбался – уголками губ – казалось, что будто на рисунке кто-то просто допустил ошибку, добавив две точки на уголки рта.

 

Ты смотрел на меня. Даже как-то сквозь. Будто бы ожидая, что я ещё раз покажу то, что умею, чему научился, чего я стОю.
Я смотрел на тебя и понимал – с твоей смертью рухнет всё, что я делал, ради чего жил, через что прошёл.
Я пожалею тебя из собственной прихоти.
Чтобы жить дальше.

 

Саске было почти тринадцать, когда он сказал впервые вслух: « У меня нет мечты, она в прошлом ».

 

Потому что даже себе я не могу признать, что ты - моя мечта-в-прошлом, мечта-прошлого. Ты моя слабость. Признаешь ли ты себе, что твоей слабостью являюсь я?
Меня обвивают чьи-то руки в глупой оранжевой куртке.
Нашёл-таки…
От бессилия хочется смеяться.
Наверное, это всё было лишь ради-…

 

[…]

 

Ещё до того, как открыть глаза или полностью вернуться из сна в реальность, привыкшее к бесчисленным тренировкам тело начало анализировать ситуацию.
Пахло свежестью и яблоками.
Под пальцами была мягкая ткань.
Болело почти все тело.
Я открыл глаза и понял, что нахожусь в госпитале. Коноха.
На моё самое паршивое состояние выпала самая что ни есть солнечная погода. График «работа-сон-отдых», видимо, сбился. Солнце палило, как не в себе, значит, спал я, как минимум, дольше обычного.
На прикроватной тумбочке стояли ваза с белой розой и нарциссами, тарелка с яблоками и стакан воды. Металлическая россыпь сюрикенов и кусанаги – на стуле. Чёрная футболка и чёрные шорты – висят на спинке. Могу поспорить, что я в них уже не влезу. За три года кто угодно вырастет… Уголки губ сами потянулись вверх. Некоторые вещи очень трудно изменить. Хотя уже две минуты в сознании – никто не тревожит. Поворачиваю голову и вижу Наруто и Сакуру.
…я их даже не почувствовал…
Они молча смотрят на меня, и только побелевшие костяшки сжатых в кулак пальцев говорят о напряжении. Похоже за эти три года кое-кто таки научился сдерживать свои эмоции.
- Саске!!!
Правда, не очень хорошо…

 

Саске было восемь, и он больше не верил в красивые сказки о жизни, любви и дружбе. Саске был сам по себе. И так лелеянная любовь к брату превращалась в лелеянную ненависть и злобу. В восемь возник тот самый внутренний барьер. Он медленно упрочнялся ненавистью, страхом и каким-то ещё чувством, но о нём Саске не хотел даже думать. Его нет. Должна быть только цель. Цель превзойти. Цель победить. Цель отомстить. Саске тренировался, тренировался и снова тренировался. Не подпускал к себе никого. Может, подсознательно даже боялся дружбы. В классе было полно детей, они улыбались и пытались наладить отношения. А Саске смотрел на них и думал – кто будет тем, кого он убьёт ради мангекё шарингана?..

 

Непривычно. Всё, вроде бы, хорошо - и одновременно как-то неправильно. Двое самых близких людей обнимают меня. Двое самых близких людей не понимают, что с силой давят на раны, и тем самым вызывают острую боль. Но что такое чидори по всему телу по сравнению с глухим трёхлетним одиночеством? Просто непривычно.
- Мы волновались, тебайо ! – и Наруто отвешивает нехилый подзатыльник. – Провалялся здесь почти два дня. Бабка Тсунаде тебя откачивала, чем могла и как могла. Но я же знаю… - он довольно прищурился, - что привести тебя в чувство сможет только рамен… Ты его так ненавидишь, что сможешь бегать с десятками чидори наперевес, лишь бы мы перестали тебя им кормить.
Довольное лицо с тоненькими полосочками на щеках.
Пфф, ты когда-нибудь думаешь молча, а, усоротонкачи?
Сакура потом осмотрела повязки и раны, стараясь закончить с этим как можно быстрее, а Наруто всё говорил, говорил и говорил. Это оранжевое чудовище всегда вызывало улыбку.
Наверное, я соскучился по всему этому.
Видимо, я начинаю жить заново.
Стоп.
Заново?
Ищу глазами любое доказательство того, что случилось. Что не приснилось, что не снится теперь, что это было. Кусанаги идеально белый с не менее идеально ровной красной линией. Моей одежды не видно. Кроме ран и догадок нет ничего.
Может, это заразно – и я начал думать вслух? Но Сакура кладёт руку на плечё Наруто и тот сквозь зубы цедит:
- В соседней палате.
Солнце заливает пол, и обманчиво кажется, что по нему можно скользить. Ноги еле держат, но это мне никогда особо и не мешало. Болит – значит жив. До этого дня я жил идеей убить Итачи. Болит – значит, брат ещё жив, значит, ещё не отомщён клан. А теперь? Болит – значит?.. Просто болит. Болит ради того, чтоб потом найти новую цель.
Цветы на тумбочке, заботливо принесённые Сакурой, оживляют палату. Как и этот глупый чёрно-оранжевый костюм на Наруто.
Опираюсь на его плечо и делаю шаги к двери. Шаг. Ещё шаг. Уверенней и уверенней.
Солнце заливает светом даже пустой коридор.
Дохожу до соседней двери. Рывком открываю – но там лишь какая-то барышня и перебинтованный парень. Не то. Не он.
Вторая дверь. Третья. В соседней палате? Эта, по-твоему, соседняя?
Так же залитая солнцем палата. Такие же матово-белые стены. Не хватает жёлтых клякс нарциссов для полной схожести.
Итачи.

 

Саске было девять, и ему казалось, что за силой он пойдёт к кому угодно. Чтоб однажды победить, сломать, выдернуть из-под ног брата всё, на чём тот стоял. Забрать самое дорогое, самое ценное.
Но что может быть ценного у человека, убившего собственную семью?

 

Чёрные пряди волос, собранные в хвост, больнично-белая рубашка, на фоне которой почти до неприличия отчётливо видны шрамы и раны, отрешённый взгляд и какая-то душевная сломанность в простом повороте головы в мою сторону.
Уровень чакры – ноль.
Ты смотришь на меня, не видя.
Я чувствую, как пол начинает уходить из-под ног.
И только твой тихий, ровный голос:
- Кто здесь?
Я сломал тебя.

 

Саске было одиннадцать, и в день смерти родителей он попытался понять брата.
Итачи жил силой и свободой.
Силой и свободой.

@темы: angst, авторский

---

Isaro | Сегодня идет дождь

[NarutoFiction]

автор: Isaro
название: сегодня идет дождь
пейринг/персонажи: Генма/Хаяте
рейтинг: PG
жанр: ангст
статус: закончен
дисклеймер: "Наруто" принадлежит Масаши Кишимото
публикуется на сообществе с разрешения автора.

Сегодня идет дождь…
Но нет ничего удивительного, в том, что дождь идет осенью, а снег идет зимой.
Я отворачиваюсь от окна, ворошу бумаги на столе и, наконец, нахожу пачку сигарет. Щелкаю зажигалкой. Затягиваюсь. Выдыхаю, сажусь на стол и снова смотрю за окно.
Дождь нудно стучит по крыше напротив. В такие дни...

Я помню, в такие дни он чувствовал себя хуже, чем обычно.

Выйдя наружу, я поднимаю над головой зонт и медленно иду вверх по улице. Ручейки омывают босые пальцы, и они начинают замерзать.

В тот день шел дождь, и он снова болел.
Было тихо и темно.
Он сидел на полу у распахнутых дверей, ведущих во внутренний двор.
Мы пили чай.
Поверх чашки я смотрел, как он дышит на замерзшие пальцы.
- Дай руки. – Сказал я тогда.
Он поднял голову.
- Я согрею.
Он вздрогнул и опустил взгляд.
Дождь всё ещё шел...
А я согревал его руки в своих…

Становится тихо – прекращается дождь. Я убираю зонт, и продолжаю путь, скользя по грязи и мокрой листве. Может это старомодно – ходить пешком – но я хочу так. Вот и он. Камень.
И имя.
«Гекко Хаяте».

Гекко Хаяте кормил птиц остатками мороженого.
- Ты испачкался. – Сказал я, вынимая иглу изо рта.
Он поднял глаза.
- Где?
- Здесь, - сказал я.
И осторожно вытер мороженое с его щеки.

Я достаю из кармана сигареты и закуриваю. Рядом под подошвой ломается ветка. Какаши. Пришел к своим призракам. Его единственный видимый глаз понимающе и немного устало смотрит на меня. Но я вижу совсем другие глаза.

- Генма?
- Хм?
- Я ничего не вижу на твоём лице.
- Ну, бывает, хм.
- Нет. Я ничего не вижу на нем всегда...

- Мне жаль. – Низким голосом говорит Какаши.
- Я знаю. – Отвечаю я.
Какаши долго смотрит на камень и, наконец, уходит. Его шаги тают вдалеке.

- Генма?
- Хм?
- Прости меня.
- Простил.

Медленный ровный вдох.

- Генма? Что, ты не слышал?! Кто-то убил Хаяте!

Неспешный выдох.

Шепот медсестёр: «Ну ты только посмотри… У него друг умер, а он такой расслабленный! Ужасно! Как можно быть таким черствым?! У него что, совсем нет сердца?!»

Руки достают из кармана иглу, губы зажимают её. Привычка.

Тело, прикрытое простыней.

Капли на руках.

Долгий путь из морга, и осуждающие взгляды окружающих.

Капли. Это дождь. Это просто дождь.
Я смотрю на камень… А тяжелые капли падают мне на руки...
Тяжелые горячие капли...

@темы: angst, Isaro, слеш, лист, авторский, редкие пейринги

---

Рекомендация

[maurice_l]

Хотелось бы порекомендовать читателям сообщества очень зацепивший меня в свое время фик.
Наверняка многие из вас его видели, но, поскольку выйти на него сейчас было бы трудно, даю ссылку здесь.
Фик производит очень сильное впечатление, НО если вам претит натурализм или у вас излишне хрупкая нервная организация, лучше не наносить ей ненужных повреждений и от прочтения воздержаться

@темы: саннины, angst, рекомендация, звук

---

Isaro | А не решить ли нам пару чужих личных проблем?

[NarutoFiction]

автор: Isaro
название: А не решить ли нам пару чужих личных проблем?
пейринг/персонажи: Какаши/Ирука, Цунадэ, Шизунэ
рейтинг: PG-13
жанр: юмор, романс
статус: закончен
дисклеймер: "Наруто" принадлежит Масаши Кишимото
публикуется на сообществе с разрешения автора.

Завязка. В которой в голову к Цунаде придет «отличная мысль».
Вот уже полчаса Пятый Хокаге развлекалась тем, что пускала солнечных зайчиков с помощью граненого стакана. О содержимом стакана, понятное дело, умалчивалось. Гора документов тем временем даже не думала уменьшаться. Цунаде в последний раз скосила на неё взгляд и горестно вздохнула, отставляя стакан - взялся за дело, не говори, что баклан. Она закрыла глаза, поворошила в папке и вытащила листочек наугад.
Прошение о миссии.
Прошение?!
Женщина заинтересовалась.
Кто это в деревне мог «просить» о миссии?
С листочка улыбалось привлекательное мужское лицо с чуть детскими чертами.
Умино Ирука. Просил о миссии уже шесть раз. Бла-бла-бла... Чунин. Учитель в академии... бла-бла-бла... Отказано по настоянию руководителя академии... бла-бла-бла...
Цунаде посмотрела на фотографию ещё раз. Глаза учителя светились добротой.
Женщина нахмурила лоб. Чертов алкоголь! Как можно забыть человека из собственного аппарата!? Ирука. Скромный такой. Спокойный. Бывший учитель Наруто, это маленького засранца. Она перехватила листочек. Личное дело... Она поднялась со стула, прошла к шкафу и вытащила нужную папку.
Через пятнадцать минут Цунаде поняла, почему руководитель академии не пускал этого парня на задания. Действительно, было бы очень жаль потерять такого талантливого учителя – ниндзя-то каждый день рождаются, а вот хорошие учителя... Цунаде хмыкнула и перевернула страницу. Дальше шел знакомый почерк упокой-его-душу-Сарутоби-сенсея. Похоже, старик очень ценил юношу.
Интересно, определенно интересно...
Цунаде наполовину высунулась из своего кабинета, усмотрела проходившего мимо Аобу и помахала ему рукой:
- Хей-хей. Ты не можешь ко мне кое-кого позвать, а?
Ирука смущенно почесал переносицу.
Цунаде прищурилась и оперлась локтем о колено.
- Так просил или нет?
- Просил, Хокаге-сама. – Честно ответил учитель.
- Как ты думаешь, дам или нет? – усмехнулась женщина.
- Не дадите. – Окинув её взглядом, вздохнул Ирука и сел на стул. – Но я не понимаю почему. Я показывал не такие плохие результаты ранее. Да и при нашей ситуации, руки лишними не будут.
- Объясняю: нам нужны хорошие учителя. Чтобы было, кого посылать потом. Да и Третий считал так же. Ну да ладно. Ты лучше расскажи о себе.
Ирука вздрогнул.
- О себе? А разве в деле не все написано?
- Ой, дела... Ну их... – отмахнулась Цунаде. – Живьем лучше. Ну, так что. Тебе двадцать шесть уже, да? Что делаешь-то?
- Ну... – Ирука снова почесал нос. – Работаю. В школе работаю. В отделе распределения миссий тоже.
- Угу. – Цунаде кивнула. – Эт’ я знаю. А ещё? А жениться ещё не собрался? Девушка-то есть?
Учитель залился краской и начал остервенело теребить протектор.
- Эээ... Хммм... Как-то не думал, Хокаге-сама....
- Цунаде. – Поправила его женщина. – Ну, ты что!? Как же без девушки-то? Ты ж здоровый парень. Пора уже.
- Ммм... хее... мыыы... – умно выдал Ирука, пылая как спелый помидор.
- Мыы... – передразнила его Цунаде. – Нельзя же так. Работаю там, работаю сям. А про себя думать?
- А я думаю. – Улыбнулся чунин. – Вы не беспокойтесь. – В дверь постучали, и он встал, явно радуясь такому стечению обстоятельств. – Я думаю, правда. Вас ждут, а я пойду, если вы позволите. У меня ещё работы много.
- Иди-иди. – Помахала ему Цунаде, задумчиво прихлебнув из стакана. – Ещё поговорим.
Учитель смущенно улыбнулся и прошмыгнул в дверь, впустив вместо себя Шизуне.
- Каков, а? – с ходу махнула ей стаканом Цунаде.
Шизуне вывернула назад голову и недоуменно похлопала глазами.
- Кто?
- Этот. Который вышел. Хорош, да?
Шизуне пожала плечами и присела на стул.
- Симпатичный. Но я не особенно разглядела. А кто он? Наш?
- Наш-наш. – Хмыкнула Цунаде. – Вот и ты его не помнишь. А ведь он на каждом собрании есть. Незаметный.
- А... – умно протянула Шизуне, не понимая, к чему подруга клонит.
- Чё «а»? – нахмурилась Цунаде – Ты на него посмотри. Его ж никто толком не замечает. А всё почему? Да на работе он с утра до вечера. Никакой личной жизни не имеет. Сдается мне, Шизуне, мы проглядели кризис.
- Кризис? – хлопнула глазами Шизуне.
- Кризис личной жизни! – Замогильным голосом сказала Хокаге и стукнула стаканом по столу. – Мы тут глобальными проблемами увлеклись, а у нас под носом люди страдают!
- Да он как-то не похож на страдальца... – сконфуженно промямлила Шизуне, но её не заметили.
- Надо с этим что-то делать! Сам он ни в какую, значит, это наша задача!
- Ну... знаете Цунаде-сама... – Шизуне подумала и внимательно посмотрела чересчур воодушевившейся подруге в глаза. – Может он всё-таки как-нибудь сам? Вон Какаши тоже один и вроде не страдает...
- Ка... – Цунаде чуть не махнула рукой, но резко остановилась. – Стоп, Какаши тоже один? Кто, где, зачем, почему не донесли?!
Шизуне потеряла дар речи.
- Эээ... Цунаде-сама, да все знают... вроде. Он это... только... к камню ходит каждое утро... на миссии ходит...
- И что... всё?! – От ужаса Цунаде распласталась по столу.
Шизуне покрылась каплями.
- Ну... эээ... это... книжки ещё читает... вот.
- Дзирайевские что-ли? – открыв один глаз, спросила Цунаде и выпрямилась. – Ну, всё понятно. Заменяет реальность порнографией. – Вынесла она окончательный диагноз. – Так нельзя!
- Ну, так все читают... даже я... – заметив начавшую отвисать челюсть Цунаде, Шизуне вовремя заткнулась. – Вот.
Челюсть Цунаде медленно вернулась на место.
- Так жить нельзя! – вскричала она. – Надо им помочь!
- А может, не надо... – осторожно вставила Шизуне.
Но её не услышали.
Сверкая молниями, Цунаде уже готовила в голове коварный план...
- Как ты думаешь, Шизуне, а они будут хорошо смотреться вместе?... Хе-хе-хе...
Шизуне ушла в каплю.
Часть первая. В которой коварный план №1 с треском провалится.
- Всё. Собрание окончено. – Цунаде оглядела зевающих и разминающих шею сотрудников и ухмыльнулась. - Ну, что, ребят’, мож’ по стопочке? – хитрюще ухмыляясь, выдала она.
В абсолютной тишине на неё тут же уставилось десять пар глаз.
Цунаде хмыкнула, наслаждаясь произведенным эффектом.
- Я с вами ещё ни разу не пила. Надо наверстать, дэсу. – Ухмыляясь, повторила она.
Две пары глаз удивленно похлопали. Две вытаращились. Ещё четыре загорелись знакомым до боли огнем. «Алкогооолики... Родныыыеее...» - протянула про себя Цунаде, рассматривая оставшиеся... три глаза. Два из них принадлежали темноволосому молодому человеку, с раскрытым ртом озирающемуся по сторонам. Последний смотрел прямо на Цунаде. Его обладатель спокойно сидел на месте, скрестив руки на груди.
- Возражения не принимаются! – Торжествующе возгласила Хокаге и встала со своего места.
Это обещало быть забавным.
Как Сарутоби проглядел в Конохе бордель, не знал никто. Счастье в том, что его не проглядела Цунаде. И сегодня, восседая на мягких подушках с чашкой саке, она благодарила за это небеса. Всё-таки небеса иногда были благосклонны.
Это БЫЛО забавным.
Цунаде предусмотрительно заняла такое место, чтобы видеть обоих.
Какаши двинул рукой, девица подлила ему ещё саке, тут же вытаращив глаза на его маску. Невозмутимо, Какаши прикрыл лицо рукой и мгновенно совершил что-то, чего никто не заметил. Но чашка опустела. Девица вздохнула и вернулась к основному занятию – томным вздохам и обтираниям об клиента. И так уже пятнадцать раз. Какаши уже достаточно напился.
Но сидящий напротив Ирука был куда более пьян. И явно чувствовал себя не в своей тарелке. Когда Какаши встретился с ним взглядом, чунин ещё более покраснел, глупо засмеялся и попытался уползти от своей девицы, после чего был пойман Аобой за плечо и получил новую чашку саке. И так куда больше, чем в пятнадцатый раз.
Какаши подавил желание почесать нос – насмотрелся. Учитель выглядел... жалко. По сути, Какаши никогда не испытывал особого уважения к бывшему преподавателю Наруто. По его мнению, Ирука был слишком мягким, слишком несуразным и стеснительным. Но после пятнадцатой чашки Какаши стал находить Ируку... милым? Он снова в упор посмотрел на чунина, тот снова покраснел и почесал нос.
Мдаа...
Какаши искоса взглянул на довольную собой Цунаде. От этой бабы добра не жди... Но взгляд сам собой убежал от Цунаде и вернулся к Ируке. Тому подливали очередную порцию саке...
Ирука попытался сфокусироваться на чашке. Получилось не сразу. Особенно потому, что он постоянно чувствовал на себе взгляд этого невозможного Какаши-сенсея. Это ужасно нервировало. Мало того, что пришлось идти в это место, да ещё Какаши, вальяжно обнимавший девицу прямо напротив него, кажется, решил прожечь в нем дырку. Задумавшись об этом, Ирука пропустил очередное нападение «своей» дамы. Девушка с томным «аааахх», обхватила его руками и полезла целоваться.
- Эээ... Я... понимаю... но... это... – попытался объяснить он ей заплетающимся языком.
Девушка приподняла бровь.
- Пожалуйста. – Попросил он.
Девушка фыркнула и вернулась на своё место рядом.
Ирука схватился за новую чашку и снова почувствовал на себе взгляд.
Это ужасно нервировало.
«Я умру», - подумал Ирука, заглатывая саке.
«Он странный. Но милый», - подумал Какаши, глядя на него.
«Муаххаха!», - подумала Цунаде, глядя на них обоих.
- Какаши? – позвала она.
- Мм? – Какаши качнул головой.
- Я думаю, Ируке-сенсею пора домой. – Хитро улыбнулась Цунаде.
- Пррр...авда? – тут же икнули сбоку. – Какое счастье... – в сердцах Ирука пьяно поцеловал уже засыпающую девицу, она вытаращила на него глаза. – Я - домой! – Счастливо объяснил он ей.
Девица кивнула и погладила его по голове.
Ирука встал с третьей попытки, запнулся об Аобу, кое-как выровнялся и зигзагами пошел к выходу.
Цунаде оскалилась.
- Какаши... – позвала она опять. – У меня к тебе важное задание.
- Ммм? – в пьяном виде Какаши обычно был очень немногословен.
- Я думаю, будет лучше, если ты проводишь... – Цунаде критически осмотрела Ируку, в четвертый раз пытавшегося попасть в дверь. -... ЭТО до дому. Само не дойдёт.
Какаши медленно-медленно осмотрел Ируку. «Не дойдет», - мысленно согласился он.
- Хорошо. – Сказал он, вставая и обнаруживая, что мир накренился. Сколько он выпил?!
И под углом к полу направился за Ирукой.
- Э! – Окликнули Ируку сзади.
От неожиданности он потерял равновесие и чуть не упал.
- К-к-какаши-сенсей? – обреченно уточнил он, втягивая голову в плечи.
- Э. – Утвердительно сказали рядом. И вдруг добавили. – Земля кривая?
Ирука похлопал глазами и уставился на землю. Что-то там было про...
- Круглая. – Утвердительно мотнул он головой. – Это доказал... как его... Хаперник. – Он с трудом задумался. – Или этот... Галигей... нет... Галиней...
- Халигей... – задумчиво протянул Какаши. – Значит кривой не я.
- Не ты. – Утвердительно кивнул Ирука, посмотрев ему в лицо. – Ты оч’ даже ничего.
Какаши переварил сказанное.
- Э?
Ирука покраснел и попытался почесать нос, но промахнулся.
- В смысле не кривой. – Промямлил он. – Я это... пойду.
Он сделал пару шагов и почувствовал на своём плече тяжелую руку.
- Не. Будем... – Какаши подивился, куда девались все нужные слова. – Перемещаться. Щас. Вот. Ими.
Ничего не произошло.
Какаши нахмурился и попробовал ещё одну. Потом ещё одну.
Пух.
Бум.
Не туда.
Ирука сел на землю.
- Ты алкоголик. – Сказал он осуждающе, пытаясь справиться с языком и сделать взгляд грозным. – Даже ими вспомнить не можешь.
Какаши осмотрелся. Они переместились на соседнюю от борделя улицу. Решив проигнорировать «алкоголика», он уселся рядом с Ирукой.
Ночь обещала быть мирной.
- Я вообще-то не пью. – Вдруг извиняющимся тоном сказал Ирука.
Какаши скосил на него глаза.
- Ты только Наруто не говори. – Попросил Ирука, глядя в землю. – Я ведь не пью.
Какаши нахмурился.
Ирука подтянул колени к груди и грустно уставился в темноту.
Какаши смотрел на него.
«Как странно...» - подумал он. «Эта поза... этот взгляд...» Он отвернулся и стал тоже смотреть в темноту.
Рядом шевельнулись. Какаши скосил взгляд: Ирука снимал протектор и – о, удивленье! – развязывал волосы. Они тут же легкой темной волной упали ему на лицо. Ирука прикрыл глаза и начал тихонько массажировать голову.
Какаши поправил протектор и отвернулся.
Когда он повернулся обратно, молодой чунин уже спал, уронив голову на руки. Какаши вздохнул, взвалил его на плечо и, изрядно пошатываясь, двинулся по улице.
- Нееет... – простонала Цунаде, когда Какаши закрыл дверь и стал удаляться от жилища Ируки.
Чувствуя себя совершенно разбитой, она повалилась на спинку кресла и оттолкнула шар.
- Что? – Шизуне подняла голову от бумажного пакета – Они не того?
- Тормоза они.
- И что теперь? – Шизуне изучила содержимое пакета и поморщилась.
- Вот ты блевать закончишь, и будем придумывать план... – оскалилась Цунаде.
Шизуне грустно улыбнулась и вернулась к общению с пакетом.
Часть вторая. В которой в действие вступит коварный план №2, и что из этого выйдет.
Утро добрым не бывает.
Особенно утро после попойки.
Открыв глаза, Какаши мысленно обложил матом Цунаде и всех её родственников. То, что было вчера вечером, он помнил довольно смутно. Ирука?
- Оооо... – простонал он, поднимаясь с кровати.
Похоже, с «утром» он промазал – было никак не меньше 12 часов. Какаши снова помянул Цунаде. Он спал в одежде, был помят, страшно хотел пить и в душ. Куда он и отправился.
Наруто и Сакуру он застал в удивительно хорошем расположении духа. Весь день оба подростка хихикали и тыкали в него пальцами. Это очень раздражало. В этот день Какаши мстительно гонял их по полной программе.
А вечером его ждал неприятный сюрприз – на улице возле дома его ждала эта бешеная женщина.
- Цунаде-сама? – спросил он, дергая глазом, к счастью – скрытым под протектором.
- Ааа... Какаши. Приятственный вечерок, не правда ли?
Какаши задергал глазом сильнее.
- Да, очень. – Изобразив счастливую улыбку, ответил он. – А вы ко мне по делу?
Цунаде замахала рукой.
- Что ты, что ты! Я просто так. Пообщаться с молодёжью, так сказать. Погулять.
- А, это... – засмеялся Какаши, почесав в затылке. «Какого черта?!» - сказал его внутренний голос. – Прошу.
Он подставил ей руку, и женщина тут же за неё уцепилась.
«Силы небесные!» - с ужасом подумалось Какаши.
А тем временем...
Шизуне прокралась по коридорам, высматривая нужный класс. Объект обнаружился за четвертой дверью. Умино Ирука сладко спал на стопке ученических тетрадей.
«Бедный», - пожалела его Шизуне и напрягла голос.
- Ирука-сенсеееей!
Чунин подскочил на стуле, не удержался и рухнул на пол. Сверху его засыпало тетрадями.
«Ой!» - подумала Шизуне.
- Ну что вы, в самом деле, - посетовала она, вызволяя ничего не понимающего спросонья учителя.
- Шизуне-сан? – Ирука покраснел и попытался оправить одежду. – Я могу вам чем-то помочь?
- Можете. – Прощебетала Шизуне. – Не хотели ли бы вы со мной прогуляться?
Выражение лица Ируки было просто восхитительным. «Главное, чтобы он постоянно так не ходил, а то глаза выпадут» - подумала Шизуне.
- А что ты думаешь про Ируку, сладкий? – прощебетала Цунаде, всем своим талантливым бюстом прижимаясь к Какаши.
Бюст от Какаши не ускользнул. Как и обращение «сладкий». Какаши перекосило, и он снова отметил не понижающуюся ценность маски
- Хмм. Про Ируку, дорогая? – сладчайше улыбаясь, переспросил он, мудро полагая, что она ему всё сама сейчас расскажет.
- Он такооой милый. – Внутренне хихикая, протянула Цунаде. – Такой славный. Даже жалко его в миссии посылать...
У Какаши в голове зазвенел предупреждающий сигнал.
- А разве его посылают на миссии? – нахмурился он.
Память услужливо подбросила картинку с Ирукой, улыбающимся во сне, пока Какаши сгружал его на кровать, его волосы, падающие на лицо и абсолютно детский жест, когда Ирука, не просыпаясь, ухватился за его рукав. И тут же воображение дорисовало кровь и окоченение смерти...
- У нас так мало людей... – нарочито печально сказала женщина. – Так нужны руки. Наверное, придется...
Какаши представил имя Умино Ируки на мемориале, и ему стало плохеть...
А женщина всё продолжала и продолжала щебетать. Только Какаши не слушал.
- Шизуне-сан, я не понимаю, что вы мне хотите сказать. – Честно признался Ирука, уткнувшись в чашку с рамен. – К слову, почему мы говорим о Какаши-сенсее?
Шизуне пережила пару секунд предынфарктного состояния, тут же выправилась и громко засмеялась, прикрыв рот рукой.
- Ох, но он такой таинственный, правда. Сплошные тайны! – она сделала круглые глаза. – И постоянно ходит в маске. Странный такой. Наверное, под маской он симпатичный, как вы думаете, Ирука-сенсей?
Ирука сконфуженно почесал нос.
- Я не знаю, Шизуне-сан. Откуда мне знать? Да я и не интересовался.
Шизуне продолжила.
- А эта его прическа. А это его книжка порнографическая... Кошмар! – женщина скосила глаза на Ируку.
Тот оправдал её надежды, отставив чашку, и с выражением крайнего негодования на лице стукнул кулаком по столу.
- Да! Эти книжки надо запретить! А вдруг их прочитают дети! И вообще такое отношение к детям...
- Но ведь он не всегда плохой. – Перебила его Шизуне. – Вот, например, вчера он провожал вас до дома.
Ирука подавился. Как Шизуне и ожидала, этот части он не помнил.
- П-п-провожал? – заикаясь и отчаянно краснея, переспросил он.
- Ой, ну да. Вы были в таком состоянии... Вы не могли идти сами... – весело тараторила Шизуне.
Но Ирука её не слышал.
«Провожал. Меня?» - уставившись в тарелку, думал он. Это было так удивительно... Забота? Ирука уже забыл, что это. Он привык сам заботиться о людях. А с остальным он, после смерти родителей, всегда справлялся сам...
«Неужели?» - думал он, сжимая палочки. «Неужели?»
...
Через пару дней Какаши занялся вопросом, затащить ему, вопреки воплям внутреннего голоса, Цунаде в постель (здесь ещё вопрос кто кого), уйти в миссию на полгода, чтобы она успела отстать, или натравить на деревню Орочимару, чтобы ей было чем заняться. Что бы женщина от него не хотела, прямо она не говорила. Гуляя, они однажды добрели до академии, и Какаши имел (теперь он точно мог это сказать) удовольствие наблюдать... ммм... скажем, дельфинов в родной среде. Не то что бы Ирука стал круче и компетентнее, но в его общении с детьми Какаши стал находить некоторую... прелесть. Возможно – Какаши только предполагал это – сам он изначально не имел чего-то, из-за чего Ируку так любили дети. Может быть, он просто не любил детей? Похоже, так оно и было. Да он этого как-то и не желал.
Донельзя забавный, донельзя эмоциональный, до неприличия не соответствующий кодексу ниндзя, но... Разглядывая Ируку в привычной обстановке, Какаши невольно вспомнил его мягкие темные волосы в лунном свете. Пожалуй, он понимал, почему Ирука не распускал волосы на работе – так он выглядел окончательно женственным.
Стоп. Он только что подумал об Ируке, как о женственном. Что ещё произойдет, пока эта ужасная женщина рядом?
Какаши покосился на Цунаде и восхвалил Бога, что завтра будет миссия.
Наутро, стоя перед мемориалом, он попытался представить, что Обито жив и рядом, но, как и всегда, с этим ничего не вышло. Чем дальше в прошлое уходил Обито, тем труднее становилось вспоминать физические признаки его присутствия. Воспоминания тускнели, и Какаши с болью понимал, что со временем они станут совсем зыбкими, пока игра его собственного сознания полностью не заместит того, кем был тот, настоящий, Обито.
Какаши вспомнил замечание Цунаде и попытался вновь представить имя Умино Ируки среди погибших ниндзя. Вот эту улыбку, смущенное почесывание носа, любовь к детям – всё в одной надписи. Нет. Одна надпись не смогла бы вместить Ируку. И не вмещала Обито.
Имя Ируки никогда не должно будет появиться на камне.
На миссии эта мысль стала его преследовать.
Вернувшись через пару недель, он с разочарованием обнаружил, что сегодня в отделе распределения миссий дежурил не молодой учитель. С непонятным чувством внутри он сдал отчет и устало направился домой.
На полпути он передумал и свернул на дорогу, ведущую к мемориалу.
Ирука уже сильно замерз, но всё ещё не мог определить для себя, зачем он сюда пришел. Камень выглядел мертвым, чего не скажешь о воспоминаниях...
- Мам... – прошептал он. – Отец.
«Вы умерли, вдвоём», - хотел сказать он им. - «Вдвоём, как и должно. А ваш ребенок, частица вас обоих...»
Кулаки бессильно сжались.
«Я ношу в себе вас обоих, но почему же так холодно... почему до сих пор я не чувствую того, что чувствовали вы? Вдвоём. Вы всегда были вдвоём...»
Наружу попросились слезы, но он сдержался. Сарутоби-сенсей... «Я здесь, чтобы обнять тебя». Как же жаль, что Вас нет рядом, Сарутоби-сенсей... Как же хочется иногда, чтобы вы снова меня обняли...
Сзади вежливо кашлянули.
Ирука обернулся.
- Йо! – сказал нарушитель тишины и показал раскрытую ладонь.
- Какаши-сенсей, вы уже вернулись? А я уже испугался, что это снова она. – Ирука через силу улыбнулся и попытался сделать вид, что ни слез, ни соплей в помине не было. – Миссия прошла успешно.
- Как всегда. – Отмахнулся дзюнин и коротко взглянул на мемориал. – А кто «она»?
Ирука всплеснул руками.
- Шизуне-сан. В последнее время никакого спасения от неё нет.
- А... – протянул Какаши. Призрак Обито улыбался ему с вершины мемориала. – Что-то мне это знакомо... А вы... – он обернулся к Ируке, – выглядите усталым.
Ирука смущенно почесал нос.
- Видимо переработал. Ещё один повод пойти домой и лечь спать.
- Не возражаете, если я вас провожу.
Ирука начал неудержимо краснеть.
- Нет. – Почти пропищал он.
Дома, закрыв дверь, он прислонился к ней спиной, сполз по стене и, улыбаясь себе в колени, мысленно прошептал: «Спасибо, Сарутоби-сенсей».
Ирука как-то даже не сильно удивился, когда через сутки, на его дежурство, в отделе появился Какаши с книжкой, поболтал о погоде и уселся на подоконник читать. С ним рядышком работа пошла веселее. В тот вечер Какаши снова проводил его домой. Это очень смущало. А ещё Ирука никак не мог сообразить, о чем можно с ним говорить. Потому нес всякую чушь про школу и учеников. Какаши посмеивался. Это смущало ещё больше.
Постепенно, это вошло в привычку. На досуге мысли о Какаши вытеснили все остальные настолько, что факта таинственного исчезновения Шизуне с горизонта он даже не заметил. Пока ел, пока мылся, пока шел на работу и даже пока общался с Наруто, Ирука думал о Какаши.
Когда он замечтался на уроке, одна из девчушек прямо спросила, уж не влюбился ли Ирука-сенсей. Вопреки всякому желанию чунин густо покраснел, чем, конечно, подтвердил «догадки» прозорливой молодежи, и теперь подвергался постоянным атакам исподтишка, направленным на выяснение предмета любви. Через неделю после казуса к шуму с интересом стали прислушиваться учителя.
А Какаши ходил на долгие и не очень миссии, а когда возвращался, всё так же сидел с книжкой на окне, провожал его до дома и посмеивался над его болтовней. Чудесно... Только одно его беспокоило: на собраниях, при взгляде на него у Хокаге становилось очень-очень странное лицо. Какое-то... маньячное. Он искренне старался держаться от Цунаде подальше.
Когда подошел месяц новых выпускных экзаменов, работы заметно поприбавилось. Наконец, пришлось отказаться от работы в отделе. Тетради, тетради... тетради громоздились перед ним непроходимыми скалами. Он почти начал чувствовать себя Сизифом...
В дверях негромко кашлянули.
Он. Какаши. С книжкой.
- Я не нашел тебя в отделе, и мне сказали, что ты здесь. Видел бы ты их лица!
Какаши двусмысленно подмигнул, и рука Ируки дернулась к носу. Но это было чертовски приятно. Очень-очень приятный намёк.
- Вижу, тут работа в разгаре... – протянул Какаши, оглядывая стол. – Ммм... предложил бы помочь, но ничего в это не понимаю.
- Нет, что ты. – Запротестовал чунин. – Не надо. Я думаю, всё это надо забрать домой. Я немного отдохну и там закончу.
- Отлично. Тебя проводить? – улыбнулся Ниндзя-Копия, пряча книгу в сумку.
До дома они дошли под аккомпанемент посвистывания Какаши. За горой тетрадей Ирука его почти не видел, но его присутствие радовало как никогда. Уже у дверей он немного замялся. Наконец, толкнув её, он пропустил Какаши вперед и ввалился следом, первым делом сгрузив тетради на письменный стол. И обернулся.
Какаши стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы, и разглядывал спартанскую обстановку.
«Вот он стоит», - подумал Ирука. «А сейчас он уйдет...»
Нет.
Старательно глядя в сторону, он, может, немного неуверенно предложил:
- Может, будешь чай?
Видимый глаз Какаши метнулся в его сторону.
- Это будет неплохо.
Всё ещё не глядя на него, Ирука шмыгнул мимо, направляясь в угол, который он называл «кухней». И не смог даже пискнуть, когда сильные руки остановили его и развернули к себе.
Какаши улыбался.
Медленно, не упуская взглядом ни одной детали, он снял с Ируки протектор, потом потянул за шнурок в волосах, пока они неохотно не рассыпались по плечам. И чуть отодвинулся, любуясь, будто давно этого ждал.
- Как... – начал Ирука, пунцовый от смущения, но ему не дали закончить.
С тем же выражением лица, Какаши положил одну ладонь ему на глаза, другой стянул вниз маску и медленно его поцеловал.
У Ируки закружилась голова.
Какаши сделал шаг вперед, прижал его к стене и сделал поцелуй жестче...
Хрусь.
Мгновенно оторвавшись от приятного занятия, Какаши отвернулся от прибалдевшего учителя и пристально уставился за окно.
«Хрусь», - опять сказала ветка под ногой Шизуне.
- Тише ты. – Цыкнула на неё Цунаде, оторвавшись от бинокля. – Заметят.
- Я хочу посмотреть... – проныла Шизуне.
- А незачем. – Хмыкнула Хокаге, разглядывая в бинокль слившуюся в объятьях парочку. «Эх, ну почему Какаши спиной стоит», - посетовала она мысленно. – Ты мне должна сотню, дурила.
Шизуне с разочарованием потрогала карман. Какая глупость, что она поставила деньги на то, что Ирука будет «верхом»... И какое счастье, что она не позволила Цунаде сделать ставки больше!
- Ну, что там? – подергала она Цунаде за рукав.
«Хрусь», - сказала ветка.
«Не моя», - внезапно осознала Шизуне.
- Так-так, дамы, чем это вы тут заняты? – протянул сзади знакомый голос.
Женщины медленно и почти со скрипом обернулись.
«Буншин», - дошло до Цунаде.
Какаши улыбнулся и закрыл Шаринган маской. А рядом с ним...
«Нет!!!» - хором подумали женщины.
Но багровый от ярости молодой учитель уже набирал воздуху во всю могучую чунинскую грудь.
Конец? ^_-

@темы: humour, слеш, romance, лист, авторский

---

[NarutoFiction]

Уважаемые авторы, читатели и просто гости сообщества "Библиотека Цунаде".

К сожалению, членами сообщества могут стать только те, кто может предоставить сообществу интересный контент: фики, переводы, рекомендации, и гарантированно не выложат то, за что модераторам придется краснеть перед читателями. Поэтому мы очень просим при подаче заявки на вступление присылать ссылки на свои фики/переводы.

Заранее благодарная модератор, colombine

upd.

Уважаемые авторы, переводчики и просто активные участники фэндома)

Если вы хотите к нам присоединиться, присылайте на u-mail сообщества заявку следующего содержания:
1) Список работ
2) Возможная помощь сообществу
3) Рекомендация участника сообщества (если есть)

Заранее благодарная модератор, colombine

запись создана: 12.07.2007 в 13:09

@темы: организационное

---

Lido | Воплотить в жизнь

[Айтор]

Автор: Lido
Название: Воплотить в жизнь
Пейринг/персонажи: Наруто, Сакура, упоминание о Саске
Рейтинг: G
Жанр: драббл
Статус: закончен
Дисклеймер: все персонажи принадлежат Масаши Кишимото
Примечание: Исходя из аниме, у ниндзя все вопросы решаются кулаками...и все вопросы МОЖНО решить кулаками, а на обычные разговоры времени не остается.

Глаза Сакуры напоминали ему травяной настой в стеклянной бутыли Цунаде-баачан – они были того же насыщенного, чистого оттенка. Прохлада. Зелень. Вода. Как-то раз, наблюдая за скольжением теней в их глубине, Наруто решил, что больше не позволит Сакуре убивать: ублюдки не заслуживали, чтобы их последним воспоминанием были эти чудесные глаза.
Сейчас стекло исчезло – и почти исчез цвет – и казалось, что можно видеть сквозь: Сакура вспоминала.
- Наруто, скажи, кем ты был в детстве?
Он на мгновение потерял дар речи. Что она хотела услышать, грустный рассказ о ребенке-монстре?
- … собой.
Заметив паузу, она обернулась к нему – и вдруг поняла, как прозвучал её вопрос.
- О, прости! Я не о том, кем тебя считали или кем ты был на самом деле – я же видела тебя почти каждый день в классе, так что не стала бы спрашивать… Но ты же представлял себя кем-то! Все дети… играют в сказки.
Он поднял голову, на лице вновь засияла улыбка.
- Нэ, значит, кем я был в придуманной сказке? – перед глазами встали события, которых никогда не происходило, несуществующие миссии, начавшиеся и закончившиеся на старых скрипучих качелях у раскидистого дуба, – Наверное, героем, который приходит в последний момент и делает то, что некому больше сделать: спасает принцесс, наказывает злодеев и тому подобные подвиги.

Тогда, в мечтах, все было просто.
Различить, кто герой, а кто чудовище, где друг и где враг.
Наруто рассмеялся, глядя в прозрачно-синее небо.
- А ты кем была, Сакура-чан?
Она задумалась.
- Наверное, забытой принцессой. У которой вроде бы есть и внешность, и ум, и некоторые способности – но люди проходили мимо, словно не видя её, словно она была из другого мира. Просто забытая в чужом мире принцесса, которой нужен был принц, чтобы вспомнить себя и стать той, которой она родилась. Как той лягушке, которую надо было поцеловать, чтобы заклятие развеялось. В общем, я ждала своего принца, потому что сама была ни на что не способна. Жалкое зрелище, - Сакура грустно улыбнулась.
-Нээ, Сакура-чан, ты придумала очень красивую сказку!
- Правда?
- Ага, намного лучше, чем те, что нам рассказывал Ирука-сенсей. Думаю, ты даже могла бы писать книги…
- О, Наруто…
- …как Еро-сеннин!
- На.Ру.То!
В течение следующих десяти минут случайные прохожие слышали глухие звуки ударов, бессвязные извинения и громкие крики боли, в очередной раз доказывающие, что юная ученица Хокаге отличалась не одними медицинскими познаниями.
- Сакура-чааан…- донеслось из травы.
- Не ной, на тебе скоро даже шишки не останется, - ответила она, садясь рядом с ним на колени, чтобы осмотреть повреждения.
- У любого другого осталась бы!
- Вот и радуйся! – зеленое сияние чакры угасло.
Некоторое время тишина нарушалась лишь стрекотом кузнечиков и неровным человеческим дыханием – а потом Наруто спросил:
- Принцем.. был Саске, верно?
Она промолчала. Слова были лишними. Саске не просто походил на созданный её воображением образ – он и был принцем, наследным принцем погибшего королевства. Но она не учла, что в его историю о ненависти и мести просто не вписывалась её детская, граничащая с одержимостью любовь. Граничащая… или бывшая ею. Что знает двенадцатилетняя девочка о любви?
- ..все неправильно… - прошептала она.
- Сакура? Эй, с тобой все в порядке? – Наруто отвел упавшие ей на лоб волосы, заглядывая прямо в глаза, - Если нет, то только скажи, что надо сделать – и я мигом. Только скажи.
…героем, который приходит в последний момент?...
Они все, втроем, заигрались в сказки.
- Все хорошо, не беспокойся.
- Точно? – он не верил.
- Да. Слушай, Наруто..ты спросил о Саске.. Как по-твоему, кем был он? Не для меня, просто..кем? Какую сказку он сочинил для себя? Если…- у неё перехватило дыхание, - Если все, что мы делаем, это просто охота за детской мечтой, то какая мечта требует убийства себя и других?!
У Наруто потемнели глаза.
- Помнишь, когда Какаши спросил нас о том, у кого какая мечта? Саске назвал это целью… Это его обязанность и принятое решение. Это никогда не было его мечтой. Я думаю… если Саске и жил когда-нибудь в сказке, это была сказка о команде номер семь.
Ладонь Сакуры в его руке казалась ужасно маленькой и хрупкой, но она же давала ему силу идти вперед, не озираясь на прошлые неудачи.
- Мы вернем его. Если, как ты говоришь, сказки становятся реальностью, то я стану героем, тебя наконец вспомнят, а Саске… у Саске всегда будет дом, куда он может вернуться.

@темы: команда №7, general, авторский

---

Koshaku | драбблы

[luiren]

Автор:  Koshaku (aka Elisabeth Alford)

Название: Ночь

Жанр: romans, зарисовка, легкий юмор, драббл

Пейринг: Забуза/Хаку

Рейтинг: G-PG

Статус: закончен

Самарии: зарисовка. Ночь перед событиями на мосту.

Отказ от прав: персонажи не мои… А как хотелось.

Посвящение: любимому брату-Хаку. Твой любимый пейринг.

Ночь

***

- Забуза- сама?

- Что?

- Вы не спите?

- Нет.

- А можно я лягу Вами? Тут так холодно...*как бы оправдываясь*

- Давай.



*тихий шорох, звук шлепающих босых лапок, опять шуршание простыней. Тишина*



- Забуза-сама?

- Что?

- Почему мы работаем на Гато?

- ...

- Забуза-сама, вы спите?

- Хаку... помнишь,. ты хотел попробовать знаменитые "песочные" пирожные? Я свожу тебя в единственную кондитерскую, когда все это закончится.

- Но Забуза-сама, я говорил вам об этом, когда мне было 11.

- ...

- И вы уходите от темы.

- ...

- Ладно.



*тишина*

- Я люблю Вас.

- ...

- Забуза-сама

- ...

- Давайте уйдем. Я не хочу, чтобы Вы погибли.

- Хаку, я могу позаботиться о себе.

- Но я люблю вас очень-очень *тихо, как будто оправдываясь*



*тишина*



- Мур...

- Хаку о.О?

- Вы трогаете мои волосы мои волосы...

- А, прости, задумался

- Не стоит извинятся.

- ...

- И почему Вы прекратили?

- Хаку *с некоторым укором*

- Мур ^_^



*тишина*



- Забуза-сама... а я видел того беловолосого мальчика, что был с Копирующим Ниндзя.

- И каков он по-твоему?

- Мы похожи... в чем-то. И он влюблен. Сильно.

- Он может быть опасен для тебя?

- Все возможно.

- Но?

- Я сделаю ради Вас невозможное.

- Я знаю.



*тишина*



- Забуза-сама?

- Спи уже

- Я хотел спросить...

- Что?

- ...

- Хаку, ты уже спишь?

- ... Вы научите меня фехтованию?

- Хм, обязательно.

- Спасибо.

- Завтра мы пойдем на мост, а то будет поздно.

- И мы будем свободны?

- Да.



*шуршание*



- Хаку, может хватит ворочаться. Спи. Или тебе неудобно?

- Мне холодно.

- Иди ко мне.

- ...

- Хаку, ты горячий.

- ...!!!

- Ты покраснел?

- Забуза-са...

- ...

- ...

- Ты сладкий, мой маленький Хаку.

- я люблю вас.

- Я тебя тоже, спи *очень тихо и нежно*



*тишина*



Хаку удобней устроился на груди спящего Забузы. Теперь мальчик был уверен - они не проиграют. Потому что проигрыш равен разлуке.



OWARY

7.05.06



Автор:  Koshaku (Elisabeth Alford)

Название: Одиночество

Бета: ---

Жанр: ангст, возможно АУ

Рейтинг: PG

Пейринг: Итачи/Саске, упоминается Саске/Наруто.

Предупреждения: намеки на инцест и насилие.

Отказ от прав: мой только подвал. ^_^ И то сдал его Итачи.

Предупреждение: вы ищите смысл? Не найдете… это лишь чувственная зарисовка. Еще это яой…

Одиночество

Кап-кап.

На улице шел дождь, а Саске сидел в подвале, прикованный цепями. Темное помещение, холодный каменный пол и гулкий звук капающей воды.

Как-кап.

Одиночество...

Боль...

Нет! Дурной сон! Хотя...

Тихий стон отчаянья. Не может быть, не возможно.

Кап-кап.

Когда тебе завязали глаза, мир предстает в новых красках. Вот, белые всполохи молний, крыса, окрашенная красным, тихо скребется в дальнем углу подвала. Бесцветно завывает ветер.

Кап-кап.

Бесцветно... такова жизнь человека, потерявшего все. Здесь, в темном подвале, на цепи Саске понял - он не имеет ничего. Друзья преданы, родные убиты, а сердце, отданное беловолосому шумному недоразумению, сковано цепями. Человек осознает свою сущность, лишь потеряв все.

Как-кап.

Аники...

Годы, прожитые только одной целью. Тобой. Зачем? Зачем я понадобился тебе? Сейчас? Зачем этот темный подвал, повязка на глазах и полное отсутствие одежды? Годы, проведенные у Орочимару, научили меня не верить в чудо. Когда вместе с обещанной силой ты становишься шлюхой для достопочтенных людей страны Звука... Я не понимаю. Убей меня... зачем мучить еще больше? Ты и так сделал достаточно... Хотя. Может быть, это и было твоей целью? Сломать меня, уничтожить? Так много вопросов, ни одного ответа. Невозможно.

Кап-кап.

Сколько я здесь? День, два, неделю, месяц? Мои глаза завязаны, я не помню приемов пищи и вообще... Нет, ты просто заставляешь меня забыть. Зачем? Очередной глупый вопрос. Для чего? Неизвестно. Знаешь, я скучаю... и скучал. Я не видел тебя после того, как ты проник к Орочимару. Ты улыбался, но глаза были безразличны. Ты взял меня силой, грубо, но твое лицо не выражало ничего. Как все те, с кем заставлял меня спать саннин. Ничего не изменилось. Но... почему я еще жив? А может быть...

Как-кап

... это и есть смерть?

@темы: акацуки, angst, драбблы, humour, drama, слеш, romance, лист, авторский

---

Koshaku | Бабочки

[luiren]

Автор:  Koshaku

Название: Бабочки

Бета: ---

Пейринг: Джирайя/Йондайме, упоминается Наруто

Рейтинг: PG

Жанр: романс, ангст, драма, POV Джирайя, АУ до существующей главы манги.

Дисклеймер: Кишимото имеет всех

Статус: закончен

Примечания: автор всю свою анимешную жизнь писал только драбблы и до 1000 слов доходил один раз и то в 25главом ориджинале. Пожалейте автора, подарите ему шоколадку.

Так же ходят слухи, что Йондайме - Таёю Узумаки, из-за картинки. Отсюда автор и взял имя.

Бабочки

Темный-темный дом.

Лишь на столе одиноко горит свеча, создавая причудливые образы, заставляя видеть то, что тебе так не хотелось…

Ты ненавидишь электрический свет. С годами эта ненависть переросла в причуду. Не только твою…



- Джирайя-сама, Джирайя-сама.… Почему Вы никогда не включаете свет?

- Искусственный свет спугивает маленьких черных бабочек, что прячутся в тенях и наблюдают за нами.



Вы так и сидели, прижавшись, друг к другу. Ночь за ночью. Он приходил к тебе постоянно.

Зачем? Вы оба не понимали.

Или…

Или просто не хотели знать.

Порой ты ловил себя на мысли, что любил его. Или ненавидел.

Ты не знал.

Но когда светловолосый мальчик засыпал у тебя на руках, ты просил тени замереть.

Остановить время.

На сколько?

Тебе хватило бы мгновения, чтобы осознать. Двух – чтобы умереть.

Жить ради цели…. Ты не мог по-другому. По этому ты и не хотел подпускать Таёю Узумаки настолько близко.

Когда ты убеждал себя в этом, бабочки смеялись.



- Джирайя-сама…

- Да?

- Станьте мои учителем.

- Хорошо.



Ты сам не знал, почему согласился. Его тепло, его озорной взгляд васильковых глаз манили. Ты не позволил себе осознать причину поступка.

Ты знал – следующий шаг будет последним.

Ты знал – он будет с тобой всегда.

Вы ушли из деревни в этот же день.

Вам обоим нечего было терять – родителей Таёю и твоей любимой уже не было.

Вы прошли многое, вместе. Мальчик поражал тебя все больше и больше с каждым днем.

А по ночам ты держал его в руках и клялся защитить.

Как всегда.

Бабочки тихо жалели тебя, сложив крылья.



- Джирайя-сама, я люблю Вас.



Однажды сказал он, будучи пьян.

Ты не позволил себе воспринять его слова всерьез. Как и последовавший за словами неловкий поцелуй.

И то, что было после…

Ты убеждал себя, что в мальчике просто заиграли гормоны.

Ты убеждал себя, что отвечаешь только чтобы не расстраивать его.

Ты убеждал себя, что твоя ложь во благо.

А на утро ты повторил его слова. Зачем? Бабочки попросили тебя.

А он… он не понимал, что случилось. И был безумно счастлив.

Так же, как и ты.

Бабочки замерли, вняв твоим желаниям.

Ты смог осознать.



- Джирайя-сама, я так счастлив с Вами… с тобой.



И юноша, так же как и много лет назад, лежит в твоих объятиях и непринужденно о чем-то говорит, смеется. Все как много лет назад.… Все, как и должно быть.

Ты не смеешь сомневаться.

Ты не можешь сомневаться.

Бабочки еще пуще смеются над тобой. Или тебе кажется.

Иногда луна может создавать еще более причудливые образы, чем трепещущееся пламя свечи.

Более спокойные, более умиротворенные.

Более пугающие.

Как сейчас… Ты уверяешь себя, что бабочки играют с тобой в игру, где ты не имеешь права выиграть. Так же как и не имеешь права проиграть. Конец игры значит для тебя конец жизни. А существование… существование для тебя не приемлемо. По этому ты продолжаешь отрицать…

А бабочки тихо спят, стараясь не нарушить вашего покоя.

Этот день был последним для двоих.



- Джирайя-сама, Сендайме требует нашего возвращения в Конохасате. Они опять ввязались в войну.

- Я знаю.

- Знаете,… я думаю, нам стоит прекратить наши отношения. На время… пока война не кончится.

- Ты уверен?

- В любом случае я буду с Вами всегда. Я же обещал.



Ты знал, что слова давались юноше с трудом. Так же ты знал, что не сможешь его отпустить. Никогда, оберегая пусть даже против его воли.

Хотя к тому времени Таёю мог оберегать тебя.

К тому времени тебе было почти все равно.

Почти… Ты обманывал себя, прокручивая в памяти слова юноши.

Ты обманывал себя, ежеминутно давая себе разнообразные обещания, сиди под окнами квартирки Таёю, что в будущем сможет превзойти сильнейших.

Ты обманывал себя, оберегая его покой, его и его любовников, слушая тихие стоны, с каждым разом разрывающие сердце.

Ты привык…

Ты уже не мог по-другому.

Ночь – время загадок, время снов и потаенных желаний.

Тьма простит все.

Бабочки спят.

Бабочки боятся Тьмы.

Рожденные на утренней заре растут у ног деревьев и каменных зданий в лучах дневного солнца. Играют в спокойное время сумерек и боятся ночи, боясь растаять, слиться в единое целое, чтобы быть разорванными в клочья и рожденными вновь.

А ты любишь ночь…

Днем тебе приходится улыбаться.



- Джирайя-сама, я должен уйти. Не знаю, когда мы сможем увидеться снова. Забудьте меня. Тем более Вы всегда любили женщин.



Он ушел до того как ты смог что-то сказать.

Ты знаешь, что любой из вас может погибнуть в любой момент.

Ты знаешь, насколько опасны миссии, на которые посылают совсем юного Таёю.

Ты знаешь, что не сможешь жить с мыслью о возвращении совсем далекого для тебя блондина.

Ты ухолишь из деревни, так и не сказав никому не слова.

За время твоего многолетнего путешествия у тебя было множество любовниц и любовников, но не одного синеглазого худого блондина.

Ты не мог осквернить воспоминания.

Ты боялся окончательно сойти с ума.

И лишь по этому начал писать дешевые любовные романы, ты должен был затмить часть сознания, принадлежащую Таёю Узумаки.

Бабочки отвернулись от тебя.



- Джирайя-сама, прошу, вернитесь. Я скучаю, знаете… Через три дня инногурация Четвертого Хокаге, я буду ждать Вас. Вы мне очень нужны. Простите.



Ты не пришел.

Ты вернулся через 17 лет, когда Сендайме попросил помощи в войне с Орочимару, бывшим тебе почти братом. И лишь тогда ты заметил маленького худенького блондина с васильковыми глазами. До боли знакомая улыбка еще раз разорвала твое сердце в клочья.

Бабочки вернулись. И одна, всегда наполовину скрытая в вечерних сумерках, кружила над тобой, давая разрешение, освобождая от воспоминаний. Отматывая пленку памяти назад…

Взмах крыльями.

- Джирайя-сама, будьте моим учителем.

И еще…

- Эро-сеннин, учи меня!

- Джирайя-сама, я люблю Вас…

Поворот…

- Эро-сеннин, ты так крут! Научи меня целоваться.

- Джирайя-сама, Вы нужны мне.

Новый сюжет.

Узумаки Наруто, да?

Лишь на столе одиноко горит свеча, создавая причудливые образы, заставляя видеть то, что тебе так не хотелось…

Ты ненавидишь электрический свет…



Конец.

@темы: angst, drama, romance, лист, авторский, редкие пейринги

---

Lido | Игра с высокими ставками

[Айтор]

Автор: Lido
Название: Игра с высокими ставками
Пейринг/персонажи: Цунаде
Рейтинг: G
Жанр: драббл
Предупреждения: цинизм и неверие в светлые идеалы Конохи
Статус: закончен
Дисклеймер: все персонажи принадлежат Масаши Кишимото
Примечание: попытка взлянуть на канон под иным углом



- Хокаге? Хочу ли я быть Хокаге?! Клянусь почками своего первого пациента – никогда. Какой разумный человек решит выбросить на ветер свою свободу – да и жизнь – чтобы стать игрушкой в морщинистых руках закостенелых маразматиков?

Она цинично улыбается, одними уголками рта, и подносит к губам фарфоровое блюдце. По поверхности напитка проходит мелкая рябь, и, пока по жилам разливается тепло и розовеют едва заметно щеки, аристократически длинные пальцы наслаждаются текстурой фарфора. Сейчас в этом хрупком блюдце для Цунаде заключена вся красота мира – и она жадно впитывает её ставшими немыслимо чувствительными за годы занятий медициной кистями рук. Жизнь хрупка. И красива. Даже то бездумное существование, которое она проводит в пьяном азарте игр, перемещаясь из города в город. Она сама похожа на это блюдце – только пустое, как будто кто-то одним глотком выпил отмеренное ей счастье.

- Стать угрюмым лицом в скале и идеалом для стада юных баранов, которые будут кидать камни в бродягу, если кто уверит их в том, что это спасет мир? Провести лет пять-шесть под грудами свитков, ждущих подписи, и принести себя в жертву родной Конохе? Эх, Сарутоби, ведь ты устал… Насколько они тебя измотали, если Орочимару сумел тебя убить, а, Професор? Мне трудно представить… Как он это сделал? С тем же неутолимым желанием похвалы, как в детстве, всякий раз, когда показывал тебе новую технику? Держу пари, он по-прежнему краснеет, но под белилами уже не разглядеть.

Цунаде смеется, но золото в её глазах – это пепел, подхваченный пустынной бурей.

- Подсчитаем. Старейшинам еще во времена моей молодости стукнуло по пятому десятку, на сегодня у них должны были сморщиниться даже нейроны – толк вышел, бестолочь осталась. Древние предрассудки вместо мозгов. Неудивительно, что Джирайя вытащил малыша из города… Но неужели он и в самом деле считает, что женский такт Цунаде-химе равен десятилетним интригам, связям и специально тренированным отрядам? Старый ловелас умеет делать женщинам комплименты. Но твои, Дан, нравились мне куда больше: меньше нажима и намного больше тепла.

Цунаде давно уже не спит. Когда она закрывает глаза, к ней возвращаются воспоминания. Это картины в красно-синих тонах, в которых воздух наполнен запахом жасмина и разложения, а на языке чувствуется привкус железа. Цунаде не спит, она разговаривает с умершими, и теплые руки Дана спасают её от кровавых видений. Но этой ночью прошлое переплетается с будущим.

- … я не хочу убивать, - шепот, похожий на дуновение ветра, - я боюсь, Дан. Вы с Наваки были настоящими героями, но я не такая. Я могу встречать вас на пороге дома и говорить ласковые слова, и исцелять раны – но встать лицом к буре, зная, что за мной никого, только испуганные взгляды и надежда, я не могу. Я буду фальшивым Хокаге, ты понимаешь, Дан?! Мне нечего и некого защищать! – но Дан только обнимает её крепче.

Цунаде кажется, что вот-вот её тело расколется на тысячи хрустальных осколков, и лишь это невесомое объятие придает ей подобие цельности. И оттого предложение Орочимару, безумное и соблазнительное, кажется еще заманчивей. Но она знает, что лишится даже этого призрачного прикосновения, если ответит согласием. Подобное решение убьет в ней остатки прежней Цунаде, и, даже если Дан воскреснет, они не смогут быть вместе. Хуже того. Он её не простит. Как и Наваки. Как и Сарутоби-сенсей. Как этот упрямый мальчишка, который измотал себя до полусмерти и теперь валяется наверху под присмотром Шизуне.

Она тринадцать лет обманывала смерть, не подпуская её на расстояние взгляда. Она почти забыла ощущение крови, собирающейся на кончиках пальцев – чтобы упасть тяжелой каплей в ждущую дождя землю. Почти. Но никогда совсем.

Слева Орочимару, справа Джирайя – бывшие товарищи отрезали ей пути к бегству, искусно играя на прошлом. Цунаде ненавидит их – и любит – за это безмолвное, используемое в своих интересах, понимание. Обоих. Поровну.

Но у жабьего отшельника лучший вкус: от его схем не несет мертвечиной. У них привкус отчаянной смелости, рамена и летнего неба, который просачивается через возведенные преграды в самую глубину сердца и с детской непосредственностью выживает обитающие там холод и недоверие.

- Дан, Наваки, знаете, я опять проиграю… Джирайе всегда везло в карты.

@темы: саннины, Lido, джен, лист, авторский

---

Sei | Smoke In Spring by Saro

[Sei]

Автор: Saro

Переводчик: Sei

Название: Smoke In Spring

Бета:  Солнечная Валькирия

Пэйринг: Наруто/Саске.

Рейтинг: PG-13

Жанр: ангст, романтика

Disclaimer: I dont own Naruto. The story would be hard Yaoi if I did (с)

Разрешение на перевод: получено.

Оригинал: Оригинал







- Ты можешь показаться. – сказал Наруто, закрыл глаза и глубоко вдохнул: в воздухе смешались аромат весны и лесного дыма. – Я знаю, что ты здесь.



После смерти Орочимару прошло много лет и Наруто уже успел привыкнуть к постоянному чувству чужого присутствия где-то на уровне подсознания. Он не смог заставить Саске вернуться, но теперь тот следовал за ним. Иногда он размышлял – из-за Итачи ли это или существует другая причина, по которой так называемый друг преследовал его. Иногда он думал и о том, что было бы куда проще, если б Саске исчез на совсем.



Холодный и чистый воздух напоминал о свежести нарциссов по утрам. Он цеплялся за кожу и волосы Наруто, недостаточно холодный, чтобы заставить его дрожать. Наруто облизал губы и выбросил из головы все мысли о завтрашнем дне.



Когда он открыл глаза, Саске осторожно усаживался на край балкона. Впервые за черт знает сколько времени Наруто смог рассмотреть его. Это было не совсем то, чего он ожидал. Обведенные черным глаза и губы, накрашенные алым. В неверном свете напудренная кожа казалась неестественно бледной. Он выглядел старше: более тонкие черты лица, более широкие плечи, обтянутые черной тканью одежды. Тут и там блестел бисер, вырез полностью открывал ключицы. Старательно отрепетированное спокойное выражение лица под макияжем.



Он все еще может узнать в нем того Саске, решил Наруто. Наверное, в заинтересованном изгибе брови – Саске не удается скрыть любопытство. Или в том, как его пальцы сжимают перила балкона. Или возможно, что он всего лишь хочет так думать.



- И это все, что мне надо было сделать? – спросил Наруто и широко улыбнулся.



Саске пожал плечами. Он был немного ниже, чем помнил Наруто. Для него Саске всегда был очень высоким, но в реальности Учиха был среднего роста.

- Чего ты хочешь?



Наруто вздохнул. У него были заготовлены слова. И он долго репетировал их. Почему-то теперь, когда он собирался их произнести, они не казались столь драматичными.



- Я хотел спросить, я все еще твой лучший друг?



Саске недоверчиво прищурился:

- Ты – что?



- Однажды ты сказал, что я – твой лучший друг. А потом ты сказал, что должен разорвать эти узы. – в горле неожиданно пересохло, но голос звучал твердо. – Я все еще твой лучший друг?



Саске хмыкнул и спрыгнул с перил, с мягким стуком его ботинки коснулись пола.

- Ты это хотел спросить? Что за глупый вопрос…



- Это «нет»?



Наступила тишина, а потом Саске ответил:

- У меня нет друзей.



- Ну ты по крайней мере все еще хочешь меня убить? – Вопрос должен был прозвучать жестко, но голос Наруто внезапно стал неуверенно-хриплым. Черт побери, он может сделать это.



Глаза Саске широко распахнулись. Хорошо. Наруто все еще мог его удивлять – приятно было осознавать, что некоторые вещи никогда не меняются.



- Почему ты спрашиваешь?



Наруто посмотрел на свои руки. Ногти были твердыми, непрозрачными и острыми. Он сжал руку в кулак и почувствовал, как они впились в ладонь.

- Может, внутрь зайдешь? А то не хотелось бы кричать на всю деревню.



Наполовину обернувшись, Саске откинулся на перила. Его алые губы неодобрительно скривились. Ему точно не нравится этот цвет, решил Наруто. Он смотрелся как-то неправильно – слишком притворный, слишком ненатуральный – как и черный вокруг глаз, и искусственная белизна кожи. Прошло пару минут, прежде, чем Саске наконец произнес:

- Мне нравится здесь.



- Хорошо. Тогда я выйду.



Балкон был маловат для двух человек, но из-за расстояния, разделяющего их, казался просто огромным. Между ними был всего один длинный шаг, потом Наруто встал в другом конце балкона, прислонившись к стене. Мили и мили.



Саске терпеливо ждал, пока Наруто подбирал слова. Поэтому на этот раз не выглядел удивленным.

- Я думаю, ты знаешь что во мне. – сказал Наруто. – Такой умный парень как ты мог и сам догадаться после всего увиденного.



- Китсуне Тсуки. – прошептал Саске. Одержимость лисом. Давнее определение для того, кто носил в себе демона-лиса.



- Что-то такое. Его запечатали во мне, но это ненадолго. И, - добавил он уже тише. – Я думаю, ты можешь себе представить, что произойдет, если он вырвется на свободу.



Лунный свет окрасил Коноху в серые и черные цвета. Тут и там вспыхивал свет в окнах, огни улиц прорезали темноту. Время было не поздним, многие люди ужинали или пили саке, гуляли с друзьями. Цвела сакура, и в темноте ее лепестки казались белыми, а не розовыми. Ветер всколыхнул ветки и прошелся холодом по обнаженным рукам Наруто.



Один раз Куюби почти удалось все разрушить, и Наруто сомневался, что кто-то сможет остановить его сейчас, если демон вырвется на свободу. Лучшие времена Джирайи и Тсунаде уже прошли, а Какаши-сенсей недостаточно силен. Нейджи и Сакура могут попытаться. Да, черт побери, они все будут пытаться. Каждый, даже самый последний ниндзя Конохи. Киба попытается, невзирая на то, что недавно стал отцом, Ино тоже – даже если после замужества она отошла от миссий. Шино будет пытаться – и не важно, что после ранения шесть месяцев назад его левая рука практически бесполезна. Конохомару попытается – и пока есть воля к победе, он равный своему гениальному деду.



Наруто сжал зубы. Так или иначе, он доведет дело до конца. Но лучше пусть это будет Саске. Даже сейчас он не мог думать ни о ком другом.



- Нет.



Наруто сделал глубокий вздох и попытался возразить. Саске резко оборвал его:

- Нет. Я не убил тебя раньше, и у меня нет намерения убивать тебя сейчас. Я уже решил.



- Саске… - в хаосе мыслей он пытался найти правильный ответ. – Я знаю, ты был готов умереть ради того, что считал правильным. Не думаю, что сейчас что-то изменилось. Я тоже. Возможно, я не стану Хокаге, но это лучшее, что я могу сделать.



Губы Саске превратились в одну прямую линию. Они должны были побелеть, но алый слишком хорошо скрывал то, что находилось под ним. С такого расстояния Наруто видел тушь, покрывающую ресницы Саске.



- А что я должен сделать? – прорычал Наруто, пытаясь сдержать свой темперамент. Неужели Саске думает, что это легко? – У тебя есть идеи получше?



- Поговори со своей старой ведьмой, - тот час ответил Учиха. – Или с Сакурой. Спроси у меня, или я не видел печатей, что могут помочь. Напряги свою пустую голову, чтобы…



- Не выйдет.



- Откуда ты знаешь? Ты даже не пытался.



- Мне и не надо. – Наруто провел рукой по волосам. Осознав, что делает, он опустил ее. Он не хотел выглядеть нервным. Он не нервничал. Черт побери это все, он был в полном ужасе. – Проблема не в печати. С ней все хорошо. Печать продержится до самой моей смерти, и он умрет со мной.



- Тогда в чем проблема? – рассердился Саске.



- Проблема в том, как выкинуть его из моей головы. – Он встретил взгляд Саске, надеясь, что тот поймет, о чем идет речь. Что он увидит, и Наруто не придется произносить это вслух. Но в глазах Саске было нечитаемое выражение. Он не видел.



- Потому что только один из нас помещается тут. – объяснил Наруто наконец. – Это продолжается уже довольно долго, но он намного больше меня. Он древний, Саске, и он не человек. – его голос упал. – Думаю, даже не зверь. Скорее… монстр.



- Только один из вас помещается тут? – кажется, Саске восстановил контроль над голосом. Еще будучи мальчишкой, он долго практиковал этот грубый надменный тон. – Что к дьяволу это означает?



- Это означает, что ты ничем не можешь помочь. Четвертый сделал все, что мог, а мне остается только закончить.



- А если я не соглашусь?



- Тогда я найду того, кто согласится, или сделаю это сам.



Обведенные черным глаза сузились. Алые губы скривились. Знакомое выражение в незнакомых тонах сделало Саске внезапно очень молодым и печально фальшивым. Наруто не знал, почему Саске пользуется косметикой, и это не важно. Ему просто не нравилось. Кожа Саске была не настолько бледной. Его глаза прекрасно обходились и без этой чепухи вокруг них. Его губы лучше без помады или что это там было. Под этим всем был кто-то, кого он знал. Он видел это.



- Я б хотел, чтобы это был ты. – наконец сказал Наруто. Он не знал, что еще сказать. – Пожалуйста.



Саске порывисто оттолкнулся от перил, словно хотел броситься к Наруто и хорошенько избить его, но для драки места было маловато. Вместо этого он использовал минимальную разницу в росте, чтобы взглянуть на Наруто сверху вниз.

- Пожалуйста?



- Да, пожалуйста.



Саске явно пытался пришпилить его взглядом к стене. Наруто размышлял, ударит он его или нет. И, судя по обстоятельствам, это не было бы несправедливо. Наверное. На месте Саске, он бы точно ударил - Наруто был в этом уверен. Руки Саске сжались, его ногти были того же цвета, что и губы. Для чего? Такие руки не нужно раскрашивать, и это внезапно напомнило Наруто Итачи.



Он поднял взгляд на Саске. Если этот осел думает, что может запугать его и заставить изменить свое решение, то пусть подумает еще раз. Наруто никогда не был высоким – моральное давление от взгляда снизу вверх исчезло давным-давно. Он не отступит.



Под этим углом зрения губы Саске казались глянцево-синими на фоне бумажно-белой кожи. Ненастоящими.



Не совсем понимая, что делает, Наруто протянул руку и дотронулся до Учихи. Плечо Саске было настоящим и твердым. Его шея – теплой. Челюсть жесткой от уже проступившей щетины, невидимой под пудрой. Сама пудра на ощупь была странная, маслянистая и мягкая. Отняв руку, Наруто соединил пальцы и потер их. Саске замер. На его лице мелькнуло потрясение, но потом руки расслабились. Тогда Наруто снова прикоснулся к нему, прижавшись ладонью к щеке Саске.



Кончиками пальцев он зарылся в волосы Саске, которые оказались жесткими на ощупь. Его палец дотронулся до нижней губы Саске. Она была жирной, почти липкой. Наруто облизнул собственные сухие губы. Дыхание Учихи щекотало руку. Кажется, на мгновение в его глазах мелькнул отблеск красного.



Саске шумно сглотнул.



Он немного опустил губу Саске вниз: линия, где губы соприкасались, была розовой и влажной. Настоящий цвет, пробившийся через краску. Зубы Саске были белыми и блестели при свете из комнаты.



Наруто провел пальцем по зубам, ощутив их твердость, скользнул по кончику языка – мягкому и шероховатому.



Палец вновь скользнул по губам, стирая помаду. Наруто продолжил линию дальше, оставляя на щеке Учихи алый след.



Это было странно.



- Наруто...? – голос Саске звучал уже не так уверенно и спокойно. Рука Наруто скользнула в волосы Учихи. Хотя бы они были такими, как должны.



Наклонив голову второго мужчины, Наруто прижался лбом к его лбу. Кажется, тут макияж был более маслянистый, чем на щеках. Не было ощущения прикосновения к коже.



Наруто вновь облизал губы. Повернув голову, Саске сократил расстояние между ними и поцеловал его. Наруто ответил. Это не был глубокий поцелуй - губы лишь слегка соприкасались с губами. Поцелуй оставлял вкус помады, но все равно был теплым и приятным.



Рука Саске прижалась к груди Наруто, скользнула к шее и осталась там. Наруто обвел верхнюю губу Саске языком, вобрал в рот и начал нежно посасывать.



В наэлектризированном воздухе, который он жадно глотнул, не хватало кислорода. Другой рукой Учиха нашел поясницу Наруто и притянул его к себе. Тела тесно прижались друг к другу и Наруто обхватил лицо Саске ладонями. Ему хотелось, чтобы это никогда не прекращалось, и пусть мир катится ко всем чертям, но он заставил себя разорвать поцелуй.



- Пожалуйста. – попросил он, ненавидя себя за этот жалкий тон. – Я не хочу просить кого-то другого.



Глаза Саске плотно закрылись.

- Тебе и не нужно.

@музыка: Tactics Sound File - Omoi

@темы: команда №7, angst, перевод, romance, лист

---

Несметана | Восход Песьей звезды by Gigabomb

[Несметана]

автор: Gigabomb
переводчик:  Несметана
название: Watch the Dog Star Rise
переведенное название фика: Восход Песьей Звезды
бета:  Yugao
пейринг/персонажи: Орочимару и Хатаке Сакумо (отец Какаши, а то спрашивали некоторые, кто это такой)
рейтинг: PG
жанр: General
дисклеймер: Наруто не мой, фик не мой... ничего моего(
разрешение автора на перевод: получено.
ссылка на оригинал: Watch the Dog Star Rise
саммари: Сакумо курит. Орочимару против.


Сакумо курил сигару, сняв свою привычную маску, которая теперь лежала вокруг шеи, и смотрел с утеса на поле последнего сражения, когда к нему подошел Орочимару. Белый Клык не заметил его приближения, что было не похоже на него, пока Орочимару не оказался практически за его плечом, но ничего, кроме слегка расширившихся глаз, не выдало удивления Сакумо.
- Орочимару, а что ты здесь делаешь? Тебе разве не положено сейчас быть в штабе и командовать всеми этими своими подчиненными?

Большего Сакумо себе не позволил, хотя ему было досадно, что руководить кампанией поручили не ему, а Орочимару. Белый Клык был беспощадным бойцом, но как и звери, которых он призывал, считал, что от ссор больше проблем, чем пользы.

Тон Орочимару был спокойным, но он сощурился при виде сигары, и его слова прозвучали намеренно вызывающе:
- Победа за нами. Несколько часов я имею полное право заниматься чем угодно.

Сакумо пожал плечами, нисколько не обидевшись, и снова втянул дым:
- Да я и не спорил.

Он выразительно указал рукой на лежащие перед ними земли, опустошенные войной, пропитанные кровью, усеянные трупами. В поле зрения не было ни одного дерева, Скрытый Камень сровнял лес с землей, зная, что иначе у ниндзя Листа было бы преимущество. После битвы место стало пустынным, хоть и там и оставалось несколько кустов.
- Хотя я бы не назвал это великой победой, - продолжил Сакумо. – Мы потеряли много сильных шиноби.

Орочимару пожал плечами, не удивившись и не впечатлившись:
- Наша цель достигнута.

Сакумо рассмеялся, но в его смехе не было ломкости, которая была присуща тем шиноби, кто провел на войне столько же времени, сколько Белый Клык. Сам Орочимару перестал смеяться много лет назад. Его мало что развлекало, а то немногое, что оставалось, было его насмешками, лишенными юмора.
- Практичен, как всегда, Орочимару. Однако ж… - Сакумо затушил сигару. Орочимару взглядом проследил, как пепел упал на землю и его сдул полуденный ветер. – Жаль, что я не заметил их лагерь раньше. Было бы гораздо легче устроить засаду.

- Другой бы этот лагерь вообще не заметил, - это не было лестью. Хатаке Сакумо был, прямо говоря, лучшим следопытом Конохи. Орочимару знал, что для него большой удачей было получить в свое распоряжение такого командира разведчиков. Джирайе и Цунадэ пришлось обойтись бойцами куда низшего уровня. Орочимару даже уделил минутку тому, чтобы пожалеть их: скорее за недостаток прозорливости, ведь они не догадались раньше него взять Белого Клыка в свой отряд, чем за те неприятности, которые им в результате выпали. Затем Орочимару вновь повернулся к Сакумо:
- Так вот чем ты здесь занимаешься. Рефлексируешь?

Сакумо снова рассмеялся:
- Едва ли. Просто наслаждаюсь перекурчиком прежде, чем вернуться к работе.

- Не знал, что ты куришь, - Орочимару знал, что реплика прозвучала неодобрительно. Потому что он в самом деле не одобрял курение. Привычки – это слабость, у его подчиненных слабостей быть не должно. Иначе возникало слишком много проблем.

Сакумо усмехнулся, выдыхая дым:
- Я и не курил до этой кампании. Случайно обнаружил, что это притупляет мое обоняние, - в его ухмылке появилась грусть, Орочимару знал, так бывало, когда Сакумо думал о своем сыне. Большую часть времени подобная сентиментальность скрывалась за маской, и эта маска, наверное, и была причиной того, что Сакумо никогда не пытался научиться прятать свои эмоции. Еще одна слабость, раздражавшая Орочимару. Случись так, что Сакумо окажется в плену, - а такое возможно, он все-таки разведчик, - ему не предоставят такой роскоши, как маска, чтобы скрыть боль.
- С запахом табака в ноздрях засыпать легче, чем с запахом крови.

Так вот почему у Сакумо ушло столько времени, чтобы заметить его. Прозвище «Белый Клык» было заслуженным. Дело не только в животных, с которыми у Сакумо был заключен договор, но и в некоторых собачьих способностях, которые он перенял через этот договор. Обоняние было его лучшим методом выслеживания. Немногие враги задумывались о том, как им скрыть свой запах, и еще меньшему числу это удавалось. И если Сакумо умышленно подавлял свою лучшую способность… не просто так именно Орочимару командовал этой кампанией; хоть у Сакумо и было преимущество в возрасте и опыте, Орочимару не был настолько глуп, чтобы ослаблять себя, только чтобы спокойно спать. После стольких лет бессонницы он иногда думал, что ему лучше обходиться вообще без сна.
- Не стоит. Особенно перед слежкой, - если бы Орочимару мог, он выхватил бы сигару и раздавил ее ногами, но Сакумо был быстрее. К тому же безответственно было провоцировать драку между двумя шиноби высшего ранга на глазах подчиненных. Поэтому Орочимару не двигался, хотя рука у него дернулась, когда он увидел, как Сакумо в очередной раз подносит сигару к губам.

В ухмылке Сакумо неожиданно появилось что-то волчье:
- Я знаю.
Он бросил сигару на землю и раздавил ее сам, основы техники безопасности он помнил хорошо и присыпал окурок землей, чтобы заглушить запах. Затем он резко свистнул, и внезапно они оказались окружены разведчиками, людьми Сакумо. Тренированными лично Белым Клыком. Натянув маску обратно на лицо, Хатаке неожиданно беспечно махнул Орочимару рукой.
- Не волнуйся об этом, Орочимару. Мы вернемся через пару дней, разузнав о новой позиции этих гадов из Камня, а затем вобьем их в грязь.
С этими словами Сакумо со своей командой растворился в зарослях кустарника, словно их тут и не было. Только запах табака, уже слабый, но все еще стоявший в воздухе, говорил Орочимару о том, что их недавнее присутствие не было плодом его воображения.

Это было последнее напоминание, которого он хотел. Сакумо был хорошим шиноби, великим, Орочимару знал, что как боец Сакумо во многом превосходит его самого. Но никотиновая зависимость лишь приближала то, в чем Орочимару уже был уверен. В панцире Сакумо слишком много трещин, ему не выйти из войны невредимым, неважно как он пытается жить в настоящем, не зацикливаясь на сожалениях о прошлом. Однажды Хатаке Сакумо сломается и погибнет, и Орочимару понимал, удивляясь собственной сентиментальности, что его опечалит эта смерть. В конце концов, такие разведчики, как Белый Клык не рождаются и раз в десятилетие. Даже если Сакумо безнадежный глупец, его смерть будет большой потерей.

@темы: саннины, Несметана, перевод, general, джен, лист, редкие пейринги

---

maurice_l | Ветер в лопастях

[maurice_l]

автор: maurice_l
название: Ветер в лопастях
пейринг/персонажи: Джирайя, Орочимару, Анко, Цунаде
рейтинг: G
жанр: dark, drama
предупреждения: AU
статус: закончен
дисклеймер: все персонажи принадлежат Масаши Кишимото
примечание: фики публикуются в порядке написания. Возможно, кто-нибудь сможет отследить, что, как и куда сдвинулось в моем письменном стиле за этот почти год

Это была идея Цунаде начать переговоры. Решение далось ей нелегко: оно претило ей как человеку, но, как Хокаге, ей приходилось признавать его необходимость. И все же на совете она нервничала, и никакие дзюцу не могли скрыть тревоги в ее голосе, - тревоги того, кто прожил немало лет и слишком хорошо знает возможности ситуации. Это знание давно уже вросло в нее корнями, и, стоя в красно-белой мантии под обращенными на нее взглядами, Цунаде ловила себя на том, что ногти слишком глубоко впиваются в ладони. Иногда, неосознанно, но все же. И она знала, что выбора у них нет.
Это должно было рано или поздно произойти: наложенная Четвертым печать начала терять свою силу уже давно. Огненная чакра лиса медленно плавила ее, а когти Девятихвостого были прочнее любой стали, и, наконец, он сумел подпилить ими решетку своей темницы. И теперь она шаталась, сотрясаемая изнутри сокрушительными ударами. Времени оставалось все меньше. Зверь разрушал тело Наруто, и почти разрушил его разум. А может быть, это "почти" уже успело стать лишним. Сказать этого не мог никто. Три дня назад Наруто сбежал из деревни, и никто не сумел его остановить.
Тем не менее, им ничто не мешало следить за ним: по тем обугленным следам, что он оставлял везде, где проходил. Это было нетрудно, но ничуть не приближало их к решению проблемы. А проблема была в том, что, даже выпустивший всего шесть хвостов, лис был задачей слишком сложной для кого бы то ни было из Конохи. Хотя, Девятихвостый уже перестал быть только их проблемой. Бушующий в попытках доломать сдерживающие его оковы, лис покинул страну Огня и продвигался теперь на Восток, круша все вокруг. И дальше могло стать только хуже.
Действовать нужно было быстро. Если этот план окончится неудачей, им останется только одно. И поэтому они не могли позволить себе ошибиться.
Вонзив кроваво-красные ногти в ладони, Цунаде объявила свое решение. Джирайя должен отправиться просить помощи у Орочимару.

- Но почему я? Почему не кто-нибудь другой?
Жабий отшельник был спокоен. Слишком трудное настало время, чтобы он мог позволить себе дурачиться. А Цунаде была одной из тех немногих, в чьем обществе он бывал серьезен. Они слишком хорошо знали друг друга, и их связывало слишком много разбитых надежд. И сейчас Пятая отчетливо чувствовала нежелание, тяжелое и неповоротливое, которое вызывало у Джирайи данное ему задание. Она знала, что будет именно так, но оно давило и на нее.
- Ты прекрасно знаешь ответ. Он покинул деревню семнадцать лет назад, и почти все, кого он здесь знал, мертвы. Черт побери, да его и не знал никто лучше нас. Будь только жив Сарутоби... Но его нет.
Рассеянный утренний свет заливал кабинет Цунаде, еще несколько минут назад полный людей. Сейчас кабинет был пуст, не считая их двоих. Первыми ушли старейшины, молча принявшие ее решение. Ровесники их покойного учителя, они умели видеть суть. Направление течения реки - вот что их волновало. Детали - дело молодых, и чем младше человек, тем проще запутать его в мелочах.
Чуть дольше задержался Какаши, расспрашивая о подробностях. Он знал цену Орочимару, и все равно предлагал взять миссию на себя. Но Цунаде лишь качала головой. Как бы силен ни стал копирующий, важна сейчас была не только сила.
Последней ушла Сакура. Но ей не хватило слов выразить раздиравшее ее противоречие. Змеиный саннин вынудил Саске уйти из деревни, но Наруто был вторым самым дорогим для нее человеком, и надежда мешалась с ненавистью в ее зеленых глазах. След трех бессонных ночей проступал на лице девушки, и черные перчатки истерлись на костяшках. А где-то в лесу, поваленные ее ударами, лежали вековые деревья.
- Но почему тогда не ты, Цунаде?
- Я не могу оставить сейчас селение. И, в конце концов, тебе, а не мне придется с ним работать. Если Орочимару согласится, у вас будет время… обсудить детали. Сейчас лис ненадолго затаился, но мы не знаем, сколько еще он будет медлить.
Взгляд Цунаде то и дело спускался к одному из ящиков стола, и хорошо знавший ее Джирайя мог сказать, что там почти наверняка спрятана бутылка сакэ. И все же женщина, в другой ситуации без стеснения пившая алкоголь на людях, сейчас не позволяла себе прибегнуть к излюбленному средству. Но и без этого Джирайя знал, что ни один из громоздящихся друг на друга ее доводов не был решающим.
- В тот день, когда мы встретились в последний раз, когда Орочимару предложил тебе... обмен, я помню, что он сказал. Кое-что, что могло бы быть нам на пользу. – Жабий отшельник сделал паузу. - Он сказал, что ты единственная, кого он не хотел убивать.
Взгляд Хокаге, еще секунду назад блуждавший около заветного ящика, устремился на Джирайю, став вдруг непроницаемым.
- И что, по-твоему, это значит?
Ее собеседник молчал, глядя ей в глаза. Но никому еще не удавалось пересмотреть Цунаде в ее возмущении, неважно, искреннем или притворном.
- Ты можешь взять Анко, если не хочешь идти один. Это рискованный шаг, но как знать, может, он сработает. Я пошлю за ней.
Цунаде собралась было подняться из кресла, но Джирайя остановил ее:
- Не думаю, что это будет хорошей идеей. Анко полна обиды и ревности, а для Орочимару она ничего не значит. Я пойду один.
Пятая помедлила, а потом все же встала.
- Не стоит переоценивать противника… А обида отравляет хуже яда. Я отправлю Анко с тобой. Ты следил за Орочимару, и дорогу знаешь, так?


Дорогу Джирайя и вправду знал. Большие расстояния для шиноби не проблема, но и для них эта дорога была длинной. И привычно однообразной. Почти шесть часов продвигались они на север по толстым ветвям устремившихся к небу деревьев.
Осенний лес был полон карминным и золотым, тихий, замерший в ожидании холодов. Но небо безмятежно голубело в вышине, и ничто не предвещало дождей. Кое-где холодному уже солнцу удавалось проникнуть сквозь густую листву, но корни деревьев терялись в темноте. Один раз на пути им попалась выжженная, похожая на уродливый шрам полоса, уходящая вдаль, к Стране Воды, - след одержимого лисом Наруто. Несколько секунд Джирайя, стоя на краю леса, смотрел на колею оплавленной земли, исчезающую за горизонтом, а потом они продолжили свой путь.
Митараши Анко нельзя было назвать красивой, - понятие красоты никогда не включало в себя резких мальчишеских движений и беспорядка явно собственной стрижки волос. Если Цунаде даже в своем зеленом халате выглядела женщиной, то Анко женщиной не делали ни короткая юбка, ни сетчатые чулки. Что-то очень подростковое было в ее манере себя держать, чересчур жизнерадостное, намеренно самодостаточное. Иногда при взгляде на нее Джирайю посещали мысли о том, чем еще, кроме объекта опытов, Анко могла быть для Орочимару. Но на тот момент ей было едва ли двенадцать, и были еще вещи, в которые не хотел верить даже автор «Приди, приди, Рай». Но он помнил ее в детстве, - доверчивую девочку с серьезным лицом, - и тогда в ней не было и тени этой гиперактивности.
За всю дорогу Анко не говорила почти ничего. Они перекинулись парой слов перед тем, как отправиться в путь и на двух сделанных по дороге привалах, но все оставшееся время девушка молчала. Мрачным, подавленным молчанием человека, ушедшего далеко по дороге воспоминаний. Джирайя не видел, как она отреагировала на приказ Цунаде, но знал, что Анко, засунувшая руки глубоко в карманы плаща, предпочла бы отказаться. Но воля Хокаге оспариванию не подлежала.
- Джирайя-сама, неужели вы и правда думаете, что он согласится?
Жабий отшельник только пожал плечами, надеясь, что неуверенность, которую он ощущает, не заметна со стороны. Это был их последний привал, а через полчаса сквозь стволы деревьев стала видна голая земля Отогакуры. Деревня представляла собой гигантский подземный лабиринт, и вход в него лежал теперь перед ними. Покрытые темными орнаментами двери казались похожими на одни из врат подземного мира.
Джирайя уже давно почувствовал опутывавшие лес охранные дзюцу и не таил глупой надежды добраться незамеченным. Но он все равно не ожидал увидеть у вытесанных из серого камня дверей лабиринта основателя и самоизбранного каге деревни скрытого Звука.
Широкая улыбка растянула бледные губы, когда они прошли через пустырь и остановились перед ним. Пародией на радушного хозяина, Орочимару вышел встречать своих гостей.

Прелая листва шуршала под ногами, когда они спускались по лестнице вниз, к освещенным лишь факелами коридорам. Она копилась здесь уже много лет, - бурая, истончившаяся до легкого кружева. Перед тем, как Орочимару закрыл дверь, ветер бросил им вслед еще несколько листьев, - желто-зеленых, как кимоно хозяина подземелий. Ступени были склизкими от влаги, но змеиный саннин как будто бы не замечал этого, скользящей походкой неторопливо ведя их за собой. Огромный фиолетовый бант, завязанный у него за спиной, покачивался в такт шагам.
Коридоры ветвились, узкие, до дурноты похожие друг на друга. И, хотя стены были облицованы узорчатыми плитами, здесь все равно стоял терпкий запах сырой земли. От скупого освещения начинали болеть глаза, и вокруг не было видно ни души.
Наконец, Орочимару вывел их в округлый зал. Освещенный чуть лучше коридоров, он оставлял странное впечатление. За исключением стоящего у стены, сделанного из того же серого камня, что и двери лабиринта, кресла, в нем не было ничего. Более яркий здесь свет делал видными расплывшиеся кое-где на стенах пятна сырости.
Не было места более неуютного, более неподходящего для переговоров, чем этот зал. Но именно в нем Орочимару остановился и обернулся к своим гостям, смерив их ироничным взглядом.
- Можешь не трудиться рассказывать, я уже в курсе вашей небольшой… неприятности.
Джирайя ждал, что он добавит что-нибудь еще, но змеиный саннин не спешил облегчать ему задачу, только улыбался, еле заметно и словно издеваясь. Прищуренные желтые глаза блестели под светом факелов.
- Тогда ты должен знать и зачем я пришел к тебе.
Орочимару изогнул бровь и отступил к креслу, сев на жесткий подлокотник.
- Только мы с тобой владеем мастерством печатей такого уровня…
- Ха-ха-ха-ха-ха.
Смех отразился от сводчатого потолка зала и разнесся по подземельям. Орочимару смеялся, заливисто, звонко, и длинные черные волосы мотались перед бледным лицом. Наконец, он выпрямился, стирая с губ улыбку.
- Вы действительно надеетесь, что я соглашусь пожертвовать своей жизнью, как этот идиот Четвертый?
Джирайя не ответил, внимательно следя за стоящей слева от него Анко. Он почти чувствовал исходящее от нее напряжение, горячечным румянцем выступившее на щеках.
- Никто не просит вас жертвовать своей никчемной жизнью, учитель.
Последнее слово дохлой рыбой соскользнуло в тишину. Орочимару прищурился сильнее, разглядывая шагнувшую к нему Анко. Костяшки ее пальцев побелели, а грудь под тканью плаща тяжело вздымалась. Джирайя коснулся рукой ее плеча, успокаивая. Девушка вздрогнула и опустила взгляд.
- Твоей жизни и правда никто не просит. Но риск есть, этого я отрицать не буду. Пока еще лис не сумел преодолеть печать, и можно попытаться ее укрепить. Если только нам удастся подойти к нему достаточно близко, - никто из нас не знает техники мгновенного перемещения Четвертого… Если лис вырвется, не спасется никто. Голод демона разрушения, на пятнадцать лет оставленного без пищи. Представь себе это.
Джирайя замолчал, пристально глядя на собеседника. Орочимару встал с кресла, смутно знакомым жестом коснувшись переносицы. Но что это был за жест, жабий отшельник вспомнить не мог.
- Кажется, ты очень любил этого мальчишку, не так ли, Джирайя? – Улыбка вернулась на лицо змеиного саннина, тонкая, азартная. – Я подумаю. Но это займет некоторое время. А пока я покажу вам ваши комнаты.

Комнаты были под стать коридорам, - покрытые орнаментом голые стены, на которых в проржавевших держателях висели факелы, голый каменный пол и дымный полумрак. Но, несмотря на тщательно застеленные кровати и платяные шкафы, они, скорее, походили на кладовки. Потому что глубоко под землей в них не было и не могло быть ни одного окна, постельное белье отсырело от распыленной в воздухе влаги, а давно пустующие шкафы явно были сделаны для лаборатории.
И, хотя вокруг было бессчетное количество запертых дверей, из-за которых не доносилось ни звука, Орочимару отвел им комнаты в разных концах подземелья. Отпер заклинивавшие от долгого неиспользования замки, снял с оттягивавшего карман кимоно кольца ключи, отдал их и скрылся за очередным поворотом. Секунда – и ничто больше не напоминало о том, что он еще только что был тут, - эхо не слышало беззвучных шагов саннина. Только капала где-то вдалеке вода, и больше ни звука.
Безделье с самого детства было для Джирайи худшим наказанием, и он был уверен, что бывший друг не мог об этом забыть. Но было ли это вынужденное ожидание попыткой досадить ему, или Орочимару и вправду нужно было подумать, жабий отшельник не знал. Он не боялся какой-нибудь хитрой психологической ловушки, потому что был знаком с основателем Отогакуры слишком хорошо, а некоторые черты не меняются со временем. Амбициозный, с точным, как лучший часовой механизм, научным складом ума, тот никогда все же не был хорошим знатоком человеческой психологии. Слишком эгоистичный, слишком эмоционально глухой, он слышал только те ноты, что лежали в доступном ему диапазоне. И, - да, из них при желании он мог сложить завораживающую мелодию. Одержимый мыслью о силе Саске услышал ее три года назад и не устоял. Но сложные, долгоживущие игры с чужим разумом Орочимару вести не умел. В этом очень преуспел брат Саске Итачи, и разыгранная им когда-то в Конохе партия до сих пор оставалась загадкой. Зачем он убил свой клан? И ради чего оставил Саске в живых? Ответа Джирайя не знал, но был уверен, что рано или поздно секретная пружина, оставленная некогда Итачи, сработает.
Отсутствие занятия склоняло к размышлениям, а сырой воздух подземелий придавал им нездоровый оттенок. Джирайя связал с помощью дзюцу дверь своей комнаты с бесполезным здесь ключом, и, уверенный теперь в том, что найдет дорогу обратно, двинулся на поиски лестницы наверх.
Выйдя на улицу, он почти сразу же увидел Анко. Девушка стояла у стены, подставив лицо закатному солнцу, и обернулась на скрип двери. По припухшим векам Джирайя понял, что недавно она плакала.
- Не могу находиться там. Он… всегда любил подземелья. Этот сырой воздух как будто липнет к легким. Не могу.
Анко раздраженно потерла веки и посмотрела уже бодрее.
- Как думаете, он долго будет решать?
Ее голос был грубым от слез. Джирайя перевел взгляд с девушки на пылающее западное небо и медленно произнес:
- Не знаю, Анко, не знаю. Все зависит от того, что он собирается ответить.
В уже не по-летнему прохладном воздухе, кружась, под ноги им опустился желто-багряный лист.

Решал Орочимару до следующего утра. А потом, церемонно постучав в дверь только три часа назад уснувшего Джирайи, сказал, что согласен помочь. Стрелки на часах едва показывали семь, и, хотя на змеином саннине была уже другая одежда, а на бледном лице, - ни тени усталости, его гость каким-то шестым чувством знал, что Орочимару этой ночью не ложился. Джирайя, ощущавший проникшую в ставшие с годами капризными кости сырость, умывался затхлой водой, пока тот говорил. Изумление, похожее на возникающее после удара электрическим током чувство, наполняло грудь и кололо ладони. В этот момент жабий отшельник внезапно понял, что на самом деле не рассчитывал на согласие.
А потом были книги. Великое множество книг с рассыпающимися страницами и крошащихся свитков, и даже потемневших от времени глиняных табличек. Оттиснутые на них символы не говорили ему ничего, однако Орочимару бегло скользил по ним своими странными змеиными глазами и отбрасывал в сторону. Щурясь, постоянно щурясь. С самого начала заметивший за ним эту чудную, не свойственную саннину раньше, особенность, Джирайя хмурился, но ничего не говорил. Тусклого света факелов было и вправду едва достаточно, чтобы разобрать буквы. Но вопросы копились в его голове все те часы, что они пытались узнать все, что только можно по одной из самых сложных наук – мастерству печатей. Пока они ходили по узким коридорам, чтобы принести в пустующий зал из библиотеки очередную порцию полнящихся знаниями книг. Пока читали их, сидя на холодном каменном полу и Орочимару в те моменты, когда ему казалось, что он что-то нашел, знакомым непроизвольным жестом касался переносицы. И, наконец, во время очередного перерыва, когда змеиный саннин, сложив на коленях неподвижные руки, сидел, прислонившись странно прямой спиной к ледяному камню кресла, Джирайя спросил.
- А где Саске, Орочимару? Где все? Почему здесь так пусто?
Некоторое время тот не отвечал, рассматривая свои кисти, видневшиеся из рукавов расшитого фиолетовыми нитями кимоно, а потом устремил на Джирайю вертикальные прорези зрачков:
- О, так он еще не появлялся? Почти всех забрал с собой Саске-кун, уходя.
И, словно читая на лице жабьего отшельника все невысказанные вопросы, как до этого читал исписанные клинописью таблички, ответил на них все. Улыбаясь знакомой, тонкой и полной исследовательского азарта улыбкой, за которой сейчас стояла пустота.
- Он бросил мне вызов и победил. Я не смог противопоставить ничего его глазам. Этим чудесным глазам.
На лице Орочимару появилось было мечтательное выражение, но тут же увяло, как увядает по нелепости распустившийся осенью цветок.
- Как и в прошлый раз. Доставшаяся им по праву рождения кровь сильнее всех моих техник. Годы в пустую, ха-ха. Это был такой шанс, такой удивительный шанс…
Кончик длинного языка скользнул по губам. Орочимару поднял руку к лицу и сквозь белые, как мел, пальцы посмотрел на Джирайю.
- Но перед тем как уйти, перед тем, как я проиграл ему в том бою, он разрушил мое последнее тело. Я вижу, хотя со зрением у меня в последнее время плохо, что ты заметил. Прекрасно вижу. И, каким бы идиотом ты ни был, здесь ты на редкость прозорлив.
Пальцы легли на лицо, сжимая, сминая ставшую вдруг похожей на тонкий слой резины кожу. Джирайя замер, глядя на знакомые черты. Неспешным жестом Орочимару достал из кармана кимоно очки в круглой оправе. А потом расправил дужки и одел их, тем самым жестом поправив на переносице.
- Ты ведь знал, что уж кто-кто, а он не ушел бы от меня. Правда, Джирайя?

Анко сидела на камне неподалеку от дверей в подземелье. Почти все полтора дня, которые им пришлось оставаться в Отогакуре, она провела здесь. Воздух подземелий давил на девушку, а саннинам не нужна была ее помощь в их изысканиях. А раз так, она была предоставлена сама себе.
Эти две ночи Анко лежала на расстеленном плаще, глядя на яркие в чернильном небе звезды и не в силах уснуть. Исцарапанные до крови ладони саднили, и воспоминания были такими же, - глухими и саднящими. Но этим утром они уходили, и ей хватит нескольких недель, чтобы заставить мысли затихнуть. Не прогнать их – этого она сделать не могла, но приглушить, запереть на надежный замок. Скрипнула, открываясь, дверь, и девушка обернулась. Еще более бледный в утреннем свете, на ступенях стоял Орочимару.
Анко всмотрелась в темноту за его спиной, надеясь увидеть там Джирайю. Но, видимо, жабий отшельник еще собирал внизу свои вещи или необходимые им для ритуала приспособления. Орочимару пришел один. И, помедлив долю секунды, потребовавшуюся ему, чтобы привыкнуть к яркому свету, двинулся к Анко.
Одетый в простое зеленое кимоно, он сейчас не производил почти того нечеловеческого, нездорового впечатления, которое всегда оставалось от него. Но все равно походка его была слишком плавной даже для шиноби, а розовый цвет рассвета не трогал белизны кожи.
- Почему ты так цепляешься за эту внешность?
Анко смотрела на остановившегося перед ней саннина, сжав кулаки. Как будто в любой момент ожидала нападения. Но Орочимару только улыбался, приоткрывая белые острые зубы. И в этот момент он не выглядел молодым, - гладкое, как будто восковое, лицо казалось лишенным возраста.
- Потому что ее многие помнят. Годы идут, а память остается. - Он помолчал, а потом вдруг растянувшая губы улыбка стала шире. - А знаешь, если я умру, печать потянет тебя за мной.
Рука девушки дернулась было наверх, к трем черным запятым на шее, и, хотя Анко удалось остановить себя, она знала, что Орочимару заметил. Но, когда она посмотрела ему в глаза, ища в них огонек удовлетворения, то увидела только мертвую непроницаемость болотного омута.
- А Саске печать тоже потянет?
Поверхность омута пошла рябью, как будто где-то в его глубине заворочалось что-то большое, опасное, с полной острых клыков пастью.
- Саске - нет. Его - не потянет.
Ветер играл полами кимоно саннина. Зеленый - цвет жизни, но его он старил.
- Надеюсь, теперь ты счастлив?
Орочимару не ответил. Накануне вечером она спросила Джирайю, где же Учиха Саске, из-за которого несколько лет назад едва не погибли несколько конохских генинов. Мальчик, принявший данную ему Орочимару силу, мальчик, оправдавший его надежды. Считавший свои цели достаточно исключительными, чтобы не быть переборчивым в средствах. И смогший настолько хорошо скрывать свои реальные достижения, чтобы суметь уйти. Узнав, что Саске покинул Отогакуру, ненадолго Анко испытала мстительное торжество. Но оно угасло, едва успев разгореться. Месть не интересовала ее. Но сейчас, смотря на Орочимару, Анко чувствовала, как давний кошмар отпускает ее. Зревшее давно, новое время наступало, и он ему уже не принадлежал. Мельница вращалась, но все, кто думал, что это они приводят ее в движение, на самом деле были лишь ветром в ее лопастях.
Анко улыбнулась и, больше ничего не говоря, снова села на камень. Хлопнула дверь, и вышел, щурясь на яркий свет, Джирайя. А через минуту они уже отправились в путь.

Закат в горах не похож ни на какой другой, - земля теряется где-то внизу, и вокруг только три четверти оплывающего облаками неба да канва черных пиков, четвертой четвертью пронзающих его снизу. А огромное чистое солнце тонет, тонет в бесконечности, окрашивая все рыжим.
Таким же огненно рыжим, как и чакра крушащего тысячелетний камень лиса. Он в ярости, он бесчинствует, потому что без слов знает их намерение. И он знает их, еще с тех времен, когда у него было девять хвостов вместо семи, и дыхание его сжигало леса. С тех самых времен, когда он еще не был заключен в тело смертного человека другим смертным человеком, Девятихвостый помнит. У него хорошая память, хотя он никогда не смотрит на лица. И он ждет, готовый защищать свою недообретенную свободу.
Демон бушует, но ему и не нужно держать свой разум холодным. Буйство огня не нуждается в стратегиях, буйство огня, наполненное разрушительным намерением.
С далекого плато Цунаде смотрит на то, как разметаются глыбы оплавленного камня вдалеке. Совсем крошечные отсюда, и крошечные на фоне горящего янтарным светом лиса. Цунаде видит его, но не видит тех, что пошли к нему. За ними мастерство древности, вытисненное утерявшими значение знаками печатей. Но история переписывает себя, и настает время силы. Демоны же принадлежат безвременью, а стоящая за ними сила огромна.
Стоя в облачной вышине, Цунаде сжимает кулаки и пытается рассмотреть хоть что-то.

@темы: саннины, angst, maurice_l, drama, лист, авторский

---

maurice_l | Случайности

[maurice_l]

автор: maurice_l

название: Случайности

пейринг/персонажи: Неджи, Кабуто, Таюйя

рейтинг: G

жанр: dark, drama

предупреждения: AU

статус: закончен

дисклеймер: все персонажи принадлежат Масаши Кишимото

примечание: 1) фики публикуются в порядке написания. Возможно, кто-нибудь сможет отследить, что, как и куда сдвинулось в моем письменном стиле за этот почти год

2) мне этот фик кажется немного сумбурным, по крайней мере, таким было состояние при его написании. Но насколько это правда, уверена быть не могу)





Одежда Неджи цвета снега, но глаза дают ему право на эту неосторожность. Никому не укрыться от его взгляда, и команда никогда не попадет в засаду, пока он с ними. А устраиваемые ими засады всегда успешны. Как будет успешна и эта.

С годами Неджи все больше похож на отца. Так же, как тот был похож на своего отца, а тот был похож на своего. Ни в одном из кланов Конохи гены не сильны до такой степени. Поколения и поколения чужая кровь мешалась с благородной кровью Хьюга, но оставались темные прямые волосы, и правильные лица, и белые, как молоко с легким оттенком пепла, глаза.

И скользящее по сознанию чувство отрешенности. В какой-нибудь далекой религии такими могли быть ведущие на суд стражники загробного мира. В этой реальности Хьюга Неджи был всего лишь воином. Но, хоть он и перестал верить в рок, рок шел по его пятам, мягко, след в след. В глубине души Неджи чувствовал это, и нельзя сказать, что это чувство было ему неприятно. Старые привычки часто любят находить себе новую форму.

Сейчас, когда он затаился в листве, - белая одежда слишком яркая в лунном свете, лицо покрыто вязью вен, чересчур прямая спина – он сидит так уже полчаса, ни разу даже не обернув головы, и Ли четче обычного видит разделяющую их бездну. Белесые, того же цвета молока с пеплом, души предков Неджи хранят эту бездну, и земля не имеет над ним власти, потому что часть его всегда с ними. Ли видит и восхищение во взгляде Тентен, особо явное сейчас, и думает, что на ее месте никогда не хотел бы быть рядом с человеком, часть души которого еще при жизни принадлежит мертвецам.

Кроны деревьев скрывают их, а они умеют ждать. Три человека и одно задание. Наконец, Неджи медленно поднимается на ноги, все так же глядя перед собой. Кто-то, пока не видный в темноте, приближается. Но они знают, кто это.





Кабуто еще далеко до Цунаде. Его отделяют от нее множество не проведенных опытов и тридцать лет жизни. Хотя сам он рассчитывает управиться за десять. А еще он рассчитывает, что Орочимару об этом неизвестно.

Желтые глаза саннина, кажется, светятся в полумраке. Он стоит в дверях, опершись о косяк, и следит за тем, как Кабуто растирает в ступке голубой порошок.

В Орочимару есть что-то неуловимо неправильное. В каждом его движении, в лице, в голосе. В последнее время, когда в его теле пошло отторжение, все сильнее. Он не похож на женщину, хотя когда он смеется, черты его складываются в едва ли не кокетливое выражение, но он не похож и на мужчину, разве что если только холодной четкостью разума. Необходимость привыкания к занимаемым телам стерла грань между полами, змеиные техники размыли границу человеческого.

А еще Орочимару не может спать, и это затирает контур реальности. Но его рассудок слишком ценен для него, и это толкает саннина навстречу голубому порошку, который может приготовить для него Кабуто. Порошок возвращает сон, глубокий и крепкий, но доверие – не то качество, с которым Орочимару родился, и не то, которое он пытался в себе развить. И, хотя он и знает, что медик может найти способ обмануть его, если захочет, подменить один ингредиент другим, он все равно каждый вечер следит за тем, как смешиваются компоненты, подмечает малейшую деталь. Кабуто невозмутим, но они оба знают, что это его нервирует.

Прошло уже много лет, но Орочимару не тот, к кому можно привыкнуть. Капризный, как ребенок, его эго огромно, но настолько же велик и непостижим и его ум. И бывший шпион Акацки так и не смог научиться предсказывать его действия. В тот самый вечер, когда он научится, в снотворное незаметно замешается несколько бесцветных кристаллов.

Орочимару отстраняется от косяка и скользящей походкой идет к столу. Он растворяет порошок в воде, а потом медленно пьет его. Фиолетовые серьги раскачиваются, когда он опускает голову и пристально смотрит на Кабуто. Как бы крепко ни спал саннин, он знает, что некоторыми ночами медика нет в деревне. Об этом тоже известно им обоим. Но Орочимару никогда ни о чем не спрашивает. Это еще одно из негласных условий их сосуществования.





Обычные люди предпочитают не вмешиваться в дела шиноби. Мир шиноби полон проблем, и лучше не рисковать, если не хочешь подцепить заразу. Шанс того, что кто-нибудь подберет тебя, если ты серьезно ранен, очень мал. Вообще-то говоря, он стремится к нулю.

Есть, впрочем, возможность, что твоя деревня пришлет за тобой кого-нибудь. Отогакура не относилась к таким деревням.

Если те, с кем тебя отправили на миссию, мертвы, или настолько же тяжело ранены, как и ты, вероятность того, что ты выживешь, минимальна. Она должна была умереть, но отделалась в итоге только плохо сросшимися ребрами и не до конца вылеченными легкими. Может быть, ей помогла проклятая печать. Последняя услуга проклятой печати.

Если бы в той деревне знали, что она шиноби, они никогда не оказали бы ей помощи, но они не нашли налобного протектора или еще какого знака. А о том знаке, который оставался, они не знали ничего. Потом она не раз пыталась срезать его, заливая шею кровью, но знак оставался.

К концу того месяца, когда она снова смогла думать, Таюя уже знала, что не вернется к Орочимару. У нее больше не было флейты, а человеческая медицина еще не скоро позволила бы ей играть, но это было даже к лучшему. Активировать печать – значит дать знать саннину, что она жива. Ее ловкости хватит, чтобы прожить. Таюя была тем человеком, который едва ли был способен пропасть в сложной ситуации.

И все равно, даже тогда, когда печать скрылась под плетеным узором татуировки, а розовый цвет сошел с ее волос, это осознание оставалось с ней. Осознание того, что Орочимару даже не подумал прислать помощь, понимание всей неправильности такого расклада, оно росло в ее сознании, когда она, почти незаметно прихрамывая, шла по дорогам стран Огня, Ветра и Воды, сопровождая трусливых людишек, которые боялись отправляться в путь одни. Такие же людишки где-то там, далеко, все же оказали ей помощь, вот в чем была вся ирония.





За одну ночь можно успеть сделать много чего. В конечном итоге все определяют только возможности и желания. Кабуто прекрасно знает, чего он хочет. А его способности помогают ему этого добиться. Сложно преодолеть тридцать миль за час, если ты не шиноби.

Город лежит перед ним, светясь огнями рекламы. Розовые, зеленые, голубые. Все для него. Нужно лишь выбрать вывеску.

Шпион должен в совершенстве владеть искусством актерской игры. Когда-то он легко притворялся студентом-неумехой, милым и рассеянным. Когда он входит в ночной бар, в нем никто не узнает лучшего помощника Орочимару. Или почти никто.

Здесь полумрак и накурено. Мягкий желтый свет и пелена дыма. Кабуто оглядывает зал. Стекла очков отбрасывают блики света. Тонкая улыбка кривит губы. Ленивая, оценивающая. Вокруг слышен смех. Ночь уже началась, и женщины хмельны от сакэ. Они вульгарно одеты и знают себе цену. Некоторые даже слишком точно. При желании с ними можно поторговаться, но он никогда не торгуется. И все же он предпочитает, когда не приходится иметь дела с деньгами.

Кабуто едва исполнилось двадцать два, он медик, и очень хорошо знает, к чему могут привести ненужные сублимации. У него пример Орочимару перед глазами, и он не собирается обменивать свою человечность на знание без остатка. Хотя порой он сомневается, что саннину могло бы хоть что-то помочь.

Он садится у стойки и заказывает себе сакэ. У сидящей рядом девушки ярко рыжие волосы, и плечи хрупкие, как у ребенка. Но, когда он заказывает сакэ и ей, ее голос оказывается хриплым, и в нем те интонации, смысл которых он безошибочно различает. Кабуто уже знает, что не ошибся в своем выборе. Ее кожа, покрытая темным узором татуировки, пахнет чем-то пряным. Ее как-то зовут, но это имя нужно помнить всего один вечер.

Таюя улыбается и проводит языком по губам. Допивает саке, наклоняется к мужчине. Таким она его еще не видела, ей потребовалось время, чтобы узнать его. Она слегка удивлена, но не собирается упускать такого шанса.

Дым клубится вокруг, скрадывая очертания. Его руки шарят по ее телу. Да, конечно, здесь есть комнаты. Хозяева очень предусмотрительны, они знают, что нужно их клиентам.

Шаги вверх по лестнице. Звук хлопнувшей двери. Рыжие волосы разметались по тонкой спине, узкие ладошки спускаются вниз. Таюя улыбается, и ее улыбка сочится застарелым ядом, а потом девушка склоняется ниже.

Кабуто умен и догадлив, но ему просто не приходит в голову. Перед тем, как отправиться в обратную дорогу, он договаривается с ней о встрече.

Когда-то давно Таюя действительно хорошо играла на флейте.





Луна освещает два силуэта, мужской и женский. Глухая ночь, и лес вокруг города пуст. Силуэты приближаются, деревья шумят над головой. Лунный блик отражается в круглых стеклах очков. Они идут рядом, но не касаясь друг друга. Мужчина улыбается, все той же тонкой ленивой улыбкой, но сегодня в ней чуть меньше игры.

В листве над ними беззвучно выпрямляется Хьюга Неджи. В своих белых одеждах он кажется человеком еще меньше, чем обычно. Лишенные зрачков глаза цвета смешанного с золой молока окружены сеткой вен. Он устремляется вниз, кайтен на 128 ударов рассчитан с идеальной точностью.

Еще до того, как Неджи достигает земли, Кабуто отталкивает свою спутницу назад. Холодная ухмылка, кривящая его губы, принадлежит его настоящему лицу, и это редкость. Он уже знает, кто его противник и как его устранить. Но стальная спица, проткнувшая его сердце со спины, останавливает Кабуто.

Неджи стоит и смотрит на девушку перед собой. Видит плетение печати под ее кожей, пульсирующее, сине-черное. Нарывающий ком темной чакры. Неджи улыбается. Он чувствует знакомое касание судьбы.

Оно похоже на мягкий перебор арфы.

@темы: maurice_l, drama, звук, авторский

---

maurice_l | Паранойя

[maurice_l]

автор: maurice_l

название: Паранойя

пейринг/персонажи: Хидан, Какузу, Зецу

рейтинг: R

жанр: angst, dark

статус: закончен

дисклеймер: все персонажи принадлежат Масаши Кишимото

примечание: фики публикуются в порядке написания. Возможно, кто-нибудь сможет отследить, что, как и куда сдвинулось в моем письменном стиле за этот почти год





Пальцы Хидана покрывала кровь, и кровь была повсюду. На маске Какузу, запекаясь бардовыми сгустками, на полу и на стенах.

А где-то высоко над ними чернело небо, беззвездное и безлунное пока, и темнота подменила серым все цвета, кроме двух. Белыми были рукоять ритуальной косы, глаза Какузу и левая половина тела Зецу. Правую же его половину пожрал разлитый в воздухе густой черный цвет, который был повсюду. Был он в широких плащах с узором из закатных облаков, в трещинах древних камней, и был он в тенях, скрывших мертвого уже шиноби, распростершегося на холодных безликих плитах. Он привел своих врагов в этот лабиринт, но все ловушки нескончаемых коридоров не остановили шедших за ним двух членов Акацки.

Тогда еще двух.

С влажным чавкающим звуком Хидан извлек из груди штык и уронил руку. Три раны вместо одной зияли в покрытой шрамами коже, и сводящая судорогой пальцы агония покидала его дольше обычного.

- Ты следишь за нами, Зецу.

Голос Хидана охрип от обряда, но в интонации не было и тени вопроса, а глаза за расслабленно прикрытыми веками цепко держали невидимого собеседника.

- Каждый чертов день! Я иду и чувствую как твой взгляд упирается в мой затылок. Я сплю и знаю, что ты где-то рядом. А потом я просыпаюсь, и - да! - ты все еще где-то тут. И знаешь что? Меня это начинает бесить.

Порыв холодного ночного ветра скользнул по коридору, раскачивая свисающие со стен толстые жгуты лиан. Шелест их мясистых листьев напоминал змеиное шипение. А сами листья напоминали те, что зелеными иззубренными челюстями охватили голову и плечи Зецу. Да, луна пока еще не взошла на небо, но лишенные зрачков его глаза, казалось, тлели призрачным лунным светом в окружающей темноте. Какузу они напоминали глаза затаившегося в тростнике крокодила.

- Ты закончил? Время заметать следы.

И другим, чистым и глумливым голосом: «Кажется, твои нервы начинают сдавать, Хидан».

Крупные белые зубы Зецу влажно блеснули, когда он склонился над не успевшим еще остыть телом. Хруст разгрызаемых костей наполнил воздух, и Хидан отвернулся, кривясь от отвращения. Мусорщик Акацки работал один не случайно. Никто из его напарников не смог выносить завершавшее каждую миссию пиршество долго. Но дело было не только в этом. В уродливом теле Зецу жили две личности, и он не мыслил себе другого напарника, кроме себя самого. Очень скоро Лидер понял это, и больше не настаивал.

- Хватит лежать, Хидан. Вставай.

Темный силуэт у стены шевельнулся – это поднялся Какузу. Для человека его комплекции у него в движениях всегда было слишком мало резкости. Это обмануло не одного его противника, принявшего аккуратнейший контроль над чудовищной силой, контроль кредитора над своим капиталом, за слабость. Но сейчас глухой гнев, каждый раз рождаемый в нем обрядом Хидана, лишил движения Какузу обычной плавности.

- Пора уходить. Мы и так постоянно рискуем из-за твоей церемонии.

Церемония отнимала время, и новые враги, которые могли успеть найти их, отнимали время. Какузу вел учет каждой минуте, и ничто не могло оправдать для него святотатства бессмысленных трат. Но невозможность убить такого расточительного напарника заставляла считаться с ним. И чем дальше, тем больше был Какузу уверен в том, что за верой Хидана уже давно скрывается страх, и что страх этот разъедает его разум.

- Отвали, мне нужно отдохнуть.

Хидан рывком приподнялся, сплевывая вязкую соленую кровь. Раны уже закрылись, но пропоротые легкие все еще отказывались дышать.

- Подожди еще две минуты, хорошо?

Он снова неподвижно растянулся на полу, и только беспокойно всматривавшиеся в темноту фиалковые глаза отличали его от мертвеца. Какузу оперся о стену, тяжелым взглядом глядя на напарника.

Джашин не был религией в полном смысле этого слова. Он не давал ответов на вопросы, и в нем была всего одна заповедь. Джашин был культом хаоса, дававшим своим адептам вечность для того чтобы они восславляли его. Но Джашин же был ревнив, и у принявших посвящение уже не было пути назад.

Раз за разом Хидан обменивал боль своего бессмертного тела на еще несколько дней жизни; но голод бога был неутолим и счет всегда пустел неумолимо быстро. Экстаз обряда, поначалу затмивший все, мало-помалу ушел, оставив только вечную необходимость в новых жертвах. Круг замкнулся, и Джашин теперь лишь снисходительно улыбался своему очередному слуге. Но в своем эгоизме он давил слишком сильно, и чересчур короткий поводок рождал асфиксию.

А Хидан все больше уверялся в том, что Зецу следит за ними.

От убитого ими шиноби не осталось ничего, даже клочка одежды. Зецу, - или тварь, бывшая его частью, - был всеяден, и только густые темные разводы на его вторых челюстях теперь напоминали о прошедшей трапезе. Они еще шевелились, острыми зелеными зубьями с глухим стуком ударясь друг о друга, когда Хидан вдруг сел. Его губы кривила усмешка внезапного открытия, а пальцы судорожно сжимались на черной ткани плаща.

- Значит, Лидер не доверяет мне? Но какого черта не скажет прямо? Ему что-то не нравится? Скажи, чем недоволен этот ублюдок, Зецу. Что я делаю не так?!

- Хидан, хватит!

Окрик Какузу настиг его, но слишком поздно. Слова уже повисли в воздухе, и Зецу замер, обернув к Хидану свое черно-белое лицо. В темноте не было видно, но Какузу был уверен, что правая его половина сейчас ухмыляется.

- Я передам ему твои слова. А пока мне пора.

«Все хуже и хуже. Мне противно слушать твой бред».

Пол под ногами Зецу расступился, став вдруг похожим на зыбучий песок.

«Удачно оставаться».

На этот раз ухмылка слышалась ясно. С тихим шорохом тело Зецу дюйм за дюймом погрузилось в пол, как будто слившись с ним.

- Сволочь. Сволочь, сволочь, сволочь!!

Поднявшись до самой высокой ноты, голос Хидана оборвался. Он сидел и, сжав побелевшие кулаки, невидящим взглядом смотрел на опустевшее место в полу. Какузу оттолкнулся лопатками от стены и шагнул вперед.

- Довольно. Вставай, уходим.

Еще несколько секунд Хидан оставался неподвижным, а потом на ощупь нашел косу и поднялся. Он выглядел, как человек, который еще не вполне очнулся ото сна, и его движениям определенно не хватало четкости. Тройное лезвие закинутой на плечо косы непременно задело бы Какузу, но тот, не глядя, отступил в сторону, и они двинулись вперед.

Зубчатые листья лиан шелестели под ветром, легким, но пронизывающим, когда они шли по лабиринту обратно. В полных ловушек коридорах было темно и пусто.

Но Хидан твердо знал, что Зецу где-то рядом.

@темы: акацуки, angst, maurice_l, джен, авторский